Они никогда не говорят когда

Глава 7 Вероломство

Стоявший посреди гостиной Кэллаген рассматривал то, что совсем недавно было Энтони Сайраком.

Мертвец был опрокинут на письменный стол, стоявший в углу комнаты. Его голова была прижата к груди. Темная полоса крови тянулась от его уха до подбородка, а потом к шее.

Стоявшие на каминной полке часы показывали три сорок пять. Кэллаген закурил сигарету и натянул на руки тонкие перчатки. Достав из кармана платок, он протер все, на чем могли бы остаться отпечатки его пальцев — его или Николлза: ручку двери, выключатели, кнопку звонка. Затем он на скорую руку обыскал помещение. То, что при этом он ничего не обнаружил, не обескуражило его: он и не надеялся, что Сайрак станет держать какие-либо важные документы в своей квартире.

На сигарете вырос столбик пепла, и Кэллаген стряхнул его в правый карман своего пиджака. Глядя по сторонам, он пытался мысленно воспроизвести сцену, разыгравшуюся здесь несколько часов назад. Причиной смерти Сайрака были удары, нанесенные в голову. Что послужило оружием? Внимание Кэллагена привлекли тяжелые медные щипцы в камине. Не снимая перчаток, он поднял их и внимательно осмотрел. На щипцах не было никаких следов; более того, они были слишком чисты для этого запущенного помещения, где на всех вещах лежала пыль, а пол не был подметен.

Вернув щипцы на место, он снова подошел к трупу. Из придавленного им бювара торчал листок бумаги. Ухватив его двумя пальцами, детектив осторожно вытащил лист и поднес к глазам. Это было письмо — точнее, его второй лист; первого листка нигде не было. Кэллаген с интересом прочел его.

Дочитав до конца это письмо, показавшееся ему весьма интересным, Кэллаген улыбнулся. Не приходилось сомневаться в том, что письмо оказалось на письменном столе не случайно. Человек, от руки которого погиб Сайрак, умышленно оставил здесь эту часть письма, чтобы его нашли при обыске квартиры.

Похоже, что это письмо написала Сайраку Паола, однако окончательно ответить на этот вопрос можно будет только после проверки почерка. Ну а если окажется, что это послание написано рукой Паолы, появятся основания предполагать, что не только Ирен, но и Паола была в близких отношениях с Сайраком.

Сложив письмо и спрятав его в карман, Кэллаген прошелся по комнате, пытаясь одновременно обдумать несколько вопросов. У стеллажа с книгами он задержался. Судя по корешкам, Сайрак любил серьезную литературу. Кэллаген вытащил одну из книг и раскрыл ее. На титульном листе он увидел сделанную от руки надпись: «Из книг Энтони Сайрака».

Кэллаген затушил сигарету о крышку портсигара, отправил окурок в карман и с улыбкой поставил книгу на прежнее место. У него была причина улыбаться: почерк, которым была сделана надпись на книге, был очень похож на почерк в анонимном письме, осведомлявшем миссис Дэнис о том, что ее муж побывал в Лейлхеме с неизвестной особой — некрасивой блондинкой. Автором анонимки был Сайрак, а следовательно, именно ему была обязана Паола тем, что смогла начать бракоразводный процесс.

Детектив повторно — и с тем же результатом — осмотрел комнату и, взглянув в последний раз на труп, покинул жилище Сайрака, выключив свет и осторожно прикрыв за собой дверь.

Оказавшись на улице, он пешком отправился на Беркли-сквер.

Лучи сентябрьского солнца отражались в шашечках паркета в спальне Кэллагена. Детектив завтракал, сидя в кровати с подносом на коленях, и размышлял о Сайраке. Кто убирал в квартире этого человека? Если к нему приходила уборщица, то как часто? А если нет, то кто и когда обнаружит в квартире тело хозяина? Кэллаген сам не знал, хочет ли он, чтобы труп был обнаружен поскорее, или нет.

Зазвонил телефон, стоявший на прикроватном столике. Он взял трубку. Эффи Томпсон звонила ему из агентства.

— Мистер Кэллаген, — сказала она, — мне позвонила дама. Она желает немедленно поговорить с вами. Я не знаю, кто она, и не похоже на то, что она собирается назвать мне свое имя.

— А голос? Может быть, вы узнали ее по голосу?

— Я даже не пыталась.

— Я всегда говорил, что вы наделены всеми мыслимыми достоинствами, Эффи. Переключите телефон на меня.

Через несколько секунд в трубке зазвучал другой голос.

— Доброе утро, мистер Кэллаген!

— Доброе утро. Это вы, Ирен?

— Вы никогда не ошибаетесь! — проворковала она.

— Если судить по голосу, — сказал детектив, — то за ночь ваше настроение заметно улучшилось.

— И снова вы правы. Зная, что я увижу вас сегодня, я успокоилась.

— И этого вам достаточно для перемены настроения?

— Да. Мистер Кэллаген, я готова признать, что не всегда вела себя с вами как полагается. Не всегда говорила всю правду…

— Неужели? Скажите, Ирен, должен ли я понять ваши слова как обещание впредь говорить мне правду?

— Ну… Да.

— Правду, всю правду и ничего, кроме правды? Ну что же, это представляется мне совсем неплохим намерением. Итак, вы хотите, чтобы я что-то сделал?

— Я не хотела бы говорить об этом по телефону. А в сложившейся ситуации мне не следует особо часто появляться на лондонских улицах.

— Почему? Вы опасаетесь нежелательных встреч? Боитесь встретить свою сестру? Или… еще кого-нибудь?

— Не будьте злюкой, мистер Кэллаген! Мы могли бы встретиться где-нибудь вечером так, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания?

— Если вы не возражаете, мы можем встретиться у меня.

— Отлично, только не очень рано. В десять часов вечера вас устроит?

— Вполне.

— Тогда все решено. До вечера, мистер Кэллаген. Я еще раз благодарю вас.

Кэллаген опустил трубку на рычаг, подумал немного, а потом позвонил в агентство и попросил Эффи прислать к нему Николлза.

Переправив поднос с остатками завтрака на пол, он вытянулся на кровати и, заложив руки за голову, устремил взгляд в потолок. Правильно ли он разыгрывает партию? На этот вопрос он еще не мог ответить. Но при всех условиях можно было ожидать, что в ближайшее время произойдут интересные вещи, связанные с делом о похищении короны.

Спустя несколько минут в спальню вошел Николлз.

— Надеюсь, я смогу получить в этом доме стаканчик виски? — осведомился он.

— Ах, Николлз, Николлз, — вздохнул Кэллаген. — Ты не думаешь, что привычка с утра заправляться алкоголем убьет тебя?

— И это говоришь мне ты? — с укором воскликнул Николлз. — Или думаешь, я забыл, как совсем недавно ты заправлялся виски еще до завтрака?

Николлз прошел в гостиную и принес оттуда бутылку виски и два стакана. Плеснув в стаканы неразбавленного виски, он протянул один их них Кэллагену, а другой с видимым удовольствием осушил до дна.

— Ну что, — спросил он, — ты доволен тем, как развивается дело Дэнисов? Происходят весьма странные вещи, связанные с этим делом, не так ли?

— Эти странные вещи могут привести к еще более странному финалу, — заметил Кэллаген.

— Я снова и снова спрашиваю себя, кто мог пришить Сайрака… Нельзя сказать, чтобы его кончина так уж опечалила меня, но меня мучает любопытство. Слим, это не наша клиентка, случаем, грабанула его?.

— Это исключено. Видишь ли, я обнаружил в спальне нечто, нацело опровергающее такую версию.

— В самом деле? — Николлз опустился в кресло и закурил сигарету.

— В свое время, — продолжал Кэллаген, — я еще не могу сказать точно когда, мисс Дэнис написала письмо, в котором ясно и недвусмысленно заявила, что намерена похитить корону Дэннисов, так как считает, что, располагая этой драгоценностью, будет чувствовать себя уверенней, идя на разрыв с мужем. Так вот, это письмо я обнаружил у Сайрака, а точнее под ним. Он на нем возлежал.

— Письмо мог туда подбросить кто-нибудь специально!

— Я тоже считаю, что такое вполне возможно.

— Слим, ты, конечно же видишь, что чем дальше мы продвигаемся, тем больше в этом деле тумана. С кем только мы не встречались в последние дни! Люди, хотевшие увести корону, люди, которые ее увели, люди, положившие ее обратно, люди, возжелавшие снова похитить ее, и так далее, и так далее. Сплошная дичь! Мне кажется, что мы так и не докопаемся до корней этой истории и никогда не узнаем, кто какую роль в ней сыграл.

— Что ж, может быть, ты и прав…

Кэллаген достал сигарету из стоявшей на столике шкатулки, закурил и пустил к потолку голубоватое облачко дыма.

— Рассмотрим другую сторону этого вопроса, — сказал он. — Миссис Дэнис удалось начать бракоразводный процесс благодаря тому, что она получила анонимное письмо о поведении ее мужа в Лейлхеме, где он развлекался с некой блондинкой — некрасивой, по мнению автора письма.

— Может быть, этой блондинкой была Жульетта Лонжи?

— Не исключено. Однако суть дела не в этом. Самым интересным в этой истории является то, что это анонимное письмо написал не кто иной, как Сайрак!

— Вот это да! — воскликнул Николлз. — Но что это значит, и кто тут на ком собирается прокатиться?

— Этого я не знаю, — ответил Кэллаген. — Но факт есть факт: я видел анонимное письмо, я видел образец почерка Сайрака. Нет сомнений в том, что письмо написано им.

— Сдаюсь! — заявил Николлз. — Теперь я окончательно ничего не понимаю.

— То же я могу сказать и о себе, Виндемир. Однако я уверен, что придет время, и я пойму все.

— А по этому поводу… — Николлз снова наполнил стаканы. — Кстати, ты видел эту самую Лонжи?

— Да, этой ночью. Очаровательная девушка, хотя и некрасивая. В ней масса шарма. Словом, девочка с изюминкой. Надеюсь, ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Еще бы! Думаешь, мне не доводилось встречать таких? Помню, в Оклахоме у меня была одна девочка, так она…

— Если ты ничего не имеешь против, то об этой девочке из Оклахомы мы поговорим позже. А сейчас еще немного о Жульетте Лонжи. Я говорил с ней вчера, и у меня сложилось самое лестное мнение об ее уме. Я намекнул ей, что шум в прессе, поднявшийся в связи с кражей короны, подстегнет интерес к тому, кто же эта дама, которая находилась с мистером Дэнисом в Лейлхеме, и что, конечно же, найдутся люди, готовые это любопытство удовлетворить, так что ей следует быть готовой к любым неожиданностям.

— Ты намекаешь на Сайрака? Тогда… Послушай, может быть, это Жульетта его ухлопала? Если он попытался шантажировать ее…

— Это возможно. Но чтобы говорить об этом предметно, нужно более или менее точно знать, когда был убит Сайрак. — Он помолчал, а потом добавил с улыбкой: — Сдается мне, что определить время его смерти будет нелегко… Особенно, если учесть, что полиция до сих пор не поставлена в известность об этом.

— Ты полагаешь, что полиции неизвестно, что, кто-то пристукнул Сайрака?

— Во всяком случае я сильно сомневаюсь в том, что они уже дознались об этом. Сайрак не принадлежит к людям, заботящимся о порядке в своем жилище. Ты сам побывал в его квартире и видел, что там у него творится. Я полагаю, что если у него и была уборщица, то наводить порядок она приходила не с утра.

— Я не удивлюсь, если окажется, что она приходила к нему не каждый день. А если так, то до обнаружения трупа может пройти день, два или больше.

— Это не исключено. Пожалуй, нам самим придется приложить к этому руку.

— Каким образом?

Кэллаген оставил этот вопрос без ответа. Он допил виски, снова наполнил свой стакан и закурил очередную сигарету.

— Как насчет сведений о Жульетте Лонжи? — спросил он. — Что-нибудь удалось раздобыть?

— Совсем пустяки, — ответил Николлз. — Правда, одна деталь, которую удалось выяснить, может заинтересовать тебя: эта девочка не из бедных. Денег у нее хватает. Я не знаю, откуда они у нее, но можно с уверенностью сказать, что если она и крутит с Дэнисом, то не из-за его денег. Черт их знает, может, она действительно влюблена в него. Случаются же на свете чудеса!

Кэллаген пожал плечами.

— Я бы не назвал это чудом. Дэнис — весьма приятный парень.

— Послушай, Слим, — сказал Николлз, — как, по-твоему, я провел последние дни? Я вкалывал или отдыхал? Неужели я не заслужил день отдыха? Я подгреб к одной куколке из Доркинса…

— Твоя куколка подождет, — прервал его Кэллаген. — Пока что мы имеем слишком много догадок, а нам нужна уверенность.

— В самом деле? А мне казалось, что в этом деле мы так и будем двигаться наугад.

И он вышел, не дожидаясь ответа Кэллагена.

В пять часов дня Кэллаген пил чай в своем кабинете. Отставив пустой стакан, он откинулся в кресле и водрузил ноги на письменный стол. Пуская к потолку голубые кольца дыма, он обдумывал сложившуюся ситуацию. Но чем больше он размышлял над ней, тем более странной и противоречивой она ему казалась. Перед его мысленным взором продефилировали Артур Дэнис, его жена Паола, Ирен, Энтони Сайрак, вроде бы ловкий и хитрый авантюрист, который все же не смог себя спасти…

В комнату, постучавшись, вошла Эффи.

— Мистер Кэллаген, — сказала она, — в приемной сидит миссис Дэнис Она хотела бы видеть вас. Однако если вы заняты, то она готова уйти, так как не договаривалась с вами о встрече заранее.

Кэллаген убрал ноги со стола.

— Я приму ее. Пригласите миссис Дэнис в кабинет, Эффи.

Когда Паола Дэнис вошла, Кэллаген подлился ей навстречу Да, миссис Дэнис умела одеваться — ее элегантный костюм и шляпка были маленькими шедеврами.

Он пододвинул ей кресло, и она, опустившись в него, некоторое время молча смотрела на детектива, словно желая проникнуть в его мысли.

— Чем я могу быть вам полезен, миссис Дэнис?

— Мистер Кэллаген, — сказала она, — я зашла к вам узнать, как обстоит дело с поисками Ирен. Вы уже что-нибудь предприняли? Поймите, я тревожась о ней все больше.

— Но ведь прошло совсем немного времени, — сказал Кэллаген, — а возможности частного детектива весьма ограничены. Может быть, вам следовало бы обратиться в полицию, которая располагает куда бо́льшим арсеналом средств? Вы об этом не подумали?

— Если бы я считала, что в это дело следует посвятить полицию, я не обратилась бы к вам. И вы прекрасно это знаете… Впрочем, мне следовало бы помнить, что вы щедры на обещания, но не спешите их выполнять.

— Значит, я человек, обещающий то, что и не собираюсь выполнять? И у вас есть конкретные факты?

Она отрицательно покачала головой.

— Зачем же вы тогда обратились ко мне?

— Мистер Кэллаген, я никогда не думала, что вы такой совестливый человек, но кое-что в вашем поведении подтверждает это. К вам я чувствую доверие… сама не знаю почему.

Кэллаген улыбнулся.

— На этот вопрос я могу вам ответить, — сказал он, — Вы доверяете мне потому, что у вас нет выбора. Совестливый я человек или нет, но вы обращаетесь ко мне потому, что ничего другого не остается.

— Я отдаю себе отчет. А теперь вам следует сказать, что вы искали Ирен, но еще не успели ее найти.

— И не подумаю. Я еще ничего не сделал в этом направлении и не намерен этого скрывать. Просто я был занят другими делами, однако в ближайшее время предполагаю начать поиски вашей сестры. Пока же посоветую вам не слишком тревожиться по этому поводу.

— Почему?

— Потому что Ирен — женщина, умеющая за себя постоять. Я уверен, что вашей сестре уже случалось попадать в сложные ситуации и находить из них выход. А сейчас… я не думаю, чтобы ей угрожало что-то конкретное.

— Не в этом дело, — возразила Паола Дэнис. — Ирен — моя сестра, я люблю ее, возможно, даже чрезмерно. Ее исчезновение беспокоит меня. Я хочу знать…

— Вам нужно проявить благоразумие, — прервал ее Кэллаген. — Из того, что мисс Фивали исчезла, вовсе не следует, что в причине ее исчезновения кроется нечто трагическое. Я могу предложить вам несколько версий, объясняющих ее поведение. Конечно же, она видела «Таймс» с сообщением страховой компании. И если она действительно вернула корону обратно в сейф, то, прочтя такую публикацию, она не могла не подумать, что корону кто-то похитил вторично.

— Почему она «не могла не подумать»?

— Потому что она тут же вспомнила о Сайраке. Ей известно, что у него есть ключ от дома и что он знает шифр сейфа. Конечно же, она решила, что он вторично украл корону. Не думаю, чтобы эта мысль доставила ей удовольствие. В сложившейся ситуации Сайрак вполне мог заставить вашу сестру «петь»; он мог утверждать, что она вовсе не возвращала корону. Как видите, все вернулось на круги свои.

— Вы думаете, у Ирен достаточно денег, чтобы она могла представлять интерес для шантажиста?

— Мне ничего не известно о ее финансовом положении. Однако я знаю, что у нее хватило денег, чтобы предложить мне тысячу фунтов. Согласитесь, такими деньгами не бросаются, если они последние!

Миссис Дэнис вздохнула.

— Я согласилась бы с вами, если бы речь шла о другом человеке. Но поведение Ирен трудно предугадать, — медленно проговорила она. — Итак, вы думаете, что это страх перед Сайраком заставляет ее скрываться?

— О, это всего лишь одна из версий! Я могу предложить вам и другую: Ирен считает, что вы не верите в то, что она вернула корону на прежнее место. — Он помолчал и добавил с усмешкой: — Впрочем, вполне возможно, что она действительно этого не сделала.

На щеках Паолы вспыхнул гневный румянец.

— Вы не должны так говорить, мистер Кэллаген! Ирен никогда не была лгуньей! Вы наговариваете на нее! Если она сказала, что положит корону в сейф, то обязательно сделает это, в этом я уверена.

— Ну, если вы в этом уверены, — сказал Кэллаген, — то я не буду с вами спорить. Не будем строить гипотезы, а вернемся к тому, с чего начали. Ирен исчезла, вы этим обеспокоены, я должен ее найти, и точка. Обещаю немедленно заняться этим. — Ее реакция на его слова была именно такой, какую он ожидал.

— Вам нравится мучить людей, мистер Кэллаген? Это доставляет вам удовольствие? Или забавляет вас? А может, позволяет вам ощутить собственное могущество?

Кэллаген спокойно закурил сигарету.

— Дорогая леди, — сказал он, — не в моих привычках тратить время на анализ своих побуждений. Ну, а насчет того, чтобы мучить людей, могу сказать, что люди и без моей помощи отлично изводят себя сами. — Он улыбнулся. — Конечно, дело не обходится без того, чтобы не плеснуть иногда масла в огонь, однако я делаю это только для того, чтобы ускорить события. Ну а в отношении Ирен вам не следует так волноваться. Если я не проявил активности в поисках ее, то только потому, что в этом нет особой необходимости. Я уверен, что мы вскоре увидим ее. Фальшивый шиллинг всегда возвращается.

— Я не желаю, чтобы вы так говорили о моей сестре!

— Сожалею, но запретить мне это не в ваших силах!

— Ну, мистер Кэллаген!.. Не знаю, как вы, а я считаю, что продолжение этого разговора бессмысленно. Я надеялась, что вы найдете Ирен хотя бы потому, что я оплатила ваши услуги. Однако вы сумели убедить меня в том, что вы просто стараетесь использовать выгодное положение, в котором оказались!

— Черт возьми, я очень хотел бы узнать, в чем состоит это выгодное положение!

— Я должна вам это объяснить? Извольте! Вам известно, что это я придумала этот дурацкий план похищения короны; хоть я и отказалась от него, его решила реализовать моя сестра, которая вместе с этим подонком Сайраком сумела осуществить похищение. А теперь корона похищена вторично, и вы отлично понимаете, в какое щекотливое положение можете поставить и меня, и мою сестру, если начнется расследование, и в процессе его все это откроется!

— Насчет расследования у вас не должно быть никаких сомнений, — сказал Кэллаген. — Конечно же, оно будет проведено. Уж не думаете ли вы, что страховая компания выложит семьдесят тысяч фунтов, даже не поинтересовавшись, при каких обстоятельствах пропала корона? Ну а что подумает руководство «Глоуб энд Консолидейшн», узнав, какие дела разворачивались вокруг этой короны, вы, наверное, можете догадаться.

— И, уж конечно, они достойно вознаградили бы вас за содействие! Не на это ли вы намекаете?

— И снова вы ошибаетесь, дорогая миссис Дэнис. — Кэллаген покачал головой. — Я просто объективно смотрю на вещи. Это мой принцип, на котором основана вся работа. Сейчас я хочу кое в чем признаться: вы мне очень нравитесь, миссис Дэнис. Мне нравится ваша фигура, лицо, нравится, как вы ходите, как одеваетесь, как говорите. Мне нравится даже, как вы сердитесь.

Однако, мои симпатии к вам не мешают мне трезво смотреть на происходящее и неукоснительно придерживаться моего метода работы. Я намерен следовать этому и дальше. Это вопрос принципа!

— Я не могла не заметить этого. Однако вернемся к делу. Когда вы предпримите какие-либо шаги, чтобы отыскать мою сестру, вы сообщите мне об этом?

— Несомненно. И вот что я еще скажу вам, миссис Дэнис. Мне начинает казаться, что я излишне серьезно отнесся к тому заданию, которое вы мне дали. И чтобы покончить с этими сомнениями, я задам вам один вопрос. Эти двести пятьдесят фунтов вы заплатили мне не только за то, чтобы я нашел вашу сестру, но и за то — и это основное, — чтобы я вывел ее из-под удара, помог ей оказаться в стороне от этого дела? Все мы сейчас барахтаемся в достаточно грязном болоте, и вы надеетесь, что я как-то смогу помочь ей избежать этой участи. Вы ничего не сказали прямо, но это подразумевалось. Верно?

— Ну… я не буду с вами спорить.

— Теперь мне все ясно. В таком случае вы можете вернуться к обычной жизни. Постарайтесь не думать об этом и ничего не предпринимайте. Сходите в кино, почитайте хорошую книгу. Все, что нужно сделать, я сделаю.

Она направилась к выходу, но задержалась у двери.

— Хотела бы я знать, что из всего этого выйдет… — Кэллаген усмехнулся.

— Дорогая леди, каждый, имеющий дело с частными детективными агентствами, идет на определенный риск.

— Если бы это было мне известно, я ни за что не обратилась бы к вам.

— Думаете, ваши слова удивили меня? Отнюдь. Когда несколько дней назад я сказал, что вы придете ко мне, я отлично понимал, что на этот шаг вы решитесь не ради удовольствия, а по необходимости: ведь ваша сестра затеяла такую заваруху, что у вас просто не осталось иного выхода. Однако я не считаю, что это не пойдет на пользу. Так что ваши две с половиной сотни…

— Не хотите ли вы сказать, что сумма, которую я уплатила, недостаточна?

— Нет, не хочу. Пока этих денег хватит. Но если потребуется еще, а это вполне возможно, я сообщу вам об этом.

— Вот уж в этом я не сомневаюсь, — холодно бросила она. Он улыбнулся, а потом совсем иным тоном, очень серьезно, почти официально спросил:

— Миссис Дэнис, если у вас спросят, что вы делали вчера вечером и ночью, у вас не будет затруднений с ответом? Вы сможете сказать, где были и с кем встречались?

Она передернула плечами.

— Я не понимаю смысл вашего вопроса! Какое вам до этого дело?

— Считайте, что вы ответили на мой вопрос, миссис Дэнис. Я благодарю вас и надеюсь, что мы вскоре снова встретимся, — добавил он, открывая перед ней дверь.

Паола Дэнис молча покинула агентство.

Вернувшись в свой кабинет, Кэллаген передвинул кресло к камину, удобно устроился в нем, положив ноги на каминную решетку, закурил и кликнул Эффи.

— Эффи, — спросил он, не отрывая взгляда от носков своих ботинок, когда девушка вошла в кабинет, — как обстоят у вас дела с памятью?

— Я никогда не жаловалась на память, мистер Кэллаген.

— Однако существует мнение, что девичья память коротка, — заметил детектив.

— Скажите, шеф, вы хотите, чтобы я что-нибудь забыла?

— А вы способны на это? — Он повернул голову и с усмешкой взглянул на нее через плечо.

— Разумеется, — ответила она.

— Вот и отлично. Кстати, у меня наверху есть дюжина пар совсем неплохих шелковых чулок. Я с удовольствием презентую их вам.

— Разумеется, это очень мило с вашей стороны, но моя память может стать дырявой и без шелковых чулок.

— Отлично. Тогда нам остается только уточнить, о чем пойдет речь. Вспомните, на другой день после того, как вы познакомились с Паолой Дэнис, у вас возникли сомнения в ее подлинности. Вы установили, что она не настоящая, а крашеная брюнетка, о чем тут же поставили в известность меня. Вы помните об этом?

— Конечно.

— До этого момента ни вы, ни я не сомневались в том, что перед нами настоящая миссис Дэнис. А потом вы сообщили мне по телефону о ее крашеных волосах, после чего выяснилось, что она самозванка. Все происходило так?

— Разумеется.

— Так вот, Эффи, это именно то, о чем нам следует забыть! Итак, к нам пришла дама, сказавшая, что она миссис Дэнис. У нас не было оснований ей не поверить. Верим мы ей и сейчас. Вам понятно, Эффи?

— Да, шеф. Но… не кажется ли вам, что это… может иметь не совсем приятные последствия для одной особы?

— И кого же вы имеете в виду, Эффи?

— Миссис Дэнис, разумеется. — Остановившись перед камином, мисс Томпсон смотрела ему в глаза.

— Ах, Эффи, ваша забота об интересах клиентов украшает вас. Но в данный момент вам не следует над этим задумываться.

— Все понятно, мистер Кэллаген. К нам пришла Паола Дэнис, и я никогда не сомневалась в том, что это именно она.

— Благодарю вас, Эффи. Вы можете быть свободны. И еще одна просьба: покидая кабинет, воздержитесь от хлопанья дверью, хотя, как мне кажется, вам очень хочется это сделать.

Эффи побледнела от раздражения, однако, выходя, тихо затворила за собой дверь.

Спустя десять минут Кэллаген вышел в приемную. Эффи что-то печатала на машинке.

— Эффи, — обратился он к девушке, — помните, месяцев пять назад мы приобрели несколько пачек очень красивой бумаги?

— Да, мистер Кэллаген. Мелованная бумага ручной выделки с красивой виньеткой.

— Мы еще не всю ее использовали?

— По-моему, кое-что осталось.

— Пожалуйста, найдите мне пару листов.

— Вы хотите продиктовать мне письмо? — спросила она. Кэллаген улыбнулся.

— О нет, моя дорогая. Мне кажется, что сегодня вы достаточно потрудились. Я отстучу письмо сам.

Когда Эффи вышла, он сел за машинку, заправил в нее лист великолепной бумаги и напечатал короткое письмо.

Запечатав сложенный лист в конверт и напечатав адрес, Кэллаген сунул письмо в карман и покинул агентство.

Было семь часов вечера, когда Кэллаген задержался перед каморкой ночного портье.

— Послушайте, Уилки, — сказал он, — сегодня я, возможно, вернусь поздно. Так что, попрошу вас последить за телефонными звонками и ко мне домой, и в агентство.

— Будет сделано, мистер Кэллаген.

Выйдя из дома, детектив бросил напечатанное им письмо в первый попавшийся почтовый ящик и, явно довольный собой, улыбнулся. Слишком уж медленно развивались события, было необходимо как-то их подтолкнуть. Такую роль должно было сыграть это письмо: оно кого-то заденет, потом кто-то что-то прикажет, что-нибудь произойдет кому-го на пользу… Нужно, постараться, чтобы им оказался мистер Кэллаген. Однако ограничиваться этим не следовало…

Кэллаген прошелся немного по Пикадилли, а потом остановил такси и доехал до дома на Лонг-Акр, где жил Сайрак. В половине восьмого он, поднявшись по лестнице, позвонил в квартиру того, кто никак не мог отпереть ему. Подождав немного, он подошел к соседней двери и позвонил. Ему открыла молодая женщина.

— Прошу прощения, мисс, — обратился к ней детектив, — но мне нужен управляющий или портье. Где бы я мог их увидеть?

— В этом доме нет портье, мистер, — ответила она. — А управляющего вы найдете этажом ниже, в шестом номере.

Кэллаген поблагодарил и отправился искать шестой номер. Когда он позвонил, ему открыл сам управляющий, грузный мужчина средних лет.

— Я Кэллаген, частный детектив, — сказал он управляющему. — Мистер Сайрак, снимающий у вас квартиру на третьем этаже, позвонил мне и попросил прийти к нему в связи с неотложным делом. Мы договорились встретиться сегодня вечером, и вот я пришел… Я звонил в его дверь, а потом стучал, однако никто не отозвался. Я опасаюсь, не случилось ли чего с мистером Сайраком.

— Он, наверное, спит, — довольно равнодушно заявил управляющий. — Мистер Сайрак — из породы ночных птиц, деятелен только ночью.

— Если он спит, — возразил Кэллаген, — то у него удивительно крепкий сон. Я стучал так, что от моего стука проснулся бы любой. Может быть, вы, если вас это не затруднит, подниметесь со мной и откроете его квартиру запасным ключом? Я хотел бы убедиться, что с ним ничего не случилось.

— Чего вы опасаетесь? Он что, мог покончить с собой?

— Я не знаю, но…

— Ладно, посмотрим, — согласился управляющий. — Минутку…

Он исчез за дверью и почти сразу же появился снова со связкой ключей в руке. Поднявшись по лестнице, они позвонили в квартиру Сайрака. Убедившись, что дверь никто не откроет, управляющий отыскал нужный ключ, отпер дверь, и они вошли.

В квартире царила тишина. Кэллаген не ошибся в своих догадках: сюда не заходил никто с того момента, когда он покинул квартиру Сайрака. Управляющий включил свет в прихожей, а потом, открыв дверь в гостиную, где уже было совсем темно, нащупал на стене выключатель. Вспыхнул свет, и почти одновременно управляющий громко охнул.

— Боже мой! — крикнул он. — Вы не ошиблись! Он убил себя! — Кэллаген шагнул вперед и склонился над телом.

— Нет, — сказал он наконец. — Это не самоубийство. Мистера Сайрака ударили чем-то тяжелым по голове. Ну а то, что он мертв, это действительно так.

Управляющий поморщился.

— Значит, это убийство? Значит, еще хуже. Это не пойдет на пользу нашему бизнесу.

— Не думаю, что вы много потеряете. Такие вещи быстро забываются.

— А что мы теперь будем делать?

— Лишний вопрос. У нас нет никаких вариантов… — Кэллаген поднял трубку и набрал номер Скотланд-Ярда.

— Алло, — сказал он, когда дежурный поднял трубку. — С вами говорит Кэллаген. Я хотел бы сообщить кое-что старшему инспектору Гринголлу. Дело крайне срочное.

Спустя минуту в трубке зазвучал голос Гринголла.

— Инспектор Гринголл у телефона.

— Добрый вечер, Гринголл! Приятно снова слышать ваш голос!

— Как поживаете, Слим? Неужели все еще на свободе?

— Гринголл, я вас не узнаю! Что за недостойные намеки?

— А разве я никогда не говорил вам, что мы когда-нибудь схватим вас за руку? Что-нибудь случилось, Слим? — Голос инспектора посерьезнел. — У вас неприятности?

— Эти неприятности скорее ваши, чем мои. Я звоню из дома номер 267-А на Лонг-Акр; здесь сдают меблированные квартиры. Я пришел сюда по делу к некому Сайраку — об этой встрече мы договорились заранее, и я знал, что он ждет меня. Я звонил, стучал и наконец позвал управляющего, чтобы он открыл дверь. Сайрак здесь, но он мертв. Его убили.

— Слим, вы предполагали, что обнаружите его труп?

— Откуда? Я вообще почти не знал Сайрака.

— Почему же вы в таком случае так отреагировали на то, что он не открыл вам дверь? Ведь он мог просто уйти куда-нибудь.

— Исключено. Ведь эта встреча должна была состояться по его инициативе. Он хотел видеть меня, а не наоборот. Сайрак был очень взволнован, когда говорил со мной, он должен был ждать меня. Естественно, я ощутил беспокойство…

— Беспокойство? Слим, вас что, подменили?

— Ну, заменим «беспокойство» на «досаду», если это слово вам больше по душе, Я отнюдь не ощущаю удовольствия, обнаруживая трупы.

— Я сейчас пришлю кого-нибудь из моих людей. Вы будете там?

— Увы, Гринголл, но у меня сегодня назначено несколько встреч с клиентами, отменить которые уже нельзя. И я предпочел бы уйти, не дожидаясь вашей команды. Здесь управляющий и…

— Ладно, Слим. Но будет неплохо, если завтра в течение дня вы загляните ко мне в Ярд. Хотелось бы потолковать об этом Сайраке. Если окажется, что вы можете помочь нам в этом деле, то, надеюсь, вы не станете отказываться?

Кэллаген попытался вложить в свои слова весь сарказм, на какой был способен.

— О да! Быть полезным Гринголлу — что может быть желаннее для детектива Кэллагена! И, сдается мне, я уже не раз доказывал вам это на деле. Черт побери, не могу себе представить, что бы вы делали без меня!

— Хорошо! Мы обсудим этот вопрос при более подходящих обстоятельствах. Так вы не забудете посетить меня завтра?

— Боже! Вы, наверное, забыли, что каждое свидание с вами для меня ниспосланное небом счастье! Конечно же, я не упущу такую возможность. Так что ждите меня после полудня. Рассчитываю на чашку чая… если, конечно, мои притязания не покажутся вам чрезмерными. Всего доброго, Гринголл. До завтра.

Он опустил трубку на рычаг и вышел в коридор. Побледневший управляющий стоял у двери, опершись о стену.

— Полиция уже едет, — сказал ему детектив. — Подождите их, только ничего не трогайте в квартире, это очень важно.

Кивнув управляющему, он удалился. Добравшись до «Серебряного Тритона», он подсел к стойке и заказал двойное виски с содовой. Потягивая напиток маленькими глотками, Кэллаген думал о том, что теперь-то наверняка что-то случится. Он был доволен.