Сказ о Грозной воительнице и о несносном Рыжике

ГЛАВА 9 Ох, уж этот неловкий момент!

До общежития было далековато, последняя пара у нас была в самом отдаленном корпусе, который, к слову, был построен совсем недавно, да и отдан был под гуманитарные науки. Там даже музей свой имелся, только пока на него времени не было, но думаю, скоро меня и туда нелегкая занесет. Приключения, они же такие, чуть расслабился, замешкался — вуаля, получите и распишитесь, вот они родимые!

Окружающая меня зелень пока не собиралась сдавать своих позиций заступившей на трон осени и вовсю радовала глаз буйством цветов и зеленеющей травы. Правда, редкие, первые, покинувшие свой дом — дерево листочки, уже печально возлежали на каменных дорожках, внося легкий диссонанс в общее теплое заблуждение задержавшегося лета. Осень, прикинувшись красавицей-лисой, свернулась клубочком и поглядывала на местную флору с легким снисхождением, довольно щуря глазки на солнце. Ну, хочется им позаблуждаться в том, кто сейчас здесь хозяин, пусть себе! Она ведь бывает разной: может и вот так спокойно любоваться уже не палящим, но еще довольно теплым солнышком, может пролиться дождями, оплакивая какую-нибудь очередную личную драму — осень, она ведь тоже женщина! А мало ли у нас горестей, вот и она нередко бывает дождлива… Может обрядиться золотой листвой и этакой кокеткой, строить глазки окружающим ее поэтам. А те, не обманывая ожиданий, не устают любоваться ее величием, слагая стихи о том, как она прекрасна! Напоследок же эта экстравагантная, но капризная дамочка и вовсе сдернет всю листву с деревьев, из вредности не оставляя зиме своих костюмов. В самом деле, пусть эта зима сама себе придумывает образ, не для нее же она старается!

Вот так, вовсю предаваясь художественным думам и пиная те самые, первые сбежавшие листочки за то, что из образа вышли и подвели своих собратьев, я добиралась до дома, которым за столь короткий срок, умудрилась стать мне моя комната в общежитии. А ведь когда только увидела ее впервые и подумать не могла, что так быстро освоюсь. Попутно старалась придумать достойный опус для моего нового шедевра. Как назло, ничего-более менее достойного в голове рождаться не спешило. Ну а как же, сначала нужно повынашивать, пострадать головной болью и бессонными ночами, а потом уже рожать, тьфу ты, творить! Но мне так долго нельзя, а то приобрету славу поэтессы-черепахи, пока придумаю достойный ответ, про предыдущую выходку уже забудут!

Иду и бурчу себе под нос начало моего поэтического протеста: "Ударит громом молот, да взвоют наши пилы"… Начало, вроде бы, ничего так, вот только какую рифму теперь придумать? Рифма тут же поспешила обнаружиться: "Мы рудокопы, и мы неутомимы!". Хихикнув, подумала, что уж очень двусмысленно прозвучало про неутомимость рудокопов. Может быть, заменить "неутомимость" на "непобедимость"? И снова хихикнула, эко у меня и вовсе не рудокопы, а герои какие-то получились! Решила оставить первоначальный вариант, в конце концов, каждый о рудокопах подумает в меру своей распущенности. А вот тот факт, что эта мера едва не у каждого здесь сбоит, не мои проблемы!

Дальше задумалась о новой строчке, немного повертев и так и этак, остановилась на этой: "Нас привела сюда судьбы несправедливость…" В следующую решила добавить побольше негодования: "Да сколько ж можно издеваться, скажите нам на милость!" А, что, неплохо! Начало положено, а дальше уже легче пойдет. Приободрив свою персону самомотивацией, как всегда, пропустила момент появления возле себя нового действующего лица. Им оказался, как ни странно, не само рыжее высочество, а его друг, Высочество настоящее и белобрысое. С красивой эльфийской миной и грацией хищной, но пушистой кисы. Мысленно досадливо скривилась, и где только взялся, на мою голову? У меня тут, может быть, вдохновение так и распирает, хоть бы не лопнуть. Так нет же, придется побеседовать, полукровке явно поговорить приспичило!

— У вас такое выражение лица, Лианель, презабавнейшее… словно вы проглотили что-то не вкусное, а выплюнуть правила приличия не позволяют. Должен признать, девушки до сего момента меня так не встречали. Не скрою, было в моей жизни всякое: и искреннее обожание, и фальшивая лесть, но вот так открыто мне не рады только вы! Позволено ли мне будет узнать причину вашего такого ко мне отношения? — принц был сама любезность и смотрел очень внимательно. Что характерно, без злости или обиды, скорее с исследовательским интересом, что ли.

— И вам здравствуйте, Ваше Высочество! — решила хотя бы словесно проявить вежливость, раз уж моя предательская мимика выдала меня с головой! — Что вы, причина не в том, что я не рада видеть конкретно вас. А в том, что при этой встрече я упустила важную мысль и боюсь, что переутомленный разум, не захочет перетруждаться, чтобы снова ее вспомнить, — а затем решила пошутить, чтобы тему сменить и вообще… — он у меня такой лентяй, — посетовала и грустно вздохнула, закрепляя эффект.

Собеседник рассмеялся, довольно приятным, я бы даже сказала, заразительным смехом. Иначе от чего, не выдержав, тоже заулыбалась?

— Ох, Лия… Надеюсь, мне позволено вас так называть? — получив мой утвердительный кивок, парень продолжил. — Вы обворожительны. Моему другу очень повезло встретить такую девушку. Правда, я даже в чем-то ему завидую… — после сказанного, поймал мой недоуменный взгляд. О чем это он сейчас? И таки снизошел до разъяснений, — у Демирина на вас виды. Причем довольно серьезные, можете мне поверить, этот дурак, еще просто не осознал, какое ему досталось счастье!

От этих слов, все в душе перевернулось, а сердце вдруг, стало биться быстро-быстро. Однако этого ему показалось мало, и, покинув место, отведенное ему богиней, оно решило меня удушить и, обосновавшись, где-то в горле, стало горланить какой-то романтичный бред. Слов разобрать я не смогла, а вот то, что оно так отстукивало мне в шее, поняла отчетливо, потому как дыхание перехватило! Удержать свою радость внутри и не выказать этого Чару, оказалась задачкой поистине сложной! И судя по всему, актриса, таки во мне померла, причем в сильнейших муках — не выдержав моих бездарных попыток разыграть невозмутимость и отстраненность. Потому что принц, судя по довольной мине, увидел все, что хотел!

— Чего ты добиваешься? Зачем мне это рассказал? — от охвативших меня волнительных чувств, перешла на ты. Такая откровенность казалась, по меньшей мере, странной… Все же я не думаю, что Миру понравилась бы наша беседа.

Мой собеседник переходу на неофициальное общение лишь обрадовался:

— Скажем так, есть у меня предположения, что вы еще долго вокруг да около друг друга ходить будете. Словно два горных козла, за внимание самки… и драться не хочется, а видимость сделать надо!

От такого сравнения я даже опешила. Я! Просто в раз лишилась дара речи и только хлопала ресницами, глупо на него уставившись. В конечном итоге, меня хватило только на возмущенное:

— Ну, знаешь ли!

Договорить не смогла по двум причинам, первое — меня банально перебили, а второе — да особо и нечего было добавить, у меня был шок!

— Знаю, Лия, знаю! Можешь мне поверить, Демир еще тот упрямец, да и ты, судя по моим наблюдениям, ему под стать. Так что, я и решил немного подтолкнуть вас к правильному решению, может, мне потом еще спасибо скажете!

После такого заявления я возмущено и некультурно присвистнула, а затем с восхищением протянула:

— Нет, ну каков нахал… Теперь понятно, что вас с Рыжиком объединяет — изысканная манера хамить! А я-то все гадала, что вас связывает? Все-таки учитесь вы на разных курсах, да и он, конечно, знатен, но не настолько, чтобы вы вращались в одних кругах.

Чар снова подарил мне чарующую улыбку (ха, как забавно "Чар и чарующий"), взял за руку и подвел к пустующей в этот час скамейке. Затем уселся на нее сам и потянул меня следом, игнорируя слабые протесты. А затем снова заговорил:

— В чем-то ты, бесспорно, права. Наверное, если бы не случайность, в моем случае — судьбоносная, мы бы вряд ли сдружились. Изначальных точек соприкосновения, действительно, мало… — затем скосив на меня свои вытянутые зенки, ну просто солнышко решило по заигрывать с парнем и светило ему прямо в глаза. А те, не забывая, что они все же кошачьи, спешили вытянуться в тонкую полосочку, словно солдаты в строевой шеренге. Принц решил добавить деталей в свой рассказ и внести ясность для ничего не понимающей меня! — В один из не самых погожих вечеров, твой, как ты выразилась, Рыжик…

— Он не мой! — с жаром перебила я, а затем сама себе противореча, буркнула, — ну, так что он там?

Третий по наследованию Рандийского престола принц, лишь насмешливо сощурился, но комментировать мои восклицания не стал и продолжил свой рассказ:

— Так вот, возвращался он с воскресной прогулки в академию, честно говоря, никогда не интересовался, откуда он тогда шел в столь поздний час. В общем-то, тогда не до того было, а потом как-то позабылось. Это я отвлекся, шел он значит себе неспешно, на тот момент ему было столько же, сколько и тебе сейчас. Разве что, проучился он тогда здесь уже чуть больше месяца, и наткнулся в одном из пустынных дворов на драку. На драку бесчестную, поскольку сражались шестеро против одного, и этот один был сильно ранен. Голова его была пробита, кровь застилала глаза, да и держался раненый на чистом упрямстве. Помирать, знаешь ли, никому не охота! В такой ситуации разумнее всего пройти мимо, шансы на победу при таком раскладе все равно мизерные, только пострадаешь за незнакомого человека. Да, так поступили бы многие, — Чар как-то грустно усмехнулся при этом, но снова продолжил, — многие, так и поступили… А этот упрямый баран не прошел! Ввязался в сражение и держался, даже когда его невольный сообщник обессилено упал на землю, — Чар замолчал. После последнего воспоминания, мысленно парень сейчас находился, явно, не со мной. Но потом, все же передернул плечами, как будто отгоняя навязчивые страхи, попытавшиеся обосноваться на его шее, и вновь заговорил. Правда, теперь голос его сделался хриплым, выдавая волнение и то, что продолжать ему этот рассказ удовольствия не доставляет. — Их спасло лишь то, что на звуки борьбы подоспела стража, и шестерка бандитов разумно решила скрыться с места преступления. Демир после этого приключения обзавелся шрамом на правой ключице и другом, обязанным ему жизнью, — увидев мой потрясенный взгляд, Чарчер Сейхери невесело улыбнулся и уточнил, — да, Лианель, если бы не он, ты бы сейчас со мной не разговаривала…

Судя по всему, собеседник мой ждал каких-то вопросов или еще чего, но я хранила молчание, пораженная его историей даже больше, чем его манерой общения. Должна признать, не ожидала от всегда веселого и несносного Рыжика таких серьезных, я бы даже сказала, героических поступков. Мое сбрендившее сердце не унималось и во всю радостно голосило: "Я же говорило, что он хороший!" Соглашаться с ним не хотелось, но и не признать благородства Демирина, возможности не было. Скрипя зубами, пришлось, шикнув на раскричавшийся орган, прошипеть: "Ладно! Может быть он и ничего!"

Чар, слава богине Кайриссе, моих сердечных споров, услышать не мог, поэтому, не дождавшись каких либо высказываний, вновь заговорил сам:

— Все это, я тебе сейчас рассказал, не для того, чтобы выставить его в наилучшем свете. В нем и отрицательных черт предостаточно, в этом ты уже успела убедиться и сама… ну а с другой стороны, в ком их нет? Я просто хочу, чтобы ты поняла — Мир, хоть и ведет себя, как неотесанный болван, парень достойный твоего внимания.

Проигнорировав его пристальный взгляд, все же поинтересовалась:

— Мне, конечно, было дико интересно послушать эту историю, да и собеседник ты довольно приятный. Но все же, с чего ты взял, что он мне интересен? Мы и знакомы-то всего ничего, но даже за столь короткий срок он умудрился мне попортить столько нервов, сколько никому еще не удавалось и за всю мою жизнь! — конец моей тирады, уже далек был от спокойного. В итоге, враз припомнив все гадости этого гада, я завелась не на шутку!

Чарчер Сейхери понимающе покивал, пожал плечами, мол, не интересен и не надо, и ответил, сдабривая слова деланной ленцой:

— Не нужен? Ну и рыхт с ним! Считай, что мне просто захотелось поговорить с интересной, красивой девушкой, которая не строит на счет меня никаких матримониальных планов. Поверь, такие встречаются довольно редко, — дальше этот эльфооборотень и вовсе решил разыграть перед до мной мелодраму. Наигранно страдальчески возвестив: — Ты не представляешь, как в моем положении тяжело отстоять свою свободу! Ох, Лия, я так устал, — он приложил мою ладошку к гипотетическому месту нахождения его сердца, закрыл глаза и измученным шепотом, повторил, — так устал…

Мой заливистый смех, был ответом на его душевные муки. Поймав укоризненный взгляд этого актера и вырвав, наконец, свою ладонь из его захвата, уточнила:

— Да, вот такая я жестокая к твоим бедам, принц! Но ответь мне, с чего ты взял, что такой интересной и красивой девушке, как я, не нужен такой лакомый кусочек, как ты?

Чар насмешливо фыркнул, поморщился и недовольно буркнул:

— Скажем так, Мир любезно пересказал мне твои слова по поводу моей персоны, — и на меня посмотрели очень осуждающе. Угу, правда, при этом старались не засмеяться, но это уже детали!

Если он ожидал, что я засмущаюсь и начну оправдываться, не на ту напал!

— На правду не обижаются, — патетично известила его я. А затем с укором добавила, — а Рыжик, ко всему прочему еще и ябеда!

Рандийский принц был со мной согласен, но все же друга в открытую так не назвал. Объяснив его поступок, как стремление ограничить попытки заигрываний со стороны товарища. Стратегический маневр — вот как заумно обозвал это Чар. А по мне, так самый настоящий ябеда! И как только до сих пор ректору меня не сдал? Правда, наверное, в этом случае пересилило любопытство, уж очень интересно, что же я еще придумаю.

Вскоре мы с его высочеством распрощались, потому как времени у меня не так уж много. Еще нужно до общежития добраться и подготовиться к обеду. Занятие вот-вот уже закончится, а я еще хотя бы одежду сменить хотела, на более неофициальную. Все же красивая светло-голубая блуза и брюки ей в тон, да ботинки на среднем каблуке, успели надоесть, хотелось сменить их на более удобный наряд.

Добравшись, наконец, до комнаты, снова застала картину — стол, Ини, книга, конспект. Не выдержала и настороженно уточнила, когда это красноволосое солнце обратило на меня теплые лучи своей улыбки. Чувствую, комнату нашу в холода можно не отапливать. Зачем нам это, когда у нас свой неиссякаемый источник тепла?

— Ты вообще на занятия ходишь? Как ни вернусь, ты уже за уроками сидишь!

Инка скривилась, косо взглянув на явно не очень любимый и огромный талмуд, пояснив:

— У меня же вчера было гораздо меньше занятий, чем у тебя. Сегодня столько же, просто я успела первой. А талмуд мне этот до конца семестра нужно выучить полностью, так что сижу, потихоньку зубрю, когда время есть… — последнее было сказано, особенно печально.

Да уж, там страниц 500 не меньше, меня бы тоже печалил факт, его заучивания. Помню, папа так же любил, задавать мне такие задачки, тренируя мою память. Ощущение, что голова твоя, словно шкаф, наполненный под завязку, чем ни попадя. Так бывает, когда ребенку поручают убраться в комнате, а он, решив схитрить, запихивает все в шкаф, едва сумев потом его закрыть. Вот и у меня: учу, учу… а потом резко шкаф открывает пришедшая оценить уборку родительница, и все вещи-знания вываливаются из него, не спеша обосноваться там насовсем. Ну, а что? Знаний ведь много, а голова — все же пространство ограниченное, вот и бывают такие не состыковки!

Взяв книженцию в руки, не без усилий, между прочим! Прочтя название: "Ботанический словарь герметической медицины П. Седира", недовольно проворчала:

— Да уж, сирин Седир, за что вы так невзлюбили юных травников? Разве нельзя было книгу издать в нескольких томах, разбить, так сказать, наверняка очень важные знания, на более долгое время изучения? — мои стенания за подругу, перебила та самая подруга, еще более грустно уточнив:

— Ли, это и есть первый том. Там, чуть ниже написано же. Второй, к сожалению, еще больше, и с ним я познакомлюсь в следующем семестре, если, конечно, с этого не вылечу…

После этого книга просто выпала из моих рук, благо на стол, а не нам с Инкой на ноги, а то впору было бы потом ковылять в медпункт! Не найдя достойных слов поддержки, я лишь утешающе потрепала ее по плечу и сменила тему:

— Какие планы после изучения сего высшей степени достойного словаря? Пойдешь со мной на обед? Я тебя еще с одним своим другом познакомлю.

— Извини, я уже договорилась с Миром пообедать, — увидев, как я при упоминании его имени скривилась, подруга решила договорить, добавив заискивающих ноток в голос, — я вас потом найду в библиотеке. Ты же хотела там задержаться? Вот я туда и подойду!

— Ладно, куда тебя денешь, иди, обедай с этим рыжим чудовищем, я девушка не гордая, подожду, так уж и быть, — все это я преподносила с видом обиженной, но воспитанной особы, которая, безусловно, своих обид не выкажет.

Инка не прониклась и, закрыв свой ненавистный талмуд, стала собираться, попутно уточнив, когда я выхожу. Заверила ее, что отдохну пять минут и тоже отправлюсь к заветной цели набивания брюха, мы и распрощались.

Когда за подругой закрылась дверь, я обессилено рухнула на стул. Вроде бы и пар сегодня было гораздо меньше, а устала так же. Посмотрев на часы, пришла к выводу, что у меня еще есть время на быстрый, освежающий душ. Хорошее средство для быстрого снятия усталости!

Класс! Стою под душем и люблю весь мир! Ну, и Мира тоже люблю… Так, стоп, что то мои мысли совсем не в ту степь ушли! Я бы даже сказала, они сбрендили! Какой Мир? Какая люб… да я даже слово это не хочу произносить, тем более, по отношению к этому хаму!

Это все эльфо-оборотень виноват, запудрил мне таки мозги по поводу Рыжика, вот и лезут теперь в голову всякие глупости! Уверенно надавила на рычаг уменьшения температуры воды, и душ стал в прямом смысле освежающий, я бы даже сказала, охлаждающий!

Но как бы я не старалась не думать об этом несносном, невыносимом, невозможном человеке, мысленно все равно возвращалась к нему. Вспомнился его взгляд, сопровождающий меня вчера вечером, или вот как он смотрел сегодня, когда я вспылила в столовой, как отвел глаза… Как бы я не храбрилась, но все же, после беседы с Чаром уважения к Рыжику прибавилось, и теперь мне моя задумка с местью не казалась такой уж отличной идеей.

Еще чуток потерзав себя, все же пришла к выводу, что мой план пока останется на этапе разработки. Усмехнувшись своему отражению в зеркале, старательно вычесывая потемневшие от влаги пряди волос, прошептала: "Ладно, живи пока, рыжая язва!", затем наставила расческу на зеркало, словно обращаясь к невидимому собеседнику, и добавила, "И помни, что Лианель Фирсен тоже умеет быть благородной… и милосердной".

Но вскоре пришло осознание собственной забывчивости, ведь с утра я сама сняла высохшие за ночь полотенца и аккуратно сложила их в шкафу. Просто, в крошечной ванной комнатке не так уж и много места! И теперь вот, стою вся голая и мокрая без возможности чем-нибудь вытереться! Страдальчески вздохнув и обозвав себя копушей, выскочила из ванной и устремилась к шкафу.

А дальше… дальше, случилось то, что не должно было случиться со мной! За доли секунды открывающейся двери, я так мысленно себе и завопила: "Это не может быть правдой!!!" Но правда издевательски гоготала и глумилась! В довершение всего, я услышала сначала голос соседки, но что она сказала, разобрать не смогла, и только хотела успокоено вздохнуть… Как ей ответил мужской голос — голос, который я очень хорошо знала!

— Перестань, Ини, твоя грозная соседка уже наверняка уплетает обед, это только тебе приспичило переодеться, узнав, что там меня Далин ждет! Да и в самом деле, что я теперь из-за нее не могу и в гости к тебе зайти!

Всю эту возмущенную тираду Демирин произносил, пока открывал дверь. Я же за это время успела мысленно страдальчески взвыть: "Н-е-ет"!!! Понять, что до ванны добежать не успею, и выхватить первое полотенце из стопки, спрятанной в шкафу. Попыталась им обмотаться, и взвыла второй раз, ведь в руках у меня было полотенце для волос!!! Розовенькое, пушистенькое и ОЧЕНЬ короткое! На дельнейшие метания времени не осталось, поэтому сию хлипкую преграду я только и успела, что прижать спереди к телу. Его длины как раз хватило, чтобы скрыть самые постыдные места. Я так и замерла в позе рыхтовой воительницы, которой меня так любит обзывать этот гад! Выставив полотенце на манер щита — розового, миленького, но щита!

Дальше случилась немая сцена. Войдя в комнату, Демир тут же заметил меня и застыл, широко распахнув глаза. Застыл, кстати, очень удачно — в проходе, и на попытки Инки зайти следом, реагировать отказывался. Удивительно, но рот закрытым он удержать сумел, а вот сдвинуться с места или отвернуться этот наглец не удосужился! Вместо этого меня разглядывали ТАКИМ взглядом, что я бы подумала о мысленном раздевании, если бы еще было, что раздевать!

Я же… понимала, что нужно завопить, ну или завизжать, в общем, очень громко возмутиться, чтобы призвать его к совести (хотя, мнится мне, что это дело безнадежное!), но и звука не могла произнести. В место этого, стояла и так же пялилась на Мира широко распахнутыми глазами, правда, не столько от удивления, сколько от шока и паники. Вмиг покраснев вся-вся, даже усомнилась, а точно ли я принимала охлаждающий душ? Такое ощущение, что ныряла в чан с кипятком, не иначе! Мне стало не просто жарко, кожа пылала, сердце пыталось вырваться на свободу из удушающей ловушки, пульс колотился в висках, наверное, собирался проделать там брешь. Но завороженная этим гипнотизером, не смотря на все внутренние муки — пошевелиться заставить себя так и не смогла.

Положения спасла моя соседка. Отчаянно пыхтя за спиной братца, она все же сумела проскользнуть у него под рукой и, увидев перепуганную меня, тут же кинулась загораживать мою персону, при этом причитая:

— Ох, Лия, прости! Я думала, ты уже ушла, богиня, как неловко получилось! Демир, что ты застыл увековеченным памятником, самому себе. Выйди немедленно, хватит пялиться! — и тут же, опровергая свои слова, попыталась меня утешить, — Ли, он ничего не видел, правда! — и так она это уверенно проговорила, что я почти поверила, но…

Этот, в высшей степени лишенный всяких моральных и этических принципов, паяц отмер, подмигнул мне, но все же снизошел до того, чтобы покинуть наше общество. И даже дверь прикрыл за собой, вот только явно не до конца, потому как за ней тут же последовал его приглушенный ответ:

— Конечно, что там было увидеть, груди-то нет! — в этот момент у меня потемнело в глазах, и я вынужденно прислонилась к шкафу, пытаясь найти поддержку хотя бы у мебели!

Но Рыжик не закончил отчет об увиденном:

— Правда, ножки, вот ничего… — затем послышался явно мечтательный вздох, такой обычно издают, когда вспоминают о чем-то очень приятном. — Да-а-а, ножки красивые, ровные, стройные, манящие. И бедра покатые, такие как надо! Знаешь, с такими бедрами и хм…, все, что сзади тоже ничего должно быть. Я, конечно, с той стороны еще не видел, но думаю, мне понравится! Так что, Воительница, в принципе отсутствие груди пережить можно, все остальное у тебя на уровне!

От его насмешливых и неприличных комментариев в глазах застыли злые слезы. Все же довел, рыжий мерзавец! Ини уже хотела выкрикнуть что-то ему в ответ, но я пресекла ее попытки, положив ладонь, на ее локоть. Хватит, назащищалась уже!

— Тебе тряпку половую не вынести, нет?! — голос предательски норовил сорваться и выдать мои душевные переживания. Но такого удовольствия я этой рыжей сволочи доставить не могла!

— Зачем? — после секундной заминки удивленно спросил Демирин.

— Слюни с пола подтереть, а то боюсь, поскользнусь, когда следом выйду! — голос мой просто звенел от еле сдерживаемого гнева. Ему повезло, что я не одета, а то он бы вряд ли выжил!

Но этот хам, закономерно не проникся:

— Зачем же сразу тряпку, можешь кинуть в меня так старательно удерживаемым полотенчиком, я не буду подглядывать, честно! — однако на этом клоун видно решил откланяться, напоследок крикнув сестре, — Ини, я подожду внизу! Не задерживайся.

А я разгневанной бурей пронеслась к вожделенной и недоступной до этого момента ванной. А на попытки Инкинии извиниться лишь погромче включила воду, чтоб и ее не слышать, ну и чтоб она не слышала моих рыданий, старательно зажимаемых рукой.

Его насмешливый, равнодушный голос, застыл щепкой, смоченной ядом в моей душе и причинял, практически, физическую боль. Не знаю, сколько я просидела на холодном полу, сжавшись и отчаянно оплакивая мое первое, такое светлое, робкое и никому не нужное чувство. В памяти звучали слова Чара, о том, что Миру я не безразлична и все такое… Ложь! Все ложь! А может быть жестокий розыгрыш, кто их, местных баловней судьбы, знает! Может, у них такие развлечения — всяким невинным дурочкам лапшу на уши вешать. Как же, такой весь из себя, первый парень академии и влюбился в меня с первого взгляда, но просто еще не осознал своего счастья! Угу, идиотка, как можно было хотя бы на секунду в это поверить? Как?

Но время шло, и поток слез, которые я проливаю крайне редко, а посему их скопилось немало, все же закончился, как закончилась и недавняя истерика (не заканчивалась, правда вода в душе, но это уже детали!). На ее место пришло безразличие, но и оно вскоре сменилось мыслью, что на холодном все же сидеть не стоит. С этой умной думы и зародилась решительность, для начала встать с остывшего пола и… идти до конца! Утереть нос этому рыжему зазнайке, стало для меня жизненно необходимо.