Судьба

Этот тихий пустынник

и деревянных мастер игрушек

улыбается ласково

сухоньким ртом.

Я пишу —

он стоит у стола моего.

А глаза, как ромашки,

в белесых ресницах,

и седые косицы,

и подрясник на нем холстяной.

Как тебя усадить мне,

начинатель игрушек,—

про тебя я читала

в замшелых архивах,

как меж богом и троном

ты служил бескорыстно Руси,

как учил хлебопашцев простых

деревянные резать игрушки.

И еще я слыхала,

как из дерева липы

для молодого сына

деревянную куклу баба точила

впервые на Руси.

Кукла вышла лицом, как лучи,

хороша,

нарекли ее именем Аука.

Пять столетий от куклы

Ауки прошло.

И рассыпались в прах цари,

и законы твои в пыли.

А игрушки-то вот живут,

и Аука в руках у ребят

получила бессмертие души.