Оранжевая принцесса. Загадка Юлии Тимошенко

Глава двенадцатая Двое в лодке, не считая Кучмы

Вглядевшись в свое новое правительство, Украина оторопела. Куда подевались старые партаппаратчики? Отчего в кресле премьера не сидит очередной их представитель, чье лицо с трудом помещается на телеэкране? С экранов на них глядел молодой, красивый, подтянутый премьер. Рядом улыбалась дама с внешностью фотомодели — второй человек в правительстве. На их фоне даже Кучма, которого с такой неохотой выбрало население, выглядел как-то по иному. Помолодевшим, что ли.

Работа в правительстве Ющенко закипела сразу, с первого дня.

Роли распределились так. Юлия Тимошенко — мотор предстоящих реформ. Общее руководство и прикрытие ей обеспечивает председатель правительства, а где-то высоко над ними, в облаках парит Леонид Кучма. Поначалу это устраивало всех.

У вице-премьера была полная свобода действий. Ющенко играл роль верховного правительственного арбитра, подотчетного лишь президенту. Президент с удовольствием осваивал новый имидж — либерала и реформатора.

Первой акцией Тимошенко на посту вице-премьера стала поездка в Москву. Россия давно уже обвиняла Украину в воровстве транзитного газа и по обыкновению грозила приостановить поставки энергоносителей. В Москве Юлия Тимошенко выступила с официальным заявлением, которое ввергло в шок украинские элиты. Впервые в истории украинско-российских отношений официальный представитель Киева признал воровство газа. Кроме того, она признала и долг украинских потребителей за газ. Сумма долга была астрономически велика: 2,8 миллиарда долларов.

Слова Тимошенко произвели эффект разорвавшейся бомбы. Удар пришелся в самое сердце хитроумных бизнес-схем, позволявших уводить миллиарды долларов из бюджетов обеих стран на номерные счета в Швейцарии. Тимошенко лучше других знала, как функционируют такие схемы. Знала она и то, что выигрывает от них не только ворующая газ украинская сторона, но и участвующие в дележе прибылей крестные отцы «Газпрома». Кроме того, это был еще и удар по главному инструменту российской внешней геополитики на просторах СНГ — по газопроводу с дешевым газом. Если бы стране действительно удалось вывести газовые отношения из закулисья политических переговоров на уровне президентов в сферу честных экономических отношений, Украина наконец могла бы назвать себя по-настоящему независимой.

Первым с резкой критикой Тимошенко выступил председатель государственного АО «Нефтегаз Украины» Игорь Бакай, поскольку непосильный миллиардный долг ложился на его фирму. Патрон Бакая Александр Волков обвинил Юлию Владимировну в отсутствии патриотизма. Кучма тоже сделал вид, что разгневался. Президент ездил на рыбалку с Бакаем, материл Юлю и, успокаивая одного из главных финансистов своей предвыборной кампании, обещал завести уголовное дело на сорвавшуюся с катушек бывшую принцессу. Потом Кучма, правда, поминал недобрым словом Путина, который выкручивает ему руки и требует отдать долги, а также Запад, требующий реформ, и объяснял, что выхода, похоже, нет — признавать долг перед Россией придется. В конце концов Игорь Бакай был с треском выгнан из «Нефтегаза».

Чего, в сущности, и хотел Кучма.

А настоящая работа началась по возвращении из Москвы.

Тот краткий период, когда леди Ю работала в правительстве, чиновники вспоминают как смерч. С ужасом и восхищением перед стихийными силами природы. Восхищение преобладает.

С чувством почти религиозного благоговения очевидец вспоминает о том, как она в 7.30 утра приезжала на службу и покидала кабинет за полночь. С какой энергией, извлекая из памяти самые сокровенные запасы русского мата, проводила беседы с начальниками облэнерго. Как ее боялись руководители всех рангов, находившиеся у нее в подчинении. С какими белыми лицами входили к ней в кабинет и с какими выходили — на них практически лица не было… Как часто огромные здоровые мужики, вызванные к ней на ковер, спешно ложились в больницу, пережидая удары судьбы или в самом деле испытывая проблемы с сердцем.

Сама Тимошенко никогда не болела.

Ее шеф Ющенко прислушивался к тому, что творилось в кабинете неистовой заместительницы со смешанными чувствами. «Слышите, как она на совещаниях кричит? — делился он с журналистом «Известий», — Это она энергорынок расчищает». Сам премьер матом не ругался. И когда его впервые обматерил по телефону «родной отец» Кучма, бедный Виктор Андреевич долго пребывал в шоке, не зная, как реагировать.

Правительственная программа, разработанная Тимошенко, имела, по обыкновению, хлесткое название: «Чистая энергия». Конечно, не случайно в этом словосочетании слышались отголоски итальянской операции по искоренению мафии — «Чистые руки». В программе было всего два центральных элемента, однако именно они выводили на свет спрятанный до сих пор от налоговых служб ключевой сектор украинской экономики. И выбивали почву из-под ног украинских мафиози.

Во-первых, из энергетики изгонялись бартер и взаимозачеты между предприятиями — рассчитываться теперь можно было только живыми деньгами. Еще со времен КУБа вице-премьер знала, что бартер — лучший инструмент воровства. Во-вторых, Тимошенко пробила реформу, изменившую правила игры в треугольнике «производитель энергии — ее распределитель в регионах — конечный потребитель».

Раньше частные владельцы облэнерго просто присваивали платежи за электричество, жалуясь, что им никто не платит, и отказываясь отдавать деньги поставщикам электроэнергии. В результате производители не имели возможности закупать топливо. Возникшие финансовые дыры, чтобы не гасли окна городов и не останавливались заводы, вынужден был латать госбюджет. Вся система функционировала, разумеется, на астрономических взятках.

Суть реформы Тимошенко сводилась к тому, что деньги от потребителей шли теперь на энергорынок напрямую, а не через облэнерго. Для этого были созданы специальные счета в Сбербанке. Система становилась открытой, понятной, доступной для государственного контроля.

Удар по облэнерго был прямым ударом еще по одной группировке, финансировавшей переизбрание Кучмы в 1999 году.

Их называли «великолепной семеркой», «киевским кланом». Семь бизнесменов, создавших на рубеже 80–90-х годов разветвленную империю, состоявшую из бесконечных офшорных фирм, совместных предприятий и банков, которая занималась алкогольными и безалкогольными напитками, финансами, электроэнергетикой, нефтью и газом, металлургией, судостроением, сахарной промышленностью, телеканалами и газетами. Украинские журналисты утверждали, что прикрывали группу киевские криминальные авторитеты.

«Великолепная семерка» никогда не любила обходных путей в бизнесе. И не разменивалась по мелочам, приобретая отдельные заводы или регионы. Приватизировать следовало центральную власть. То есть само государство.

Главными игроками были Григорий Суркис и Виктор Медведчук. Первый владел киевским футбольным клубом «Динамо», второй осуществлял политическое прикрытие — сперва в качестве президентского советника, затем — депутата, позже — как всесильный руководитель президентской администрации, серый кардинал Кучмы, которого одно время даже прочили в наследники Леонида Даниловича. В 1994 году «семерка» просчиталась и вложила деньги в выборы Кравчука. Потом быстро опомнилась и прилежно финансировала только Кучму.

Как и большинство мужчин-политиков, украинский премьер Пустовойтенко любил футбол. Болел он за «Динамо». Именно Пустовойтенко за бесценок передал Григорию Суркису госпакеты акций региональных энергораспределительных компаний Кировоградской, Тернопольской и Херсонской областей. К началу 1999 года под контролем Суркиса и его компаньонов оказались еще и все энергетические предприятия Западной Украины, Черниговской и Сумской областей.

«Чистая энергия» была жестоким ударом по киевскому клану. «Я лично, — вспоминал позже один сотрудник правительственного аппарата, — присутствовал при том, как Юлия Владимировна подписала документ, мгновенно лишавший группировку Медведчука — Суркиса как минимум миллиона долларов». Рассказывают также, что в самый драматический момент расставания с деньгами в кабинет Тимошенко якобы постучался сам владелец киевского «Динамо». «Юля, — сказал ей Суркис как олигарх олигарху, — я понимаю, что вся эта ерунда, которую ты называешь реформами, для чего-то тебе нужна, но мы же с тобой свои люди. Разве мы не можем договориться?» — «Можем, — согласилась с посетителем вице-премьер. — Григорий, а ты поделись». — «С кем?» — быстро и понимающе кивнул Суркис. — «С бюджетом», — ответила Тимошенко.

Она не врала, когда при назначении на должность говорила, что купить ее невозможно.

Вообще свои матчи с владельцем киевского «Динамо» дворовая футболистка старалась выигрывать с разгромным счетом. Рассказывают, например, что Суркис встретил как-то свою обидчицу в парламенте и, прижатый к ней толпой депутатов, больно ударил локтем под ребро. Тимошенко, ни секунды не раздумывая, вонзила ему в ногу свой, как всегда высокий, острый каблук. Сильное впечатление на зрителей произвела их дуэль в телепрограмме «Эпицентр», в которой Суркис откровенно грубил, а хрупкая дама возражала ему тихо, но безжалостно. Именно после этой теледуэли за правительством Ющенко в глазах народа закрепился имидж бесстрашных борцов с нечистоплотными олигархами.

Народ наблюдал за избиением обнаглевших мафиози с удовольствием, свойственным слабым и бедным, изумленно глядящим, как падают сильные и богатые.

Январский внешнеполитический прорыв в России Тимошенко удалось закрепить осенью, отправившись ко второму ключевому поставщику газа в Украину — президенту Ниязову. Впавший в средневековье Туркменистан не жаловал женских свобод. Предполагалось, что отец всех туркменов Ниязов вообще не пожелает встречаться с украинским вице-премьером, как не встречался прежде ни с одной женщиной-политиком. Тимошенко добилась не только встречи. Ей хватило двух часов, чтобы убедить Ниязова отложить выплату украинских долгов, а также договориться о поставках газа на исключительно льготных условиях на 50 лет. «Такая хрупкая женщина, а руководит таким тяжелым комплексом», — с игривой улыбкой говорил Туркменбаши украинской гостье. Забавно было, что кокетничал он, а не она.

«Туркменская инициатива» дорого обошлась вице-премьеру. Шок от ее договоренностей с Ниязовым испытали и Кучма, и Путин. Несмотря на январские заявления украинского правительства, Москва не спешила требовать от Киева свои кровные украденные миллиарды. Потеря монополии на поставки газа пугала Кремль куда больше, чем недополученная выгода. Ну, а Кучму раздражала потеря инициативы в его давних отношениях с туркменским другом. Он назвал газовые договоренности Тимошенко «натуральным обманом» и заявил, что Восток — дело тонкое и не женское.

Президент плел свою очередную внешнеполитическую интригу между Киевом, Москвой и Ашхабадом и наотрез отказался поддерживать договор — явно в обмен на кредиторскую снисходительность России. А к Ниязову позже поехал сам. В Туркмении он ловко использовал наработки Тимошенко, а дома объявил победу своей личной заслугой.

…Да, отчасти это была месть газовой принцессы. Правительственная программа «Чистая энергия», так уж получилось, больнее и безжалостнее всего ударила по тем, кто в прежние времена составлял вице-премьеру конкуренцию в энергетическом бизнесе. Но для Украины такая злопамятность обернулась благом.

Как позже было подсчитано, благодаря реформам Юлии Тимошенко из тени удалось вывести более десяти миллиардов гривен. Перестроив систему бизнес-отношений в самой коррумпированной в Украине сфере экономики, она резко увеличила сборы в государственную казну. Если в начале ее работы в правительстве за электроэнергию с потребителей удавалось получать жалкие 8 % стоимости, то Тимошенко довела этот показатель сперва до 50 %, а потом и до 70 %.

Браконьер на должности лесника оказался самым страшным врагом для других браконьеров. Браконьер, перековавшийся в вегетарианца и друга зеленых насаждений, полюбил свой лес романтической любовью неофита.

Предварительные итоги бурной деятельности Юлии Тимошенко на посту вице-премьера можно было подводить задолго до ее отставки. Самые нейтральные наблюдатели, вовсе не склонные поддаваться общему психозу войны с олигархами, констатировали лишь факты. А из фактов складывалась картина удивительного успеха.

Кабинет Ющенко — Тимошенко стал первым в новейшей истории Украины, при котором существенно сократился внешний долг. Верховная рада при этом правительстве впервые вовремя проголосовала за бюджет. Небывалая вещь выяснилась осенью: Украина оказалась готова к зиме! Юлия Тимошенко сдержала обещания, которым еще летом никто не верил: в достаточных количествах были накоплены уголь и газ, и даже атомные станции в срок загружены топливом. То есть квартиры граждан зимою 2000–2001 годов отапливались, на кухнях можно было готовить пищу, в комнатах горел свет и работал телевизор. Наконец, правительство Ющенко впервые выплатило населению львиную долю задолженностей по зарплате, а пенсии старикам были не только выплачены, но и слегка увеличены.

Не очень ясно, когда Кучма всерьез занервничал. В какой момент почувствовал, что его пиковая дама приступила к разрушению самих основ любовно выпестованной им экономики. Лавируя между кланами, ослабляя одних и возвышая других, Леонид Данилович справедливо рассчитывал на политическое долголетие. В стране, где клановая экономика методично истреблялась, а ее место занимала игра по честным рыночным правилам, ему могло и не остаться места.

Снимать Тимошенко с должности начали чуть ли не с первого дня работы.

В марте последовал первый удар: правоохранительные структуры начали раскручивать дело банка «Славянский», не чуждого ей в прежней жизни. За этим просматривалась рука обиженных олигархов, предупреждавших Тимошенко о том, чтобы не слишком зарывалась. А также напоминание Кучмы о рамках ее самостоятельности. Сам Леонид Данилович тоже не оставлял вице-премьера своими попечениями: поначалу он довольно часто звонил ей, задавая один и тот же вопрос: сложила ли она уже депутатские полномочия. Тут комментариев не требовалось — депутатский флажок отгонял прокуратуру, как чеснок вампиров. Уйдя на повышение в правительство и сдав по закону депутатский мандат, Юлия Тимошенко теперь была беззащитна перед следователями.

В апреле президент в первый раз поставил перед Ющенко вопрос об отставке вице-премьера. Настоящий политик, Кучма мог так увлечься игрой, что и сам начинал верить в произносимые им речи. Поэтому неясно, хотел ли он тогда всерьез отставки Тимошенко или только изображал перед приближенными, на которых сам натравил Юлю, готовность с ней расправиться. Так или иначе, Кучма позволил себя успокоить. Тем более что Виктор Андреевич отдавать Тимошенко ни в коем случае не соглашался.

Тогда и позже в общении с президентом и с прессой Ющенко находил спокойные, веские слова. Почти год, защищая своего вице-премьера, он называл Тимошенко экономистом высокого класса и утверждал, что только под ее руководством Украина, наконец, перестанет играть унизительную роль попрошайки у подножия российского «Газпрома». Президент с ним вроде бы не спорил.

Но успокаивался Кучма ненадолго.

На исходе лета был нанесён новый удар, уже по-настоящему страшный. 18 августа в офис корпорации «Единые энергетические системы Украины» ворвались бойцы спецподразделения «Беркут». Они провели обыск, изъяли деловую документацию и увели с собой двух руководителей ЕЭСУ — Александра Тимошенко, мужа Юлии Владимировны, и Валерия Фальковича, ее школьного друга.

Общественное мнение в Украине восприняло эту новость однозначно: Тимошенко сел потому, что женат на Юлии, это его основная вина перед законом…

Юлия Владимировна хотела встретиться с президентом. Тот ее принять отказался. К Кучме отправился хмурый интеллектуал и верный друг Тимошенко Александр Турчинов. Кучма сказал прямо: «Пусть она прекратит эту войну. Кто она такая, чтобы разоблачать всех и каждого? У самой рыльце в пушку. Будет и дальше заниматься херней — пойдет следом за мужем». Это уже мало напоминало игру на публику.

Ситуация складывалась фантастическая. Юлия на свободе, в правительстве, чуть ли не третий человек в государстве — и совершенно бессильна перед этим государством. В тюрьме сидит заложник — ее собственный муж. Он легко может выйти на свободу, если «она прекратит эту войну»: свернет свою деятельность, успокоит «обиженных», наладит отношения с Кучмой.

Надо было выбирать.

Сюжет древнегреческой трагедии или пьесы одного из французских экзистенциалистов. Выбор между долгом и жизнью близкого человека.

В этой фантастической ситуации Юлия Тимошенко приняла столь же фантастическое решение. Действовать так, словно ничего не происходит. Продолжать работать, словно муж не сидит в тюрьме. Она наймет любых адвокатов за любые деньги, предпримет все, чтобы его освободить, но прогибаться не будет. Почему? Она была честна перед собой: если бы речь шла о ее свободе, то она поступила бы точно так же. С того момента, когда она сделала этот выбор, Юлия Тимошенко почти наверняка знала, что сядет в тюрьму. Хотя бы для того, чтобы искупить вину перед Сашей.

Потому что была и вина.

Логика ее прежней жизни была проста: политическая карьера стала для нее важнее, чем судьба мужа, с которым она не жила. Нет, он не был пешкой, которой она могла с легкостью пожертвовать. Но она все-таки могла им пожертвовать — и сама об этом знала, и в этом знании было много печали и мучения для нее.

Внешне она ничуть не изменилась: такая же стремительная и бесконечно уверенная в себе. Разве что стала еще более эмоциональной. Она уже почти не выбирала выражений на своих пресс-конференциях. Расправу над мужем она называла местью врагов; впервые с тех пор, как Юлия Тимошенко стала налаживать отношения с президентом, зазвучали обвинения в адрес Кучмы, хотя пока и не в лоб: она говорила о грязных интригах президентского окружения. «Я чиста, не боюсь ни допросов, ни тюрьмы! — восклицала она. — Но мне страшно за страну, где так расправляются с инакомыслящими!»

Муж Саша вышел на свободу через год после ареста, когда она давно уже была в отставке, в оппозиции и сама прошла через тюрьму.

Осенью 2000 года Кучма перестал ломать комедию. Юлю надо снимать, окончательно решил он, и не только из-за ее безумной политики. Нельзя, чтобы в окружении президента появился человек несгибаемой воли. У нее сидит муж, а она воюет с «президентским окружением». Это пострашнее любой «херни» на энергетическом фронте.

В ноябре 2000 года Генеральный прокурор Украины Михаил Потебенько сделал сенсационное заявление. Он сообщил, что в Украине работает группа его коллег из России, расследующих дело о взяточничестве в Министерстве обороны РФ. Речь шла о долгах ЕЭСУ перед российской армией. Вызванная на допрос, Юлия Тимошенко отказалась явиться к прокурорам, ссылаясь на занятость. В самом деле, у нее было мало времени и много дел. Скоро ее снимут и посадят — это было уже очевидно.

Последней акцией вице-премьера Юлии Тимошенко стала попытка реформировать угольную отрасль. Она долго откладывала эту самоубийственную схватку с донбасской мафией — тут действительно надо было решиться. В начале года и весной ее даже обвиняли в том, что она действует в союзе с «угольщиками». Дело в том, что в начале реформ эти группировки, работающие не только в Донецке, но и в Харькове, и в Днепропетровске, рукоплескали Тимошенко вместе с народом. С ее помощью рынок был освобожден от киевских конкурентов, боровшихся с угольщиками за контроль над промышленными предприятиями. Да и отказ от бартера был им не страшен — в 2000 году рекордно поднялись цены на металл, так что и у донетчан, и у днепропетровцев было достаточно наличности.

Но в конце 2000 года, когда Тимошенко терять было уже нечего, пришел черед Донбасса.

Она знала, на кого поднимает руку. Она помнила кровавые гангстерские войны начала и середины 90-х — такой беспощадной жестокости, как в Донецке, не знала ни одна другая криминальная война в Украине. Она понимала, что за относительной тишиной конца 90-х стояли поделившие между собой Донбасс «крестные отцы» с руками, умытыми кровью не по локоть, а по самые плечи. Владела информацией, что деньги угольной мафии Донбасса служили «черной кассой» для высшего украинского политического истеблишмента. Но она не испытывала благоговейного ужаса — только яростный азарт. Она с презрением оглядывалась вокруг и не видела вообще никого, кто мог бы теперь внушить ей страх.

Позже она скажет, что не было никакого правительства Ющенко, а было только два человека: она и он, премьер-министр. Это — не самовосхваление. Скорее, комплимент Ющенко. Она прекрасно знает, что «правительство реформаторов» под руководством Ющенко заслужило свою славу в наибольшей степени благодаря ее трудам. Одному из крестных отцов теневой экономики приписывали даже такие слова: «Я не боюсь перспективы иметь во врагах пятерых Ющенко — при условии, что рядом с ним не будет Тимошенко».

С Виктором Ющенко конфликт у нее назревал долго, но наружу вышел только к концу 2000 года.

Конфликты этих политиков были не случайны. Имелись у них и нешуточные идеологические разногласия, но самым важным было другое. Стратегия успеха.

Жизнь приучила Виктора Андреевича к тому, что дорога, ведущая наверх, длинна и утомительно однообразна, но другой нет. Ющенко как минимум раз в год восходил на Говерлу — самую высокую в Украине гору, которую называл украинской Фудзиямой. Медленное, бесконфликтное, упорное, восхождение полностью соответствовало его темпераменту и характеру. Он симпатизировал Юлии, готов был даже слегка рискнуть карьерой, вступаясь за нее, но существовал предел, который он перейти не мог. Он не хотел ни с кем воевать, тем более с президентом. Он не желал скандала. По крайней мере, тогда.

У Тимошенко были другой характер и жизненный опыт, диктовавшие другой стиль поведения. Заглядывая в себя, она постепенно догадывалась о главном: залог ее побед — экстремальные ситуации. Только на войне, в драке она чувствовала себя в своей стихии.

Ее нормой был повышенный адреналин в крови; преодоление сопротивления и конфликт были ей необходимы для самореализации. Поняв это, она уже почти обреченно вступала на тот путь, который сулил ей столько горя и одновременно — счастья.

Впрочем, осенью 2000 года и даже в январе 2001-го, за считанные дни до изгнания из правительства, у нее вдруг появился шанс остаться на службе и на свободе. Шанс по-настоящему серьезный, поскольку связан он был с личной судьбой Леонида Кучмы.

Разгорался «Кучмагейт».