Моя вторая мама. Книга 2

Глава 47

Алехандро несколько дней не объявлялся. Он понял, что совершил ошибку, взяв с собой сына. Но ему было ясно и другое: Даниэла сейчас нуждалась в его помощи. И он приехал к ней в Дом моделей. Даниэла с опаской посмотрела на вошедшего. Но тот широко улыбнулся и, разведя руками, сказал:

- Видишь, я приехал один и не собираюсь воздействовать на тебя. Я хочу помочь тебе, чем могу. Надо приниматься за работу - твоя новая коллекция не может больше ждать.

- Как бы мы ни спешили, все равно несколько месяцев на это уйдет, - вздохнула Джина.

- Жизнь должна идти своим чередом, и мы будем следовать за ней.

И они взялись за работу, забыв обо всем на свете. Лишь иногда, приходя домой смертельно усталая, Даниэла находила в гостиной роскошные букеты цветов с неизменной запиской: «Даниэла, я люблю тебя. Хуан Антонио». Сердце ее каждый раз вздрагивало, но она гнала от себя мысли о нем, боясь выбиться из хорошо отлаженного, хотя и сумасшедшего ритма работы.

Лишь однажды Хуан Антонио появился у нее. Это было в день, когда крестили Хуана Мануэля. Но и тогда Даниэла старалась держаться от него подальше.

Алехандро, честно державший слово, работал с ней, не напоминая о своих чувствах. Правда, иногда их руки соприкасались над эскизами, но эти случайные прикосновения смущали их.

В лихорадочном труде прошло несколько недель. И вот настал день, который, казалось, никогда не придет. Презентация коллекции состоялась в большом зале Дома моделей. Публики собралось немыслимое количество. Была, разумеется, и пресса. Все с нетерпением ждали представления, отложенного некогда из-за скандала с Иренэ Монтенегро.

Успех превзошел все ожидания. Даниэлу завалили цветами. Газеты пестрели заголовками: «Колоссальный успех Даниэлы Лорентэ», «Даниэле Лорентэ нет равных».

Джина радовалась больше, чем сама Даниэла. Алехандро поспешил поздравить Даниэлу. А она не знала, как отблагодарить их за помощь

- Я не знаю, что бы делала без вас, - призналась Даниэла.

Сев в кресло, она перевела дух и только теперь обратила внимание на то, что у Алехандро были грустные глаза.

- Что-нибудь случилось? - встревоженно спросила она.

- Вчера вернулась моя жена. Она уверяет, что раскаивается. Но я не хочу ничего знать о ней.

Джина и Даниэла переглянулись.

А в этот самый день в другом конце города тоже было волнение, но совсем иного рода. У Летисии начались схватки, и она в панике позвонила Хуану Антонио. Тот бросил все дела и примчался к ней домой. Не любя Летисию, он все же чувствовал свою ответственность и понимал, что, кроме него, никто не поможет ей.

- Слава Богу, что ты приехал, - сказала она и заплакала. - Я так боюсь!

- Ничего, ничего, сейчас мы поедем в клинику. Я уже предупредил доктора Каррансу.

Летисия прижалась к нему, словно ища защиты. Он обнял ее и повел к двери.

- Чемодан, чемодан! - вдруг вспомнила она.

Хуан Антонио огляделся, увидел собранный чемодан и поднял его. Они стали осторожно спускаться по лестнице.

- Ах, как это ужасно! - плакала Летисия.

- Успокойся, - говорил Хуан Антонио. - Держись за меня.

Машина приехала быстро. В этот час на улице не было пробок.

Входя в приемное отделение. Летисия со стоном произнесла:

- И почему рожают женщины, а не мужчины?

- Не жалуйся, - прервал ее Хуан Антонио, которому изрядно надоело ее нытье. - Посиди здесь, я позвоню твоим родителям.

- Их вряд ли волнует, что со мной происходит, - сказала Летисия.

К ним подошла медсестра.

- Сеньора Мендес Давила? - спросила она.

Летисия даже не удивилась, что Хуан Антонио записал ее под своей фамилией. Ей было не до того.

- Пойдемте со мной.

Медсестра увела Летисию, и Хуан Антонио, облегченно вздохнув, пошел к телефону.

Роберто был единственным из родственников девушки, кого волновало, что она рожает. Анхелику это известие ничуть не тронуло. Мигель, брат Летисии, был на стороне матери. Роберто только вздохнул и, сказав: «Бог вам судья», вышел, чтобы успеть добраться до роддома.

Мануэль сидел в гостиной у Сонии. Перед ним стояла шахматная доска. Сонию выводила из себя неторопливость, с которой Мануэль делал ходы.

- Ну ходи же скорей, - торопила Сония. - Я с тобой только время теряю.

Мануэль поднял глаза от доски и добродушно засмеялся.

- Если бы месяц назад нам сказали, что мы так сойдемся с тобой, мы бы не поверили, правда? - спросила Сония.

- Правда, - согласился Мануэль. - Хлопоты моей матери все-таки не пропали даром.

- Кончится тем, что Лолита нас поженит, - сказала Сония, снимая очки. - Трудно поверить…

- Да, Долорес палец в рот не клади, - кивнул Мануэль. - С тех пор, как она вернулась из Майами, говорит с кубинским акцентом и все время курит сигары.

- Все время? - удивилась Сония.

- Представь себе.

- Я думала, она закурила тогда в шутку…

- Вот и нет. Она пристрастилась к сигарам.

- А как тебе Рафаэль? - полюбопытствовала Сония.

- Он славный тип, но на десять лет моложе, чем она. И потом, мама старовата для таких вещей.

- Не знаю, не знаю, - покачала головой Сония. - Вкуса к жизни она еще не потеряла.

Мануэль все-таки сделал ход. Сония схватилась за голову и вернула его фигуру на место.

- Прости меня, - извиняющимся голосом сказала она. - Ты пошел правильно, но так я проиграю, а я не хочу проигрывать.

Мануэль рассмеялся. Сония весело смотрела на него

- Знаешь что, - сказала она вдруг. - Мне очень хорошо с тобой и с твоей семьей.

- А мне хорошо с тобой, - признался Мануэль. Он на мгновение задумался и поставил коня на другую клетку. - Шах и мат!

- Вот нахал! - возмутилась Сония.

Мануэль улыбнулся. Сония встала и пошла готовить кофе. Когда она вернулась, Мануэль сидел задумавшись. Увидев Сонию, он грустно сказал:

- Все-таки я никогда не забуду Ракель. Она была чудесной женщиной. С ней я был совершенно счастлив, мы были как одно целое.

- Да, наверное, это хорошо. Мне это незнакомо. У нас с Рамоном все было иначе, - сказала Сония, присаживаясь рядом.

- Наверное, любовь бывает очень разной, - посмотрел на нее Мануэль.

- Я тоже так думаю. Такой же разной, как сами люди.

Раздался телефонный звонок. Сония сняла трубку.

- Да? Да? В какой клинике? Да, да, Мануэль у меня. Мы сейчас же едем.

Она положила трубку и тревожно взглянула на Мануэля.

- Что случилось? - спросил он.

- Летисия рожает.

- Поехали. - Мануэль, не раздумывая, встал.

Хуан Антонио сидел в приемной, и, когда появился врач, он встал ему навстречу.

- Ну что, уже родила?

- Нет, мы сделали все, что в наших силах, чтобы роды прошли нормально, но боюсь, что все же придется делать кесарево сечение.

Врач с состраданием посмотрел на Хуана Антонио и вышел.

- Тужьтесь, сеньора, тужьтесь, - говорила акушерка. - Еще, еще, сейчас покажется ваш ребенок. Тужьтесь, тужьтесь.

Она посмотрела на врача.

- Доктор, дело плохо, ребенок обмотался пуповиной. Будем делать кесарево?

Врач кивнул, и все, кто был в операционной, забегали, готовясь к операции…

Врач вышел с опущенной головой. Хуан Антонио стоял рядом с Мануэлем и Сонией. Все трое встревоженно смотрели на хирурга

- Крепитесь, она умерла.

- А ребенок?

- Ребенок жив. Мы сделали все, что могли. Простите. Ее сердце не выдержало.

Хуан Антонио схватился за голову, Сония обняла его:

- Ты ни в чем не виноват, не казнись.

- А из ее родных никого нет? - спросил Мануэль.

- Ее отец сказал, что немедленно выезжает, - ответил Хуан Антонио.

В этот момент появился Роберто. Он бежал по лестнице и поэтому запыхался.

- Ну что, родила? - спросил он, подходя к Хуану Антонио.

Тот опустил глаза и глухо произнес:

- Летисия умерла.

- Что вы сказали? - не поверил отец. - Что? Не может быть!

Он прислонился к стене и зарыдал:

- Боже мой, Боже мой, Боже мой!

- Пришлось сделать кесарево сечение, и у нее остановилось сердце. А с девочкой все в порядке, - объяснил Хуан Антонио.

Отец Летисии отвернулся к стене, плечи его содрогались от рыданий. Хуан Антонио смотрел на него и не знал, что сказать. Мануэль и Сония тоже молчали.

Врач предложил Роберто пройти к телу его дочери. Тот покорно проследовал за ним. Увидев мертвую Летисию, лежавшую на кровати, он сел рядом и стал гладить ее по голове, приговаривая:

- Дочка моя, бедная моя девочка! Никогда ты не понимала жизнь, не хотела принять вещи такими, какие они есть. Одно утешение - теперь ты обрела покой. Я так любил тебя, дочка.

Слезы текли по его лицу, капали на рубашку, но он не обращал на это внимания…

В приемной Хуан Антонио говорил Сонии и Мануэлю:

- Мне искренне жаль отца Летисии, сразу видно, что он хороший человек. И такая у него дочь!

- А почему он приехал один, без жены? - удивился Мануэль.

- Наверное, она не захотела ехать, - ответил Хуан Антонио.

- Господи, и откуда берутся такие бессердечные люди? - спросила Сония.

- Не знаю, - сказал Хуан Антонио. - Но факт есть факт - они существуют.

Когда Роберто вернулся домой, его жена и сын смотрели телевизор. Они даже не заметили, что Роберто убит горем. Не отрывая глаз от экрана, Анхелика спросила:

- Она так быстро родила? Мальчик или девочка?

Мигель издал смешок:

- У Летисии могло родиться только чудовище.

- Девочка, - тихо произнес Роберто.

- Вот как, - равнодушно сказала Анхелика. - Надеюсь, она не будет похожа на Летисию.

- Летисия умерла, - сказал Роберто.

- Перестань, нашел время шутить, - с досадой отмахнулась Анхелика.

- У нее остановилось сердце при родах.

- Что?! - подняла голову Анхелика. До нее вдруг дошло, что сказал Роберто.

Он сделал несколько шагов и снова повернулся к жене и сыну, в ужасе смотревшим на него:

- Можете радоваться, Летисия вам больше никогда не будет досаждать.

И, заплакав, Роберто вышел. Анхелика тоже зарыдала. Мигель был в растерянности. Он никогда особенно не любил сестру, но трагедия тронула его сердце.

Даниэла ничего этого не знала. Вечером Алехандро пришел к ней в гости. Ему пришлось рассказать, что вернулась его жена. Даниэла спросила, как повел себя Карлос.

- Когда он увидел ее, то бросился к матери на шею и заплакал.

- Конечно, он ведь любит ее. Хотя Карлитос крепился, но было видно, что он скучал по ней.

Алехандро вздохнул:

- Мне больно смотреть на нее, она наверное, много страдала.

- Может быть, в конце концов ты ее простишь? - предположила Даниэла.

- Я очень любил ее, но трудно забыть, что она сделала.

Алехандро посмотрел Даниэле в глаза:

- Ты ведь и сама не можешь простить Хуана Антонио.

- Это совсем другое, - нахмурилась Даниэла. - У него будет ребенок. И кроме того, мне не хочется пережить новое разочарование. Я предпочитаю верить, что он любит меня, думает обо мне, но не может быть со мной из-за серьезных обстоятельств, чем убедиться в его равнодушии ко мне.

- По правде говоря, я тебя понимаю.

- Чувства незачем понимать, их просто переживают, - улыбнулась Даниэла.

- Послушай, если бы ты только захотела, мы могли бы… - начал Алехандро.

Но Даниэла прервала его:

- Нет, не надо обманывать себя. Мы с тобой познакомились в тяжелое для нас обоих время, но жить вместе мы не могли бы.

- Только время в состоянии решить это, - назидательно произнес Алехандро.

Даниэла ничего не ответила. Помолчав, она сказала:

- По крайней мере дай своей жене возможность объясниться.

- Бывают случаи, когда человек теряет это право, - мрачно произнес Алехандро.

- Я тебя понимаю. Но пойми и ты: она нужна твоему сыну. И подозреваю, что тебе тоже, - проникновенно сказала Даниэла.

Наступило молчание. Сделав над собой усилие, Алехандро произнес:

- Я попытаюсь. Обещаю тебе.

- Карлитос будет тебе очень благодарен.

- Да, - понурился Алехандро. - Мы, взрослые, иногда забываем, как бываем нужны нашим детям.

- Вот именно, - подтвердила Даниэла. - И нет ничего важнее семьи.

Они выпили кофе и заговорили о знакомых.

- У Джины и Фелипе сейчас такие замечательные отношения, каких у них не было со времени свадьбы, - весело заметила Даниэла.

- Вот видишь, жизнь все-таки можно начать сначала, - ухватился за эту мысль Алехандро. Он продолжал думать о своем. - Даниэла, пойми, я люблю тебя, я действительно тебя люблю.

- Алехандро, я думала, мы обо всем договорились, - укоризненно произнесла она.

- Подожди, дай мне закончить, - Алехандро отставил в сторону чашку. - Я клянусь, что желаю тебе счастья. Совершенно очевидно, что ты, не переставая, думаешь о Хуане Антонио.

Даниэла кивнула.

- Так перестань же себя мучить. Объяснись с ним.

- Я же тебе все объяснила, и потом, боюсь, что он уже потерял желание добиваться меня. Уже давно я о нем ничего не слышала.

- Разыщи его! - сказал Алехандро. - Подозреваю, что мы с тобой мазохисты. Нам нравится мучить себя. А для оправдания мы говорим, что все дело в гордости и достоинстве.

Даниэла засмеялась. Ей вдруг показалось, что слова Алехандро не так уж далеки от истины.

Эдуардо и Моника вышли из университетского городка. Они решили пройтись пешком. Погода была замечательная, они взялись за руки и весело шли через оживленную толпу молодежи.

- Папа поможет мне купить машину, - сказал Эдуардо. - Думаю, ему уже надоело, что я все время езжу на его автомобиле.

Моника повернулась к нему и легонько стукнула Лало по лбу:

- Какой же ты глупый. Я тебе тысячу раз говорила, что мы можем ездить на моей машине. Она ведь стоит в гараже без пользы.

Эдуардо растерялся. Ему казалось стыдным пользоваться машиной невесты.

- Я… Я не умею водить, - не нашел он сказать ничего лучшего.

Моника рассмеялась.

- Не сочиняй. Лучше купи мне шоколадку.

Они обнялись и пошли к киоску со сластями.

В холле гостиницы было многолюдно. К лифту прошествовала шумная группа туристов из Европы. Проводив их глазами, мужчина в светлом костюме подошел к стойке регистрации и попросил проверить, остановился ли в отеле некий Альберто Сауседо.

- Нет, такой у нас не регистрировался, - ответил служащий, пробежав глазами список.

- Вы уверены? - поднял брови мужчина. - Я только что видел, как он вошел сюда.

Служащий пожал плечами:

- Должно быть, он зашел навестить кого-нибудь.

- Вы так думаете? Ну что ж, спасибо.

И мужчина отошел от стойки. Он сел в кресло, откуда хорошо был виден выход и, достав газету, стал делать вид, что читает. Но каждые несколько секунд он поднимал глаза и внимательно смотрел на всех входящих и выходящих.

Мануэль из клиники заехал к Федерико. Тот оказался дома вместе с матерью. Отказавшись от кофе, который предложила Арселия, он положил руку на плечо Фико и сказал, глядя прямо ему в глаза:

- Я не сразу решился сообщить тебе, но все же подумал, что ты должен все знать. Летисия умерла.

У Федерико потемнело в глазах. Если бы не твердая рука Мануэля, он упал бы. Придя в себя, Федерико проговорил:

- Дон Мануэль, как же это так?…

- Такова жизнь, Фико. Это все, что я могу тебе сказать.

Юноша схватил его за лацканы пиджака и простонал:

- Бедная Летисия! Она вовсе не была плохой, она запуталась, но…

Мануэль взял его за руки:

- Сядь, Фико, и постарайся успокоиться.

- Я был уверен, что с рождением ребенка она переменится… Ах, Летисия, Летисия, - качал головой Федерико.

Алехандро уехал, но Даниэла находилась под впечатлением разговора с ним. «Почему пропал Хуан Антонио?», - мучительно думала она. Самые черные ее предположения, оправдывались. Но Моника не соглашалась с ней.

- Если папа не напоминает о себе, то только потому, что ты вела себя глупо. Кто тебе мешает самой сделать шаг навстречу и позвонить ему?

- Конечно, сеньора, - поддержала ее Мария. - Сеньор, вероятно, полагает, что вы его забыли.

- Скорее всего, он просто не любит меня, - сказала Даниэла.

Моника всплеснула руками:

- Мамочка, ты прекрасно знаешь, что это не так.

У Даниэлы разболелась голова. Она встала и в отчаянии произнесла:

- Ладно, хватит об этом. Как только я пытаюсь забыть о нем, все из кожи вон лезут, чтобы напомнить мне о Хуане Антонио. Мне необходимо привыкнуть к тому, что он ушел из моей жизни.

У Моники опустились руки. Ей больно было слышать эти слова.

Сония и Хуан Антонио, распрощавшись с Мануэлем, поехали домой. Хуан Антонио был подавлен. Сестра старалась утешить его:

- Я миллион раз говорила тебе, что твоей вины в этом нет.

Хуан Антонио покачал головой.

- Я иногда думал, что если Летисия умрет, то я избавлюсь от нее.

- Но это же не значит… - начала Сония.

- Я никому в этом не признавался, - продолжал, не слушая ее, Хуан Антонио, - но мысли мне приходили самые ужасные.

Сония погладила его по руке:

- Изменить ты ничего не в силах. Лучше подумай о дочке, которую она тебе оставила. Ты нужен девочке, Хуан Антонио. Кстати, она прехорошенькая.

Хуан Антонио улыбнулся. Что правда, то правда, девочка была красивой.

Черт встретился с мужчиной в светлом костюме на шумном перекрестке.

- Ты уверен, что это был он?

- Да.

- Ты абсолютно уверен? - настаивал Черт.

- Да, это был Альберто, я его отлично знаю.

- Почему же в отеле тебе сказали, что он не зарегистрирован? - задумался Черт.

- Он оттуда вчера не выходил, я следил за дверью до трех часов утра.

- Альберто мог сменить имя, если, конечно, он не остался у кого-то из проживающих. Вот что, лучше всего мне самому ехать туда и выслеживать его. Знаешь, если мне удастся разделаться с ним, мне не хватит жизни, чтобы отблагодарить тебя.

Однако мужчина в светлом костюме был лишен сентиментальности. Он молча протянул руку, намекая, что хорошо бы расплатиться сейчас. Черт достал несколько ассигнаций и дал ему. Тот пересчитал деньги и, удовлетворенно кивнув, пошел вниз по улице. Черт огляделся по сторонам и остановил такси.

- Да простит меня Бог, - сказала Джина, - но раз она умерла, может быть… ты не будешь отказываться от Хуана Антонио?

- Не надо так говорить, - поморщилась Даниэла.

Моника была подавлена.

- Какой кошмар! Ведь Летисия того же возраста, что и я.

Утром Даниэла и Моника с Хуаном Мануэлем вместе поехали в Дом моделей. Они собирались сначала заехать в парк, а потом сделать кое-какие покупки. Но в офисе их ждали Джина и Сония, которая принесла потрясшую всех новость.

- Девочка прехорошенькая, - сказала Сония. - Я сразу почувствовала к ней нежность…

- А почему папа нам ничего не сообщил? - недоумевала Моника.

- Он не решился. Хуан Антонио чувствует за собой вину. Он сожалеет о том, что произошло с Летисией, но понимает, что теперь этот тяжелый груз свалился с его плеч.

Все смотрели на Даниэлу, но она сопротивлялась уговорам.

- Прекрати сомневаться, - сказала Сония, - Хуан Антонио перестал появляться у тебя только потому, что ты сама избегала его.

- Теперь у тебя уже нет повода так себя вести, - вступила в разговор Джина.

- Похоже, что нет, - согласилась Даниэла.

Моника подпрыгнула от радости:

- Мамочка, если ты снова будешь с папой, значит, я могу спокойно выйти замуж за Лало. Ведь я буду знать, что ты теперь не одна. Бедный Лало совсем извелся из-за того, что мы все откладываем и откладываем свадьбу. Маргарита с Рамоном уже поженились, а мы все никак…

- Кстати, если в доме будет дочка Хуана Антонио, ты не будешь так скучать по Хуану Мануэлю, когда Моника увезет его, - сказала Джина.

- По Хуану Мануэлю я всегда буду скучать. И мне кажется, будет логичнее, если дочь Летисии будет жить у бабушки с дедушкой, - возразила Даниэла.

- Славное будущее ее ждет рядом с Анхеликой! - возмутилась Моника.

- Ладно, хватит говорить глупости, - сердито сказала Даниэла. Она была недовольна тем, что практически дала себя уговорить. - Нам пора ехать.

Через два часа Даниэла и Моника возвращались домой.

- Мамочка, имей в виду, я хочу выйти замуж до того, как поступлю в университет, - говорила Моника, поднимаясь по ступенькам.

- Хорошо, дома поговорим, - отозвалась Даниэла.

Словно из-под земли перед ними вырос Альберто с револьвером в руке.

- Попались, голубушки! - зловеще произнес он, направляя на них оружие. - Отлично, я избавлюсь сразу от обеих!

Даниэла загородила своим телом Монику и Хуана Мануэля. Раздался выстрел…