Обычная магия

Нет существа страшней

Бьёрну позвонили в девять.

Они с Русланом как раз собирались ужинать.

— Да. Да, это Бьёрн, — наставник отбросил вилку, уже нацеленную было на аппетитный кусок стейка. — Когда? Где? Какая больница? Еду.

Он поднялся, не глядя на еду, и бросил:

— Демон в больнице. Звонила его жена.

— Что с ним?

— В коме. Почему — неясно. Но вчера оставил жене мой номер и велел звонить, если что.

Бьёрн уже оделся и теперь сосредоточенно рассовывал по карманам какие-то мелочи.

— Я с тобой, — Руслан тоже встал из-за стола. — Вдруг чем-то помочь нужно будет. Не врачам, а по нашей части…

Бьёрн молча кивнул и взялся за телефон: вызывать такси. Руслан, не удержавшись, на ходу сунул в рот отрезанный кусок своего стейка — вкусно! — и тоже принялся торопливо натягивать свитер и пуховик.

Что же случилось с Демоном? Руслану вспомнился Кириллов лес и ледяная стая, странный мешочек и Демоновы слова “я сам разберусь, ладно?”

Видимо, не разобрался. Хотя, может, он попал в больницу не поэтому? Тогда зачем сказал жене звонить Бьёрну? Ладно, что толку спрашивать самого себя — скоро они всё узнают.

Когда подъехало такси, оба были уж готовы: одеты, обуты, рюкзаки на плечах. Машина на этот раз была другая, а за рулём сидел незнакомый словоохотливый мужик, всю недолгую дорогу до больницы жаловавшийся на цены, мэрию и горсовет, ДПСников и погоду.

В холле больницы их встретила пышнотелая женщина с длинной русой косой. Она сразу подошла к Бьёрну и сказала, непривычно окая:

— Вы, что ли, Бьёрн? Серёженька так вас и описывал. Ох, горюшко! — она замолчала, всхлипнув.

— Вас как зовут? — спросил Бьёрн.

То ли ему действительно нужно знать, то ли просто хотел отвлечь женщину.

— Оксана я. Жена Серёжина. Ох, я ж вам по телефону говорила… — она снова всхлипнула, но всё же взяла себя в руки. — Вы простите: я вся извелася.

На шее у женщины висел большой кулон со сложным выгравированным знаком. На полных запястьях пестрели разноцветные браслеты: бисерные, из ниток, шнурки. На некоторых висели подвески со знаками, на других — просто бусины.

— Что случилось?

— Мне с больницы позвонили. Сказали: нашли Серёженьку на автобусной остановке. Какой-то добрый человек “скорую помощь” вызывал, спасибо ему небесное! Другие-то думали, видать, что пьяный лежит. А Серёженька и не пьёт почти! Чуть-чуть по праздникам. Али когда дело большое закрывает. Вы-то ведь тоже колдуны, да?

Она так растерянно и в то же время обнадёженно посмотрела сначала на Бьёрна, потом на Руслана, что последнему стало не по себе.

— Так что с Де… с Сергеем?

Бьёрн, напряжённый и внимательный, на взгляды печальных голубых глаз внимания не обращал.

— Не сказали мне. Я приехала только что. Вас ждала.

— Идёмте.

В регистратуре им сказали, что Коновалов Сергей Игоревич лежит в реанимации и что толпами ходить туда не положено. В итоге почти рыдающей, но очень настойчивой Оксане удалось договориться, чтобы с ней до палаты поднялся “брат”, а не то ей “станет совсем худо, упадёт она прямо в коридоре и будет в рыданиях биться”. А Руслан остался ждать наставника внизу.

Больница действовала на Руслана угнетающе. Он, к счастью, был здоровым ребёнком, а потом подростком. В больнице он был только, когда болела бабушка. Она через три месяца умерла, а в памяти Руслана остались неприятно светлые коридоры, одинаковые двери, за которыми по-разному страдали люди, и настойчивый запах хлорки, тушёной капусты и каких-то лекарств.

Здесь, в холле, пахло по-другому. Мытыми полами и нежилым помещением. Так пахло в пустой школе.

К возвращению Бьёрна Руслан успел изучить яркие плакаты на стенах: признаки инсульта, вред курения, призыв стать донором и спасти жизнь, витрины аптечного киоска и киоска с газетами и канцелярией.

Бьёрн крутил на пальце связку ключей с соломенной куколкой вместо брелока. Кивнул Руслану, и тот поспешил за наставником к выходу.

На улице Бьёрн сказал:

— Демон мне письмо оставил. Велел жене передать письмо мне, если с ним что случится, но она конверт дома забыла. Вот, ключи дала, чтоб я сам забрал.

— Она видящая? — невпопад спросил Руслан.

— Нет, — покачал головой наставник. — Просто верит в колдовство и всё такое. Ну, поехали. Посмотрим, что там Демон написал, а там разберёмся.

— Ты что-то видел в его палате?

— Догадался спросить — хорошо! — хмыкнул Бьёрн. — Приборы сбоят вовсю. А вокруг Демона тёмные такие сгустки — кто-то жрёт его жизнь. Надо бы ритуал провести, чтоб уточниться. Но и так ясно: если этого поедателя не согнать — Демон не жилец.

Молча сели в такси с другим незнакомым водителем — видимо, наставник вызвал машину ещё в больнице. Бьёрн продиктовал адрес, и такси помчалось по вечернему городу.

Белые улицы, ровные ряды мерцающих фонарей, редкие встречные машины, слепящие дальним светом. Тёмные громады домов с яркими квадратами окон: жёлтые, красные, снова жёлтые. Тут и там мерцают гирлянды.

Интересно: родители уже купили ёлку? Достали мишуру и разноцветные ряды шишек с крошечными лампочками внутри? Или после ссоры с сыном и Новый Год совсем не радует? Руслан тоскливо проводил взглядом очередной дом, неуловимо похожий на его родной, и на секунду захотел, чтобы всего этого не было. Чтобы ему снова было лет восемь — счастливый возраст, когда кошмары раннего детства уже отступили, а до взрослых проблем ещё далеко.

Руслан встряхнулся: это просто настроение такое. На самом деле ему, конечно, не хотелось становиться ребёнком. Быть собой и сейчас его вполне устраивает.

Треки в наушниках сменялись снова и снова, пока такси наконец не остановилось у самой обычной пятиэтажки в старом спальном микрорайоне.

Второй этаж. Правая дверь. Обычная, чёрная, с глазком и номером на золотистой табличке. На полу — чёрно-серый клетчатый коврик. И невидимые глазу обычного человека знаки и на двери, и на стенах вокруг, и на полу под ковриком.

Бьёрн отпер дверь, и они вошли. Наставник решительно прошагал в дальнюю комнату: видимо, там лежало письмо.

Руслан не удержался и огляделся. Интересно, какая она: квартира другого видящего?

Золотистые обои в цветочек, миленькие пейзажи и картинки с котятами в рамках на стенах, пёстрые занавески вместо дверей в комнатах — и знаки, знаки, знаки. Кажется, у Бьёрна дома их меньше. В такой квартире просто должно пахнуть пирогами или вкусным жареным мясом, но здесь пахло гарью и одновременно сырым подвалом. Запахи были навязчивыми и определённо сверхъестественными.

— Где застрял? — послышался голос наставника, и Руслан поспешил к нему.

Бьёрн сидел на стуле у кровати, держал в руках несколько тетрадных листов и читал. Поднял глаза на ученика, протянул один лист.

— Интересно?

Руслан кивнул и взял послание.

“Здорово, Бьёрн! Если ты это читаешь, значит, всё совсем хреново. Как в кино, блин. Только там обычно кассета. Ну, типа, если ты это смотришь, то я уже умер”.

Две зачёркнутые строчки. Всё написанное перечёркнуто много-много раз, в одном месте даже бумага надорвалась.

“Так вот, помнишь Костика? Да помнишь, конечно! Вы с ним лет семь назад чуть не подрались из-за Лили. Так вот, Костика больше нет. Девять дней сегодня”.

Снова зачёркнуто. Два или три слова.

“Лилька говорит, что это я виноват.

Ну, ты сам думай. Мы с Костиком сидели в “Шанхае”, отмечали удачный заказ. Ну ты нас знаешь: сидели скромно, сами себе шутили, смеялись, на алкоголь не налегали.

А потом за соседним столом какие-то упыри уселись. Шумные, пьяные. Догонялись, видимо. Вот они на Костика наехали: типа чё очкарик на них пялится. Костик — он что, плечами пожал: мол, хрен с ними. Но они не затыкались. Потом к официанточке приставать стали. Я им конкретно сказал: уймитесь, не по-мужски себя ведёте. Слово за слово — короче, вышли поговорить”.

Зачёркнута целая строка.

“Пырнули сволочи. Костика пырнули. Он за бок ухватился и давай падать. Я этих уродов отпинал, конечно. А толку-то? Толку? Костик в три минуты отошёл. В печень попали”.

Много отдельных зачёркнутых слов до конца страницы.

Руслан взял второй лист.

“Ты прости, Бьёрн, что я так. Не Оксанке же мне жаловаться. Не по-мужски это.

Когда “скорая” приехала, он уже остыл.

Потом с ментами разбирались, то-сё. В общем, к Лильке я нескоро попал. Она как глянула на меня своими глазищами. И сказала: мол, проклинаю тебя. Я сдуру ляпнул ей: нет же у тебя Костиных сил, Лиля, какие проклятья?!

Она опять глянула: ну, ты знаешь Лилькины глазища. Я, сказала, тебя достану. Говорила я Костику, что ты его до добра не доведёшь.

Мы с Костиком, да мы как братья! Да я за него…”

Зачёркнуто.

“Та ледяная стая в Кирилловом лесу — это Лилькиных рук дело.

Ну, не её собственных, конечно.

Наняла она кого-то.

Я как ту прядь увидел — всё понял. Мы ж с Лилькой встречались. Давно, когда только-только с ней и Костиком познакомились. Вот тогда и обменялись прядями волос. Типа романтика. Счас кажется: дичь какая! А тогда нормально, очень даже красиво казалось”.

Зачёркнуто два слова.

“Потом ко мне домой ночная падь приходила. Домой! Тут же Оксанка! Зачем её-то втягивать? Не по-мужски. Ну ладно ко мне претензии у Лильки, но жена моя тут причём?!”

Лист кончился — и Руслан потянулся за следующим.

"Я падь изловил. Она, ты знаешь, с хозяином связана.

Есть у меня подозрения, кто за этим стоит. Чтоб и сильный видящий был, и с Лилькой знаком, и сам типчик скользкий. Но это проверить надо. Сам понимаешь, не по-мужски такими обвинениями кидаться.

Вот отслежу его, там и поговорим.

А если этот гад круче меня окажется, то ты уж с ним разберись, Бьёрн.

Демон. Сергей”

Вчерашнее число и размашистая подпись. Три знака рядом.

Руслан молча посмотрел на Бьёрна. Наставник был мрачен дальше некуда.

— Счас спрошу у Оксаны, где её мужа-остолопа нашли. И пойду туда. Ты домой иди, не надо тебе в это ввязываться.

— Я с тобой, Бьёрн. Я могу помочь.

Бьёрн нахмурился ещё сильнее.

— В разборки с другим видящим я тебя втравливать не буду.

— А если он следит за домом Демона? И уже видел и тебя, и меня? Что, мне тихонько сидеть и ждать, пока он за мной придёт?! И вообще я не ребёнок, Бьёрн. Я могу тебе помочь. Я ведь уже тебе помогал! Или это всё шуточки, а как реальная опасность, так я не в счёт?

— Тихо, тихо. Ладно. Поговорю с его женой, там посмотрим.

Он набрал номер и включил громкую связь.

Оксана рассказала, что муж после смерти Кости сам не свой, но оно и понятно: лучший друг, как-никак. Почти брат. А два дня назад у них дома вечером вдруг все пробки повыбило. И жуть наползла несусветная! Темень, страх, но Сергей начертил круг, поставил в него жену, сказал зажмуриться — а она всегда мужа слушается — и до утра слышно было, как он кого-то гоняет. Поймал в итоге.

Запер это что-то в ванной. А вчера вечером ушёл, наказав, если с ним что случится, связаться с Бьёрном и письмо ему передать. Так она и сделала.

— Ты всё сделала правильно, Оксана. Ты говорила: Сергея на остановке нашли. На какой, знаешь?

— Знаю. От нас недалеко. Не наша, а следующая, если на автобусе. “Спиртзавод” называется.

Она вздохнула и спросила:

— С Серёженькой же всё хорошо будет? Ты как колдун скажи — будет ведь?

Бьёрн недобро прищурился и сжал губы в тонкую линию. Таким Руслан наставника ещё не видел.

— Будет, — сказал он и отключился.

Бьёрн повернулся к ученику:

— Счас пройдёмся до той остановки. Если увижу подходящее место, где Демон мог падь пытать, поедем домой за инструментами. Если не увижу, будем искать.

По пустой холодной улице они за три минуты дошли до нужной остановки. В стороне высился остов разрушенного здания. Видимо, того самого спиртзавода. Бьёрн запрокинул голову, оглядывая тёмную громадину, и сказал:

— Годится.

Они подошли ближе. Бьёрн быстро отыскал дыру в заборе, забрался на территорию завода, вытащил нож и принялся рисовать перед собой знаки. Одни повисали в морозном воздухе, другие отплывали в стороны, но все светились, не торопясь исчезать.

— Да, Демон тут был. И падь была. Едем домой — надо прошерстить запасы.

Он ещё раз посмотрел на здание. Так, словно ему хотелось броситься внутрь и начать осмотр прямо сейчас, без всяких глупых предосторожностей. Бьёрн хищно встряхнулся и отвернулся от старого завода.

— Идём.

До дома Бьёрна доехали быстро: поймали попутку.

Бьёрн вихрем прошёлся по квартире: сунул в рюкзак колышки из могильной осины, взял пару ножей, подумал — и сунул ещё один.

— Ты ешь, ученик. Сил много понадобится.

Руслан осознал, что зверски голоден. Набросился на остывший ужин и съел свою порцию, прежде чем наставник успел закончить сборы.

— А ты?

— А мне пока нельзя.

Бьёрн то ли усмехнулся, то ли оскалился, и Руслан почувствовал, как вдоль позвоночника стало холодно и немного щекотно. Не завидовал он тому негодяю, который напал на Демона.

— Получается, — спросил Руслан, допив чай, — какой-то видящий натравил на Демона тех снежных волков и эту… падь? Что это такое, кстати?

— Очень опасная тварь. С темнотой проникает почти куда угодно. Её нападение похоже на сонный паралич, только мучительно долгий и со смертельным исходом. Обычная защита ей не страшна. Нужны особые знаки и ритуалы: долго, муторно, ингредиенты не вдруг найдёшь, так что обычно никто и не заморачивается, — пожал плечами Бьёрн. — Тем более что появляется падь очень редко. Нужно, чтобы кто-то был заживо похоронен не на кладбище. И чтоб ни лунный, ни солнечный свет прямо не падал на захоронение. И ещё парочка условий. В общем, реально — редко.

— Подожди, то есть… то есть кто-то убил человека, чтобы её вырастить?!

— Не обязательно человека, — хмыкнул Бьёрн. — Можно и курицу, например. Падь при определённых условиях вырастает из любого живого существа. И она всегда точно помнит, где и как зародилась. Так что идея Демона её “расспросить” имела смысл. Место только нужно подходящее и времени побольше. Так, сходи в туалет, умойся — в общем, приведи себя в порядок. Может, следы сразу найдём, а может, много часов искать будем. Надо готовиться к худшему варианту.

Через пятнадцать минут они уже спускались к ожидающей их машине. Знакомый усатый таксист кивнул Бьёрну, потом также неспешно поприветствовал Руслана, и он почувствовал себя польщённым. Точно так же, как в далёкие семь, когда папин коллега впервые поздоровался с ним за руку как с взрослым.

По пути Руслан всё думал и думал.

Какой-то видящий использовал знания, чтобы вырастить ночную падь. И чтобы натравить её на другого видящего! Куда спецотдел смотрит? Демон-то хотя бы отбился… или нет? Почему он оказался в больнице? Хотя его жена сказала, что то существо Демон запер в ванной. А если бы он не был видящим, то раз — и нет человека. И никто не узнает, что его убили.

Руслан, ошарашенный этой мыслью, посмотрел на Бьёрна. Наставник хмуро смотрел в окно.

На территории завода из-за снега и уличных фонарей было почти светло, но Бьёрн и Руслан пробирались туда медленно и осторожно: кто знает, что их тут ждёт.

Бьёрн для начала обошёл здание снаружи. Шёл быстро, но внимательно выбирал, куда ставить ноги. И по сторонам успевал оглядываться.

— Вот, смотри: это следы Демона. Его размер. Сначала внутрь здания — следы старые. А эти из здания — видишь: шёл еле-еле.

И правда: цепочка шагов, ведущая внутрь завода, была ровной и чёткой. А вторая виляла из стороны в сторону. Идущий загребал ногами снег, хромал и дважды чуть не упал: в снегу отпечатались следы колена и, кажется, руки.

Бьёрн и Руслан свернули за угол.

— А это, надо полагать, следы того, кто нам нужен.

Две ровные цепочки следов: туда и обратно.

— Шаг не слишком широкий — не торопился. Следы глубокие — тяжёлый, козлина.

За забором след терялся: улица была основательно истоптана.

Бьёрн вернулся к зданию.

— Будь осторожен.

Долго осматривал проёмы и примеривался, в какую дыру в стене зайти. Выбрал. Вынул нож и осторожно пробрался внутрь.

Руслан аккуратно пошёл следом.

Внутри после заснеженной улицы оказалось темно. Руслан постоял, пока глаза не привыкли к полутьме. Огляделся. Вроде бы пусто. Ни существ, ни следов пребывания Демона, ни даже вездесущего мусора.

Руслан достал фонарь — и оказалось, что стены изрисованы то ли знаками, то ли причудливыми граффити. Он оглянулся на наставника: тот рисовал знаки в воздухе и изучал, как они светятся и как гаснут.

Значит, пока можно посмотреть, что тут к чему. Руслан прошёлся вдоль стены, изучая рисунки. Вот тут точно знаки. И здесь. А вот тут — непонятно: у самого пола красовался цветок, нарисованный чёрным. Его лепестки были собраны из букв разных размеров. И то ли есть среди них знаки, то ли нет — не разобрать.

Руслан наклонился поближе к цветку. Кажется, знак. Надо только чуть почистить рисунок от пыли, похожей на меловые крошки, и будет хорошо видно.

Он протянул руку — что-то вспыхнуло, и в ту же секунду его оттолкнуло куда-то влево и вниз, швырнуло на жёсткий холодный пол. Фонарь отлетел в сторону.

Рядом грязно выругался Бьёрн.

Руслан заполошно вскочил, пытаясь понять, что случилось. Тряхнул головой, отгоняя тягучую боль в виске, и огляделся.

Наставник стоял метрах в трёх от Руслана. Кажется, как раз напротив того нарисованного цветка. А на голове у наставника искрился какой-то мерзкий склизкий монстр.

— Бьёрн! — встревоженно вскрикнул Руслан.

— Живой я, — глухо отозвался из-за скользкой груды Бьёрн.

И снова выругался.

— Что это? Тебе помочь? Ты в порядке?

— Не тараторь. Не знаю, что это за пакость. Я её не вижу.

— Потому что она прямо у тебя на лице… погоди, а ты вообще видишь?!

Руслан бросился к своему фонарю и направил луч света в лицо наставнику. Тот прикрылся рукой.

— Да вижу я! Всё, кроме твари.

Он начертил в воздухе знак.

— Светится?

— Д…да, — оторопело отозвался Руслан.

— Хорошо. Значит, силу не потерял. Только зрение видящего.

— Как Регина?

— Примерно. Но, надеюсь, ненадолго.

— А что случилось?

— Заметил ловушку, в которую ты полез. Надо было тебя там оставить, — хмыкнул Бьёрн. — Глядишь, впредь был бы осторожнее.

У Руслана задрожали губы: из-за него наставник ослеп? А если навсегда? Что теперь делать?

— Надо позвонить кое-кому. Эй, ты меня слышишь?

— Д…да. Я… прости…

— Потом. На что эта дрянь похожа?

— На слайм. И светится розоватым.

— Вот ведь!..

Бьёрн достал телефон и кому-то позвонил. Не вдаваясь в детали, рассказал, что к нему пристало. Долго слушал ответное бормотание. Потом кивнул, поблагодарил и отключился.

— Всё, идём домой. Мне эту пакость сводить целый день, а то и дольше. Так что тебе придётся с Тимофеем самому встретиться. Он тебе поможет выследить этого козла. Под моим, конечно, чутким руководством. Эй! Ну не молчи ты так трагично. Все живы.

Бьёрн убрал нож в рюкзак и вызвал такси.

— Прости, Бьёрн…

— Сказал: потом, — он помолчал и добавил:

— Тем более я тут сам подставился.

У подъезда им встретился подвыпивший мужчина. Он с изумлением уставился на “слизня” на голове Бьёрна и, кажется, перекрестился. Протёр глаза, снова вытаращился на светящееся нечто и быстро пошёл прочь, то и дело оглядываясь.

Бьёрн раздражённо фыркнул.

Дома наставник велел:

— Ложись спать. Я ещё сутки могу бодрствовать спокойно, а ты мне утром нужен бодрый и внимательный.

Руслан боялся, что не уснёт, но стоило лечь — он словно выключился. Снились тёмные тени, взбирающиеся по стенам домов в окна к Бьёрну, к родителям, к Регине, к Славику. Потом теней стало невероятно много. Они лезли во все окна, заполонили дома, улицы, город. Руслан задохнулся от ужаса — и проснулся.

Над ним нависла тень, и он еле удержался от крика.

— Кошмар? — спросила тень голосом Бьёрна. — Ты долго держался. Обычно у видящих через месяц насыщенной жизни начинается. Вот, выпей.

Он протянул Руслану стакан с сильно пахнущей травами жидкостью.

За окном неохотно разгорался тусклый, зимний рассвет. В полумраке комнаты Бьёрн выглядел таинственно, а розовый слизень делал его одновременно жутким и смешным.

Руслан взял стакан и махом осушил: жидкости в нём оказалось совсем немного.

— Поспи ещё.

Он хотел возразить, но его дико потянуло в сон, и он отключился. Никаких снов он на этот раз не видел.

Утром Руслан вспомнил, что сегодня обязательно нужно заехать в универ: взять темы для рефератов. Без рефератов препод по социологии грозился до экзамена не допускать.

— Бьёрн, а я в универ смогу заехать где-то в одиннадцать?

— Да, Тимофей освободится после полудня.

Если бы пришлось выбирать, Руслан, не задумываясь, выбрал бы спасение Демона и охоту на хозяина пади, но всё-таки хорошо, что не придётся совсем запускать учёбу. Вылететь из универа он не хотел.

…На раздачу тем для рефератов Руслан пришёл одним из первых. Препод долго перечислял требования к оформлению, содержанию, форме сдачи.

Руслан его почти не слушал. Надо позвонить Бьёрну и уточнить, где будет встреча с этим Тимофеем.

Когда препод отпустил заскучавших студентов, Руслан привычно отказался от ритуального Славкиного приглашения пойти куда-нибудь на выходных и спустился в холл. Уже собрался звонить Бьёрну, как вдруг заметил у стены с расписаниями знакомую фигуру.

Мама.

Почему-то стало трудно дышать.

Мама повернулась, словно почувствовав его взгляд, и нерешительно улыбнулась.

Руслану захотелось сбежать, но он пошёл к маме, расталкивая галдящих студентов.

— Привет, сынок. Как твои дела?

Он обнял бы её, но в ушах стояло “сектанты”, “с наркотиками связался” и самое страшное “Потерпи, милый! Так надо. Потом всё будет хорошо!”

— Нормально.

— Где ты живёшь? Как с… нет, неважно. Поехали домой, Руслан. Помирись с папой. Он скучает. И я, — голос мамы дрогнул, — и я очень скучаю…

— Мам, давай потом, — слова давались с большим трудом. — Я очень занят.

Произносить это, глядя в полные слёз материнские глаза, было невыносимо. Но Бьёрну нужна его помощь: Демон умирает, а мама и папа — живы и здоровы.

— Прости, мам. Мне пора, — выдавил Руслан и развернулся, чтоб не передумать.

Мама придержала его за локоть.

— Сынок, обещай, что придёшь на Новый Год.

Он, не оборачиваясь, кивнул:

— Обещаю.

Выскочил на улицу и бежал до троллейбусной остановки. Только там сообразил, что не знает, куда идти.

Главное — не думать о маме. У них с папой всё будет хорошо. Обязательно!

Он позвонил Бьёрну.

— Что случилось? — тут же спросил наставник. — Ты сам не свой.

— Ничего. Маму видел.

— Она в порядке? Отец?

— Да, всё хорошо. Так где Тимофея искать? И кто он вообще?

— Адрес счас скину. Там во дворах походи немного. Он сам тебя найдёт. Здоровый такой мужик в камуфляже и овчарка в ошейнике с жетоном.

До нужного места пришлось проехаться, но зато мужчину в камуфляже с крупной овчаркой он заметил почти сразу. Посмотрел на них издали: что-то казалось неуловимо странным. А, понял: они гуляли вдоль дома по тени, не выходя на свет. Туда-сюда. Потом тенями к другому дому. Снова туда-сюда.

Руслан подошёл и окликнул мужчину:

— Здравствуйте, вы Тимофей?

Он обернулся и внимательно посмотрел на Руслана. Светлые глаза. Шрам на левом виске. Кожа в мелких оспинках.

— Вообще-то Тимофей — это я. А это — Игорь. Но тем не менее здравствуй.

Мужчина молчал. Руслан посмотрел на усевшуюся у левой ноги человека овчарку. Та зевнула, показав огромные клыки, и сказала:

— Что, Бьёрн не предупредил?

Мужчина усмехнулся, а собака фыркнула.

— Так звали-то зачем? Бьёрн сказал, кого-то найти надо.

Теперь, заворожено глядя на собаку, Руслан видел тонкие пульсирующие ниточки, опутывающие и овчарку, и её человека. По ниточкам пробегала энергия, наполняя воздух вокруг странной парочки упругим теплом.

Руслан с трудом заставил себя не глазеть.

— Кхм, извините. Нам нужно доехать до “Спиртзавода”. Знаете, где это?

— Ещё бы, — пёс встал и повернулся к человеку. — Мы весь город знаем. И окрестности. Идём.

Это уже Руслану. Они дождались большого автобуса: Тимофей спокойно позволил надеть на себя намордник и всю дорогу гипнотизировал взглядом кондуктора.

У здания завода Руслан уточнил:

— Там были два человека. Два видящих, если точнее. Один в больнице. Нам нужно узнать, куда ушёл второй.

Мужчина и овчарка синхронно кивнули. Обошли здание, немного покрутились внутри, потом пошли вдоль ровной цепочки следов уходящего незнакомца.

На людной улице они не замедлили шагов. Решительно прошлись до пешеходного перехода. На другую сторону улицы. К парковке во дворе дома. Потом примерно четыре остановки шли вдоль дороги, по которой изредка проносились машины. Время от времени Тимофей принюхивался. Затем свернули налево. Долго шли по окраине спального массива.

Остановились возле типовой девятиэтажки. Тимофей встряхнулся и сказал:

— Тут сильно пахнет объектом. Наверняка живёт здесь. Можно в подъезд зайти, проверить.

Ждать пришлось недолго: через пару минут дверь подъезда открылась, выпуская двух мальчишек. Тимофей зашёл первым, за ним Игорь, потом Руслан.

На пятом пёс сказал:

— Кажется, следующий. Там квартиру учую.

Они поднялись ещё на пролёт, и тут крайняя левая дверь открылась. В проёме показался плотный седеющий мужчина среднего роста. Тимофей и Игорь спокойно поднялись дальше, будто шли к кому-то этажом выше.

А Руслан не успел сориентироваться — и мужчина посмотрел ему прямо в глаза. Его взгляд был насмешливым и в то же время холодным. Он приподнял бровь и сделал приглашающий жест: мол, заходите в гости. Руслан поспешил за своими спутниками. Нагнал их на восьмом.

— Он, — сказал Тимофей. — Точно. Расскажи Бьёрну.

Спустились на лифте, чтобы не проходить снова мимо того мужчины. Странный тип.

У подъезда Руслан попрощался с Тимофеем и его молчаливым спутником и позвонил Бьёрну.

На шестом этаже шевельнулась занавеска. Тот же самый мужчина выглянул в окно, увидел Руслана и помахал ему.

— Бьёрн, мы нашли его. Боевая, тридцать два. Квартира пятьдесят семь. Он на меня из окна смотрит. Рукой машет.

— Приезжай домой. Я звоню в спецотдел.

Руслан ещё раз глянул на окно: там уже никого не было, — и поспешил в сторону остановки.

Вскоре за спиной послышались торопливые шаги. Руслан оглянулся: седеющий мужчина с не сулящей ничего доброго улыбкой быстро шёл за ним следом. Левую руку он вытянул перед собой, и на его на ладони, пульсируя, разрастался тёмный шар с багровыми прожилками.

Что это такое?!

Руслан пошёл быстрее. Потом побежал. Мужчина не отставал.

На остановке никого. Автобусов не видно.

Руслану очень не хотелось проверять, что за шар зрел на руке преследователя.

Надо бежать. Он, Руслан, моложе и наверняка выносливее и быстрее.

Бежать по холоду оказалось трудно. Морозный воздух обжигал горло. Лёгкие словно набили ледяной ватой с мелкими злыми иголками. Сердце часто-часто билось в висках.

Руслан дышал открытым ртом, задыхаясь от холода. Из-за шума дыхания и скрипа снега под ботинками не слышно, там ли преследователь.

Руслан оглянулся. Мужчина бежал ровно и целеустремлённо. И, кажется, догонял. Он размахнулся и швырнул тёмный шар в убегающего Руслана.

Только не это!

Паника накрыла Руслана: быстрее, в сторону! Прочь! Ну же! Давай!

Шар просвистел мимо. Руслан снова оглянулся и еле сумел увернуться от нового шара. Ноги разъехались на ледяной корке, присыпанной снегом — и он упал. Больно ушиб руку. Попытался вскочить, но снова упал. Резкой болью отозвалось колено.

Мужик уже совсем близко. Между его ладоней разрастался новый шар.

Руслан вскочил, не обращая внимания на вспышки острой боли в запястье и тупую боль в колене, и в панике ринулся в ближайшую арку. Может, там можно спрятаться?

В затылок впечаталось что-то липкое и тяжёлое. Бежать стало ещё тяжелее.

Он влетел в арку, упал за ближайшим мусорным баком, стараясь отдышаться и в то же время пытаясь не дышать, чтобы не услышал преследователь. Судорожно ощупал затылок: цел. Посмотрел на пальцы, но ничего не увидел.

Отчётливо послышались неспешные, уверенные шаги. Руслан заткнул рот перчаткой, чтоб заглушить судорожные вдохи. В груди тут же стало больно и жарко.

Дышать. Надо дышать. Но тихо.

Преследователь громко хмыкнул и пробормотал:

— Кто не спрятался, я не виноват.

Руслан вдруг понял, что дурак: спрятался он, как же! А следы на свежем снегу?!

Надо бежать. Обратно к дороге.

Какая-то часть Руслана хотела сжаться в комок, свернуться тут и просто дождаться конца, каким бы он ни был. Но он не стал её слушать.

Раз, два, три — давай!

Вскочил. К дороге нельзя — на пути мужик. Влево — там другая арка.

Он побежал.

— Стой! Куда ты денешься?

Руслан летел вперёд, не разбирая дороги. Точнее, он всё падал и падал, каким-то чудом успевая подставлять ноги. Но надолго ли его хватит?

Он не слышал ничего, кроме собственного надсаженного дыхания. Почти ничего не видел: дома, заснеженные деревья, машины — всё слилось в невнятный, белый в пятнах хоровод.

Дважды врезался — в угол дома и в дерево.

Он уже забыл, зачем бежит. Помнил только, что останавливаться нельзя. В памяти всплыла услышанная где-то фраза: “нет существа страшней, чем человек”.

Беги.

За углом очередного здания — дома, магазина? — он снова с размаху влетел во что-то твёрдое. Больно ушиб скулу. Отшатнулся, но его придержали, ухватив за руки.

— Тихо, парень.

Он огляделся, плохо понимая, что творится. Какие-то люди в странной одежде. А, в бронежилетах. С оружием.

Что-то кольнуло в шею. Он дёрнулся.

— Тихо, тихо. Это успокоительное и противошоковое. Счас мы…

Слова незнакомца слились в неясный гул, и Руслан потерял сознание.

Очнулся он в незнакомой комнате.

— Живой.

Он повернулся на женский голос и увидел Регину.

— Как ты? Надо Бьёрну позвонить. Он тут трое суток сидел, а час назад за ним из спецотдела приехали.

Кажется, он в больничной палате.

Руслан слабо улыбнулся: кажется, теперь всё хорошо. Попробовал пошевелиться: тело было словно чужое, а правая рука не двигалась.

— Лежи спокойно! — встревоженно велела Регина. — У тебя сотрясение, растяжение, множественные ушибы и… и я так рада, что ты жив.

Руслану показалось, что она плачет. Он хотел её приободрить, но снова отключился.

Руслан проснулся среди ночи.

Несколько секунд пытался сообразить: это ему в больнице спать неудобно или его что-то разбудило? А потом заметил на полу у кровати светящуюся “жабу”. У “жабы” было три глаза и большущая пасть, полная мелких острых зубов. Заметив взгляд Руслана, существо пасть захлопнуло и отпрыгнуло к двери. Глаза “жабы” отсвечивали красным, что придавало ей весьма зловещий вид.

Бьёрн говорил, что больницы под присмотром спецотдела. Тогда, спрашивается, почему в палате сидит эта неприятная штука с зубастой пастью?

“Жаба” ещё раз зыркнула на Руслана и прошлёпала к порогу. Выпрыгнула сквозь дверь. Надо пойти и изгнать её: на безобидное существо она не похожа, а в больнице много ослабленных пациентов, печальных родственников, усталых врачей и медсестёр. Кто знает, чем именно она питается?

Голова у Руслана почти не болела. Да и вообще не болело ничего. Общее самочувствие было вялым и сонным, но Руслан полагал, что это нормально. Учитывая обстоятельства, так даже хорошо.

Капельница мешала подняться, и Руслан, подумав немного, аккуратно вытащил иголку. Согнул руку, крепко прижимая ранку. Оставалось надеяться, что крупных кровожадных существ в больнице всё-таки нет. А иголка пригодится: ножа-то ему не оставили, а знаки лучше чертить чем-то металлическим.

Интересно, что подумает дежурная медсестра, увидев пациента с зажатой в пальцах иглой?

Мысли появлялись медленно-медленно. Приходилось останавливаться и обдумывать их, будто он пытался доказать какую-нибудь мудрёную теорему, а не планировал выйти в коридор. Такими темпами жаба-то ускачет! Руслан надел незнакомые, но удобные тапки и, стараясь не пошатываться, вышел в коридор.

Пусто. На сестринском посту никого. Руслан глянул на часы, висящие над столом, за которым должна была сидеть дежурная: три часа. Разгар ночи. Спит, наверное. Или кому-то из пациентов помощь нужна.

“Жаба” сидела у двери метрах в пяти от Руслана. Увидев человека, существо недовольно разинуло зубастую пасть и начало медленно просачиваться в приоткрытую дверь.

Руслан нахмурился и начертил в воздухе изгоняющий знак. “Жаба” перестала лезть в щель и повернулась к нему. Так, вот тебе ещё знак!

“Жаба” возмущённо подпрыгнула и торопливо заковыляла прочь. Э нет, надо её совсем изгнать!

Руслан, насколько позволяли силы, поспешил за “жабой”. Та, постепенно ускоряясь, допрыгала до выхода из отделения. Дверь на лестницу была приоткрыта, и “жаба” юркнула в щель. Руслан за ней.

Существо, бодро перемахивая через две ступеньки, прыгало вниз. Вот сейчас попадётся! На всякий случай держась за перила, Руслан припустил за “жабой”. Они, кажется, на третьем, так что далеко ей не уйти.

Дверь на первом неожиданно открылась. Руслан остановился, поднял глаза, собираясь извиниться за своё странноватое поведение. Но извинения застряли в горле. На него с неприятной улыбкой смотрел знакомый седеющий мужчина. Как же так?!

Руслан успел заметить, как мужчина замахнулся, и попытался отпрянуть в сторону. Почувствовал пустоту под ногами — там же не ровный пол, а лестница, дурак! А потом что-то ударило его в висок — и мир померк.

Руслан медленно открыл глаза: полутьма, какие-то трубы неподалёку. Глухо ныла повреждённая рука — он попытался поменять позу, но не сумел. Так, что происходит?

Руслан окончательно пришёл в себя. Он сидел на стуле в каком-то, видимо, подвале: тепло, но сыро, окон нет, кругом трубы. Потолок высокий: в жилых домах не так — наверное, это подвал больницы.

Где-то мерно капала вода. Слабая лампочка где-то справа от Руслана не столько давала свет, сколько сгущала тени кругом.

Но что действительно пугало, так это то, что его руки были привязаны к стулу.

— А, очнулся, наконец!

В поле зрения появился злодей. Он был одет в тёмное пальто и брюки. На шее чёрно-серый шарф. Совсем обычный, солидный мужчина.

Единственное, что было странным — его перчатки. Вернее, одна, левая. Правая — чёрная, из тонкой кожи. Левая тоже выглядела кожаной, но, во-первых, была другого цвета, а во-вторых, она, кажется, шевелилась. Так, словно хотела слезть с руки хозяина и уползти прочь.

Руслан с трудом оторвал взгляд от странной перчатки и сделал вид, что ему совсем не страшно. Мужчина не поверил и усмехнулся.

— Что ж, дружок, давай-ка поговорим.

Подошёл ближе, внимательно оглядел сидящего перед ним парня и снова усмехнулся.

— Не буду тебя томить — перейдём сразу к делу. Мне нужно знать, где живёт та парочка, вояка и пёс.

Руслан не ожидал, что этого мужика интересуют Тимофей и Игорь. Впрочем, он вообще не знал, что нужно этому странному типу. Надо потянуть время. Скоро его хватятся. Не могут не хватиться. Ну, в крайнем случае его отсутствие точно обнаружат утром: вроде бы положен врачебный обход. Надо дотянуть до этого времени. И всё будет хорошо. Ведь так?

— Дружок, не испытывай моё терпение. Давай по-хорошему договоримся — и расстанемся тихо и мирно.

Руслан облизнул пересохшие губы и хрипло спросил:

— А вас правда наняла Лилия?

— Ах, Лиля, Лиля! — покачал головой мужчина. — Из-за её прекрасных глаз я попал в переплёт. И ведь не успел за наградой зайти — представляешь, как обидно?

Он неожиданно подмигнул.

— И сколько денег она вам обещала за убийство?

Мужчина покачал головой:

— Нет, не деньги мне обещала красавица Лиля. Деньгами меня не купишь, — он рассмеялся. — Ну, то есть обычно, конечно, купишь, но это, знаешь ли, была дружеская услуга, а не работа.

“Была”? Значит, Демон уже умер?

Видимо, на лице Руслана отразилась смесь нахлынувших на него эмоций, потому что мужчина снова рассмеялся и сказал:

— Да жив Сергей, жив. Толку-то его убивать, если награды мне уже не получить? Я отозвал проклятье: я, знаешь ли, человек разумный, — не сею зла ради зла.

— Вы людей убиваете при помощи своего дара!

— Да. И зарабатываю на этом неплохо. Но к делу это не относится. Говори, где живут эти двое!

Он развёл ладони, и между ними появился уже виденный Русланом чёрный шар. Шар быстро рос, пульсируя багровыми прожилками. Эффектно, как в кино.

— Вот это и есть проклятье. Тебе тогда немного досталось, да и спецотдел сразу почистил, а Сергей с ним ночь провёл и чуть не умер. Но на нём и защиты было ого-го, а ты сейчас считай что голый. Тебе и часа хватит. Потом-то тебя, конечно, найдут. Поплачут над остывающим телом.

Сердце гулко и тяжело билось где-то в висках. Было одновременно очень жарко, почти невыносимо, и холодно — ноги замёрзли, пальцы связанных рук онемели. По вискам, по спине струился пот. А во рту было сухо, как в пустыне.

Руслан с трудом смотрел в глаза мужчины. Хотелось зажмуриться, сжаться, насколько позволяли верёвки на руках, и стать невидимым. Но Руслан смотрел. И понимал, что этот видящий всё равно его убьёт. Зачем ему свидетель?

Тянуть время — всё, что остаётся.

…как же страшно…

— А зачем вам тот человек с собакой? — с трудом выдавил из себя Руслан.

— Не люблю, когда лезут в мои дела. К тому же эта тварь может меня узнать. От человека можно скрыться, а от твари — нет. Интересный симбиоз, надо сказать. Эх, будь у меня чуть больше времени… — он с сожалением покачал головой. — Но увы!

И Руслан должен поверить, что этот человек сохранит ему жизнь?

— С людьми можно договориться, — продолжал тот, перекатывая чёрный шар в ладонях. — С тварями нет. Вот мы с тобой сейчас договоримся, ведь так?

Его недобрая улыбка одновременно пугала и бесила Руслана невероятно.

— Делайте, что хотите. Я буду орать так, что меня услышат. А если вы мне рот заткнёте, то я не смогу ничего сказать про собаку.

Мужчина встряхнул руками — и шар словно втянулся в “живую” перчатку.

— Дружок, я ведь на самом деле могу заткнуть тебе рот. И начать ломать тебе пальцы. Смерть ведь не самое страшное, что может с тобой случиться. В конце концов, смерть — это быстро. Сколько целых пальцев у тебя останется, прежде чем ты смиришься и заговоришь? Храбрись не храбрись, а люди боятся боли. Я точно знаю.

Руслану на мгновение показалось, что перед ним существо, принявшее облик человека. Но нет. Это — человек, хоть и похож на выходца из другого мира. Того, где можно пытать человека. Где можно брать деньги за убийство. Где можно посылать тварей убивать людей.

Мужчина наклонился к Руслану, пристально глядя ему в глаза.

— Вижу, тебе страшно. Но недостаточно. Жаль, у меня нет времени сделать всё как следует! Но есть и другой вариант. Ты ведь хороший мальчик, так? А такие хорошие мальчики обычно любят своих мамочек.

Он чуть отстранился и взмахнул рукой. Из тени рядом с ним поднялась жуткая чёрная фигура без лица. Изломанный силуэт, длинные-длинные руки с безобразно шевелящимися пальцами.

Руслан почти задохнулся от ужаса. Пытался отшатнуться и чуть не упал вместе со стулом.

— Знакомься, это ночная падь. Выбирай, к кому она отправится: к тому мужику с собакой или к твоей мамочке. И учти: мы с падью связаны, так что обмануть меня не получится.

Руслан хотел бы не смотреть на падь, но не мог отвести взгляд от безликого воплощения кошмара. Оно никогда не должно добраться до его мамы или папы. Никогда.

Как смеет этот урод угрожать людям?! Как он смеет?!

Страх сменился злостью. От бессильной ярости онемело лицо и свело скулы.

Руслан глухо проговорил:

— Ты не знаешь, где я живу.

— Уверен? Готов рискнуть мамочкой, лишь бы мне ничего не сказать? Тебе какая-то тварь дороже семьи?

Думай, Руслан, думай! Скажешь, что не знаешь, где живёт Тимофей, он тебя убьёт. Просто отправить его по левому адресу нельзя. И молчать слишком долго нельзя: а вдруг он всё-таки знает, где живут родители?

— Считаю до трёх, дружок. Раз…

Он даже имени твоего не знает, Руслан. Вряд ли он в курсе, где найти маму и папу. А вдруг?! Ты что, готов ими рисковать?!

— Два…

Что же делать? Отправить тварь к Бьёрну? Он сильный, он с ней точно справится. Но вроде он днём общался со спецотделом. Вдруг он устал и крепко спит? Куда отправить эту тварь?! Кто сможет с ней справиться?

— Т…

— Я скажу!

— Молодец, хороший мальчик.

— Вам надо в Рябиновку… — Руслан опустил голову: так проще лгать, а этот мужик пусть думает, что он напуган до смерти. В общем-то, так и есть.

— Так, и куда там?

— Я адреса не знаю. Был там один раз. Могу описать.

Он принялся вспоминать улицу и дом.

Мужчина щёлкнул пальцами — и ощущение ужаса пропало. То есть страшно было до сих пор, но падь, видимо, ушла.

— Говори-говори.

— Улица не крайняя. Дом с высоким крыльцом… калитка в заборе приоткрыта… там ещё большое дерево во дворе, а всяких сараев вроде нет…

Дом бабки, пытавшейся “ослепить” его, полон всяких созданий. Наверняка они смогут дать отпор пади.

Руслан поднял голову. Мужчина, прикрыв глаза, медленно двигал руками, словно нашаривая что-то.

— О, вижу место. Молодец, дружок, не соврал: тут сильный видящий обитает. И тварь. Да не одна. Ах, как любопытно!

Он что-то зашептал: то ли пади приказывал, то ли восторгался бабкиным домом.

Руслан попытался осторожно приподняться. Только если вместе со стулом. Но это единственный шанс. Бабка и её “питомцы” отвлекут этого мужика, и Руслан сможет напасть. На это вся надежда.

Мужчина вдруг вскрикнул.

— Что за чёрт?! Нет!

Его лицо исказилось то ли от боли, то ли от злости. Он пошатнулся — Руслан подскочил, волоча стул, и врезался головой в лицо видящего. Тот взмахнул руками и рухнул.

Больше всего Руслан боялся, что вернётся падь. Но секунды шли, а она не появлялась. Мужчина на полу не шевелился. Что, не понравилось, когда самого по голове бьют? Да и пади там, в Рябиновке, видно, не поздоровилось.

Отлично!

Руслан огляделся. Метрах в шести от него дверь. Он побрёл к ней, неловко уворачиваясь от стула. Едва он приблизился к двери, как за ней послышались торопливые шаги и голос наставника:

— Руслан, ты здесь? Руслан!

Дверь распахнулась, едва не стукнув его по носу. В подвал ворвался Бьёрн, за ним — люди в белых халатах и люди в чёрных костюмах.

Руслана подхватили, развязали, осмотрели и утащили наверх, в палату. По дороге задали стопятьсот вопросов: он не помнил, как на них отвечал. Наставник с кем-то ругался. У кого-то звонил телефон. А потом был укол, после которого стало наконец тихо и спокойно.

Сквозь сон он услышал недовольный голос наставника:

— …ещё раз поддался на твои уговоры, Антон Иваныч?! Никогда! Охрану они оставили, как же!

— Тише ты, разбудишь мальчишку. Охранника мы оставили, да только этот гад его усыпил. Не кипятись: я с тем ротозеем разберусь. Слово даю.

— Толку-то с ним разбираться? — вполголоса отозвался Бьёрн. — Разве только чтоб другие умнее были.

— Конечно! О, а он и не спит, соколик наш!

Руслан наконец сумел открыть глаза: светло, больничная палата. Бьёрн. Антон Иванович. Незнакомый врач.

— Как Демон?

Руслану показалось, что он спросил громко и внятно, но Бьёрн наклонился ближе и переспросил. Пришлось повторить.

— Выжил Демонюга. Оксана его уже домой забрать хочет: кормить и заботиться, — наставник чуть усмехнулся: видимо, Оксана была очень убедительна.

— А этот?

— Этого, — вступил в разговор Антон Иваныч, — мы забрали. У него на квартире и в салоне его гадательном столько материалов! На два пожизненных хватит!

— Но он не сядет, так? — нахмурился Бьёрн.

— Вреда он больше никому не причинит! — отрезал Антон Иваныч. — А уж где он будет срок отбывать, не столь важно.

— Почему? — выдохнул Руслан.

— Ценные наработки, — процедил Бьёрн.

— Да, ценные. И да, наработки. Богатейший материал. Вот его шары, например. Это же всё благодаря перчаткам, которые он сумел изготовить из одного неприятного объекта… ну, существа. И не убил его при этом.

Руслана замутило: перчатки из полуживого существа, какие-то наработки, заказные убийства…

— А заказчица?

— Лильку в больницу увезли с нервным срывом, — сказал Бьёрн. — Будут теперь за ней приглядывать.

Значит, Демону больше ничего не грозит. Хорошо.

— Мама… папа…

— А что с ними? — отвлёкся от рассуждений Антон Иваныч. — Сейчас уточним, но, думаю, с ними всё в порядке. Мы им, кстати, ничего не говорили. Сам решишь, надо ли.

Он кому-то позвонил и вскоре сообщил, что с родителями Руслана всё в порядке: сидят на своих рабочих местах, живые и здоровые.

— Молодому человеку нужно отдохнуть, — решительно заявил человек в белом халате, до того молча стоявший, глядя на какой-то прибор.

Антон Иваныч попрощался и неспешно вышел. Бьёрн задержался, чтобы сказать:

— Ты молодец. Я горжусь тобой, Руслан.

Он улыбнулся наставнику и снова заснул.

…через два дня у входа в больницу выписавшегося Руслана встречал не только Бьёрн. Рядом с ним стояли радостная Регина, встрёпанный Славик, бледный, но бодрый Демон и его супруга с огромной сумкой, из которой уютно пахло домашней едой. Не слушая возражений, Оксана всучила сумку Бьёрну, велев кормить “бедного мальчика, а то ишь, какой тощий!”

Демон с Оксаной удалились, а все остальные уселись в такси. Знакомый усатый таксист кивнул, как старому знакомому, и добродушно подмигнул. Бьёрн сел рядом с водителем, а Руслан, Регина и Славик — назад. Тёплую сумку, окутанную ароматами выпечки и котлет, поставили Руслану на колени.

Славик, сидящий справа, шепнул:

— Я тут ничё не понимаю, но ты вроде как герой! Так что теперь пока не расскажешь мне всё, я домой не уйду.

А Регина, устроившаяся слева, молча улыбалась, видимо, вполне довольная тем, что Руслан жив.