Они никогда не говорят когда

Глава 12 Тройной блеф

Кэллаген свернул на подъездную аллею и через минуту остановил свою машину у здания отеля «Чекерс». Взглянув на часы, он убедился, что время близится к десяти. Здесь было очень тихо, а сентябрьская ночь была лунной и прохладной. Детективу сразу понравилось это место, и он подумал о том, что было бы совсем не плохо отдохнуть недельку-другую в Уолвертоне. События последних дней заметно измотали его. Он откинулся на спинку сиденья и ненадолго закрыл глаза.

Через несколько минут, поставив машину в гараж, где она оказалась единственной, он вошел в отель и обратился к симпатичной даме средних лет, управлявшей отелем.

— Я хотел бы видеть Ирен Фивали, — сказал он. — Леди ждет меня.

— Да, сэр, — ответила она. — Мисс Фивали остановилась в десятом номере.

Когда Кэллаген позвонил в дверь с табличкой «10», ему ответил голос Ирен:

— Войдите!

Он вошел в довольно большую гостиную, обставленную неплохой мебелью. Возле камина, в котором пылало несколько больших поленьев, стояла Ирен в платье из зеленого бархата с бриллиантовой брошью на груди. Длинные рукава платья скрывали ее руки. Бог знает в который раз Кэллаген подумал о том, что Ирен Фивали — удивительно красивая женщина.

Ирен заговорила первой.

— Мне кажется, Слим, что вы не откажетесь от выпивки. Чему вы отдали бы предпочтение?

— Разумеется, виски. Не могу не сказать, что выглядите вы великолепно. Этот наряд…

— Этот наряд надет в честь вашего приезда, — ответила она. — После вашего звонка я подумала, что при встрече с вами должна выглядеть как можно привлекательней. Полагаю, что за последние дни мои акции сильно упали в цене, и это, конечно же, беспокоит меня. Вот я и предприняла попытку поднять их хотя бы на несколько пунктов.

Виски и содовая уже стояли на столе. Кэллаген бросил на стул пальто и шляпу, а затем взял предложенный ему стакан.

— Вы правы, дорогая Ирен, — сказал он. — Ваши акции сейчас действительно котируются очень низко, но вы стремитесь поднять их курс. Не думаю, что вы в этом преуспеете.

Он стоял у стола и смотрел ей в лицо. Она твердо выдержала, его взгляд, повернулась и снова отошла к камину.

— Знаете ли вы, Слим, что во время нашей последней встречи вы были просто отвратительны? Так говорить со мной! За всю мою жизнь никто не позволил себе такого! А самое странное то, что я вас не ненавижу! Не могу понять почему, но это действительно так! Как вам нравится мое послушание? Ведь я сделала все, о чем вы просили, и вот живу в этой скучной дыре в ожидании вашего приезда и в надежде на скорое освобождение.

— Маленькая поправка: вы сделали не то, о чем я вас просил, а то, что я от вас потребовал, — сухо заметил Кэллаген. — Сделали потому, что у вас не было выбора.

— В самом деле? — В ее голосе прозвучали вызывающие нотки.

— А вы в этом сомневаетесь? — Кэллаген покачал головой. — Впрочем, нет смысла развивать эту тему — такая дискуссия никуда нас не приведет. Нам нужно поговорить о куда более серьезных вещах.

Она недоуменно подняла брови.

— О серьезных вещах? Серьезных для кого?

«Демонстрируешь удивление? — подумал Кэллаген. — Ничего, малышка, я знаю, как можно заставить тебя выложить все, что тебе известно. А что мне придется врать, то это не впервой. Итак, за дело!» А вслух он ответил:

— О вещах, серьезных для вашей сестры, для Паолы. Надеюсь, вы не хотите, чтобы у нее были по-настоящему серьезные неприятности?

— Хотела бы я знать, откуда такая уверенность? Мир, включая и Паолу, никогда не был добр ко мне. Так почему же я должна быть доброй к Паоле? Но выслушать вас я готова. Итак, скажите мне, что это за серьезные неприятности?

— Я сейчас все вам объясню, — начал Кэллаген. — Когда Паоле пришла в голову идея похитить корону, она изложила этот план в письме, которое кому-то послала. Часть этого письма, а точнее его второй листок полиция обнаружила под рукой убитого Сайрака. Содержание этой части письма не дает прямых указаний на адресата, так что у полиции вполне может сложиться мнение, что письмо было написано Сайраку и что Паола знала его весьма близко. Я думаю, излишне объяснять, насколько неблагоприятным для вашей сестры может это оказаться. Полиция может сделать из этого очень далеко идущие выводы.

Она подтверждающе кивнула.

— Это уж точно! Но при чем здесь я? — осведомилась она с усмешкой.

— Вы не догадываетесь? Так вот, у меня есть основания считать, что это письмо адресовано вам, но понять это можно из первой, отсутствующей страницы. Для Паолы было бы очень хорошо, если бы у вас сохранился первый лист этого письма или если бы вы вспомнили о нем и подтвердили в своих свидетельских показаниях, что это письмо она написала вам. Ну, а если нет… Полиция наверняка истолкует этот факт определенным образом, и тогда Паоле придется трудно.

— Понимаю. Вы хотите сказать, что полиция может обвинить в убийстве Сайрака Паолу. Да, в таком случае ее следует пожалеть.

— Так вы помните это письмо? — В голосе детектива прозвучали умоляющие интонации.

Ирен покачала головой.

— Мне жаль огорчать вас, дорогой Слим, однако я обещала говорить вам правду и только правду. Я не помню такого письма. Паола говорила со мной о похищении короны, но никогда не писала об этом.

Кэллаген вздохнул.

— Очень жаль. Тогда кое-кому останется только ждать неприятности.

— В самом деле, — согласилась Ирен, — эта история может кончиться для нее весьма печально.

— Вы не поняли меня, Ирен, — сказал он, и в его голосе, до того мягком и даже просительном, зазвенел холодный металл. — Я имел в виду не Паолу. Неприятности грозят другому лицу, и это лицо — вы! Вы лгунья, отвратительная, маленькая лгунья. И, кажется, пришло время преподать вам урок: должны же вы когда-нибудь понять, что лгать — плохо! — Теперь в его голосе прозвучала угроза.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила побледневшая Ирен.

— А то, — ответил он, — что полиция, обыскивая квартиру Сайрака, не нашла там никакого письма! Почему? Да потому, что я побывал там до полиции. Я обнаружил второй листок этого письма до ее прихода и, естественно, унес его! Этот листок у меня. Хотите взглянуть на него? — Он протянул ей письмо. — Вам это знакомо? Ну так как, теперь вы понимаете, в какую ловушку вы себя загнали? А если нет, то послушайте меня. Вы сейчас имеете реальный шанс попасть на виселицу. И если вы не будете вести себя как послушная девочка, то скорее всего именно этим все закончится! Вас пугает такая перспектива, не так ли? Вам все понятно, или вы нуждаетесь в объяснении?

Она молчала, а в ее глазах, которые она не спускала с лица Кэллагена, пылала ненависть. Детектив сунул листок в карман, подошел к столу и налил себе виски.

— Я посоветовал бы вам сесть и взять себя в руки, — обратился он к стоявшей возле камина девушке. — Предстоит серьезный разговор. Односторонний: я буду говорить, вы — слушать.

Она подошла к стоявшему по другую сторону камина креслу и опустилась в него.

— Вы — чума, а не человек! — простонала она. — Никогда не поймешь, говорите ли вы правду или лжете! Если бы я это знала!

— Может быть, это и так, — прервал ее детектив, — но второй лист письма находится у меня, а не у полиции, хотя человек, подбросивший его на место преступления, рассчитывал именно на это. И я утверждаю, что этот листок — часть письма, отправленного вашей сестрой, когда она на несколько дней покинула Майфилд-Плейс, чтобы предоставить вам возможность без помех поговорить с Дэнисом.

Кэллаген немного помолчал и заговорил снова:

— Письмо Паолы пришло как нельзя кстати. К этому времени вы уже согласились съездить с Дэнисом на несколько дней в Лейлхем. Теперь же вы получили возможность доказать ему свою любовь. И вы отдали ему это письмо, в котором ваша сестра излагала свое намерение похитить корону.

— Вы лжете! — крикнула Ирен. — Такого письма не было! Я не получала никакого письма! Паола не писала мне! Как я могла дать Дэнису письмо, которого не было?

— Если это так, если вы действительно не отдавали Дэнису письмо, то вы находитесь в еще более тяжелом положении, чем я предполагал.

— Почему?

Кэллаген с улыбкой преподнес ей новую ложь.

— Предположим, что у меня имеется не только второй, но и первый листок письма, где Паола обращается к вам и называет вас по имени. Паола написала это письмо, а вы его получили. Если вы не отдали письмо Дэнису, но оно все же оказалось под рукой мертвого Сайрака, значит, Сайрака убили вы! Полиция не усомнится в том, что человек, подбросивший компрометирующее письмо так, чтобы оно было обнаружено при осмотре трупа, является убийцей!

— Эта первая страница… Как она попала в ваши руки? — Голос Ирен дрогнул.

— Бог мой, да не все ли вам равно? Важно то, что она в моих руках. Итак, утверждая, что вы не передавали письмо Дэнису, вы подписываете себе смертный приговор. Вас, конечно же, повесят, моя красавица!

Ирен не отрывала взгляда от узора на ковре. Кровь отлила от ее лица, глаза блестели. В комнате воцарилось тяжелое молчание. А потом она передернула плечами и сказала очень тихо:

— Ваша взяла!.. Да, Паола написала это письмо мне, а я отдала его Дэнису. Я не смогла удержаться…

— А отсюда следует, что Сайрака убил Дэнис, — подытожил Кэллаген. — Впрочем, я не сообщил вам ничего нового. Ведь вы и сами об этом догадывались, не так ли? Вы подумали об этом, когда обнаружили тело Сайрака. Ведь вы побывали у него до меня.

— Что вам известно? — чуть слышно спросила она срывающимся голосом.

— Все, — ответил Кэллаген. — В тот вечер, когда Сайрак был убит, вы отправились к нему. Я понимал, что вам будет необходимо встретиться с ним, а потому направил своего агента наблюдать за входом в дом, где жил Сайрак. Когда вы довели до сведения Сайрака, что намерены вернуть корону в Майфилд-Плейс, он, естественно, не поверил вам. Чтобы проверить свои подозрения, он позвонил мистеру Дэнису, после чего тот заглянул в свой сейф и убедился, что короны там нет. Дэнис тут же обратился в страховую компанию, о чем Сайрак узнал, прочитав обращение в «Таймс». Представляю, как он рассвирепел! В самом деле, Дэнис получит немалые деньги по страховому полису, вы при моем участии посмеялись над ним и завладели короной, а он остался на бобах! Было от чего сойти с ума! Полагаю, после этого он связался с вами и сказал, что либо вы отдадите ему корону, либо он убьет вас.

Кэллаген метко швырнул окурок на пылающие в камине угли.

— Вот почему вы пришли к нему в тот вечер: вы решили отдать ему корону и принесли ее. У вас был ключ от квартиры Сайрака, в которой вы не раз бывали; вы вошли туда и обнаружили труп Сайрака. Полагаю, вы были очень напуганы. Вылетев из его квартиры, вы покинули дом, постаравшись сделать это по возможности незаметно. Воспользовавшись первой попавшейся телефонной будкой, вы позвонили мне и сказали, что должны увидеться со мной по срочному делу. Это было в час пятнадцать. Мы договорились о встрече на следующий день.

Зачем вам понадобилось свидание со мной? Все предельно просто. После убийства Сайрака эта проклятая корона жгла вам руки, и вы решили избавиться от нее, передав эту милую вещицу мне и сопроводив ее историей, которой поверил бы разве что слабоумный.

Ее глаза были прикованы к углям в камине.

— Но почему Артур пошел на это? Почему он убил Сайрака?

— Я думаю, что ответить на этот вопрос не трудно. После того как вы согласились отдать корону Сайраку, тот, желая взять реванш, позвонил Дэнису и сказал ему, что отнесет корону в страховую компанию и получит за нее обещанное вознаграждение. Не думаю, что это намерение пришлось по вкусу Дэнису, которому была нужна страховая премия, а не корона. Он сказал Сайраку, что немедленно приедет к нему и они обсудят этот вопрос. Когда они наконец встретились, оба были достаточно подогреты. Между ними вспыхнула ссора, они наговорили друг другу немало обидных слов и горькой правды, пока, наконец, Дэнис не прибег к более веским аргументам, воспользовавшись для этого каминными щипцами… Так пришел конец нашему шантажисту… Несколько позже приходите вы и обнаруживаете труп. А Дэнис в этот момент уже далеко: в клубе «Люкс у Дороти» он вместе со своей новой пассией Жульеттой Лонжи играет в рулетку. Но, до того как покинуть квартиру Сайрака, он положил под руку второй листок письма Паолы — ему очень хотелось, чтобы подозрение пало на его жену. Ну, как вам моя история? — Она молчала.

— Дэнис, Сайрак и вы — великолепное трио отпетых негодяев, — продолжал Кэллаген. — На первое место я все же поставил бы Дэниса. Ведь, подбрасывая письмо, он наносил двойной удар.

Удивительно подлая личность! Он не сомневался, что полиция, обнаружив письмо, прежде всего заподозрит Паолу, и той, доказывая свою невиновность, придется сказать, что письмо было адресовано не Сайраку, а вам. Пожалуй, она смогла бы доказать, что именно вы были адресатом. И вот над нашей очаровательной Ирен нависло обвинение в убийстве. Ну как, вам все понятно?

Она грубо выругалась, а Кэллаген поощряюще улыбнулся.

— Но что теперь будет со мной? — спросила она.

— Не знаю, — ответил Кэллаген беззаботно. — Может быть, я и вытащу вас из этой трясины. Но вовсе не потому, что симпатизирую вам. Если я и сделаю это, то только ради вашей сестры. Но прежде я намерен кое-что от вас потребовать.

— Что именно?

— Я хочу, чтобы вы сели за этот стол и собственноручно написали обстоятельное признание. Но помните, я хочу от вас правды, всей правды и ничего кроме правды! Вы опишете все с самого начала, ничего не пропуская: то, как у вас сложился этот план и во что он вылился; напишете о письме, о Лейлхеме, о ваших отношениях с Сайраком и Дэнисом… словом, обо всем. Мне нужно полное — понимаете, полное! — признание, и вы напишете его, напишете потому, что у вас нет иного пути спасти вашу изящную шейку от петли. Как вы понимаете, я отнюдь не собираюсь бежать с вашим признанием в Скотланд-Ярд. Мне оно нужно для того, чтобы надежно держать вас в руках. Вы будете пай-девочкой, а я буду застрахован от разных ваших штучек. Вы все поняли?

— Больше всего на свете я хотела бы убить вас, Кэллаген! — с неподдельной искренностью заявила она.

— О, это для меня не новость! Однако в ожидании этого я советую вам усесться за стол и заняться своей исповедью!

Кэллаген проснулся, потянулся, окинул взглядом прикроватный столик и, не обнаружив на нем часов, снял телефонную трубку, чтобы узнать у Эффи, который сейчас час.

— Сейчас четыре часа, мистер Кэллаген, — услышал он четкий голос своей секретарши. — Уилки сказал мне, что вы вернулись в шесть, и я не стала вас будить.

— Я всегда говорил, что вы — настоящий клад, Эффи! — воскликнул детектив. — И если вы хотите укрепить меня в этом мнении, то распорядитесь, чтобы мне принесли сюда крепкого чая. После этого я попрошу вас позвонить в Скотланд-Ярд, связаться с Гринголлом и сказать ему, что мне необходимо встретиться с ним. Я заеду к нему примерно через час.

— Я все сделаю, мистер Кэллаген.

Кэллаген покинул постель, прошел в гостиную и, выдвинув ящик письменного стола, достал из него признание Ирен, которое спрятал туда, ложась спать. Просмотрев его, он снова задвинул ящик и направился в ванную.

На его лице была улыбка. Его первый блеф достиг цели.

Теперь за ним последует второй, а если он удастся, то и третий…

Сидевший за столом старший инспектор Гринголл курил свою вересковую трубку и поглядывал на Кэллагена, расположившегося в кожаном кресле напротив него. На лице старшего инспектора была исполнена улыбка благожелательности, начисто отсутствующей на лице инспектора Шеррика, который, засунув руки в карманы, стоял возле камина.

Голос Кэллагена был мягок. Более того, в нем проскальзывала совершенно не типичная для него робость.

— Вы давно знакомы со мной, Гринголл, и знаете, что я отнюдь не глуп. Но в этом деле я вел себя как идиот, потому что хотел быть очень уж хитрым!.. Но как бы там ни было, теперь вы знаете все… И примите решение.

— Мистер Гринголл, — заговорил Шеррик, — если вы не возражаете, я попросил бы мистера Кэллагена еще раз рассказать нам обо всем, что произошло в день смерти Сайрака.

— Охотно, — ответил Кэллаген, прежде чем Гринголл успел что-либо сказать. — Как я уже говорил вам, — начал он, закурив сигарету, — у меня было немало хлопот с миссис Дэнис, моей клиенткой. Я навел справки о Сайраке, и результаты оказались неутешительными. Я выяснил, что он опытный шантажист и может причинить моей подопечной серьезные неприятности. Больше всего меня тревожило то, что этот тип вполне мог отправиться к Артуру Дэнису и рассказать тому, как он, Энтони Сайрак, был нанят его женой, чтобы украсть фамильную драгоценность Дэнисов. Для миссис Дэнис это было бы очень неприятно, особенно если учесть, что она начала бракоразводный процесс. Миссис Дэнис — очаровательная женщина, она не привыкла общаться с такими типами, как Сайрак или Дэнис, который, кстати сказать, еще похлеще Сайрака. Словом, вы можете понять, какие чувства обуревали меня.

— В полной мере, — подтвердил Шеррик.

— Я решил установить наблюдение за Сайраком. В тот вечер, когда Сайрак был убит, возле его дома дежурил мистер Николлз, мой помощник. Он ждал выхода Сайрака из дома, что бы последовать за ним. Время шло, но Сайрак не появлялся. Николлз начал подумывать о том, не упустил ли он этого типа. Наконец он решил проверить это и, войдя в дом, позвонил в дверь квартиры Сайрака. Ему никто не ответил. Тогда он открыл дверь отмычкой, вошел… и обнаружил убитого Сайрака. Нужно ли говорить, что квартиру он покинул много быстрее, чем вошел туда!

Шеррик осуждающе покачал головой.

— Николлз не мог что-либо предпринять, не посоветовавшись со мной. И тут нам не повезло: случилось так, что именно в этот вечер дела задержали меня и я вернулся домой около двух часов ночи. Николлз ждал меня в моей квартире. Когда он все рассказал мне, я решил взглянуть на случившееся… и отправился туда.

Вздох Гринголла напоминал стон.

— Я хотел бы знать, Кэллаген, отдаете ли вы себе отчет в том, что в один прекрасный день вы загоните себя в безвыходное положение и никто — понимаете, никто! — не сможет вам помочь. Вы идете на безумный риск… или считаете нас слишком снисходительными.

— Я надеюсь на это, — кротко сказал Кэллаген. — Надеюсь на вашу снисходительность! Так вот, я вошел в квартиру, посмотрел по сторонам и почти сразу же заметил возле трупа вот этот лист бумаги. Взглянув на него, я узнал почерк моей клиентки. Сперва я подумал, что это часть письма, написанного ею Сайраку, но почти сразу же усомнился в этом. Положение письма под рукой трупа наводило на мысль, что его оставили специально, чтобы автора письма заподозрили в убийстве. Естественно, я задумался над тем, кому могло быть адресовано это письмо, и пришел к выводу, что адресатом могла быть только сестра моей клиентки, мисс Ирен Фивали. Ирен была в курсе семейных неурядиц Паолы Дэнис, она любила сестру и не симпатизировала Артуру Дэнису. Именно ей могло быть адресовано такое письмо.

— Я вполне разделяю вашу точку зрения, — кивнул Гринголл.

— Сейчас этот вопрос уже не вызывает сомнений. Я говорил с мисс Фивали. Она отлично помнит это письмо. Ирен получила его, когда гостила в Майфилд-Плейс, а Паола была в отъезде; Ирен прочла письмо, а на следующий день потеряла его. Судьба письма очевидна: Артур Дэнис, увидев конверт, подписанный его женой, решил завладеть письмом, что и сделал при первом удобном случае. То, что Дэнис похитил письмо, наводило на весьма серьезные мысли… И прежде всего это подтверждало мою догадку о том, что мистер Дэнис знал об участии Паолы в похищении короны. Значит, он разыгрывал какую-то партию, смысл которой был для меня неясен. Я пошел на риск и встретился с ним. Когда я сказал ему, что корона находится в руках его жены, он явно не был этим удивлен. Его мысли занимал вопрос о страховке — за корону ему должны были выплатить большие деньги. Он выложил тысячу фунтов за то, чтобы я забыл все, что знал о короне, и посулил мне еще такую же сумму, когда компания расплатится с ним. Разумеется, после этого мне все стало ясно.

— Ясно-то ясно, — проворчал Шеррик, — но как могли вы пойти на столь отчаянный риск?

— Я полностью согласен с вами, — ответил Кэллаген, — но что мне оставалось делать? Мне не из чего было выбирать. Хотел бы я знать, как поступили бы вы на моем месте! Поймите, когда я увидел под рукой Сайрака этот листок, я сразу же сообразил, кем и почему убит этот проходимец. Ведь именно Сайрак знал, что корона находится у миссис Дэнис, именно Сайраку было известно, что Дэнис куда больше заинтересован в получении страховки, чем в возвращении фамильной драгоценности, которая ему не нужна, но с которой он не может расстаться по престижным соображениям. Сайрак сделал попытку заставить Дэниса петь, но тот послал шантажиста ко всем чертям. Но и Сайрак сумел задеть Дэниса за живое: он заявил, что отправится в «Глоуб энд Консолидейшн», выложит им все о короне и без хлопот положит в карман тысячу фунтов. Словом, страсти разыгрались, и в конце концов Дэнис испытал на Сайраке прочность каминных щипцов. Причем достаточно успешно. Покончив с Сайраком, он поспешил уйти, однако, прежде чем покинуть квартиру, он подсунул под руку убитого второй лист письма, украденного им у Ирен. Ему хотелось, чтобы на его жену пало обвинение в убийстве — он уже давно искал возможность расплатиться с ней за то, что она уязвила его самолюбие. И когда такая возможность представилась, он поспешил воспользоваться ею.

Кэллаген глубоко вздохнул и добавил сокрушенно:

— Теперь я, конечно, понимаю, что поступил глупо, взяв это письмо. И мне следовало сразу же сообщить вам об убийстве, а не ждать следующего дня. Но… поверьте мне, Гринголл, я был совершенно ошеломлен… Я должен был прийти в себя, все обдумать… а для этого требовалось время. И еще эта тысяча фунтов, которую я принял от Дэниса! Чертовски неприятная ситуация!

— И все же мне хотелось бы знать, где сейчас находится первый лист письма Паолы Дэнис, — сказал Шеррик.

— Конечно же, его уничтожил Дэнис, — ответил Гринголл. — Он не мог допустить существование такой улики — ведь она могла сорвать весь его коварный замысел. Я полагаю, что в отношении этого у нас не может быть никаких сомнений.

В комнате воцарилось молчание. Его нарушил инспектор Шеррик.

— Ну, сэр, — обратился он к своему шефу, — что мы теперь будем делать?

Гринголл сосредоточенно выколотил свою трубку, снова набил ее, а затем поднял глаза на сидевшего в кресле детектива.

— Слим, — сказал он, — мы знакомы уже много лет, и вы отлично знаете, что я вам не враг. Скорее наоборот! Однако если вы и впредь сохраните подобный стиль ведения расследования, то я могу вам гарантировать, что в недалеком будущем вы очутитесь в таком положении, из которого не выберетесь. И моя слабость к вам тогда тоже не поможет. Как человек, который ценит ваше мастерство, я говорю вам: с этим надо кончать! Ведь история с Сайраком — далеко не первый пример вашего вольного обращения с законом!

Кэллаген встал.

— Гринголл, — воскликнул он, — вы неповторимы! Я никогда не забуду ваше отношение ко мне, и, если когда-нибудь случится, что я могу оказать вам услугу, то тотчас.

— Хватит! — прервал его Гринголл. — Хватит с меня ваших излияний! Считайте, что вам повезло… повезло в последний раз. И чем крепче вы вобьете это себе в голову, тем для вас будет лучше! А сейчас уходите, пока я не передумал! Но никуда не уезжайте. Расследование еще не завершено, так что вы можете понадобиться инспектору Шеррику.

— Я в любой момент к вашим услугам… Инспектор Шеррик знает, где он может меня найти. — Он улыбнулся, а потом негромко добавил: — Однако согласитесь, Гринголл, с тем, что мы все достигли того, чего хотели. Вы клеймите мои методы, но ведь намерения у меня были самые лучшие — и так было всегда. И достигнутые результаты устраивают всех. В любых обстоятельствах поступать наилучшим образом для всех и для себя — таков стиль «Сыскного агентства Кэллагена»!

Взгляд, которым окинул его Гринголл, мог бы испепелить камень.

— Убирайтесь! — рявкнул он. — Убирайтесь немедленно, если не хотите выслушать, что я о вас думаю!

Улыбка Кэллагена стала еще лучезарней.

— Не затрудняйте себя, Гринголл, — сказал он. — Я и без того это знаю!.. А сейчас до свидания, джентльмены!

Он поклонился и исчез за дверью.

Когда дверь за Кэллагеном закрылась, Шеррик бросил вопросительный взгляд на старшего инспектора.

— Итак, сэр?

— Старый лис, как всегда, прав. В этом я не сомневаюсь, — сказал Гринголл. — В день убийства Дэнис находился в своем имении, однако он покинул Майфилд-Плейс достаточно рано, чтобы успеть в Лондон. Необходимо проверить его алиби. Если окажется, что у него нет алиби до одиннадцати вечера — а в том, что у него его нет, я абсолютно уверен, — он наш. У нас нет прямых улик, но косвенные доказательства — что надо. Ему не отвертеться.

— Значит?..

— Да. — Гринголл кивнул. — Возьмите ордер на арест и доставьте Дэниса сюда. Если вы не будете терять времени, то за два часа доедете до Майфилд-Плейс. Поспешите, Шеррик!

Выйдя из Нового Скотланд-Ярда, Кэллаген остановил такси и через несколько минут уже был на Беркли-сквер. Поднявшись в свою квартиру, он, сбросив пальто и шляпу, прошел в спальню и, бросившись на кровать, позвонил в Чессингфорд. Ответившую ему телефонистку он попросил соединить его с » Майфилд-Плейс».

Прижимая трубку к уху, он вытянулся на постели и устремил взгляд в потолок. Спустя минуту в трубке зазвучал голос Дэниса.

— Дэнис у телефона.

— Хелло, мистер Дэнис! Говорит Кэллаген.

— Добрый день. Что там у вас стряслось?

— А то, что жаркое поспело!

— Не понимаю. — Голос Дэниса звучал совершенно спокойно, даже равнодушно. — Что все это значит?

— Что это значит? — повторил вопрос Кэллаген. — Это значит, что я только что вырвался из Ярда. Там меня в течение нескольких часов поджаривали люди, умеющие это делать. Да, сколько живу, меня еще никогда так не прижимали. Им все известно. То, что вы убили Сайрака, — тоже.

— В самом деле? Как интересно! И на чем же основано это заключение?

— А вы не догадываетесь? Конечно, это Ирен Фивали. Когда за нее взялись как следует, она тут же раскололась и сдала вас со всеми потрохами. Она написала признание, которое мне дали прочесть в Ярде. Потрясающая вещь! Этой молодой леди следовало бы стать писательницей. Ее исповедь — настоящий динамит!

— Неужели?

— Точно! Кстати, в своем признании она пишет, что дала вам письмо, в котором ваша жена сообщает ей о своем намерении похитить корону. Так вот, это письмо, а точнее один листок его был в руке Сайрака, когда полиция нашла его тело. Они чем-то обработали бумагу и нашли на ней отпечатки ваших пальцев… Я видел фотографию. Так что дело обстоит хуже некуда. А потом со всем этим они навалились на меня. Я сопротивлялся, как мог, но в конце концов они меня прижали и заставили сказать о тысяче фунтов, которую я от вас получил. Эти парни — мастера своего дела. Словом, я не хотел бы поменяться с вами местами, Дэнис.

— Ну что ж, — сказал Дэнис все так же спокойно, — с вашей стороны достаточно любезно, что вы мне позвонили. Кстати, что побудило вас так поступить?

— Ну… Мне не доставляет удовольствия мысль о том, что такой человек, как вы, кончит жизнь на виселице! — ответил Кэллаген. — Это мерзкая смерть. Вы тоже так считаете? Между прочим, ордер на ваш арест уже выписан, а инспектор Шеррик уже выехал в Майфилд-Плейс. Не могу выразить, как я огорчен…

— Я тоже! Впрочем, о том, что меня ждут неприятности, я должен был подумать при нашей недавней встрече. Связаться с таким пройдохой, как вы!..

— Вы мне льстите, — ответил Кэллаген. — Однако я попытаюсь хоть чем-нибудь вас утешить. Возможно, вам это неизвестно, но приговоренные к смерти находятся в отличных условиях, да и вешают их не сразу — между вынесением приговора и приведением его в исполнение проходит недели три, не меньше. К тому же благодаря процессу вы станете очень популярной фигурой. Даже сейчас, во время войны, этот процесс привлечет к себе внимание… Публике наверняка будет интересно услышать о вашем пребывании в Лейлхеме с сестрой вашей супруги…

— Она и это выложила?

— Когда за нее взялись как следует, она выложила все. А что ей оставалось делать, позвольте вас спросить? Ей достаточно ясно дали понять, что если окажется, что письмо в квартиру Сайрака подбросила она, ее наверняка обвинят в убийстве. Такая перспектива почему-то пришлась ей не по вкусу, и она заговорила. Кстати, в Скотланд-Ярде она провела почти шесть часов.

— Господи, с каким удовольствием я свернул бы шею этой твари!

— Вполне вас понимаю. Тем более, что вы могли бы проделать это без всякого риска для себя — дважды вас все равно не повесят.

— Вы что, в самом деле считаете, что меня повесят?

— Я в этом уверен, — ответил Кэллаген. — Вас обязательно повесят, потому что у вас не хватит смелости пойти на то, что спасло бы вас от петли. Конечно! Ведь вы продлите свою жизнь на несколько недель! Будете развлекать публику на суде, а потом недели три проведете в ожидании того, что вам наденут петлю на шею, снова и снова проигрывая эту сцену в воображении. — Кэллаген скорбно вздохнул. — Ну вот, теперь у меня из-за вас разболелся живот.

— Вы думаете, что это меня огорчает?

— О, в отношении ваших чувств ко мне у меня нет никаких сомнений! — ответил Кэллаген. — Только для меня это без разницы. Всех благ, Дэнис! Надеюсь повидаться с вами у подножия виселицы!

— Не сомневаюсь, что это доставило бы вам удовольствие. Прощайте… — последовало грязное ругательство.

Кэллаген опустил трубку на рычаг и, откинувшись на подушки, закрыл глаза. Через пять минут он уже спал…

Когда телефонный звонок вырвал Кэллагена из объятий сна, часы показывали семь. Он протер глаза и поднес к уху трубку. Звонил Гринголл.

— Привет, Слим, — сказал он. — Не буду утверждать, что вы сегодня мне очень нравились; но, несмотря на сложившиеся между нами отношения, после вашего ухода я всерьез подумывал о привлечении вас к ответственности за те штучки, которые вы выкинули, расследуя убийство Сайрака. Но… вам опять повезло. Все обошлось, но это — в последний раз!

— Но почему? — очень искренне удивился Кэллаген.

— Потому что преступник мертв. Дэнис застрелился, оставив после себя письмо. Шеррик, выехавший в Майфилд-Плейс сразу же после нашей встречи, приехал туда слишком поздно — он опоздал на какой-нибудь час.

— Надеюсь, вы не будете оплакивать кончину Дэниса? — осведомился Кэллаген. — Что же касается меня, то я чрезвычайно признателен вам за все, Гринголл. Вы проявили исключительную доброжелательность ко мне.

— Ничего подобного! — взорвался Гринголл. — И не смейте благодарить меня! Считайте, что вам просто повезло, не более! Если бы не самоубийство Дэниса, вы пожалели бы о своем поведении!

— В таком случае, — заявил Кэллаген, — я очень рад, что он сам прикончил себя. Вы даже представить себе не можете, как я рад этому!

Не дожидаясь ответа Гринголла, он опустил трубку на рычаг и, покинув кровать, прошел в гостиную. Вытащив из буфета, где хранился запас спиртного, бутылку виски, он отпил из горлышка несколько больших глотков. Подкрепившись, он достал из ящика письменного стола признание Ирен и неторопливо разорвал его. Обрывки письма полетели в камин. Кэллаген стоял и смотрел, как они превращаются в пепел.