Тридцать второй калибр

Глава XIII. Мы планируем защиту

Потеря памяти стала последней каплей. То, что она не могла вспомнить ничего важного, было достаточно плохо с физической точки зрения. Но когда я понял, что это полностью разрушило мои планы по ее защите от обвинения, свалившегося на ее хрупкие плечи, то я почувствовал, что наше дело по-настоящему безнадежно.

Я отправился в офис Симпсона и Тодда, и мне удалось застать их обоих. Симпсон, худощавый человек с седыми волосами и серыми глазами, сразу же устроил совещание для обсуждения дела. Он заставил меня пересказать с самого начала все, что я знал о смерти Джима. Иногда он прерывал меня и задавал вопросы, но большую часть времени он просто слушал, сидя спиной ко мне и смотря в окно. Временами мне казалось, что он вовсе не слушает меня, но внезапные вопросы подтверждали его интерес. Тодд, напротив, показывал явное внимание — большую часть времени он стенографировал мои слова. Когда я закончил, Симпсон встал и обернулся ко мне.

— Давайте разберем дело с самого начала. У вас есть три человека, имевших мотив для убийства Фельдерсона: Залнич, Вудс и миссис Фельдерсон. Давайте сначала рассмотрим Залнича. Думаю, подозрения против него минимальны. Вы говорите, что Фельдерсон помогал обвинению против него, а после своего освобождения Залнич угрожал тем, кто посадил его в тюрьму. Хорошо! Мотив и угроза. Незадолго до убийства его видели на той же дороге, по которой ехал мистер Фельдерсон. Вот и все факты, указывающие на причастность Залнича. Но согласно заявлению коронера, пуля, убившая мистера Фельдерсона, была выпущена сзади и сверху. Должен сказать, что нам придется постараться, чтобы убедить среднестатистического присяжного в том, что пуля, выпущенная из одного быстродвижущегося автомобиля в другой, может рикошетом убить человека. Как-то это слишком. Да и трудно поверить, что бывший за рулем Шрайбер рискнул бы разбить свою машину, а то и умереть, пытаясь загнать Фельдерсона в кювет. К тому же, если Залнич узнал машину Фельдерсона, то почему он сразу не выстрелил прямо в него, а подождал, пока тот не проедет? Нет! Дело против Залнича развалится. Мы можем вычеркнуть его из списка.

Мне было неприятно, но логика Симпсона была безупречна.

— А теперь давайте начнем дело против Вудса. Этот человек угрожал жизни Фельдерсона, если тот не даст жене развод, а он, как вы говорите, не собирался его давать. Теперь к мотиву. Вудс знал, что Фельдерсон завладел важными документами, которые могут погубить его. Это сильный мотив.

Симпсон обернулся ко мне.

— Кстати, ведь эти документы у вас, не так ли?

До этой минуты я не задумывался о них.

— Не знаю, где они сейчас, но уверен, что смогу их разыскать.

Симпсон кивнул.

— Непременно разыщите их! Они могут оказаться очень важными! Но, давайте продолжим. У Вудса был мотив для убийства. В тот вечер он связался с Фельдерсоном и назначил встречу, указав время и место. Это важно. До этого момента все ясно, как белый день, но вы говорите о том, что есть свидетельство о том, что Вудс в момент убийства находился в загородном клубе, а сам он утверждает, что у него есть алиби. Если это так, то его стоит вычеркнуть.

— Но я не уверен, что во время убийства он был в загородном клубе. Я лишь знаю, что он был там перед убийством, и после него.

— Что вы знаете о его передвижениях той ночью? — спросил Симпсон.

— Я знаю, что он ужинал в клубе в семь тридцать или около того, а также что он заказал выпивку в восемь двадцать пять.

— А во сколько произошло убийство?

— Вероятно, около четверти девятого — тела нашли в полдевятого.

Симпсон покачал головой.

— Боюсь, что такое алиби сильно. Для того, чтобы одолеть шесть миль, совершить убийство и вернуться обратно, времени было в обрез. Потребовался бы очень быстрый автомобиль. Вы не знаете, той ночью он был на машине?

— Думаю, что да. Узнать не сложно, — я направился к телефону.

Я позвонил в загородный клуб и поговорил с Джексоном. Тот считал, что мистер Вудс той ночью был без машины — в город он уехал в машине мистера Пейсли.

— Он мог воспользоваться чьим-то автомобилем, — предположил Тодд.

Симпсон снова покачал головой.

Внезапно мне в голову пришла идея. Я позвонил в страховую компанию, Пикерингу.

— Пикеринг, говорит Томпсон, — представился я.

— Да.

— Я насчет ночи убийства Фельдерсона. Вы не помните, проезжал ли мимо вас автомобиль в сторону загородного клуба?

— Нет.

— Вы имеете в виду, что не помните?

— Нет, я хорошо помню. Был только один автомобиль, и это был черный лимузин.

— Вы уверены?

— Конечно, старина. С тех пор, как мы выехали из Блендесвилла и до въезда в город мы видели только одну машину.

Я положил трубку и вернулся в свое кресло.

— И что же? — спросил Тодд.

— Не везет! — ответил я.

Симпсон встал.

— Мы вычеркнули двоих подозреваемых, и теперь…

— Я бы предпочел не продолжать, — оборвал его я и отвернулся к окну, чтобы спрятаться от взгляда Тодда. Наступившее молчание прервал Симпсон:

— Мы сделаем все возможное, но это будет тяжело. Если миссис Фельдерсон сможет вспомнить события той ночи, то у нас будет шанс. Отчего-то в последние годы все женщины, столкнувшиеся с убийствами, теряют память.

— Но моя сестра на самом деле потеряла память!

— Знаю, сынок, — заметил Симпсон. — Но это все усложняет. Если бы она притворялась, то мы бы могли… Но ваша сестра беспомощна, как дитя, и прокурор так запугает ее, что дело будет проиграно, как только она выступит в суде.

— Тогда зачем ее вызывать?

— Мы должны это сделать, если хотим выиграть дело. Шансы переманить на свою сторону присяжных возрастают, когда у вас выступает симпатичный свидетель.

Пару минут мы молчали, очевидно, пребывая в раздумьях, и раздумья были не легкими.

— Конечно, мы будем настаивать на временном умопомешательстве, — в конце концов, заключил Симпсон.

— О, нет! — вырвалось у меня.

— Это наш последний шанс, и, боюсь, это зыбкий шанс. Три года назад все прошло бы хорошо: обвинительный приговор привел бы к нескольким месяцам санатория, а затем — свобода. Но после освобождения этой Трусдейл, по всей стране поднялась такая шумиха, что, боюсь, сейчас вердикт «виновна, но психически ненормальна» приведет ее в настоящую психушку.

Дрожь ужаса пробежала по мне. Хелен отправят в психушку, и ее и так слабое сознание может окончательно повредиться.

— Говорите с сестрой как можно чаще и пытайтесь помочь ей восстановить память. Конечно, покажите ее лучшим специалистам. А мы в это время будем изучать дела как Вудса, так и Залнича — вдруг в их алиби найдется прореха.

— И поищите те бумаги о Вудсе, — напомнил Тодд.

Я поблагодарил их и ушел, будучи сильно подавленным, но готовым биться за жизнь Хелен до последнего вздоха.

В бумагах Джима не оказалось документов о Вудсе, и я был уверен, что в ночь убийства их никто не брал, ведь, в таком случае, их бы мне вернули. Я решил, что утром первым делом надо будет сбегать в дом Фельдерсонов — вероятно, бумаги остались где-то в машине Джима, а во время осмотра автомобиля на них могли не обратить внимания.