На ничейной реке

Глава 5, в которой в мёртвом городе светят загадочные огни

В столовой, на ужин, собралось почти всё население Болотной рощи. Пожилые мужики и женщины рассаживались за столы, на свои привычные места.

Сама столовая представляла собой просторный и вытянутый зал с большими окнами, в которых чудом сохранились огромные стекла. Тонкие полинялые занавески почти не препятствовали солнечным лучам, так что помещение было залито оранжевым светом заходящего светила.

Руководство — мэр, Профессор, завхоз и остальные, сидели за большим столом в центре зала. За этим же столом расположились Димочка и Даша.

Неподалеку от них стоял стол, за котором сидели здоровяки из Колхоза. Эти разговаривали и гоготали не понижая голоса. Так было всегда с тех пор, как они появились в Болотной роще. Если рядом находилась какая-нибудь «шишка» из Колхоза, эти амбалы не шумели. Когда же никого из их начальства рядом не было — вели себя нагло и хамовито. Сперва им делали замечания, но потом махнули рукой и привыкли.

Вот и сейчас на них мало кто обращал внимания. У всех свои проблемы. Хотя нет-нет, но кто-нибудь из местных стариков сверкал в сторону тупых амбалов недобрым взглядом.

Павлик, Гриша и еще несколько мужиков, среди которых оказался и Семёныч, сидели в самом углу, за дальним столиком. Семёныч был зол. Наверное, не получилось у него сегодня выпить, — подумал Павлик.

Во время еды, парень, сам того не желая, смотрел на Димочку и чувствовал себя сложно. С одной стороны? он был уверен, что его бывший друг сгинет в этой вылазке, и, несмотря на всё, его было жалко. Но с другой, его уход откровенно радовал Павлика. А то, что уходит ненавистный Профессор — так это, ещё лучше!

Видимо, парень часто бросал свои взгляды туда, потому, что Семёныч, увидев это, негромко сказал:

— Да, важным стал Димочка твой. Взлетел орел, мать его.

— И в самом деле, — подал голос Архип, щуплый мужик, четвертым сидевший за их столиком. — В натуре, возомнил о себе. Уже и здоровается через губу, молокосос. А за какие ему заслуги?

Говорил он негромко, стараясь, чтобы окружающие не слышали. Подобные разговоры не поощрялись мэром.

— И правда, — продолжил мужик, поскольку все за их столом промолчали. — Здоровый лось, а считай и не работает. Только дурью мается. По вышку вон лазает.

— На какую ещё вышку? — немедленно поинтересовался Гриша.

Архип несколько секунд посмотрел на него, а потом, ответил:

— На наблюдательную. На какую же еще?

По периметру, вокруг Поселка, стояло несколько наблюдательных вышек, сделанных вскоре после основания общины. Однако последние лет десять они уже не использовались по назначению, постепенно приходя в негодность.

— И чего он там делает? — не отставал Гриша.

— Да фиг его знает. Я видел, что в бинокль смотрит на город, — сказал Архип.

— Чем бы дитя не тешилось, — сказал Семёныч, глядя в свою тарелку.

— А на какую именно вышку он лазил? — спросил Павлик. — На речную?

Ему пришло в голову, что Димочка таким образом определяет свой маршрут с вышки, что стоит с западной стороны поселка. С неё был виден кусок Большую протоки и город за ней.

— Да нет. На степную.

— Вот как? — удивился Павлик.

«Степной» называлась вышка, стоящая у противоположного, восточного края, поселка.

— Это какая? — сразу спросил Гриша.

Хотя он жил в Поселке уже почти год, но ещё слабо ориентировался в местных названиях.

Ему объяснили, и он призадумался, многозначительно посмотрев на Павлика, хотя тот и не понял его взгляда.

Поужинав, парни вышли на улицу. Павлик, как обычно, хотел идти назад домой, но Гриша его удержал и они присели на корточки рядом с одной из нескольких лавочек возле столовой, где обычно задерживался народ, желающий почесать языки.

Нажравшиеся амбалы-колхозники, остановившись рядом, начали поддевать местных мужиков. Завязался язвительный, но беззлобный спор.

Чинной походкой, из столовой вышло руководство. Мэр, завхоз, Профессор и остальные. Шли они все вместе.

— Я сейчас, метнусь к себе и сразу к вам, — сказал завхоз и быстрым шагом направился к складам.

Отойдя в сторону, мэр остановился рядом с мужиком из Колхоза, с которым он говорил возле ворот.

— Вот что, Юрий Николаевич, — говорил мэр. — Я тут закружился и совсем из головы вылетело. У нас же совещание тут давно уже планировалось, надо кое-какие неотложные вопросы решить. Если не возражаете, то давайте мы с вами завтра поговорим, так сказать, на свежую голову. Вы же никуда не спешите? Так что будет время поговорить.

— Конечно, — сказал тот. — Я и сам, признаться, устал с дороги. Если не возражаете, то сегодня пораньше лягу. А завтра, так сказать, с новыми силами, и начнем.

Пожав руку мэру и остальному начальству, включая Димочку, колхозовец двинулся прочь, в сторону гостевого дома.

Мэр, профессор, лодочник Кирсан и неизменный их хвост — Димочка, отправились в сторону мэрии. Даша одна пошла в сторону их с Димочкой жилья.

Гриша снова обменялся с Павликом многозначительным взглядом. На сей раз тот всё понял. Ясно, что у начальства намечается какое-то совещание.

Выждав пару минут, Гриша нарочито медленно поднялся на ноги. Ни с кем не прощаясь, два товарища медленной походкой, стараясь придать себе беспечный вид, двинулись по дорожке, ведущей к их жилищу.

Пройдя немного, Гриша замер на месте, воровато оглянулся и посмотрел на Павлика. Без лишних слов, они сошли с дорожки в заросли и быстрым шагом, кружным путем, направились к мэрии.

— У них там какое-то совещание будет, — говорил на ходу Павлик.

— Ну, а я тебе про что! — ухмыльнулся Гриша. — Мы полными дураками будем, если не подслушаем, чего они там перетирают.

Павлик молча кивнул, согласившись с товарищем. Но тут ему в голову пришла страшная мысль.

— Слушай, Гриш! А если они тебя поймают? Ну, увидят, что ты их подслушиваешь? А? Мэр, это тебе не Профессор. Тот отругает только, а эти все… Они ведь…

Гриша презрительно хмыкнул.

— А чего они мне сделают? Убьют что ли? А вообще, Пашок, не ссы. Если надо будет, я им в глаза скажу, что я о них думаю!

Впереди, показалось двухэтажное здание мэрии. Павлик заходил в этот дом уже тысячи раз, но почему-то сейчас от его вида у парня сильно застучало сердце.

Они подошли к углу здания и Гриша внимательно огляделся. Рядом проходила пешеходная дорожка, которой очень редко пользовались.

— Вот что, — сказал он шепотом. — Сиди Пашок здесь и смотри в оба. Если кто пойдет, не паникуй. Подходи к нему и начни говорить. Не ори, а просто так, чтобы я услышал. Ну, там, о какой-нибудь херне говори. Понял?

Павлик с сомнением кивнул. Гриша тут же потерял к нему интерес и, пригнувшись, начал медленно красться вдоль стены здания к месту, над которым находились окна кабинета Профессора.

Со своего места Павлик видел, как тот остановился, выпрямился, прильнув к стене здания. Парень очень надеялся, что товарищ сможет подслушать что-нибудь интересное.

Сидя на корточках, Павлик осмотрелся. Вокруг тишина. Медленно под теплым ветерком с болот шевелятся жухлые кусты рядом. Со стороны столовой изредка доносятся голоса мужиков. Рядом никого. Да и кому тут быть? Мэрия стояла на отшибе и за ней до забора одно пустое пространство, заросшее кустарником.

Убедившись, что вокруг спокойно, Павлик прислонился к углу здания и задумался.

Сегодняшний день его просто выбил из колеи. Еще никогда со «Дня позора» в жизни парня не происходило столько событий. Да и что там за позор? Ну, опозорил его Профессор, ну стали считать дурачком-куколдом. И что?

А тут такие события! Мало того, что сам Профессор с Димочка навстречу смерти уходят, так и еще много интересного вокруг происходит. Вон Данила предлагает разведкой заняться. Полуграмотный лодочник начал радиорубку строить на крыше. Колхозник вон какими-то делами с мэром заняться собирается. Голова кругом идет.

Сбоку вдруг послышался какой-то шум. Павлик повернул голову, и его сердце замерло от страха. Он заметил темный силуэт, мелькнувший и пропавший среди кустов. Словно какой-то человек крался там, но заметил парня и отпрянул назад.

Испугавшийся Павлик, не мигая, смотрел в ту сторону, но ничего не заметил.

Несколько минут он вглядывался в кусты и прислушивался.

Вокруг тишина. Дует теплый ветерок с болот, да тихо шелестят вялые листья на кустах. Издалека доносятся обрывки голосов мужиков и женщин возле столовой.

«Да, нет, — сказал себе Павлик, переводя дух. — Показалось».

Да и правда, кто это мог быть? Все местные — и мужики и женщины, не стали бы тут скакать по кустам и прятаться. Зачем им по кустам шастать, в их-то годы? Амбалы-колхозники тоже отпадают. Эти по поселку ходили смело — как у себя дома. Единственно, это мог бы быть Димочка или Данил. Но Данил уехал, а Димочка наверняка сейчас сидит на совещании и преданно заглядывает в рот начальству.

Нет, и вправду показалось!

Парень окончательно успокоился и снова задумался. Он опять стал перебирать в уме все новости за сегодняшний день и вспомнил рассказ Гриши о его вылазке в Город. Особенно о «дикарях» там.

Конечно, Павлик не поверил ему. Откуда тут дикари-папуасы? Где мы и где Африка? Но, самое страшное, что и на враньё это не было похоже. Если бы Гриша решил разыграть его, то наверняка придумал бы какую-нибудь геройскую историю, как он отбился или одолел разом человек десять. Товарищ и раньше иногда разыгрывал Павлика, рассказывая небылицы, но всегда почти сразу же признавался в розыгрыше. Поэтому, Павлик решил ещё раз расспросить его и вылазке и о «дикарях».

Постепенно, мысли парня перешли к любимой теме — к Даше.

«А что, — думал он. — Куда она денется? Ну, сколько там пройдет после их ухода, чтобы она забыла этого придурка? Через полгода уже поймет, что Димочка не вернется. Она же не совсем дура, чтобы его годами ждать. А вот тогда я и начну действовать! А пока — хватит играть роль ничтожества! Буду ходить, подняв голову и расправив плечи!».

В голове начали всплывать заманчивые картинки возможной новой жизни. Одна интереснее другой…

Пока он мечтал — время шло своим чередом. Солнце уже коснулось горизонта, почти скрывшись за мёртвым городом. Красные лучи заходящего светила окрасили стены здания, землю и кусты рядом. Погруженный в приятные мысли парень пришел в себя, услышав тихие шаги рядом.

Павлик вздрогнул, повернул голову и увидел в нескольких метрах фигуру человека. Он чуть не вскрикнул, но тут же узнал крадущегося к нему Гришу.

— Идём, — шепотом сказал тот.

Парни, пригибаясь, быстрым шагом отошли от мэрии. Пройдя немного, они обычной походкой, но быстрым шагом, двинулись домой, стараясь держаться в стороне от дорожек и тропинок поселка.

Павлика распирало от любопытства. Хотелось поскорее узнать, что там услышал его товарищ. Однако он не лез с расспросами, зная, что это только разозлит Гришу.

«Сам расскажет», — думал Павлик, глядя на задумчивое лицо товарища и предвкушая интересный разговор перед сном.

Подойдя к их домику, Гриша решительным шагом направился на веранду Павлика. Там он, как обычно, разлегся на кровати. В помещении уже сгустились тени и Павлик зажег спиртовую лампу, которая разогнала темноту. Он хотел было тоже прилечь на свою кровать, но интерес был слишком велик и поэтому парень остался стоять и в возбуждении переминался с ноги на ногу. Наконец, он не выдержал:

— Гриша! — взмолился Павлик. — Ну не томи ты, блин!!! Чего ты там слышал-то???

— А? Что? — очнулся товарищ. — Садись, — кивнул он Павлику.

Тот уселся на его кровать.

— В общем, так, братишка, — начал Гриша свой рассказ, положив руку ему на плечо. — Много чего там я услышал. Много. Так что даже голова распухла. Но не знаю, блин, с чего начать. В общем, они…

— Подожди, — перебил он сам себя. — Ты знал, что у Профессора есть брат?

— Брат? — удивился Павлик. — Ну, есть…

— Расскажи мне про него! Всё что знаешь! Это важно! — Гриша сжал плечо парня.

— Ну… Знаю только, что его Илья зовут, и они учились вместе. В Москве. Потом работали здесь, в смысле, в городе. Профессор в политехническом университете, в Политехе, как он его называет, а брат в другом университете, не помню, как он назывался. Этот, ну Политех, где-то в центре города, а тот университет, где брат его работал, он где-то южнее.

Гриша молчал, напряженно и внимательно слушая.

— Ну, вот и все, что я о нем знаю, — закончил свой рассказ Павлик. — Когда это всё случилось, брат его в городе остался и, наверное, погиб. Вот и всё. А при чем тут брат-то?

— А при том, что… Слушай, — Гриша снова запнулся. — А про ночные огни в городе ты слышал?

— Огни? — Павлик помотал удивленно головой. — Первый раз слышу. Что за огни?

— Понятно. Значит так… Блин, не знаю, с чего начать. В общем… Как я понял, недавно, а может и давно, наши «вожди» заметили, что по ночам, на одном из зданий в городе зажигаются огни.

Павлик смотрел на товарища, вытаращив глаза.

«Что за бред? — думал он. — А не разыгрывает ли он меня?»

Гриша тем временем продолжал рассказывать серьезным тоном. Похоже, он не шутил.

— И это уже какое-то время тянется. В общем, они прикинули и высчитали или еще как определили, что огонь этот горит на крыше того самого Университета, где брат профессора работал. Вот как. И не просто так горит, а сигналы подает. Ты слышал про азбуку Морзе? У меня вертится в голове что-то, но точно не помню. Типа азбуки для слепых это что ли?

— Нет, — сказал Павлик. — Это матросы на кораблях в море, через эту азбуку Морзе переговариваются. Там точки, тире. По радио.

— Да. Что-то такое я, вроде, слышал. В общем, они через эту азбуку как-то читают послания с этого «маяка», что на крыше университета. Он там самый высокий в округе.

— Странно, — заметил Павлик. — По рассказам Профессора, университет, где его брат работал, не сильно высокий. Этажа четыре, не больше. Правда он говорил, что там рядом общежитие его стоит, ну где ученики жили. И вот это общежитие очень высокое было. Может, это про него они говорили?

— Возможно, — кивнул Гриша, задумавшись.

— Так они что, только про это и говорили там?

— Нет, конечно! В общем, какое-то время назад заметили они эти огни. А потом расшифровали их и как-то определили, что они посылаются из университета, или там с крыши его общаги, как ты говоришь. Ну, это я так, по их разговору, понял.

— И что?

— А то! Что Профессору в голову взбрело, что это все его брата штучки. Дескать, там больше некому этой ерундой заниматься — огни жечь. Вот он и собирается туда в экспедицию. Кричит, дескать «другого шанса у них не будет» и «выбора нет» и прочий бред.

— О! — вдруг сказал Павлик, кое-что вспомнив.

— Что такое?

— Слушай… Я вот, только сейчас, вспомнил про его брата и про… — парень задумчиво замялся.

— Говори толком, Пашок!

— Понимаешь, Гриш, Профессор нам много раз про своего брата рассказывал. Я так, уже смутно помню, но они там, перед Бедой, какой-то хернёй занимались, и у них там какое-то тайное общество даже было. И там этот брат его, Илья, большую роль играл. Они там к смуте готовились. Мне запомнилось, что они там учили азбуку Морзе. Дескать, если электричество в городе отключат, то они будут сообщения по ночам, фонариками передавать, сидя на крышах. Как-то так… Так ты, говоришь, они там расшифровали эти сигналы?

— Ага. Я уже не помню точно, — задумался Гриша, — но смысл такой, что те, кто эти огни зажигают, зовут к себе всех выживших в округе. Дескать, у них там цивилизация. И Профессор всех уверял, что это именно его брательник. Мол, больше некому.

Гриша усмехнулся, а Павлик скептически хмыкнул.

— Так может там ловушка какая?

— Вот! — Гриша поднял указательный палец. — Даже ты это понял! А наши дуралеи, с Профессором во главе, попались на эту удочку, как дети.

— Так ты что, тоже думаешь, что там ловушка?

— Фиг его знает…

Парни некоторое время помолчали, а потом Павлик спросил:

— А что они еще говорили?

— Да много чего. Спорили немного. По моим, вот, ощущениям, кажется мне, что Профессор давно эту вылазку задумал и там уже задолбал всех, и они все на это согласились. И они уже давно этот поход к университету планируют. Поначалу они думали, что проще всего добраться до университета, спустившись по Большой протоке вниз до нужного места. А оттуда, от берега до Университета рукой подать. Но потом Кирсан сказал, что ниже Моста такие топи начинаются, что лучше туда не соваться и не ясно, можно ли там вообще на берег выбраться. Протока там от города отходит в самые болота. А там, где университет, там топи сплошные вместо берега. Вот они и решили у нас тут, в районе Моста, переправиться в город, а там уж пешком до университета.

— Вот оно что…

— Да! И самое главное! Нам с тобой они отдельно объявят об уходе. А остальные узнают, уже как они уйдут. Обставят все так, будто Профессор туда сбежал. Дабы народ не будоражить.

— Вот как? А нам-то, почему отдельно?

— Черт его знает! Но Профессор там и сказал «Павлику и Грише я сам всё объясню».

— Интересно, — пробормотал Павлик.

«Возможно это из-за того, что после их ухода, возрастет наша с Гришей роль в Поселке. Отдадут последние инструкции и наставления, типа „не обижайте девочек и стариков“ — подумал он, ухмыльнувшись. — Вот! Значит, не зря я ждал. Конечно, они никуда не дойдут и сгинут, как и все до них, но это не важно. Главное, что Даша тогда останется одна и главное мне, как говорит Гриша, не щёлкать ебалом».

Павлик поежился от приятных мыслей и только тут заметил, что Гриша что-то говорит.

— … и вот удумали тоже, — задумчиво рассуждал его товарищ, глядя в пространство. — Ведь надо же всё по-человечески делать. Ну, заметили эти огни, так вы соберите толковых мужиков, вот нас вот с тобой, к примеру, и обмозгуйте все вместе. Так нет же! Все им надо узким кружком обсуждать. Все утаивать. Расшифровывать, наблюдать втихаря…

Тут Павлику пришла в голову интересная мысль:

— Слушай! А помнишь, Архип говорил, что Димочка лазил на вышку?

— И что?

— Так может, это они оттуда за огнями наблюдали?

— Точно! — Гриша сел на кровати и хлопнул себя по лбу. — И как я не догадался! Точно оттуда! Слушай, Пашок! А если нам туда наведаться сейчас, а?

Павлик снова почувствовал возбуждение! Захотелось немедленно бежать к вышке.

— Идём!

Парни, погасив лампу, вышли из домика и быстрым шагом направились к восточному краю поселка.

Никого не встретив, они добрались до вышки и остановились глядя на нее. Четыре опоры с перекладинами и небольшая площадка на высоте десяти метров. Когда-то там был даже навес, но сейчас наверху сохранились только горизонтальные жерди-перила между угловыми стойками и стоящий на верхней площадке, немного видимый с земли, ржавый металлический ящик. Наверх можно было попасть по лестнице, приколоченной к одной из опор. Неподалеку, среди камышей, виден ржавый сетчатый забор — ограда поселка.

Павлик хотел было лезть наверх, но Гриша его остановил.

— Погоди! Увидят нас ещё. Расспросы пойдут, да и догадаются, что мы огни видели. Подождем, как народ разойдется.

Парни засели в кустах рядом с вышкой и начали привычно отбиваться от комаров. Сумерки сгустились. Скоро на небе погасли последние отблески солнца. От центра Поселка доносился еле слышный говор людей. Несколько женщин затянули какую-то жалостливую песню. В домиках рядом никто не жил и вокруг никто не шатался. Парни молчали, погрузившись в свои думы. Менее чем через полчаса темнота ещё более сгустилась и Поселок затих. Большинство жителей разошлись по домам.

Парни осторожно поднялись по лестнице на вышку. Оказавшись на самой площадке, они осторожно присели на колени, стараясь быть менее заметными с земли.

Павлику показалось, что на вышке не так жарко как внизу. Со стороны восточных болот налетал приятный ветерок. Павлик посмотрел на Поселок. Рядом со столовой светили несколько тусклых фонарей. В домиках горели спиртовые лампы. Жители готовились ко сну. На дорожках поселка никого видно не было. С другой стороны, почти под вышкой, виднелась двойная ограда Поселка, за которой начинались унылые болота.

Гриша толкнул его в бок.

— Смотри! — возбужденно произнес он.

Павлик обернулся на мертвый город и сразу же увидел. Сердце его затрепетало. Вдали, на юго-западе, вспыхивала и гасла яркая белая точка.

— Видал? — выдохнул Гриша.

Ночь была ясной. Присмотревшись, Павлик обнаружил, что огонек мигает не просто так.

— Вот оно что, — сказал вслух парень. — Это и есть азбука Морзе. Мигает по-разному. То коротко, то длинно.

— Ага, — откликнулся приятель.

Пока Павлик пялился на далекую точку, Гриша открыл металлический ящик, стоящий на площадке, и тихо присвистнул.

— Гляди!

В руках у него появилась старый бинокль, с одним целым окуляром, единственный бинокль в Поселке. Павлик пару раз держал его в руках и знал, что он служит для того, чтобы приближать далекие предметы. Кроме бинокля в ящике обнаружилась пачка чистых белых листов бумаги и несколько заточенных карандашей.

Гриша тут же стал смотреть в бинокль на мигающий огонёк.

— Вот чего этот Димочка тут отирался, — пробормотал товарищ. — Наблюдал, засранец этакий.

Он покрутил окуляр, настраивая резкость.

— Смотри-ка, — говорил Гриша. — И правда, вроде высокий дом там. По ходу, это и есть общага университета.

Он передал бинокль Павлику.

Тот посмотрел на точку. Та приблизилась, но не намного. Парень настроил резкость.

Так и есть. Точка мигала прямо на крыше какого-то высокого и темного здания вдали. И это явно не костер и не спиртовая лампа.

— Интересно, что это такое яркое? — спросил он.

— Что-что? Электричество это! Раньше же были такие мощные лампы. Их за километры было видно.

Павлик провел биноклем по городу и тихо вскрикнул. В разных местах виднелось несколько еле заметных красных точек.

— Что это?

Гриша, взяв бинокль, некоторое время смотрел туда.

— Костры, наверное, — ответил он, возвращая бинокль обратно в ящик. — Кто-то в домах их разводит.

— И кто? — почему-то шёпотом спросил парень.

— Ты не поверишь, Пашок, но мне это совсем не интересно. Но даю голову на отсечение, что вряд ли те, кто их жжёт, Профессора и Димочку с хлебом-солью встречать будут.

— Так кто же это там???

— Люди, кто же еще? Я же тебе говорил про «дикарей».

— Подожди, Гриша, — решительно сказал Павлик. — Скажи мне правду — ты на самом деле их видел?

Товарищ криво усмехнулся.

— Да говорю же тебе, Пашок. Клянусь тебе! Видел! Дикари это были размалеванные! Клянусь тебе всем, чем хочешь!

Почему-то у Павлика сильно забилось сердце. С одной стороны он верил Грише, но с другой — в голове все это не укладывалось!

— Странно это, — пробормотал он.

Гриша опять невесело усмехнулся.

— А чего странного-то? Думаешь, вы одни тут уцелели? Там тоже, наверняка, многие остались, только мне, Пашок, как-то неохота с ними знакомиться. Не завидую я нашим путешественникам, да и вообще, как бы и нам с тобой…

Он замолчал, задумавшись.

Павлик никогда особо не думал о жизни вне пределов Поселка, но сейчас задумался. Интересно… Значит, в городе всё ещё живут люди. Интересно, хорошие они или плохие? Почему-то парень подумал, что вряд ли добрые люди будут жить в мертвых развалинах и жечь там костры. А если учесть, что они там бегают, как дикари, то и вовсе неуютно становилось.

«Да, не хотел бы я быть на месте Профессора, — подумал Павлик поежившись. — Хорошо, что не мне идти туда».

Парень испытывал странные ощущения. С одной стороны его пробрала приятная дрожь от того, что он узнал такие интересные вещи, но с другой стороны, сделанные открытия его откровенно пугали. Раньше он мало задумывался о жизни в мертвом городе. Оказывается, все эти годы там тоже жили люди, жгли костры. И все это так близко! Может быть, Профессор тоже знал об этом и не говорил. Но почему?

— Вот такие дела, Пашок, — сказал Гриша и сплюнул вниз, в темноту.

— Ну а ты сам, веришь, что там, в Университете может быть цивилизация? — спросил его Павлик.

— Да откуда она там? — презрительно хмыкнул товарищ.

— Ну, ведь у них есть электричество. И много ведь!

В поселке имелся небольшой генератор, работающий на самодельном биотопливе. Иногда его включали, дабы облегчить труд людей, запуская на короткое время несколько полезных в хозяйстве агрегатов. Во время его работы зажигались несколько лампочек в погребе, которые светили очень ярко и Павлик в детстве любил на них смотреть. Но и эти лампочки, не шли ни в какое сравнение с яркой точкой, что так призывно светила вдали.

Нет, Гриша не прав! Парень уже открыл рот, чтобы возразить приятелю, как тот вдруг спросил:

— Слушай, Пашок. Ты знаешь, что такое самолёт или вертолёт?

— Знаю.

— Вот. Если бы там была цивилизация, то у них бы все это было!

— А при чем тут вертолёт?

— А при том, что эти штуки летают по воздуху. И могли бы пролететь здесь, над болотами, и нас заметить. Заметили бы сверху, приземлились бы, и растолковали нам про себя безо всякой азбуки Морзе. Логично?

Павлик не нашелся, что на это ответить. Поэтому, парни посидели еще немного, глядя на мигающий огонёк вдали, а затем тихо спустились вниз, дошли до своего домика, коротко попрощались и направились каждый к себе.

«Что за день! — думал Павлик, укладываясь спать. — Столько новостей и непонятно, что от них ожидать. Вроде бы хорошо, что Димочка уходит, но также и жалко его. Да и Профессора-дурака, тоже жалко, несмотря на всё, что было».

С этими мыслями он и уснул.