Обороты

Глава 13. Искажение реальности принца-изгнанника

Большая ярмарка, что длилась почти половину дня, завершилась. С площади исчезли торговцы, больше не было слышно шума толпы и криков зазывал. Все то, что так долго раздражало Матаана наконец-то исчезло, на площадь вернулся порядок. Казалось бы, это должно было обрадовать, но верховный жнец с удивлением ощутил досаду.

Этот шум и суета внизу хоть немного да отвлекали. Простаивая от первого колокола до последнего у окна, жнец убивал время тем, что рассматривал людей внизу. Рассеянно скользил взглядом по серым одеждам простонародья, едва цеплял бардовые одежды ремесленников и провожал взглядом аристократов.

Среди последних у него было немало знакомых и союзников. Впрочем, ключевым оставалось слово «было». После того как жнец, пусть и неофициально, но стал заключенным в замке, от него отвернулись все. За то время, что он провел в этой комнате, единственной вестью, которую он получил, оставалось письмо от Нагса. Впрочем, после этой короткой, обнадеживающей весточки последовала тишина.

Долгая, изнуряющая и безнадежная тишина.

И вот эта тишина, с окончанием ярмарки, стала почти полной, что еще больше угнетало деятельную натуру жнеца. Не в силах больше сдерживаться, он поднялся с места и несколько раз прошелся по комнате.

Достаточно просторной гостевой комнате, каких в замке было сотни. Не самая ужасная, но все же темница.

Еще несколько раз пройдясь по комнате, жнец вдруг замер, обернувшись к двери. Острый слух Матаана уловил звук решительных шагов, что приближались к его комнате. Это мог быть случайный прохожий, но что-то в этой походке показалось жнецу смутно знакомым.

И Матаан не ошибся.

В дверь не стучали, она просто распахнулась перед неожиданным гостем.

- Ваше величество, - приподняв бровь, он медленно склонил голову, привычно сложив руки за спиной.

Спокойный и невозмутимый внешне, жнец невольно напрягся. Что привело сюда короля? Неужели его план и правда раскрыли?

Впрочем, даже обороты выдержки не помогли Матаану скрыть свое волнение от взгляда Аскара. Едва заметно усмехнувшись, король неспешно вошел в комнату и просто опустился в кресло, жестом указав жнецу на второе.

Не сводя взгляда с Владыки, Матаан медленно опустился в кресло.

– Надеюсь вас все устраивает? Я распорядился устранить проблему с вашим домом, Ваше святейшество. Как только Обитель будет приведена в порядок – вы сможете покинуть замок. До тех же пор, я не могу позволить вам испытывать неудобство, – неспешно произнес король, не сводя взгляда со жнеца.

При этом взгляд Аскара был откровенно насмешлив. И от этого взгляда Матаан напрягся еще больше. Это было не подозрение, не результат их старой вражды. Король знал, что он причастен к его отравлению.

– Благодарю Зажигающего за его милость, – предельно любезно улыбнувшись, ответил жнец.

Приподняв бровь, Аскар как-то странно улыбнулся в ответ, склонив голову, не сводя с него взгляда.

– Благодарите… – негромко протянул он и неспешно поднялся с места. – Как вы считаете, Зажигающий благоволит отравителям, или тем, кто мстит за отравление?

От этого вопроса, всегда сдержанный жнец едва не дернулся, но заставил себя снова улыбнуться и тоже подняться с места.

– Убийца – может быть исполнителем воли божьей и народной, а мститель, зачастую, ведом лишь своей волей.

С каждым словом улыбка Аскара становилась все шире, пока он вовсе не рассмеялся, покачав головой.

– Вы были бы хорошим политиком, Матаан. Божья воля – редкостная и очень пластичная дрянь, которой можно прикрыть любое дерьмо, тогда как воля мстителя – отражение закона. Руководствуясь волей божьей, не стоит забывать о законе. Ваш бог накажет вас после смерти, а закон… Закон сделает вашу жизнь или очень короткой, или очень тяжелой, – отсмеявшись, заметил он и развернулся к выходу.

– И в жизни, и после смерти, величайшей кары достойны те, кто искажает истину, как говорил великий Вамарик, – проводив взглядом своего короля, спокойно произнес Матаан.

Это открытое пренебрежение, это издевательство вызывало в жнеце глухую ненависть и жгучую ярость. Только выдержка позволила ему даже не поменяться в лице, но не сдержать последних слов.

Верховным владыкой мира был Зажигающий, а не этот самонадеянный, а что главное – смертный, человек.

– А вы правы, – неожиданно согласился Аскар, уже у двери оглянувшись. – Предательство хозяина – ни что иное, как искажение истины, искажение своих обязательств. И за это я наказываю при жизни, а ваш Зажигающий расстарается после смерти. И моего наказания не избежит никто. Ни отравитель, ни шпион, ни пособник заключенных. Пусть даже все это, по какой-то роковой случайности, соберется в невинной, на вид девке-служке.

Одарив, мгновенно застывшего Матаана, холодной улыбкой, король скрылся за дверью.

Несколько мгновений жнец не двигался, прожигая взглядом закрывшуюся дверь. Сколько бы он сейчас отдал за две вещи: нож и спину короля на месте этой проклятой двери. Но мимолетная вспышка ярости схлынула так же быстро, как и накатила, оставив по себе только горькое послевкусие досады.

Давно он уже не получал столько щелчков за раз, точно сопливый мальчонка. Стоило признать – проклятый богохульник был и оставался серьезным противником.

– А я проигравшим, – с досадой, тихо проговорил Матаан, прислушиваясь к звучанию этих слов.

Оно его совершенно не порадовало, вынудило скривиться от досады и резко развернуться к осточертевшему окну. Нужно было тщательно все обдумать. В мире не существует безвыходных ситуаций, есть только недостаточно внимательный поиск вариантов.

Аромат свежего травяного отвара заполнил небольшую комнату с белеными стенами и простой мебелью. Свет, заливая ее через распахнутое окно, скользил по темному дереву пола, выхватывал ножку кровати и, разбиваясь о край кресла, обрушивался на стену. Впрочем, сейчас на пути этого потока появилось еще несколько преград.

В кресле, задумчиво помешивая в чашке отвар, обосновалась Воля, а на подоконнике, сложив ноги на, стоящий рядом столик, Барс.

– Как я уже говорила, была у Кирона, – отставив свою чашку, прервала молчание Анна. – Его люди заметили несколько кошар в городе. Вам и правда стоит поскорее убраться.

Вздохнув, Рамина только взглянула на нее.

– Я прекрасно это знаю. К ночи нас здесь не будет.

Побег из селения кошар пока что оставался самым безумным из всех, которые ей приходилось проводить. Хотя и оказался эффективным. Кошары не преследовали их и добраться до Лорея с лошадьми удалось без проблем.

Проблемы начались немного позже. Ехать к Тарису сразу было опасно, поэтому Ройше снова пришлось принимать кшерхов. Благо, в этот раз обошлось без разрушений.

Приподняв бровь, Анна взглянула на старую подругу, только хмыкнув и отпив горячего отвара.

– И да, дочку особенно не ругай. Да – сглупила, но, во-первых, она ваша дочь, во-вторых, это принесло определенную пользу, – все же подала она голос.

– Пользу? Анна, я не буду ее ругать просто оттого, что она уже сама себя наказала. Но пользы в этой выходке я не вижу, – поморщившись, Рамина и вовсе поднялась с места.

Впрочем, Барс только на отвела взгляд за окно, к Лэри и Нэри, что помогали Тарису управляться с лошадьми.

– Роща, у которой их схватили… Я недавно была там. Эти деревья не просто так видоизменились. Рамина, это червоточина.

Нахмурившись, Воля вскинула голову, тотчас встретившись взглядом с Анной. На миг в комнате повисла холодна, напряженная тишина.

– Разве о всех червоточинах не должны знать в вашем центре?

Поморщившись, Барс резко развернулась, убрав ноги со стола.

– Должны. О всех червоточинах, через которые пакость, заключенная на изнанке миров, может попасть в мир, мы должны быть осведомлены. Обо всех, даже в такой спокойной системе миров, как ваша. Я не хотела бы быть паникером, но мне кажется в нашем центре есть крыса, – уже совсем мрачно произнесла Барс с силой сжав ладони, прежде чем глубоко вздохнуть и вскинуть голову. – Поэтому выходка твоей дочери почти спасла этот мир. Червоточина еще не вызревшая, ее будет легко закрыть. Но если бы я о ней не узнала…

Красноречиво замолчав, Барс только потянулась к своей чашке.

От осознания того, насколько близка была опасность, Рамина ощутила холодок на сердце. Воля кшерхов – она умела сражаться с любым материальным порождением их миров, но с тем, что могло вырваться из открытой червоточины не смог бы справиться никто в этом мире.

Поежившись, Рамина качнула головой и только подошла к окну, скрестив на груди руки. Некоторое время обе женщины наблюдали за близняшками, которым что-то увлеченно рассказывал высокий худощавый мужчина с выбеленными сединой волосами.

– Когда я в последний раз его видела, сединой Тарис еще не обзавелся, – отвлеченно заметила Анна.

– Жизнь без дороги для кшерха – не жизнь. Всех нас манит путь и, если ты не следуешь за ее зовом – ты медленно погибаешь, – с тихим вздохом, ответила Воля.

Ничего на это не ответив, Барс только развернулась в комнату и поднялась с подоконника.

– Хорошо, мне уже пора. Дочь не ругай, котика не жури, а принца поднатаскайте. Смазливым красавчиком ему уже не бывать, так что сделайте из него великого воителя. Предпосылки-то есть, – хлопнув себя по ногам, скомандовала она и плутовато улыбнулась.

Точно и не говорила только что о смертельной опасности, точно и не ходила всю жизнь по краю лезвия. Впрочем, стражи разумностью никогда не отличались. Кто назовет разумными тех, кто по своей воле посвящают жизнь спасению миров от гибели, кто изо дня в день вынужден рисковать собой и принимать решения цена которым – жизни.

– Хорошо. Только вот Лейви я ничего не скажу. Пусть лучше мучается, чем решит, то теперь можно подвергать опасности себя и друзей. Удачи, Барс.

- И тебе. Пусть звезды ясно освещают твой путь, – напоследок отозвалась Анна, прежде чем выйти из комнаты.

Темнота. Мучительная темнота, которая сменила мучительной яркое и жгучее пламя, прерывалась редкой бредовой явью. От приятного и странного чувства невесомости Тард возвращался к мучительному чувству боли и растворялся в блаженной пустоте.

В этой пустоте не осталось ничего: ни жара, ни боли, ни странных сновидений. Ничего – он сам растворялся в ней, превращаясь в ничто. Ни желаний, ни стремления. Только безграничный блаженный покой. Время в этой пустоте терялось, перетекало из секунды в века ртутной каплей и поймать его не было ни сил, ни желания.

В пустоте не было света, а единственным звуком оставался тихий размеренный гул. Теряясь и теряя себя в этом небытии, Тард уже был готов раствориться в нем, пока какая-то далекая мысль не вынудила остатки его сущности напрячься.

Ошер. Лейви.

Шорох звуков - пересыпающихся сухим горохом казался знакомым, вызывал какую-то смутную, постепенно возрастающую тревогу. Сущность, затянутая, усыпленная пустотой, заворочалась.

Ошер! Лейви!

Отмычки и громкий девичий крик.

Воспоминания, яркой вспышкой взорвали серую пустоту, заполнили сознание потоком бредовых и страшных видений. Ощущая, что начинает тонуть в этом водовороте, Тард отчаянно пытался зацепиться за что-то, ухватить край проклятой реальности и… Ухватил.

Вначале это был только далекий отголосок звука, легкого касания, но постепенно эти чувства крепли. Звук медленно крепчал, уже скоро став громче безумного шума видения, а ласка прикосновения отчетливее туманных ударов. И за этим прикосновением, за этим звуком парень потянулся из последних сил, заставляя себя вслушиваться в слова, что доносились из реальности:

Хей, пламя вечернее,

Душа дымная да к небесам.

Хей, искры яркие,

Друг мой – путник скорее к нам.

Хей, беда – стороною,

Другу дорогу не заступи.

Хей, брат, со мною

Да к танцу нашему поспеши!

Хей, пляска вечерняя,

Прочь от несчастия да беды.

Хей, звезда ясная,

Да веди же меня, веди…

Нежный, тихий голос протянулся нитью, по которой Тард медленно, но уверенно карабкался к свету, что заполнял сознание, становясь почти невыносимым. Последний рывок, самый тяжелый и отчаянный, но он того стоил.

– Очнулся! Ты нас всех немало напугал, Тард И`Ар!

Голос Хиталь, звенящий серебряным колокольчиком вынудил Тарда попытаться не только открыть глаза, но и сесть, но в следующее мгновение он едва слышно рыкнул. Он ведь так и не обратился.

– Даже не думай, – точно угадывая его мысли, Хиталь нахмурила светлые брови и опустила ладонь на холку зверя. – Восстанови сначала силы, Анна строго запрещала тебе обращаться до того. Лежи пока, отдыхай!

Шумно вздохнув, кот пошевелил усами и все же смирился. Пожалуй, вот так, слыша этот голос, ощущая ее прикосновения к своей шерсти он согласен был еще немного полежать. Вот только…

– Ошер и Лейви в порядке. Скоро должны заглянуть, – ощутив, как зверь вдруг напрягся под ее рукой, снова угадала его мысли Хиталь и солнечно улыбнулась.

Снова вздохнув, Тард подумал было попытаться встать, ведь он должен быть рядом с принцем, но все же он был раненным. А поскольку он был раненным, значит имел право на небольшую слабость, имел право провести это, украденное у судьбы время, здесь, рядом с этим прекрасным созданием, что связало его с действительностью.

Малая гостиная старинного особняка рода Нагсов тонула в сумеречной мгле. Тяжелые портьеры, задернутые больше чем на половину, перекрывали доступ свету, точно хозяин этой мрачной комнаты хотел скрыться от его лучей.

Отчасти так и было. Бэйзи не хотел, чтобы в комнату мог проникнуть случайный взгляд со стороны. Вовсе не обязательно было всему Корвидиуму знать, что знатный аристократ принимает у себя ближников опального Верховного жнеца.

Горбуна, быть может, удалось бы не пустить в дом, но в этот раз с ним явился второй жнец. Одного вида этого исполина дворецкому хватило, чтобы забыть обо всех указах лорда и пропустить странную парочку.

Постучав пальцами по подлокотнику кресла, Бэйзи покосился на чернобородого мужчину, что неподвижной горой замер у окна. С момента их визита в комнате прозвучало не больше нескольких десятков слов. Впрочем, о чем было говорить фанатикам и аристократу, связанных одним делом? Делом, ход которого был прекрасно известен всем им.

Тишина густела, опутывала липкой паутиной, забиралась в уши, заставляя на какое-то мгновение поверить, что она царит не только в комнате, но и во всем мире. С каждым мгновением терпеть это напряженное молчание даже искушенному Нагсу становилось сложно. Особенно под пристальным взглядом горбуна.

Пронизывающим, острым взглядом, что, казалось, пил из него жизнь. От этого странного сравнения еще больше захотелось как можно быстрее встать, бежать прочь из комнаты, но Нагс сдерживался и не зря. Тишину вдруг вспорол звук хлопнувшей двери и грохот быстрых шагов по лестнице, коридору и, наконец, скрип двери гостиной.

– Проклятье, почему так темно! – раздраженно и тихо выругался Солэй, привычно сбрасывая на столик у двери плащ.

– Так нужно, – настойчиво и коротко бросил Нагс, невольно выпрямившись в кресле.

Машинально обернувшись на звук голоса, едва различая очертания старого друга, Солэй только резко мотнул головой, угадывая его вопрос.

– Девка мертва, еще пара новых служек, в том числе наш, исчезли. Пробраться к нему не выйдет никак.

Раздраженно мотнув светловолосой головой, Снейк сделал несколько шагов вперед и в сторону, к дивану.

– А что с мастером? Что ты узнал о нем? – впервые с того момента, как занял кресло, пошевелился горбун, повернувшись к блондину.

Резко повернувшись на звук незнакомого голоса, Солей едва сдержал брезгливую гримасу. Как истинного аристократа, его не могло не задеть такое обращение от какого-то безродного. Удержаться удалось с трудом, но дружелюбным ответ все равно не получился.

– Жив. Заболел чем-то, лекаря к себе звал. Теперь раз в день лекарства получает.

– Какие? – не обратив внимания на тон аристократа, снова уточнил горбун.

– Мне какая разница, – уже откровенно раздраженно бросил Солэй.

– Стоило бы выяснить… – совершенно неожиданно заметил Бэйзи. – Матаан не болезненный мальчик и не глупец. Я вполне допускаю, что он уже начал свою игру, – заметив удивленный и уязвленный взгляд друга, добавил он.

– Стоило, – коротко подтвердил горбун и резко поднялся с места, направившись к выходу.

Бородатая гора, что до этого не произнесла и слова, медленно развернулась к комнате и, сделав несколько шагов за горбуном, вдруг замерла у дивана. Тяжелый взгляд опустился к, мигом напрягшемуся, Солею.

– Может шею ему свернуть? – вдруг задумчиво пробасил он.

На миг опешив, Снейк просто замер, изумленно глядя на жнеца. Поверить в то, что эта безродная шваль смеет ему угрожать в доме высокого рода удалось не сразу.

Между тем «безродную шваль», ее статус явно не смущал. Угрожающе сжав кулаки, бородач даже подался вперед.

Пришедший в себя первым, Нагс вскочил с места, но сказать ничего не успел.

– Оставь. Нужно подготовить все. Милорды, вы нам тоже будете нужны, – остановившись у двери, вдруг заметил горбун.

Заметил спокойно и мимолетно, но здоровяк послушался. В последний раз смерив, побагровевшего от вспыхнувшего в нем гнева, Солея, он медленно отступил, уже скоро скрывшись за дверью.

Некоторое мгновение аристократы не двигались. Первым молчание нарушил Бэйзи. Глубоко вдохнув и отерев лоб платочком, мужчина подошел к окну, первым делом отдернув портьеру.

– Когда же ты запомнишь, насколько важна сдержанность, – глухо произнес он, не оборачиваясь к старому другу.

И пусть гордость аристократа в ответ на это могла бы сказать многое – почтение к другу заставило Солея лишь виновато опустить голову. Еще никогда Бэйзи не упрекал его по пустякам и едва ли сегодня решил изменить себе в этом.

Миры каждого оборота отличаются. В мелочах или глобально, но не заметить это отличие Ошер не мог. Пусть и пришлось замечать всего одним глазом из-под повязки, что все еще покрывала лицо.

Только недавно придя в себя после спуска, парень не сразу смог понять, что происходит. Мир был слишком мрачен для дня, но и слишком хорошо освещенный для ночи. Порядком озадаченный этим принц на время даже забыл о своей боли и первым делом взглянув вверх.

– Ночь… – чуть озадаченно пробормотал он, заметив вспышки защиты мира.

Но этих вспышек было слишком мало для такой освещенности.

– С каждым миром ночи будут светлее, – раздавшийся совсем рядом мужской голос едва не вынудил принца вздрогнуть от неожиданности.

Нет, ему точно никогда не привыкнуть к тому, насколько тихо передвигаются кшерхи.

– Разве не должно быть наоборот? И холоднее здесь разве тоже не должно быть? – с любопытством уточнил принц, все же осмотревшись.

Совсем рядом обнаружились Лейви с Тардом. Последний терпеливо сцепил зубы, задрав рубашку, пока подруга, как могла быстро и осторожно обрабатывала его раны под руководством Хиталь и с молчаливого попустительства Рамины.

Впрочем, последней, равно как и Грегуара с Тукаром и Мааком Ошер не заметил.

– Со светом – нет, – неспешно ответил Кельв, изящно оперевшись на кеташи, точно это была трость. – А вот с «холоднее» – да. Исключение составляет только этот мир. Видишь ли, юный принц, связано это с минералом – фаир его называют. Его особенность состоит в том, что разные виды фаира могут быть просто теплыми, а могут горячими, как угли костра. Жилы этого минерала, пронизывают почву и породы под нашими ногами. А уж сколько его в воздухе, воде и даже растениях…

Красноречиво разведя руками, Кельв улыбнулся.

– Но в нашем мире такого минерала нет. Это «накопленное» нам навредить не может? – наконец отделавшись от издевательств юной целительницы, чуть сипло уточнил Тард.

Как бы там ни было, он оставался ответственным за принца и обязан был знать, откуда стоит ждать удара.

– Всюду же вам опасность, молодым, мерещится… – пыхтя трубкой, ворчливо протянул Старик. – Никакой опасности. Больше того – всю жизнь потом сможешь на холоде спать без штанов.

Хмыкнув, мужчина выпустил колечко дыма и, чуть прищурившись, поднялся с места, ловко подбросив трубку вверх. Тард с Ошером и Лейви так на мгновение и замерли, ожидая, когда трубка упадет на землю, но та точно растворилась в воздухе. Очередной фокус Старика не прошел зря.

– Минерал не выводится из организма, так что Старик прав, – едва заметно улыбнувшись заметил Кельв. – Впрочем… Спать где-либо на улице без брюк я бы вам все равно настоятельно не рекомендовал, юные господа.

– Как бы мы бы жили без таких рекомендаций, – поморщившись, пробормотал Ошер.

– Не так счастливо, как без лечения, – заметил Тард.

– Кстати, Ошер, тебе ведь тоже нужно обработать раны! Лейви, – спохватилась Хиталь.

Тактично кашлянув, скрывая смешок, Тард потер подбородок. Наверное, было несправедливо, радоваться, что страдает он не в одиночку, но все же это немного грело душу.

Наблюдая со стороны за принцем, что без всякого удовольствия был вынужден подчиниться этому произволу, Тард все же не смог сдержать улыбки. Вначале предложение дружбы, после отмычки, теперь вот остроты. Это был уже совсем не тот принц, которого он знал в Корвидиуме.

Впрочем, а был ли он сам прежним?

Ответить на этот вопрос Тард не успел, отвлекшись на звук лошадиного ржания, что раздался из-за густых зарослей кустарника. Еще через несколько мгновений на тракте, в стороне от которого остановились кшерхи, показались и сами лошадки, что уныло тянули телегу.

– Ай, хорошие, соскучились? – жизнерадостно воскликнул, правящий лошадками, Грегуар.

– Смертельно, – мрачно бросил Шарриаш, окинув взглядом повозку.

Та явно знавала лучшие времена, но выглядела еще достаточно крепкой. Уже хотя бы оттого, что выдержала и Грегуара и троицу его спутников.

– Шарриаш! – укоризненно воскликнула Хиталь, отвлекаясь от Лейви. – Сейчас такие шутки не уместны и… Нет, не эту! – воскликнула она, останавливая свою ученицу, что собралась было наносить мазь на лицо несчастного принца.

– Это что-то опасное? – опасливо уточнила Лейви, покосившись на золотистую смесь.

– Нет, но она не для людей, – улыбнулась Хиталь, подав девушке другую мазь.

– А если бы ее использовал человек? – осторожно уточнил Ошер, поморщившись.

Вся левая половина еще немного ныла, но уже не так сильно. Куда больше досаждал зуд и невозможность увидеть того, что теперь скрывали бинты.

Приподняв бровь, Хиталь как-то неопределенно повела плечом, ничего не ответив. Впрочем, парню хватило и этого, чтобы нахмуриться.

– Мне все чаще кажется, что Лейвину приставили к нам практиковаться в качестве наказания. Нашего, – мрачно заметил он.

– Именно так, – раздался голос Рамины.

Бесшумно приблизившись, Воля некоторое время наблюдала за дочерью и принцем со стороны, прежде чем подать голос.

Дернувшись от неожиданности, Лейви щедро мазнула нос друга мазью.

– Ой… – смутившись, девушка поспешила стереть лишнюю мазь, уже осторожнее обработав раны.

Достаточно поджившие, они уже не грозили открыться, но все же выглядели не лучшим образом. Три глубоких пореза пересекали бровь, глаз и щеку парня, обрываясь у подбородка.

– Зато теперь, попав в неприятности, вы постараетесь на получить новых ран, – усмехнулась Рамина и сбросила капюшон плаща.

– Мама…

Очередная порция мази едва не попала в глаз Ошера. Впрочем, Лейви этого и не заметила, пораженно глядя на мать. За то время, что ее не было, Воля успела не только сменить пестрый наряд кшерхов на неприметные мужские штаны и рубашку из серого полотна, но и срезать густые темные волосы.

– Лейви! – не выдержав, возмутился Ошер просто отобрав у той баночку.

Мазь оказалась достаточно жгучей, так что перевоплощения Воли парень не оценил.

Зато оценил Шарриаш, мгновенно поднявшийся с места. Напряженно замерев на миг, он быстро подошел, не заметив даже как задел плечом Старика.

– Зачем это?

Приподняв бровь, Воля взглянула на него и только вздохнула.

– Подойдите все, кричать я не буду, – достаточно громко произнесла она, снова опустив взгляд к Ошеру и Лейви.

Последняя, спохватившись, отвоевала баночку и, оставив ее в покое, взялась накладывать повязку. Настолько основательно и крепко накладывать, что несчастному принцу невольно посочувствовала даже Рамина.

– Что-то случилось? – осторожно уточнил Ройни, подзатыльниками загоняя Кри и Хора вперед себя.

– Можно и так сказать… – протянула Воля, обведя взглядом кшерхов. Особенно долго задержала взгляд на младшем поколении и Тарде с Ошером.

– Вы прекрасно знаете, что не во всех мирах нас терпят и редко в каких любят. Но только в этом мире нам не стоило бы появляться вовсе.

Невольно нахмурившись, Тард опустил взгляд. Ему никто не сказал ни слова о происшествии с кошарами, но он сам все еще ощущал себя виноватым. Именно из-за того, что произошло они был вынуждены были так быстро покинуть ферму Тариса и его мир. И, получается, что именно из-за него они теперь попали в опасность.

– И все вы знаете, что у каждого из кшерхов есть свой родной мир. Мир, где они родились, – продолжила Рамина, остановив взгляд на Шарриаше.

С каждым новым словом он все больше мрачнел. Замерший чуть в стороне, Шарриаш скрестил на груди руки.

– И этот мир родной для меня, – не отводя взгляда от Воли, вдруг подал он голос. – Мой отец кшерх, мать – нагайна, что должна была стать нагайше. Королевой нагов. Но один из претендентов на ее руку поднял смуту, моего отца убили, мать пленили. С того времени кшерхи, что унесли с собой наагаи – законного принца, здесь вне закона.

Перехватив руки Лейви, что под рассказ едва не удушила его в процессе перевязки, Ошер невольно поднял взгляд к Шарриашу. Принц, такой же, как и он заложник власти, изгнанный из родного мира…

Между тем Рамина только медленно кивнула, подтверждая его слова. Меньше всего она хотела снова оказаться здесь, в мире, где они потеряли стольких друзей, мире, где Тарис потерял ногу, но судьба выбора им не предоставила.

Глубоко вдохнув, Воля резко хлопнула в ладони, снова привлекая внимание к себе.

– Раз уж так вышло, отныне забудьте, кто мы. Мы не кшерхи. Мы селяне из Римбо, жили на окраине, во время пожара, что прокатился по городку, потеряли все и теперь бредем к Шеисе к родне. Все мы родственники, Хиталь, Лэри, Нэри и Лейви – в платья немедленно. Кеташи и наши плащи сложите в повозке. Если кого-то встречаем – молчать. Говорить буду я или Грегуар. Нэри, – окликнув девушку, безошибочно определив, кто именно из близняшек недовольно закатил глаза, Рамина смерила ее красноречивым взглядом. – Мы – селяне. Не огрызаемся, не выворачиваем руки и… По возможности не воруем.

На последних словах взгляд женщины переметнулся уже к Грегуару, что мгновенно просиял бессовестной улыбкой.

– Хиталь – жена Грегуара, Лери – Ройни, Нэри судьба накажет Лорея, с Лейви не повезет Мааку. Старик, ты у нас отец семейства, сделай что-то с собой, – выразительно указав на слишком уж молодое лицо, что совсем не сочеталось с седыми волосами, распорядилась Воля.

– Да с таким семейством меня в гробу должны вести, – хмыкнул фокусник.

– Хиталь, Кельва, Ошера, и Лорея перебинтуй. Они жертвы пожара, – дождавшись кивка девушки, Воля развернулась к Шарриашу. – Его тоже перебинтуй… И повязка нужна, будешь опускать на глаза, в случае чего, будешь слепым.

Хмыкнув, он криво усмехнулся, блеснув желтыми, чужими для людей, глазами.

– И немым?

– И глухим, – охотно добавила Воля и снова резко хлопнула в ладони, прерывая разговоры. – Переодеваться и бинтоваться… Тукар, дай мне пару мечей.

Во всем произошедшем Ошера больше всего заинтересовала история Шарриаша. Он читал много легенд о нагах, но осознавать, что вот он – живой представитель этой расы, было и странно и немного жутко.

Читал принц много и не все из прочитанного он хотел бы видеть в своем мире. И все же история принца нагов заинтересовала его больше другого. И уж точно больше вопроса о том, зачем же Воле немедленно потребовалась пара мечей.

Впрочем, узнать побольше о нагах ему не удалось, зато ответ на последний вопрос он узнал почти сразу же, как только Хиталь закончила его перевязку.

– Ошер.

Встрепенувшись, парень обернулся к Рамине, машинально поднявшись с места.

– Твой бросок копья очень заинтересовал Анну, она советовала побольше уделить внимания твоему обучению. И я с ней согласна. Владеешь? – кивнув на меч в простых ножнах, коротко уточнила она.

Невольно нахмурившись, принц чуть неуверенно коснулся собственного меча. Не для красоты ведь он его носил.

– Владею, – впрочем прозвучал ответ не слишком уверенно.

И пусть упражняться ему приходилось по несколько раз в неделю, что-то подсказало, что занятие в оружейном зале – одно, а бой – совершенно другое.

– Меч положи к нашим кеташи. Слишком примечательная сталь. Возьми этот, – передав ему оружие, женщина хлопнула его по плечу и пристально заглянула в глаза. – И возвращайся сюда. Ты уже достаточно поправился, начнем занятие. Хор, Кри, Лейви, вас тоже касается. Маак, Грегуар, Ройни, помогите. Грегуар, Кельв – в дозор.

Разжав ладонь, отпуская плечо парня, громко скомандовала Воля.

– А почему не я к тренировке? – возмутилась Нэри, без всякой радости одергивая темную ткань платья.

– Потому что ты моя жена, а жена должна выглядеть опрятно, – послав мрачной девушке воздушный поцелуй, весело заметил Лорей.

– Лейви тоже «жена», – фыркнула девушка, только ткнув поэта локтем в бок.

– А Мааку всегда не везет, вот и с женой не повезло, – доверительно сообщил он, предусмотрительно перехватив локоток «женушки».

– Я могу поделиться своим «везением», – мрачно заметил Маак, затягивающий пояс.

Впрочем, Лорей тотчас просиял улыбкой, вскинув руки в защитном жесте. Пользоваться невиданной щедростью спутника он не рисковал.

Только покачав головой, наблюдая за происходящим со стороны, Рамина терпеливо ждала. Благо, Ошер не собирался затягивать и испытывать терпение Воли и уже скоро вернулся, на ходу наполовину вытащив клинок.

– За что люблю этот мир – здесь нет плохой стали. Те клинки, что в других мирах стоили бы хорошую цену, здесь отпустят за копейки, – заметив озадаченный взгляд принца, заметила Рамина.

На том с разговорами было покончено.

Вопреки опасениям Тарда, что поднялся с места, несколько хмуро глядя на принца, совсем безнадежным тот не оказался. Даже напротив. Первую атаку принц отразил без труда. Да, ему не хватало быстроты и гибкости, но с мечом он явно был знаком.

«Недооценил…» – едва заметно усмехнувшись, подумал Тард.

Впрочем, Воля не остановилась на простейших тренировочных ударах. Пока слева от нее то и дело, особенно не церемонясь, отправляли на землю то Кри, то Лейви, Рамина не спешила.

Атаки становились быстрее медленно, пока в какое-то мгновение из четко выстроенной схемы не превратились в совершенно неожиданные выпады. Не прошло и пары мгновений, как меч Ошер, сверкнув в свете костра, отлетел в сторону.

– Подними, – коротко скомандовала Рамина, едва заметно улыбнувшись.

Шумно вздохнув, Ошер мгновенно развернулся, бросившись к мечу, украдкой осмотревшись. Не смотрел ли кто? Даже проведя столько времени с кшерхами, он так и не мог привыкнуть, что злой насмешки от них ждать не стоит. Но если неудачу принца и заметили, то не придали ей большого внимания. Куда больше доставалось Хору, что в третий раз был вынужден нырять в заросли крапивы за своим мечом. Заросли были достаточно густыми и высокими, пятном разросшимися у придорожного кустарника и искать приходилось долго.

– Мы же четверть оборота назад как это проходили! Эх бестолочь, только бы носиться, нет бы потренироваться… – явно вживаясь в роль ворчливого деда, протянул Старик, снова пыхтя трубкой у костра.

Проводив взглядом принца, Рамина вздохнула. Все было именно так, как она и думала. Мальчик знал меч, но не чувствовал его. В тренировке еще может продержаться, при понимании, что никто не причинит ему серьезного вреда, а вот в бою…

С последним нужно было что-то делать. Пусть даже придется к имеющимся шрамам наследника престола Корвидиума прибавить еще несколько. И что-то подсказывало Воле, что делать нужно как можно скорее. Еще в этом мире принц должен понять, что его жизнь – острие клинка и умение направлять это острие. Без этого выжить ему будет сложно.

Впрочем, он был сыном Аскара Терезаа, а значит оценивать его как обычного человека не стоило. За спиной этого паренька Воля видела того, кем он мог, кем обязан был стать. Видела и невольно улыбалась, вновь поднимая клинок, чтобы атаковать нынешнего принца.

Быстрым и хлестким ударом, оставляя кровавый росчерк первого урока на его руке.

Я очень надеюсь, что теперь удастся снова вернуться в нормальный режим выкладки и прошу простить за такой перерыв. Да здравствуют правки треклятой магистерской, молюсь и верю, что третью правку примут и от меня отстанут.