Обороты

Глава 8. Король умер, да здравствует кот!

– Он умер…

Прозвучав в тишине комнаты, слова вспороли воздух леденящим смыслом.

Умер. Король умер.

Медленно обернувшись к лекарю, Матаан впился в него тяжелым пристальным и недоверчивым взглядом.

– Невозможно, – отрывисто бросил жнец, прежде чем снова, уже совершенно растерянно, взглянуть на Его Величество.

В свете множества свечей лицо Аскара казалось особенно грозным. Ушедшее дыхание не забрало тревожной морщины с высокого лба, не разжало напряженно сжатых губ. Точно и в смерти он продолжал беспокоиться за свой народ, готовый в любое мгновение стать на его защиту, но это было не так.

Король умер.

– Невозможно… – снова, уже совершенно растерянно прошептал Матаан, резко склонившись к мужчине, встряхнув того на плечи.

Как так? Его господин говорил совсем о другом, король не мог умереть! Но голова Аскара только безвольно мотнулась. Он был мертв.

– Н-н-нужно сказать…

Голос лекаря донесся до жнеца сквозь пелену отчаяния, чудовищного осознания того, что он натворил. Резко развернувшись, Матаан в мгновение оказался рядом со стариком, схватив того за шею.

– Ты никому и ничего не скажешь! – четко и тихо бросил он, глядя в выпученные от ужаса, глаза лекаря.

Старик отчаянно захрипел, пытаясь что-то сказать, но жнец только сильнее сжал ладонь, едва понимая, что хотел сделать. Убить? Остановить? Заставить молчать? Сознание помутилось и в этой темноте хрип задыхающегося старика отдавался тысячеголосым хохотом, звуками предсмертных криков всех тех, кого он только что убил.

Этот шум нарастал, заполняя собой сознание жнеца, вынуждая отшатнуться от полузадушенного старика, что тотчас рухнул. Он был везде: внутри него безумным хороводом и снаружи пламенным шаром, что вспорол небеса.

Смерть короля принесла смерть для мира.

Группа людей, что неспешно удалялись по вытоптанной дороге от фермы постепенно превращалась в точки. По мере отдаления этих предателей, Лейвина все больше хмурилась, потирая ноющее ухо. Попытка надавить на жалость Хиталь провалилась с грохотом, Лейви банально не заметила, что за ее слезными просьбами поговорить с матерью наблюдали. И, быть может, наблюдением бы все и закончилось, не начни Хиталь колебаться. В тот момент, когда юная интригантка почти возликовала ее и схватили за ухо.

Шарриаш не кричал, вернее сразу даже ничего не говорил, только выразительно взглянул на нее своими страшными, по-змеиному желтыми глазами и хорошенько намял ухо, прежде чем отпустить и спокойно напомнить:

– Тебе сказали нет.

На том надежды девушки и рухнули. И пусть не с треском, хозяином фермы оказался кшерх, что осел в этом мире и взял в жены местную женщину, он мог многое рассказать, но все же рухнули. На ферме они проведут еще немало времени, а шанс попасть в город был только один и вот он скрывался вдали, оставляя ее на попечительство Шарриаша, Маака и Тариса - хозяина фермы. Кельв и близняшки с Ройни, вернулись к стене валунов, чтобы помочь Ройни собрать нужные травы, остальные отправились в город.

В очередной раз тяжело вздохнув, Лейви все же оставила ограду в покое и неспешно направилась к дому, вдоль свежевскопанных грядок, мимо конюшни и нескольких небольших построек.

Кшерх и его семья жили просто, хотя и не бедно. Двор явно держался в умелых руках, не было заметно ни одной покосившейся стены или грязного уголка. Однако особенно хорошо выглядела конюшня. Тогда как дом был просто добротным и достаточно просторным для большого количества гостей, в конюшне хозяева явно проводили большую часть времени. Это было заметно по чистоте, витиеватой резьбе на дверцах и самих лошадях. Смирных серых лошадках, что с интересом поглядывали на нежданных гостей.

У конюшни Лейви даже задержалась, подумывая не заглянуть ли туда снова, но передумала. Успеется. Сейчас стоило воспользоваться приглашением Тариса и выкупаться. Парни уже должны были привести себя в порядок, так что ждать их не пришлось бы.

Пнув камешек, что попал под ногу, Лейви все же постаралась идти медленнее, чтобы потом не пришлось ждать под дверью или, что и того хуже, попасть под расспросы дочери Тариса или сочувствующий взгляд его жены. Первая не могла не заметить ее полыхающего уха, а вторая была свидетелем самого процесса воспитания наглого ребенка. Впрочем, боялась зря. Во дворе, с трех сторон огражденного стенами дома, купальни и еще какого-то неприметного серого здания, не было никого кроме Тарда.

– А Ошер где? – невольно ускорив шаг, поинтересовалась Лейви, осмотревшись.

За прошедшее время она ни разу не видела, чтобы И'Ар позволял себе отходить от своего принца слишком далеко. Впрочем, сегодня парень сумел ее удивить.

– Его взяли в плен. Возможно пытают, – буднично заметил он, с удовольствием вытянув ноги, удобнее устраиваясь на лавке.

– А как же твой долг спасать принца?

Хмыкнув, Тард ответил ироничной улыбкой. После хорошей порции горячей воды и возможности переодеться в чистую одежду мир стал как-то светлее. Точно с дорожной пылью с себя удалось смыть тяжесть, которую он ощущал, каждый раз глядя на принца.

– Его отправили в путешествие, чтобы он мужчиной стал, вот пусть и дерзает. И начнет с самого страшного противника, – таинственно понизив голос, отозвался он.

Заинтригованно прищурившись, Лейви выразительно скрестила руки на груди, требуя продолжения, но Тард только многозначительно улыбнулся. Отвечать он явно не собирался, демонстративно откинувшись на спинку лавочки и взъерошив еще влажные светлые волосы. Но возмутиться на тему бессовестного интриганства Лейви не успела, ее внимание отвлекла хлопнувшая дверь и отзвук бессовестного девичьего смеха.

– Ошер? – удивленно воскликнула Лейви, на мгновение даже растерявшись.

Вылетевший из дома юноша был взъерошен, напряжен и вполне мог сравняться полыхающими щеками с отборным томатом. Друзей он заметил не сразу, а едва заметил, скривился, зачем-то оглянувшись назад, на закрытую дверь.

Со все растущим изумлением наблюдая за ним, Лейви на время забыла даже о полыхающем ухе. Обычно такой высокомерный и мрачный принц не был похож на себя, да и вообще ни на кого знакомого девушке.

– Тард, что за противник!? – отчаявшись разобраться, Лейви просто пнула носок сапога И’Ара.

Впрочем, того так просто было не пронять. Неспешно повернувшись в сторону Ошера, что все же отклеился от двери и медленно направился к ним, Тард тонко усмехнулся.

– Лейви, страшнее женщины противника быть не может, – деланно серьезно ответил он, откровенно дурачась.

Успевший достаточно приблизиться Ошер вдруг споткнулся на ровном месте, покраснев больше прежнего под совсем уж бессовестный смех Тарда.

– Дурак! – возмутилась Лейви, отвесив смеющемуся другу подзатыльник.

Понимая, что подробностей, от принца не дождаться, Лейви вздохнула и вынуждена была направиться к дому за чистой одеждой и бадьей воды.

Проводив ее взглядом, Тард только усмехнулся и покачал головой. Давно уже ему не приходилось так искренне смеяться. Хмыкнув, он все же взглянул на притихшего, но уже не слишком пунцового, Ошера. Всего мгновение поколебавшись имеет ли право на такую вольность, Тард махнул рукой. Принц сам дал ему право обращаться к нему, как к другу.

– Неужели крестьянка оказалась настолько языкастой, что смутила принца?

Скривившись в ответ, Ошер вздохнул и все же подошел к товарищу, присев на лаву рядом. Отвечать не хотелось, вспоминать тем более. Но Тард отставать не собирался, невольно приподняв бровь.

– Ты что вообще с женщинами дела на имел?

Ошер в ответ снова залился густым румянцем, стиснув зубы.

– А, так ты не по женщинам вообще… – подвел итог Тард, немного рассеянно взъерошив волосы.

– Сдурел?! – воскликнул принц, дернувшись от возмущения.

Пусть это и не порицалось в их мире, но Его Величество строго следил за тем, чтобы принц воспитывался в более традиционных для всех миров устоях. Все еще отчаянно смущаясь, Ошер опустил взгляд к носкам сапог.

– Не умею я с ними разговаривать. Как рот открываю, так такую ересь нести начинаю… – чуть помедлив, признался он.

На минуту во дворе повисла тишина, прерываемая только стрекотом птиц. Смерив принца взглядом, Тард вдруг усмехнулся, наверно впервые взглянув на него не как на сына Великого Аскара Терезаа. Пусть сын Владыки, но пока еще и на треть не владыка, котенок, что только глаза открывать начал. Бестолковый и беспомощный, гораздый шипеть на чужих, но не способный сделать ничего больше. Вздохнув, Тард вдруг резко хлопнул ладонями по ногам, спугнув стайку серых птичек, что нагло подобрались почти к их ногам.

– Тогда будем это исправлять!

На мгновение опешив, Ошер вскинул голову, изумленно взглянув на Тарда, но тот был серьезен. Конечно принцев с девушками себя вести он еще не учил, но помнил, как его так же наставлял брат. Если уж вверили ему этого котенка – его стоит не только охранять, но и воспитывать.

Сознание всегда погибает позже тела. После того, как из груди вырвется последний вздох, а сердце прекратит биться, оно еще цепляется за жизнь, не спеша отступать.

Сознание короля не желало гаснуть, полыхая отчаянным алым пламенем. За все годы своего существования Зажигающий еще никогда не видел такого яростного желания жить, не крохотной искры, что постепенно таяла от безысходности, а яркого огня, что не спешил затухать.

Нет, напротив, жажда жизни полыхала, вытесняя тьму смерти, заставляя отступать ее прочь. В этом яростном желании жить сплеталась сила воли, понятие долга и чей-то облик. Уловить его точно не удавалось даже божеству, но эта пляшущая фигура то и дело появлялась в сознании правителя.

– Смирись, Аскар, ты проиграл! – ждать больше Зажигающий не собирался.

Пока тело мертво и над миром нет защиты, есть опасность погубить все и кому в этом мире тогда понадобится божество?

Тьма загудела, разъяренными шершнями атакуя пламя, подавляя его, сминая с легкостью бумажки, сжимая до крошечной точки, ослепительно сияющей в смертельной мгле. И от этой крошечной точки, от жалкого светлячка, что еще смел жалить избавиться все не удавалось. Упрямая точка извивалась, жгла, ослепляла, пока божество не потеряло терпение. Часто вершители мира теряют терпение от упрямых мелочей и часто потеря терпение идет под руку с потерей мира.

Прихлопнуть, погасить упрямую искру! Из вездесущей тьмы к светлячку уверенно потянулась рука, чтобы смахнуть последнюю мошку, мешающую ему занять тело Владыки.

– Угасни с миром, Аскар, – не сдерживая злорадного смеха, воскликнул он, сжимая ладонь.

Ненависть, жажда мести, одержимость желанием уничтожить врага – это яд, уничтоживший не одно живое существо. И боги не исключение. Быть богом – не значит быть выше человека, быть богом – значит быть в стороне от человека, вне его эмоций, желаний, на стороне высшей, беспристрастной справедливости. Божество, что позволило себе сблизиться с человеком, подвергнуться тщеславию и жажде мести – повержено.

– Не спеши!

Светлячок, что вот-вот должен был погаснуть, вдруг вспыхнул. Сияние волной обрушилось на тьму, отгоняя ее, но Зажигающий отступить не смог. Руку, что готова была покончить с противником, схватили. Сияя все ярче, свет стремительно вытеснял мрак, болезненно жаля, но не отпуская божество, что скорчилось от боли.

– Ты должен был умереть, это невозможно! – яростно воскликнул Зажигающий, из последних сил призывая спасительную тьму, что оградила бы его от света, но… Руки его так и не выпустили.

Из света, из яростной, бушующей стихии на поверженное божество спокойно смотрели карие глаза женщины. Черноволосой вольницы в пестрых одеждах, что плясали с яростным пламенем.

– Ему есть ради чего жить, а тебе придется остаться здесь… – голос женщины был так же спокоен, как и взгляд.

И последним, что успел ощутить Зажигающий, прежде чем жгучие стены клетки сковали его, отрезая путь к выходу из сознания – раздражение. Убить! Нужно было велеть убить всех кшерхов! Чей бы облик не принял Страж сознания Аскара, будь эта женщина мертва, он не был бы так силен, он не смог бы сопротивляться, хвататься за жизнь, идти наперекор смерти и самой судьбе.

– Это очень плохая идея, – уже в который раз, мрачно сообщил Тард.

И в который раз Лейви, шедшая впереди, только беззаботно отмахнулась, продолжая целеустремленно взбираться на холм.

– А мы с Ошером так не думаем! – весело отозвалась она.

Впрочем, подтверждения ее слов на лице принца не было. Кисло поморщившись, едва поспевая за неугомонной девушкой, он старался вообще не смотреть на Тарда. Сейчас, когда ферма осталась далеко позади и он сбился со счета сколько уже раз они спускались и подымались в холмах, что взбугрили землю западнее города, принц ощущал себя болваном. Если бы не его нерешительность – Лейви никогда не удалось бы уговорить их на эту безумную прогулку. Но стоило Тарду начать подбивать его снова попытаться заговорить с девушкой, что смутила его, как Ошер струсил. Банально струсил, схватившись за первый же шанс уйти от разговора. На беду всем этот шанс предоставила посвежевшая Лейви, что прямо после купания бросилась с ним.

Горяча вода благоприятно отразилась на внешности Лейви, под слоем пыли оказалась прелестная светловолосая девушка, но совсем уж скверно повлияла на чувство самосохранения. Несмотря на указ матери, намятое ухо и просьбу Грегуара, она решила устроить вылазку к какой-то роще, о которой слышала от Лорея. И Ошер схватился за предложение составить ей компанию как за спасительную соломинку. Конечно уже скоро он понял какую глупость сотворил, но слово назад взять не мог.

– У меня создается впечатление, что вы вообще не думаете, – мрачно пробормотал Таир, не прекращая напряженно осматриваться.

Товарища, подчиненного, друга он срезал бы в самом начале пути. Отвесил бы подзатыльник и насильно удержал на месте, но… Несмотря на то, что разговаривать с Ошером он теперь мог куда вольнее, тот оставался его принцем. Пусть глупым, слепым и бестолковым, но принцем, которому он был обязан подчиняться и которого был должен защищать.

Впрочем, пока казалось, что нервничает он зря. Нападать на них никто не спешил, единственное, что могло подступить и окружить – высокая зелень разнотравья. На вершинах холмов они тонули в ней по колено, к низменностям фиолетовые цветы и усики травянистых кустарников цеплялись уже за пояс. Однообразность этого пестрого, постоянно шелестящего, покрова уже скоро притупила чувства. В какое-то мгновение Тард вовсе потерял ориентацию в пространстве, положившись на Лейви, что уверенно вела их вперед.

На что она ориентировалась, взбираясь на очередной холм не представлял ни Тард, ни Ошер. Оба знали, что раньше она в этом мире не бывала, но Лейви это, казалось, не смущало. Девушка уверенно вела их вперед, порой бормоча что-то и загибая пальцы.

– Ну здесь достаточно интересно, – вдруг подал голос Ошер, попытавшись разрядить атмосферу.

Впрочем, в этот раз Тард не был настроен поддерживать принца, мысленно ругая его на все лады.

– Конкретное «здесь», Ваше Высочество, ничем не отличается от того «здесь», что было несколько холмов назад.

Смутившись, Ошер замолчал, прекрасно понимая, что Тард вправе ворчать на него. Он и сам начинал злиться на себя, ведь ему только показалось, что он научился находить с людьми общий язык и вот так глупо все разрушить…

«Трусливый болван!» – в сердцах подумал Ошер.

И долго бы еще принцу страдать самобичеванием, если бы не крик Лейви, что успела бегом взобраться на очередной холм.

– Дошли!

Встрепенувшись, Ошер в последний раз виновато оглянулся на Тарда и все же ускорился, ловко взбираясь на вершину холма. При этом той усталости, что валила его с ног в начале пути, он уже не ощущал.

Последним к спутникам присоединился Тард, выразительно и совсем уж не почтительно приподняв бровь.

– И ради этого мы сюда шли? – уничтожительно уточнил он, широким жестом указывая на редкую рощицу со странно искривленными деревьями.

Вот только так легко смутить Лейви ему не удалось. Жизнерадостно кивнув, девушка подпрыгнула на месте.

– Разве это не интересно? – воскликнула она, обернувшись к Тарду.

Скептически хмыкнув, парень ничего не ответил и первым спустился к роще, ощущая все возрастающее напряжение. Житель лесов, он знал, как должны выглядеть здоровые деревья и нормальный лес. Эти деревья, искореженные под немыслимыми углами, с выгнутыми в химерных направлениях стволами, не были ни здоровыми, ни нормальными.

Фыркнув, Лейви сбежала за ним, с интересом осматриваясь. Последним же неохотно спустился Ошер, ощущая острое желание убраться отсюда подальше.

Он еще никогда не видел таких деревьев: сплетенных между собой, с изогнутыми дугой стволами и узловатыми ветками, в которых сложно было узнать породу дерева. И пышная зеленая листва, шелестящим покрывалом опутывающая ветки, не успокаивала, скорее наоборот. Казалась чем-то чудовищным и кощунственным.

– А что Лорей о роще рассказывал? – вскинув голову к мощному дереву, что аркой выгнулось над их головами, склоняясь кроной почти до земли, поинтересовался Ошер.

– Вообще говорил, что это единственная естественная роща на этот мир, – чуть поубавив в веселье, отозвалась Лейви.

Безбашенная и любопытная, она творила немало глупостей, но дурой никогда не была. И сейчас, под сенью искореженных деревьев ощутила невольный холодок. Если бы эта роща была еще чем-то примечательной, Лорей обязательно рассказал бы…

Нахмурившись, Лейви помрачнела и нерешительно оглянулась на Ошера и Тарда, что пристально всматривался в листву.

– Что-то не так, давайте вернемся.

– Не так… – эхом повторил Тард, чуть прищурившись.

Внутренний зверь, что затаился в глубинах подсознания, вздыбил шерсть, настороженно зарычав. Смутное чувство опасности, что медленно опутывало его с каждым шагом сюда, взметнулось, накрыв с головой. Тихо рыкнув, еще не совсем понимая, что его тревожит, парень резко толкнул спутников вперед, подгоняя.

– Быстро… – не договорив, Тард резко обернулся вправо, краем глаза поймав смазанное движение.

Лениво качнулись ветки, стелющиеся по земле шагах в десяти от них. Не показалось.

Успев бросить только один быстрый взгляд назад, на Тарда, Лейви схватила Ошера за рукав. Теперь опасность ощущала и она, бегом бросившись к опушке. Всего десяток шагов, что может быть легче?

Чувствуя себя вьючным ослом, Ошер рванулся за спутницей, стараясь не замедлять. Резкий рывок вперед, легкий наклон. Встревоженный, принц едва ощутил странное касание воздуха, скользнувшее по щеке, но небольшую стрелку, пущенную из листвы ближайшего дерева, заметил Тард.

Рука И`Ара мгновенно скользнула к поясу. Прежде чем удалось подумать, нож сорвался с ладони, скрывшись в листве под вскрик стрелка. Но тот был не один.

– Лейви! – понимая, что не успеет сбить второго стрелка в кустарнике, крикнул Тард.

Уже зная, что опоздал, парень бросился вперед, чувствуя, как кровь закипает в жилах и сил сдерживать зверя нет.

Дернувшись от крика спутника, Лейви на ходу обернулась. Что-то кольнуло в шею, но не от этого вдруг захотелось кричать. Там, на опушке рощицы рухнул на колени И`Ар.

– Тард! – крик Ошера сорвался мгновением позже того, как оба спутника развернулись, бросившись было назад, но не сделали и пары шагов.

Не успевшая даже испугаться, Лейви вдруг ощутила, как земля уходит из-под ног, а картина, бьющегося в странном и страшном припадке Тарда, расплылась, теряясь в темноте.

Дернувшись от неожиданности, Ошер едва успел перехватить, вдруг рухнувшую девушку, упав вместе с ней всего в нескольких шагах от товарища. От силы удара о землю вышибло дух. На миг высокие травы скрыли Тарда, оставив только звуки. Крик, перерастающий в чудовищное рычание дикого зверя.

«Неужели здесь есть большие хищники?» – чувствуя, как к горлу подкатывает комок, Ошер едва подавил желание затаиться.

Он назвал Тарда другом, какой же он принц, если бросает в беде друзей? Эта мысль предала силы, чтобы привстать, но на ноги Ошер так и не поднялся, замерев в нелепой позе, просто окаменев от неожиданности.

Тард – начальник стражи его отца, не умирал, не бился в припадке, беспомощный перед невидимым для принца противником. Он превращался! На глазах, застывшего от изумления принца, тело Тарда странно изогнулось, казалось в движение пришли не только мышцы, но и кости и от этого зрелища Ошера окончательно замутило.

«Кто бы мог подумать, что Владыка приблизит к себе кота из Южных долин,» – как-то рассеянно успел подумать Ошер, прежде чем вскрикнуть от боли.

Что-то больно кольнуло в ногу, вынудив принца подпрыгнуть.

Качнулись ветви кустарника, из которого появился человек в неприметной одежде с какой-то трубкой в руках. Для чего эта трубка нужна Ошер понять не успел, ощущая, как вдруг закружилась голова и земля под ногами спружинила.

Последнее, что он успел увидеть: кот. Огромный зверь, в холке лишь немногим уступающий лошади и по нелепой ошибке названный котом, распластался в прыжке, сбивая с ног человека с трубкой. Крика горе-охотника и целой тучи стрел, что вдруг посыпалась на оборотня, принц уже не слышал и не видел. Равно как не видел и того, как мигом позже рухнул кот.

В поляне было не так все: от странных деревьев, до полного отсутствия запахов, позволяющих незаметно затаиться там целому отряду. Но об этом не успел подумать уже никто.