На ничейной реке

Глава 4, в которой героя просят «постоять на шухере»

И пяти минут не прошло, как они добрались до места. Старые сетчатые ворота, обмотанные колючей проволокой, закрывали проход в заборе, который состоял из ржавой сетки рабицы, натянутой между кривыми и гнилыми столбами.

Возле ворот уже толпился народ. Несколько местных пожилых мужиков во главе с мэром, который разговаривал с каким-то незнакомым мужчиной лет сорока пяти. Тут же рядом стояла троица приходивших к ним амбалов в пятнистой форме с висящими на плечах калашами.

Весь вид этих здоровяков излучал уверенность в себе, превосходство, и плохо скрываемое презрение к окружающим. Рядом, прислоненные к лавке, стояли два велосипеда интересной конструкции.

Глядя на них, Павлик почему-то вспомнил, как в детстве слышал, что после Беды, велосипеды ну очень ценились и за них только так могли убить.

В поселке тоже были велосипеды. В детстве Павлик и Димочка часто катались на них. Но годы шли, велосипеды приходили в негодность из-за отсутствия деталей и запасных шин. Сейчас в поселке на ходу осталось всего несколько велосипедов, на которых несколько местных мужиков, из тех, кто поважнее, ездили по делам на фермы за пределы поселка.

Но эти же велики были немного другие — с толстыми шинами и короткими рулями.

От велосипедов к подошедшим парням шагнул молодой мужчина лет тридцати, одетый в трико и черную кофту:

— Здорово, Данил, — он протянул парню руку.

Павлик подумал, что не все в Колхозе, такие уроды, как стоящие неподалеку трое амбалов. Ещё больше он удивился, когда тот пожал руки ему и Грише.

— Здорово, Володя, — приветствовал его Данил. — Познакомься, это Гриша и Павел. Так что там у вас стряслось? Чего такая спешка?

— Да какая спешка? — усмехнулся тот. — Завтра можно ехать, но я решил заценить, успеем ли мы на великах до ночи назад добраться?

— А мы успеем? — с сомнением спросил Данил.

— Думаю, что да! За пару часов из поймы выйдем, а там дорога уже, асфальт. Максимум, часа три по ней пилить, а то и меньше. Как раз, к ночи дома будем!

Гриша, видя, что этот Володя настроен дружелюбно, начал расспрашивать про дорогу в Колхоз. Но не успели они толком начать разговор, как к ним подошли трое здоровяков.

— Не теряйте времени! — с нажимом сказал один из них. — Садитесь и дуйте!

— Пошли, — кивнул Даниле их новый знакомый, после чего первым шагнул к велосипедам у лавки. Двое местных стариков раскрыли ворота, открыв вид на безрадостное пространство, поросшее кустарниками и хилыми деревьями, которые торчали, словно островки в море камыша. Прямо от ворот начиналась утоптанная тропинка, теряющаяся среди камышей…

— Ладно, парни, — сказал Данил, поворачиваясь к Грише и Павлику.

— Всё в силе, — тихо сказал он, пожимая им руки. — Я не знаю, чего меня вызывают, но как только разберусь, вернусь к вам. Обещаю!

Он многозначительно посмотрел каждому в глаза, а затем взял у Володи свой велосипед и оседлал его. Двое велосипедистов выехали за ворота. Павлик заметил, что за спиной у Володи висит короткий карабин на ремне.

Все стоящие у ворот некоторое время смотрели, как те едут по тропинке, пока спины парней не скрылись в море камыша. Мужики начали запирать ворота. Оставшиеся здоровяки, ничего не говоря, с хозяйским видом двинулись в сторону центра поселка. Павлик понял, что те переночуют в гостевом, специально отведенном для них, доме, а утром, пешком, двинут назад, в свой Колхоз. Так они часто делали.

Мэр всё еще говорил с незнакомым колхозовцем. Павлик слышал, как тот говорил мэру:

— …да я немного у вас побуду. Дня три, может быть. Осмотрюсь тут. Конечно, я не турист, помогу, чем смогу. Мне тут, собственно и надо с вами переговорить-то только. Ну и чтобы потом кто-то из ваших к нам приехать смог…

— Поговорим, — кивнул мэр. — Но только, Юрий Николаевич, давайте спокойно всё обсудим. Сейчас уже ужин скоро, вот после и поговорим.

— Я разве же против? — улыбнулся колохозовец.

Мэр и его собеседник, продолжая о чем-то разговаривать, двинулись в центр поселка, туда же, куда пошли громилы. За ними потянулись остальные мужики. Павлик и Гриша остались возле ворот одни.

Павлик, смотрел на тропинку, по которой уехали велосипедисты.

«Ну и дела, — думал он. — Вот это жизнь! Вот она какая! Вон Данил, сейчас он едет болотами к Ахтубинке. А потом, через давно опустевшее большое селение, они выберутся на старую дорогу, ведущую на юг, и поедут в свой Колхоз, до которого не менее полусотни километров! Или вот этот колхозовец или амбалы эти. Ещё утром они были вон где, а сейчас здесь. А мы тут что? Сидим, как свиньи в загоне! Только и знаем путь — на работу и с работы».

Раньше Павлик совсем не любил географию и совершенно не интересовался окружающим миром, но сейчас в нем что-то переменилось. Он вдруг понял, что он не скотина на ферме, не овощ на грядке, а человек, который может сам выбирать, где и как ему жить.

Парень словно чувствовал, как кровь бежит по венам. Да что там кровь! Стало казаться, что он чувствует, как вертится планет. От новых ощущений начала кружиться голова.

Держась руками за ворота, Павлик поднял голову и посмотрел в небо. В белесой вышине плыло несколько, тающих на глазах, облачков. Ему же казалось, что эти облачка стоят на месте, а земной шар вращается. Это зрелище показалось парню грандиозным.

В себя его привел дружеский хлопок по плечу.

— Чего задумался, Пашок? — спросил Гриша.

— Да так… Как думаешь, успеют они до ночи?

Гриша усмехнулся:

— Не волнуйся за них. О себе надо подумать. Пойдём, разговор есть!

Парни двинулись назад в свой домик и скоро уже сидели на своих кроватях на веранде.

— Ну что, Пашок, — сказал Гриша. — Чего ты про Данила этого думаешь?

Павлик пожал плечами:

— Да вроде он нормальный. Только ты ведь его, Гриш, не любишь.

Товарищ хмыкнул и сказал задумчиво:

— Поначалу он мне не очень показался, это да. Но вот сейчас, разговор этот. Конечно, мы посмотрим, что он за гусь и как он на деле… Посмотрим, что он скажет, когда вернется, да и вернется ли… Но знаешь, Пашок, чую я, он не врал, а и правда хочет жизнь свою изменить. Вот ты, скажи мне, что ты обо всем этом думаешь?

— О чем? О разведке?

— Да.

— Знаешь, Гриша, я раньше об этом как-то не думал. Но если вы этим займетесь, то я вам, конечно же, помогу. Да мне и самому интересно посмотреть, что там, в городе, делается. Глянуть, как раньше люди жили.

Пока Павлик говорил, Гриша некоторое время сидел на месте, нетерпеливо ерзая и глядя в пол, словно колебался и с чем-то внутренне боролся. Затем он резко встал, шагнул к кровати Павлика и присел рядом с ним.

— Слушай меня, Пашок, — сказал он странным голосом, кладя ему руку на шею, обнимая парня и наклонив к нему свою голову. — Скажи мне честно, хватит у тебя духу в город выбраться?

— А почему нет? — удивился Павлик. — Если мы трое будем, то… Там, конечно, опасно, но… Знаешь, Гриш, ведь этот Данил прав. Чего нам тут терять-то? А там, кто знает…

— Там и голову потерять можно, — заметил Гриша.

— Ну да. Только чем я рискую? Своим положением местного дурачка? Все мы когда-то сдохнем.

Павлик сказал это совершенно неожиданно для себя и сам удивился сказанному. Однако его товарищу, эти слова, как видно, сильно понравились, поскольку он потрепал его за плечи и сказал:

— Молодец, Пашок! Так держать! Я знал, что ты не подведешь. Знаешь, что?

— Что?

Гриша вздохнул:

— Я не знаю, что у нас с этим Данилом получится, может он и треплом окажется. Но я должен сказать тебе одну вещь. Только пообещай мне, что никому это не расскажешь. Поскольку, если наши «вожди» узнают…

— Да ты чего, Гриш! — возмутился Павлик. — Я что, совсем что ли? Кому я скажу? Профессору с Димочкой, что ли, пойду на тебя доносить?

Почесав подбородок, Гриша отстранился и, глядя парню в глаза, медленно и тихо сказал:

— Я уже был там.

— Где там?

— В городе, — Гриша кивнул головой, показывая в сторону.

— В каком городе? — все еще не понимал Павлик. — В Волгограде?

— Ну не в Москве же!

Ничего не понимая, Павлик открыл от изумления рот.

— В каком смысле, был? До этого всего? До Беды?

Гриша криво усмехнулся.

— Нет, конечно! Сейчас! Полгода назад. Помнишь, было время, когда я к тебе стал реже приходить и как раз тогда Кирсан зачем-то в Колхоз плавал? Ну, я тебе тогда еще в выходной сказал, чтобы ты меня после обеда не беспокоил.

— Ну… — пробормотал удивленный парень. — Да… Помню…

— Так вот! Я тогда и махнул в город.

— Но как???

— Да очень просто! Взял одну из лодок Кирсана, переплыл на ней Большую протоку, а там пешком.

— Но ведь у него все лодки под замком! — сам не зная зачем, сказал Павлик.

Гриша опять усмехнулся:

— Да какие там замки, — поморщился товарищ. — Я тот замок гвоздем легко открыл. В общем, открыл замок, взял лодку, переплыл протоку и там по болоту до города дошел. Как раз до того места, где мост в город входит.

— И что? — не отрывая взгляда от Гриши, тихо спросил Павлик.

— А ничего! Я ведь заранее это планировал. Не знал, что там выйдет из этого, но к Профессору ходил, лапшу ему на уши вешал. Предлагал ему заняться поиском «водного пути» в Колхоз. Дескать, у меня версия, что возможно есть более короткий путь, чем тот, по которому Кирсан плавает. Конечно, профессор меня за придурка посчитал — начал умничать и поучать. Димочка там тоже поддакивал ему. И пока они там умничали, карту города, что у них на стене висит, я неплохо изучил. Там всё, как Данил говорил — есть железная дорога, которая на Дон ведет.

У Павлика в который раз за день голова пошла кругом от таких известий, а товарищ, между тем, продолжал свой рассказ:

— И вот, как до города добрался, то пошел вдоль моста, потом обошел там этот Мамаев курган с запада и снова на железную дорогу вышел. Она там сильно изгибается, большой крюк делает, но я по ней решил уйти. Это самое надежное — по железной дороге идти — с пути не собьёшься!

— Ну и что? — затаив дух, спросил Павлик.

— Да ничего! Я туда забрался без особой цели. Просто осмотреться, но, на всякий случай, взял с собой бутылку с водой и жратвы немного. Там ведь до Дона всего день пути! Много запасов и не надо.

В общем, вышел я на железную дорогу и по ней двинул. Я до города, через болота, и до железной дороги так козырно прошёл, что решил — назад возвращаться не буду. Двину на северо-запад. Говорят, что от Волги всего день пути и уже будет граница, за которой цивилизация!

Павлик слушал товарища, отрыв рот и обратившись весь во внимание.

— Но не тут-то было, — продолжил свой рассказ тот. — Прошел всего километра три — там рельсы по широкому оврагу идут, по небольшой насыпи. По краям оврага гаражи какие-то, за ними, далеко, дома высокие, а в овраге, по обеим сторонам от насыпи — камыши.

Вот иду я, по сторонам посматриваю, впереди мост большой над рельсами, и вдруг слышу — собаки лают. Посмотрел вперед, а там целая стая, и прямо рядом с железной дорогой. Штук десять, а то и больше! Много мелких, но есть и крупные. Ну, я не стал думать, а сразу назад подался. У меня ведь оружия не было. Я там, по дороге подобрал, конечно, железяку. Но это так… А тут целая стая. Там и топором не отобьешься. Загрызут меня одного только так. Вот я назад и двинул. Прошел немного и вижу — люди! Да, Пашок, люди! Какие-то двое, выбежали из камышей, перебежали железную дорогу, по склону поднялись и пропали.

Всё бы ничего, но видел бы ты их, Пашок! С черной кожей, голые и все размазаны белой краской. Ты видел на картинках негров-папуасов? Ну, которые далеко где-то в морях, на островах, живут?

Павлик кивнул.

— Вот! — многозначительно сказал Гриша. — Вот такие и были, разрисованные белой краской, как дикари. И башка в белой краске и тело! Я глазам не поверил, хотя видел их совсем близко, метрах в двадцати.

— А они тебя?

— Если бы они меня заметили, то я бы тут с тобой не сидел, — поежился и криво усмехнулся Гриша. — Там на рельсах вагоны стояли грузовые и я вдоль них шел. Они выбежали, а я вдоль него, в тени шел, вот они и не заметили меня, мимо пробежали. Повезло мне. Я потом заметил, у них там тропа целая через железную дорогу в этом месте проходила.

Он замолчал, задумавшись, словно что-то вспоминая.

— Так что дальше-то? — спросил Павлик.

— А ничего! Дальше я побежал. Я там так чесал, что… Как на крыльях летел! Назад к мосту, вдоль него на берег, в болото и к протоке. Нашел лодку свою и назад погрёб. Уже смутно помню, как добрался. К ужину успел и вместе со всеми в столовой сидел, жрал.

Павлик припомнил тот день. Гриша тогда задумчиво жевал, ничего не говоря, а он, Павлик, и понятия не имел, чем в тот день занимался и что пережил его сосед-товарищ.

— Так, а почему ты мне-то ничего не рассказал? — с обидой в голосе сказал парень. — Разве я тебя выдал бы?

Гриша поморщился и опять потрепал товарища по плечу:

— Да ты не обижайся, Пашок. Не хотел я тебя впутывать. К тому же, этот облом мой. Собаки и эти папуасы. Ведь это бред какой-то. Если бы мне кто это рассказал такое, то я бы ни в жизнь не поверил. А тут я сам видел! И не ясно, что делать, куда мне дальше — ни вперед, ни назад!

Я бы мог тебе предложить со мной на запад идти, но нас двоих мало. Надо, чтобы человека три-четыре было. Только бы зря тебя взбудоражил…

Он встал с кровати Павлика и вернулся на свою койку, растянувшись на ней, привычно закинув ноги на стальную грядушку.

— Видишь, какие дела, Пашок! Не ясно, что делать. Ведь знаешь, какое у нас тут «мудрое» начальство. Попробуй, что скажи — заклюют! Вон, Профессор этот. Сидят с Димочкой и непонятно чем занимаются, когда рядом, в часе ходьбы, дикари какие-то бегают. И кто знает…

В этот момент Павлик вспомнил о подслушанном разговоре.

— Подожди Гриш! — поспешно перебил он товарища. — Я ведь тебе забыл… Ну, то есть не забыл, а хотел рассказать, но там Данил пришел и всё это… Я ведь в мэрии сегодня был. И там вот что было со мной.

Павлик обстоятельно, зная внимание Гриши к деталям, рассказал о подслушанном под окнами разговоре, не утаивая, как он там оказался.

Гришу было очень трудно удивить, но сейчас успех был полный. По лицу приятеля Павлик понял, что тот сильно удивлен. Он даже поднялся на ноги и возбужденно заходил взад-вперед по веранде.

— Ну, надо же, — задумчиво говорил приятель. — Я так и знал! Знал, что движуха начинается!

— Ты о чём, Гриш? — не понял Павлик.

— Да о том! — товарищ остановился напротив парня и присел на корточки.

— У меня все последние дни душа ноет. Вроде бы ничего страшного, всё по-прежнему, а вот тут, словно заноза!

Гриша постучал кулаком по груди.

— Я уже давно понял, что они что-то затевают.

— В каком смысле?

— Погоди, — отмахнулся, задумавшись, Гриша.

Он снова вернулся на свою кровать и лег на спину, глядя в потолок. Тихо полежав немного, он усмехнулся вслух:

— Ну, надо же. Ай да профессор, ай да сукин сын! Чего удумал!

— Так что ты об этом думаешь?

— Пока не знаю, — серьезным тоном сказал он. — Пока. Но надо все как-то выяснить. Но вот как? И главное, интересна наша роль здесь!

— В каком смысле, роль?

— А в таком! Самом непосредственном!

Павлик подумал, что он толкует о том, что после ухода профессора и Димочки изменится их статус. Как-никак они теперь будут самыми самые молодыми и крепкими в Поселке, но думать об этом пока не хотелось. Были тут заботы и поважнее. Даша, например, и поэтому Павлик не обратил на эти слова никакого внимания. Тут новая мысль пришла ему в голову.

— Ты не думаешь ли с ними-то пойти?

Гриша что-то обдумывал и не обратил на вопрос внимания.

— Так ты говоришь, они про какие-то тоннели говорили?

— Ну да. Говорили так, будто туда необходимо лезть.

— Интересно, — пробормотал Гриша, почесывая макушку. — Какие же, там в городе, тоннели? Ну, коллекторы, ну, теплотрассы. Только зачем им лезть туда? Непонятно.

Он задумался и продолжал думать вслух:

— Фиг поймешь! Вот что, — вдруг сказал он, внимательно посмотрев на Павлика. — Они ведь в мэрии каждый вечер до ночи засиживаются. Так?

— Ну да.

— Так вот! Сегодня вечером, как совсем стемнеет, я их навещу. Попробую подслушать, о чем они там курлычат. Обойду здание, сяду под их окнами и, может быть, что услышу.

Павлик немного удивился такому обороту событий. Среди однообразной и рутинной жизни поселка, этот, скажем прямо, не очень приличный, поступок Гриши, сразу показался ему подвигом и Большим Приключением.

— Если вдруг сегодня кого-то к нам принесет, скажи, что я… — он задумался.

— Гриша, — попросил его Павлик. — Возьми меня с собой. Ну, тоже…

— А пойдем, — неожиданно легко согласился товарищ. — Покараулишь рядом. Постоишь на шухере.

Павлик не знал, что значит слово «шухер». Он догадывался, что это нечто не очень приличное, но и ведь вся их затея, с точки зрения окружающих — не совсем приличная, так что, ничего страшного в этих словечках нет.

Похоже, идея вечерней вылазки всерьез захватила Гришу. Он присел на кровати, скрестив ноги.

— Вот что. Как на ужин пойдем, так крюк сделаем — мимо мэрии пройдем. Покажешь мне, где окно его кабинета. А вот после ужина и приступим…

Словно в подтверждении его слов, до них докатился тройной звук ударов по рельсу, висящему возле столовой, который всегда собирал жителей поселка на ужин.

Парни, быстро поднялись с кроватей, вышли из домика и направились в столовую.