Судьба

Я примирилась с вами,

асфальтовые улицы.

Пред бетонными этажами

смирилась я,—

а разве так надо?

Надо забыть

восшествие жизни

до половины небес,

а на другой половине —

последней —

в себе уничтожить первую.

Оставив за спиной

ручьи недель,

текущие средь трав,

где папоротник

в банановые пальмы

перерождается в очах,

когда сидишь на дне ручья

и к пальцам ног

от берега

сплываются рыбешки.

Оставить за спиной

и не глядеть назад —

там сын у меня на руках —

Тарас.

И сад…

О! Этот сад,—

чернеют ямы,

да коренья,

распластаны из ям, торчат.

И яблонь нет,

и вишен нет,

и сына нет,

и в сердце даже корня нет,

все уголь, уголь,

да зола,

да разбомбленная земля.

Я примирилась с вами,

асфальтовые улицы,

и пред бетонными этажами

смирилась я,

и город приняла в себя,

чтоб снова быть.

Я благодарна людям,

что их так много,

что вновь могу

средь них найти себе друзей.

И равнодушные потоки

переулков

вливают человечьи зыби

в массивы теплых площадей.

1945