Незримые нити

Глава 5. Топор

«Провидению препоручаю я вас, дети мои, и заклинаю: остерегайтесь выходить на болото в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно»

Мудрый совет из классического детектива Даниил вспомнил, едва сошел начальный азарт погони. Демон передвигался большими прыжками, оставляя вмятины в земле и сломанные ветки. По такому следу идти за ним было несложно, — точнее, было бы, если бы путь его не лежал в гребаное болото.

Против своей воли ему пришлось замедлиться, чтобы не провалиться в трясину. Будучи городским жителем, никогда Даниил Беронин не учился ходить через болота, но в чем их опасность, теоретически представлял себе. Каждое предполагаемое место, куда собирался поставить ногу, каждый участок кажущейся суши и каждую кочку он сперва прощупывал мечом, чтобы убедиться, что они не провалятся. В тех случаях, когда все-таки сомневался, он предпочитал перестраховаться и просто заморозить поверхность воды, чтобы спокойно пройти по льду. Однако по возможности он все же старался пользоваться этим трюком поменьше.

Духовные силы еще потребуются ему для сражения с демоном.

Синий монашеский халат очень скоро приобрел коричнево-зеленый цвет болотной тины. В ботинках неприятно хлюпала вода. Да еще эти комары... Сколько бы ни отмахивался от них Дан, новые и новые крылатые твари налетали на него с мрачной решимостью профессиональных камикадзе.

Дан лишь надеялся, что демонскую кровь они любят не меньше.

Сломанные ветки попадались все реже, и юноша всерьез обеспокоился, не потеряет ли он след, когда впереди показалась человеческая фигура. Невысокая, хрупкая девушка с округлым лицом, лилового цвета губами и темными волосами, перевязанными розовой лентой, она ступала прямо по поверхности болота, и вычурное черно-розово-золотое платье аристократки казалось абсурдно-чистым. Хотя на ней не было такого количества украшений, как на Сюин, несложно было заметить, что её одежда стоит больше денег, чем средний простолюдин видел за свою жизнь. Довершал картину изогнутый меч в ножнах.

Увидев потенциального противника, Даниил затормозил и крадучись двинулся в обход. Он старался подобраться к девушке незаметно, одновременно понимая, что это бесполезно.

Даже если он подберется на дистанцию обнюхивания, — как на болотах отличить естественный запах болотной тины от того, что сопровождает Байгу-цзин в женском обличье?

Дух Белой Кости выбрала отличное место, чтобы скрыться, — но не слишком ли откровенно она выделяется в таком наряде?

Пока Даниил раздумывал над этим вопросом, девушка повернула голову в его сторону и протянула:

— Мой прииинц! Не прячьтесь!

Голос её напоминал голос сирены. Не в том плане, что завлекал, манил и околдовывал.

А в том, что от этого протяжного визга на грани ультразвука хотелось заткнуть уши и бежать в бомбоубежище.

Взгляд девушки был устремлен прямо на Дана, и он счел, что прятаться бессмысленно. Неторопливо, демонстрируя больше уверенности, чем испытывал в действительности, он выпрямился во весь рост и небрежно взмахнул ледяным мечом.

— Байгу-цзин, — приветствовал он свою противницу.

Однако к его удивлению, девушка удивленно и как-то обиженно нахмурилась.

— Мой принц! Вы не узнали меня? Мы встречались шесть лет назад, когда Его Величество приезжали во дворец Кьяншандедонг со всей семьей.

«Надеюсь, это не значит, что я уже тогда с тобой спал?» — мысленно взмолился Дан. Судя по виду этой девушки, шесть лет назад она еще не вошла в подобающий возраст даже по местным меркам.

Зато у него наконец появилась догадка, кто перед ним — ну, или по крайней мере, кем притворялась Байгу-цзин.

Исключать нельзя было ни один вариант.

— Вы изменились с тех пор, — отметил Дан.

Лицо девушки осветилось довольной улыбкой.

— Правда? Вы тоже возмужали с тех пор. Тогда вы терялись в тени своего брата. Сейчас почти нет.

Дан на секунду опешил, не зная, как реагировать на такой пассаж. А девушка, сделав лишь микроскопическую паузу, уже продолжала:

— Вы даже ходите по болотам, как простолюдин. Я так не могу, — она тяжело вздохнула.

«Я просто не умею по-другому», — чуть не ответил он. Но вместо этого сказал другое:

— Что же тогда привело заклинательницу Лаошу, участницу Отбора, в это забытое Светлыми Небожителями место?

Лаошу Айминь вся скуксилась.

— И вы туда же. Про Отбор! Плевать мне на этот Отбор!

— Это... любопытная точка зрения, — ответил Дан, чувствуя себя полным идиотом.

И что прикажете делать сейчас? То ли сворачивать разговор и бежать дальше за демоном, то ли пытаться на чем-то подловить демона, притворяющегося Лаошу. Знать бы еще, на чем...

Вариант «напасть на неё на всякий случай» Дан не рассматривал. И даже не только потому что за нападение на дочь Великого Клана прилететь может даже принцу.

И тут его осенило.

— Вы владеете иллюзией, действующей на обоняние? — спросил вдруг Дан, — Простите за столь резкий переход. Это срочно. Я объясню потом, в безопасной обстановке. Просто да или нет.

— Владею, — растерянно ответила заклинательница Лаошу, — А что...

— Продемонстрируйте, — попросил Дан, — Замаскируйте запах болотной тины, скажем, запахом жасмина и лотоса. Я не могу сейчас объяснить, зачем это нужно; просто сделайте это.

— Зачем? — возмущенно топнула ногой Айминь, — Я ничего не сделаю, пока мне не объяснят, зачем!

Даниил тяжело вздохнул. Затем на его лице появилась улыбка:

— Сделайте это, и я подскажу вам способ увильнуть от Отбора. Раз уж участие в нем вам так уж неприятно; может быть, мы объединим силы, чтобы вам не пришлось иметь с этим дело? Но сначала я должен знать, что могу доверять вам.

— Что за способ? — спросила девушка, пригнув голову, как бык перед атакой.

— Как же я расскажу вам это, пока вы не выполнили свою часть? — возразил Дан, — Замаскируйте запах болотной тины, пока мне от него плохо не стало.

Айминь скривилась в пренебрежении, но все же сочла, что оно того стоит. Всего несколько изящных жестов рукой, и от ее ладоней пошел в воздух светящийся водяной пар. Даниил внимательно наблюдал за используемой техникой; он даже понял общий принцип, но иллюзия требовала тонкой настройки, чтобы пахнуть так, как надо, а не как получится. Хотя она была в чем-то сродни заклятью личины, которому научила его Сюин; возможно, с практикой у него и получится это повторить.

Наконец, в воздухе пахнуло цветами. Даниил внимательно принюхался — и не различил под запахом цветов запаха тины. Он слегка расслабился.

Шаманка Панчён говорила, что изъяны обличий Байгу-цзин невозможно замаскировать никакой иллюзией. Какую бы личину ни надевала Байгу-цзин в детском теле, старушечьи зубы все равно будут видны. Какими бы боевыми трансформациями ни пользовалась Байгу-цзин в теле мужчины, одна нога у нее будет короче другой.

И что бы Байгу-цзин в женском теле ни делала с воздухом, запах болотной тины все равно будет различим.

— Доволен? — спросила Айминь, уперев руки в бока.

— Необычайно, — заверил Дан, более не задерживаясь.

— В деревне добытчиков торфа есть дом на западной окраине. Встретимся там. Там и побеседуем в спокойной обстановке.

Сказав это, он двинулся дальше, надеясь вскоре вновь найти след Байгу-цзин. Однако почти сразу услышал за спиной торопливые шаги.

Ступая прямо по поверхности воды, Лаошу Айминь догнала его в два счета.

— Я тороплюсь и не могу тратить время на беседы, — сообщил Дан, не останавливаясь, — В данный момент я охочусь на демона и не хочу упустить его. Подожди, пока моя охота подойдет к концу, и тогда я смогу уделить тебе время.

Заклинательница сперва обиженно надула губки, а потом заинтересовалась:

— На демона? А зачем?

— Надо, — отрезал было юноша.

После чего решил все-таки пояснить:

— Этот демон убил моего брата. Я хочу знать, по чьему приказу.

— Так это был не ты! — радостно воскликнула на все болото Айминь, хлопая в ладоши, — Я знала, знала!

— Рад, что ты такая проницательная, — проворчал Даниил, которому как раз в данный момент пришлось, помогая себе мечом, пробираться через топкое место.

— Еще бы Веймину это вдолбила...

— Вдолблю, — серьезно ответила Айминь, следуя за ним.

Дан комментировать это обещание не стал: берег дыхание. Зато Айминь о том, что такое «беречь дыхание», кажется, не ведала вовсе. Не особо заботясь о том, отвечает ли ей собеседник и слышит ли её вообще, она продолжала говорить и говорить.

— ...именно тогда, шесть лет назад, я и решила, что буду его женой, — рассказывала она, глядя сверху вниз на пробирающегося через болото юношу.

— Шесть лет назад ты была еще ребенком, — не удержался он от возражения, — А Веймин был уже взрослым мужиком. Как ты могла такое решить?

Айминь взглянула на него с откровенной жалостью.

— Разве это все важно? Разве это имеет хоть какое-то значение? Любовь не знает границ! Она не знает расчетов! Она просто сваливается тебе на голову, и ты понимаешь, что жить не можешь без этого человека! А кто не понимает этого, тот просто никого никогда не любил!

Под этим напором Дан инстинктивно отстранился, немного сбиваясь с траектории.

— Допустим, — ответил он, не желая ввязываться в спор, — Но тогда почему ты следуешь за мной? Если ты хочешь стать женой Веймина, логичнее тебе идти к нему и помочь ему победить меня.

— Совсем нет, — Айминь назидательно подняла палец, — Я хочу стать женой Веймина, но я не хочу становиться женой наследного принца.

Она замотала головой:

— Быть аристократкой — это ужасно, а принцессой — еще ужаснее. Я хочу вести простую жизнь с мужчиной, которого люблю.

«А он сам об этом знает?» — едва не спросил Дан.

Он и так догадывался.

— Что в этом такого ужасного? — спросил он вместо этого.

Интонации Айминь окончательно приняли оттенок «я разговариваю с умственно отсталым».

— Жить под замком и не иметь возможности в любой момент поехать куда хочешь! Никогда не увидеть далеких земель! Постоянно оглядываться на то, чтобы не уронить честь семьи и не настроить кого-то против себя! Бояться удара в спину, лжи и предательства! Это ужасная жизнь, и я проклинаю Небо за то, что родилась аристократкой.

Дан отвернулся, пряча свой скепсис. Он вспомнил, как вел «простую жизнь» в своем мире. Мог ли он, бедный студент, поехать «куда хочет»? А на какие шиши? Не настроить кого-то против себя? Учитывая, что он чуть не погиб из-за того, что неправильно повел себя при знакомстве с парнем своей подруги...

В общем, если когда-нибудь мечта этой девчонки осуществится, её ждет масса неприятных сюрпризов.

— Возможно, что Веймин смотрит на это по-другому, — отметил он.

К счастью, продолжать разговор не потребовалось. В скором времени впереди показалась высокая белая фигура, и Дан сделал знак молчать.

Байгу-цзин ожидала их в своем естественном облике и чуть усмехалась. Она казалась расслабленной, насколько вообще может выглядеть расслабленным ходячий скелет. На вид можно было подумать, что болото в том месте, где она стоит, не особенно глубокое; но Дан помнил, что её конечности неестественно вытянуты. С головой его, может, и не накроет, но движения сильно ограничит.

— Действуем по плану, — шепотом сказал он, — Ты заходишь с...

Однако Айминь не стала его слушать. Издав боевой клич, заклинательница бросилась в атаку.

Пробежавшись по поверхности болота, Айминь взмыла в воздух. Прямо в полете в её руке сформировалась водяная плеть.

Скрестив руки перед собой, Байгу-цзин приняла атаку на щит. Плеснули во все стороны брызги воды, когда энергия закляться разлетелась на части. В ответ демоница не стала атаковать колдовством: вытянув длинную руку, она в полете перехватила противницу за лодыжку.

Заклинательница Лаошу схватилась за меч. Полетели в сторону ножны; в лунном свете лезвие сверкнуло голубым. Сложно было сходу определить серьезность раны, когда у противника не течет кровь, но получив удар по руке, Дух Белой Кости разжала хватку.

Видимо, Айминь смогла удержать концентрацию, и случилось с ней ровно то, что обычно происходит с человеком, упавшим в воду. Судорожно взмахнула она рукой, когда мгновенно намокшее длинное и тяжелое платье стало тянуть её на дно. А Байгу-цзин не собиралась упускать возможность: ухватившись обеими руками за шею девушки, демоница стала топить её, не позволяя вынырнуть на поверхность.

К тому моменту Дан успел выйти на позицию и перехватить поудобнее талисман, — однако с досадой он понял, что не может сейчас им воспользоваться. Скованная заклятьем, Байгу-цзин будет привязана к месту, — а значит, Айминь она все-таки утопит.

Какой бы раздражающей ни была заклинательница Лаошу, Дан не готов был хладнокровно обречь её на смерть.

— Байгу-цзин! — во весь голос крикнул он, — Ты поправилась!

Едва ли он рассчитывал на то, что даже самый одержимый своей красотой демон купится на подобную «тонкую» провокацию. Но ему сейчас нужно было лишь, чтобы демоница обернулась к нему.

Завертелся клинок, как лопасть вертолета, заставляя капли болотной воды взмыть в воздух. Мгновение — и залп ледяной картечи ударил в лицо-череп. Разумеется, Дух Белой Кости смогла отразить удар, заставив льдинки бессильно опасть в воду, — но для этого ей потребовалось освободить руки, занятые удержанием Айминь под водой. А Дан продолжал развивать наступление. Повинуясь взмаху его меча, тугая струя болотной воды ударила в щит, — и Байгу-цзин сделала несколько шагов назад.

Скорее инстинктивно, чем осознанно, заклинательница Лаошу вынурнула из-под воды, — и тут же закашлялась, отчаянно пытаясь избавиться от грязной болотной воды, которой наглоталась за время незапланированного купания. Кажется, из последних сил аристократка сдерживала откровенные рвотные позывы.

— Как наивно, — рассмеялась Дух Белой Кости, — У тебя был шанс, потомок Шэня, но ты им не воспользовался.

Взмыв в воздух на метр над болотом, она сверху вниз смотрела, как барахтается Айминь. Затем повела рукой, — и сразу множество веток, камней и даже целых бревен обрушилось на юношу.

Даниил закрутил меч перед собой, выживая лишь за счет быстрой реакции заклинательского тела. Каждый взмах его меча разрубал один из снарядов, — но Байгу-цзин запускала их десятками. Медленно, но верно Дан отступал назад.

Палки, камни, — он рубил все. Шаг назад. Еще шаг. Ошибку свою Дан понял, когда уже было слишком поздно: с очередным шагом он запнулся об корягу и повалился навзничь. Перекувырнулся через себя, дополнительно разрывая дистанцию с демоном. Лезвие ледяного клинка приняло на себя удар острого камня и раскололось на шесть осколков.

Между тем, Айминь немного оклемалась после купания. Выбравшись на берег, она взмахнула рукой, — и три водяных жгута устремились к телу демона. Один обхватил шею, два других — руку и ногу.

— Неплохо, — признала Байгу-цзин, — Но недостаточно!

Она пристально уставилась на девушку, и Лаошу Айминь бессильно рухнула на колени. Зашевелились тени вокруг неё, как будто готовы были наброситься и разорвать её в клочья.

Однако Дан знал, что они этого не сделают. Сейчас, когда заклинательница и демон ввязались в магический поединок, он наконец-то смог вернуться к изначальному плану.

Аккуратно зайти во фланг противнику, чтобы активировать талисман.

— На что ты рассчитывала? — смеялась Дух Белой Кости, — Что Он увидит и оценит твою отвагу? Твою отвагу в помощи его врагу? Не смеши меня. Сейчас, когда тебе предстоит умереть, вспомнила ли ты имя того, кого любишь? Вспомнила ли ты, ради чего сражалась?..

И в этот момент речь демоницы оборвалась на полуслове. Язвительный смех сменился болезненным хрипом, — Дан вообще никогда не представлял себе, что скелет в принципе может хрипеть.

Хотя если по логике, то скелетам и говорить-то нечем...

Вонзившийся в спину Байгу-цзин железный меч крутанулся, расширяя рану, — а за ним уже последовали еще и еще. Полдюжины клинков пришпилили её к земле, как бабочку, — и лишь следом за ними показался человек.

— Волею Его Величества, демон, отправляйся назад в Преисподнюю!

Он двигался так быстро, что черты смазывались, и рассмотреть его было решительно невозможно. Байгу-цзин едва успела развернуться; удар костяной рукой прошел мимо цели. Сверкнул клинок, окутанный оранжевым светом.

Проскочив под рукой демона, нежданный помощник прошел по касательной и остановился. В первый момент казалось, что он тоже промахнулся, — но уже через секунду проявился тонкий, ровный срез. Верхняя половина черепа Байгу-цзин медленно съехала в воду.

И тело из белой кости распалось множеством золотых искр.

Только после этого воин обернулся к Айминь. Это был человек среднего роста, но могучего телосложения. На вид ему было лет сорок; треугольное лицо выглядело грубым и суровым, и на этом фоне веселая, лихая улыбка смотрелась вдвойне вызывающе. Темные волосы до лопаток были собраны в высокий хвост, а уверенный взгляд зеленых глаз показался Дану смутно знакомым.

Одет незнакомец был в серый кафтан с кожаными вставками и изумрудно-зеленую вышитую рубашку. Меч же его был необычным для этого мира: прямой, широкий, с колодкообразной гардой и двухсторонней заточкой. Лезвие отливало желтым, а у самой гарды виднелось три оранжевых камня, все еще источавших постепенно затухавший свет.

Воин присмотрелся к Айминь, и его глаза удивленно расширились.

— Не ожидал встретить вас здесь, заклинательница Лаошу, — отметил он, — Но рад вас приветствовать в наших владениях.

По Дану он лишь на секунду скользнул безразличным взглядом, и с небольшим запозданием тот понял, почему.

В грязном монашеском одеянии в нем попросту не признали принца.

— Заклинатель Цзао, — склонила голову девушка, — Вам не следовало вмешиваться. Я сама бы справилась.

— О, я не сомневаюсь, — в голосе Цзао послышалась ирония, — Но это земля моего клана, и пока старший брат в столице, моя задача позаботиться, чтобы дружественный клан не мог подвергнуться здесь нападению демона.

Насколько знал Даниил, клан Цзао насчитывал четырех человек, не считая супруги главы, взятой из вольных, а также наложниц-простолюдинок. Глава клана, Цзао Гуангли, служил правым советником при дворе Его Величества. На землях клана же оставались его сын и младший брат — Вэйдун и Тенгфей соответственно. И наконец, последней была Лянмян, дочь главы, участвовавшая в Отборе.

Учитывая возраст и слова о старшем брате, выходило, что сейчас перед Даном стоял никто иной как папа Сюин.

— Но мы не подверглись здесь нападению демона! — возразила Айминь, — Мы преследовали его от самого монастыря Благосклонной Луны.

— Мы? — приподнял бровь Тенгфей и покосился на Дана.

Тот решил, что время обозначить свою роль.

— Молодая госпожа очень милостива к трудам скромного монаха, — сказал он, сложив руки на груди в молитвенном жесте, — Но я лишь следовал за ней и помогал ей в меру своих ничтожных сил.

Благо, в темноте не так просто разглядеть тонкие и изящные черты заклинателя и вишневый оттенок глаз клана Шэнь.

— Что? — недоуменно переспросила Айминь, — Заклинатель Цзао, перед вами Ш...

— Шанцунг, — представился Дан, — Монах Шанцунг из монастыря Безмятежного Лотоса. Простите меня, господин. Я не смею далее мешать разговору двух Великих Кланов.

Поймав взгляд Айминь, он на секунду едва заметно покачал головой. Затем низко поклонился и сделал шаг назад.

— Раз ты монах, похорони моих слуг, — распорядился Тенгфей, — А затем следуй за нами. Барышня Лаошу, я надеюсь, вы позволите мне предоставить вам ночлег и сменную одежду. Как, разумеется, и вашему спутнику.

Айминь задумалась.

— Позволю, — неохотно сказала она.

Впрочем, Дану показалась, что неохота эта была откровенно демонстративной.

— А что случилось с вашими слугами? — не удержался от вопроса он.

В ответ Тенгфей безразлично пожал плечами:

— Коготь Тигра требует крови.

Немного пройдя через заросли болотных растений, они вернулись к свите заклинателя Цзао. Насчитывала она некогда двенадцать человек, но трое в настоящий момент валялись в грязи с аккуратно перерезанным горлом. Судя по исходившему от них энергетическому фону, кто-то опустошил их духовное ядро, — но в отличие от привычного ритуала с разрезанием живота, в этот раз энергия ушла не в заклинателя... а в меч.

Цзао Тенгфей убил собственных людей, чтобы перед битвой наполнить силой реликвию клана Цзао.

Оставшиеся слуги были, как на подбор, высокими и крепкими мужчинами с грубыми, будто высеченными из камня лицами. Одеты они были в зеленые форменные халаты, а оружия, помимо факелов, не носили.

Не считать же таковым паланкин, на котором восседал худощавый юноша лет шестнадцати, одетый в расшитый золотом синий халат и невозмутимо читавший книгу.

— Вы ведь незнакомы с моим племянником, Цзао Вэйдуном? — осведомился Тенгфей, — Сей достойный юноша для меня будто собственное дитя, каковых у меня никогда не было. Вэйдун, познакомься с заклинательницей Лаошу Айминь, достойной дочерью клана Лаошу.

«А Сюин?» — мысленно возмутился Дан.

Но ничего не сказал.

— Я рада знакомству с вами, — заверила Айминь.

И тут же отвернулась, будто наследник Цзао не стоил её внимания.

Между тем, по сигналу Тенгфея слуги опустили паланкин.

— Присаживайтесь, барышня Лаошу, — предложил он, — Негоже благородной даме пачкать ноги о болотную грязь.

Айминь его слова явно не понравились, но возражать она не стала. Лишь спросила:

— А как же... мой спутник?

— Вы беспокоитесь о монахе? — приподнял бровь Тенгфей, — Если желаете, мы пойдем медленно. Чтобы он точно успел похоронить слуг и догнать нас.

Собственно, быстро идти они и не смогли бы: паланкин был не рассчитан на трех человек, включая мускулистого брата главы, и слуги явно тянули его с большим трудом.

— Не беспокойтесь обо мне, госпожа Лаошу, — заверил Дан, — Я догоню вас.

Не хватало еще, чтобы они увидели, что он понятия не имеет, как принято проводить похоронные обряды, и что у него даже нет лопатки для погребения. Впрочем, сделать-то её можно без труда, но как именно он это сделает, заклинателям лучше не видеть: иначе все его прикрытие пойдет прахом.

Дождавшись, пока слуги с паланкином немного отойдут, и убедившись, что они не станут оглядываться, Даниил создал небольшую лопатку из Твердого Льда, из тех, какие зовут в народе «саперными» или «пехотными». Благо, топкая болотная почва вскапывалась легко, а сил в теле Лиминя ему было не занимать.

Наскоро вскопав три неглубокие могилы, юноша уложил в них тела людей, виновных лишь в том, что родились простолюдинами в этом мире, и завалил землей. По сути, этого было достаточно: это был максимум, что мог сделать в рамках «похорон» человек, не веривший в их богов.

Он не верил, но они верили. И поэтому, сложив руки в молитвенном жесте, — молитвенном жесте, используемом христианами его мира, — Даниил негромко проговорил:

— Одинокая Хэнъэ, богиня Луны. Это ведь твоя зона ответственности? Извини, если нет, но если люди — твои любимые дети, то кто лучше тебя сможет о них позаботиться? В общем... Позаботься о них, Хэнъэ. Пусть в следующей жизни им доведется воплотиться в мире, где их жизнь будет более счастливой. Извини, я не знаю, какими словами сказать это правильно. Но я надеюсь, что ты меня услышишь.

Закончив эту импровизированную молитву, Даниил склонил голову и несколько секунд стоял без движения. Затем направился следом за ушедшим паланкином. Затем спохватился, обратил лопату обратно в воду и только тогда бросился быстрым шагом догонять паланкин.

Впрочем, очень скоро он понял, что боязнь не успеть и потерять их из виду совершенно напрасна. Да, ждать «монаха» никто не собирался. Но через каждые несколько метров что-то тормозило движение паланкина. Ну, как, что-то. В десяти случаях из десяти это была Айминь.

То ей требовалось срочно сорвать цветок. То она роняла украшение с платья, которое нужно было непременно поднять (причем «нужно» — означало, «это должны сделать Тенгфей или Вэйдун, но ни в коем случае не слуги и уж тем более не она сама»). То желала попробовать болотных ягод (да нет, не тех, а вон с того, самого дальнего куста!). То просто хотелось ей полюбоваться живописным видом. При этом о том, чтобы сказать о своих желаниях спокойно, не шло и речи. Каждый раз Айминь сходу начинала сучить ногами (порой задевая голову слуги, несшего паланкин), поднимала визг и тем напоминала ребенка лет шести, мучающего родителей в супермаркете.

А самым странным Дану казалось то, что и Тенгфей, и Вэйдун не просто исполняли все её капризы, а даже как будто бы искренне с такого поведения тащились. Сам он не знал, сколько бы выдержал на их месте.

И что бы сделал, когда его терпение иссякло бы.

Тем не менее, в промежутках между «приступами» Айминь и Тенгфей, при молчаливом участии Вэйдуна, вели светскую беседу, и в кои-то веки Даниилу представилась возможность подслушать её, не принимая участия и не балансируя на грани разоблачения.

— Вы имеете в виду, что уверены в победе своей племянницы? — допытывалась Айминь, аж подавшись вперед из любопытства.

Это было первое, что услышал Дан, догнав процессию.

— Я, несомненно, желаю Лянмян победы, — отвечал Тенгфей, — Но нет, я говорил не о ней. Старший брат писал о том, что знает лишь внутренний круг. Это пока не объявлено официально, но фактически Его Величество уже принял решение. Отбор выиграет бастард клана Фен.

Если в какой-нибудь местной палате мер и весов и хранился эталон презрения, то там должна была быть интонация, с которой заклинатель Цзао произносил слово «бастард».

При условии, что в палату мер и весов вообще можно поместить интонацию.

— Но... — Айминь казалась потерянной, — Разве в этом есть смысл? Разве может Отбор невесты наследного принца закончиться раньше, чем будет выбран сам наследный принц?

— Официально ни о том, ни о другом еще не было объявлено, — согласился Тенгфей, — Но это мало что меняет. Второй принц пропал по пути в земли Чжи. Первый принц ищет Корону Семи Слез в одиночку. А это значит, что объявление наследника — лишь вопрос времени.

Заклинательница Лаошу пристально уставилась на Дана, и он понял, что скоро она нарушит его инкогнито.

— На все воля Светлых Небожителей, госпожа, — склонил голову он.

Как бы напоминая, что он никакой не принц, а всего лишь скромный и смиренный монах.

Тенгфей удостоил его лишь короткого взгляда, однако все-таки кивнул:

— Воистину так. Похоже, что в эту ночь сами Небеса направили вас ко мне, заклинательница Лаошу.

— Что вы имеете в виду? — приподняла брови девушка.

Она держалась дружелюбно, но от Дана не укрылось, что ладонь ее как бы невзначай легла на рукоять меча.

— Я знаю, что вы не желаете видеть принца Веймина с женщиной из Фен, — начал Цзао, — Я же — не могу допустить, чтобы нашей королевой стала байстрючка. Я называю её так прямо, поскольку никогда не был склонен к лицемерию и уверткам. Полагаю, что это нас объединяет.

Айминь не стала никак комментировать это заявление. Она ждала продолжения.

— Мы можем помочь друг другу, — сказал он, — Все, что нам нужно, это найти принца Лиминя. И тогда сразу после празднований во дворце Фенгон весь клан Цзао выступит единым фронтом. Каждый из нас получит то, чего хочет.

— Но почему вы думаете, что я могу вам в этом помочь? — спросила девушка.

Кажется, заинтересовавшись разговором, она стала немного серьезнее. Неужели её местами совершенно детское поведение было лишь маской?

И неужели в этом мире такая маска считалась чем-то привлекательным или хотя бы не слишком бесячим?

— У меня много ушей в столице, — пояснил заклинатель Цзао, — Я знаю, что вы тайно следили за вторым принцем. Мне известно, что именно идя по его следам, вы покинули Тьянконджичен. И я совершенно уверен, что вы знаете хотя бы, где именно он пропал и жив ли он вообще.

Лаошу Айминь молчала. Она не торопилась соглашаться с предположением, но не торопилась она и отнекиваться. Просто молчала, полностью уступая собеседнику инициативу в разговоре.

— Я ведь знаю вас с малых лет, барышня Лаошу, — нарушил молчание он, — Вы никогда не желали быть королевой.

— Зато вы хотели бы, чтобы ею стала ваша племянница, — указала Айминь.

Тенгфей усмехнулся:

— Кто не желал бы этого для своей семьи? Какой родитель, — ну, ладно, дядя, — не гордился бы подобным достижением чада? Ведь и ваш отец был бы счастлив, одержи вы победу на Отборе. Он не понимает ваших чувств. Я — понимаю. И ваши чувства, и чувства Лянмян.

— Тогда что вы предлагаете для меня? — спросила Айминь, явно довольная тем, что хоть кто-то её понимает.

Заклинатель Цзао сделал эффектную паузу. А затем коротко ответил:

— Принца Шэнь Веймина.

И Лаошу Айминь дрогнула.

Во всем королевском дворце была всего пара мест, куда Лунь Танзин не мог прийти в любой момент, без приглашения и никого не уведомляя. Обычно никто даже не знал о его визитах: в лабиринтах потайных ходов эмиссар по особым поручениям ориентировался лучше, чем кто бы то ни было. В сочетании же с отведением глаз, тайной техникой клана Лунь, это значило, что никто во всем дворце не мог быть уверен, что во время разговора его нет рядом.

Вот и сейчас глава Цзао и его прекрасная дочь искренне верили, что глухой охранник у дверей гарантирует, что их разговор останется между ними, — и знать не знали об удобном укрытии за тонкой деревянной стеной.

— Но... отец... — начала было возражать Лянмян, но Гуангли прервал её:

— Молчать! Ты будешь говорить не раньше, чем я тебе позволю! Это все твоя вина. Если бы ты справилась со своим заданием, как подобает, то ничего этого не было бы! Тебе есть что сказать в свое оправдание?!

— Я виновата, отец, — глотая слезы, ответила девушка, — Я не отрицаю своей вины. Но разве я могла что-то сделать? Разве не Его Величество принял решение?

— Его Величество принял решение, — неохотно согласился глава Цзао. Даже по голосу чувствовался его сдерживаемый гнев, — Но Его Величество прислушивается к сыновьям. Сильнее, чем к советникам. Если бы принц Веймин составил прошение о том, чтобы тебя сделали его женой, Его Величество удовлетворил бы его. И тогда влияние клана Цзао укрепилось бы, и мы стали бы непобедимы.

Собственно, именно поэтому у Лянмян заранее не было шансов на Отборе: после подавления мятежа Фен влияние клана Цзао стало расти слишком быстро.

Это понимал Танзин, но видимо, не Гуангли.

— Тогда что мне делать дальше? — потерянно спросила Лянмян.

Гуангли, казалось, отмахнулся:

— Дальше нам придется действовать грубо и грязно. Не забивай этим свою милую головку: подготовкой займемся мы с Тенгфеем. Я уже написал ему письмо с дальнейшей стратегией, и он уже собирает младшие кланы. Что касается тебя... Ты сегодня же покинешь столицу и отправишься в земли Фен. Когда начнутся празднования во дворце Фенгон, именно ты будешь будешь представлять на них наш клан. Я дал добро Тенгфею на его «шутку».

Танзин не видел его лица, но по голосу почувствовал, как правый советник скривился. «Шутку» младшего брата он явно не одобрял.

— Ты поддержишь её. Но слишком далеко не заходи: мне нужен скандал, а не война. Время открытых столкновений еще не пришло.

— Для меня это будет удовольствием, отец, — заверила девушка.

Голос Гуангли похолодел.

— Ты молода и глупа, Лянмян. Вся в дядю. Твой младший брат в десятки тысяч раз взрослее тебя. Запомни и пропиши на внутренней стороне век, чтобы никогда не забывать. Ты отправляешься в Фенгон не для развлечений, а для дела. На этих празднествах решится ряд политических вопросов, и я не позволю тебе завалить все дело из-за своей глупости.

— Я не завалю его, отец! — горячо заявила Лянмян, — Клянусь вам, вы можете на меня рассчитывать!

— Хорошо. Теперь следующее. Сейчас младший брат и его люди ищут второго принца. Мы не начнем, пока они не найдут его. Когда же это случится... Скорее всего, у меня будет возможность встретиться с тобой снова и дать актуальные инструкции. Но если нет, и вы встретитесь раньше, запомни. Твоя цель — он. Забудь Веймина; твоя задача — соблазнить Лиминя. Только после этого напомни ему о том, что оставила свою девственность в его объятиях. Говорят, что второй принц стал больше внимания уделять вопросам долга; сыграй на этом. Упомяни о том, как тяжко живется обесчещенной благородной даме. Пусть он считает, что несет перед тобой ответственность, — но лишь после того, как его страсть к тебе вспыхнет снова.

— Я поняла, отец, — заверила девушка, — Но что... если дорогая кузина изберет ту же тактику?

По её голосу легко было понять, что ни малейшей симпатии к «дорогой кузине» она не испытывает.

— Не думаю, — ответил Гуангли, — Фен Сюин не умеет рисковать. Хоть она и от крови тигра, но воспитывалась как Фен. А Фен пугливы, как птицы. Она не выложит на стол козырь, который нельзя восстановить, пока не будет полностью уверена в выбранном пути. Делать большую ставку на отстающую лошадь — это не в её стиле и не в стиле клана Фен.

— Я поняла.

Лянмян сказала это медленно, и Танзин понял, что слова главы ей совсем не понравились. Однако слишком хорошо была воспитана дочь клана Цзао, чтобы возражать отцу.

— А что будет с первым принцем?.. — сменила тему она.

В голосе правого советника послышалась усмешка:

— Принц Веймин сам во всем виноват. Не забивай себе этим голову. Думай только о своей части.

Лунь Танзин отстранился от стены. Рассказывать дочери подробности Цзао Гуангли не собирался, но самое главное эмиссар по особым поручениям уже услышал.

Итак, клан Цзао не справился со своими амбициями. Так всегда бывает, когда кто-то сперва быстро поднимается, — а потом обнаруживает, что полоса удач закончилась, едва он успел опробовать вкус власти. Он начинает суетиться, рисковать, он не может поверить, что ситуация изменилась. Его вожделение требует еще и еще.

И в итоге он делает роковой шаг.

Одновременное возвышение клана Чжи и решение о помолвке наследницы Фен заставили клан Цзао, еще недавно — вернейших и надежнейших слуг Его Величества, перейти негласную черту. Очень скоро клан Цзао напрямую вмешается в гонку за титул наследного принца.

И его ребята будут наготове.

Важно лишь не упустить нужный момент. Вмешаться слишком рано — и самая крупная рыба сорвется с крючка; будет официально объявлено, что боевые действия были личной инициативой младших кланов с земли Цзао. Вмешаться слишком поздно, — и клан станет слишком могущественен; тогда справиться с ним будет тяжело даже для него, Танзина.

Зато если разыграть партию безупречно, то все сложится как нельзя лучше. Раскрытый заговор и подавленный мятеж вернейших слуг, — подобный подвиг не может остаться незамеченным. После этого доверие Его Величества к давнему соратнику, подорванное неосторожными действиями последних недель, будет восстановлено и преумножено.

И тогда он сможет нанести удар.