Политика Англии в Африке

Глава III ПОДЪЕМ НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ И ОТСТУПЛЕНИЕ АНГЛИЙСКОГО КОЛОНИАЛИЗМА (1952/53—1957 гг.)

Незначительные политические уступки африканскому населению, конституционная возня для создания видимости демократизации общественной жизни колоний и их движения к самоуправлению помогли английским колонизаторам в первые послевоенные годы обмануть значительную часть африканского населения. Конституционные реформы были тем средством, с помощью которого британский колониализм сделал как бы предохранительную прививку, которая, по его расчетам, должна была спасти его от взрыва освободительной войны в африканских колониях.

Но очень скоро события показали, что это было не лекарство, а паллиатив. Народы английских колоний на собственном опыте убедились, что конституционные реформы направлены не на то, чтобы существенным образом изменить их положение и придвинуть к самоуправлению, а на то, чтобы убаюкать их сладкими словами о «подготовке самоуправления», усыпить бдительность и парализовать их волю к борьбе. Уже в начале 50-х годов конституционные иллюзии африканцев начинают постепенно развеиваться.

Начиная с 1952–1953 гг. в английских колониях в Африке нарастает волна освободительного движения. Укрепление новых социалистических государств в Европе и Азии, крушение колониальной системы в Азии, возникновение движения афро-азиатской солидарности, получившее реальное воплощение в Бандунгской конференции правительств стран Азии и Африки, — все это не могло не оказать огромного революционизирующего влияния на народы Африки. В 1952 г. в Кении вспыхнула освободительная война, получившая название «Мау Мау».

В этих условиях английская колониальная тактика сделала крутой поворот от политического маневрирования к репрессиям. Организовав зверское подавление восстания в Кении, английский империализм рассчитывал устрашить и парализовать растущие силы национального сопротивления не только в Кении, но и в других своих колониях.

Рассматриваемый период 1952–1957 гг. характеризуется настойчивыми усилиями британских колонизаторов расширить свою социальную базу в колониях главным образом среди нарождающейся национальной буржуазии, удельный вес которой в экономической и политической жизни африканских стран непрерывно возрастал. Стремясь отколоть от освободительного движения часть буржуазии, английские империалисты вводили отдельных ее представителей в правление иностранных компаний, предоставляли им займы, субсидии, высокооплачиваемые должности и т. д. Они пытались подкупить некоторых руководителей национальных организаций, чтобы внести в них раскол или изменить характер их деятельности.

Однако следует признать, что в целом британским колонизаторам не удалось выполнить поставленную задачу — превратить национальную буржуазию в свою социальную опору. Национальная буржуазия, хотя и склонна в определенные моменты к соглашательству с колонизаторами, на этапе завоевания политической независимости выступает в основном как революционная сила. Следует согласиться с мнением акад. Е. Варга о том, что «из двойственного характера колониальной буржуазии вытекают ее политические колебания. Выступая, как правило, против империализма, она при известных условиях заключает компромисс с империалистами. Но опыт послевоенных лет. показывает, что такие компромиссы имеют только временный характер, что борьба после перерыва продолжается до завоевания полной политической независимости»[189].

Переход к методам военного подавления и устрашения освободительного движения (зверское подавление восстания в Кении, кровавая расправа над демонстрациями и забастовками в Уганде и Сьерра-Леоне) не означал, что английские колонизаторы в этот период полностью отказались от политического маневрирования. Наоборот, методы военного подавления постоянно сопровождались и дополнялись методами политического маневра. В послевоенной истории английской колониальной политики ни те, ни другие методы никогда не выступали в чистом виде. Английские колонизаторы всегда сочетали их, хотя в разные периоды они делали упор то на одни, то на другие. В 1953–1957 гг., так же как и в предыдущие годы, они продолжали политическое экспериментирование по модернизации конституционного устройства своих колоний. Стремление расширить социальную базу в колониях, с одной стороны, вынужденная необходимость считаться с ростом национально-освободительного движения — с другой, заставили Англию предоставить более значительные права законодательным советам и ввести в них значительное число африканских представителей.

Английские колониальные стратеги в этот период начинают широко использовать так называемую доктрину многорасового партнерства, которая была ими впервые опробована в Федерации Родезии и Ньясаленда. Накопленный опыт «расового сотрудничества» они перенесли на другие территории — Кению, Танганьику, Уганду. Теоретически принцип такого сотрудничества означал разделение законодательной и исполнительной власти между европейцами, африканцами и выходцами из Азии. Фактически это сотрудничество сводилось к «сотрудничеству всадника и лошади», при котором реальная власть сохранялась в руках белого меньшинства, а африканцы должны были довольствоваться иллюзией участия в управлении своей страной. Но этот очередной маневр английского колониализма уже не мог быть достаточно эффективным сдерживающим средством, чтобы остановить бурно нараставший поток освободительного движения.

В этот период началось отступление английского империализма. Спасение английских владений в Африке, создание таких условий, при которых национально-освободительное движение не оказалось бы доминирующим фактором в политической жизни колоний, стало главной задачей британской колониальной политики.

Эта задача оказалась Англии не по плечу. Провал Суэцкой авантюры убедил английских империалистов в том, что в условиях существования могучего социалистического лагеря попытки подавить освободительное движение с помощью силы обречены на провал. В марте 1957 г. была пробита брешь в крепостных стенах Британской империи в Африке. Народ бывшей английской колонии Золотой Берег взял политический контроль над страной в свои руки и провозгласил независимую Республику Гана. Эта дата открыла новый этап национально-освободительной борьбы и колониальной политики Англии в Африке.

Основной причиной национально-освободительного движения в Кении был колониальный гнет. В этой английской колонии господствовали 30 тыс. европейцев, а 5,5 млн. африканцев жили в условиях голода, нищеты и были лишены всяких демократических прав. Народности кикуйю, балухья, луо, масаи, акамба колонизаторы загнали в отдаленные и неплодородные районы, где для коренных жителей страны были устроены резерваты. Один путешественник, посетивший Кению в начале 50-х годов, писал: «Уже после моей первой поездки для меня стало совершенно очевидно, что народу кикуйю не хватает земли… Чтобы заработать деньги для уплаты налогов, они должны идти работать на белого человека. „Принудительный труд“ — это, возможно, грубый термин, но мне кажется, что только он может дать представление об условиях, в которых живет этот несчастный народ» [190].

Средняя заработная плата европейцев в 15 раз превышала заработную плату африканцев[191]. Африканцам запрещалось жить в кварталах или гостиницах, где живут белые, посещать рестораны, театры, кино, которые посещают белые[192]. Жестокие репрессии, полицейский террор, вооруженное подавление демократических сил — вся система беспощадной колониальной диктатуры европейского меньшинства вызывала протест народа и поднимала его на борьбу против колонизаторов.

Важнейшей особенностью послевоенного этапа национально-освободительного движения в Африке было создание общенациональных организаций. Такой общенациональной организацией, возглавившей освободительную борьбу народов Кении, стала созданная в 1944 г. Ассоциация африканцев Кении, переименованная в 1946 г. в Союз африканцев Кении (САК). Председателем Союза африканцев был избран Джомо Кениата. В отличие от прежних патриотических организаций, которые имели ярко выраженную этническую окраску и включали в себя преимущественно представителей кикуйю, Союз африканцев Кении объединил не только эту народность, но и меру, эмбу, акамба, масан и др. Не менее широк был и социальный состав Союза: он включал представителей рабочих, крестьян, национальной буржуазии и национальной интеллигенции. Задачи общенациональной организации заключались в борьбе за мирное достижение самоуправления в колонии, за ликвидацию расовой дискриминации, за расширение представительства африканцев в Законодательном совете, за выделение в пользу африканцев части земель из правительственного фонда, за введение всеобщего начального обучения и улучшение условий жизни африканского населения. К октябрю 1952 г. САК насчитывал 50 местных отделений, объединяющих около 150 тыс. членов[193].

Союз африканцев Кении стал значительной политической силой в колонии. Его руководители организовывали многотысячные митинги, на которых часто в САК вступали сотни и тысячи новых членов[194]. Союз африканцев Кении совместно с Восточноафриканским Конгрессом профсоюзов провел в 1950 г. всеобщую забастовку в Найроби. После подавления забастовки Восточноафриканский конгресс профсоюзов был запрещен, а профсоюзные лидеры Макан Сингх, Фред Кубаи, а также несколько сотен рабочих были арестованы и брошены в тюрьмы. В марте 1950 г. патриотические организации Кении провели массовый митинг с участием более 20 тыс. рабочих, на котором была принята резолюция с требованием полной независимости и суверенитета восточноафриканских колоний Англии.

В ноябре 1951 г. в Англию направилась делегация с петицией, под которой стоял миллион подписей. В этой петиции, составленной руководством САК, выдвигались требования отмены закона о королевских землях и закона 1938 г. об опеке над землями африканцев (эти законы лишали местных жителей права собственности на землю и низводили их на положение зависимых от английской короны арендаторов) [195].

Отказ английского парламента удовлетворить петицию Союза африканцев Кении еще более усилит борьбу кенийского народа за независимость. Обстановка в стране настолько накалилась, что английские власти решили стать на путь вооруженного подавления освободительного движения.

20 октября 1952 г. в Кении было объявлено чрезвычайное положение и введены в действие чрезвычайные законы. Губернатор получил диктаторские полномочия, дававшие ему право в свою очередь наделять подчиненных чиновников почти не ограниченной властью: они могли запрещать собрания и процессии, опубликование нежелательных сообщений, арестовывать «подозрительных лиц», конфисковывать их имущество и жилища.

Начались массовые аресты членов Союза африканцев Кении. В первые же часы после издания указа от 20 октября власти арестовали около 100 руководящих деятелей Союза, в том числе Джомо Кениату, Ачиенга Онеко, секретаря отделения союза в Найроби Билдада Каггиа и др. Арестованных перевели на север, в отдаленный район страны. Здесь, в местечке Капенгуриа, в январе 1953 г. английские власти разыграли фарс суда над Д. Кениатой, Ф. Кубаи, Б. Каггиа, К. Карумба и несколькими другими руководителями Союза африканцев Кении. Всем им было предъявлено ни на чем не основанное обвинение в руководстве организацией «Мау Мау». Обвинение было целиком построено на показаниях профессиональных агентов и осведомителей. Хотя обвиняемые и защита с легкостью опровергли смехотворные показания этих свидетелей, суд признал Д. Кениату и пятерых его соратников виновными и приговорил их к семи годам каторжных работ.

8 июня 1953 г. был запрещен Союз африканцев Кении. Колонизаторы открыли кампанию массового террора против коренного населения. Все кикуйю были объявлены членами организации «Мау Мау». В те города, где находились отделения САК, вводились дополнительные контингенты войск, полиция проводила массовые облавы[196]. В Кению были спешно переброшены войска из Танганьики и Уганды, полк ланкаширских стрелков из зоны Суэцкого канала, войска из метрополии, а также бригада из резерва Главного штаба, флот, авиация, броневики[197]. К февралю 1953 г. число регулярных войск, сосредоточенных в Кении, достигло 20 тыс. человек ¹⁰.

Перебросив в колонию значительные вооруженные силы, английские империалисты начали истребительную колониальную войну против безоружного народа Кении. Выступая в марте 1953 г. в палате общин, министр колоний О. Литтлтон откровенно заявил, что «обстановка в Кении имеет полувоенный характер и больше походит на войну, чем на чрезвычайное положение»[198]. Английские империалисты стали на путь геноцида. Даже по заниженным официальным данным, в первые месяцы после объявления чрезвычайного положения англичане ежемесячно расстреливали около 500 африканцев[199]. За девять месяцев — с октября 1952 по июль 1953 г. — были арестованы 115 896 человек, 44 370 — преданы суду [200] ^[201].

Практиковавшиеся английскими карателями методы массовых убийств, репрессий и пыток напоминали методы гестапо. Английские каратели ввезли в Кению большое количество собак, специально обученных в тренировочном центре в зоне Суэцкого канала. «Они знают, что их дело — брать пленных, — сказал об этих собаках английский инструктор. — Напав на человека, они тотчас же сбивают его с ног»

Прибегнув к террористическим методам подавления освободительного движения в Кении, английское правительство рассчитывало таким путем устрашить и парализовать волю к борьбе народов этой и других своих колоний. Однако резкий поворот английской колониальной тактики от политики пряника к политике кнута вызвал неожиданные осложнения и трудности, которых не могли предвидеть британские колониальные стратеги. Вместо того чтобы устрашить народ Кении и восстановить «гармонию» социальных и расовых отношений в стране, колониальный террор стал тем катализатором, который ускорил взрыв общенационального восстания. Если раньше сопротивление колонизаторам носило спорадический характер, то теперь оно стало принимать форму организованного и массового вооруженного отпора, возникшего как мера самозащиты против колониального террора.

Спасаясь от жестоких преследований, тысячи африканцев уходили в труднодоступные лесистые и горные районы и создавали там партизанские отряды. Центром движения сопротивления стал район, лежащий между горами Абердэр и Кения.

Партизанское движение, вошедшее в историю под названием «Мау Мау», приняло характер своеобразной крестьянской войны, носившей националистическую окраску. Хотя в ряде случаев бойцы «Мау Мау» применяли террор против европейского населения, что было естественной реакцией на шовинизм и расизм английских колонизаторов, в целом это было освободительное движение, направленное против колониального гнета, прежде всего против земельного грабежа [202].

Социальный состав повстанцев был весьма разнообразен. Среди них были безземельные батраки с ферм и плантаций европейцев, крестьяне, владевшие крохотными участками земли, ремесленники, рабочие из Найроби и представители еще немногочисленной африканской интеллигенции. Но костяк движения составляло крестьянство.

Чрезвычайно важное значение имеет выяснение этнического состава участников движения «Мау Мау». Не только реакционные, но и многие прогрессивные историки высказывали мнение, что в освободительном движении в Кении активное участие принимали представители лишь одного народа — кикуйю. Это мнение полностью опровергли советские африканисты. Не только кикуйю, но и другие народности и племена Кении: луо, масаи, сук, балухья, акамба, были возмущены террористическими «чрезвычайными операциями».

Убедительные факты участия различных племен в народном восстании в Кении вынужден был привести полковник Корфильд в своем докладе о войне «Мау Мау», представленном в парламент и изданном как правительственная «Синяя книга» [203].

Хотя национально-освободительное движение охватило большинство племен, последние, однако, были разобщены. Строя свою тактику борьбы с повстанцами таким образом, чтобы максимально использовать межплеменную вражду, колонизаторы сумели изолировать основные очаги сопротивления кикуйю, масаи, акамба и луо. В ряде случаев им удавалось даже натравливать одно племя на другое и душить освободительное движение руками самих же африканцев.

Главной силой национального восстания был народ кикуйю. Партизанские отряды кикуйю состояли из двух главных групп, одна из которых имела своей основной базой горный район Абердэр, а другая — район горы Кения. Вооруженную борьбу кикуйю возглавил национальный герой Кении Дедан Кимати. В 1952 г. Д. Кимати вступил в Союз африканцев Кении и вскоре был избран секретарем местной секции Союза. В октябре 1952 г. Д. Кимати с группой молодых кикуйю, среди которых были два его брата, ушел в горы Абердэр. В относительно короткий срок там было создано несколько десятков партизанских отрядов по 250–300 человек в каждом. Численность партизан Кимати оценивалась в 15–20 тыс. Как пишет один из английских полицейских, принимавший участие в карательных экспедициях против кикуйю, «по большей части это были молодые люди… Самому старшему из них было около семидесяти лет, а самому младшему… ровно 11 лет. 20 %… составляли женщины» [204]. Следует отметить, что женщины играли значительную роль в партизанском движении кикуйю. Они выполняли роль связных, разведчиков, поставщиков продовольствия и подносчиков боеприпасов [205].

Отряды Кимати, получившие название «Африканская армия освобождения», имели единое руководство и подчинялись строгой дисциплине. В армии были два руководящих органа — Совет обороны Ньяндаруа и Ассоциация кикуйю на Мумби. Первый принимал решения политического и стратегического характера и присваивал воинские звания, второй — ведал обучением бойцов.

Сила повстанцев состояла в их неразрывной связи с массами коренного населения. Отряды Кимати регулярно получали продовольствие, медикаменты из соседних районов, в первую очередь из Найроби, где действовала разветвленная подпольная организация.

Огромную и постоянную помощь партизанам оказывали рабочие Найроби. Они создавали тайные организации для снабжения скрывавшихся в горах партизан. Колониальные власти беспрерывно проводили карательные налеты на рабочие кварталы Найроби. Так, 18 июля 1953 г. более 1200 солдат вместе с отрядом полиции окружили в Найроби африканский район Пумвани. За пять часов были арестованы и допрошены 2 тыс. африканцев. Стремясь ликвидировать источники снабжения повстанцев, английское командование пошло даже на то, что закрыло все магазины, лавки и рынки в африканских районах ¹⁹.

Самой сложной проблемой для повстанцев была острая нехватка оружия. Часть его они получали от подпольщиков Найроби, часть приходилось изготовлять самим из старых труб, велосипедных рам, дверных болтов и кусков проволоки[206]. Основным оружием партизан были «сими» — обоюдоострый меч — и «панга» — нож для расчистки кустарника.

Тактический план английского командования состоял в том, чтобы добиться изоляции района восстания от основных источников снабжения продовольствием и оружием. Вокруг лесов горного хребта Абердэр колонизаторы решили создать «зону голой земли». С этой целью они предприняли массовое выселение африканцев из района, прилегающего к горам Абердэр; их хижины сжигались, имущество грабилось. Под страхом смерти африканцам запрещали появляться в этом районе, полиция получила приказ открывать огонь по всякому, кто попытается проникнуть в горы.

В ответ на репрессии патриоты усилили освободительную борьбу. По всей стране возникли группы сопротивления.

В этих условиях британские колонизаторы в мае 1953 г. приняли решение о создании Восточноафриканского командования, которому были подчинены все британские вооруженные силы в Кении, Уганде и Танганьике. Во главе Восточноафриканского командования был поставлен генерал Эрскин, командовавший до этого английскими войсками в зоне Суэцкого канала.

Весь 1954 год британские войска подвергали массированным бомбардировкам горный район Абердэр и продолжали проводить массовые облавы на африканское население.

Одновременно английское командование стало применять так называемые психологические методы войны. Оно пообещало амнистию всем, кто добровольно сложит оружие. Самолеты сбрасывали тысячи листовок с призывами сдаваться в плен. Условия сдачи передавались по радио. Однако психологические методы ведения войны не дали сколько-нибудь значительного эффекта.

Потерпев неудачу в своей попытке деморализовать силы национального сопротивления, английские колонизаторы решили обрушить на них свою военную мощь. Они стали концентрировать на подступах к горам Абердэр крупные контингенты войск для нанесения решающего удара по отрядам повстанцев. К середине 1955 г. здесь была сосредоточена 35-тысячная армия: девять батальонов хорошо вооруженных и обученных войск, значительное число полицейских, артиллерия и бомбардировочная авиация. Английские колонизаторы превратили так называемую операцию по очистке леса («операция Булраш») в кровавую бойню. Каждый месяц они уничтожали здесь в среднем 300–400 бойцов движения сопротивления. В результате к концу 1955 г. в лесах Абердэр остались лишь 1500 повстанцев[207].

Летом 1956 г. колонизаторам удалось окончательно сломить вооруженное сопротивление повстанцев. Остатки отрядов Д. Кимати были уничтожены, а сам он, выданный предателями, 21 октября попал в руки карателей. Колониальный суд вынес руководителю вооруженного восстания смертный приговор. 18 февраля 1957 г. Кимати был казнен.

Развязанная империалистами колониальная война принесла народам Кении неисчислимые бедствия. Всего за время войны, даже по заниженным данным, было убито 11,5 тыс. и захвачено в плен свыше 5 тыс. африканцев[208].

Подавление национально-освободительного движения в Кении сопровождалось неслыханными зверствами колонизаторов. Тысячи людей были казнены без всякого суда, десятки тысяч брошены в тюрьмы и концлагеря. Даже по явно заниженным официальным данным, к началу 1956 г. в концлагерях Кении томилось около 70 тыс. участников национально-освободительного движения, в том числе 14 тыс. женщин и 2 тыс. детей и подростков [209].

Войну против народов Кении развязали английские колонизаторы. Вооруженное сопротивление африканского населения возникло как мера самообороны в ответ на военное нападение и террор колонизаторов.

Причины поражения восстания заключались в военном превосходстве колонизаторов, слабости военной организации повстанцев, плохом вооружении, разобщенности отдельных племен, боровшихся против англичан самостоятельно и независимо друг от друга, а также в отсутствии единства между африканским и азиатским населением страны.

Хотя вооруженное сопротивление африканцев в Кении было подавлено, оно все же заставило колонизаторов пойти на некоторые уступки.

Британская колониальная тактика опять описывает спиралеобразную кривую и от методов военного подавления переходит к методам политического маневрирования. Напуганные восстанием «Мау Мау», английские империалисты предприняли попытки создать хотя бы видимость приближения страны к самоуправлению. Еще в марте 1954 г. Литтлтон прибыл в Кению с новым конституционным планом, согласно которому Исполнительный совет при губернаторе преобразовывался в Совет министров. Один из 14 министерских постов был предоставлен африканцу.

Реформа имела настолько ублюдочный характер, что ее отказались поддержать даже подобранные колонизаторами африканские члены Законодательного совета.

В начале 1956 г. африканское население Кении впервые получило право выбирать своих представителей в Законодательный совет. Выборы были неравными, избирательные права африканцев были ограничены высоким имущественным, образовательным и другими цензами. Кикуйю, меру и эмбу допускались к выборам лишь при условии предоставления ими специальных удостоверений о благонадежности. По конституции избирательное право предоставлялось лишь 400 тыс. из 5,5 млн. африканцев, проживавших в стране.

Помимо ограничений избирательного права конституция Литтлтона вводила еще раздельные выборы, при которых европейские, азиатские и африканские члены Законодательного совета должны были избираться раздельно, причем за них могли голосовать только представители их собственной расы. Конституция подвергала дискриминации все неевропейское население, особенно африканцев. Так, если европеец избирался от каждых 3500 человек, то выходец из Азии — от 25 тыс., а африканец — от 750 тыс.

В октябре 1956 г. в Кении состоялись выборы в Законодательный совет колонии по европейской и азиатской избирательным куриям. В них участвовали более 83 тыс. человек. В марте 1957 г. впервые в истории происходили выборы африканских членов Законодательного совета. К выборам было допущено всего 126 585 африканцев. Из 100 тыс. африканцев в Найроби право участвовать в выборах получили только 2348.

В результате выборов европейцы сохранили за собой большинство мест в Законодательном совете — 38 из 59. Африканцы, составляющие подавляющее большинство населения, получили в Законодательном совете всего лишь 8 мест. Таким образом, при помощи ловкого конституционного трюка английские колонизаторы под ширмой «многорасового сотрудничества" укрепили свои политические и экономические позиции в колонии.

Первая серьезная атака национальных сил Кении на крепость английского колониального владычества, принявшая форму вооруженного восстания 1952–1956 гг., окончилась поражением национально-освободительного движения. Но, как показал ход последующих событий, это поражение несло в себе зародыш будущей победы.

В период английского колониального господства экономическое развитие Уганды приобрело уродливый однобокий характер. Экономика почти полностью зависела от урожая хлопка, экспортный налог на который обеспечивал не менее трети национального дохода протектората[210]. Скупая в Уганде за бесценок сельскохозяйственное и минеральное сырье, монополии вывозили его в Англию, подвергали там переработке и затем частично возвращали в Уганду в виде дорогостоящей готовой продукции.

В докладе восточноафриканской королевской комиссии за 1955 г. признавалось, что доходы угандийских крестьян, составляющих подавляющее большинство населения страны, не превышают 12 ф. ст. в год. Рабочий-африканец, выполняющий, как правило, только тяжелую и неквалифицированную работу, получал за нее менее 50 шилл. в месяц, которых едва хватало, чтобы не умереть от голода. В 1956 г. на каждого африканца в Уганде по статье «просвещение» приходилось 8 шилл. в год, а по статье «здравоохранение» — 5 шилл.[211].

Вот как описывал положение трудящихся масс Уганды один из лидеров Национального конгресса Уганды: «Мы недовольны нашим жизненным уровнем, который едва превышает прожиточный минимум. Мы нищи, многие из нас больны. Из каждых ста родившихся детей только сорок доживают до 15-летнего возраста. У нас очень мало школ, да и те плохи. Мы страдаем от унижений и расовых ограничений и не можем свободно выражать свои мысли без риска угодить в тюрьму или ссылку. Наша экономика полностью зависит от нужд Великобритании, наш урожай скупают по дешевой цене и… вдобавок ко всему нами управляют иностранцы, которые не понимают и не уважают нас, не симпатизируют нашему образу жизни, нашим мыслям и чувствам»[212].

До второй мировой войны в стране не существовало массового национально-освободительного движения; оппозицию к колониальному режиму выражали по преимуществу некоторые племенные вожди и небольшая часть интеллигенции. Массовый характер национально-освободительное движение стало принимать лишь после второй мировой войны, когда под влиянием исторической победы антифашистской коалиции во главе с Советским Союзом над силами фашизма начался новый этап борьбы угнетенных народов за национальную независимость.

Главным центром антиимпериалистического движения в Уганде стало королевство Буганда.

Еще до окончания второй мировой войны в Буганде произошло крупное антиимпериалистическое выступление трудящихся. Забастовка, начатая 5 января 1945 г. рабочими города Масака, переросла во всеобщую забастовку, парализовавшую жизнь в Энтеббе, Кампале, Джиндже, Кодже и других городах королевства. Забастовку поддержали крестьяне Буганды. Происходили совместные политические демонстрации рабочих и крестьян, на которых выдвигались следующие требования: демократизация люкико (Законодательного собрания Буганды), отставка министра финансов Буганды, прислужника колонизаторов Кулубья, повышение заработной платы, повышение цен на хлопок[213].

Испугавшись размаха движения, колониальные власти начали спешно создавать вооруженные отряды из европейцев, были переброшены воинские части из Кении. В Кодже, Масаке произошли кровавые столкновения правительственных войск с бастующими. К 24 января восстание было подавлено.

С восстания 1945 г. начался новый этап национально-освободительного движения в Уганде. Оно приобрело всенародный характер. Народные массы выдвинули и успешно применяли такие новые формы борьбы, как забастовки, демонстрации и бойкот иностранных товаров.

В 1946 г. была образована партия «Батака», руководство которой осуществляли представители национальной интеллигенции, нарождающейся местной торгово-промышленной буржуазии. Партия выступила с требованиями демократизации люкико. снижения налогов, повышения закупочных цен на хлопок и кофе, прекращения отчуждения общинных земель. Но в то же время она еще не выдвигала лозунга ликвидации колониального режима и не порвала с феодально-племенной верхушкой[214].

В 1948 г. был организован Союз фермеров Уганды, который решительно выступил против засилья иностранных монополий и произвола скупщиков хлопка, а также против политики поддерживающей их колониальной администрации.

В 1949 г. в разных районах страны снова произошли серьезные волнения. Колонизаторы жестоко расправились с восставшими. Улицы Кампалы и других городов были усеяны трупами африканцев. Английские суды приговорили к каторжным работам более 1,5 тыс. человек. Партия «Батака» и Союз фермеров Уганды были запрещены, а их руководители заключены в тюрьмы.

Характерной чертой событий в Уганде в 1945 и 1949 гг. был их антиимпериалистический характер. Впервые в этих вы-ступлениях трудящихся на первый план выдвигались не экономические, а политические требования, в первую очередь требование ликвидации колониального режима и предоставления независимости Уганде. Роль застрельщика и вдохновителя народных движений играл молодой рабочий класс Уганды.

Восстания 1945 и 1949 гг. подготовили политическую и психологическую почву для возникновения централизованной политической организации, способной объединить народы Уганды. В 1952 г. была создана общенациональная партия — Национальный конгресс Уганды (НКУ). В партию вошли представители различных народностей. Основной целью НКУ провозгласил завоевание независимости. Партия выступила за проведение демократических реформ и введение всеобщего обязательного образования.

Национальный конгресс Уганды единственно законными признавал мирные ненасильственные формы борьбы. Он призывал к постепенному завоеванию африканцами большинства мест в представительных органах страны, что, по его мнению, могло привести страну к независимости.

Гандистская тактика НКУ ослабляла натиск народного движения против империализма. Но в то же время провозглашение лозунга независимости и самоуправления объективно содействовало расшатыванию колониального режима, революционизировало широкие массы населения.

Летом 1953 г. стало известно о предполагаемом создании федерации Восточной Африки. 30 июня министр колоний Литтлтон официально объявил о намерении правительства «объединить в федерацию все восточноафриканские территории».

Это сообщение произвело подлинную бурю в Уганде. Для народа этой колонии было предельно ясно, что в основе плана создания федерации Восточной Африки лежит стремление английских империалистов укрепить свои позиции в Восточной Африке.

В стране начались политические демонстрации протеста. Особенно упорный характер и широкие масштабы приняло сопротивление колонизаторам в Буганде, где против федерации выступило не только все трудящееся население Буганды, но и феодально-эксплуататорская верхушка во главе с королем Буганды Мутезой II, которая увидела в новом плане угрозу своим феодальным привилегиям и попытку поставить Уганду в зависимое положение от белых поселенцев.

При поддержке люкико и правительства Мутеза II потребовал от Англии передать дела королевства из Министерства колоний в Министерство иностранных дел, отделения Буганды от протектората и отказа от федерации. Правительство Англии отказалось удовлетворить эти требования. Более того, губернатор Уганды Коэн опубликовал 30 ноября 1953 г. декларацию об отказе признавать Мутезу II кабакой (королем) Бугандьн и отдал приказ об аресте и высылке его из страны. Мутеза II был тайно доставлен на аэродром и вывезен на самолете в Англию[215].

Один из очевидцев так описывал реакцию африканского населения на это решение правящих кругов Англии: «Общественное мнение в Буганде было ошеломлено. Я был в Катве, неподалеку от Кампалы, когда пришло это известие. Люди были потрясены и отказывались верить, что их король изгнан против их воли. Началась кампания в защиту кабаки; даже те, кто не понимал затронутых вопросов или был настроен против феодальной монархии, твердо стояли за него»[216]. Борьба против федерации слилась с борьбой за восстановление Мутезы II на престоле. В ходе этого движения сложился общенациональный единый фронт, включавший в себя национальную буржуазию, рабочих, крестьян, интеллигенцию и даже часть феодалов.

Волнение, охватившее Буганду при известии о низложении и высылке кабаки, достигло такой остроты, что английские власти в срочном порядке перебросили в Буганду из Кении войска и полицию, усиленные танками, броневиками и авиацией[217].

Однако демонстрация силы английскими властями не запугала народ Уганды и не заставила его отказаться от борьбы. Движение протеста против высылки кабаки приняло всенародный характер. Его возглавил Национальный конгресс Уганды.

Позиция НКУ, пользовавшегося исключительным влиянием среди африканского населения, объективно способствовала тому, что политическое возбуждение, охватившее Буганду после-высылки кабаки, не переросло в открытое вооруженное восстание против колонизаторов. Национальный конгресс, представлявший в первую очередь интересы умеренной части национальной буржуазии, интеллигенции и крестьянства, стремился искусственно ограничить социальные рамки национально-освободительного движения и направить его в русло кампании гражданского неповиновения.

В конце концов правящая феодальная верхушка Буганды, испугавшись роста освободительного движения, решила пойти па сделку с колонизаторами. Конституционная реформа 1955 г. — результат этого компромисса — сохранила господствующие политические позиции за британскими колонизаторами.

До реформы в Законодательном совете насчитывались 33 члена, из которых только 8 были африканцами. После реформы число членов Совета увеличилось до 60, из них 30 были официальными (назначались губернатором) и 30 неофициаль-ными [218]. Впервые в этом органе появились выборные африканские представители, которым принадлежало 18 мест. Абсолютное большинство в этом органе, таким образом, по-прежнему осталось за европейцами.

Исполнительный совет до реформы состоял из 15 членов, из которых только двое были африканцами. В 1955 г. Исполнительный совет был заменен Советом министров, в котором из пяти министерских постов три занимали африканцы. Однако почти весь административный персонал состоял из европейцев.

Широко разрекламированная колонизаторами конституционная реформа 1955 г. сохранила колониальный статус Уганды и не могла, конечно, удовлетворить африканцев. Хотя колонизаторы и вынуждены были отказаться от плана федерации Восточной Африки, пойти на введение системы «многорасового сотрудничества» в колонии и восстановить на престоле Мутезу П, борьба за независимость не только не прекратилась, но продолжала нарастать, ибо борьба за восстановление кабаки была не самоцелью, а лишь формой антиимпериалистической борьбы. 3 августа 1955 г. Исполнительный комитет НКУ издал заявление, в котором говорилось, что конгресс отвергает «многорасовое сотрудничество» [219].

17 октября 1955 г., когда после двухлетней ссылки кабака Мутеза II вернулся в Буганду, произошла мощная стотысячная демонстрация, которая проходила под лозунгом: «Мы требуем самоуправления, и немедленно!» 18 октября кабака подписал соглашение с губернатором Уганды, по которому он становился конституционным монархом Буганды. Несмотря на то что Му-теза II в своем официальном обращении призвал народ к спокойствию, обстановка в стране все больше накалялась. Главной причиной, помешавшей освободительной борьбе народных масс перерасти в вооруженное восстание, было отсутствие единства сил национального сопротивления. Руководство движением с самого начала оспаривали феодалы Буганды и угандийская национальная буржуазия, втянувшая в сферу своего влияния значительные слои крестьянства и рабочего класса. Наличие феодальных и родо-племенных отношений, незавершенность процесса классовой дифференциации и особенно формирования и развития промышленного пролетариата, феодальная раздробленность — все это отрицательно сказалось на развитии освободительного движения в Уганде.

Британское правительство умело использовало эти обстоятельства, поощряя феодально-сепаратистские наклонности правящей верхушки Буганды. Конституционными реформами, создавшими видимость движения страны к самоуправлению. английские колониальные власти сумели преодолеть острый политический кризис 1953–1955 гг. и временно парализовать борьбу народов Уганды за независимость.

В чем причины предоставления независимости колонии Золотой Берег (Гана) в 1957 г.? Были ли англичане вынуждены предоставить государственную самостоятельность этой стране или, «подготовив» ее раньше других своих колоний в Тропической Африке к получению независимости, они «даровали» жителям Золотого Берега свободу?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо проследить как за событиями, происходившими в стране в послевоенный период, так и за тактикой английских колониальных властей в это время.

После второй мировой войны в колонии Золотой Берег (как и в других африканских странах) произошли серьезные экономические и социальные сдвиги. Расширилось производство минерального и сельскохозяйственного сырья, вывозимого из страны. Вырос численно и начал организовываться рабочий класс. Заметно усилила свои позиции национальная буржуазия. Все это создавало благоприятные условия для развертывания антиимпериалистической борьбы на базе сплочения всех демократических и прогрессивных сил.

Усилению антиимпериалистической борьбы на Золотом Береге в немалой степени способствовал V панафриканский конгресс, состоявшийся в октябре 1945 г. в Манчестере. В руководстве конгрессом видное место принадлежало Кваме Нкруме.

В подготовленном им «Обращении к рабочим, крестьянам и интеллигенции», в частности, говорилось:

«Мы, делегаты V панафриканского конгресса, верим в право всех народов на самоуправление. Мы подтверждаем право всех колониальных народов распоряжаться своей судьбой. Все колонии должны быть свободны от иностранного империалистического контроля, будь то политического или экономического. Народы колоний должны иметь право избирать собственные правительства без всяких ограничений со стороны иностранных держав. Мы говорим народам колоний, что они должны бороться за достижение этих целей всеми средствами, имеющимися в их распоряжении»[220].

Как уже отмечалось в главе II, в 1946 г. в колонии была введена так называемая конституция Бернса (тогдашний губернатор Золотого Берега).

В соответствии с новой конституцией расширялся состав Законодательного совета. Большинство его неофициальных членов составляли африканцы. Англичане пошли даже на то, чтобы назначить африканца на пост председателя Законодательного совета. Реального значения, однако, это не имело, ибо губернатор сохранял право вето, а также право издания любого закона или распоряжения без какой-либо консультации с Законодательным советом.

Расширение представительства африканцев в Законодательном совете и пропагандистская шумиха, поднятая английской буржуазной прессой по поводу этого «поворота» в истории отношений Англии со своей колонией, не улучшили бедственного положения африканцев, которые все настойчивее требовали не реформ системы колониального управления, а ее ликвидации.

В стране непрерывно росли цены на предметы первой необходимости. Стоимость жизни возросла в 1947 г. более чем вдвое по сравнению с 1939 г., тогда как заработная плата даже в административном центре колонии — Аккре выросла за этот период лишь на 85 % [221].

Между тем английские империалисты усиливали эксплуатацию страны, увеличивали выкачку из нее разнообразного сырья. Так, вывоз из страны ценных сортов красного дерева возрос в 1946 г. почти в шесть раз по сравнению с 1938 г.[222]. Тонна какао, за которую африканский крестьянин получал в сезон 1946/47 г. 51 ф. 6 шилл. и 8 пенсов, продавалась американцам за 177 ф. ст. В первые послевоенные годы Золотой Берег снабжал Англию валютой и в особенности долларами больше любой другой английской колонии, исключая Малайю. «Я думаю, — говорил министр колонии Крич Джонс, — что мы должны отдавать себе отчет в том значительном вкладе, который внес Золотой Берег в стерлинговую зону»[223].

В августе 1947 г. в стране была создана новая политическая организация Объединенный конвент Золотого Берега (ОКЗБ). Эту организацию возглавил Джордж Грант, один из крупнейших предпринимателей страны. Вице-президентом ОКЗБ был избран д-р Данква. ОКЗБ поставил своей целью добиться передачи власти в руки «народа и вождей племен». Однако на практике ОКЗБ не только не пытался опереться на массы, но всячески избегал этого. Не поддержали новую организацию и вожди племен [224].

Английские колониальные власти возлагали большие надежды на феодальных вождей. Созданные при вождях советы должны были, по мысли англичан, упрочить и придать «современный» вид всей системе косвенного управления. «Кажется фантастичным, — пишут американские исследователи Б. Фитч и М. Оппенгеймер, — но англичане действительно верили в то, что система косвенного управления может продолжать действовать одновременно с развитием железных дорог, горной промышленности и строительства, одновременно с появлением организованного рабочего класса и переходом натурального хозяйства к товарному производству… После всех этих изменений Министерство колоний считало, что оно по-прежнему сможет управлять страной через своих фаворитов-вождей, сможет по-прежнему посылать колониальных чиновников в африканские джунгли и вообще действовать так же, как во времена Лугарда. Серьезные потрясения, происшедшие в феврале 1948 г., изменили все это» [225].

Несмотря на непрекращающийся рост дороговизны, колониальные власти отказывались воздействовать каким-либо образом на хозяйничающие в стране английские компании, с тем чтобы заставить их снизить цены. Это вызвало недовольство даже части вождей. Характерно, что именно по инициативе помощника вождя Аккры Нии Квабена Бонне III 26 января 1948 г. население страны начало бойкот английских товаров. Выступая в поддержку бойкота, выходившая в Аккре газета «Зе Африкэн морнинг пост» писала 7 февраля 1948 г.: «Эксплуататоры и угнетатели африканцев обычно считают, что черный человек не способен к коллективным действиям. Но события вновь и вновь опровергают этот взгляд как в корне ошибочный. Ныне африканец Золотого Берега пробудился. Вполне пробудился. И есть основания думать, что он больше не погрузится в сон. Из года в год его разоряли и эксплуатировали те, кто явился в эту страну с торгашескими намерениями, — бессердечные, бездушные, отвратительные существа, готовые высосать все жизненные соки из коренного населения»[226].

Бойкот, длившийся месяц, вынудил английские компании объявить о снижении цен. Однако, как вскоре выяснилось, это было обманом.

28 февраля 1948 г. произошло еще одно событие, всколыхнувшее страну. В этот день была расстреляна мирная демонстрация демобилизованных солдат, организованная Союзом бывших военнослужащих[227]. Демонстранты намеревались передать гу-бернатору требования о признании их Союза, об освобождении из тюрем нескольких их товарищей и об оказании бывшим солдатам материальной помощи.

Стрельба по мирным демонстрантам вызвала взрыв возмущения среди африканского населения, и без того недовольного лживым объявлением о снижении цен. Если бойкот английских товаров протекал мирно, без каких-либо эксцессов[228], то теперь огромные толпы разгневанных африканцев жгли и громили магазины и склады английских компаний. Повсеместно происходили столкновения. В течение нескольких дней было убито 29 африканцев, ранено 237. «Первого марта, — писал журнал „Мансли ревю пресс", — вряд ли можно было разглядеть зарю новой колониальной эры из-за пламени пожаров, полыхающих в торговых кварталах Аккры…»[229].

Положение было столь напряженным, что губернатор вынужден был объявить чрезвычайное положение. 8 марта 1948 г. в страну прибыли армейские подразделения из Нигерии. Несколько кораблей, на борту которых находились армейские части, дислоцированные в ЮАС, покинули Кейптаун, взяв курс на Золотой Берег. Были приведены в состояние боевой готовности войска и авиация, находящиеся на Гибралтаре[230].

Стремясь уйти от ответственности за расстрел мирной демонстрации, Министерство колоний попыталось взвалить всю вину за случившееся на самих демонстрантов. Выступая 1 марта 1948 г. в парламенте, заместитель министра колоний Рис Вильямс заявил о том, что демонстранты нарушили согласованный с комиссаром полиции маршрут следования, что Союз бывших военнослужащих не обращался с просьбой о встрече с губернатором, что демонстрация носила «угрожающий характер», а многие ее участники были пьяны.

В связи с этим заявлением депутат парламента коммунист У. Галлахер спросил: «Намерен ли министр рассмотреть вопрос о посылке на Золотой Берег ответственных профсоюзных деятелей Англии для расследования этого позорного события? Знает ли он о том, что у нас, в Южном Уэлсе, был случай, когда стреляли в горняков, и что все члены Лейбористской партии протестовали против этого расстрела? Ответственным официальным лицам был дан аналогичный ответ, сводящийся к тому, что виновны были горняки Уэлса, и я спрашиваю министра, направит ли он делегацию ответственных профсоюзных деятелей на Золотой Берег?» Рис Вильямс заявил, что Министерство колоний не будет посылать такую делегацию[231].

Английские колониальные власти не верили в возможность организованного бойкота, не ждали такой вспышки народного гнева в связи с расправой над демобилизованными солдатами. События января и февраля 1948 г. отчетливо показали, что большинство населения колоний не хочет мириться с системой колониального угнетения, что в стране назревает революционная ситуация.

Следует, однако, отметить, что характер и масштаб этих событий вызвал тревогу и озабоченность не только у англичан. Вожди племен поспешили отмежеваться от народа. «Нельзя предъявить никакого упрека Совету вождей, поведение которого было безупречно во всех отношениях и который был быстр и энергичен в осуждении насилия», — писала 5 марта 1948 г. газета «Таймс».

10 марта 1948 г., отвечая на вопросы членов парламента, Рис Вильямс заявил: «Я рад, что позиция вождей и туземных властей Золотого Берега была полезной во всех отношениях. Они публично осуждали бунты и использовали свою власть, чтобы побудить население к сдержанности и сотрудничеству с правительством в его усилиях восстановить порядок»[232].

Руководители ОКЗБ, поддерживавшие бойкот, также поспешили объявить о своей непричастности к народным волнениям. Тем не менее многие руководители этой организации, в том числе К. Нкрума, были арестованы и отправлены в ссылку.

Английское правительство решило направить в колонию специальную комиссию по расследованию во главе с А. Уотсоном. Комиссия приступила к работе в начале апреля 1948 г. В ее отчете, опубликованном в июне 1948 г., содержался вывод о неприемлемости конституции Бернса, которая «устарела уже в момент своего рождения», а также вывод о невозможности сохранения прежнего положения вождей. По мнению комиссии, одна из причин «беспорядков» заключалась в «неспособности правительства осознать тот факт, что по мере распространения либеральных идей, по мере роста грамотности и осведомленности относительно политического развития в других частях мира возможность управления страной через вождей решительно сокращается»[233]. Практически этот вывод означал признание краха всей системы косвенного управления.

Комиссия Уотсона рекомендовала также создать комитет для выработки новой конституции, которая предусматривала бы большее участие африканцев в управлении своей страной.

В Лондоне отчет комиссии Уотсона был встречен недоброжелательно. Особенно острой критике подверглись рекомендации комиссии, касавшиеся ограничения прав вождей. Во время обсуждения в английской Палате общин доклада Уотсона член парламента консерватор Килинг говорил: «По моему мнению, подрыв их власти (вождей. — Л. П,) и отталкивание их на задний план разрушили бы основы экономической и социальной жизни африканцев. Это не ускорило, а замедлило бы прогресс. Я несомненно считаю, что мы должны дважды подумать, прежде чем ослабить власть вождей»[234].

При обсуждении отчета комиссии раздавались голоса, призывающие не спешить с предоставлением стране независимости. Так. член парламента И. Томас говорил об «огромной опасности» слишком поспешного продвижения по пути достижения независимости. По его словам, колония и так уже достигла многого. Введение конституции Бернса он назвал «огромным успехом», ибо тот факт, что африканцы располагают в Законодательном совете большинством выборных членов, является «самым значительным шагом вперед», предпринятым в какой-либо английской колонии [235].

Английское правительство не согласилось с рекомендацией комиссии Уотсона об ограничении власти вождей, но согласилось с мнением о необходимости назначить комитет, состоящий из африканцев, для выработки новой конституции.

В соответствии с указаниями, полученными из Лондона, губернатор Д. Кризи назначил в декабре 1948 г. такой комитет. Он получил название «комитета Кусси» (по имени председателя комитета X. Кусси — адвоката, советника одного из феодальных вождей).

Несмотря на то что в состав комитета Кусси были назначены африканцы, придерживавшиеся консервативных взглядов, сам по себе факт создания такого комитета несомненно означал важную победу антиимпериалистических сил Золотого Берега.

Вскоре после окончания работы комиссии Уотсона были освобождены из заключения и возвратились в Аккру руководящие деятели ОКЗБ.

Нельзя пройти мимо того факта, что английские колонизаторы и их защитники пытались использовать события на Золотом Береге для клеветнических измышлений в адрес коммунистов. 1 марта 1948 г. лорд Уинтертон заявил в парламенте, что бунты в колонии были вызваны людьми, введенными в заблуждение III Интернационалом, включавшим Коммунистическую партию Великобритании. Рис Вильямс согласился с тем, что «почти наверняка» имела место подстрекательская деятельность коммунистов. Несколько позже, в сентябре 1948 г., упоминавшийся уже Килинг объявил К. Нкруму коммунистом, стре-мящимся к созданию в Западной Африке Союза Советских Социалистических Республик[236].

Во второй половине 1948 и первой половине 1949 г. резко обострились противоречия внутри ОКЗБ между правым консервативным крылом этой организации во главе с Данквой и левым, радикальным крылом во главе с К. Нкрумой, что привело к расколу ОКЗБ.

12 июня 1949 г. на самом многолюдном митинге в истории Золотого Берега (присутствовало около 60 тыс. человек) К. Нкрума объявил о создании новой партии — Народной партии конвента (НПК). Таким образом, в стране начали действовать две партии, каждая из которых стремилась упрочить свое влияние в массах.

НПК активно поддерживали рабочие, крестьяне, мелкие розничные торговцы. Лозунг партии «самоуправление сейчас» находил живой отклик в самых отдаленных уголках страны. Партия часто апеллировала к народным массам.

20 ноября 1949 г. НПК при поддержке Конгресса профсоюзов созвала Представительную ассамблею Золотого Берега, в которой приняло участие более 50 различных организаций. Ассамблея подвергла резкой критике предложения комитета Кус-си, признав их неприемлемыми[237]. Не ограничившись этим, ассамблея провозгласила, что «народу Золотого Берега должно быть немедленно предоставлено самоуправление, т. е. полный статус доминиона в рамках Британского Содружества [238].

Вскоре после этого руководство НПК приняло решение о проведении в стране кампании позитивных действий, чтобы заставить правительство Англии предоставить стране статус доминиона. В ходе кампании предлагалось использовать все ненасильственные методы борьбы (забастовки, бойкот английских товаров, митинги, демонстрации и т. д.). 8 января 1950 г. на митинге в Аккре К. Нкрума призвал начать эту кампанию. В тот же день Конгресс профсоюзов объявил всеобщую забастовку, которая продолжалась две недели.

Несмотря на мирный характер кампании позитивных действий, колониальные власти решили прибегнуть к репрессиям. В стране было объявлено чрезвычайное положение. Лидеры НПК и Конгресса профсоюзов были арестованы и осуждены за «подстрекательство к бунту». К. Нкруму приговорили к трехгодичному тюремному заключению.

В феврале 1951 г. состоялись выборы в Законодательное собрание в соответствии с конституцией Кусси, которая в переработанном Министерством колоний виде вступила в силу 1 января 1951 г.

Вопреки ожиданиям англичан победу на выборах одержала НПК, получившая большинство выборных мест[239]. Хотя многие руководители НПК находились в тюрьме, партия сумела развернуть большую разъяснительную работу среди населения, призвав его поддержать кандидатов НПК. В своем избирательном манифесте партия намечала обширную программу социально-экономических и культурных преобразований. Манифест начинался так:

«Ганаянцы!

1. Если вы верите в справедливость нашей борьбы,

2. Если вы верите, что мы должны быть свободны, чтобы управлять нашими собственными делами в нашей собственной стране так же, как это делают англичане в своей стране,

3. Если вы верите, что империализм является препятствием на пути нашего национального прогресса,

4. Если вы верите, что мы в состоянии свершить великие дела для нашей страны и оставить ей великое наследство,

5. Если вы верите, что никакой иностранец, как бы честен он ни был, в условиях империалистического колониального управления не принесет большей жертвы для нашей страны, чем это можем сделать мы,

6. Если вы верите, что наши собственные ресурсы должны эксплуатироваться не в интересах наших врагов, а в наших собственных интересах,

7. И, кроме того, если вы верите, что самоуправление является единственным способом избавиться от наших бед и что поэтому мы должны бороться за него, тогда ваша обязанность ясна… голосуйте на предстоящих выборах за Народную партию конвента»[240].

Среди депутатов Законодательного собрания, избранных по списку НПК, был и К. Нкрума. Сразу же после выборов он и другие руководители Народной партии конвента были освобождены.

13 февраля 1951 г. губернатор Золотого Берега Чарльз Арден-Кларк поручил К. Нкруме сформировать правительство. Впоследствии английский губернатор признал, что он был вынужден принять такое решение, исходя из реальной расстановки политических сил в стране. «Нкрума и его партия, — говорил он, — опирались на народные массы и не было никакой другой партии, которая имела бы такую поддержку народа. Без Нкрумы во главе правительства конституция оказалась бы мертворожденной… народ потерял бы веру в добрые намерения английского правительства, что могло бы вызвать на Золотом Береге беспорядки, насилие, кровопролитие»[241].

В тот же день, 13 февраля, К. Нкрума сделал заявление, которое вызвало многочисленные отклики и комментарии как внутри страны, так и за ее пределами: «Я являюсь другом Англии и я хочу сделать это абсолютно ясным. Я выступаю за предоставление Золотому Берегу статуса доминиона в рамках Содружества. Я марксистский социалист и христианин, не принадлежащий к какой-либо секте. В Европе мне известны только Лондон и Париж. Я не являюсь коммунистом и никогда им не был. Я вышел из тюрьмы и стал депутатом Законодательного собрания без малейшего чувства обиды по отношению к Англии. Я выступаю против расизма, против дискриминации какой-либо расы или индивидуума. Я неизменный противник империализма в любых его формах»[242].

Вынужденные отступать под натиском растущего освободительного движения, колонизаторы стремились отнести происходившие на Золотом Береге конституционные изменения за счет «гибкости» и мудрости английской колониальной политики. Введение в колонии конституции Кусси, расширение представительства африканцев в Законодательном собрании, предоставление африканцам министерских постов в Исполнительном совете — все это преподносилось как события исторического и даже эпохального значения.

19 февраля 1951 г. в английской Палате общин происходили дебаты в связи с введением на Золотом Береге новой конституции.

Открывая эти дебаты, член парламента Д. Джонсон говорил: «Открытие завтра в Аккре Ассамблеи Золотого Берега означает, что там вершится история. Впервые за все время существования Британской империи мы будем свидетелями выборов в Исполнительный совет министров-африканцев, составляющих большинство в этом органе власти. Не менее восьми членов Исполнительного совета будут африканцы, избранные их соотечественниками в Законодательный совет на основе прямых выборов»[243].

Заключая дебаты, государственный секретарь Министерства колоний Д. Гриффитс также подчеркнул «эпохальное» значение предстоящего 20 февраля события[244].

Вместе с тем в английской буржуазной печати и в выступлениях парламентариев (лейбористов и консерваторов) не упоминалось о том, что реформа управления, осуществляемая в колонии, мало что дала ее населению. Англия по-прежнему контролировала армию и полицию. Губернатор сохранял исключительное право вето на решения Законодательного собрания, английские чиновники занимали ключевые посты во всех звеньях государственного аппарата. Почти вся внешняя торговля находилась в руках английских экспортно-импортных компаний.

Первая сессия Законодательного собрания открылась 20 февраля. На следующем заседании, 26 февраля, был утвержден состав Исполнительного совета, в котором из восьми министров-африканцев шесть были членами НПК, включая К. Нкруму. Он стал руководителем правительственных дел[245].

1951–1956 годы были заполнены борьбой между НПК и различными оппозиционными партиями по вопросу о предоставлении стране статуса доминиона. НПК последовательно придерживалась линии на всемерное вовлечение широких масс населения в активную борьбу за скорейшее предоставление стране независимости. ОКЗБ и другие соперничавшие с НПК группировки, напротив, придерживались тактики сговора с английскими империалистами. Однако, несмотря на поддержку колониальных властей, им не удалось распространить свое влияние на сколько-нибудь значительные слои населения.

В мае 1952 г. руководство ОКЗБ вынуждено было принять решение о самоликвидации.

В октябре 1952 г. К. Нкрума обратился ко всем партиям и организациям, а также к вождям племен с предложением представить свои соображения о конституционной реформе.

В июне 1953 г. была опубликована Белая книга, содержащая предложения правительства о новой конституции. В июле 1953 г. Законодательное собрание одобрило эти предложения.

Новая конституция вступила в силу в апреле 1954 г. В соответствии с этой конституцией вводились прямые выборы в Законодательное собрание на основе всеобщего избирательного права, упразднялись посты «министров по должности».

Выборы в Законодательное собрание, состоявшиеся в июне 1954 г., вновь принесли победу НПК.

В августе 1954 г. Законодательное собрание приняло закон об установлении твердой закупочной цены на какао, что было вызвано резким повышением цен на какао на мировом рынке (до 500 ф. ст. за тонну). Правительство К. Нкрумы предложило принять такой закон, так как он давал возможность пополнить фонд развития вырученными от продажи какао дополнительными средствами. Это вызвало недовольство богатых владельцев плантаций какао, которые создали в сентябре 1954 г. в Кумаси новую партию — Движение национального освобождения (ДНО). Как пишут в своей работе Б. Фитч и М. Оппенгеймер, новая партия была оторвана от народа и пользовалась поддержкой лишь богатых фермеров, включая вождей, а также предпринимателей и торговцев[246].

ДНО выступила с позиции регионального сепаратизма. Ее руководители пытались оживить давние распри между населением Ашанти и населением Аккры и других прибрежных городов. Феодалам Ашанти удалось собрать под свои знамена практически всех недовольных политикой НПК. В итоге все оппозиционные партии и организации самоликвидировались и влились в ДНО. Ее лидером стал проф. К. А. Бусия.

Воспользовавшись активизацией деятельности реакционных и консервативных элементов, колониальные власти решили попытаться привести к власти лидера ДНО. Англичане согласились предоставить стране статус доминиона при условии проведения новых, досрочных выборов в Законодательное собрание. Они рассчитывали при этом на успех ДНО.

Однако выборы, состоявшиеся в июле 1956 г., и на этот раз принесли победу НПК. Оппозиционеры получили лишь 33 места из 104.

Новое Законодательное собрание единодушно одобрило предложение правительства К. Нкрумы обратиться к английскому правительству с просьбой предоставить Золотому Берегу статус доминиона, который будет называться «Ганой».

В сентябре 1956 г. министр колоний Леннокс-Бойд сообщил губернатору Золотого Берега о решении английского правительства внести на рассмотрение парламента проект закона о предоставлении колонии независимости с 6 марта 1957 г. Такой закон был принят в декабре 1956 г.

6 марта 1957 г. состоялись торжества по случаю провозглашения независимости Ганы.

Так закончилась длительная и упорная борьба народа Ганы за ликвидацию колониального режима. В ходе этой борьбы народ Ганы вынудил английских колонизаторов стать на путь отступления и в конечном итоге предоставить стране государственную независимость.

Путь Ганы к независимости убедительно свидетельствует о том, что империалисты не «даруют» свободы. Ее можно лишь завоевать.