ТТТ

– Интересно, кто же это был и куда путь держал? – подозрительно проворчал Сашка. – Не наши ли конкуренты?

– Хорошо, если это был всего лишь мишка косолапый, – поддержала его Марина. – Я, ребята, понемногу узнаю эти места. Скоро, по-моему, здесь должен быть резкий поворот тропы влево и за ним каменная осыпь, в которой тогда прятался вход в пещеру.

Они прошли ещё немного, затем тропа действительно резко отвернула в сторону, но за поворотом, вместо осыпи, ребятам открылся земляной отвал на крутом склоне горы с чёрной дырой пещерного входа. На подсохшей буровато-серой глине отчётливо виднелись следы новых кроссовок.

– Да, теперь картина преступления ясна, как на полотнах художников-реалистов, – проворчал Паша, протирая запылённые очки. – Увы, нас всё-таки опередили наши проворные конкуренты, но не много же они успели. Им, к нашей удаче, помешал наш друг Батти, который где-то там, в пещере, сейчас страдает от коварной злодейской пули. Симба, молодец, вовремя он вытащил нас сюда.

Саша подошёл к зловеще чернеющему входу, просунул голову в пещеру, прислушался.

– Темно, как у негра в среднем ухе. Ни света, ни звука, только сыростью тянет и землёй пахнет. Паша, что делать будем?

– Проверим снаряжение, подготовим фонари, верёвки, ножи на всякий случай и будем спускаться. Впереди пойдёшь, конечно, ты, Саша. У тебя зрение получше, и реакция порезче. А я с Мариной прикрою тылы. Мариша, правильно я говорю?

– Всё правильно. Время идёт и нам надо торопиться. Сейчас короткий привал для подготовки, как Паша сказал, и спускаемся в нашу старую знакомую, уже неоднократно обжитую нами пещеру. Честное слово, чувство такое, как будто я пришла в старый свой заброшенный, захламленный, но любимый дом.

Ребята скоренько разложили рюкзачки. Проверили снаряжение, подготовили фонари, хлебнули из Марининого рюкзачка кока-колы и подошли к откопанному входу в пещеру.

– Тогда здесь осыпь была из крупных глыб и среди них лаз в пещеру. А теперь всё сравнялось, заросло травой. Интересно, и как это наши монахи-конкуренты нашли это место. Не иначе, Эборг им помог, оставил какие-то ориентиры. Значит «Марин Голд» точно там прячется, если эти «святые кроты» здесь наследили. Вперёд, ребята, я уверена, что нас ждёт измученный тяжкими ранами друг Батти.

Первым, как и решили, в чёрный лаз нырнул Сашка. За ним аккуратно спустилась Марина, а замкнул экспедицию внимательный и осторожный Паша. Сразу пришлось включить фонари. Вокруг был серый мрачный известняк. Сначала проход был завален камнями, местами замыт сочащейся со стен влагой, затем он понемногу очистился, стало чуть посуше, и идти стало полегче. Ребята осторожно пробирались вперёд, внимательно осматривая путь впереди себя. Ход был неудобный, узкий, извилистый, с прыгающим потолком. То он нависал столь низко, что ребятам приходилось карабкаться едва не на четвереньках, то вдруг поднимался столь высоко, что луч фонаря едва достигал его в вечной темноте. Было понятно, что ход наследовал естественную карстовую систему и давно уже не использовался. Кое-где в сухих углах ребята замечали сложенные горкой берестяные факелы, иногда встречалось истлевшее тряпьё, остатки факелов, в одном тупичке ребята обнаружили горку пожелтевших потрескавшихся горелых костей.

– Значит, скоро столовая, – решил Паша. – А это остатки пышного ужина, может, именно того, которым провожали тебя, Марина.

– О, возможно, – с восторгом откликнулась Марина, осторожно обходя крупный обломок известняка, вывалившийся откуда-то сверху. – Унушу устроил мне тогда такие пышные проводы. Всё племя праздновало великую победу над дикими кочевниками, а победительницей признали меня, богиню Марину. Мы всем племенем за два дня съели полностью попавшего в ловушку молодого сохатого и нескольких свиней, подбитых охотниками из лёгких и удобных, а главное – прицельных арбалетов, подаренных им тоже богиней Марину, – лукаво похвасталась она, хотела продолжить, но её перебил не то стон, не то протяжный хрип. Ребята насторожились.

– Это Батти. – И разом закричали: – Батти! Батти! Это мы. Где ты?

В ответ послышался неясный шум и глухое нечленораздельное ворчание. Затем всё стихло.