Тридцать второй калибр

Глава V. Авария или убийство?

Чувствовали ли вы когда-нибудь, что весь мир остановился? Со мной именно это и произошло, когда я услышал, что умер Джим. Должно быть, я на несколько минут обезумел, во всяком случае, мне сказали, что я вел себя соответственно.

Трагические новости порой притупляют чувства — это как онемение после потери конечности, когда боль проявляется лишь спустя какое-то время. Но что касается меня, то известие о смерти Джима моментально пронзило мой мозг. Оно так сильно било по моим чувствам, что меня просто свело. Я чувствовал, будто бы умер я сам, и мой дух, лишенный солнечного света жизни, уносится в адскую тьму. В моей голове эхом отзывалось: «Джим мертв; здоровый, счастливый, добродушный Джим — мертв».

Они дали мне что-то, думаю, аммиак, и в моей голове начало проясняться.

— Я могу увидеть миссис Фельдерсон? — спросил я у интерна. Это он дал мне аммиак.

— Боюсь, что нет, — ответил тот. — Она практически на операционном столе.

— Значит, есть шанс спасти ее? — я схватил его за руку.

Он медленно покачал головой.

— Боюсь, только один шанс из тысячи. Тяжелое сотрясение мозга сопровождалось смещением одного из позвонков. По счастью, доктор Форбс оказался здесь. Если кто и сможет ее спасти, то это он, — интерн поднялся со своего места. — А теперь, мистер Томпсон, я советую вам отправиться домой и хорошо выспаться. Здесь вы ничем помочь не сможете, и при любом исходе следующие несколько дней будут очень загруженными.

— Вы сможете позвонить мне и сообщить о результате операции? — быстро спросил я.

— Я бы на нее не слишком рассчитывал, но я дам вам знать.

Он развернулся и ушел в палату Хелен. Когда дверь была открыта, за ней было видно что-то вроде коляски, только без верха. На этом столике на колесиках находился белый сверток, из которого раздавались стоны. Дрожа от ужаса и накатившей тошноты, я побежал по лестнице и не останавливался, пока не сел в машину и не умчал прочь.

В пути я пришел в себя и вспомнил о том, что, помимо меня, есть и другие люди, которых затрагивает эта трагедия, и которые должны быть извещены. Остановившись у аптеки на углу, я позвонил Мэри. Матери не стоило говорить до тех пор, пока врачи не заверят меня, что она сможет перенести такой удар.

Мэри проявила сочувствие и нежность, не пустившись в пустословные расспросы, как это сделали бы иные женщины. Она только спросила, был ли я на месте аварии, и когда я ответил, что нахожусь в пути, поинтересовалась, не требуется ли мне ее присутствие. Поскольку было уже больше десяти часов вечера, и снова начался дождь, я ответил «нет» и добавил, что приду повидаться с ней утром.

Когда я выходил из телефонной будки, аптекарь с любопытством посмотрел на меня.

— Вы кажетесь ужасно разбитым, — прокомментировал он.

— Мне немного не по себе, — ответил я, кутаясь в плащ.

— Позвольте дать вам кое-что, что приведет вас в порядок, — предложил он. Я согласился, и он, пройдя к полке, высыпал какой-то порошок в стакан. Аптекарь добавил немного воды, и жидкость в стакане весело зашипела. Я залпом выпил ее и, вернувшись в машину, отправился ко второму мосту на Блендесвилл-роуд.

Напиток взбодрил меня, и по пути к месту происшествия я начал перебирать в уме события последних дней, впервые задумавшись, связаны ли они со случившейся трагедией. Капитан Уэдсворт сказал мне, что произошла авария. Мог ли Фрэнк Вудс каким-либо образом быть к ней причастен? Нет, конечно, нет — ведь Хелен была в машине, и он, конечно, не стал бы подвергать опасности ее жизнь. Но ведь Вудс не знал, что она в машине. Он сказал Джиму, чтобы тот приехал один, даже настаивал на этом. Это Джиму пришло в голову взять с собой Хелен.

Мое сердце делало сто ударов в минуту. Теперь, наткнувшись на эту мысль, я всеми фибрами души чувствовал, что Фрэнк Вудс каким-то образом несет ответственность за произошедшее. Я пытался выжать из машины как можно большую скорость. Конечно, место происшествия о чем-то скажет. Я решил изучить каждый дюйм земли в поисках улик. Вудсу придется доказать, что он не имеет никакого отношения к аварии, прежде чем я поверю, что он невиновен.

Я выехал на холм, с которого был виден мост, внезапно занявший такое важное место в моей жизни. Мост лежал внизу холма, на полпути между городом и загородным клубом, в уединенной части трассы. Вокруг не было домов — город был далеко, а почва была совсем не пригодна для ведения сельского хозяйства. Фактически, на пустынном пространстве было лишь одно или два крупных дерева, которые вносили хоть какое-то разнообразие в скалистый пейзаж, состоявший из колючих кустарников. На мосту произошло несколько аварий, случившихся из-за его узости, которая не давала возможности разминуться двум автомобилям. По пути в клуб автомобилисты обычно набирали скорость, спускаясь с холма, и если у моста они встречали встречный автомобиль, то лишь умелое вождение и хорошие тормоза спасали их от аварии. Несколько раз об этом сообщалось властям, но те ничего не предприняли ни для того, чтобы расширить мост, ни для того, чтобы предупредить водителей об опасности.

Достигнув вершины холма, я увидел, что у подножия стоят два автомобиля. Я заметил, что их огни как бы мигают, то есть перед ними ходят люди, заслоняя свет, что уверило меня в том, что собралась небольшая толпа любопытствующих. Приблизившись к ним, я затормозил и остановился на обочине. К моей машине подошел полицейский.

— Инспектор Робинсон, сэр?

— Нет, — ответил я. — Меня зовут Уоррен Томпсон, я зять попавшего в аварию мистера Фельдерсона. Сержант, что произошло?

— Это снова из-за моста, сэр. Я говорил шефу, что с ним надо что-то делать. Это третья авария за полгода. Мы пытались найти второй автомобиль.

— Второй автомобиль?

— Тот, из-за которого мистер Фельдерсон свалился в кювет. Должно быть, он, как обычно, быстро ехал — я уже предупреждал его, как будто знал, что он столкнется с кем-то на мосту. Он слишком быстро затормозил, свалился с дороги и соскользнул в ручей.

Представив себе все это, я вздрогнул. Один из автомобилей развернулся, и его фары осветили колеса перевернутой машины Джима. Она выглядела, как чудовище с переломанным хребтом. Это был огромный фаэтон, ходовая часть которого в результате аварии была перекручена и разбита. Вокруг него собралось несколько человек, они рассматривали автомобиль, подсвечивая себе амбарным фонарем.

— Где были найдены тела? — дрожащим голосом спросил я.

— Миссис Фельдерсон была на берегу. Скорее всего, ее выбросило, когда автомобиль сошел с дороги. Тело мистера Фельдерсона было под машиной.

Хотя меня передернуло при мысли о том, что Джима раздавила такая махина, я все же поблагодарил Бога за то, что его смерть, по-видимому, была мгновенной.

— Сержант, вы знаете, кто их нашел?

Он указал мне на человека, стоявшего у обломков.

— Вот этот человек. Он нашел их и доставил в госпиталь, отправив одного из своих товарищей сообщить о случившемся в полицию.

Очевидно, этот человек услышал наш разговор — он подошел к нам.

— Это инспектор? — спросил он.

— Нет, — ответил я. — Я зять мистера Фельдерсона.

— Ох, извиняюсь! Выражаю глубочайшие соболезнования.

— Спасибо. Можете рассказать, как вы узнали об аварии?

— Я по делам ездил в Блендесвилл и возвращался с группой друзей. Когда мы приблизились к мосту, один из них заметил в ручье перевернутый автомобиль, и мы остановились. Сначала мы нашли миссис Фельдерсон — так как услышали ее стоны. Мы подошли к машине, и, поскольку нас было четверо, мы смогли приподнять ее и вытащить из-под нее мистера Фельдерсона. Мы знали, что женщина еще жива, но никто из нас не был врачом, так что мы не могли понять, жив ли мистер Фельдерсон. Мы отнесли их в наш автомобиль, и поспешили в госпиталь святой Марии, высадив одного из моих друзей у отделения полиции, чтобы он сообщил им о произошедшем. Потом мы вернулись сюда, решив, что можем потребоваться следствию.

— Когда вы ехали по этой дороге, вы видели впереди себя какой-нибудь автомобиль? Какая-нибудь машина, двигавшаяся в ту же сторону, пропустила вас вперед?

— Ехавший перед нами автомобиль свернул на Миллерстаун-роуд где-то за десять минут до того.

— Вы думаете, что та машина была в какой-то степени виновна в аварии?

— Конечно, в нашей ситуации никто не может быть уверен, но я в этом не сомневаюсь. Он умчался от нас.

Пока мы разговаривали, подъехал еще один автомобиль, и наш полисмен сразу же отправился к нему. Сейчас он возвращался к нам в сопровождении низкого, коренастого человека в штатском.

— Я — расследующий это дело инспектор Робинсон, — сказал он. — Это вы обнаружили аварию? — спросил он у моего собеседника.

— Да, инспектор. Меня зовут Пикеринг. Я сотрудник страховой компании.

Он пересказал, как он наткнулся на аварию, человеку в штатском, а тот все это время крутился вокруг автомобиля. В конце он попросил Пикеринга показать, где находились тела.

— Ужасно, ужасно, — повторял инспектор, — страшная авария, действительно страшная, но такого вполне можно ожидать при том, насколько быстро они ездят. Если они так рискуют жизнями…

— Инспектор, — оборвал его я, — за рулем был мой зять. Он, конечно, любил скорость, но никак не был беспечным водителем. До этого он ни разу не попадал в аварии.

Но коротышка буркнул на меня:

— Так всегда бывает. Они рискуют дюжину раз, и это им сходит с рук, а затем — бац!

— И вы не собираетесь искать второй автомобиль?

— Какой автомобиль?

— Двигавшийся навстречу и вызвавший эту аварию.

— Вы знаете о таком автомобиле?

— Он должен был быть. Все случавшиеся здесь аварии происходили при участии двух машин. Тем более что мистер Пикеринг видел автомобиль, развернувшийся обратно за десять минут до аварии.

Робинсон уставился на мистера Пикеринга, как если бы мы с ним сговорились с какой-то противозаконной целью.

— Вы видели такую машину? — рявкнул он на Пикеринга.

— Она свернула с Миллерстаун-роуд и поехала по направлению к городу за десять минут до того, как мы обнаружили тела, — спокойно ответил Пикеринг.

— Почему вы не сказали об этом? — резко спросил детектив. — Как выглядела та машина?

— Это был черный лимузин со спицованными колесами. Я не заметил номер.

Кажется, к инспектору Робинсону вернулось настроение.

— Ну, мы найдем его, — сказал он, потирая руки. — Так-то лучше. Так-то много лучше. Но если бы вы сразу же рассказали мне об этом, то мы бы сэкономили уйму времени.

Он обернулся к полицейскому на мотоцикле.

— Фини, отправляйся в Миллерстаун и разузнай о черном лимузине с колесами на спицах, останавливавшемся здесь между восемью и девятью часами.

К нам подошел ранее незаметный в темноте человек. Это оказался долговязый фермер, он заговорил медленно, но решительно.

— Думаю, могу вам помочь. Этот черный лимузин проезжал через Миллерстаун около половины девятого. Он чуть было не сбил меня.

— Вы живете в Миллерстауне? — спросил инспектор.

— Да! Я пришел посмотреть на аварию.

— Этот автомобиль останавливался в Миллерстауне?

Фермер хихикнул и откашлялся.

— Он даже не притормозил.

— Можете рассказать нам что-нибудь еще? — спросил я.

Инспектор гаркнул на меня:

— Это я веду расследование, мистер… как вас там.

Фермер почесал голову.

— Ну, ничего особенного, как по мне так автомобиль пронесся слишком быстро чтобы толком рассмотреть. Я видел только что в нем полным-полно народу. И еще — у него была разбита лампочка сзади, и не было номерного знака.

— Вы уверены в этом? — спросил инспектор.

— Конечно, уверен, ведь я и пришел чтобы рассказать об этом.

Инспектор снова обратился к Фини, который внимательно слушал в сторонке.

— Фини, пойди скажи шефу, чтобы разослал приказ всем полицейским: выследить черный лимузин с колесами на спицах, разбитым задним габаритом и без номерного знака! — затем инспектор обернулся к фермеру. — Мой друг, благодарю вас за информацию. К завтрашнему вечеру мы найдем эту машину и всех, имеющих к ней отношение. Вот наглецы — сбежали после аварии! Чертовы негодяи — люди умерли, а они удрали! Да я их на гриле поджарю!

Злобный маленький сыщик, быстро перескакивающий с одной версии на другую, напомнил мне собачонку, облаивающую каждый автомобиль.

Я пожелал ему доброй ночи, пожал руку Пикерингу и направился к своей машине, когда подъехал еще один автомобиль. Из него выпрыгнули три человека, и когда они проходили мимо фонаря, я узнал в них Лауренса Брауна и Фреда Пейсли из клуба; третьим был Фрэнк Вудс. Когда я увидел его самоуверенную фигуру, ненависть к нему, казалось, переполнила меня, так что дыхание перехватило. Я не мог отделить его образ от произошедшей трагедии. Когда фермер сказал, что черный лимузин был наполнен мужчинами, я догадался, что Фрэнк Вудс не мог быть одним из них, но все равно я не доверял этому человеку.

Увидев меня, Ларри Браун сжал мою руку.

— Проклятье, старина, даже не могу сказать, насколько я сожалею.

Пейсли похлопал меня по спине.

— Томпсон, если мы можем что-то сделать…

Я покачал головой, из моих глаз потекли слезы. Ребята дали мне понять, как много я потерял. Вудс не присоединился к нам. Он знал, что если попытается выразить мне сочувствие, то после всего произошедшего я могу придушить его за лицемерие.

— Джим умер на месте? — спросил Браун.

— Да. А у Хелен остался лишь один шанс из тысячи.

— Она была здесь? — хором спросили оба. — Нам в клуб позвонили и передали, что Джим погиб, но о том, что она была с ним, мы не знали.

Они переглянулись друг с другом и покосились на Вудса, стоявшего в сторонке, у перевернутого автомобиля.

— Ларри, лучше сразу скажи ему, — пробормотал Пейсли.

— Разве он не знает? — спросил я.

— Конечно, нет, — ответил Браун. — Он же был в клубе вместе с нами. Боюсь, это станет потрясением для него.

Он отошел к Вудсу, взял его за руку, и они ушли во тьму. Мы услышали сдавленный вскрик, и в следующее мгновение Вудс подбежал к нам. Его лицо было искажено от ужаса, а глаза чуть ли не вылезали из орбит.

— Томпсон, скажи, что он лжет! Скажи, что он лжет! — кричал он. — Ведь Хелен не было в той машине?

Старое подозрение вернулось ко мне, и по мне пробежал холодок.

— Это правда, — ответил я. — Миссис Фельдерсон на грани смерти, она в госпитале.

Со сдавленным стоном Вудс опустился на землю, закрыв лицо руками.