Призрак Демона

Глава 3

Лавки с ошейниками я нашёл там, где мне и описал мой провожатый. Зашёл не в первую, это я ещё с Земли такой мнительный, на наших рынках в первых цены всегда были самыми большими. Во второй лавке мне предложили на выбор несколько ошейников для рабов-охранников. Описав нужные свойства и пояснив, что перепривязывать будет магистр воздуха, я получил пяток вариантов на выбор. Мне понравился один, за основу которого был взят не металл, а кожа какого-то магического животного. Ошейник растягивался в довольно приличных пределах, его можно было даже снять уже активированный через голову, правда, при этом он всё равно должен быть где-то на теле в пределах ауры, иначе раб сразу потеряет сознание. Прекрасный вариант.

Выйдя из лавки, решил посмотреть, что там дальше, и неожиданно дошёл до конца города. Дальше были ворота, а за ними было видно, что там рынок продолжался. Время ещё было, решил глянуть, что там.

— Что, не удалось тебе обзавестись служанкой? — Весёлый голос графа напомнил мне о своём существовании. — А как хотелось! — И он опять засмеялся в своей обычной манере, только в этот раз я его поддержал.

Думаю, идущий куда-то парень и смеющийся просто так, смотрелся не очень нормально, но я «поймал смешинку», вспоминая, как совсем недавно чуть не увеличил свой «гарем».

Нет, мне было не жалко шести золотых, я даже уверен, что сторговался бы и за пять, турок всё равно остался бы в выигрыше, но что, скажите, мне потом делать с этой «швеёй-мотористкой»? Куда я её дену, имея в загашнике из удобств только одно койко-место, график сна на котором расписан далеко вперёд? Мы на этой лежанке будем спать слоями? А ведь её ещё и кормить надо, это наша с Сенилой еда из общего котла прописана в договоре, а тут заранее ничего не договорено, нужно будет платить. Очень я сомневаюсь, что с Ахмедом я смогу договориться «за так».

Ну и, эту девушку разложат обязательно, разложат все, кому не лень, при первой же возможности, потому что, во-первых, обижены за Сенилу, а во-вторых, «потому что могут», и её я защитить не смогу. Вряд ли её бы обрадовала такая перспектива, пусть мнением рабыни тут интересоваться и не принято.

— Слушай, тебе надо приобрести коня. — Прервал мой нервный смех граф. — Смотри, как раз рынок лошадей.

— Зачем мне конь? — Конь в моём понимании, это же лишние расходы, да и с ним меня начнут посылать в разъезды, чего бы мне совсем не хотелось.

— Баронет, ты совсем не думаешь о завтрашнем дне. — Начался сеанс поучений. — У любого нормального воина должен быть конь. Пусть нормальный — это не про тебя, но это же вопрос выживания.

— И как мне поможет выжить конь в моей ситуации?

— Поможет, вот увидишь. — Уверенно заявил призрак. — Ты его купи, сам потом поймёшь, как плохо тебе было без коня. Тебе вообще надо было его раньше приобрести, но возможности не было. А теперь она есть. — Кажется, я даже услышал знакомые интонации «менеджера по продажам», который учил меня продавать трубы в одной из фирм. Там я задержался на один час, покинув эту контору в ужасе, когда на мои пять звонков «целевым покупателям», меня послали далеко и надолго ровно пять раз.

— Ладно, ты меня почти уговорил. — Посмотрю я на лошадей, может действительно куплю какую-нибудь.

Конячий рынок (а может, лошадиный, кто его знает) был отдельно от других. Располагался он в самом конце этого «птичьего рынка», так что мне пришлось прошагать до него с полкилометра.

И вот, я вижу выставленные в ряд предметы торга. Возможно, очень различные, но для меня все одинаковые, как бутылки виски в ящике.

Когда-то у меня была подруга-лошадница. Она была немного (а может и не немного) помешана на своих подопечных, могла мне долго объяснять отличительные черты различных пород, способов кормления и условий содержания. Объясняла, чем отличаются лошади для скачки от тех, кто для упряжки, какая разница в лошадях одной и той же породы, если одни выросли в степи, а другие в тех же холмах, например. Слова, вроде «сиглави» или «кохелайн», для меня стали привычны, но всё равно звучали, как синоним «абра-кадабра», потому я твёрдо был уверен только в одном: лошади разные. На этом моя уверенность в знаниях по данному вопросу заканчивалась.

— Граф, а ты разбираешься в лошадях?

— Смеёшься? — Деланно обиделся тот. — Да лучше меня в лошадях не разбирается никто!

Но вообще-то я ничуть не смеялся. Наоборот, я сомневался, что парень, в теле которого я сейчас, разбирался в этих зверюгах, хотя ездить на них явно умел, значит и я смогу, тело должно помнить.

— Нет, не смеюсь, я как-то раньше никогда сам лошадей не покупал. — Решил сознаться я в незнании вопроса.

— Тогда, слушайся меня. — Обрадовался неизвестно чему граф. — Иди дальше, тут только старые клячи продаются.

Мы прошли всё, но ему не понравилась ни одна из выставленных.

— Кажется, сегодня мы ничего не найдём, пора бы уже возвращаться. — Втайне радуясь, но изобразив сожаление в голосе, заметил я. — Мы тут еще два дня будем, может, завтра чего найдём?

— Кажется, ты прав. — А вот в голосе призрака сожаление было совсем не напускным. — Завтра, как только отдежуришь, сразу сюда!

— Ты чего, я же под утро закончу дежурить, а спать я когда буду?

— Потом поспишь. На рынок надо приходить утром, не то ничего нормального не прикупить. Все же после обеда уезжают, чтобы домой засветло вернуться!

Ладно, приду завтра. Если настроение будет.

Сенила сидела у мага в отдельной комнате, и настроение у неё было прекрасное. Сидела и читала какую-то бумажку. Отлично, грамоте её учить не придётся. Я подозревал, что она на нермильском читать умела, просто забыла, когда у неё в голове пошарились.

— Как всё прошло? — Улыбнулся я, когда она вскочила, увидев меня. Плохой она будущий охранник, совсем невнимательный.

— Голова немного болит, а если наклоняю, то кружится. — Широко улыбаясь, быстро заговорила она. — И глаза слезятся чуть-чуть. И если вот так голову поворачиваю, то немного больно.

— Это у неё шея затекла. — Вышел на мой голос маг. — Это не страшно, сеанс прошёл хорошо.

— Отлично. Поменяете сразу усмиритель? Вот, я принёс нужный.

— А разрешение муниципалитета? — На ошейник он даже не взглянул.

— Разрешение не принёс. — Честно говоря, я про это разрешение забыл. — А оно обязательно?

— Конечно! В привязке усмирителя к Вам останется моя метка, я не хочу, чтобы потом можно было утверждать, что прошла привязка свободного, или того из рабов, кто привязке не подлежит, таковы законы. Ведь, если Вы умрёте, привязанный тоже умрёт. А если раб самопроданный, например? Им-то привязку делать запрещёно.

— А как я докажу, что она не самопроданная?

— Вам ничего не надо доказывать, у Вас есть документ, что она уже привязана к Вам, что Вы делаете перепривязку. Получите новый документ и приходите. И вот Ваши амулеты на изучение чтения на имперском и нермильском, как обещал.

— Спасибо. — Получается, один из амулетов мне теперь и не нужен, но пусть будет. Заплатил за сеанс и амулеты, и даже сертификат на них получил. Кругом бюрократия, хотя тут всё ещё средние века! Дело к вечеру, сомневаюсь я, что бюрократы работают так поздно, сегодня разрешение не получить, придётся возвращаться на стоянку. — До завтра. — Кивнул я магу. — Пошли. — Это уже Сениле.

— Дар, а я красивая? — Это был первый вопрос, который она задала после десяти минут молчания, после того, как мы вышли. Интересно, какая муха её укусила, пока она сидела у мага?

— Да, красивая. — Других вариантов ответа у этого вопроса вообще не существует. — А к чему вопрос?

— Ты совсем не уделяешь мне внимания. — И взгляд жалобный, я чуть не споткнулся, когда его увидел, мельком на неё глянув. — Бели даёт мне специальные зелья, чтобы мне было легче, но всё равно, без тебя мне очень тяжело. Ты не мог бы мне «помогать» почаще?

А вот то, что алхимик чем-то травит мою рабыню, я слышу впервые. Что-то я действительно увлёкся магией и изучением боя на шпагах, а о ней совсем забыл.

— Сенила, но ты же сама видела, что нам с тобой заняться этим просто негде, кругом же люди. А ночами меня всегда ставили дежурить. — Я бы и сам не прочь, молодое тело требовало, но многочисленные свидетели меня напрягали. — И разве тебе не хватило прошлой ночью?

— Дар, ты такой милый! — Она робко прикоснулась к моему плечу. — Я понимаю, что ты стесняешься, но посмотри на других, они занимаются этим где угодно, и совершенно не обращают внимания на других.

Вот тут она права. Совокупляющихся на стоянках можно было встретить в самых неожиданных местах, хотя мы ни разу не останавливались в поле, всегда возле каких-то деревенек. Неужели нельзя найти какой-то сеновал? Меня лично такое зрелище всегда раздражало.

— Сенила, я решу твою проблему в ближайшее время. — Всё, нужно ей отключить эти чёртовы браслеты, пока она вообще нимфоманкой не стала. Мне кажется, к ней и пристают из-за её непроизвольных движений, когда она, то грудь себе помацает, то по заднице себе руками проведёт. Смотрелось это каждый раз, как приглашение, даже я, привычный к таким вещам после стольких подруг, и то реагировал. Этот рефлекс от мозгов совершенно не зависит.

— Ганнидар, ты завтра свободен? — Подошёл ко мне Троудин, как только меня увидел. Сенила убежала узнать на счёт ужина, я действительно проголодался, пока по городу ходил, а зайти куда-нибудь поесть не додумался. Да и ей маг сказал усиленно питаться.

— Когда надо? Ночью я дежурю, но потом, поспав, не занят. — Вот и причина не идти за лошадью! Граф, слышишь? Я не виноват, это всё обстоятельства, бе-бе-бе.

— Ближе к обеду. Нам не хватает людей, чтобы перекрыть все возможные точки. Ты же хорошо стреляешь? — Вот если бы он спросил «ты хорошо стреляешь из пистолета?» я бы с гордостью кивнул, но вот с арбалетом у меня определённые сложности. Хотя, тут мне граф поможет, он-то в этом действительно специалист.

— Да, хорошо.

— Замечательно, я так и думал. — Тут он замолчал, оглядываясь. — У тебя нет своего коня?

— Нет, но подумываю о покупке. — Может, он чего предложит, тащиться на рынок вообще не придётся.

— Тогда завтра коня заберёшь у Энри, он остаётся дежурить в лагере. — Классно. Пришел я такой, «забрал коня» у, по сути, незнакомого человека. Я даже представить не могу, как на Земле у кого-то забрали машину или хотя бы мотик, у хозяина не спросив. Этого Энри хоть кто-то уважает?

— А куда, собственно, вы собираетесь?

— Как, ты не знаешь, чем знаменит город Эр-Шумт? — Он действительно был удивлён. — И почему тут в это время такой большой базар?

— Нет, не знаю. — Надеюсь, моё незнание не критично. — Я просто путешествую с караваном.

— Тогда слушай! — Явно оживился он. — Раз в году тут происходит гон дерингов! И мы хотим организовать свою охотничью партию. — И смотрит на меня, как будто я знаю, что это — деринги.

— А какова моя доля? — Тут же спросил я, сделав вид, что вот сейчас-то всё понял.

Будучи уже в охране, получается, совсем недавно, я один раз участвовал в охоте. Ружей нам не дали, а табельное брать с собой запретили. «Мне только случайной стрельбы по кустам не хватало!» — Заявил начальник охраны торгового центра, который и был назначен организатором. Охота была «на лося». Имелась лицензия, за самим зверем отправилась небольшая группа, а мы с остальными «охотились» на поляне, возле автобуса — сидели и бухали. Думаю, хорошо, что оружия ни у кого не было, а то конфликт один всё же случился, двое что-то там не поделили. Моего кулака, показанного обоим, хватило, чтобы убить конфликт в зародыше, но был бы у людей пистолет — даже не знаю, стал бы я вмешиваться.

По итогам, мне достался хороший такой кусок лосятины, как моя доля, я его потом дня три ел.

— Стандарт очерёдности — шестая часть всех общих трофеев и третья часть добытых лично.

— Хорошо, я согласен. — Даже если я просто прогуляю всю охоту, без награды не останусь. Идеально.

— Утром уточню время выхода. — Кивнул он, явно не сомневаясь в моём согласии.

— Граф, а что это за зверь такой — деринг? — Стоило только отойти главному авантюристу, я тут же решил узнать, куда подписался. При авантюристах мы с ним не разговаривали, опасаясь среди них неявных одарённых.

— Баронет, что я слышу! Ты что, не знаешь, чем знаменито баронство Ир-Арзен? — И тут в его голосе появилась изрядная доля ехидства. — Тебе разве название «Алмазное зелье» ни о чём не говорит? Его ещё «Пушистым Эликсиром» называют.

— А-а-а, так это то са-амое зелье! — Протянул я, сделав вид, что понял. — Нет, никогда не слышал. — Тут же добавил твёрдо.

— Слушай, Дар, я понимаю, что тебе этот эликсир без надобности, но ты же уже взрослый! Неужели ни разу не слышал?

— Ни разу. Потому давай, рассказывай.

— Если коротко, то в окрестностях местных гор растёт такая очень интересная травка, она больше нигде не растёт, хотя и пытались многие алхимики сажать в своих огородах. Вот эту чудесную травку и любят кушать деринги, когда собираются к своим самкам.

— Да ты скажи, кто это — деринги.

— Ты вообще, действительно, как с дракона упал! Это зверь такой! Травоядный, но очень скрытный и агрессивный.

— Если зверь «любит травку». — Передразнил я его. — То я и так понял, что он травоядный. — Таких «травоядных» у меня дома в соседнем парке было много. Очень они «травку» любили, и полиция их не гоняла, заводилой там был отпрыск одного судьи.

— Смотри, самцы дерингов живут в одних горах, а самки — в других. Раз в году они встречаются. — Наконец-то перешёл в режим рассказчика призрак. — По пути к самкам, самцы проходят через низины, нажираются этой чудо травы, и могут удовлетворить своих многочисленных дам много и много раз. Вот за это за ними и охотятся.

— А оградить эту чудо-траву как-нибудь нельзя, если она такая ценная?

— Да кому она нужна! — Опять удивил меня граф. — Пока её не съел деринг, она бесполезна. Но вот потом… Вытяжка из спермы самца деринга способна поднимать любые вечно висящие мужские достоинства, Пушистый Эликсир в других странах идёт по сотне золотых за дозу! У нас, правда, подешевле, но десяток золотых монет — цена минимальная, меньше цены я не видел нигде, а уж исходил я за свою жизнь немало.

Ничо себе тут «чудо-трава». По десятке за дозу, говорите? А барыжа местной виагрой действительно можно неплохо заработать. Интересно, а сколько выходит эликсира с одной особи? И сколько это — «одна треть с лично добытого», если считать в золоте? Думаю, немало, не зря авантюрист не сомневался в моём согласии. Денег мне на учёбу хватает, но что-то в последнее время я трачу золото направо и налево, лишний заработок не помешает.

О! Вот и Сенила со жратвой.

Утром, после дежурства спать тянуло сильно, но если я хочу на охоту, то надо успеть «перепрограммировать» Сенилу. Ночью ещё дождь шёл, но обходы территории никто не отменял, потому я устал и немного замёрз. Вот в таком «приподнятом» состоянии и пошёл за нужной бумагой.

— Вы хотите сделать из ублажательницы охранника, я Вас правильно понял? — Чиновник, к которому меня направили, потряс в притворной озабоченности своими толстыми щеками.

— Да. — Попал я к этому человеку далеко не сразу, и сейчас еле сдерживался, чтобы не зевнуть.

— Молодой человек, Вы должны понимать, что дав Вам разрешение на такое, я, как выдавший разрешение, беру на себя громадную ответственность. Ваша рабыня может кого-то убить, понимаете, как я рискую?

— Просит денег. — Тут же подал голос призрак. — Можешь его припугнуть.

— Это каким образом? — Дома меня бесило, что припугнуть любого бюрократа было бесполезным занятием. Наверняка, они и тут — винтики системы, а воевать с системой я не хочу, знаю, что бесполезно.

— Вызови на дуэль. Не извинится — убей, тут ты в своём праве.

— Поясни, за что это я могу его прибить? — Признаться, от категоричности призрака я немедленно проснулся.

— Ты — потомственный аристократ. Ты своим словом гарантируешь, что вся ответственность за действия своих рабов на тебе. А у него перед носом бумага, где написан твой титул и то, что ты — совершеннолетний. Нет, я знал, что у тебя попросят денег сверху, но не по такому же поводу, словно ты крестьянин какой-то.

— Я Вас прекрасно понимаю. — Начал я представление, теперь поняв, о чём мне сказал граф. Даже настроение немного улучшилось. — Подскажите, кто Вас заменит, чтобы мне не ждать, когда я Вас убью?

— Молодой человек, Вы мне угрожаете? — Вскинул он одну бровь. Всё, я его уже ненавижу. Он украл мой жест, который я до сих пор не разучил!

— Что Вы! — Засмеялся, думая, как бы действительно не прибить этого неприятного человека. — Я бы никогда не стал заниматься такими глупостями, как угрозы. — Видя, что у него расплывается победная улыбка, добавляю. — Я не угрожаю, я рассказываю, что будет. — И с той же улыбкой достаю шпагу и направляю в лицо этому столпу бюрократии.

О! Как мне хотелось действительно, как минимум, порезать этого бюрократа, отомстив разом за все часы, что я провел в очередях к таким вот уродам.

— Вы решили, что слово потомственного аристократа — ветер. — Говорю я жёстко, дословно передавая то, что мне суфлировал граф. — Я, баронет де Летоно, требую удовлетворения за оскорбление. Вы всё ещё сомневаетесь в моём слове и принимаете вызов?

— Вы меня не так поняли, баронет. — Его реальный испуг пролился Пушистым Эликсиром на моё самолюбие. — Я прошу прощения за свои слова. — Нет, он старался не показать, что боится, но руки у него заметно подрагивали.

— Не вздумай сразу же принимать извинения. — Быстро проговорил граф. — Выставь нижнюю губу и рявкни: «Разрешение, и быстро!». Шпагу от лица убери, но не убирай совсем, это знак, что конфликт не закончен.

Повторил продиктованные слова, даже не переделав по своему обыкновению. Голова плохо соображает, лучше всё делать «по инструкции».

— Отлично. — Кажется, граф радуется больше меня. — Давно хотел что-нибудь эдакое сделать с кем-нибудь из таких уродов. Пока ты не принял извинения, можешь диктовать ему условия. Может тебе и бумага бесплатно достанется. Если он хорошо испугался, то сам её и оплатит, чтобы тебя задобрить.

— Цетон, ты же граф, у тебя что, не было возможности вот так вот построить какого-нибудь чиновника?

— Баронет, вообще-то убийство на дуэли чиновника королевства… Тьфу, Империи, запрещено. Дело будет рассматривать канцелярия коро…, в смысле, Империи.

— С чего тогда этому типу пугаться? — Чиновник куда-то убежал, попросив «подождать минутку». — Если на самом деле прибить я его не могу.

— Ты — благородный. Даже не будь ты аристократом, всё равно, за его убийство тебе бы не было ничего. А я, хоть и граф, но мои родители не аристократы. А теперь представь себя на месте этого чиновника: пришёл спесивый пацан, а все подростки скоры на расправу, да ещё и он в своём праве, жаловаться начальству бесполезно. Вот прирежет он тебя, и ему за это ничего не будет. Ты это знаешь, он это знает. Какова будет твоя реакция?

— Постой, тебя не было триста лет, а ты уверен, что за столько лет законы не изменились?

— Это не закон, это традиция. Это законы могут меняться, в зависимости от человека на троне, а что такое триста лет для традиции потомственной аристократии? Слово благородного принимается безоговорочно, не поверить благородному на слово — оскорбление и очень серьёзное, странно, что ты этого не знаешь. Если бы у него на боку была шпага, тогда да, я бы не советовал тебе такого задирать, примет такой дуэль и быстренько проткнёт тебя, даже не вспотеет, с твоим-то умением фехтования. А вот этот, с пузом до пола, сейчас сделает всё, чтобы ты ушёл побыстрее, убрав свою шпагу подальше.

Бумажку принесли три человека! Один из них вручил мне её молча, а остальные очень внимательно у ставились на меня.

— Опять подстава. — В голосе призрака была железная уверенность. — Спроси, есть ли какие-то условия, которые не были озвучены.

— Я что-то ещё должен? — Спросил я того, кто дал мне бумагу. Тот в небольшой растерянности посмотрел на третьего.

— Баронет, эта бумага стоит семьдесят золотых. — Процедил тот через губу. Теперь, видя пример, я понял, как должен был отвечать. Надо потом потренироваться, а то, что я за аристократ, если не умею правильно говорить через губу.

— Вот он, подвох! Они нашли какую-то бумагу, согласно которой ты и должен раскошелиться на эту сумму. Потому и свидетели, если ты откажешься платить, хотя бумагу уже взял. Подадут жалобу и тебя оштрафуют, отобрав документ, потому что оплата документов — это деньги короля, в смысле, императора. — И чего это у графа такой голос азартный? Кажется, он там ставки сам с собой делает, выкручусь я или нет.

— Понял. Сейчас выясним, кто кому сколько должен. — И улыбнулся, как можно шире этим упырям. Думают, что на мальца напали? — Этот человек сказал, что я ничего не должен. — И показал кончиком шпаги на первого чиновника.

— Ты чего, баронет! — Тут же забеспокоился граф. — Такого же не было, быстро исправься, от тебя не должно быть ни слова лжи, а то этот хорёк потребует проверку амулетом правды.

Вот это я чуть не попал, спасибо призраку за напоминание. Я и забыл, что тут слова любого можно проверить на детекторе лжи.

— Точнее, он вообще не затронул вопрос оплаты. — Исправился я, разозлившись от осознания своей ошибки. — Обещав бумагу через минуту. Бумагу я получил. — И переведя взгляд на несчастного чиновника, зло прищурившись, уточнил у него. — Или меня обманули, и я ещё что-то был должен перед получением? — Шпагу, что я направил на него, убирать не спешил. Пусть только вякнет, что я что-то там должен. Прибью сразу!

Не знаю, что этот тип прочёл в моих глазах, но страх за свою жизнь у него вернулся. Граф опять прав, этот умник действительно знает, что я могу его прирезать. Могу и уже даже хочу это сделать.

— Нет-нет, конечно, Вы ничего не должны. — Нервно косясь на кончик шпаги у своих глаз, ответил он.

Отлично, этот проиграл. Перевожу вопросительный взгляд на чиновника, который мне говорил про цену. Думал, будет сопротивляться, но нет, его как будто устроило, каким образом повернулась ситуация, он даже кивнул утвердительно.

— Баронет де Летоно, у Империи Менаран нет к Вам претензий.

Ну и славно.

— Неплохо, начальство наверняка теперь с этого работника эти семьдесят золотых и слупит. — Объяснив мне, почему остальные не вступили в конфликт.

Забыл я, что для чиновника важна бумага и он сам. Точнее, он сам и бумага. Поняв, что с меня, кроме неприятностей, ничего не взять, сразу же назначили крайнего. Во всех мирах всё одинаково.

— Прими извинения и быстро уходи. — Добавил граф.

— А ещё придержать нельзя?

— Нет. — Он был категоричен. — Ты назначил цену за примирение, ты её получил, попытку взять с тебя дополнительную плату пресёк. Дальше будет оскорбление уже с твоей стороны. Они же работают на Императора, могут пожаловаться начальнику, а он обязательно из благородных.

— Понял. — Ответил я ему и убрал шпагу, повесив её на пояс. — Я удовлетворён. — Сказал я уже вслух и, развернувшись, вышел из кабинета.

И только выйдя, почувствовал, как вспотел. А я искренне думал, что бюрократия — изобретение нашего века. Ошибочка вышла.

Сенила ждала меня на улице, и что удивительно, за это время никого не убила и не покалечила, как я боялся. Рабов в здание не пускали, вот и пришлось оставить. Знал бы, отвёл сразу к магу, там бы подождала.

Маг приветствовал меня, как старого знакомого, широко улыбнувшись, прочитав бумагу.

— И во сколько Вам, молодой человек, обошлось это разрешение? И зачем оно Вам?

— А что, оно не подходит? — Это был бы фееричный эпик фейл! Вернусь и всех поубиваю!

— Нет, что Вы. Бумага правильна, только никак не ожидал, что кто-то может получить такую в Вашем возрасте. Не поделитесь, зачем Вам вдруг понадобилось набирать отряд охраны «до ста человек включительно»? — Конец фразы был явной цитатой из бумажки, которую он держал. — Можете не отвечать, мне просто любопытно. Решили податься в наёмники, набрав свой отряд?

Вот теперь понятно, за что с меня захотели слупить такие деньги. Нашли самое дорогое разрешение, включающее в себя то, что я просил, сделали, выдали. Они прекрасно понимали, что юнцу такая бумага совсем не нужна, но всё равно вручили лично в руки. Принял — плати. Категорично отказался бы платить — попал бы по полной. И бумагу бы отобрали, и штраф бы заработал.

— Семьдесят золотых такая бумага стоит. — Ответил я магу. — Дешевле у них не нашлось, но я не против, в жизни всё может пригодиться. — И решил сменить тему. — Действие возбуждения на браслетах отмените. Я уверен, что женщинам не нужна дополнительная стимуляция для того, чтобы со мной спать.

Маг открыто засмеялся. Нет, он действительно мне нравится, надеюсь, в его возрасте я буду таким же.

— Да, баронет, пока Вам действительно это не нужно. Хорошо, можете подождать, пока я всё сделаю.

— А это долго?

— Смотрите сами: Мне нужно будет снять старый ошейник, потом активировать новый, деактивировать браслеты и разблокировать на них замки, отключить их подпитку маной рабыни, снять одно из воздействий и вернуть браслеты обратно. Это полчаса, не меньше.

— Тогда, я прогуляюсь. — Если я сяду, то тут же усну, а это будет не вежливо.

— Хорошо. — Кивнул он, находясь уже в работе, от его рук тянулись линии силы к браслетам Сенилы. Ясно, начать он решил с них.

На улице было очень влажно и очень душно. Я неспешно прошёлся вдоль улицы, раздумывая: а не вернуться ли обратно? У мага был какой-то амулет, что-то вроде кондиционера, атмосферу в его офисе и на улице не сравнить.

Тут меня с ног до головы окатило липкой грязью. У моих ног в луже лежал парень, лет десяти-двенадцати, худой, как скелет, и с ошейником раба.

Я огляделся. Рядом стоял какой-то пижон, который откровенно ржал надо мной. Срываться на рабе было глупо, его явно толкнули, а вот этот человек мне сразу не понравился. Не знаю, сработали это рефлексы тела, или же я сам до такого додумался, но шпага, кажется, сама выскочила из крепления, но мой укол пижон отразил с лёгкостью, и даже некоторым изяществом.

— Я, баронет де Летоно вызываю тебя на дуэль, незнакомец. — Нет, грязь меня не смущала, а вот этот смех меня просто выбесил!

— Спокойно баронет, Вы же видели, что это не я Вас испачкал. — И насмешливая улыбка. — А этот раб.

— Зато я видел, что смеялись конкретно Вы. Я жду или Ваших извинений, или Вы принятие вызова.

— Я смеялся совершенно не по Вашему поводу! — И нагло так усмехается. — Можете убить этого раба, ко мне-то чего цепляетесь?

— Хозяин, но это же Вы меня толкнули! — Жалобно возразил мальчик-раб. Ага, а за действия рабов отвечает их хозяин! Тут уж меня не проведёшь.

Теперь моя очередь насмешливо усмехаться.

— Опусти шпагу. И скажи ему, что раз он соврал, то дуэли недостоин. — Надо же, граф проснулся. Уж очень он долго молчал, сначала у мага, потом, пока я гулял. — Иначе он тебя легко убьёт, ты ему не соперник.

— Незнакомец, Вы мне соврали, значит, дуэли недостойны. — Изобразил попрезрительнее лицо и опустил шпагу. Честно говоря, прилив адреналина, который ударил мне в голову, уже прошёл, и, ощущая мандраж отката, я осознал, что молодой и горячий организм чуть не подвёл меня под заведомо проигрышный поединок. И ведь призрак сначала промолчал, зараза такая!

А этот пижон со всего размаха, как будто бил пенальти, ударил ногой раба по рёбрам. Нет, хруста я не слышал, но вот почему-то не сомневался, что он их сломал.

— Слышь, ты, падаль, я тебе не хозяин, понял? — И повторный пинок. Эдак он его до смерти забьёт, а я даже вмешаться не могу. Раб — не человек, а собственность.

Мальчик снова упал в грязь, и меня снова ею окатило. Чувствуя, что закипаю, постарался сдержаться, но получалось плохо. Я хотел спать, мне было душно и жарко, а тут ещё и меня окатил грязью какой-то урод!

— Если Вы сейчас же не извинитесь, я Вас убью. — Сказал совершенно спокойно, эмоции как будто начали уплывать далеко, далеко.

— Обойдёшься. — Презрительная улыбка в мою сторону, шпага как будто телепортировалась ему в руки, приглашающий финт. — Не люблю убивать детей, но что поделать, ты сам виноват.

Всё, назад дороги нет. Я расслабился, как на стрельбище… И тут же коротко отбил выпад, потом сделал короткий укол, от которого противник ушёл с трудом.

— Продолжай в том же духе. — Азартно проговорил граф. — Расслабься и не мешай!

— Я всё ещё жду извинений или Вы умрёте, невежливый лживый незнакомец. — Решил, что состояние сонной нирваны как раз то, что нужно от меня графу, но говорить мне это совершенно не мешало.

— Знаешь, баронет, зря ты это сделал. — И опять приглашающий финт. Значит, извинений не будет.

— Что именно? — Спросил я, а граф моей рукой сделал какую-то фигуру, которую мне ещё не показывал. Кисть руки немного кольнула болью.

— Ожил. Лучше бы ты так и был пропавшим без вести. — Его реплика заставила меня выпасть из состояния отрешённости, чего делать было категорически нельзя!

Об этом мне сказал укол в плечо, который граф неимоверным рывком сделал царапиной, а не дыркой насквозь.

— Баронет, если ты опять не расслабишься, ты умрёшь. — Вот как призрак всегда остается спокоен в то время, когда меня убивают?

— Ты мне это ещё в прошлый раз говорил. — То, что меня развели на этот заказной поединок, меня просто взбесило, от былой сонливости не осталось и следа.

— И повторю в этот. — Опять спокойно проговорил граф. На этот раз он успел отбить выпад в ногу: даже напряжённый, я не мешал ему делать моей рукой короткие рывки. — Доверься мне.

— Я стараюсь! — По прошлой тактике поединка с ним самим, я начал убегать. Точнее, постепенно отступать вдоль улицы. — Не получается.

Вокруг собралось целая толпа зевак, которая мешала больше не мне, а моему сопернику. Нет, я не прятался откровенно за других людей, но стараясь успеть за мной, убийце приходилось оббегать некоторых, хотя большинство он просто отшвыривал. Такая демонстрация уже не ловкости, а физической силы, меня очень впечатлила. Действительно, без помощи графа шансов у меня нет.

И тут я сделал ошибку. Я обернулся, не оценив, что там у меня впереди, и споткнувшись, покатился на землю. Как на свою шпагу сам не напоролся, даже не знаю, надо было сразу сбросить с себя рюкзак, который, хоть и весил мало, всё равно сбивал мне равновесие. Выскользнул из лямок и хотел вскочить, но не успел.

— Баронет, куда же ты! — Догнавший меня соперник, зло улыбался, откровенно развлекаясь за мой счёт. — Мы ещё не договорили.

Пока я старался встать, быстро отползая, быстрый укол в ногу прострелил внезапной болью. Этот гад решил поиздеваться.

— Всё, считай, что ты умер. — Кажется, призрачный граф перестал в меня верить.

Был у нас в качалке один парень. Кличка у него была «нидзя», хотя он называл себя «самураем», говоря, что нидзи — это крестьяне, а он — рыцарь. Так вот, сейчас я как будто услышал его голос.

— Знаешь, Демон, самурай всегда выбирает путь, ведущий к смерти. А если ты выбрал смерть, то можешь сражаться так, как будто ты уже умер.

И я отбил удар во вторую ногу. Сам отбил, без помощи призрака.

— О! Мальчик сопротивляется! — И человек, которого наняли, чтобы меня убить, еще раз ткнул в ту же ногу, как будто с кошкой заигрывал.

Я отбил и этот выпад, но уже стоя на одном колене. В левой ноге стрельнула рана, но я решил, что про неё буду думать потом. Если выживу.

Он опять ткнул в ту же ногу, но когда я привычно хотел отбить, неожиданно сменил направление, и моя левая нога получила уже второй укол, а когда я вскрикнул, отвлекаясь на эту боль, он кулаком ударил меня в лицо.

— Знаешь, это должен был быть несчастный случай. — Он опять меня ударил, когда я только начал подниматься. — Но этот раб отказался толкнуть тебя мне под нож. — И опять удар, на этот раз в живот, ведь лицо я хотел закрыть руками. — Жалкий червяк сказал, что не будет выполнять такое. А я за него полмонеты отдал.

Он ухватил меня за воротник одной рукой и подтянул к себе.

— И кто тебя послал меня убить? — Решил я отвлечь его разговорами, думая, нанести удар, когда он отвлечётся.

Не вышло. Коротким ударом ноги, он выбил шпагу из моей руки и, подтащив меня ещё ближе, усмехнулся прямо в лицо, ответив почти шёпотом.

— Какая разница? Мне платят, я убиваю. — Второй рукой он вытащил кинжал. — Прощай, мальчик, жаль, не суждено тебе стать взрослым. — И отбросил меня от себя на землю.

— А я если я заплачу больше? — Заговорил я быстро. Чёрт, шпага улетела далековато, не доползти незаметно. — Вдвоё против твоего договора.

Он на секунду задумался, но потом покачал в отрицании головой.

— Извини, но тогда убьют уже меня самого. Прощай! — И он широким театральным жестом замахнулся кинжалом.