Шаги навстречу

Глава 38

Ненавижу вкус соли. Ненавижу привкус рвоты. Но обожаю вкус воздуха, поэтому готов смириться с остальными ужасными вкусами. Я ощущаю слабость, но слабость намного лучше, чем смерть. Благодаря сестре я жив!

Бог мой, как мне повезло… что у меня есть старшая сестра!

Откуда-то сзади я слышу папин крик. Оборачиваюсь и вижу, как они с мамой бегут по пляжу где-то метрах в пятидесяти. Когда они оказываются рядом, мужчина, который помогал вытащить нас на пляж, рассказывает, что видел.

Бри ревет.

От соли так печет в горле, что я все не могу откашляться, но это ладно. Главное — я живой!

Энн держится за грудь и никак не может отдышаться.

Бог мой, надеюсь, с ней все хорошо.

— У моей дочери серьезные проблемы с сердцем, — говорит папа. — Ей «скорая» нужна.

У папы с собой сотовый, он вызывает девять-один-один. Ближайшая станция «скорой помощи» в Сисайде; его уверяют, что врачи прибудут через пятнадцать минут. Папа называет адрес нашего дома на пляже, потом подхватывает Энн и несет ее в дом.

Дома, пока родители укладывают Энн на диван, Бри надевает футболку и туфли.

— Ты куда? — спрашивает мама.

— Я должна сообщить Тэннеру.

— Это может подождать.

— Нет! Я должна сообщить. Это я виновата и… он захочет увидеть Энн, пока ее не увезли.

Я знаю, что она на самом деле имеет в виду. Он захочет увидеть ее, если вдруг она умрет.

— Пожалуйста, — начинает молить Бри.

— Ты не можешь идти одна.

— Я пойду с ней! — восклицаю я, готовый хоть чем-то помочь.

Мама на секунду задумывается, потом соглашается.

Я натягиваю сухую сорочку, хватаю стоящие у двери кроссовки, и мы с Бри несемся по улице в центр города. За несколько минут мы оказываемся в кондитерской. Тэннер стоит за прилавком вместе со стариком — наверное, владельцем.

— Ты нужен Энн! — с порога кричит Бри.

Старик с Тэннером сначала изумляются. Потом Тэннер понимает, что это не простой визит вежливости.

— Что случилось?

— Она спасла меня, когда я тонул, — тут же выдаю я, — а теперь у нее сердце болит. Вызвали «скорую»!

Одним гигантским прыжком Тэннер перемахивает через прилавок.

— Где она?

— Дома, — задыхаясь, отвечает Бри.

Не дожидаясь подробностей, Тэннер убегает.

Мы с Бри, тяжело дыша, следуем за ним. Когда несемся по тротуару, слышим вой сирены где-то в центре города.

— Тэннер! Подожди! — кричит Бри, пока он не умчался.

Он замедляет бег, чтобы мы могли догнать его.

Бри выдавливает слова между прерывистыми вдохами:

— Я хочу… чтобы ты… кое-что сделал.

— Все, что угодно.

— Моей сестре… просто необходим… первый поцелуй, — говорит она. — Не дай ей умереть… без поцелуя.

Тэннер пытается улыбнуться:

— Посмотрим, что можно сделать. — Он опять ускоряет бег.

— Пообещай мне! — кричит она.

— Обещаю! — раздается ответ, когда он бросается через оживленный перекресток.

Я слышу, что «скорая помощь» очень близко, возможно, уже за углом, и быстро приближается.

Все машины прижимаются к обочине, давая проехать «скорой». У Бри шаги шире, чем у меня, поэтому она метров на десять впереди. Когда она добирается до перекрестка, то следует за Тэннером и, не глядя, переходит дорогу.

Нет! Стой!

— Бри! Осторожно!

Следующие секунды — самые долгие в моей жизни, даже дольше тех, когда я едва не утонул.

Когда Бри спешит через дорогу, она не замечает, что не все машины уступают путь «скорой помощи». Но я все вижу прекрасно и знаю, что сейчас произойдет.

Несправедливо, что я не могу этому помешать.

Нечестно, что водитель красной машины не уступил дорогу, когда услышал сирену.

Несправедливо, что он давит на газ, чтобы проскочить перекресток раньше остальных машин, и не замечает Бри, пока не становится слишком поздно.

Нечестно, что я стал свидетелем того, что происходит.

Жизнь вообще несправедлива.

Не знаю почему, но, когда я кричу Бри, сам смотрю на ее ноги — не могу оторвать взгляд от ее туфель. К сожалению, ее туфли не остаются у нее на ногах. От удара одна туфля отлетает метров на сорок в сторону Тэннера, на противоположную сторону дороги.

Я в ужасе застываю. Не знаю, что делать. Не могу двинуть ногой. Я ближе всего нахожусь к месту аварии, но замираю на тротуаре.

Меня вот-вот стошнит, как там, на пляже.

Краем глаза вижу, как Тэннер поворачивает и бежит к месту аварии. Он первый подбегает к Бри.

Машина «скорой помощи» останавливается; сирена продолжает завывать, когда с пассажирской стороны выскакивает врач. Он опускает рядом с Бри на колени, по другую сторону Тэннер, потом делает знак водителю, сирена умолкает.

Я на минуту задерживаюсь у места аварии, когда врачи начинают оказывать ей помощь. Потом разворачиваюсь и бегу домой, оставляя Бри с Тэннером и врачами «скорой помощи» посреди дороги.

Я бегу, и мне хочется умереть, потому что знаю, кто во всем виноват. Если бы я дождался отлива, чтобы вырыть спрятанные Бри сокровища, ничего бы не произошло. Или если бы я послушался Бри и дождался, когда пройдет большая волна, сейчас с ней все было бы в порядке. А я пожадничал, меня утащило в море, я чуть не утонул. Теперь обе мои сестры в опасности — и все из-за меня.

И что мне делать, если, вернувшись домой, я узнаю, что Энн умерла?

А если Бри тоже умрет? Как я объясню родителям, что с ней произошло?

Как мне признаться, что это я виноват?

Я замедляю шаг, поднимаясь на крыльцо, но знаю, что назад повернуть нельзя.

Я слышу, как в доме кричит отец.

— Да где же «скорая»? Почему не едет? Уже должны быть здесь!

— Делл, успокойся, — говорит мама, когда я открываю дверь и вбегаю в дом. — Я слышала сирены. Они скоро будут.

— Да, пап, остынь, — шепчет Энн слабым голосом. Она выглядит намного хуже, чем раньше. — «Скорая» будет через секунду.

— Нет, — негромко отвечаю я. — Возникла заминка…

Через пятнадцать минут я вытираю слезы, которые градом хлынули у меня из глаз, и вижу, как карета «скорой помощи» увозит обеих моих сестре. Больше места в салоне ни для кого не нашлось, да и помочь мы ничем не можем. Единственное, что нам остается, — смотреть им в след и молиться о чуде.

Собрав кое-какие вещи, мы забираемся в папину машину и спешим в реанимацию.

— Так нечестно, — повторяю я снова и снова, бездумно таращась в окно машины, пока мы едем в больницу Сисайда.

— Жизнь полна чудес… но справедливость не входит в их число.