Шаги навстречу

Глава 19

Энн опять всматривается в нарисованные ею сердца.

— Все умрут, — негромко шепчет она. — Так или иначе.

Целую минуту я просто стою, не зная, что делать.

Мне уйти? Может быть, нужно что-то сказать? Но что?

Наконец Энн встает и выходит из комнаты, сказав на прощание:

— Если мама придет домой раньше меня, скажи ей, что я скоро вернусь.

Еще через минуту я слышу, как открывается и хлопает задняя дверь. Я тут же бросаюсь к окну спальни и вижу идущую к пляжу Энн. Она обхватила себя руками, как будто сама себя обнимает. Кто-то из сестер, должно быть, взял мой бинокль, потому что он сейчас лежит у них на подоконнике. Я беру его и продолжаю наблюдать. Она направляется прямо к океану. Хотя и неспешно. Медленно, как будто не хочет туда идти. Подойдя к мокрому песку, Энн останавливается — как раз у того места, где набегает волна. После нашего приезда сюда она впервые так близко подходит к океану. Даже издали я вижу, как напряжено ее тело, она похожа на статую. Только волосы развеваются на ветру. Она продолжает себя обнимать. И смотреть на воду.

Жаль, что я не знаю, о чем она думает.

Жаль, что я не понимаю, почему она говорила все эти вещи о смерти.

Жаль, что Бри пожелала Энн смерти.

Простояв минут пять столбом, Энн все-таки начинает шагать по пляжу в сторону города, поэтому я направляюсь вниз, где Бри смотрит телевизор с помехами и ждет маминого приезда, чтобы первой поведать ей то, что сказала Энн.

Когда мама входит в дом с сумкой блокнотов и ручек, Бри, разумеется, тут же выдает:

— Энн сказала, что умрет!

Мамины глаза вылезают из орбит.

— Что… сейчас?

— Нет, но говорит она так, как будто сдалась. Как будто ей наплевать, будет она жить или умрет. Она даже сказала, что на наш дом может упасть метеорит и всех нас уничтожить.

— А где она?

— На пляже, — отвечаю я. — Сказала, что вернется. — Смотрю на Бри. — По-моему, она не имела в виду, что умрет прямо сейчас. Скорее… что все умрут.

Мама кивает, кажется, успокоившись:

— Мы с ней об этом говорили. И уверена, еще не раз будем обсуждать. Я не хочу, чтобы она боялась смерти. Учитывая ситуацию, совершенно естественно, что она думает об этом. Но вы, ребята, можете помочь, если не будете поднимать эту тему. — Она упирается взглядом в Бри. — А такие высказывания, как «Хочу, чтобы ты умерла», — что может быть хуже?

Бри вскидывает руки:

— Я же несерьезно!

Я поворачиваю голову на звук шагов за спиной. Энн стоит на пороге.

— Приятно слышать, — говорит она, — поскольку я все еще жива.

Она, кажется, теперь улыбается. Ну, может, не улыбается, но выглядит явно счастливее, чем когда уходила.

Несколько секунд все переглядываются, ожидая, что кто-нибудь заговорит. Наконец мама произносит:

— А теперь, когда мы все собрались, давайте приготовим обед и начнем игру.

Я люблю игры.

А кто не любит?

Особенно мне нравится выигрывать у сестер, хотя это происходит редко, именно поэтому я, затаив дыхание, жду, когда закончится обед. Конечно, дело не в том, что я с нетерпением жду, как бы полюбезничать с сестрами, нет, я жду не дождусь, когда выиграю. Всю мою жизнь они были больше, умнее, быстрее, да и просто старше меня, но в этой игре мы на равных.

Я обязательно выиграю, чего бы мне это ни стоило.

Пока мы готовим обед на кухне, мама помогает нам установить правила. Они предельно просты: как и в бабушкиной версии, каждый получает свой личный блокнот для подсчетов наших добрых дел по отношению друг к другу. Сложнее определиться с призами, потому что каждый желает что-то свое, а мама не очень хочет тратить слишком много денег, но в конце концов мы договариваемся, что победитель каждую неделю выбирает место в машине на всю следующую неделю, а тот, кто выиграет за все лето, — получит сто долларов на личные расходы.

Пока мы улаживаем все детали, у Бри возникает вопрос:

— А если кто-то скажет или сделает что-то подлое? Можно снять очки?

Мама оглядывает нас:

— Вы играете в эту игру — вам решать. Как думаете?

После нескольких минут спора мы решаем, что игра будет честнее, если за грубость очки будут сниматься. Для этого мы будем использовать вторую страницу в блокноте — подсчитывать отрицательные очки, которые в конце недели будут вычитаться из личного счета игрока.

Последний вопрос тоже задает Бри:

— Можно начинать прямо сейчас? А то у меня уже руки чешутся.

Мама смотрит на часы.

— Давайте сначала пообедаем, — предлагает она. — Как только последний доест — так и начнем.

Десять минут спустя Энн с полным ртом макарон спрашивает, чего я на нее таращусь?

Неужели она не понимает?

— Жду, когда ты доешь.

— Ясно.

Бри уже моет тарелки в раковине. Она не может слышать нас из-за звука льющейся воды.

— Что ясно?

— Все ясно с игрой, — кричу я в ответ, — той, в которой я намерен выиграть.

— Черта с два! — с улыбкой выпаливает Бри. — У меня есть план. Можете даже и не пытаться, потому что я надеру вам зад.

Мама продолжает сидеть за столом:

— Бризи, не говори слова «зад».

Бри закатывает глаза.

— Вы оба будете бороться за второе место. — Энн жует очередную большую порцию спагетти, поэтому проглатывает слова. — У меня тоже есть план.

— Я рада, что вы все настроены на победу, — говорит мама. — Ну что, ребята, готовы начать?

Энн проглатывает последнюю порцию.

— Готовы или нет?

Сначала мы убираем со стола, потом мама раздает блокноты и ручки.

— Ну что ж, на старт… внимание… Игра семьи Беннетт «Шаги навстречу» официально стартовала!

— Энн, ты самая лучшая в мире сестра, — как можно быстрее произношу я и тут же ставлю отметку в своем блокноте.

— Спасибо, Кейд, — вежливо отвечает она.

— А еще, Энн, ты очень красивая, — говорит Бри, хотя очевидно, что она так не думает.

— Спасибо.

— Бри, ты тоже самая лучшая сестра, — несет меня дальше. Еще одно очко! — И ты симпатичная… наверное. — Еще одно очко!

Бри одаривает меня взглядом, в котором читается: «Ты идиот».

— «Наверное»… Не очень-то любезно. — Она перелистывает страницу в своем блокноте и заявляет: — Одно очко мне, а тебе минус одно очко. Подожди, минус два очка, потому что Энн ты тоже сказал, что она самая лучшая сестра, значит, ты соврал. Ого! Ты теряешь очки быстрее, чем зарабатываешь, братишка!

— Отнимать у меня очки — подло, я отнимаю у тебя два очка за то, что ты отняла у меня два очка! — Я тут же ставлю два минуса рядом с именем Бри на второй страничке блокнота. — Теперь мы квиты.

— Черт побери, нет! — шипит Бри. — Если это с моей стороны подло, тогда это подло и с твоей — еще минус два очка, и минус еще одно за то, что ты повысил голос. — Она поворачивается к Энн, не дожидаясь моего ответа. — А теперь, чтобы вернуть очки, потерянные из-за Тупицы Труляля… Энн, у тебя прекрасные волосы, мне так нравится твой сегодняшний наряд, и, как ни прискорбно это признавать, — ты действительно умная.

Энн улыбается:

— Спасибо, спасибо, спасибо.

Мне тоже необходимо быстро заработать очки.

— Энн, я рад, что ты сняла брекеты. Без них ты выглядишь значительно лучше.

— Спасибо, Кейд, твои слова так много для меня значат.

— И, — продолжаю я, пока меня не перебила Бри, — ты отлично плаваешь. Мне всегда нравилось смотреть, как ты выступаешь на соревнованиях, до того как… ну, ты понимаешь… И я буду просто счастлив, когда ты получишь новое сердце, потому что ты действительно добрая и все такое. Я не хочу, чтобы что-нибудь с тобой случилось.

— Ой, спасибо, парень.

Я добавляю себе еще несколько очков, решив, что их достаточно, чтобы выравнять счет.

— И Бри, у тебя еще минус три очка за то, что сняла моих три очка, и минус еще одно за то, что накричала на меня, и еще одно за то, что назвала «тупым».

— Я сказала: «Тупица Труляля», — рявкает она. — И по твоему поведению вижу, что не ошиблась.

— Отлично, — говорю я. — Минус еще одно.

Мы с Бри еще несколько минут отнимаем друг у друга очки в бесконечном порочном круге. Время от времени мы останавливаемся и отвешиваем Энн комплименты, но мы оба тут же перечеркиваем «очки за вежливость». Подсчет становится запутанным, потому что я не знаю, сколько именно в целом Бри отняла у меня очков, но, судя по моим пометкам в блокноте, мы оба приближаемся к отметке пятьдесят.

В это время из-за стола встает Энн, неимоверно счастливая от того, как прошли первые пять минут игры.

— Люблю, когда все складывается так, как запланировано, — говорит она.

Мы с Бри тут же умолкаем.

— Ты о чем? — удивляется Бри.

— Ни о чем.

— Даже если мы немного и отстаем, — отвечаю я, — ты, Энн, еще ни одного очка не заработала.

— Неужели? — она поспешно открывает блокнот и быстро ставит колонку палочек.

— Ты не сказала нам ни одного приятного слова! — восклицает Бри. — За что ты ставишь себя очки?

Она опускает глаза и произносит:

— За любезность. Всякий раз, когда вы говорили мне что-то приятное, я вас благодарила. Я отвечала «спасибо», была крайне вежливой — самое приятное, что можно сделать. — Она глубоко и горделиво вздыхает, потом добавляет с усмешкой: — Мы только-только начали, а я уже знаю, кто на этой неделе выиграет. И это будет не один из вас.

Мы с Бри переглядываемся, а потом смотрим на маму.

— Неужели она получит очки просто за то, что скажет «спасибо»? — спрашивает Бри.

— Ну… это было очень мило с ее стороны.

— Отлично, — бормочет Бри, — я отнимаю у нее одно очко за злорадство.

— Хорошо, сестренка, — отвечает Энн сладким голоском. — Если тебя это порадует — я готова пожертвовать ради тебя одним очком. И не стану отнимать у тебя очки в ответ… потому что это будет некрасиво с моей стороны. — Она радостно улыбается и добавляет: — Кстати, вы, ребята, такие милые, когда ссоритесь. Знаю, что с моей стороны очень любезно так сказать, но считайте это бесплатным дополнением.

— Честно признаться, не так мне все это виделось, — признается мама. — Кейд, Бри, не стоит заранее выбрасывать белый флаг. Впереди целая неделя. Соберитесь и все наверстаете.

Я киваю, но почему-то у меня такое чувство, что мама ошибается и сама знает об этом.

Остаток дня мы с Бри продолжаем расхаживать повсюду, выискивая то, что из сказанного и сделанного другим нам придется не по нраву.

Честно признаюсь, очень тяжело постоянно мириться с ее злобными взглядами — и с еще более злобными словами, но я старюсь изо всех сил, пока не ложусь спать.

Следующим утром за завтраком я отнимаю у Бри очко за то, что она слишком громко чавкала своими хлопьями — по моему мнению, сестра делает это намеренно, чтобы позлить меня.

После завтрака она отнимает у меня очко за то, что случайно пролил на нее воду, когда мыл тарелку.

Потом я отнимаю у нее очко за то, что перебила меня, когда я разговаривал с мамой.

Она отнимает у меня очко за то, что слишком долго сидел в ванной.

Еще одно очко снимаю у нее за то, что не извиняется, когда отрыгивает.

Она снимает очко за то, что я пукаю.

И так далее, и тому подобное.

К концу второго дня Бри сдается.

— Мам, не работает, — жалуется она у мамы в комнате. — Посмотри на меня и Кейда, — продолжает она. — Мне кажется, что мы даже еще больше стали ссориться. Я настолько отстаю от Энн, что мне никогда не выиграть этой глупой игры.

— А что же Энн делает такого, чего не делаете вы? С тех пор как началась игра, она постоянно находится в приподнятом настроении, а у нее меньше всего причин радоваться.

— Не знаю.

— Тогда давайте выясним. Я пока еще не готова сдаваться. — Через несколько секунд мама выходит из спальни в пижаме и кричит наверх: — Энн! Можешь спуститься на секунду?

Через минуту на лестнице показывается Энн.

— В чем дело, милая мамочка? — с улыбкой спрашивает она тем же сладким голоском.

Мама улыбается, качает головой:

— Что на тебя нашло?

— Ничего. А что?

— Я просто хочу посмотреть твой блокнот с подсчетами.

— Зачем?

— Хочу посмотреть, сколько очков ты сняла у Кейда и Бри.

Энн опять улыбается и протягивает блокнот. Мама переворачивает страницу, тут же поднимает взгляд на старшую дочь, ее губы растягиваются в легкой улыбке.

— Очень интересно.

— Что там? — спрашиваю я.

Она прямо не отвечает, а велит:

— Кейд и Бри, дайте мне ваши блокноты и садитесь. — Она поочередно открывает блокноты и вырывает вторую страницу, комкает их и швыряет на пол. Потом кивает на Энн: — Не хочешь рассказать нам, почему не отняла у брата с сестрой ни одного очка?

Мы с Бри виновато переглядываемся, а Энн произносит:

— Собиралась, но потом увидела, как быстро Кейд и Бри теряют очки, и поняла, что это шанс. Простая математика. Я решила, что, если не отвечать на их грубость еще большей грубостью, они не смогут снимать с меня очки и я всегда буду оставаться в лидерах. Пока все удается. — Она по-прежнему глупо улыбается.

Мама продолжает расспрашивать дальше:

— Объясни, почему ты внезапно стала такой счастливой? Пару дней назад ты была довольно кислой.

Энн пожимает плечами:

— А почему бы мне не радоваться? Бри с Кейдом продолжают отвешивать мне прекрасные комплименты. Даже если говорят и не искренне, все равно это изменение в приятную сторону.

Мама отдает нам с Бри блокноты.

— Новое правило, — говорит она. — С этой минуты нельзя снимать очки друг у друга. Себе можно ставить сколько угодно очков за вежливость, но нельзя в отместку снимать очки за грубость. Откровенно говоря, если кто-то поступил низко — сам факт того, что ты не снимаешь у него очки, уже тебе плюс. Потому что прощать — очень тяжело, на это способны только любящие люди.

— Мне это только на руку, — несколько уныло произносит Энн.

— Но мне кажется, ты понимаешь, что так лучше для всех, — отвечает мама.

Она кивает:

— Знаю. Кроме того, я все равно выиграю.

Губы Бри растягиваются в кривой улыбке, когда она скрещивает руки.

— Может быть, на этой неделе, Энн, потому что я действительно пока в глубокой яме. Но могу пообещать, что в оставшиеся летние месяцы меня будет тяжело победить. Очень приятно получить сотню долларов, но приятнее всего видеть, как ты проиграешь. — Она смотрит на меня и добавляет: — И ты.

— Я тоже тебя люблю, сестричка, — мило улыбается в ответ Энн.