ТТТ

10. «Нехорошая квартира»

Совещание в «нехорошей» квартире на Пограничной было назначено на позднее утро следующего после позорного бегства из пещеры дня. Чернобородый Ахмед сидел, развалившись в привинченном к полу кресле возле закрытого листами ДСП окна и с мрачным любопытством наблюдал, как суетливый Ал, подпрыгивая, пытается достать до телевизора на потолке ножкой венского стула. В это самое время на цветном экране знойный «мучачо» из бразильского сериала пытался соблазнить ослепительную брюнетку в алом купальнике. Закалённому в боях за чистоту веры Алквиллу выдержать подобный дьявольский соблазн было просто невозможно. Когда настойчивый «мачо» долгим паучьим поцелуем надолго парализовал красотку, и сцена стала двигаться к финалу, измученный диаволом Ал в отчаянном прыжке достиг-таки парящего под потолком «Хитачи» и изо всех сил треснул его по пылающему бронзовыми телами экрану. Экран испуганно заморгал, что вывело Ахмеда из себя. Он встал и, мягко отобрав у воинствующего миссионера ножку стула, крепко стукнул его ею по голове.

– Чего прыгаешь? Кенгуру, что ли? Думать надо, а ты скачешь, как мартишка, – спокойно вымолвил чернобородый защитник телеэкрана и сел на прежнее место. В руках он озабоченно крутил остроносую бамбуковую стрелу, внезапно вонзившуюся ему в шикарную ковбойскую шляпу вчера во мраке загадочной пещеры под горой Сестра.

С этой злополучной стрелой он сегодня побывал в городском музее, где милая научная сотрудница спокойно ему объяснила, что это очень искусная подделка под боевые стрелы монгольской конницы времён Чингисхана.

– Стрела вполне могла бы быть и подлинной, но сохранность её такова, будто её только вчера вынули из колчана.

– Вот вчера её и вынули, – мрачно вымолвил Ахмед. – Эта самая подделка вчера мне чуть в башку не попала. Еле ноги унёс от дикарей с луками.

Он не ответил на молчаливый вопрос в глазах милого историка, взял у неё из рук свой экспонат и пошёл восвояси. Теперь же, глядя на сидящего в углу, обиженно отвернувшегося от телевизора и почёсывающего шишку на голове телененавистника, Ахмед усиленно размышлял о вчерашних приключениях в пещере, о том, почему вдруг в подземной мгле перед ними, откуда ни возьмись, появились какие-то дикие монголы с копьями, луками и стрелами, которые первыми же точными попаданиями стрел разом погасили свет слепящих их фонарей, о том, как в темноте вокруг них тотчас зашелестели летящие мимо смертельные стрелы, как они, спотыкаясь в полумгле, освещаемой лишь чадящими факелами преследователей, бежали к выходу, как он, Ахмед, выхватив из кармана пистолет, открыл по преследователям отчаянную стрельбу, забыв, что это оружие Дэна с холостыми патронами, как драпала вся их перепуганная тройка прочь от пещеры, и как он, случайно обернувшись, увидел позади выскочивших из чёрного пещерного входа троих, вооружённых допотопными луками и ятаганами, монголов в меховых жилетках на голое грязное тело.

Но откуда взялись эти дикие сыны степей в окрестностях Находки в начале двадцать первого века, сколько их там, что они ищут во глубине пещеры мрачной? Уж не эту ли золотую статую, тридцать пять процентов от которой, если не больше, уже принадлежит ему? Куда подевались те подростки, которые прошли в пещеру на полдня раньше их? Да и где же, наконец, сама «золотая баба», которую спрятал в пещере, по словам хитреца Дэна, какой-то полужидкий инопланетянин?

Столько вопросов, на которые надо найти ответы, а разгадка находится в пещере, но идти туда очень непросто. Надо придумать какой-либо способ безопасного путешествия по пещере, чтобы никто не смог им помешать достичь своих целей, но что это за способ? От его компаньонов толку немного, но Дэн знает больше, чем говорит, он ещё пригодится, а полоумный Ал вовсе не опасен, пусть себе борется с унитазами во славу господа.

И вдруг Ахмеда пронзила стремительная здравая мысль. Он понял, что придумал способ, как проникнуть в пещеру и перехитрить соперников. Он приказал компаньонам сидеть в квартире до его прихода, ничего не предпринимать самостоятельно, и, погрозив внушительным кулаком всё ещё почёсывающему шишку на темечке Алу, быстро покинул «нехорошую» квартиру и снова отправился в городской музей к милой историчке.

На следующее утро он появился в квартире компаньонов чисто выбритый, приказал им тоже побриться, посадил их в ожидавший во дворе джип, и они лихо покатили вниз по Пограничной. Примерно через час шустрый молоденький бурундучок, живший в дупле старой разлапистой берёзы близ зияющего чёрным провалом входа в пещеру на крутом склоне Сестры увидел странную картину.

Возле входа в пещеру появились три необычных типа. Были они в меховых жилетках без рукавов, в мягких кожаных сапогах, опять же в кожаных широких штанах на завязках, на головах у них небрежно сидели меховые шапочки, но самое странное было у них за спиной, где у каждого торчала какая-то кривая палка, перетянутая тонким узким шнуром. В кожаной сумке за спиной торчало несколько бамбуковых палочек с острыми наконечниками и несколько берестяных факелов. Они потоптались перед входом в пещеру, перекрестились на восток, затем один за другим дружно нырнули в тёмный провал пещеры. Бурундучок никогда не видел ничего похожего. Он тревожно пискнул, и, подняв к зениту свой пушистый хвост, тремя прыжками скрылся в родном дупле.

Но ты, мой понятливый читатель, конечно, догадался, что это опять была наша отчаянная троица, предпринявшая очередную попытку разгадки пещерных тайн горы Сестра. Впереди, энергично и решительно, с берестяным факелом в руках, вышагивал сам Ахмед. Сорок килограммов чистого золота, к которым он уже успел привыкнуть, как к своим кровным, заставили его отбросить все тревоги и опасения. Внешне он выглядел вылитым монголом, мешала лишь синева на выбритых щеках, которую он тщетно пытался скрыть дамской пудрой, отчего вид имел несколько сомнительный и странный, как пегий конь в камуфляже. Он осторожно вышагивал по тёмному извилистому проходу, неся за спиной туго натянутый роскошный спортивный лук французского производства, левой рукой придерживая на бедре спортивный кожаный колчан со стрелами.

За ним едва поспевал мрачный Дэн. Он тоже несколько напоминал среднестатистического монгола в своей меховой тюбетейке и тужурке, но разрез глаз и золотые фиксы во рту могли заставить зрителя в этом усомниться. Последним в этой странной резвой троице семенил долговязый Ал. Длинный и худющий, в своём бутафорском наряде он более всего напоминал огородное пугало в жилетке, зло перебирающее ногами за своими целеустремлёнными спутниками. Длинный лук за его спиной вечно цеплялся за стены прохода, а большущий колчан ритмично постукивал его по тощему заду, поскольку придерживать его он не мог, так как в левой руке он нёс свой неразлучный огромный серебряный крест, а правой механически перекрещивал спины своих впереди вышагивающих спутников.

Они прошли в полном молчании около получаса и вскоре подошли к пересечению нескольких ходов, образующих некое подобие крупного зала. Ахмед, не зная, в какой из отвилков свернуть, остановился в раздумье, поджёг свежий берестяный факел и нагнулся с ним, пытаясь разглядеть свежие следы на полу пещеры. Два его спутника подошли к нему поближе и тоже стали пристально смотреть на пол, бог знает, что там высматривая. На сером, грязном и пыльном полу были видны многочисленные следы гостей этой необыкновенной пещеры. Здесь видны были следы мягких сапог с подошвой из лосиной шкуры истинных хозяев пещеры – воинов племени Белого Леопарда, местами их перекрывали следы остроносых монгольских ичигов из грубой верблюжьей кожи. Но самое странное было в том, что иногда суетливые следы былых времён перекрывали ребристые отпечатки современных кроссовок фирмы «Адидас». Вовсе не глупый человек, Ахмед, увидев эти исторические несоответствия, многозначительно приподнял брови и понимающе покачал головой. Он понял, что не все ещё сюрпризы встретились на пути его отважной поисковой группы. И как он был прав в этом. Пока они все внимательно изучали отпечатки сапог на пыльном полу пещеры, вокруг них вдруг резко посветлело.

Они подняли глаза и с ужасом увидели лес копий и стрел, нацеленный на них со всех сторон. Правая рука Ахмеда потянулась было к пистолету в заднем кармане брюк, но, тотчас осознав бесполезность этой попытки отчаяния, он вернул её вверх, как и все его компаньоны. Они стояли, нелепо воздев руки вверх, суетливо озирая своих пленителей. Их окружала плотная группа людей, но, увы, это были не монголы.

На них в упор с ненавистью и презрением смотрели люди азиатского облика, но одетые в почти современные кожаные куртки, холщёвые брюки, аккуратные сапожки, чем-то напоминающие кроссовки, вооружённые либо длинными бамбуковыми пиками, либо, на удивление – диковинными арбалетами. С левой стороны каждого из них, в области сердца, был пришит небольшой лоскутик белого пышного меха.

– Кто вы? – спросил их Ахмед.

Но вместо ответа к ним из толпы молча вышло несколько воинов. Они крепко связали пленникам руки кожаными тонкими ремешками. У них отобрали бутафорское вооружение. Воины с уважением взяли в руки отобранный у Ахмеда спортивный лук, поцокали языками и восхищённо покачали головами, отдавая дань красоте и изяществу изделия фирмы «Пума». Они весело посмеялись над луком мрачно озиравшегося и тихо чертыхающегося Дэна, а лук Ала небрежно забросили в дальний тёмный угол, как простой хлам. Затем пленникам приказали развернуться и быстро повели их по одному из тёмных ходов куда-то в неведомую глубину горы.