Неземля

Он стащил шелом, он сказал — шалом! — говорит, я, мол, бью челом!

На долины смертная пала тень,

Я сейчас пропою псалом!

Говорит Саул — типа я уснул — ты чего орешь, точно есаул,

Слушай-ка пацан, как тебя, Давид? Знал бы ты, Давид, как нутро болит,

Все долины в смертной лежат тени,

Ты не пой мне, повремени!

Все холмы в огне, города в огне, а долины лежат во тьме.

Там грядет Господь меж сухих камней — оттого и не спится мне!

Страшен лик его, и убоен взор, и зеницы его черны,

И когда не пришьет он меня в упор, то сожжет меня со спины...

Отвечал Давид, — мол, прости, слихa[1]! — я тебе еще не допел стиха,

Эти струны целительный льют бальзам — вот пожди, и услышишь сам,

Ну, а чтобы ты внял моим словам,

Я спою псалом nomber one...

Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не сидит

в собрании развратителей. В законе Господа воля его.

И будет он как дерево, посаженное при потоках вод,

которое приносит плод

во время свое,

и лист которого не вянет,

и во всем, что он ни делает, — успеет.

Не так нечестивые; но они — как прах, возметаемый ветром...

Кто ничего не сеет,

Тот, следовательно, не жнет —

Ветер его рассеет,

Пламя его сожжет...

Говорит Саул — голова в огне, отвали, пацан, и не пой при мне,

Ты по жизни кто? Говоришь, пастух? Для меня, пастух, горний свет потух,

На долины смертная пала тень,

Говоришь, я кричал во сне?

Знал я пастухов, я и сам таков, так что я ложил на твоих стихов!

Я и сам с верблюжьего слез горба, так что, типа, тодарабa[2]...

Я, блин, пастырь страны, я убийца войны —

Заслужил я момент тишины.

Говорит Давид — нечестивый прах ангелы взовьют на семи ветрах,

К пастырям овец Бог склоняет слух,

Говорят, он и сам — пастух.

Ну, а чтобы ты встретил лик зари,

Я спою псалом номер три!

Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь защищает меня.

Не убоюсь тем народа, которые со всех сторон ополчились на меня.

Восстань, Господи! Спаси меня, Боже мой!

Ибо ты поражаешь в ланиту врагов моих, сокрушаешь зубы нечестивых.

Полчища врагов

Прут со всех сторон.

Вижу блеск щитов,

Слышу копий звон...

Говорит Саул — слушай, ё-мое, затупил я меч, поломал копье,

Я, как тот Иов, изнемог от бед. Дай хотя б поспать, раз спасенья нет,

На долины смертная пала тень —

Вот я и гляжу на нее.

По долинам, по взгорьям текут ручьи, а над ними поет лоза,

А в земле застыли ворожеи, и открыты у них глаза.

Города в огне, небеса в огне, вертухай на каждом холме,

И бредет мой первенец по стерне, и дыра у него в спине.

Говорит Давид — видно, все цари как спасенья ждут утренней зари,

В предрассветной тьме пробудилась лань, великан в шатре простирает длань,

На семи холмах строятся войска —

Вот и гложет тебя тоска.

Чтобы ты стерпел гибельную весть,

Я спою псалом номер шесть!

Помилуй меня, Господи, ибо я немощен: исцели меня, Господи,

ибо кости мои потрясены.

И душа моя сильно потрясена, Ты же, Господи, доколе?

Обратись, Господи, избавь душу мою, спаси меня ради жалости

твоей!

Ибо в смерти нет памятования о Тебе — во гробе кто будет

славить Тебя?

Строятся войска,

Гложет тебя тоска,

Близится рассвет,

И спасенья нет.

Поступь твоя тяжка,

Дрогнет твоя рука...

Говорит Саул — так подай мне плащ, ибо в сей земле

всякий куст горящ,

Всякий, в сущности, говорящ...

Я иду, чтобы сгинуть в Его огне, ибо Он не откажет мне.

Я помечен, типа, его перстом,

Перехерен Его крестом!

Опален войной, я пройду страной — до упора, как заводной.

На долины смертная пала тень,

Ты стоишь за моей спиной...

Так не бей челом, и не пой псалом, мне давно кранты,

я пошел на слом,

Да и ты еще и не то споешь —

Вот он, сын твой Авессалом...