Прибор

Глава восьмая,

в которой рассказывается о вреде сомнений

Есть роковые фразы, меняющие судьбу человека, народов, человечества. «А Карфаген должен быть разрушен», «Короткие юбки носить немодно», «Атом оказался делимым”. Вы тоже произносите свою фразу:

— Все же шарики — не капли.

— Какая разница? — говорит механик, повторяют Главный оптимист и практикант.

— Охота выкомариваться, — говорит Главный завистник. — Пьезокварц есть пьезокварц — По нему хоть молотком стучи, хоть шаром, хоть каплей, от сжатия он дает положительный импульс, а чем его не растягивай — отрицательный.

И только Главный скептик лаборатории вас поддерживает.

— Упругие силы в капле и ее прочность, не эквивалентны упругости и прочности твердого шара, — говорит он.

— Не всякая кожа годится на рожу, — разъясняете вы механику.

— Значит, опять, — пропускает мимо ушей механик вашу попытку говорить на мудром языке пословиц, — опять все сначала?

С меньшей охотой и на явно пониженной скорости создается гигантская капельница. Она, чтобы выжать какие-то жалкие крохи скорости, размещается на верхней лестничной площадке, а датчик — под ней, в подвале. Но капли не хотят попадать на диск датчика. Сквозняки, гуляющие в пролетах лестницы, сносят их в сторону. Вы добиваетесь, чтобы одни двери запирались, договариваетесь, чтобы другие не открывались, на этаже дирекции дипломатично ставите фанерный короб, и вот — победа: капли попадают в цель. На экране возникает знакомый импульс…