Океан любви

Глава четырнадцатая

За сутки недомогание прошло, но Дэвид не чувствовал ни малейшего желания оставлять уединенный приют в течение последующих нескольких дней. Время перестало играть какую-либо роль в его существовании и напоминало о себе лишь еле слышным появлением Кэрри, которая, по его просьбе, просто оставляла поднос с едой или чашку чая около двери, не рискуя заходить к нему в комнату. День сменял ночь, ночь сменяла день, но Дэвид не видел этой смены. Он старался спать как можно дольше, отчаянно пытаясь прервать поток мыслей, не дающих покоя, но больше лежал с открытыми глазами на кровати или ходил по комнате в ранние утренние часы.

Начиная со среды, он покинул пределы комнаты лишь один раз — для того, чтобы воспользоваться туалетом, незамедлительно вернувшись назад из-за страха встретиться с Кэрри или Ричардом. Он пытался думать о себе, о своем будущем, но быстро уставал от этих мыслей. Мир вокруг казался бесполезным и бесцельным, и погружаться в него Дэвиду не было необходимости — многодневная щетина уже не причиняла неудобства, а все, что творится за пределами комнаты, не имело значения. Он чувствовал себя песчинкой.

Я, я, — иногда крутилось у него в голове. В прошлом постоянно думать о Рэйчел было привычным делом для него, но незаметно все стало как-то искажаться, и теперь его мысли были обращены только к самому себе — нет, точнее было бы сказать, для себя. Дэвид отчаянно подбирал слова, предназначенные для доказательства себе самому, в какого безнадежного и несчастного человека он превратился.

В один из вечеров, когда безутешный вдовец в очередной раз прокручивал все это в своем воспаленном мозгу, он медленно поднялся с постели, которая не убиралась вот уже несколько дней, и подошел к полке. Не давали покоя вопросы, они возникали то и дело в его отяжелевшей, будто залитой свинцом голове.

«Боже, что происходит? Что, черт возьми, такое творится со мной? Я был в порядке, когда прилетел из Шотландии, а затем все пошло не так, как надо. Почему?» — он отодвинулся от полки и медленно подошел к окну. Всматриваясь, как завороженный, в темнеющий день, Дэвид пытался объяснить самому себе свое состояние. Он искал ответы.

«Вот именно. Ты был в порядке, когда прилетел из Шотландии. Ты чувствовал себя вполне нормальным в толпе пассажиров в аэропорту, потому что никто не знал тебя, никто не заботился о тебе, ни у кого не было никаких мыслей по поводу твоего прошлого, настоящего или будущего. Ты был “беззаботным никем”. Но все изменилось в тот момент, когда ты вошел в этот дом, потому что Ричард знал. Ты напуган, правда? Напуган собственной личностью, напуган необходимостью вернуться в Шотландию, напуган тем, что придется вернуться в ту напряженную, замкнутую на самом себе, окружающую среду, где все знают тебя и все заботятся о тебе, и все смотрят на тебя грустными глазами, и говорят о тебе тихим шепотом — в надежде, что ты ничего не услышишь».

Он подошел к кровати и снова лег, уставившись в потолок. «Давай, думай. Чего, черт возьми, ты хочешь, Дэвид?»

— Я хочу быть один, — сказал он вслух, — просто никому не известным, и особенно не хочу быть чертовым Дэвидом Корстофайном — и ничего больше!

Он перевернулся и прижал колени к груди. Свободный от ответственности, свободный от своей личности. Это было похоже на зов протеста. Он усмехнулся и покачал головой, услышав, как его щетина трется о подушку. Он закрыл глаза и впервые за долгое время почувствовал, что напряжение, давящее голову, начало уменьшаться.

На следующее утро Дэвид проснулся от яркого солнечного света, бьющего сквозь окно прямо ему в лицо. Быстро моргая, он отвернул голову к двери, чтобы спрятаться от ярких лучей, и в своем сонливом состоянии внезапно почувствовал непреодолимый запах. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит со сцепленными над головой руками, а его нос упирается в подмышку.

— Черт побери!

Дэвид резко вскочил с кровати и какое-то время стоял, покачиваясь в центре комнаты, пока окончательно не проснулся. Затем стянул с себя свою футболку и резко бросил ее на полку, уронив маленькое зеркало на пол. Он застыл на мгновение — разбилось или нет? Медленно наклонился и поднял его. Зеркало не разбилось. Облегченно вздохнув, он положил его обратно на полку, мельком увидев в нем свое отражение: волосы взъерошены, лицо, покрытое немытой щетиной, бледно и осунулось, под глазами залегли черные круги. На что он похож? Как одним словом описать это отвратительное явление?

«Слизняк».

Да, именно так. Он был слизняком, скрывающимся под глупым, чертовым камнем.

Дэвид посмотрел на часы. Было семь тридцать. Самое время привести себя в человеческий вид.

Дэвид схватил полотенце, взял из сумки электробритву и вышел из комнаты. Он остановился. Дверь в комнату Ричарда была все еще закрыта, и он мог услышать лишь тихое похрапывание, доносившееся оттуда. Он почесал голову. Боже, какой сегодня день? Ричард должен был работать дома в этот день, либо была суббота. В любом случае он не хотел, чтобы его застали в таком виде. Дэвид прошел на цыпочках в ванную и включил душ.

Сначала вода была холодной, и это доставило удовольствие, струи взбадривали все его тело, пока он намыливал его. Затем, когда вода начала нагреваться, он выдавил немного шампуня и промыл голову так же хорошо, как и тело. Он дважды проделал эти процедуры, прежде чем выключить душ и вылезти из ванны, чистым и обновленным, если не умом, так телом точно.

За пять минут он сбрил щетину, побрызгав жгучим лосьоном непривычно мягкое лицо. Наконец, вылил большое количество дезодоранта на свои подмышки, после чего собрал вещи и вернулся обратно в комнату.

Комната показалась ему настолько сырой и душной, что он немедленно открыл окна настежь, сразу же почувствовав тепло раннего утреннего солнца. Он достал из чемодана чистые джинсы, рубашку и белье и, одевшись, посмотрел вокруг. Дэвид не хотел больше находиться здесь. Атмосфера этой комнаты стала слишком подавлять его. Он хотел бежать отсюда. Бежать далеко от дома, бежать туда, где его никто не знал.

Дэвид подпрыгнул, оживившись от одной этой мысли, поднял бумажник с пола, обулся, открыл дверь и тихо спустился вниз. Он вышел на террасу и аккуратно закрыл за собой дверь.

Какое-то время Дэвид стоял, глубоко вдыхая свежий воздух, он был приятно теплым. Выйдя на дорогу, он остановился и, сделав кивок в знак принятия решения, повернул по главной улице направо.

Было еще слишком рано для открытия магазинов, поэтому Дэвид просто прогуливался вдоль тротуара, разглядывая экспонаты, выставленные в витринах. Ему встречались прохожие, гуляющие с собаками, некоторые несли в руках газеты; многие из них улыбались и говорили ему: «Доброе утро». Он также приветствовал их, чувствуя, что каждый раз, когда отвечает этим незнакомым людям, настроение его поднимается.

Неожиданно он увидел скопление людей около гастронома «Лиспорт». Мужчины, одетые в шорты и футболки, прислонялись к большим пикапам, припаркованным со стороны дороги, и обсуждали предстоящий рабочий день, прожевывая булочки и запивая их горячим кофе из огромных пенопластовых, наполненных до краев стаканов. Запах еды напомнил Дэвиду, как он голоден, поэтому он встал в конце длинной очереди, изучая на панели меню, висевшее над прилавком. В очереди слышались веселые шутки и смех, и Дэвиду было спокойно рядом с этими людьми.

— Кто следующий? — спросил один из молодых парией за прилавком, вытирая руки о передник. — Чем могу быть полезен, сэр? — поинтересовался он, улыбаясь Дэвиду.

Дэвид посмотрел на список над головой:

— Могу я заказать яйца с беконом?

— Хорошо, подходите ближе.

Официант повернулся и столкнулся со своим коллегой:

— Эй, полегче, Джо. — Он хрипло засмеялся и быстро нагнулся, пока Джо делал вид, что готовит пунш. Затем повернулся к Дэвиду:

— Какие яйца вы предпочитаете?

— Жареные, пожалуйста, — ответил Дэвид.

По гастроному прошла волна смеха. Молодой человек тоже усмехнулся, глядя на Дэвида.

— Они все жареные. Я имею виду, как их приготовить. Вы хотите глазунью или обжаренные с двух сторон?

Дэвид смущенно улыбнулся:

— Э-э, обжаренные — так будет лучше.

Парень ушел, свистя и гремя кастрюлями за холодильником, позже вернулся снова к прилавку:

— Что-то еще?

— Да, большую чашку черного кофе.

Молодой человек действовал, как хорошо обученный бармен: достал стакан из раздаточного устройства и прокрутил его один раз в воздухе, перед тем как налить кофе из резервуара, защелкнул на нем крышку, раскрыл коричневый бумажный пакет, аккуратно поставил стакан внутрь, как раз к тому моменту, когда из-за холодильника появился молодой прыщавый парень, со свертком в руках, обернутым в белую жиронепроницаемую бумагу.

— Кто заказывал яйца с беконом?

— Это мое. — Паренек, обслуживающий Дэвида, схватил блюдо из рук молодого человека и положил в бумажный пакет рядом с кофе.

— Три восемьдесят.

Дэвид вытащил бумажник из заднего кармана джинсов и протянул пять долларов. Парень пробил заказ и отдал сдачу.

— Ваша сдача — доллар, двадцать. Приятного аппетита и хорошего вам дня!

— Спасибо, — сказал Дэвид, и на его лице появилась легендарная американская улыбка-клише.

— Следующий? — спросил молодой человек.

Дэвид отодвинулся в сторону, пока следующий клиент подходил к прилавку, чтобы занять его место. Он остановился и вернулся к обслуживающему его человеку.

— Извините, вы могли бы мне подсказать, как добраться до порта?

— Вы имеете в виду до гавани?

— Да, извините, до гавани.

— Поверните направо, первая улица направо — это Жемчужная улица — и продолжайте идти по ней. Если после этого вы пройдете еще триста пятьдесят ярдов, то промочите ноги, так что остановитесь где-то на трехстах.

— Спасибо, — ответил Дэвид, дружелюбно усмехаясь молодому шутнику.

— Нет проблем, — сказал тот и повернулся к старику, который подошел на место Дэвида.

Дэвид вышел из гастронома, ярко светило солнце, и он улыбался. Он решил не есть то, что купил, пока не дойдет до гавани, поэтому быстрым шагом отправился по тому пути, который указал ему молодой человек.

Жемчужная улица была такой же, как и все остальные, увиденные им в Лиспорте, — с широкой оживленной проезжей частью, с отдаленными друг от друга домами, уединенными каждый на своем участке и отгороженными от тротуара заборчиками. Дорогу тут и там пересекали небольшие улочки, уходящие в стороны длинными рядами одинаковых построек. Но городок не был полностью застроен: то и дело Дэвиду попадались зеленые газоны, на площадках которых могли бы уместиться еще стандартные домишки. Эти зеленые пространства придавали чистеньким улицам открытость.

Улица, наконец, закончилась, переходя в широкую полосу шоссе, ведущего к гавани. Дэвид подошел к маленькой сторожке на входе. Старик, который был чем-то занят, бросил на него быстрый поверхностный взгляд и отвернулся. Поскольку поблизости больше никого не было, Дэвид, поощренный ранее дружелюбием, проявленным к нему людьми в гастрономе, решил растопить лед старика и вовлечь его в беседу.

— Доброе утро. — Он намеренно продолжал стоять около окна сторожки, держа в одной руке свой бумажный пакет, а другой загораживая глаза от яркого солнечного света, поскольку смотрел в сторону пристани. — Чудный день.

Старик посмотрел и опять отвернулся.

— Да уж. — Сказав это, он наклонился вперед, чтобы прибавить громкость телевизора, скрытого под подоконником.

Дэвид почувствовал, что ему не удалось вовлечь мужчину в беседу, но он тут же преодолел это ощущение с твердым намерением продолжить разговор. Собственная реакция удивила его: старик ведь вот-вот взорвется.

— Это Атлантический океан? — спросил он с беззаботной невинностью в голосе, словно и правда пришел в замешательство, глядя в сторону гавани. — Он кажется таким тихим и спокойным.

Старик неохотно поднялся с места, понимая, что ему придется ответить, прежде чем его наконец оставят в покое, и, высовываясь из небольшого окна и тыкая пальцем в направлении воды, сказал:

— Это не Атлантика, это — Большой южный залив. — Направление его пальца изменилось. — Атлантика дальше, по ту сторону Огненного острова.

Дэвид посмотрел на длинную полосу земли, растянувшуюся мили на четыре в заливе:

— А туда можно как-то добраться?

— Отсюда идет паром каждые полчаса.

Старик, чувствуя, что он сказал достаточно, отвернулся от окна и снова уселся перед телевизором, показывая, что больше не намерен продолжать разговор. Дэвид скорчил рожицу, беззвучно передразнивая его за невоспитанность, и пошел прочь от сторожки.

Он направился дальше параллельно гавани, вдоль небольшого сквера, отгороженного от дороги стеной дикого шиповника, буйно разросшегося вдоль массивной изгороди с двойными железными перилами, такой непринужденной и простой, что она напомнила ему детство. Через двадцать ярдов изгородь прерывалась аркой над железными воротами, на которых висела небольшая медная табличка с надписью «Мемориальный сад жителей Лиспорта». Он отрыл ворота и вошел.

Ухоженные лужайки и клумбы расположились в центре вокруг большого бетонного постамента, на котором возвышалась старая серая морская гаубица, указывающая своим отслаивающимся стволом в сторону залива. Около нее на легком морском бризе, на высоком белом флагштоке, трепетал звездно-полосатый флаг. Дэвид обошел пушку, чтобы направиться в дальний конец сада, и встал, некоторое время вглядываясь в соленые воды залива, в то, как они лениво накатывались на вертикальный деревянный ряд свай, защищавший сад от размывания. Он отошел назад и осмотрелся в поисках места, куда бы присесть, и заметил деревянную лавочку под стволом пушки. Дэвид сел, готовый насладиться своим завтраком и видом на пристань. Все было невозмутимо, безмятежно тем утром. Только жалобный крик чаек да звон стальных канатов на мачтах яхт, плотно прижавшихся друг к другу, слегка нарушали эту чарующую тишину.

«Как прекрасно, — подумал он про себя, — чертовски прекрасно».

Уходить из сада не хотелось, но, посмотрев на время, Дэвид обнаружил, что пробыл здесь больше полутора часов, и понял, что должен вернуться домой, чтобы увидеться с Ричардом. Он поднялся со скамьи, бросил обертки от завтрака в урну и, быстро направившись к воротам, вышел из сада, сердечно помахал своему сварливому другу, проходя мимо его сторожки, и направился обратно к Жемчужной улице.

Главная улица Лиспорта уже была заполнена автомобилями и велосипедами, а на тротуарах суетились покупатели. Окунувшись в толпу прохожих, Дэвид подумал, что надо бы купить Кэрри маленький подарок за ее доброту и заботу о «человеке-невидимке». Заметив цветочный магазин на противоположной стороне улицы, он быстро перешел дорогу и вошел внутрь.

Через несколько минут Дэвид появился, держа в руках огромную охапку гвоздик, при этом пытаясь положить сдачу в бумажник. Он быстро пошел, но часть монет выпала у него из рук и упала, зазвенев, на тротуар, отскакивая в разные стороны. Ругая себя, он осторожно наклонился.

Собрав монеты, выпрямился и обнаружил, что стоит прямо лицом перед доской, обклеенной множеством объявлений. Он посмотрел на название. Это было «Бюро поддержки безработных», маленькое бюро по трудоустройству, которое он впервые увидел сразу по прибытии в Лиспорт.

Он уже повернулся, чтобы уйти, как его глаза подметили кое-что интересное на доске объявлений. Дэвид остановился. Он сделал шаг назад и наклонился, чтобы прочесть карточку в нижней части левого угла.

«Требуется временный мастер для общей работы в саду, предпочтительно с опытом работы, но не обязательно. Обратитесь в бюро».

Дэвид медленно выпрямился и немного постоял, не отрываясь от объявления. Затем отошел от доски, погрузившись в размышления, и не спеша пошел прочь. Пройдя несколько шагов, он почувствовал сильный удар сзади по ногам — молодая женщина везла коляску, неожиданно наехав на шагающего впереди Дэвида.

— О, прошу прощения, — сказала она.

Дэвид отскочил в сторону, чтобы уступить ей дорогу.

— Нет, что вы, это я должен извиниться, — ответил он, улыбаясь. — Просто я взял тайм-аут, потому что никак не могу кое на что решиться.

Молодая мамаша засмеялась:

— О, со мной случилось нечто похожее только что в супермаркете, но я списываю все на свое состояние после родов.

Дэвид нахмурил брови:

— М-м-м-да, боюсь, что не смогу оправдаться тем же.

Женщина приветливо улыбнулась:

— Да, не сможете. Но я тогда мысленно сказала себе: «Эй, сегодня прекрасный день, почему бы тебе все-таки не решиться на это!» Может быть, вам просто нужно сделать то же самое?

Она взглянула на него, игриво сощурив глаза, толкнула вперед коляску и продолжила свой путь. Дэвид не двигался с места и смотрел ей вслед. «Она права, — подумал он про себя, — какого черта!» И, оживившись от этой мысли, развернулся и направился назад, к бюро.

Дэвид уверенно открыл дверь и был приятно поражен тем, как все здесь было обустроено внутри — из мебели были только диван, два стола и журнальный столик, два стула и картотечный шкаф. Но это так необычайно гармонировало с мягкими розовыми стенами, будто подобранными в тон покрывалу на диване и теплых розово-голубых оттенков паласу.

За столом сидела молодая девушка в огромных круглых очках, непонятно за счет чего державшихся на конце курносого носа, пальцы ее красиво порхали по клавиатуре компьютера. За другим столом сидел крупный чисто выбритый мужчина лет шестидесяти, одетый в яркую цветную просторную рубашку с поднятым вверх воротником, на его шее сверкали две массивные золотые цепочки, на которых висели ручка и очки в роговой оправе. Его густые седые волосы были уложены гелем и аккуратно зачесаны назад. Как только Дэвид вошел, они оба оглянулись в его сторону, мужчина с легкостью вскочил на ноги и пошел навстречу, чтобы поприветствовать посетителя.

— Здравствуйте, я Клайв Ханли, — представился он, протягивая руку Дэвиду. — Чем могу быть полезен?

Дэвид пожал его руку:

— Я хотел узнать поподробнее об одном из объявлений на вашей информационной доске.

Клайв улыбнулся:

— Конечно, конечно. Что именно вас заинтересовало?

— Работа садовника.

— Так вы хотели бы найти садовника, правильно я вас понимаю?

— Нет, я интересуюсь этим местом для себя.

Клайв замолчал, приподнял брови и оглядел Дэвида с ног до головы.

— А… ясно…

— Возможно, я смогу объяснить, — начал Дэвид, немного смутившись от реакции Ханли. — Я приехал из Шотландии…

— О-о, Шотландия! — Клайв прервал его. — Я очень люблю Шотландию! Она такая… прекрасная!

Дэвид ждал, что он продолжит свои восхваления, но таковых более не последовало.

— Да, ну, в общем, — продолжил Дэвид, — я остановился здесь у друзей и просто гулял, добираясь до дома пешком, и так получилось, что увидел это объявление. У меня действительно есть немного опыта, и я могу работать садовником.

— Что ж, хорошо, — медленно произнес Клайв, кивая головой. — Как долго вы собираетесь пробыть здесь? Видите ли, для меня важно, чтобы вы мне дали слово, что пробудете в этом городе по крайней мере месяц, иначе я не смогу взять вас на работу, это будет несправедливо по отношению к моим клиентам.

Дэвид прикусил губу, прежде чем ответить.

— Да, это правильно, — сказал он, мгновенно принимая решение насчет своего будущего.

Клайв скрестил руки на груди:

— Хорошо. Давайте рассмотрим некоторые детали, хорошо? Проходите, пожалуйста, присаживайтесь на диван, я возьму анкету. Хотите чашечку кофе?

— Нет, спасибо, — ответил Дэвид, — я только что его пил.

Пока Клайв рылся в ящиках своего стола, Дэвид направился к дивану и сел, оглядывая офис. Клайв, заметив это, тяжело упал на диван рядом с Дэвидом.

— Что можно ожидать от бюро по трудоустройству, правда? Я спокойно трудился здесь и с желтыми стенами и зеленым линолеумом, но мой друг настоял на том, что нужно заменить цвет стен и пола. Это якобы будет способствовать более приятной атмосфере. Он убедил меня, что эти перемены станут меня вдохновлять. Конечно, друг проделал замечательную работу, но иногда я думаю, не стало ли мое бюро походить на салон красоты?

Усмехнувшись, Ханли отодвинулся на край дивана и положил анкету перед собой на журнальный столик. Надев очки, он достал свою ручку из фиксатора на шее:

— Хорошо! Давайте познакомимся. Ваше имя?

— Дэвид Корстофайн. К-о-р-с-т-о-ф-а-й-н.

— Ваш адрес?

Дэвид задумался.

— Ну, в общем, сейчас — это Пятьдесят вторая улица на севере Харленса, но, возможно, я подыщу себе другое жилье.

Ручка Клайва зависла, над бумагой — он обдумывал услышанное.

— В этом нет никакой проблемы. — Он начал заносить данные в анкету. — Пока я оставлю этот адрес в качестве контактного, а, если вы действительно переедете, то сообщите мне об этом.

— Хорошо, спасибо.

— Так, какой следующий вопрос? Ах, да — вы женаты?

Дэвид заколебался.

— Нет, нет. Я не женат. — Он с облегчением выдохнул. Он сделал это. Этот момент остался позади.

— Теперь, что еще? — продолжал Клайв. — Ах, да — хобби.

— Простите?

— Ваше хобби. У вас есть какие-нибудь любимые занятия?

Заметив, что Дэвид немного озадачен, Клайв положил ручку на стол и откинулся на диване.

— Я знаю, это может показаться немного странным, что я задаю подобный вопрос, но это всего лишь одно из моих эксцентричных правил — попытаться узнать о потенциальном служащем столько, сколько это возможно. Просто, на мой взгляд, хобби человека замечательно характеризует его самого и его характер. — Он погримасничал и сложил руки на груди. — Можете себе вообразить, насколько было бы ужасно, если бы я нанял серийного убийцу?

Дэвид улыбнулся этому дружелюбному человеку, смеясь над его комичными кривляниями.

— Хорошо. Итак, хобби. Ну, я играю в теннис и немного в гольф, и еще я стреляю.

Клайв, который записывал в анкету ответы Дэвида, удивленно посмотрел на него.

— Нет, извините, — сказал Дэвид, качая головой, осознавая, что Клайв, должно быть, думал, что сейчас реализуется его худший кошмар. — Забудьте. Было довольно глупо упоминать об этом. Чем еще мне нравится заниматься? — Ах, да, право, я играю на гитаре, правда, довольно плохо.

— Классику или поп?

— Что?

— Извините! Глупо было об этом спрашивать. — Клайв усмехнулся и застенчиво сжал руки между коленями. — Я интересуюсь, потому что сам бренчал немного, хотя я совсем не современен. На самом деле я больше всего неравнодушен к Питеру, Полу и Мэри, потому что они используют такие легкие аккордовые вариации.

Ханли замолчал, дожидаясь, пока Дэвид что-нибудь ему на это ответит, но, не дождавшись, продолжил:

— Ну, давайте заканчивать с этим. Я думаю, этих данных вполне достаточно, — он засунул ручку обратно в фиксатор и поднялся на ноги.

— Вот. Это так, для формальностей. Теперь пойдемте и посмотрим, что Дотти может выдать нам с помощью своего всемогущего компьютера.

Дэвид встал с дивана и последовал за Клайвом к девушке.

— Дотти, — заметил Клайв, наклоняясь к плечу девушки, — как вы уже слышали, это Дэвид.

Девушка посмотрела на Дэвида, указательным пальцем сдвигая свои очки на кончик носа, и застенчиво улыбнулась, прежде чем снова повернуться к экрану. Клайв положил перед ней заполненную анкету.

— Это данные Дэвида. Теперь мы должны найти Дэвиду работу садовника, поэтому давайте поднимем файлы и посмотрим, что мы можем ему предложить.

Дотти подвигала мышкой по столу, действуя так же искусно, как с клавиатурой. Клайв смотрел на экран, по мере того как выходила информация, а Дотти прокручивала список вниз.

— Мы должны найти что-то в этой растительной местности, не правда ли?.. Остановись вот здесь, Дотти! Вот, именно тут! Ньюман, — он повернулся к Дэвиду, — это — наши новые клиенты, Дэвид. — Он вернулся к монитору. — Где они находятся, Дотти?

— Бейкер-Лайн, — сообщила Дотти.

— Да? Это, по-моему, прекрасно. Судя по адресу, их дом находится где-то вдоль берега, недалеко от гавани? Вы хотели бы там работать?

— Конечно! — сказал Дэвид.

— Хорошо, Дотти, тогда давайте распечатаем адрес.

Дотти включила принтер, и лист с адресом Ньюманов медленно выплыл из принтера. Клайв передал его Дэвиду:

— Вот, пожалуйста, Я позвоню госпоже Ньюман и скажу ей, что вы будете у них в понедельник утром, хорошо?

Дэвид кивнул.

— Теперь вам надо узнать, где находится эта улица, — добавил Клайв, возвращаясь к своему столу. — У меня где-то была карта Лиспорта…

— Нет, не стоит, не затрудняйте себя, — ответил Дэвид. — У меня есть свободное время, и я разыщу ее сам.

— Хорошо, если вы настаиваете. — Он подхватил Дэвида под руку и повел к двери. Когда они проходили мимо дивана, Дэвид наклонился, чтобы поднять с него купленный для Кэрри букет.

— Клайв? — прозвучал нежный голос Дотти.

Клайв повернулся к своей помощнице:

— Да, Дотти?

— Вы забыли обсудить с мистером Дэвидом вопрос об оплате, — тихо сказала она.

Лицо Клайва вытянулось от ужаса.

— О боже, что вы, наверное, подумали обо мне, Дэвид! Я не могу себе этого вообразить! — Он уже развернулся, чтобы пойти обратно к столу, но Дэвид поднял руку и остановил его.

— Послушайте… э… это может показаться немного странным… но на самом деле я просто счастлив уже от одного факта, что получил эту работу… даже не получая за нее зарплату.

Клайв смотрел на него так, будто не совсем понимал, о чем он говорит.

— Видите ли, — решил уточнить Дэвид, — дело в том, что у меня гостевая виза. То есть у меня фактически нет права на работу. Но для меня действительно важно просто заниматься любимым делом, даже если я не буду получать за это деньги. Я имею в виду, что я не хочу, чтобы у вас были из-за меня неприятности.

Клайв провел рукой по щеке и медленно кивнул.

— А, то есть я получаю, а вы — нет. Мне кажется это несправедливым. — Он повернулся к Дотти: — Что ты думаешь, Дотти? Есть какие-нибудь блестящие идеи?

Дотти повернулась на стуле, сморщила нос, нахмурила брови.

— Что ж, — медленно произнесла она, — я полагаю, мы можем сделать так: если Дэвиду удастся найти себе место, где он мог бы остановиться, мы могли бы покрывать его расходы на пищу и аренду помещения. Тогда он просто зарабатывал бы на жилье и самое необходимое.

Клайв посмотрел на Дэвида с блеском в глазах:

— Как вам такой вариант?

— Прекрасно. Я неприхотлив, — ответил Дэвид, успокоенный тем, что этот вопрос разрешился.

Клайв взглянул на свою помощницу, та улыбалась, довольная, что ее идею одобрили.

— Позвоните мне в понедельник вечером и расскажите, как все прошло, и, если у вас изменится адрес к тому времени, дайте мне знать, — проговорил Ханли, провожая Дэвида к двери.

Дэвид кивнул и пожал ему руку.

— Хорошо. И еще раз спасибо.

Пока этот необычный посетитель шел вниз по тротуару, Клайв стоял у окна и наблюдал, как он удаляется.

— Какой приятный человек, — заметила Дотти, улыбаясь.

— Да, — медленно добавил Клайв. — Но настоящая загадка, как мне кажется.

Дотти встала из-за стола и подошла к окну. Они вместе провожали взглядом Дэвида.

— В смысле?

— Я, правда, не понимаю. — Клайв отвернулся от окна и пошел назад к столу. — Его легко можно было бы взять на должность банкира или какого-нибудь честолюбивого руководителя, но… Я не знаю, Дотти, заметила ли ты, какие у него руки. Кожа на них огрубевшая и вся в мозолях. Возможно, что он и правда чернорабочий. — Он сел за стол и глубоко вздохнул: — Я надеюсь, мы приняли верное решение. — Как ты думаешь, Дотти, с ним все порядке?

— Да, я думаю, он замечательный, — ответила девушка, возвращаясь за свой компьютер. — Но я не уверена, что он шотландец, Клайв.