Страна тысячи городов

ОСКОЛКИ ВРЕМЕНИ

Чтобы совершить путешествие сквозь века и тысячелетия, совсем — не обязательно обладать машиной времени, вызванной — к жизни могучей фантазией Герберта Уэллса или мудрым юмором Станислава Лема. Нередко для этого достаточно отправиться во вполне реальное турне по местам древних поселков, сменив суетливость жизни горожанина на здоровую экспедиционную усталость.

В последнее время многие писатели-фантасты пишут о колоссальных количествах рассеянной в мире информации, к уловлению которой следует призвать хитроумные приборы и аппараты. Но достижения техники в наши дни опережают все возможные фантазии. Уже сегодня по костным останкам давно умерших людей мы определяем их группу крови, а ничтожный уголек с точностью математика-формалиста называет нам возраст опалившего его костра. Поэтому почти невозможно предугадать грядущую методику, с помощью которой человечество будет познавать самого себя в умерших тысячелетиях. Однако огромное количество этой рассеянной информации уже сегодня обжигает наши руки вполне ощутимой реальностью. Разбитые фигурки глиняных богов, стрела, проржавевшая под гнетом веков, а не от крови поверженного врага, — все это не дряхлый антиквариат, поступающий в лавки старьевщиков на радость снобам. Эти древние предметы — материализованные осколки времени, и надо лишь суметь извлечь максимальное количество информации, заключенной в этих микромирах. Сделать это значительно сложнее, чем просто обнаружить сам осколок минувших эпох и поколений. Здесь необходим и всесторонний анализ, и строго логическая система умозаключений, корректируемая, в частности, теорией вероятности. Поэтому в археологии, не менее чем в какой-либо иной науке, насущно стоит вопрос об использовании методов анализа, успешно зарекомендовавших себя в науках, именуемых, по сложившейся традиции, точными. Совершенно неверно представлять себе археолога праздным мечтателем, который в час заката присел на уголке низвергнутого дворца и вызывает из-под земли добрых и злых духов. Всякое подлинно научное изучение древней истории основано на кропотливых изысканиях. Работа следователя тоже невозможна без элементов фантазии, но главное в ней — ее, конечно, прочный фундамент реальных фактов и доказательств. Нередко случается, что принятая версия, разрабатываемая с тщанием и надеждой, рушится в прах под напором появляющихся из-под земли все новых и новых неоспоримых свидетельств. Но наконец древние вещи, так упорно и отчужденно молчавшие, вдруг начинают говорить в полный голос, раскрываясь с самой неожиданной стороны.

Так создаются страницы утерянной книги, возвращаются на свои места пожелтевшие листы летописи древних городов. Выше перед нами прошли отдельные картины из жизни древних городов Средней Азии. Степень четкости их различна. В одних случаях это лишь силуэт, набросок будущего произведения. В других — исследователям удается увидеть сцену ушедшей жизни. Сегодня века еще скрывают причины гибели протогородоких поселений среднеазиатского юга. Над легендарной Бактрией Ктесия забрезжил свет, и мы уже с уверенностью можем говорить, что в IX–VII веках до н. э. Средняя Азия идет в ногу со странами, в которых возникают городская культура и цивилизация. Далее свет этой цивилизации разгорается все ярче и ярче. Классические образцы привычных стандартов Греции и Рима не должны заслонять от нас иные очаги культуры, процветавшей в это же самое время в различных уголках земного шара. Ведь это была эпоха, когда обитатели Мексики начали при помощи иероглифов наносить на камни свои календарно-астрономические наблюдения, а древние перуанцы уже возводили эффектные и изысканные храмы.

Свое собственное место среди культур Востока начинают обретать и городские цивилизации древней Средней Азии. На бактрийской земле, в стране тысячи городов, расцвет этой цивилизации был особенно заметен и ощутим. Здесь, в области, поддерживавшей тесные связи с основными очагами культуры Старого Света, складывалось глубоко своеобразное кушанское искусство, породнившее эллинскую живость и блеск и восточную медлительность и величавость. Парфия, этот грозный соперник Рима, нежданно-негаданно возникший на его пути к мировому господству, уже не может больше рассматриваться лишь как родина конных лучников, приводящих в расстройство римские легионы стремительными налетами. Раскопки Нисы приподняли завесу над новым, ранее неизвестным центром художественной культуры эллинистического Востока. Парфянские города были не менее надежной опорой Аршакидов, чем кочевническая конница. Тем более что за городами Парфии стояли крепости и поселения Маргианы. Недаром в это время особенного расцвета достигает древний Мерв, этот гигант городской культуры Востока. Младший брат Бактрии, Согд все еще прячет свои сокровенные тайны, упрямо не желая посвящать в них потомков. Однако вековой сон согдийских руин уже нарушен. Перед нами начинает вырисовываться древняя согдийская культура, менее эллинизированная, чем в Бактрии, но, видимо, не менее высокая и развитая. Своеобразной исторической сенсацией является, наконец, открытие городской цивилизации древнего Хорезма. Благодаря широко поставленным археологическим изысканиям Хорезм куда больше известен современной прессе, чем древним авторам. Некоторая периферийность ни в коей мере не умаляет всей оригинальности древнехорезмийской культуры и искусства.

По этим пяти основным центрам городской культуры наше изложение доведено до определенного рубежа. Таким рубежом являются IV–V века н. э. О значении, а нередко и о наличии этой грани в среде специалистов высказываются противоречивые суждения. Имеющиеся материалы все более свидетельствуют, что это было время определенного упадка и перелома. В руинах лежат былые царские резиденции — Ниса и Топрак-кала, заметно сокращается обжитая территория Мерва, пустеют и бактрийские города. Скорее всего развитие общества делало очередной крутой поворот и под старыми достижениями была подведена итоговая черта. На смену городам поднимались раннефеодальные замки.

Как бы то ни было, закончился определенный период в истории оседлого населения Средней Азии, период, ряд блестящих достижений которого мы пытались осветить. Упоминая бесчисленные руины и развалины, мы не видим оснований для меланхолии. Достижения минувших эпох зримо вошли в актив человеческой культуры. Как и повсюду в жизни, старое и молодое идет бок о бок. Пенится вода в арыке, прокладываемом в сторону замолкшей столицы Хорезма, и хлопковые поля зеленеют в окрестностях древних замков и крепостей. Еще недавно на раскопки древнемаргианской столицы приходилось возить воду за многие километры. Сейчас здесь расположена центральная усадьба крупного совхоза и в окрестностях древней княжеской резиденции слышны клубные репродукторы. Весь опыт биологической и социальной истории свидетельствует о неизбежном торжестве новых начал. Одним из звеньев в этом поступательном развитии были и городские цивилизации, некогда процветавшие на юге нашей страны.