Сквозь испытания огнём

I

Паровой автомотив с фырканьем въехал на центральную станцию Теллесберга на линии Теллесберг-Урамир под плотным пологом парового дыма.

Треугольные красно-белые щиты в шахматном порядке, выставленные по обе стороны от «ловца драконов», обозначали его как специальное предложение Делтак Рэйлуэйз. Однако, если кто-то пропустил это указание, тот факт, что весь поезд состоял всего из шести вагонов — двух пассажирских вагонов с красными щитами с зеленой виверной, расположенных между двумя парами вагонов со значком имперской чарисийской стражи и примерно сотней стражников в них, — был бы еще одним указанием.

Еще тридцать стражников во главе с необычайно высоким майором, в черных волосах которого только начали пробиваться седые пряди, ждали на крытой платформе.

Автомотив продолжал двигаться вперед до тех пор, пока его дымящаяся труба — и сопутствующий ей разлет пепла — не оказались достаточно далеко от крыши платформы, затем остановился со свистящим шипением воздушных тормозов. Двери четырех вагонов охраны в цветах Чариса открылись, выпуская своих стражников, которые настороженно рассыпались веером. Они заняли позиции лицом к пассажирским вагонам, держа оружие наготове, хотя и не размахивая им открыто перед небольшой толпой зрителей.

Отряд из тридцати человек на платформе вытянулся по стойке смирно, когда носильщик в ливрее подкатил короткие посадочные ступеньки к передней двери головного пассажирского вагона, а трубачи в цветах Дома Армак подняли свои инструменты. Носильщик поднялся по ступенькам, один раз постучал в дверь, затем открыл ее и спустился обратно на платформу. Мгновение ничего не происходило, но затем в открытой двери появился стройный, легко сложенный молодой человек — на вид ему было лет двадцать пять, двадцать шесть, и готовые трубы зазвучали мелодией, которую никогда прежде не слышали в Теллесберге.

Юноша огляделся, в его карих глазах было откровенное любопытство, затем что-то сказал через плечо и начал спускаться по трапу. Значительно более низкорослый мужчина с седыми волосами последовал за ним, качая головой и говоря что-то, что никто другой не мог расслышать из-за труб, топота ног и звона оружия, когда ожидающие стражники салютовали оружием, и выхлопного пара автомотива. Однако молодой человек, очевидно, услышал это и покачал головой с усмешкой, которую не могли скрыть его густая борода и пышные усы.

Когда посетитель полностью ступил на платформу станции, вперед выступил император Кэйлеб, сопровождаемый полудюжиной вооруженных людей в таких же зелено-красных ливреях, как щиты, установленные на пассажирских вагонах. Он и молодой человек поклонились друг другу, а затем император протянул руку.

— Добро пожаловать в Теллесберг, ваше величество, — сказал он.

— Спасибо. — Они пожали друг другу руки, и молодой человек покачал головой. — Для меня большая честь, что вы лично прибыли встретиться со мной, ваше величество.

— Ну, ее величество настаивает на том, чтобы время от времени мы действительно притворялись, что у нас есть что-то похожее на манеры, — ответил Кэйлеб с абсолютно невозмутимым лицом. — Особенно для приезжих глав государств, которые прибывают, чтобы отпраздновать день рождения наших сыновей.

Король Ранилд V из Долара мгновение смотрел на него, затем усмехнулся. Это правда, что официальной целью первого государственного визита доларского монарха в Чарис было празднование дня рождения королевских близнецов. Возможно даже, что особо доверчивый отшельник, живущий где-то среди вершин гор Света, действительно мог в это поверить.

— В таком случае, вероятно, мне следует притвориться тем же самым, — сказал молодой человек. — Имею в виду, что у нас в Горэте тоже есть что-то похожее на манеры. К счастью, вы уже знакомы с моим первым советником, так что одно представление мы можем пропустить, чтобы я не выглядел как минимум невежливым.

— Верно, — сказал Кэйлеб, в свою очередь протягивая руку Ливису Гардиниру. Графу Тирску в следующем году исполнилось бы семьдесят, и скованность его искалеченного левого плеча казалась более заметной, чем во время их последней встречи, но его глаза сияли, и он покачал головой своему монарху.

— Сомневаюсь, что вы кого-нибудь обманете насчет того, насколько хорошо вы себя ведете — или нет — ваше величество, — сказал он Ранилду. — Не после того, как у них была возможность провести несколько часов в вашей компании.

Ранилд только улыбнулся с явной симпатией и коснулся плеча человека, который был его регентом.

— Постараюсь не смущать тебя, Ливис, — пообещал он. — Конечно, без каких-либо гарантий.

— Я возьму то, что смогу получить, — философски сказал Тирск, когда гораздо более молодая девушка со светлыми волосами и серыми глазами немного более робко спустилась по лестнице. Ее цвет лица сильно отличался от цвета кожи Ранилда, но черты лица были очень похожими, и Ранилд потянулся, чтобы взять ее за руку, когда она остановилась и присела в реверансе перед Кэйлебом.

— Ваше величество, могу я представить вам мою младшую сестру, Ранилду? — сказал он, подталкивая ее вперед.

— Добро пожаловать в Теллесберг, ваше высочество, — сказал Кэйлеб с гораздо более мягкой улыбкой.

— Ранилда была слишком молода, чтобы присутствовать на мирной конференции, — продолжил Ранилд, — поэтому она безжалостно приставала ко мне, чтобы сопровождать меня в этой поездке. Румянец Ранилды — она была по крайней мере на десять лет моложе своего брата — был болезненно заметен, учитывая ее цвет лица, и Кэйлеб укоризненно покачал головой, глядя на Ранилда.

— Уверен, что ни одна прекрасная принцесса не смогла бы приставать к кому-либо «безжалостно», ваше величество, — сурово сказал он. — Если она хоть в чем-то похожа на мою дочь, которая, кстати, ваше высочество, всего на год старше вас, она была просто… настойчивой.

Ранилда мгновение смотрела на него, затем улыбнулась ему и заметно расслабилась.

— Лучше, — сказал Кэйлеб. Он протянул руку, и она взглянула на Тирска краем глаза, прежде чем самой протянуть руку. Император грациозно поднял ее, поцеловал тыльную сторону ладони и подержал мгновение, прежде чем отпустить, и она улыбнулась ему еще шире.

— На самом деле, — сказал Ранилд немного более серьезно, — моя сестра Стифини — это та, у кого недовольный нос. Она тоже очень хотела приехать, но, в отличие от Ранилды, ей удалось присутствовать на мирной конференции, и кто-то должен был остаться дома.

Кэйлеб понимающе кивнул. Принцесса Стифини на самом деле была на четыре года старше Ранилда, и у него не было братьев. Если с ним случится какое-нибудь несчастье, корона перейдет к ней, и ее присутствие дома в Горэте застрахует наследование от несчастных случаев.

— Что ж, я рад, что принцесса Ранилда смогла приехать, а Эйлана и близнецы ждут, чтобы показать ей дворец. Если уж на то пошло, архиепископ Мейкел пригласил всех на экскурсию по городу завтра или послезавтра, за которой последует обед во дворце архиепископа в рамках празднования дня рождения мальчиков. Экскурсия может оказаться скучной, — Кэйлеб улыбнулся принцессе, — но Эйлана сообщила мне, что госпожа Мейзур, кухарка его высокопреосвященства, готовит лучший в мире пирог с ягодами шиповника.

— Я бы хотела этого, ваше величество, — сказала Ранилда, даже не взглянув на Тирска, что многое сказало Кэйлебу о том, как ее проинструктировали перед поездкой. И еще больше об отношении ее брата и его первого советника к Церкви Чариса.

— В таком случае, почему бы нам всем не отправиться во дворец? — сказал он и махнул своим гостям, чтобы они проводили его по дорожке между прямыми, как линейка, рядами стражников.

У трех машин, ожидавших их у станции, не было ни драконов, ни лошадей. На самом деле не было никаких признаков упряжек, и глаза Ранилда немного расширились, когда он увидел колеса с проволочными спицами и толстыми резиновыми шинами.

— После вас, ваше величество.

Кэйлеб жестом пригласил посетителей первыми забраться в головной экипаж, и они повиновались вежливой просьбе. Транспортные средства были приземистее, чем обычные экипажи, и король Ранилд усадил свою сестру в указанный экипаж, когда она шагнула прямо через тротуар. Сам король последовал за ней, но Тирск только с улыбкой покачал головой и махнул Кэйлебу, чтобы тот шел впереди. Император улыбнулся в ответ, явно намереваясь перехитрить своего гостя, затем признал поражение и последовал за королем. Тирск пришел последним, в то время как майор Этроуз забрался в отдельный отсек в передней части машины и устроился за стеклянным лобовым стеклом рядом с водителем.

Водитель подождал, пока другие члены доларского отряда заберутся в два других экипажа, и заместитель Мерлина подал ему знак. Затем он открыл дроссельную заслонку на рулевой колонке, где на транспортном средстве Старой Земли могло быть установлено переключение передач, и они отъехали от центральной станции Теллесберга почти в полной тишине.

— Я много слышал о ваших «паровых драконах», — сказал Ранилд, когда великолепно подрессоренный экипаж двинулся по мощеной улице.

Булыжники Теллесберга были более гладкими, чем у большинства, но любые булыжники были неровными по самой природе вещей. Они были спроектированы таким образом, чтобы обеспечить надежную опору, несмотря на зловонные отходы, который, как известно, оставляли за собой верховые и тягловые животные. Тем не менее, комбинация пружин, амортизаторов и пневматических шин предотвратила подпрыгивание и тряску, которые они могли бы испытать в противном случае, особенно на такой высокой скорости. Улицы между центральной станцией и дворцом Теллесберг были очищены от всего остального транспорта к прибытию доларцев, и имперские стражники и пехотинцы имперской чарисийской армии выстроились вдоль тротуаров. При отсутствии другого движения водитель мог открыть дроссельную заслонку шире, чем при других обстоятельствах, и принцесса Ранилда в особенности выглядела соответственно впечатленной, когда они двигались вперед со скоростью более тридцати миль в час.

— Признаю, что мы выпендриваемся, — весело сказал Кэйлеб. — По, как я думаю, вероятно, очевидным причинам, мы с ее величеством купили первые роскошные паровые пассажирские кареты. — Он ухмыльнулся, явно наслаждаясь собой. — Мы подумали, что это наш императорский долг — рискнуть таким новомодным видом транспорта, чтобы поддержать усилия герцога Делтака. Излишне говорить, — он широко раскрыл глаза, глядя на Ранилду, — что наши советники и сейджин Мерлин были в ужасе от того, что мы воспользовались таким шансом!

— Уверен, ваше величество, — сухо сказал Тирск, когда Ранилда подавила очередной смешок.

— На самом деле, в этом есть, по крайней мере, доля правды, — сказал Кэйлеб более серьезно. — Мы сделали своим долгом поддерживать усилия герцога всеми возможными способами.

— И к тому же очень успешно. — Тирск кивнул. — Его величество придерживается почти такой же политики в Горэте.

— Так я и понял. — Настала очередь Кэйлеба кивнуть. — Проблема, конечно, в том, что в конце концов что-то обязательно пойдет не так. В конце концов, что-то «шло не так» с обычными тягловыми драконами больше раз, чем кто-либо мог сосчитать, так что это только вопрос времени, когда что-то пойдет не так с паровым драконом. И когда «что-то идет не так» с чем-то новым и необычным…

Он пожал плечами.

— У нас была такая же мысль, — сказал Ранилд. — На самом деле, у нас уже что-то «пошло не так». — Его глаза на мгновение потемнели. — Не то чтобы груды угля раньше не загорались самопроизвольно, но когда это случилось с «Арбэлист», раздалось множество голосов, провозгласивших, что это был «знак архангелов»!

По его тону было совершенно ясно, что он думает о любом подобном заявлении, но он был прав, подумал Кэйлеб. Влажный уголь в одном из передних бункеров КЕВ «Арбэлист» самопроизвольно воспламенился, и его экипаж, борясь с пламенем, понес более тридцати потерь, шесть из которых со смертельным исходом. Более того, деревянный корпус корабля получил значительные структурные повреждения. В конце концов они взяли ситуацию под контроль — и в процессе спасли корабль — но первый самодельный паровой военный корабль королевского доларского флота приобрел репутацию проклятого корабля.

— У нас было много проблем с новыми концепциями во время джихада, ваше величество. — Тон Тирска был гораздо более спокойным, чем у его монарха. — И многие люди говорили то же самое, когда мы это делали. Поверьте мне, адмирал Халинд знает, как с этим справиться.

— О, я знаю это, Ливис, — заверил его Ранилд. — Это просто злит меня.

— Коронованные главы государств не «злятся», — сказал ему Тирск с улыбкой. — Они могут быть «чрезвычайно раздражены», или они могут прогрессировать от этого до «всепоглощающей ярости». Но «взбешенные» — это то, что представляют собой их подчиненные. Вы согласны, ваше величество? — Он поднял бровь, глядя на Кэйлеба, который фыркнул.

— Мы, чарисийцы, простые, некультурные островитяне, милорд, — ответил он. — Я не мог начать считать, сколько раз я был «взбешен». На самом деле, довольно многие из них имели отношение к вам и адмиралу Халинду во время джихада. Не могу выразить вам, как сильно я предпочитаю, чтобы вы были дружелюбными соседями.

— Поверьте мне, ваше величество, — сказал Ранилд, его лицо выражало гораздо меньше, чем у молодого человека, видящего чудеса, и гораздо больше, чем у коронованного короля, — вы не можете предпочесть это больше, чем мы.

Парадные ворота дворца Теллесберг были тесны для каравана паровых экипажей, и было бы невозможно протащить их через туннель ворот центральной крепости. Однако в эпоху артиллерии с казенной частью и осколочно-фугасных снарядов каменные стены обеспечивали гораздо меньшую защиту, чем когда-то, и в центре одной из стен были прорезаны новые и гораздо более широкие ворота. Они были снабжены прочной решеткой из стальных прутьев, а по бокам проема были проделаны бойницы для стрелков — Кайлеб Армак был новатором, а не идиотом, — но это обеспечило достаточно места для транспортных средств, чтобы подъехать к подножию широкого лестничного пролета у начала величественно вырезанного портика новой части дворца.

Они обошли конных стражников, как чарисийских так и доларских, но под рукой было достаточно имперских стражников, и майор Хейзу Дилэйкорт, командир личной стражи Ранилда, и капитан Линкин Нуньез, третий в команде стражников Ранилда и специально ответственный за принцессу Ранилду, сопровождали своего монарха и его сестру во втором экипаже. Когда шеренга оруженосцев в черных, золотых, синих и белых мундирах Дома Армака вытянулась по стойке смирно, Дилэйкорт и Нуньез последовали за своими королевскими подопечными. Было очевидно, что они предпочли бы, чтобы присутствовало больше их собственных людей, но оба они познакомились с майором Этроузом на мирной конференции, которая положила конец джихаду, и было одинаково ясно, что у них не было никаких сомнений в физической безопасности Ранилда и Ранилды.

Очень беременная императрица Шарлиэн ждала их наверху лестницы, и Ранилд низко поклонился ей. Затем настала очередь Ранилды. Девушка присела в глубоком, идеально выполненном реверансе, и Шарлиэн наклонилась, чтобы поймать ее за руку и вернуть в вертикальное положение.

— Очень хорошо сделано, ваше высочество, — с улыбкой сказала она Ранилде. — Как человек, который сам когда-то был принцессой, я уверена, что вы нервничали из-за встречи с императрицей-людоедкой, но вам очень рады в этом доме. Тебе и твоему брату.

— О, нет, ваше величество! — запротестовала Ранилда. Затем она покраснела. — Я имею в виду… Я имею в виду, спасибо, что приняли нас, и я нервничала, но не потому, что думала, что вы… и…

— Моя дорогая, — сказала Шарлиэн, — я достаточно взрослая, чтобы быть вашей матерью, так что нет особого смысла пытаться обмануть меня. Да, вы нервничали. И да, вы боялись, что я стану людоедкой. Но я не такая, так что и вы больше не такая. Верно?

— Хорошо, ваше величество, — наконец сказала Ранилда, и на ее щеках появились ямочки, когда она улыбнулась императрице.

— Хорошо. — Шарлиэн похлопала ее по руке, затем коснулась своего собственного раздутого живота. — И, как уверена, вы можете сказать, я сейчас совсем немного беременна. Так что мои лодыжки опухли, ноги болят, спина болит, и я невероятно ворчлива. — Ее улыбка была шире, чем когда-либо. — Поскольку все это правда, я собираюсь позволить Кэйлебу быть хозяином и позаботиться обо всех деталях приветствия твоего брата, пока найду удобное кресло и опущусь в него. Почему бы вам не пойти со мной? Уверена, что вы предпочли бы встретиться с Эйланой, Гвилимом и Брайаном, чем выслушивать час или два официальных приветствий. Конечно, мальчикам всего семь — и они мальчики, — но Эйлана на год старше вас, а это дочь сейджина Мерлина, Стифини. — Она указала на стройную молодую женщину, стоявшую рядом с ней. — Леди Стифини очень любезно вызвалась занять мальчиков и не мешать вам с Эйланой.

— О, это было бы чудесно! — сказала Ранилда, затем сделала паузу и посмотрела на графа Тирска и своего брата. — Можно мне, Ранилд?

— Конечно, ты можешь, Рани. — Король обнял ее, затем мягко подтолкнул в сторону Шарлиэн. — А теперь убирайся! Иди, позволь ее величеству не стоять на ногах.

— Спасибо вам! — сказала Ранилда, и король увидел, как Шарлиэн и Стифини увели его сестру прочь. Она уже увлеченно болтала, и капитан Нуньез с усмешкой оглянулся на своего монарха, следуя за своей подопечной.

— Спасибо вам за то, что вы оказали ей такой радушный прием, ваше величество, — сказал Ранилд, поворачиваясь обратно к Кэйлебу.

— Учитывая тот факт, что отношения между нашими королевствами намного теплее, чем были, и принимая во внимание ту прискорбную неформальность островитян, о которой я, кажется, уже упоминал, я думаю, мы могли бы обойтись без всех «величеств» и использовать простые «Ранилд» и «Кэйлеб», по крайней мере, наедине, — предложил Кэйлеб.

— Спасибо вам… Кэйлеб, — сказал Ранилд через мгновение. Он явно не ожидал, что один из двух самых могущественных монархов в мире пригласит юношу на двенадцать лет младше его обращаться к нему по имени, даже если этот юноша, о котором идет речь, был королем.

— Хорошо! Потому что теперь, боюсь, нам придется разобраться с некоторыми деталями, которые Шарли только что свалила на меня. Не составите ли вы мне компанию?

— Конечно, — пробормотал Ранилд и последовал за быстрым шагом императора по коридору из полированного мрамора к просторному, свежему залу совета, из которого открывался вид на центральный сад дворца.

— Могу я войти, милорд? — спросил Мерлин Этроуз гораздо позже тем же вечером, и Ливис Гардинир отвернулся от окна, где любовался угольками заката, опускавшимися в воды залива Хауэлл.

— Конечно, можете! — тепло сказал граф Тирск, протягивая свою рабочую руку.

Мерлин пожал ему руку, затем встал и посмотрел в окно сбоку от него. Сейджин был почти на фут выше миниатюрного графа, и, несмотря на распространение современного огнестрельного оружия, имперская стража сохранила свои почерневшие нагрудники. Они могли бы обойтись без прежних кольчуг, которые когда-то сопровождали эти нагрудники, но доспехи еще больше придавали сейджину неоспоримый вид… солидности.

— Погода намного лучше, чем в первый раз, когда ты зашел ко мне. Во многих отношениях, — тихо сказал Тирск через мгновение, и Мерлин пожал плечами.

— Я просто рад, что все получилось так хорошо, как получилось, — сказал он через мгновение.

— Я тоже, — тон Тирска был пылким, и он повернулся, чтобы посмотреть на более высокого сейджина. — Знаешь, иногда мне все еще трудно поверить, что ты не воспользовался безопасностью девочек, чтобы приставить пистолет к моей голове.

— Что ж, — Мерлин снова посмотрел вниз с затаенной улыбкой, — честность заставляет меня признать, что если бы мы не были чертовски уверены, что это то, что ты уже хотел сделать, искушению… зажечь фитиль, вероятно, было бы труднее сопротивляться. — Его улыбка исчезла. — С другой стороны, уверен, что Кэйлеб и Шарлиэн все равно сопротивлялись бы.

— Я тоже, — повторил Тирск. — Удивительно, каким смертоносным оружием являются сострадание и мораль, когда они используются на службе дипломатии.

— До тех пор, пока они направлены против людей, у которых есть собственное чувство морали, — признал Мерлин. — Не думаю, что они оказали бы большое влияние на Жэспара Клинтана.

— Нет, — улыбка Тирска стала холодной и тонкой. — Ты нашел правильный аргумент, чтобы достучаться до него. Но ты действительно проявил сострадание, знаешь ли. Должно быть, было чертовски заманчиво отдать его на Наказание вместо того, чтобы просто повесить.

— Я могу честно сказать, что это было не так, — ответил Мерлин. Брови Тирска изогнулись в вежливом скептицизме, а Мерлин погладил один из своих усов. — Не притворяюсь, что не хотел, чтобы этот сукин сын страдал, — признался он. — Но лично, говоря только за себя, думаю, что зрелище, когда он столкнулся с петлей и понял, что никто не спешит ему на помощь, было более эффективным ответом на его экстремистский стиль, чем когда-либо могло быть Наказание. Тот, кто хнычет, просит милости и практически мочится на лестницу виселицы, не самый лучший корм для мучеников.

— Нет, не самый, — тихо сказал Тирск. Он снова выглянул в окно, вспоминая, как умер адмирал, в честь которого был назван принц Гвилим.

— Я не могу начать говорить вам, как я рад видеть Ранилда здесь, в Теллесберге, в качестве визитера и почетного гостя, — продолжил Мерлин через мгновение. — Или как я счастлив видеть, что вы все еще рядом с ним.

— Я бы не был таким, если бы со мной были мои друзья, — откровенно сказал Тирск. — В этом году мне исполнится семьдесят, Мерлин. Я бы предпочел сидеть на винограднике и играть со своими внуками!

— Уверен, что ты бы так и сделал. — Мерлин позволил одной руке легко лечь на плечо графа. — Но думаю, что юному Ранилду нужна твердая рука, чтобы поддержать его еще некоторое время. И не каждый молодой король достаточно мудр, чтобы сохранить человека, который был его регентом, в качестве своего первого советника, как только он достигнет совершеннолетия. Видит бог, мир видел более чем достаточно новоиспеченных королей, которые хотели только перерезать «завязки фартука»!

— Как тот идиот Чжью-Чжво в Харчонге? — Тирск поморщился, и Мерлин кивнул.

— Не нужно быть глупым, чтобы совершить такую ошибку, но это действительно помогает. Конечно, у Чжью-Чжво есть небольшое оправдание в том, что он пытается выскользнуть из-под каблука профессиональных бюрократов. Вы с герцогом Дрэгон-Айленд проделали довольно честную работу по отсечению бюрократов в Горэте, прежде чем Ранилд принял личное правление.

— Мы все равно пытались. — Гримаса Тирска превратилась в кривую улыбку. — Я никогда не думал, что буду думать об Алверезе как о личном друге, — признался он. — Во всяком случае, не после Рифа Армагеддон и Крэг-Рич! Но Рейнос много раз удивлял меня на протяжении многих лет.

— И Ранилду повезло, что у него были вы оба, — серьезно сказал Мерлин.

— Рад, что ты так думаешь. Хотя, знаешь, в Горэте все еще есть люди, которые думают, что мы слишком сторонники Чариса.

— Я в этом не сомневаюсь. Но отсюда кажется, что обструкционисты неуклонно сдают позиции.

— Наверное, это справедливо. — Тирск кивнул. — Они не собираются сдаваться без боя, но щедрость Чариса — особенно готовность герцога Делтака так много инвестировать в королевство — затрудняет им это. Хотя, — граф проницательно посмотрел на Мерлина, — я иногда задаюсь вопросом, почему Кэйлеб и Шарлиэн так далеко сходят со своего пути, чтобы активно препятствовать экономической зависимости Долара от Чариса.

— Прошу прощения? — вежливо спросил Мерлин.

— О, не смотри так невинно, Мерлин!

Тирск повернулся к нему лицом и засунул большой палец правой руки за пояс жестом, который заменил сложенные сзади руки после того, как его левая рука была искалечена. По выражению его лица было совершенно ясно, что он знал, что разговаривает с одним из самых доверенных советников Кайлеба и Шарлиэн Армак.

— Это так же очевидно, как нос на твоем лице — Шан-вей! Как нос на моем лице! — продолжил он. — Вы, чарисийцы, могли бы полностью контролировать все эти новые инновации, заставить нас приходить к вам, чтобы покупать вашу продукцию по вашей цене. И вместо этого вы заняты инвестированием в мануфактуры в других странах, которые в конечном итоге могут конкурировать только с вашими собственными мануфактурами. Я достаточно уверен, что Кэйлеб и Шарлиэн не вынашивают какой-то глубоко укоренившийся гнусный план поглощения Долара, и с экономической точки зрения я действительно не вижу того, что Рейнос называет «недостатком» для Долара, даже если бы они это сделали, честно говоря. Нет, если он собирается строить верфи, автомотивные литейные заводы и сталелитейные заводы в Доларе. Но я должен признать, что на самом деле я этого не понимаю.

— В данный момент герцог Делтак делает много марок, милорд, — указал Мерлин. — Мануфактуры и литейные заводы могут находиться в Доларе, но треть собственности принадлежит чарисийцу, как и треть прибыли. В некотором смысле, это просто вопрос производства того, что мы продаем вам, достаточно близко к дому, чтобы нам не нужно было тратиться на доставку!

— Конечно, это так, — сухо сказал Тирск.

— Тогда, может быть, это также просто их желание объединить мир общими интересами, — предположил Мерлин. — С формализованным расколом Церковь стала более слабым связующим звеном, чем раньше. Особенно после джихада. Великий викарий Робейр был — и великий викарий Тимити Робейр — в нескольких мирах от этого ублюдка Клинтана, но оба они продемонстрировали мудрость держаться подальше от навязываемой ранее Церковью дипломатии. Поверьте мне, мы регулярно благодарим за это Бога, но это оставляет определенный вакуум на дипломатическом фронте.

— Учитывая, насколько Зион озабочен тем, что происходит в Харчонге, у Тимити Робейра не так много времени и энергии, чтобы тратить их на навязывание дипломатии кому-либо еще, даже если бы это было то, что он хотел сделать, — заметил Тирск, и Мерлин кивнул.

— Справедливо, — признал он. — Но даже если бы это было единственной причиной, по которой они отказались от церковной традиции навязывания международных решений — это не так, но даже если бы это было так — я думаю, что Кэйлеб и Шарлиэн все равно могли бы привести веские аргументы в пользу поиска общих интересов, общих предприятий — совместных предприятий — везде, где они могут. Цель состоит в том, чтобы побудить все королевства решить, что разумнее получать прибыль от мирной торговли, чем снова стрелять друг в друга, милорд. Имейте в виду, человеческая природа есть человеческая природа, шансы могут быть не в их пользу. Тем не менее, если кто-то может жить лучше, не возвращаясь к войне со своими соседями, шансы на то, что он не вернется к войне, должны быть, по крайней мере, немного выше.

— В этом что-то есть, — согласился Тирск. — Просто поездка сюда была замечательной. Пять лет назад — Лэнгхорн! Три года назад эта поездка заняла бы месяцы. Сегодня это заняло у нас чуть больше двух пятидневок, и большую часть этого времени заняла переправа из Силк-Тауна в Урамир!

Он покачал головой с озадаченным выражением лица, и Мерлин спрятал торжествующую улыбку за серьезным задумчивым выражением лица.

Ранилд и его спутники отправились из Горэта в Сэлтар, на западную оконечность Сэлтарского канала, на борту одного из быстроходных двадцатиузловых пароходов со стальным корпусом, которые Долар купил у Чариса. Путешествие до Сэлтара заняло менее двух дней; парусному судну, даже при попутном ветре, потребовалось бы не менее пяти.

Они пересекли всю Силкию на поезде менее чем за двенадцать часов, затем сели на другой пароход — на этот раз зафрахтованный пассажирский лайнер Делтак Шиппинг в сопровождении пары быстроходных крейсеров имперского чарисийского флота — в Силк-Тауне и отплыли в Урамир на западном склоне горного перешейка, который отделял залив Хауэлл от Уэстрок-Рич. Как и сказал Тирск, этот отрезок был самым длинным, почти десять дней, но для шести тысяч миль это было отлично. А из Урамира они проделали последний этап своего путешествия в Теллесберг по железной дороге через город Чермин, преодолев в лучшем случае триста миль по прямой чуть менее чем за десять часов, несмотря на пересеченную местность, которая вынудила путеукладчиков прокладывать путь через горы.

— Должен сказать, что все новые приложения захватили воображение Ранилда, — продолжил Тирск через мгновение. — Честно говоря, я также должен признать, что все еще бывают моменты, когда темпы всех этих изменений заставляют меня нервничать. — Он покачал головой. — Мы так много веков обходились без чего-либо подобного этому… этому всплеску инноваций. Теперь он здесь, и, в некотором смысле, только набирает скорость с тех пор, как прекратилась стрельба. Я даже больше не узнаю мир, во многих отношениях, Мерлин, и временами я боюсь, что мы, возможно, слишком сильно настаиваем на Запретах. Когда это происходит, я напоминаю себе, что Жэспар Клинтан выступил против этого, что автоматически означает, что Бог и архангелы почти наверняка одобряют это! Но все еще бывают времена…

— Уверен, что они есть, милорд, — сказал Мерлин. — Могу только отметить, что все эти «инновации» на самом деле являются продуктом довольно небольшого числа принципиально новых концепций. Мы видим множество вариаций на эту тему, но все они основаны не более чем на нескольких новых концепциях. Знаю, что Жэспар Клинтан был готов одобрить все, что угодно, если это могло дать ему преимущество в джихаде, независимо от того, что это означало для Запретов. Но, несмотря на все поношения Клинтана, думаю, большинство людей понимают, что у епископа Пейтира был несколько иной взгляд на Божий разум, и великий викарий Робейр и великий викарий Тимити Робейр оба поддержали выводы епископа Пейтира об этих новых концепциях. Признаю, что количество способов, которыми они повлияли на Сейфхолд, довольно ошеломляюще, но в основном это был вопрос разработки логических последствий процессов, которые были засвидетельствованы инквизицией.

— Знаю. Я знаю! — Тирск вытащил большой палец из-за пояса, чтобы помахать рукой. — Я действительно понимаю это, Мерлин. Но знаешь ли ты, что Ранилд сказал мне, пока мы плыли через залив Таро?

— Нет, милорд, — сказал Мерлин, несколько не совсем правдиво.

— Он указал, что, если предположить, что цифры, которые мы слышали в Горэте, точны, мы могли бы совершить всю поездку из Горэта прямо в Теллесберг всего за семь дней на «дирижабле». — Граф снова покачал головой, выражение его лица было еще более ошеломленным, чем когда-либо. — Семь дней, Мерлин! Лэнгхорн! Что вы, люди, собираетесь придумать дальше?

— Уверен, что понятия не имею, что герцог Делтак и его «мозговой трест» собираются предложить завтра, милорд, — сказал Мерлин еще менее правдиво. — С другой стороны, думаю, что их величества или его светлость еще довольно долго не позволят Ранилду или любому другому коронованному главе государства приблизиться к одному из дирижаблей Делтака. Особенно для каких-либо длительных полетов над водой!

— И хвала Лэнгхорну, постящемуся за это! — сказал Тирск проникновенным тоном. — Если бы они не были готовы довольно твердо поставить на это свою ногу, Ранилд бы ворчал на них в этот самый момент! На самом деле, он, вероятно, будет стараться изо всех сил, чтобы попробовать хотя бы короткий рейс, пока мы здесь.

— Короткий перелет можно было бы устроить, милорд. Но до сих пор мы только четыре раза пересекали границу между Чарисом и Силк-Тауном, и каждый раз наши пилоты летели через Таро. Пройдет некоторое время, прежде чем кто-нибудь заговорит о регулярных рейсах туда и обратно по расписанию над водой!

Тирск кивнул, но Мерлин задался вопросом, подозревал ли граф, насколько быстро это на самом деле может измениться. «Дачис оф Делтак» была совершенно непригодна для такого рода службы, но последующие дирижабли класса Дючейрн были совершенно другим делом. Газовые баллоны Дючейрнов были почти в два раза длиннее, чем у класса Дачис, в четыре раза больше объемом и давали почти в десять раз большую полезную грузоподъемность. Его двигатели Прейджир-2 обладали на пятьдесят процентов большей мощностью, чем двигатели Прейджир-1 «Дачис», а запас полета на крейсерской скорости составлял одиннадцать с половиной дней. Путешествие длиной 6 800 миль по прямой из Горэта в Теллесберг с направлением на восток против южных пассатов, заняло бы семь дней на Дючейрне, как упоминал Ранилд. С другой стороны, путешествие из Теллесберга в Горэт, с учетом того, что пассаты скорее подталкивали его вперед, чем замедляли, потребовало бы менее четырех с половиной суток.

Конечно, это никогда не будет так безопасно, как на пароходе, — признал он. — Дирижабли просто слишком хрупки, чтобы быть по-другому. Но на самом деле это менее смертельно опасное путешествие, чем то, которое Тирск и его галеры совершили в ходе кампании «Риф Армагеддона»!

— Мы действительно живем в интересные времена, милорд, — признал он вслух через мгновение.

— Для некоторых из нас это более важно, чем для других. — Тирск снова посмотрел в окно, наблюдая, как последние кроваво-красные лучи исчезают с западного неба, и мрачно покачал головой. — Я сейчас ни капельки не завидую лорду-протектору Климинту.

— Не думаю, что кто-то знает, — сказал Мерлин. — Потерять лорда-протектора Хенрея таким образом, и в это конкретное время… — Настала его очередь покачать головой. — Уверен, что Кэйлебу и Шарлиэн будет что вам сказать по этому поводу, но нам действительно нужен был Хенрей, чтобы наблюдать за его реформами. И то, как после убийства на Западе снова вспыхнуло насилие. Это, по крайней мере, так же плохо, как и когда-либо, и все указывает на то, что сначала станет еще хуже, прежде чем потом станет лучше. Судя по тому, как ныне обстоят дела, у республики будут серьезные проблемы — возможно, даже больше, чем сейчас, — в течение долгого времени.

— Наши данные в Горэте подтверждают это, — согласился Тирск.

Затем он сделал паузу достаточно долгую, чтобы поднять одну из бровей Мерлина, прежде чем отвернуться от окна и посмотреть вверх в ярком свете газового освещения своей комнаты.

— Когда мы пересекали Силкию, я не мог не заметить, как железнодорожная линия проходит параллельно каналу Сэлтар. И я также не мог не заметить, что земля на канале Силкия до сих пор цела.

— Да, цела, — согласился Мерлин, изучая выражение лица графа.

— Ну, я понимаю, что Долару следует быть осторожным в том, что касается отношений Чариса с Сиддармарком, поскольку мы были на другой стороне во время джихада. Лорд-протектор Грейгор и лорд-протектор Хенрей отнеслись к этому на удивление вежливо, но даже им было трудно забыть, что мы вторглись к ним, не потрудившись официально объявить войну. Большинство других сиддармаркцев, с которыми я столкнулся после мирной конференции, были гораздо менее склонны оставлять прошедшее в прошлом.

Невысокий доларец пожал плечами.

— Правда в том, что они не должны забывать об этом. Да, мы подчинялись приказам Матери-Церкви, но, Боже мой, сколько миллионов сиддармаркцев погибло из-за того, что мы это сделали? — Он покачал головой, его глаза были затравленными. — Иногда мне трудно простить себя за это. Я не думаю, что какой-либо разумный человек мог бы обвинить Сиддармарк в том, что он затаил обиду.

— Хотел бы я поспорить с этим, — мрачно сказал Мерлин.

— Ну, как я уже сказал, у меня нет никакого желания… усложнять ваши отношения с Сиддармарком, и мы оба знаем, что в республике есть элемент, который сейчас не намного счастливее с «чарисийцами-стяжателями», чем с Доларом. Последнее, что нужно кому-либо из нас, — мобилизовать это несчастье против нас двоих, подпитывая его. Но великий герцог Канрад встретился с Ранилдом в Силк-Тауне до того, как мы поднялись на борт корабля. Это был приятный визит, но я не мог отделаться от подозрения, что он прощупывает нас.

— Прощупывает насчет…?

— Насчет канала, — сказал Тирск. — Он указал — просто мимоходом, вы понимаете, — что во многих отношениях Долар имеет значительно более сильный естественный интерес к новому каналу, чем Сиддармарк. Мы больше морская держава; граница, которую мы делим с великим герцогством, на самом деле на двести миль длиннее, чем его сухопутная граница с Сиддармарком; а устье залива Горэт находится менее чем в шестистах милях от Сэлтара по морю, в то время как залив Бедар находится более чем в трех тысячах миль от Силк-Тауна для одного из ваших дирижаблей. По морю это более чем в два раза дальше.

Граф сделал паузу, глядя на возвышающегося сейджина, и Мерлин несколько секунд молча смотрел вниз. Затем он пожал плечами.

— Не могу спорить ни с чем из этого, милорд, — признал он. — Однако у нас есть договор с Силкией и Сиддармарком.

— Прекрасно знаю, что он есть, и это одна из причин, по которой я не собираюсь обсуждать этот вопрос публично. Однако я должен был указать Ранилду, почему для нас это было бы плохой идеей. Он молод, и он гораздо более… увлечен своими обязанностями короля, чем его отец. И, как следует из его увлечения дирижаблями, он действительно в восторге от всех новых возможностей, которые открывает Чарис. Боюсь, что Канрад, не колеблясь, разжег его воображение… Не то чтобы оно нуждалось в большом «разжигании» от кого-то другого!

— Возможно, их величествам пора перекинуться парой слов с великим герцогом, — заметил Мерлин.

— Возможно. В то же время, хотя я честно делаю все возможное, чтобы не принимать во внимание чисто доларские элементы, в его словах есть смысл, Мерлин. — Тирск снова махнул рукой. — Канал не будет построен за один день, даже если Чарис поддержит его и будет настаивать. Черт возьми, даже со стоящим за этим и подталкивающим герцогом Делтаком! Канрад был бы более чем человеком, если бы не считал дни до того, как вы действительно сможете начать работу над этим, и не похоже, что в ближайшее время Сиддармарк сможет предоставить свою долю финансирования. Во всяком случае, не с учетом волны банкротств и краха картелей, о которых мы слышим в Горэте. У нас есть все основания видеть этот канал построенным, особенно учитывая, что это будет означать для нашей морской торговли. Понимаю дипломатические аспекты ваших существующих договоров и ваших существующих отношений, но думаю, что неразумно ожидать, что Канрад не станет… нетерпеливым.

Мерлин с несчастным видом кивнул. У Тирска была отличная точка зрения, и ситуация, казалось, вряд ли улучшится в ближайшее время.

— Как я уже сказал, не могу спорить ни с чем из того, что вы только что сказали, — сказал он через мгновение. — И думаю, что с вашей стороны было бы вполне разумно упомянуть о вашем разговоре с Канрадом, когда вы встретитесь с Кэйлебом и Шарлиэн. Он, конечно, умный парень. Я бы сказал, что, скорее всего, настоящая причина, по которой он разговаривал с вами, заключалась в том, чтобы оказать на них немного большее давление. И, как вы сказали, трудно винить его за нетерпение, которое он, возможно, испытывает.