Мракобой

29. Мракобой и Платформа

— О-па!

Я оказался перед огромной дырой рядом с колодцем, моим домом. Захолодело сердце от нехорошего предчувствия, и я бросился поднимать замаскированную крышку, даже не приняв помощи Ууша. Посветил фонариком вниз. Ответно блеснули глазки шерстяного. Шуша мирно дремала, видя дневной сон. Совсем немного убыр не добрался до нее. Да что до нее. А если бы ночью? Стены колодца выложены бетонными кольцами, но лежат они на голой земле. Я представил, как убыр врывается в наше жилище ночью, могучий и голодный. И как мы все загибаемся там.

Я поежился.

— Что, пора менять дислокацию?

Мракобой как всегда возник неожиданно. За последние годы он появлялся неоднократно. Никак не привыкну, что он молодеет с каждым разом.

— Я Мракобой, если не в курсе! — говорит он.

Он и представляется каждый раз, ведь в его потоке времени все шиворот навыворот, и мы еще не знакомы.

— Что от меня нужно на этот раз? — спрашиваю.

— Так и не скажешь, как я умер?

— Не скажу!

— Почему?

— Как-то не хочется!

— Я тебе говорил про Платформу, от которой зависит само существование человечества как вида? — интересуется он.

— Говорил и много раз! — скривился я.

— Платформа регулярно требует профилактики, в настоящий момент ее необходимо немного починить.

— А я тут при чем? Я даже не чинитель платформ!

Мракобой вынул из кармана дико блеснувший на солнце диск.

— Это тебе поможет. Здесь все. Включая связь. Назовём устройство условно накопитель. Тебе надо вставить его в Платформу. Вставишь и свободен как ветер.

— Сам вставляй! — буркнул я.

— Я не могу!

— Почему?

— Потому что я не человек! Я проект!

— Слышал уже! Ты Альянс и все такое! Только ты рисковать не хочешь, а меня не жаль. Если Платформа меня убьет, другого найдете!

— Во-первых, другого мы не найдем! — возразил Мракобой. — Альянс просчитал, что других вариантов тривиально нет. Во-вторых, Платформа тебя не тронет, потому что ты человек, а она создана для обслуживания человеков!

— Людей! — поправил я. — Почему я должен вам верить, что вы меня не подставите?

— Сколько раз я тебя спасал за эти годы?

— Восемь! — без запинки ответил я. — Это если считать тот случай, когда я с моста упал!

— Вот! Убить тебя Альянс мог уже целых 8 раз, для чего даже вмешиваться бы не пришлось. Тривиально не мешать.

— Логично!

Я подумал, потом решился и задал давно интересующий меня вопрос.

— Почему бы вам не оставить человечество в покое? Сами уж как-нибудь…

Я не договорил. Мракобой смеялся. Потом резко прекратил, не люблю этих перепадов настроения. Уверен, что их вообще нет. А это все постановка для нас, подопытных землян.

— Вы не подопытные, вы уникальные! — проговорил Мракобой, в очередной раз подтвердив, что мои мысли для него не секрет, а предмет для вдумчивого анализа. — Сколько во вселенной землеподобных планет? Таких экзо планет тысячи! А сколько на них разумных цивилизаций? Одна! Ваша! Вы уникальны! Ты же не хочешь, чтобы этот огонек разума погас под порывом первобытного ветра?

— Не хочу! — согласился я.

— Тогда! — Мракобой сделал театральный жест.

За ним стоял электросамокат.

— Но тут место для одного!

Я смотрел на переминающихся Ууша и Шушу.

— Для большей безопасности они останутся со мной! — подтвердил Мракобой.

Так же для того, чтобы я куда не свернул, уточнил я про себя, забыв, с кем имею дело.

— Ну зачем же так? — укоризненно произнес Мракобой.

— Короче! Куда мне ехать? — спросил я.

— Твоя цель — ВДНХ! — и Мракобой торжественно вручил мне накопитель.

Пестель знал Москву хорошо. Так что задача добраться из Нескучного сада до ВДНХ для него не была проблемой. Пришлось лишь пару раз свернуть, чтобы миновать участки, где были возможны обстрелы. Самокат катил беззвучно, пугая немногочисленных бомжей. Никто не пытался его убить, лишь некто погнался за ним, но быстро отстал. Необыкновенная легкость бытия пугала его.

Должен быть какой-то знак, думал он.

И знак появился. На проспекте космонавтов у стелы покорителям космоса он вынужден был остановиться. От стелы уцелел лишь острый отломок в пару десятков метров. Гостиница Космос тоже сильно пострадала. В середине модернового здания зияла обугленная дыра в 5 этажей.

На атомную бомбу походило мало. Скорее всего, шарахнули с байрактара.

Ему показалось что за стелой горит огонь, и он обошел памятник. На всякий случай сняв автомат с плеча. Это был не огонь.

Вздыбив и проломив асфальт, цвёл невиданной красоты цветок. Он вызывал двойственное чувство. Им хотелось восхищаться и одновременно он вызывал омерзение. Цветок имел ярко-оранжевый окрас и состоял из двух частей. Одна часть — это воздушные хлопья, трепещущие на ветру, самой разной конфигурации и размеров. Вторая часть это нечто вроде паучьих нитей, тянущихся поверх асфальта и сплетающиеся в жуткие клубки.

Пестель обмер.

Паучья часть упиралась в обугленный остов вертолета. Вертолет явно военный. С гнутыми пулеметными стволами и пустыми пилонами от ракет. Весь укрыт бронепластинами, делающим его похожим на летающего бегемота[70].

Ядовито-оранжевые щупальца проникали в иллюминаторы и люки, опутывали отвалившиеся бронепластины.

Неожиданно ожил накопитель.

— Я бы не стал терять здесь столько времени! — раздался голос Мракобоя. — Этот цветок носит название китайская роза. Другое название цветок смерти[71].

— Почему?

— А я знаю? Мои знания заканчиваются там, где я замолкаю[72]!

— Что с башней? — спросил Мракобой.

Пестель медленно повел головой слева направо. Огромный ствол Останкинской башни огромной тушей перечеркивал все видимое пространство в этом направлении. Если основание находилось в Останкино, то вершина проломила забор ВДНХ и терялась в глубине выставки.

Пестель так и доложил.

— Где находится надстройка башни?

— Бог его знает. Отсюда не видно. А вам нужна именно надстройка?

— Возможно, — уклончиво ответил Мракобой. — На первом этапе тебе надо проникнуть на ВДНХ, найти убежище и переждать ночь. Ночью здесь опасно.

— Понимаю. Бандиты. Опасные люди всякие.

— Нет, не люди! — сказал Мракобой, и по обыкновению не стал ничего объяснять, но от его слов, хотя он ничего толком не сказал, Пестелю сделалось не по себе.

Пестель бывал на ВДНХ много раз. Он знал там одну кафешку, где продавали обалденные котлетки. Помня предупреждение Мракобоя, он не решился идти через главный вход.

— Главные герои всегда идут в обход! — сказал он себе.

Другой вариант напрашивался сам собой. Когда башня рухнула, она раздавила забор и проделала в парке выставки широкую просеку. Однако вид самого парка настораживал. Деревья и кустарники разрослись в настоящие джунгли, хотя с тех пор, как садовник сбежал, прошло всего 5 лет.

Монорельс на улице академика Королева тоже пострадал. Ходовая балка переломилась, и состав ухнул вниз с 7-ми метровой высоты. Должно быть, это произошло в самый пик паники, так что покойников и доставать не стали. Вон они сидят скалят черепа в покореженных вагонах. Но Пестель этого добра богато насмотрелся. Осторожно обошел скопище скорби и пошел себе к выставке.

Перед разрушенным забором остановился. Башня тушей издохшего динозавра возвышалась рядом. Надстройка же находилась дальше, в глубине выставки, доселе скрытая разросшимся парком.

Пестель залюбовался самым же первым деревом, потому что был уверен, что видит его впервые. Перед ним стоял исполин метров 50 высотой с пышной кроной в виде острия копья, направленного в небеса.

Кстати, небеса быстро темнели и надо было искать безопасное место для ночлега.

Снова ожил накопитель. На этот раз сигнал был хуже, временами прерываясь. Видно, что Мракобой на самом деле не врал, когда говорил, что здесь работает блокировка всего, что связано с Альянсом.

— Чего остановился? Это всего лишь араукария буния!

Пестель почесал в макушке. Этот Босянин был большой затейник. Завез всякую хрень, а она тут разрослась.

Внезапно в мертвую тишину вторгся новый звук. Он донесся с небес и все усиливался. Пестель понимал, что бы кто это ни был, он появился здесь не для того, чтобы вручить ему комплимент от повара как первому посетителю выставки.

Кто бы это ни был, задача у него одна-помножить его на ноль, набить тушку свинцом и гуд бай, май лав, гуд бай.

Пестель торопливо шагнул внутрь, ему то надо было пару секунд, чтобы укрыться от назойливых гостей, но у него не было и секунды. Он сразу наступил на что-то склизкое и сырое, свернувшееся клубком. Клубок выскользнул у него из-под ног и не разматываясь скользнул в канаву.

Пестель понял, что в спешке наступил на змею, заорал и тоже полетел куда-то вниз.

По идее он обязан был себе что-то сломать или быть проткнутым острым старым суком. В крайнем случае, подвернуть ногу, и она разбухла бы до критических размеров. Но он был чудовищно везучий сукин сын. Уцелевший за все это время, ни разу не изнасилованный, так что все обошлось и на этот раз. Змеюка не ужалила его. Он лежал в палой листве, без автомата, без своего рюкзачка. Но целый и невредимый.

Высоко вверху, невидимый из-за пышной кроны араукарии прошел вертолет. Потом ещё один.

— Разлетались! — неодобрительно подумал он.

Это были первые вертолеты, да вообще гости извне за все 5 лет.

Саму высадку десанта Пестель не видел. Гул вертолета усилился, превращаясь в грохот, машина рубила воздух металлическими ударами лопастей. Было ощущение, что вертушка садится прямиком на голову, но Пестель определился с направлением, посадка была где-то в районе Центральной аллеи. Вертолет не сел, а повисел на малой высоте и сдернул обратно себе на небо.

Десантуру сбросил, неодобрительно подумал Пестель.

5 лет не было ни души, араукария буния вымахала, а стоило ему прийти, как заявились вертолеты и кучи народа. Что за невезуха.

А не, по-моему, же делу весь этот кипеж, насторожился он. Пощупал накопитель в кармане, тот был нем как пойманный подпольщик, вновь подтверждая слова Мракобоя.

Может, он и не врет? Или не так. Врет, но не всегда!

Пестель собрал свои раскиданные манатки и снова двинулся вдоль туши упавшей башни. У него было опасение, что сверху на него могут что-нибудь скинуть, но отойти от башни он не смог из-за жутко разросшегося и превратившегося в непроходимые джунгли парка. Да и кто там мог быть наверху? Разве что обезьяны. С араукарии бунии слезли.

Через некоторое время ему повезло, и он выбрался на прогулочную дорожку. Вздыбившие ее корни деревьев превратили некогда ровный асфальт в полосу препятствий, ограниченную знаменитыми босянинскими бордюрами.

Он так бодро топал, что чуть не притопал. Солдата он заметил в последнюю минуту, и то ему повело, что тот был занят своими делами, вешал некие приборы на деревья, а то бы конечно он его увидел и прищучил из автомата, что висел у него на плече дулом книзу.

Пестель сверзился с дорожки и перестал дышать.

Солдат настороженно оглянулся.

— Гном, что у тебя? — зашипела рация.

— Все норм, тащ лейтенант! Датчики установил, можете прогонять в тестовом режиме! Ни одна тварь не подойдет незамеченной!

Сам ты, тварь, зло подумал Пестель.

— Добро! Возвращайся на базу!

Солдат ушел.

Пестелю тоже надо было поспешить, пока армейцы свои датчики не включили. Он не стал выходить на дорожку и попытался сделать петлю по лесу, но что-то там не заладилось, или он в лесу плохо ориентировался, так или иначе, вместо того, чтобы обойти, он выкатил прямиком на «базу».

Не мудрствуя лукаво, армейцы заняли один из заброшенных павильонов. Двухъярусный, с кремлевской башенкой, но без звезды. По приказу Босянина, который по слухам, ненавидел свое прошлое, звезды спилили по всей выставке. Говорят, кресты хотели наварить или орлов, но потом забросили это дело.

К этому времени темнело стремительно. Был тот самый момент, когда совершенно не видно разницы между черной и белой ниткой.

Можно было рвануть прочь, но сильно рискуя попасть под действие уже включенных датчиков. Вояки со своими ПНВ поймают его на раз. И что тогда? Они конечно свои. Не америкосы. Не бендера. Но какие у них задачи? Если секретные, то они его тут же и зачистят.

Действительно, что они тут могут искать?

Не успел Пестель так подумать, как узрел воочию еще один вариант. Он предстал в виде крохотной пристройки к павильону. Буквально на одного человечка.

Что может быть лучше для усталого путника?

Пестель долго не мог заснуть. Дверей в пристройке не имелось, так что он лежал и смотрел на мирно мигающий огонек датчика на дереве. Огонек внушал уверенность в безопасности. Как оказалось, ложную.

Разросшийся парк издавал подозрительные шумы. То шуршала палая листва, то в ночи звонко трескался старый сук. Но не было лишь птиц или любых других животных. Возможно их поели в голодный год москвичи. Либо рухнувший исполин нарушил экологию и распугал всю живность.

Пестель все-таки задремал, но беспокойный сон почти сразу прервался. Снаружи кто-то был. И это были не вояки. Те грамотно организовали службу и наружу не показывались, хотя по некоторым признакам Пестель и догадывался, где бдят их часовые.

Датчик на дереве не мигнул, это был обман зрения, да и сработал бы он в таком случае, подняв тревогу. А так, ничто не нарушало тишину. Создалось ощущение, что на фоне светодиода датчика кто-то пронес толстый лист стекла.

Пестель торопливо отвернулся. Он уже научился заблаговременно чуять Капитанов и знал, что смотреть на них нельзя категорически. Капитан сам по себе не светится как маленькое атомное солнце, но сетчатку выжигает на раз. Наверняка может и мозги выжечь. Проверять это Пестель не рискнул.

Капитан шел спокойно, не таясь, и вояки отчего то никак не реагировали. Пестель глянул вбок на павильон и увидел, что тот выглядит нереально. Словно Капитаны вылили на него гору студня, и павильон скудно просвечивает через образовавшуюся прозрачную, но плотную стену.

Пестель сразу догадался, что Капитан явился за накопителем, но вояки сбили его с толку. Теперь он думал на них.

Капитан подошел к образовавшейся стене и прошел сквозь нее. Пестель по-прежнему не смотрел, но услышал бодрый хлопок, будто бутылку игристого открыли.

И вообще, стена звуков не скрывала, всё было отлично слышно. Гремело и звякало. Капитан ходил среди вояк словно среди мертвых.

Потом последовала пауза. Пестель напряг слух и напрасно. В ухо словно раскаленный стержень ввинтили. Ему даже показалось, что Капитан незаметно подкрался и убил его. Но нет. Это оказался сигнал.

На уровне второго этажа отворилось оконце, и тут же нечто косматое и массивное отделилось от здания и полетело в сторону центральной аллеи.

Прозрачная стена, отделявшая павильон, исчезла. Вояки сразу ожили. Раздались шорохи, покашливания. Потом шаги. Тихие переговоры.

Командир посты проверяет, догадался Пестель. 5 минут назад Капитан мог их всех как котят.

Судя по звукам, командир поднялся наверх и устроился у оконца. Наверняка в ПНВ смотрит. Неожиданно он издал короткий возглас.

В ответ в стороне центральной аллеи что-то зашкворчало, будто гигантскую яичницу пережарили, чего-там бликануло, потом шарахнула, и огненная полоса перечеркнула небо снизу-вверх.

Наступившая темнота казалась непроглядной.

Пестель не ждал от визита Капитана ничего хорошего. Вполне возможно он искал не накопитель. А что тогда нашел?

Вояки тронулись в путь едва рассвело. Пестель дождался, пока последний солдат снял датчики и скрылся за поворотом тропинки в лесу. Выждав еще несколько минут, двинулся следом.

Идти было легко. Тропинка хоть и завалена мусором, но без ям и змей. Можно было не опасаться засады. В случае чего вояк убили бы первыми.

Вскоре парк кончился, и он оказался на центральной аллее. Дорогу ему преградил огромный рефрижератор, лежащий на боку с частично оторванными частично погнутыми колесами. Кругом возвышались горы электросамокатов. Отдельно лежали вагончики электромобилей. Пакеты, коробки, ваучеры устилали асфальт, который только подразумевался где-то внизу, под всей этой неопрятной кашей.

А над всем этим рукотворным хаосом вдали словно туша убитого динозавра возвышалась надстройка упавшей башни. Только сейчас стало ясно, какая она огромная. Высотой с девятиэтажный дом и многометровым диаметром. Становилось ясно, куда двинулась армейская группа.

Пестель уверенно направился в том же направлении, и эта уверенность его едва не погубила, когда он, огибая один из мусорных холмов, вышел армейцам в хвост колонны.

Сами виноваты, не выставили разведчиков в арьергард. Эта мысль его рассмешила, пока он истерически отступал.

Под ногами некстати обнаружился бордюр. Он споткнулся и загремел через него. Хорошо, внутри оказалась гнилая листва, и он не ушибся, хотя упал практически навзничь.

Оглянулся и вздрогнул. На него в упор смотрела непонятная баба.

Каменная, успокоился он.

Он лежал в неработающем фонтане «Дружба народов», и куча женщин в национальных прикидах немо взирали на него. Заброшены и никому не нужны.

Пестель полежал, прислушиваясь к своим ощущениям. Он понял, что с самого утра чувствует себя неуютно. Словно кто-то все время следит за ним. Прикрываясь лесом, упавшим грузовиком, теми же фигурами в фонтане. Некоторое время он был уверен, что сейчас одна из фигур фонтана оживет и кинется на него, и покрылся холодным потом.

Он даже пересчитал фигурки, чтобы потом удостовериться, что ни одна никуда не делась.

Теперь он решил идти параллельным курсом с вояками, и ему даже удалось их догнать, потому что окольный путь оказался прямее и чище того, которым двигались армейцы.

Солдат он насчитал 12 человек. Один являлся явно офицером и командовал группой. А один воякой лишь прикидывался. Он носил камуфляж, как и остальные, но вместо автомата лишь пистолет в кобуре. Да и выправка у него было не топорная, он словно прикидывался своим парнем, а на самом деле двигался чересчур ловко, даже грациозно для простого солдата.

Конторский, решил Пестель. Или из разведки. И эти солдаты явно здесь из-за него.

Что они потеряли в богом забытом уголке. Тут уже 5 лет никого не было.

Пестель вновь посмотрел на надстройку упавшей башни.

Платформа в башне, понял он. И мы с этими друзьями идем за одним и тем же. Только задания у нас могут быть прямо противоположными. У меня-перезагрузить платформу, у вояк-ее вовсе взорвать. Вон какие рюкзаки тяжелые, явно там не банки с повидлом.

А ведь есть еще Капитаны-настоящие хозяева Платформы. Чего-то он там мастрячили ночью, к чему-то готовились.

Так или иначе, в этой точке в данный момент времени сошлись все заинтересованные силы.

А ведь Капитан мог ночью положить всех армейских конкурентов! Прикинул Пестель.

Почему не тронул?

Может быть, оттого, что не нашел что искал?

Что-то у них не заладилось с самого начала.

Вояки долго лазали в надстройке, пытались расчищать завалы, но у них ничего не вышло. Завал оказался чересчур мощным, и растащить его вояки не смогли. Они недолго посовещались, затем двинулись к стволу башни. Видно решили идти по нему.

Безумная затея. Как инженер Пестель мог назвать десяток причин, по которым этого делать не следовало. Конструктор башни Николай Никитин придумал конструкцию башни за одну ночь, и естественно, что за столь короткое время ничего путного придумать не мог.

Нет, для мирного времени конструкция годилась. Во всяком случае стояла и не падала. Но для случая войны и атомной бомбардировки-пардоньте. Рухнула сразу. Хотя конечно все бы рухнуло. И как идеальный вариант, в таком случае башню бы следовало закопать в землю целиком. Тогда бы с ней точно ничего не случилось.

Николай Никитин поступил хитрее. Внутри ствола башни на расстоянии 5 сантиметров от стенок он разместил 149 стальных тросов с натяжением 10 тысяч тонн. К тому же сама башня была выполнена из напряженного бетона. Тем самым Никитин превратил гигантское сооружение в мину замедленного действия.

Бойцы быстро обнаружили разлом в стволе башни нужного размера и споро полезли внутрь. Пестель представил, как они идут там по натянутым со страшной силой и частично поврежденных тросам, и его охватил суеверный ужас.

Катастрофа была неизбежна.

Первый трос лопнул спустя час, как бойцы исчезли в трещине. За это время они могли отойти довольно далеко даже несмотря на разрушения и препятствия на пути. Вернутся они уже не успевали. Хотя предприняли именно это. Тросы лопались с драматическим постоянством. Это продолжалось почти час. Должно быть последних бойцом смерть застигла практически на выходе. Затем наступила нехорошая тишина.

Пестель опасливо заглянул внутрь. Его взгляду предстало жуткое месиво из причудливо изогнутых тросов. Первый лопнувший трос вызвал цепную реакцию, и за ним последовали другие, имевшие повреждения. Пахло кровью и испражнениями, но Пестель привык к этим постоянным атрибутам смерти.

Погибшие армейцы открыли ему дорогу. Правда существовал риск, что не все тросы разорвались, но кто не рискует, тот никогда не увидит платформу.

Пестель, осторожно ступая словно по минному полю, двинулся вслед погибшей разведгруппе.

Совсем недалеко обнаружился первый погибший. Пестель не поленился обшарить его и забрал флягу с водой, сухпай, хороший автомат и боеприпасы к нему.

У покойника в кобуре висел обалденно красивый нож «Шайтан». Но Пестель и так много всего набрал, засомневался. А тут словно кто под руку толкнул «Бери!». Он даже испуганно оглянулся, но внутренняя труба башни была нема и пуста.

В фирму, где трудился Пестель, как-то пришел работать шофер и его оформили как инженера. Шофер носил костюм и регулярно мыл голову, но стоило ему открыть рот, то ежу было ясно, что никакой он не инженер, а тормоз, с трудом окончивший школу. Но тогда все еще что-то оканчивали.

Пестель аки птенец в гнезде восседал в ложе из силовых жгутов и проводов управления. И старался тише дышать.

Внизу шел разговор. Разговаривали вояка и инженер. Сначала на повышенных тонах. Потом стреляли. И снова разговаривали.

— Ручкин, слышь? — вопрошал один.

— Слышу, лейтенант! — отвечал инженер.

— У меня приказ доставить платформу на базу! У тебя похоже другой?

— Платформа не должна никому достаться! Вот что я знаю!

— А как же родина? Присяга?

— Как ты не поймешь, лейтенант, платформа — это настолько мощная штука, она не может принадлежать одной стране! Всегда найдутся «партнеры» и предатели! Нам не уберечь ее! И тогда наступит хаос! Ведь мы только-только навели порядок! Америка столько лет срала в мире, что превратила его в один большой сортир!

— Но почему все это не довели до меня в приказе?

— Глупый ты, Колесников! Кто ж возьмет на себя ответственность? Платформа — это чудо во плоти. Она может все. Универсальный инструмент бога! И ставить свою подпись под приказом на ее уничтожение? Никакой умный генерал на это не пойдёт! А неумных уже давно в природе нет! Посему решили действовать по старинке. Списать все на контору. А что? Нас все равно по всему миру ненавидят. Рыцари плаща и кинжала! Раньше писателей гоняли, теперь чудеса уничтожаем. Такие мы нелюди. Забывается как то, что над нами те же генералы, что и везде, и которые как бы не при чем!

— Я все понимаю, Ручкин или как тебя там! Но ты убил моих людей! Знал ведь про троса? Знал, не отпирайся! Так что извини, партнер!

Выстрел негромко бункнул и наступила тишина. А что бы ей не наступить, если один из собеседников готов? Лейтенант Колесников конечно глуп, но свое дело знает. Заговорил противника, а сам подкрался и шлепнул его. Достойное завершение полемики.

Затем Колесников стал выть. Пестель прикинул, может, от радости, что дружка кончил? И осторожно сделал в гнезде узкую щель.

Парень, стоя на коленях, раскачивался и выл, сдавливая голову руками. Пестель испугался, что сработала ментальная блокировка Капитанов, но нет. Потому что нечему было срабатывать.

Перед Колесниковым выстроился ряд полностью выпотрошенных шкафов. Лишь торчали обрезанные провода. Капитаны вывезли все подчистую.

У несчастного от пережитого поехала крыша[73].

Почему-то он решил, что превышен радиационный фон, и стал срывать себя одежду. Так и ушел голым.