Трофей мажора (СИ)

Глава 42

И тут начинается возгорание. Идти некуда. Дым поднимается все выше и выше, перед глазами темная пелена. Горло сжимает спазм, сильное жжение вкупе с испугом, отчего слез становится намного больше. Помещение полностью погрузилось в завесу черноты, огонь не жалеет, пробирается ближе, захватывая пространство всей раздевалки.

Я задыхаюсь.

Это конец.

Последняя мысль, перед тем, как я отключилась.

Что должно быть дальше? Белый свет?

Есть лишь ощущение, что меня поднимают. Чьи-то руки заботливо касаются спины, и я безвольно лечу.

Парю, словно птица.

А еще меня омывает потоком дождя.

Да, это дождь… становится прохладнее…

И парень, склонившийся надо мной. У него вода стекает по волосам, по коже, я вижу прозрачные капельки на пушистых длинных ресницах.

Кто он?

Ангел?

Перед взором мелькают стены, потолок, лица людей. Но почему же так тихо?

Все молчат.

И опять темнота.

Глаза открываю, приподнимаюсь на кушетке и откидываю теплый плед. Оглядываюсь. Похоже, я нахожусь в автомобиле скорой помощи. Рядом, на полке стоит аптечка, прибор для измерения давления, аппарат ивл, парочка скляночек в упаковке, и еще несколько непонятных мне вещиц.

Осматриваю себя, параллельно прижимая ладонь к затылку, чувствую влажность волос, и кривлюсь от сильнейшей тупой боли. Губу закусываю, смаргиваю пелену.

Я в мокрой футболке баскетбольной команды, она длинная, почти касается коленей.

Встаю и плетусь к выходу, мельком слыша ругань на улице. Чуть приоткрываю дверцу и меня тут же слепит сильное солнце. Дождя нет. Похоже, то была противопожарная система, потушившая возгорание.

— Я с ней поеду, — открыв двери полностью и выбравшись наружу, обнаруживаю там взбешенного Илью и бригаду скорой помощи. А еще директора школы, несколько учителей, и толпу зевак. — Я же сказал, я — ее друг! Больше никто не стремится, вы же видите. Нужно, чтобы кто-то находился с ней рядом! Она же испугается, когда очнется…

— Молодой человек, вам нет смысла с ней ехать, так как вы не родственник, вас все равно не пустят в отделение, — яростно перебивает его медицинский работник. — Девушке ничего не грозит, она просто сильно испугалась и потеряла сознание. Она в порядке! Огонь ее не коснулся, никакого вреда не было причинено. Возгорание было минимальным. Пара часов, и она придет в норму. Тоже мне, нашли мученицу! — со смешком.

— Не переживайте, с ней все будет хорошо, ее на четыре часа определят в ВИП-палату лучшей больницы города, за счет средств нашей школы! — звучит гордость в словах вмешавшейся директрисы. — Мы уже пытаемся связаться с ее отцом и сообщить о несчастном случае.

— Эта ученица единственная, кого не успели эвакуировать, я правда не понимаю, почему пожарные датчики на этом периметре не сразу сработали, — объясняет незнакомый солидный человек в костюме какому-то важному мужчине из толпы, то и дело пожимая плечами и активно жестикулируя ладонями. — Мы проведем полную проверку, обещаю вам. Начальник охраны безопасности уже в курсе.

Мужчина в ответ кивает и ведет запись в блокноте.

— Илья, — шатаясь, подхожу к парню, спасшему мне жизнь. — Ты мой герой!

Крепко обнимаю его, он весь мокрый. А потом приподнимаюсь на носочках, и потянув его за ворот наспех накинутой рубашки, шепчу:

— Как же мне тебя отблагодарить?

— Ну что ты? За что благодарить? Я ничего не сделал, — он смущается. — Я отдал тебе свою футболку, не открывать же вид твоего пикантного нижнего белья каждому встречному. А то и здесь прозвище подхватят, — подмигивает мне, стараясь улыбнуться, но выходит у него не так обнадеживающе, как раньше. — Пока я вызвал скорую помощь … пока они приехали … я реально очень переживал за тебя… ты больше так не делай, Покемон… как же ты так… напугала тут всех…

— Больше не буду, — обещаю ему.

Какой же он замечательный. Такое сделал для меня, и не возгордился. А еще волнуется, чтобы меня не обижали и не давали прозвища. Но разве какие-то глупые слова имеют сейчас значение? Моя жизнь была на кону. А он… мой герой.

Мой Ангел.

Все молчат, с интересом наблюдают за нами. Директриса рядом мельтешит, очки на переносице часто поправляет, нервничает и багровеет.

— Да уж, извольте, милая, так больше не делать! — строго отчитывает меня. — Конечно, и наша вина есть, но… минимальная. Датчики, по неизвестным на данный момент причинам, не сразу сработали, но и вы тоже… бежать надо было, а не в обморок падать! Что ж вы… Красна-девица! А в случае вашей смерти, вину бы полностью на нас возложили! Деточка, вы хотя бы понимаете, что натворили?! Сколько мне теперь отчетов заполнять!

— Я же не виновата…

— Мы еще с вами это обсудим! — перебивает меня. — А пока что поедете отдыхать в больницу. Мы оплатили вам четыре часа пребывания в ВИП-палате, и обед, — повторяет она уже для меня. — Так что… цените нашу доброту!

Гордо поворачивается на каблуках и уходит. За что же она на меня злится? Разве есть в этом моя вина?

— Мне не нужно в больницу… и… обед… — последнее звучит особенно дико.

Я теряюсь.

— Не глупи, — шипит на меня Илья. — Не отказывайся. Там тебя осмотрят квалифицированные работники, капельницу, если нужно поставят… или… что там еще делают… Тьфу, сам не знаю. Слушай, я понимаю, я этих медичек тоже на дух не переношу, — ловит неприязненный взгляд медсестры и понижает голос. — Но сейчас это необходимо. Это твое здоровье, пойми.

Киваю ему. В принципе, он прав.

А ведь директор не в курсе, что меня заперли Люба с подружками. Но я ей все расскажу! Я не буду молчать!

Пусть Люба понесет заслуженное наказание. Я уверена, поджог — ее рук дело. Она хотела меня проучить, сказала, что детские игры закончились. Но это покушение! Как же так можно…

Что она там плела?

«На третий раз не вырвешься».

Она мне напрямую угрожала. Это что значит?

Значит, она знала, что пожарные датчики все же сработают и пожар будет ликвидирован. Знала, что меня удастся спасти.

Это был первый раз, мне удалось остаться невредимой.

Что будет во второй раз?

И на третий раз она мне не даст сбежать?

У меня голова идет кругом.

Я все, все, все о ней доложу! Это моя безопасность. Я должна за себя постоять.

— Я не могу с тобой поехать… мне не разрешают… в палату не пустят сказали. Не положено. Нельзя, — сбивчиво объясняет Илья.

Отвлекаюсь от своих мыслей, поднимаю голову и смотрю на него. Улыбаюсь.

— Я слышала, не переживай. Илья, спасибо тебе за все.

Продолжая стоять рядом с ним, поворачиваюсь, смотря на взбудораженную толпу зевак. Мои одноклассники собрались кучкой, болтают о своем. Некоторые промокли, накинули полотенца. Веду фокус дальше, и встречаюсь глазами с Антоном.

Он выходит из толпы, очень злой и напряженный. Тоже весь мокрый. А еще дышит тяжело. Будто пробежал огромную дистанцию.

Мажет нас с Ильей острым, пронизывающим, словно кинжал, взглядом. На моей футболке задерживается, сглатывает. Его кадык дергается, он усмехается.

И я не могу от него внимания оторвать.

И снова…

Глаза в глаза.

От этого льда у меня дыхание обрывается.

— Вот говорил же, их наедине не оставлять! — звонко орет на всю улицу Паша, указывая на меня и Илью. И наш зрительный контакт с Антоном прерывается. — Предупреждал, будет потоп! И вот вам, пожалуйста! Залили, к чертям, всю школу…

Раздается смех, мы с Ильей тоже смеяться начинаем.

— Так, вы едете? — раздраженно интересуется водитель скорой помощи. — Или миловаться изволите? Только давайте, продолжайте без нас!

— Еду, — киваю ему. — Сейчас.

Поворачиваюсь к Илье:

— Я тебе футболку на игру успею принести, ты не переживай.

— Это ты не переживай, у меня запасная есть, — улыбается он. — Носи, это мой тебе подарок. И не болей… береги себя.

Я возвращаюсь в машину, со мной — младший фельдшер и медсестра, (насколько я смогла выяснить из разговора). Они садятся напротив меня, на вторую кушетку. А старший фельдшер, по-видимому — спереди, с водителем.

Перед тем, как дверь закрывается, я вижу, что школьники расходятся. Толпа редеет.

Мы отъезжаем буквально немного, и тут машина резко останавливается. Водитель снова открывает дверь и говорит:

— Борь, Ань, выходите, — рукой им машет.

— В смысле? — спрашивает фельдшер. — Что случилось?

— Потом объясню.

Они выходят, а я удивленно смотрю на них. Неужели, я одна поеду? С другой стороны, так лучше. Поуютнее. Эти медики такие грубые. Мне было с ними немного некомфортно.

Но нет.

Я ошиблась.

Не одна.

В кабину уверенно залезает Антон, после чего двери за ним закрывают.

Он садится напротив меня, и усмехается. Надменно и величественно, ну, как он собственно и умеет. Бывает ли по-другому?

— Но так нельзя! — возмущаюсь я. — А они как же?

— Не знаю, — безразлично пожимает плечами. — На такси, может.

— Так сказали же, не положено сопровождающих! Антон, нельзя…

— Да что ты заладила, нельзя, нельзя… Для меня такого слова не существует, неМалявка.

— Ты просто невыносим! — озвучиваю ему свой гневный вердикт.

— Не Твой Герой, — подначивает он меня.

Молчу.

Игнор, игнор, игнор.

— А у вас с Ильей очень близкие отношения, да? Покемон…

И сверкает так зло глазами, словно я его предала. О чем он? Что себе там удумал?

Ничего не поняла.

Я отворачиваюсь от него. Ноги закидываю на кушетку, коленки подгибаю.

Но тут вижу, что футболка задралась, оголив бедра, открывая часть моего милейшего белья с покемонами. Смущенно поправляю, окинув взглядом Антона, и успеваю отметить про себя, что он все заметил. И этот взгляд мой тут же поймал, при этом бровь выгнул и улыбнулся одним уголком губ.

— Хм, — бросает он с неоднозначной ухмылкой, отчего мне становится до крайности неловко и жарко. — Я очень надеюсь, что и он увидел также, случайно… в иное мне верить слишком противно. Только… знаю, какая ты у меня невинная. Но если я выясню что-то… будет плохо всем.

Боже, что он такое говорит?

Что за мерзкие намеки?

Боже, боже, боже…

Мне становится слишком душно, щеки начинают полыхать.

— Не смотри на меня! Я не хочу, чтобы ты смотрел! — зардевшись, отворачиваюсь к стенке.

Футболку сильнее натягиваю, до самых щиколоток, подтягивая при этом колени выше. Благо, размер позволяет.

И для достоверности еще и пледом накрываюсь. Укутываюсь, почти до ушей. Зарываюсь в кокон.

— Не жарко? — спокойно интересуется придурок.

— Холодно, — бубню, и отчего то мой голос звучит очень обиженно.

— Давай согрею.

Он вдруг пересаживается ко мне и обнимает. Меня, запутанную в футболку и плед, словно маленького котенка к себе прижимает, так крепко, почти до хруста. Я голову поворачиваюсь, его лицо совсем близко, его губы задевают кожу щеки и оставляют свои горячие следы.

Сердце полыхает в ритме танго.

И вырваться никак, сама себя замуровала.

Его дыхание жаркое и приятное, со сладковатым привкусом, все еще блуждающим на губах. Еще с тех пор. Когда он меня целовал. Такой притягательный и такой далекий вкус.

Он всю меня обвалакивает.

Так хочется снова ощутить, и на меня наваливается это ужасное, тягучее, дурманящее помутнение.

Дыхание с шумом срывается, затем — стопорится.

Ох, как же я это ненавижу.

И как же я это люблю.

Это состояние, когда во мне вспыхивает искра.

Один…

Два…

Вот-вот столкнемся.

Глаза прикрываю и…

И отворачиваюсь.

Должна держать оборону.

А он пальцами меня за подбородок берет и лицом к себе поворачивает.

— Варь, — шепчет с хрипотцой в голосе.

— Ммм?

— Давай считать вместе…

— Что?

— Один, — наклоняется ближе, лбом в мой лоб вплотную утыкаясь. — Два, — сипит на придыхании, почти губами губ касаясь. — Три, — звучит невесомо, и мягко целует.

Он меня целует…

Голова кружится.

Короткий нежный поцелуй, запускающий цепь нескончаемых мурашек на коже.

Но я все прекращаю, вновь отворачиваясь.

А когда он руки отнимает, отпуская меня, зарываюсь в плед еще и лицом.

Ну все, спряталась.

«Я в домике».

И я вся дрожу. Лихорадочно путаюсь в мыслях. Снова себя предала.

Этот Дьявол меня околдовал.

А он ничего не говорит. Слышу только, как вздыхает.

Машина останавливается.

А потом дверь отворяется.

— Можете выходить, — вежливо говорит фельдшер. — Антон, вы с ней пойдете? В палату?

— Ага.

— Но ее еще нужно оформить. Вам двухместную? Вы останетесь ночевать?

— Да.

— Нет, — быстро выныриваю из своей «конуры». — Конечно, нет! Я вообще здесь всего на четыре часа, о какой ночи идет речь? Мне ваша больница вообще не по карману! И… Мне в школу завтра!

— Я оплачу… хоть на сутки, хоть на неделю. Главное, чтобы ты была здорова.

— А зачем?! — кричу на него. — Я себя отлично чувствую! Я не больная!

— Вы такой стресс пережили, — сочувственно говорит фельдшер. — В обморок упали…

— Вы же пятнадцать минут назад моему другу утверждали, что я в порядке! Что я вам тут, мученица?!

Он горло прочищает и отворачивается.

— Ну как хотите, — кидает вяло. — В порядке, так в порядке…

— Варь пойдем, — зовет Антон.

— Не на всю ночь, — упрямо твержу.

— На четыре часа, — закатывает глаза. — Я просто рядом буду…