В мире животных

Эксперименты и открытия

Наш путь лежит в знаменитый Академгородок, который находится в Новосибирской области. Мы договорились о встрече с известным ученым, доктором биологических наук Дмитрием Владимировичем Терновским. Он уже более 40 лет изучает семейство куницеобразных — самое многочисленное в отряде хищных млекопитающих. Из 19 видов этого семейства наиболее известные — соболь и горностай, ласка и колонок, перевязка и куница, росомаха и барсук, хорьки — светлый, черный, фуро, норки — европейская и американская, выдра и др. Всех этих животных можно увидеть и в лаборатории ученого — в вольерах и клетках довольно большого вивария, который сооружен в лесу рядом с лабораторным корпусом. В нем более 800 особей различных видов куницеобразных. За этим хлопотливым хозяйством Дмитрию Владимировичу помогает ухаживать его жена Юлия Григорьевна. Она тоже специалист по этой группе животных, кандидат биологических наук.

Беседуем с супругами Терновскими о роли и значении куницеобразных в природе, их численности, проблемах охраны.

Семейство объединяет самых ценных пушных зверей, достаточно назвать их «короля» — соболя. Шкурки норок, соболей, горностаев и куниц пользуются неограниченным спросом на мировом пушном рынке. Издавна наша страна славилась своим пушным богатством. Особенно много этих зверьков было в Сибири. Но в настоящее время заготовка шкурок многих куницеобразных там резко снизилась. Необходимо восстановить численность пушных зверьков.

С чего начинать? «С всестороннего изучения биологии куницеобразных, — отвечает Терновский. — Нужно исследовать все закономерности развития семейства — от рождения до взрослого состояния. Собрать все данные морфологии этой группы животных».

Когда Дмитрий Владимирович только приступал к изучению этих зверьков, в биологии куницеобразных было очень много «белых пятен». В 1942 году Терновский окончил институт, затем был фронт. Вернулся он сюда в 1946 году, и с тех пор его научная деятельность уже не прерывалась. «Я самый ветеранистый здесь», — шутит Дмитрий Владимирович.

Изучать куницеобразных в природных условиях трудно. Очень они шустрые и образ жизни ведут скрытный. Поэтому пришла идея соорудить виварий. Он был построен в 1967 году. Огромного труда стоило поймать ласок и горностаев, хорьков и норок, соболей, куниц, колонков, росомаху, а еще труднее было создать им все условия для нормальной жизни.

Дмитрий Владимирович вспоминал, с какими трудностями собирал коллекцию. Сам он полевик, много работал в тайге. Спал в лесу в сорокаградусный мороз. Разводил костер, когда гасли угли, сверху накладывал ветки с полметра толщиной, ложился на эту «перину» и накрывался плащ-накидкой. За день приходилось топать по тайге километров по пятьдесят. Молодой был, выносливый. Шел налегке, в мягкой обуви из прочной оленьей шкуры. И каждый раз приносил какую-нибудь зверушку, а то и несколько. Коллекцию куницеобразных, которую он собрал, можно назвать уникальной. Такой больше нет в нашей стране, даже в лучших зоопарках.

Терновский приглашает посетить виварий. Здание довольно большое — метров тридцать на сорок, обнесено высоким сетчатым забором и сверху сетка — на случай, если какому-нибудь зверьку захочется выбраться из клетки. Виварий сооружен в лесу, но здесь очень чисто, все хорошо распланировано, свободный доступ к любой клетке и вольере. Подходим к одной из клеток. Из укрытия показалась мордашка симпатичного зверька. Интересно: кто-то пришел.

— Что за красавец? Не доводилось такого видеть.

— Колонок. Этих зверьков, я уверен, не видели не только вы, но и многие художники. А ведь их кисти сделаны из меха колонка.

Колонок молнией промчался по клетке. Очень юркий зверек. В длину он около 20 сантиметров, такой же длины хвост.

— Беспокоится о своем потомстве. Хотите взглянуть на малышей?

Дмитрий Владимирович открыл деревянную крышку гнездовой камеры — и мы увидели пятерых малышей. Одни еще с закрытыми глазами, другие уже зрячие.

— Сколько им?

— Около месяца.

— Кто из родителей воспитывает малышей?

— В основном мать. Она ловко делает им массаж, чтобы у них был хороший аппетит.

— Где обитают колонки?

— Этот зверек — чисто сибирский вид, распространен лишь до Урала. Предпочитает гористую местность с поймами мелких рек, но охотится только на суше. Настоящий таежный житель. Самка в природе приносит, как правило, одно потомство в год, а у нас ежегодно дает по два потомства.

Полюбовались мы и соболями, живущими в просторной клетке. Стоило попасть одному зверьку в зону солнечного луча, как мех его заискрился. Это признак хорошего состояния животного.

У этих соболей темный окрас меха — самый ценный. Обычно таких называют «соболь подлеморья». Такими соболями славится Баргузинский заповедник, что у Байкала.

Россия всегда славилась соболями. В четырнадцатом и пятнадцатом веках они встречались практически по всей лесной зоне. Но неумеренный промысел привел к тому, что к началу двадцатого столетия соболь был почти уничтожен в сибирской тайге, и над ним нависла угроза исчезновения с лица Земли. Остро встал вопрос о запрете охоты на соболя. В 1916 году для его охраны были организованы заповедники, вначале на Байкале, а позже на Урале.

Заповедники сыграли огромную роль в восстановлении численности зверьков. В Сибири своим возрождением соболь обязан Баргузинскому заповеднику. Оттуда зверек стал распространяться по тайге. В целях реакклиматизации отловили и вывезли в новые места почти 20 тысяч соболей. Результаты таких усилий не замедлили сказаться. К 1961 году соболь полностью восстановил свой былой ареал, который занимал к началу семнадцатого века. Тогда был разрешен и промысел.

Успехи в восстановлении численности соболя поразительны, но, по мнению Терновских, еще нельзя считать, что с этим зверем у нас все благополучно. Появились тревожные симптомы, что мы стали изымать из природы особей больше, чем их воспроизводится. А ведь подорвать численность того или иного вида значительно легче, чем восстановить ее. Вот это и беспокоит Терновских.

Куницеобразные влияют на численность многих животных. Например, светлый хорек наиболее приспособлен к охоте на сусликов и обыкновенных хомяков, горностай — на водных крыс, ласка — на мелких полевок, куница — на мышевидных грызунов и птиц.

Дмитрий Владимирович показал нам куниц. Куницы — это целый род млекопитающих. Они обитают в Северной Америке и Евразии. Всего их в мировой фауне восемь видов, а у нас обитают четыре: соболь, харза, лесная и каменная куницы.

Мы остановились у клетки, где находились лесные куницы. Окрас меха у них темно-коричневый с палево-белесой подпушью, на горле и части груди белое, светло-желтое или оранжевое пятно, конечности темные. Эту куницу Дмитрий Владимирович называл желтодушкой — за окрас пятна на груди.

Куница — великолепный древолаз. Активна она ночью, но нередко охотится и днем. Ее добыча — различные мышевидные грызуны и пернатые обитатели леса. Терновский говорит, что и быстрая белка попадается ей на обед. Не пройдет куница мимо жилища лесных пчел, попытается добыть ароматные соты. Недостаток животной пищи восполняет различными ягодами — черникой, брусникой, рябиной. При обилии корма устраивает на черный день кладовые в дуплах деревьев, муравейниках и беличьих гайнах. Для отдыха зверек тоже использует сухие дупла старых деревьев, беличьи гнезда, гнилые пни.

Гон у куницы в июле — августе, а в апреле или мае на свет появляются от двух до шести незрячих детенышей. Прозревают они в месячном возрасте. В августе малыши покидают родительский дом и приступают к самостоятельному образу жизни.

Дмитрий Владимирович подвел нас к небольшой клетке.

— Здесь обитает ласка — маленький хищник из семейства куницеобразных. И вообще ласка — самый мелкий хищник на Земле.

Хозяин клетки не заставил нас долго ждать. Тельце у ласки очень узкое, а шея такой же ширины, как и туловище. Из-за этого зверек кажется особенно длинным.

— Какой длины ласка?

— От 13 до 25 сантиметров, но кажется очень длинной.

— Всегда у нее такая окраска — красновато-бурая?

— Только летом, зимой же шубка станет белой.

— Только у нас живет этот зверек?

— Встречается и в Северной Америке. А у нас обитает на больших пространствах Евразии, исключая южные районы. Это самый массовый хищник.

— На кого же он охотится?

— В основном на мелких грызунов, чаще на полевок.

— Если это самый массовый из хищников, то, очевидно, часты его встречи с человеком?

— Зимой следы ласки часто можно увидеть в поселках. Она устраивается в поленницах дров и сараях. Человека не боится. Нередко поднимается на задние лапки, чтобы лучше рассмотреть проходящих мимо людей.

В коллекции Дмитрия Владимировича есть и хорьки: черный, или лесной, и светлый, или степной. Это довольно крупные хищники: длина тела до 48, а хвост до 16 сантиметров.

Мы наблюдали за светлыми хорьками. Они очень игривы. В природе мастерски роют норы, но чаще предпочитают уже готовые. Хорьки — отменные охотники, их добыча суслики и обыкновенные хомяки.

Юлия Григорьевна принесла зверька величиной с хорька, но необычно окрашенного.

— Кого вы нам принесли? Представьте это чудо природы.

— Не узнаете? Помните знаменитую картину «Дама с горностаем»?

— Конечно.

— Именно этот зверек изображен на картине. Но это не горностай, а фуро — альбинос черного хорька.

— Видимо, можно простить художнику ошибку в названии зверька.

Изобразил он его превосходно. А знание куницеобразных в то время, очевидно, было не на высоте.

— Уж очень фуро беспокоится.

— Столько незнакомых людей вокруг, а рядом малыши.

Юлия Григорьевна отнесла зверька в клетку.

— Сколько ему?

— Два года. Это молодая мать. Кстати, она очень хорошо воспитывает не только своих, но и чужих малышей. Мы давали ей на воспитание детенышей европейской норки, и она их приняла.

— Это характерно для куницеобразных?

— Не для всех. Хорошая воспитательница норка. Она принимает детенышей разных куницеобразных.

— Ну что же, время познакомиться и с горностаем.

Дмитрий Владимирович направился к клетке, где обитают горностаи — стройные, маленькие зверьки, чуть больше ласок. Длина их тела чуть больше 30 сантиметров. Летом окраска меха у горностая буроватая, а зимой — белая, только кончик хвоста всегда черный.

— Зверек королевский, — с любовью глядя на горностая, говорит Терновский. — Из их шкурок шили королевские мантии.

— На кого горностаи охотятся в природе?

— Основной их корм — водяные крысы, но добывают они и мышей, кротов, различных птиц, ящериц и даже змей. В годы, когда мышей и крыс маловато, разоряют большое число гнезд. Охотятся они большей частью ночью, но нередко и днем.

— Как они размножаются в неволе?

— Считается, что плохо. Но у нас они постоянно дают приплод — до 14 малышей в выводке.

— Дмитрий Владимирович, этот горностай какой-то злобный, все время урчит и шипит на нас.

— Это для него характерно: злобный, дикий зверек. Работать с горностаями тяжело. Они плохо приручаются.

— И видимо, здорово кусаются. У вас руки в покусах и ссадинах.

— В моих руках побывали не только горностаи. Но нужно сказать, что эти совсем не боятся людей. Увидеть их в природе нетрудно.

Наблюдая за жизнью горностаев, Дмитрию Владимировичу удалось обнаружить необычную закономерность в их биологии. В природе нет ни одного вида, у которого половая функция появлялась бы раньше, чем зрительная и слуховая, особенно если малыши еще кормятся молоком матери. А для горностая характерно чрезвычайно раннее половое созревание — в возрасте до 20 дней. Это феноменальное явление в мире живой природы. По наблюдениям Терновского, были отмечены случаи покрытия самцами 12-дневных самок, вес которых составляет всего 17 процентов веса взрослых.

У других видов молодые самки становятся половозрелыми по достижении веса взрослых особей.

Дмитрий Владимирович немало думал над природой этого явления. Что оно дает виду? Оказалось, это приобретение просто необходимо горностаям. Оно целесообразно и создает громадный запас прочности всему их роду. Благодаря этому приспособлению горностай сумел заселить огромную территорию Европы и Азии и достиг очень высокой численности. И еще. В определенные годы отмечаются длительные кочевки горностаев, и бывает, что в период миграций на десять тысяч квадратных километров насчитывается всего три-четыре зверька. При таком положении зверьки просто могут не встретиться. Но самка уже покрыта, и это гарантия, что она даст потомство, даже если не встретит самца.

Терновскому удалось установить, что оплодотворенная яйцеклетка развивается в молодом организме очень медленно, более 300 дней. При определенных условиях она внедряется в матку — и начинается бурное развитие плода. Вот к каким интересным выводам пришел ученый, наблюдая за горностаями в условиях их клеточного содержания, по существу в лабораторных условиях. Такие наблюдения очень трудно, почти невозможно провести в естественных местах обитания горностаев.

У Терновских что ни вольера или клетка — то детский сад. Мы подошли к клетке, где обитают солонгои.

— Уверен, что о солонгое слышали немногие, а уж видеть доводилось считанным зоологам. Обитают эти зверьки главным образом в горных районах Азии. Я поймал трех солонгоев в горах Алтая. Они прижились у нас.

— Куда деваете приплод?

— Часть подарили в зоопарки. Парочку зверьков отослали за границу. Удивительные создания — дружелюбные и легко приручаются.

Дмитрий Владимирович приоткрыл крышку гнездовой камеры и взял одного малыша. Мать забеспокоилась.

— Не волнуйтесь, — приговаривал ученый. — Эти руки не принесут вам вреда.

Он полюбовался детенышем солонгоя и водворил его на место. Мать была поодаль. Малыши сбились в плотный клубочек.

— Без матери, словно магнитики, притягиваются друг к другу. Я назвал это поведение малышей рефлексом сцепления. Посмотрите, как прочно они сцепились. Так им теплее. Лучше и выживают, когда вместе.

Мать очень следит за малышами — облизывает их, «моет». В гнезде всегда чисто и сухо. Здесь есть даже «уборные» — определенные места, куда отползают детеныши, чтобы опорожнить кишечник. Малыши еще слепые и ориентируются с помощью обоняния. Но вот у них открываются слуховые проходы, потом глаза, начинают проявляться и различные рефлексы — сосательный, сцепления, следования. Кстати, о последнем рефлексе. Дмитрию Владимировичу посчастливилось сделать настоящее биологическое открытие. Именно он досконально изучил рефлекс следования у куницеобразных.

Ученый продемонстрировал нам действие этого рефлекса. Посадил в легкий деревянный ящик шесть детенышей черного хорька и вынес их за пределы вивария. Недалеко была открытая площадка.

— Внимательно следите за хорьками, — обратился он к нам.

Он достал хорьков из ящика, и те сбились у его ног. Дмитрий Владимирович пошел по площадке. Зверьки выстроились в линию и побежали за ним. Терновский прошел по площадке несколько раз — действие хорьков было тем же: они следовали за ученым.

— Дмитрий Владимирович, это какое-то чудо. А за нами они пойдут?

— Конечно. Позовите их: тука-ту-ка-тука! Мы приучили их к таким звукам. Такой зов немного похож на звериный звук.

— Тука-тука-тука!

Хорьки побежали. Каким бы зигзагообразным ни был путь, зверьки не отставали. Это явление Дмитрий Владимирович и назвал «рефлексом следования».

У куницеобразных этот рефлекс начинает проявляться вскоре после прозревания — в переходный период от ползания до момента, когда зверек начинает ходить и бегать. Обычно этот период совпадает с первыми выходами детеныша из норки. У разных куницеобразных этот рефлекс выражен по-разному, но у большинства очень ярко. Раньше всего он проявляется у детенышей ласки, позднее — у горностая и американской норки.

В домашних условиях рефлекс следования можно превратить путем тренировок в реакцию следования. Некоторые зверьки могли неотступно следовать за своими «поводырями» до семи километров, причем в группе зверьков появляется и лидер. Он буквально заставляет отстающих идти за человеком. Хватает за ухо непокорных, иных берет за загривок, подгоняет, чтобы они не отставали от остальных. Особенно ярко такое поведение проявлялось у молодых самок светлых хорьков.

Дмитрий Владимирович обнаружил одну особенность проявления рефлекса следования у зверьков. В первые дни большинство детенышей не только следуют за человеком, но и реагируют на разнообразные двигающиеся предметы или животных. Они ползут, идут, бегут выстроившись в струнку или мелкими прыжками за всем, что двигается. Если в поле зрения малышей окажется катящийся мяч — последует та же реакция. Однако со временем у зверьков проявляется избирательная реакция на предметы.

В чем биологический смысл рефлекса следования? Он не дает детенышам затеряться, отстать от матери. Это биологическое открытие Терновского. «Открытие в науке, — говорит ученый, — редкий праздник. Собираешь все по крохам, пока из разрозненных фактов не начнет вырисовываться закономерность. Без глубокого знания биологии того или иного вида невозможна действенная их охрана, рациональное использование».

В коллекции Терновского немало ручных зверьков. Они не испытывали ни малейшего страха, когда их снимали в клетках или просторных вольерах. Мы все время боялись, как бы нечаянно не наступить на зверьков, которые бегали буквально у нас под ногами.

Дмитрий Владимирович дал некоторым зверькам клички. В просторную вольеру он выпустил самку черного хорька, которую назвал Чернушкой.

— Чернушка! Чернушка! — зовет он ее. — Иди ко мне, маленькая.

И зверек идет на зов.

— Дмитрий Владимирович, как объяснить: хорек — и вдруг ручной?

— Среди диких животных нет вида, который проявлял бы только агрессию по отношению к человеку. Много особей добрых, покладистых. Такие быстро привыкают к людям.

— Сколько лет Чернушке?

— Ей восемь лет. Она здесь родилась, с первых дней нас видела и уже привыкла. И потом она от природы добрая. Но очень ревнивая, ревнует ко мне даже Юлию Григорьевну.

— Для животных это естественно — ревновать?

— Да, известно, что животные ревнуют.

Чернушка вертелась возле сидящего на траве ученого и неожиданно цапнула его за палец. Выступила капелька крови.

— Так она проявляет чувство ревности. Были бы мы одни с женой, Чернушка не кусалась бы. Но здесь столько новых людей.

По наблюдениям Терновских, самый ручной из куницеобразных — фуро, одомашненный еще в древности. Общительны и дружелюбны светлые хорьки, солонгои и колонки. А вот соболи и куницы не позволяют брать себя в руки. Злобны черные хорьки, наиболее агрессивны горностаи. Как видим, среди них есть виды, которые хорошо приручаются, а есть и злобные, агрессивные.

Дмитрий Владимирович принес в вольеру еще одного хорька, чтобы мы могли снять их игры, ведь у всех куницеобразных ярко выражен игровой ритуал. Они очень подвижны. Кажется, что не способны даже на секунду остановиться и сосредоточить на чем-нибудь внимание. Все время в движении.

Как только в вольере оказались два хорька, они тут же затеяли динамичную игру. По вольере протекал лесной ручеек. Хорьки забирались в воду, запрыгивали друг на друга, боролись, стояли на задних лапках, исследовали каждый потаенный уголок вольеры.

Терновский принес живую мышь и пустил ее в вольеру на виду у хорьков. Что тут началось! Мышка юркнула в подстилку из травы и листьев. Хорьки мигом отрыли ее. Один зверек с добычей в зубах пытался скрыться, другой настигал его и, схватив мышку, тащил ее в свою сторону. Дмитрий Владимирович сказал, что игра с добычей — характерная черта поведения всех куницеобразных. Горностаи и солонгои носят мышей в зубах, прячут их, играют с жертвой, как домашняя кошка.

У всех куницеобразных четко выражено хищничество. Зверьки подползают к жертве, скрадывают ее, терзают. Приемам охоты родители обучают детей еще в молодом возрасте. Зверьки обладают молниеносной реакцией, даже нападают на опасных для себя животных, например на ядовитых змей. Укус в область затылка — характерный прием куницеобразных при охоте на жертву.

Дмитрий Владимирович своими экспериментами буквально развеивает многие сложившиеся представления о тех или иных видах куницеобразных. Например, что говорят о росомахе? Что это страшный зверь, что коварства этому хищнику не занимать. В природе росомаха охотится на кабаргу и кабанов, причем охотится из укрытия, делая прыжок сверху. Одним словом, росомаха — хитрый и коварный зверь.

Терновский познакомил нас с росомахой по кличке Гулька. Вместе с ним мы вошли в вольеру, где она обитает. Та сразу подошла к своему воспитателю, дала себя погладить, взяла с руки корм. Где же злоба и коварство? Напротив, зверек кажется добрым и очень привязан к Терновскому. Дмитрий Владимирович говорит, что часто гуляет с Гулькой в лесу. У нее стопроцентная возможность убежать, но она этого не делает. Более того, Терновский отпускал ее в лес одну, но она всегда возвращалась в вольеру.

Детеныши росомахи, взятые в природе, привыкают к человеку и становятся совсем ручными и незлобивыми. Значит, доброта человека рождает ответную доброту у братьев наших меньших.

Одна из главных практических задач зоологов Терновских — создание новых форм животных с оригинальной окраской меха. Они добились замечательных результатов, получив новый гибрид с несколько необычным названием — хонор, или хонорик. Зверек так назван по начальным слогам исходных форм его родителей — хорька и норки. Отец хонорика — тоже гибрид черного и светлого хорьков, а мать — европейская норка. Встречаются ли такие гибриды в природе? Дмитрий Владимирович рассказывал, что он видел две шкурки хоноров в Кировском сельскохозяйственном институте. Эти шкурки были добыты 80 лет назад. Ученый назвал это случайностью, игрой природы.

Хорьки и норки принадлежат к разным родам семейства куницеобразных. Хорьки — полунорные хищники, их основная добыча — различные мелкие грызуны. А норки ведут полуводный образ жизни, питаются преимущественно рыбой.

Внешне хонорики похожи на мать: черная блестящая ость равномерно покрывает густую и шелковистую черно-коричневую подпушь. От норки хоноры унаследовали умение плавать, а от хорьков — интенсивно копать норы. Самое удивительное их свойство — способность воспроизводить потомство. Как известно, у межродовых гибридов, как правило, не бывает потомства. Первый приплод от хонориков зоологи Тернов-ские получили в 1978 году.

Ученые разработали и метод целенаправленного получения повторных приплодов. Впервые благодаря этому методу им удалось получить по два приплода в год от солонгоев, фуро, гибридных хоноров, европейской норки. Одна самка трижды давала по два приплода в год. Всего же в эксперименте было получено более 200 детенышей.

У хоноров высокая плодовитость уже в первом поколении. Эти зверьки очень красивы, с удлиненным мехом. Немаловажно и то, что хонорик — довольно крупный зверек.

Результаты этого уникального эксперимента имеют практический выход; более 70 гибридов было передано в Пушкинский племенной зверосовхоз.

Сохранение и разведение зверьков в неволе — очень важная задача. Но не менее злободневная биологическая проблема — сохранение куницеобразных на воле, в местах их естественного обитания. Сейчас в более или менее хорошем состоянии находятся горностай, колонок, соболь, светлый хорек, ласка, американская норка. Эти виды пока еще многочисленны. А вот каменная куница, перевязка и европейская норка очень редки.

Терновского беспокоит состояние европейской норки. Этот вид не так давно был распространен в европейской части и на юго-западе Сибири. Сейчас норка сохранилась лишь в Тверской, Новгородской, Псковской, Кировской и Вологодской областях. В чем причина ее исчезновения?

Дмитрий Владимирович специально изучал эту проблему. Оказалось, что повсюду европейскую норку вытеснила более крупная американская. В целях акклиматизации норку выпустили в различных местах, и вот теперь мы пожинаем плоды необдуманного шага — исчезает исконный обитатель нашей фауны. Терновский говорит, что некоторые биологи уже поставили крест на европейской норке. Дескать, зачем она нужна, если есть более крупная американская. Это неверный подход. По мнению ученого, если исчезнет европейская норка — это будет для всех нас позором. Ведь она уже не европейская, а русская норка. Этот вид является столь же приоритетным для нашей страны, как и соболь. По данным Терновского, у нас осталось около пяти тысяч европейских норок. Очень важно сохранить этот вид. И для этого Терновские уже предприняли ряд мер. В Астраханский заповедник передано около двух десятков норок. Но главное впереди — создание генофонда куницеобразных, и в первую очередь европейской норки. Нужно научиться содержать ее на зверофермах, ведь содержат же так американскую норку.

Гарантия сохранения европейской норки — разведение в неволе. У Терновских в этом отношении накоплен немалый опыт. Дмитрий Владимирович показал нам свою коллекцию европейских норок.

Норка — небольшой зверек, длиной около 30 сантиметров. Мех у нее бурый, блестящий, густой, мягкий и плотный. Ценится он очень высоко. У европейской норки верхняя и нижняя губы белые, у американской верхняя темная, а нижняя и подбородок белые. Гнездо зверек устраивает под корнями деревьев, а нору роет под водой. Весь год живет оседло на небольшом участке. Ведет полуводный образ жизни. В его «меню» — мелкая рыба, лягушки, мышевидные грызуны, водяные жуки, моллюски.

В мае или июне на свет появляются малыши, в одном помете четыре или пять детенышей. Молодые зверьки растут быстро и к осени уже не отличаются от взрослых особей.

Очень привязана норка к своему индивидуальному участку, своему дому и поэтому расселяется медленно. Половой зрелости достигает на первом году жизни. Если пройти после выпадения снега вдоль ручья или речки, можно заметить ее следы, а на берегу — головы небольших рыб. Это верный признак, что здесь живет норка. Постоянных кормовых столиков у нее не бывает. Где зверек вытащит на берег пойманную рыбу, там ее и съест. Зимой европейская норка редко выходит на поверхность, лишь в незамерзающих местах на кромке льда можно встретить следы лап и остатки трапезы.

По мнению Терновского, разведение зверьков в неволе и подготовка их к выпуску в природу — главное направление в работе с европейскими норками. «Это как работа со стерхом — редким видом журавлей, — говорит Дмитрий Владимирович. — Но у нас шансов сохранить европейскую норку больше».

Мы знакомимся с норками, которые, как считает ученый, могут самостоятельно жить в природе, хотя появились на свет в вольерах.

— Вы уже проводили такой эксперимент?

— Да, в 1981 году группу норок, выращенных здесь, выпустили на Курилах — на острове Кунашир.

— Сколько же было выпущено зверьков?

— Всего 25! 16 самок и 9 самцов. Доставили мы их на остров на самолете. Восемь дней добирались.

— Почему вы выбрали именно этот остров?

— Во-первых, там нет главного конкурента нашей норки — американской норки. И во-вторых, на этом острове хорошая кормовая база: много рыбы, лягушек.

— Как зверьки прижились на острове?

— Им там понравилось. Хорошо размножаются, уже заселили весь остров.

Будем надеяться, что у европейской норки будет такая же счастливая судьба, как и у соболя. Мы его спасли.

Можно сказать, что по соболю мы — монополисты. И по европейской норке тоже. Наш долг — спасти ее, ведь это исконный наш вид.

— Норка будет жить только на островах?

— Она может жить везде, где нет американской норки.

— И ваши эксперименты по акклиматизации — залог тому, что этот вид не исчезнет.

— Это наша общая задача — и ученых, и деятелей охраны природы. Каждого из нас.

Мы заглянули в лабораторию зоологов Терновских. Сколько там необычного и даже удивительного! Где еще увидишь все семейство куницеобразных? Только здесь.

Итак, благодаря усилиям ученых были созданы лабораторные популяции горностаев, солонгоев, европейской норки. Достигнуты успехи в разведении ласки и межвидовых гибридов хорьков и норок — хонориков. Природа бесконечно разнообразна в своих проявлениях. На пути познания ее тайн еще многое откроется пытливому уму человека. Делами таких людей сохраняется и приумножается красота Земли.

Живая модель для наблюдений

Кто хотя бы раз побывал в Сухуми, тот, наверное, посетил Сухумский питомник обезьян. Расположен он на горе Трапеция. Среди буйной зелени влажных субтропиков здесь сооружены вольеры, где живут обезьяны из Азии, Африки и Америки. Питомник — это небольшая часть обширного хозяйства Института экспериментальной патологии и терапии.

Академик Борис Аркадьевич Лапин рассказал о том, что это научное учреждение — крупнейшее в мире, где накоплен огромный опыт по изучению обезьян. Эти животные — замечательный объект для научных исследований, ведь по многим анатомо-физиологическим признакам они очень сходны с человеком.

С обитателями вольер нас познакомила профессор Этери Капитоновна Джикидзе.

— Сколько в питомнике обезьян?

— Около шести тысяч и буквально каждый день на свет появляются новые, за год — до 500 малышей.

— Какие виды здесь обитают?

— В основном это обезьяны Старого Света — павианы и макаки. Всего их в питомнике 17 видов. Они хорошо приспособились к нашему климату. Интересно, что здесь живут обезьяны десятого поколения. Это уже настоящие «сухумцы», а их далекие предки обосновались здесь более 60 лет назад. Тогда первую партию обезьян доставили из Африки.

— Сколько в питомнике вольер?

— Отсюда, с горы, хорошо видны две большие. Они самые старые. Всего же у нас 16 вольер. Правда, не все они открыты для посетителей. Для осмотра оборудовано несколько небольших вольер, но там представлены почти все виды обезьян, которые у нас обитают.

Наиболее многочисленны в питомнике макаки-резусы. Почему их так называют? Слово «резус» — это фактор крови, имеющий важное значение в медицинской практике человека. Открыт он был именно на этих обезьянах, которых здесь более тысячи. Живут они в просторных клетках и открытых вольерах. Интересно, что детеныши макак легко пролезают между прутьями клетки и свободно разгуливают по питомнику, но далеко не уходят. Еду они получают только в клетке.

Макаки — самый представительный по числу видов род обезьян: до 20 видов. В естественных условиях почти все они обитают в Южной и Юго-Восточной Азии, только маготы распространены в Северной Африке, в районе Гибралтара.

Живут макаки преимущественно на деревьях, хотя нередко спускаются и на землю. Образ жизни наложил отпечаток на их взаимоотношения в стаде. Скрытые в густой зелени, они более самостоятельны в поведении, чем, скажем, павианы гамадрилы. Те живут на открытой местности и вынуждены постоянно согласовывать свои действия в стаде, находясь в жесткой зависимости от вожака. Стада макаков менее организованы, хотя и у них вожак играет важную роль.

С Этери Капитоновной мы побывали в просторной вольере, где обитают макаки. Размеры вольеры впечатляют — более 100 метров в длину и около 70 метров в ширину. На взгорке среди редкой растительности затаились десятки обезьян. Вольера обнесена высоким забором из железобетона. Вокруг высятся огромные деревья, а здесь пусто, лишь отдельные белесые стволы валяются среди кустарника. Когда-то и внутри вольеры были настоящие горные джунгли, но обезьяны очень быстро обглодали зелень ветвей, и деревья засохли. Теперь здесь пустыня. Наблюдаем за обезьянами. Они настороже и спускаться с пригорка явно не желают.

— Ждут корма.

— В какое время их кормят?

— В одиннадцать. Осталось немного подождать.

Вскоре рабочие привезли на тележках корм и стали рассыпать его по кормушкам, однако осмелились подойти к пище лишь несколько обезьян. Остальных, видимо, сдерживало присутствие незнакомцев. Но вот словно по команде тронулось с места и остальное стадо. Все обезьяны разместились у кормушек, и теперь можно спокойно подойти к ним.

— Какую пищу им дают?

— Раньше давали разнообразный корм. Но это было очень неудобно: растягивался процесс кормления. Теперь им дают комбикорма, которые готовят здесь же. В них есть все, что требуется для нормального роста, — белки, углеводы, жиры, витамины.

— Можно попробовать, какой завтрак у обезьян?

— Пожалуйста. Давайте вместе отведаем.

— Вкусно.

— Отличный корм. Кроме брикетов, обезьяны получают свежие фрукты, овощи, зеленый корм.

— Этери Капитоновна, смотрите! Несколько обезьян все же остались в сторонке. Им что-нибудь достанется?

— Это самые осторожные. Давайте отойдем. Сейчас здесь много незнакомых людей.

Действительно, стоило нам отступить на несколько метров, как к кормушкам приблизились и остальные.

В питомнике, в условиях неволи, стадные отношения среди макак сохраняются. Интересно было наблюдать за малышами и их родителями.

Инстинкт материнства — один из сильнейших у обезьян. Как только появляется малыш, все внимание матери сосредоточивается на нем. Она облизывает его, обогревает, тесно прижимая к животу, кормит. Новорожденные совсем беспомощные, но у них хорошо развиты два важных для жизни рефлекса — цеплятельный и сосательный. Сразу после рождения малыш всеми конечностями прочно прикрепляется к телу матери. Мать кормит его месяцев восемь — десять. Интересно, что в дальнейшем она не проявляет заботы о снабжении пищей своего детеныша. Никогда не принесет ему корм, не поделится лакомым кусочком. Но это вовсе не значит, что обезьяны плохие родители. В естественных условиях тропические леса щедры. Там много разнообразной пищи — плодов, побегов зеленых растений, различных насекомых, и малышу нетрудно добыть себе пропитание. Здесь же, в питомнике, работники следят за тем, чтобы все животные, и в первую очередь малыши, были накормлены досыта.

Основная забота матери — обогреть малыша, ведь терморегуляция его очень несовершенна. Прикрепившись к животу матери, он как бы находится в теплом, уютном убежище, защищенный от холода и жары. Со временем детеныш перемещается на спину матери. Таких «наездников» мы видели десятки.

Малейшая опасность, грозящая малышу, вызывает немедленное вмешательство матери. Она хватает его и прячется в безопасном месте. Мать очень заботится о чистоте тела своего чада, часами может перебирать волосики, снимать мелкие чешуйки. Языком она вычищает ему глаза, уши и ладошки, осторожно снимает присохшие корочки. Мать обучает детеныша многим навыкам, необходимым для нормальной жизни в стаде, — учит его ходить, лазать по деревьям, залезать на спину.

Матери хорошо отличают своих детенышей от чужих, причем с первого взгляда. В питомнике были поставлены опыты, которые показали, что мать и детеныш узнавали друг друга даже после годичной разлуки.

В стаде к малышам всегда доброжелательное и ласковое отношение. Иногда обезьяны с большой нежностью ухаживают за чужими детенышами, нянчат их. Появление детеныша сказывается и на положении самки в стаде. Она получает некоторые привилегии: свободно подходит к корму, к ней покровительственно относится вожак. При движении самки с малышом все стадо движется за ней. Стоит ей остановиться — и все обезьяны рассаживаются вокруг нее.

В питомнике бывают случаи, когда матери бросают своих малышей на произвол судьбы. Нам показали детеныша макаки лапундры. Это самые крупные обезьяны из макак, их еще называют свинохвостыми макаками (у них короткий загнутый хвостик). Живут они в самом жарком поясе Земли — на островах Малайского архипелага, в прибрежных районах Юго-Восточной Азии. Это одни из самых теплолюбивых обезьян питомника, поэтому в холодное время года их пересаживают в закрытое помещение.

За осиротевшим детенышем макаки лапундры здесь тщательно ухаживают и почти круглосуточно наблюдают. Мы вошли в клетку, где он живет.

— Какой у него возраст?

— Пошел уже третий год. Через полгода мы возвратим его в стадо.

— К матери?

— Нет. Раз мать его бросила, то уже не примет. И среди обезьян бывают такие родители. Мы посадили его к матери макаки-резуса.

— Но ведь это обезьяна другого вида.

— Она его приняла и выкормила. Конечно, в его воспитании принимали участие и мы. Как видите, он вырос здоровым и крепким.

Одна из самых больших вольер Сухумского питомника отведена павианам гамадрилам.

Родина гамадрилов — Восточная Африка и Аравийский полуостров. Эти обезьяны известны человеку издавна. Древние египтяне считали их священными. В древних Фивах существовало кладбище, на котором хоронили мумии гамадрилов. В пирамидах фараонов сохранились скульптуры и рисунки этих обожествленных животных. Гриву гамадриласамца нетрудно опознать в каменных фигурах сфинксов.

Древние греки и римляне называли павианов «циноцефалами», т. е. собакоголовыми. Действительно, у павиана морда вытянута и напоминает собачью. Еще их именовали «плащеносными»: самец по достижении половой зрелости покрывается пышной серебристой гривой-мантией.

Мы осторожно подходим к гамадрилам. Они настолько привыкли к людям, что многие даже не обращают на нас внимания. Но вот к нам приближается подросток — знает, видимо, что получит лакомство. Схватил конфету — и быстрее от нас в сторону.

— Он убегает не от нас, а от вожака. Тот может и наказать за то, что подошел к угощению раньше него.

— А самка почему не подходит?

— Она все время наблюдает за вожаком, боится его. Будет доедать то, что останется.

А вот к угощению пожаловал и «сам». Подошел неторопливо, поднял несколько конфет, не спеша отправил их в рот, а затем важно прошествовал на старое место. Когда вожак трапезничал, многие обезьяны приблизились к нему, но метрах в пяти остановились, будто перед какой-то незримой преградой.

— Да, здесь господствует сила.

Павианы гамадрилы — довольно крупные обезьяны. Самцы достигают веса 30 килограммов. Как и у большинства узконосых обезьян у них имеются защечные мешки, куда откладываются запасы корма. Многие обезьяны бродили по вольере с раздутыми щеками. Запасливые.

Есть еще одна внешняя особенность у гамадрилов — седалищные подушки. Они ярко-красного цвета и выглядят, прямо скажем, не очень эстетично. Но в действительности седалищные наросты — довольно полезное биологическое приспособление. Гамадрилы живут преимущественно на земле, хотя отлично лазают и по деревьям. Седалищные мозоли — удобная опора, ведь большую часть жизни эти животные проводят сидя, даже спят в таком положении. «Подушки» предохраняют их от перегрева и переохлаждения.

Ни у одного вида приматов стадная иерархия не выражена так ярко, как у павианов. В стаде каждый кем-то командует и кому-то подчиняется. Здесь каждая особь имеет свое определенное место.

Естественно, что центральная фигура в стаде — вожак. Это полновластный судья и защитник своей «паствы», самое сильное животное в стаде. У него много обязанностей, но немало и привилегий. Вожак оберегает стадо от врагов. Он не даст затеряться кому-либо из членов стада, постоянно держит в поле зрения свой «личный состав». Суд его скорый и грозный. Он может заступиться. У него постоянно ищут защиты обиженные самки и детеныши. Порой бывает достаточно его сурового взгляда, чтобы драка прекратилась.

Важное значение имеют сторожевые функции вожака. Как правило, он первым замечает опасность и оповещает об этом стадо, а в случае необходимости мобилизует стадо на отпор врагу или побег. Такая ответственность дает вожаку право и на особое положение. Когда он ест, остальные члены стада лишь довольствуются созерцанием. Брать корм вблизи него — крайне опасное занятие: кара последует незамедлительно. После того как вожак закончит трапезу, выбрав самые лакомые куски, к корму могут приблизиться его фаворитки и физически сильные члены стада. Помимо приближенных в это время к вожаку самок, в привилегированное положение попадают самка с новорожденным и детеныши. В самом тяжелом положении в стаде находятся престарелые самки и подростки.

У павианов гамадрилов довольно сложные и разнообразные формы общения. Подсчитано, что они пользуются почти двадцатью звуками-сигналами, каждый из которых имеет определенное значение. Кроме того, у них имеется семь мимических движений и взглядов, а также десять жестов, выражающих тот или иной сигнал.

Мы покинули вольеру под резкие крики вожака, он кого-то утихомиривал. Жизнь стада шла своим чередом.

— Этери Капитоновна, когда появился на свет первый «сухумский» гамадрил?

— Это произошло в 1928 году, а с 1931 года эти обезьяны круглый год живут в вольерах под открытым небом. Ученых давно привлекала идея поселить стадо павианов гамадрилов где-нибудь в предгорье Кавказа, в глухих необитаемых местах.

— А в чем преимущество такого содержания обезьян? Здесь они тоже живут, что называется, под открытым небом.

— Дело в том, что обезьяны, выросшие в природе, во многом отличаются от тех, которые выросли в клетках и даже в вольерах. Они физически более сильные, выносливые, у них не нарушены физиологические функции. В естественных условиях обезьяны хорошо размножаются, а этот фактор очень существенный для нас.

В 1971 году ученые начали необычный эксперимент по содержанию обезьян в вольных условиях — в лесу под Туапсе: стадо павианов гамадрилов туда завезли из Африки. Обезьяны за короткое время хорошо адаптировались, неплохо перенесли суровую зиму, хотя морозы стояли под 20 градусов. В холодное время животные могли пользоваться домиками, где их подкармливали. Вскоре они дали потомство.

Этот опыт показал, что можно акклиматизировать обезьян на Черноморском побережье Кавказа. Однако тогда этот эксперимент пришлось прервать, так как не очень удачно выбрали место. Недалеко было селение, и обезьяны доставляли людям немало хлопот, делая набеги на сады и огороды. Тогда животных переселили в горные лесистые места, расположенные недалеко от Сухуми.

…Середина декабря, зима на юге только набирает силу. Очень влажно, часто идут дожди. Наш старенький автобус взбирается по узкой горной дороге в урочище реки Гумисты, где обитает стадо павианов гамадрилов. Мотор перегревается — и мы останавливаемся, вплотную зарулив к обрывистому склону. Где-то внизу, затененная кронами деревьев, шумит горная река. Ее путь — к Черному морю. Оттуда время от времени накатывается моросящий дождик.

Последние метров триста до реки спускаемся по узкой тропинке. Кандидат биологических наук Валерий Гургенович Чалян выводит нас к переправе. С берега на берег перекинут стальной канат и на нем небольшая люлька. По двое переправляемся на просторную поляну, раскинувшуюся на противоположном берегу.

Валерий Гургенович собирает группу и еще раз напоминает, как вести себя при встрече с обезьянами.

— Не делать резких движений. Говорить как можно тише. Не смотреть в глаза вожаку. И не глазеть на самок с детенышами. Хотя они и наши дальние родственники, но все же звери.

— А как они будут себя вести?

— По-разному. Но могут и подойти. Если станут обшаривать ваши карманы, не сопротивляйтесь, и все отдавайте. Иначе одна из обезьян может спровоцировать нападение сородичей — и тогда быть беде.

После такого, прямо скажем, не очень приятного инструктажа он стал бить колотушкой по рельсу. Это сигнал павианам: «Я здесь с кормом, все на площадку!»

Долго их ждать не пришлось. По крутому склону в нашем направлении неожиданно возникло и забурлило несколько горных потоков. Но это были «живые» потоки. По проторенным тропам на звук сигнала к нам мчались павианы. Не десятки, а сотни обезьян. В стаде более 400 гамадрилов. Все вокруг оживилось, наполнилось резкими, зычными голосами.

Наблюдаем за питомцами Валерия Гургеновича. Первым к корму, как и подобает, подходит вожак. Иерархия соблюдена. Так как корм разбросали на довольно большой площади, то вслед за вожаком к нему направились и другие обезьяны. Бегают, резвятся подростки. Мамаши катают на себе своих чад. Все при деле — все утоляют голод.

— Чем вы их кормите?

— Тем же, что и вольерных обезьян, — гранулированными комбикормами. Но мы их только подкармливаем, чтобы они были привязаны к одному месту. В остальное время они питаются самостоятельно.

— Что они здесь находят?

— Весной — молодые побеги растений, летом — кизил, дикую хурму, разнообразные плоды диких растений. Осенью у них вдоволь орехов лещины.

— Они стопроцентные вегетарианцы?

— Нет. Едят, как ни странно, черных скорпионов, различных насекомых. Попадется гнездо птицы — они и его подчистят.

— Есть ли у них враги в этих местах?

— Очень боятся диких кабанов. Прячутся от них на деревьях. Могут задрать обезьян и медведь и рысь.

На поляне немало деревянных домиков — целая «улица», обезьяний городок. Но животные в домики почти не заглядывают.

— Валерий Гургенович, сейчас зима, но снега еще нет. А вообще в этих местах он выпадает?

— Иногда его бывает много. В середине семидесятых годов несколько лет подряд снежный покров достигал более метра и держался по месяцу. Но все обошлось благополучно.

— Домики обезьян выручают?

— Да, они ночуют в этих домиках, но когда снега нет, проводят ночи в горах. Выбирают скалу и устраиваются на ней.

— Зима сказывается на их внешнем облике?

— Безусловно. Шерстный покров становится пышнее, и выглядят они лучше, чем вольерные животные.

— Не отмораживают себе конечности?

— С хвостами беда. Вы заметили, что у павианов нет хвостов? Отморозили. Зимой, когда холод, хвосты у малышей отпадают. А в остальном все хорошо.

Вдруг из стада на нас с угрожающими криками и мимикой бросаются несколько павианов.

— Не хулиганить, ребята! — отгоняет их Валерий Гургенович. — Годовалые подростки. Решили попугать.

Обезьяны убегают так, будто сделали важное дело. Но вот к нам направляется вожак стада по кличке Боря. Ученый еще раз предупреждает, как себя вести. Он угощает вожака орешками, а тот собирает дань и с нас (у каждого в ладони была зажата конфета). Довольный своим походом, Боря отошел в сторону и принялся за еду.

— Кто-нибудь следит за их родословной?

— На каждого павиана заведена карточка. Прослеживается генетическая характеристика каждой особи. В естественных условиях проследить за их семейными отношениями трудно, ведь обезьяны перемещаются по африканской саванне. А здесь это сделать легко — все на виду.

— Какова цель вольного содержания обезьян?

— Иметь своих обезьян — наша главная задача. Эти животные повсюду становятся редкими, почти все страны прекратили их вывоз. Обезьяна — прекрасная модель для научных наблюдений. И хотя климат Кавказа далеко не африканский, животные хорошо здесь акклиматизировались.

Энтомолог и художник

Недалеко от крупного промышленного центра Сибири, города Новосибирска, расположен довольно большой научный городок: здесь более 10 научно-исследовательских институтов, современные высотные здания, широкие проспекты. Обилие зелени и цветов. Свежий воздух. Это очень уютный городок биологов, химиков, агрономов — людей, чья жизнь связана с различными направлениями сельскохозяйственной науки.

В одном из институтов работает известный энтомолог, создатель первых в стране микрозаповедников для насекомых, популяризатор науки и экспериментатор Виктор Степанович Гребенников. Многие его знают и как талантливого художника-анималиста. Мы познакомились с ним в Москве, когда в Зоологическом музее была организована первая выставка его картин.

Какое неизгладимое впечатление производят его картины и рисунки с изображениями различных насекомых! Ты словно совершаешь путешествие в сказочный, волшебный мир. Изящно и тонко нарисованы шмели и пчелы, муравьи и жуки, бабочки и стрекозы.

А вот бронзовка: удивительно точно передан металлический блеск на покровах этого жука. Оса изображена в полете. Жучок-цветоройка…

Никто из художников не изображал насекомых в таком многократном увеличении. Виктор Степанович акцентирует внимание на красоте формы того или иного насекомого, ярком многоцветном наряде шмеля или бабочки, изображает их и в динамике, движении.

Смотришь на тот или иной его рисунок и думаешь: как же ты не замечал всего этого великолепия? Как интересен мир насекомых! Побывав на выставке, ты словно откроешь для себя новый, неизведанный мир, который всегда рядом с тобой, но в суете будней ты его просто не замечал.

— Виктор Степанович, как вы рисуете насекомых? Может быть, здесь есть какие-нибудь секреты?

— Секретов нет. В моем распоряжении микроскоп, кисть, лупа и мольберт — вот и все.

Легко сказать: «вот и все». Каждая картина — это месяцы напряженной работы. И конечно, без огромных знаний биологии насекомых такие произведения анималистического искусства невозможно было бы создать.

Виктор Степанович не только замечательный художник-анималист — это его, если можно так сказать, хобби, но и ученый. Он высказал беспокойство, что за последние десятилетия полезных человеку насекомых-опылителей становится все меньше. Чем это вызвано? Разными причинами. Распахиваются огромные территории под сельскохозяйственные культуры, разрушаются места обитания шмелей и диких одиночных пчел. Человек пока создает однообразные посевы сельскохозяйственных культур и посадки лесных растений. Такой подход сильно упрощает структуру среды, делает ее однородной. И как результат — многие виды полезных для человека насекомых не могут нормально существовать. Они не оставляют потомства.

Еще больший урон насекомым-опылителям наносит химический способ защиты растений от вредителей. Опыт показывает, что от соприкосновения с пестицидами малоподвижных хищных насекомых выживает, как правило, больше, чем насекомых-опылителей, ведущих активный образ жизни.

Или взять санитарные рубки леса, корчевку пней. На первый взгляд это нужное и полезное для леса дело. Но не следует забывать, что в старых деревьях и пнях находят убежище полезные для нас насекомые. Видимо, часть старых деревьев необходимо оставлять в лесу.

— Виктор Степанович, почему мы заботимся о насекомых-опылите-лях? Что они дают нам?

— Вы, вероятно, знаете, что проблема кормов, растительного белка — острейшая в животноводстве. Нужно как можно больше сеять люцерны, клевера, эспарцета — в них по сравнению с другими растениями больше всего белка.

— А что этому мешает?

— Мы не можем обеспечить потребность в семенах того же клевера и люцерны. Нужны семена. А получить большие урожаи семян люцерны, клевера и других трав без насекомых-опылителей невозможно. Приведу пример. Без пчел-листорезов мы можем получить 80—120 килограммов семян люцерны с гектара, а с помощью опылителей — от 300 до 400 килограммов. И по клеверу. Без шмелей, основных их опылителей, поле дает 100–120 килограммов с гектара, а с их помощью — 300 килограммов и больше. Видите, какая разница?

— То есть урожай семян увеличивается в три-четыре раза. Да, насекомые-опылители — наши настоящие помощники в сельском хозяйстве.

— И они наши друзья. Без них невозможно увеличить производство ценнейших кормов, трудно развивать животноводство.

— Неужели нельзя заменить этих насекомых при опылении растений люцерны или клевера?

— Были попытки это сделать. Перепробовали много способов. Пытались опылять растения обычными вениками. Просто ударяли ими по цветущим растениям в надежде, что так они будут опыляться. Натягивали веревки и проводили ими по растениям. На помощь вызывали даже вертолет.

— И каков эффект от таких способов?

— Ничтожный. Гибло много цветков у растений. Наконец было доказано, что никто лучше насекомых-опылителей не может вовремя и так аккуратно обеспечить перекрестное опыление многих необходимых человеку растений.

Виктор Степанович предложил сооружать искусственные гнездовья для полезных насекомых. Разработал конструкции домиков для шмелей и во множестве установил их недалеко от института. Он пригласил и нас посмотреть на эти искусственные гнездовья.

В противоположной от проезжей дороги стороне сооружен настоящий шмелиный городок. Небольшая территория с разнотравьем и кустарничками огорожена невысоким сетчатым забором. Там и размещены домики для шмелей.

Нужно сказать, что среди насекомых-опылителей шмель занимает особое место. Это один из любимых объектов исследований Гребенникова. Заметное, крупное и сильное насекомое. Ученый чаще всего изображает его на своих картинах. Но, к сожалению, места для жизни шмелям остается все меньше и меньше.

Шмелиный городок — целая научная лаборатория в природе. Каждый домик имеет свой номер, за каждым ведется наблюдение. У некоторых домиков боковая или задняя стенка съемная: можно снять деревянную стенку, а там еще одна — стеклянная. Исследователь через стекло может наблюдать за жизнью шмелиного гнезда. Виктор Степанович увлеченно рассказывал о своих подопечных.

Шмелей в нашей природе около 100 видов. Это общественные насекомые. Семья шмелей в природе существует лишь один сезон. Зимовать остаются только оплодотворенные осенью самки, которые зарываются глубоко в дерн на полянах, опушках или склонах оврагов. Весной они пробуждаются и начинают строить гнездо. Селятся в гнездах грызунов, ищут щели в различных постройках. Некоторые виды шмелей живут на земле — на сырых лугах, полях, в лесу, где сооружают кочкообразные гнезда из сухого мха и растительных остатков. В центре гнезда располагается утепленная камера. Туда самка после первых весенних полетов приносит пыльцу весенних медоносов. А мед складывает в восковой сосуд. В специальные ячейки она откладывает яйца, ячейки закрывает воском и садится сверху: обогревает будущее потомство. Температура внутри шмелиного гнезда плюс тридцать.

Вскоре из яиц появляются личинки. Самка их кормит, вскрывая на некоторое время восковую стенку личиночного пакета и просовывая в отверстие хоботок.

Растут личинки быстро. Они свивают себе шелковые коконы, внутри которых превращаются в куколок. Через некоторое время из коконов выходят рабочие шмели. Они выполняют различные работы внутри гнезда и летают в поле за взятком.

Второе поколение шмелей — более крупные насекомые. В конце лета такие шмели не уступают по размерам самкам.

Рабочие шмели ежедневно заготавливают для личинок мед, цветочную пыльцу. У многих видов шмелей в течение одного сезона несколько раз происходит смена самок. В конце лета или в начале осени из крупных коконов выходят молодые самки. В это время вылетают и многочисленные самцы. Они совершают токовые полеты, ставят запаховые метки. И самки находят самцов по запаху. Большинство шмелиных семей к концу лета имеют от 50 до 200 особей. Позже все шмели, кроме молодых самок, погибают.

Осенью красавцы шмели подолгу сидят на цветках. Они малоактивны. У самцов нет жала, их даже можно брать рукой.

К середине осени шмелиная семья распадается. Молодые самки зарываются в дерн, чтобы будущей весной дать жизнь новому роду.

Рабочие самцы согласно закону природы погибают. Гнездо пустеет. На следующий год шмели не станут его использовать, обязательно найдут новое. Чаще всего они поселяются недалеко от старого гнезда. Шмелиная колония выберет место где-нибудь на опушке леса или поляне, у старой канавы, в парке или в саду.

Большинство видов шмелей привязаны к клеверу. Дело в том, как объяснил Гребенников, что у шмелей хоботок гораздо длиннее, чем у обычной медоносной пчелы. Пчела не может достать нектар у цветка клевера, а шмель достает. Во время посещения цветков и происходит перекрестное опыление этого растения. Шмелиная семья наиболее интенсивно обрабатывает участок клевера радиусом 40–70 метров.

Шмели очень уживчивы и привыкают к соседству с человеком. Казалось бы, рядом огромное здание института, мимо шмелиного городка ежедневно проходят немало людей, проезжает транспорт, а они спокойно продолжают свою работу. Шмели миролюбивее пчел. Работающие на цветке особи не жалят, даже если их согнать.

У этих насекомых хорошая зрительная намять, есть зачатки примитивной рассудочной деятельности. Все эти качества очень облегчают работу энтомологов с ними.

Виктор Степанович рассказал, что человек издавна привлекал шмелей к посевам клевера. Сделать это нетрудно. Что для этого нужно? Энтомолог попросил нас подойти к одному из шмелиных домиков.

— Я вам объясню, — пояснил он. — Прежде всего нужно соорудить шмелям гнездо. Это, как видите, обычный деревянный ящик. Его длина около 30 сантиметров, такая же ширина, а высота 20–25 сантиметров.

Виктор Степанович снял крышку домика и показал его содержимое.

— На две трети его необходимо заполнить волокнистым материалом — паклей, сухим мхом, серой ватой. Желательно добавить материал из гнезда любого грызуна.

— А где крепить домик?

— Можно вкопать в землю. А можно укрепить и над землей. Стояк следует обязательно отделить от муравьев водной преградой. И еще: не забудьте снабдить домик трубкой, чтобы туда свободно проходил шмель. Трубка — своеобразный вход в гнездо. Без нее успеха не будет.

— Сколько домиков можно установить вот на такой площадке?

— Здесь более десяти домиков. Я бы советовал устанавливать чуть поменьше.

В тот день мы осмотрели каждое шмелиное гнездо. Наблюдали за тем, как самки забираются внутрь домика.

У одного домика Виктор Степанович остановился и попросил нас не подходить близко. В чем дело?

— В домике для шмелей поселились осы, — сказал энтомолог. Он заглянул внутрь, потом подозвал нас. Там вырос необычный шар сероватого цвета. Возле него суетились осы.

— Это начальная стадия строительства гнезда у ос, — пояснил ученый, — матка отложила яйца. Вскоре появятся рабочие осы.

— Гнездо таким маленьким и останется?

— Нет, оно будет расти и к концу месяца станет огромным, практически заполнит весь домик.

— Видно, что вы к ним тоже неравнодушны.

— Это так. Я бы назвал их умными насекомыми. Вообще все хищные животные умные.

Хотя осы и не относятся к активным насекомым-опылителям, тем не менее это очень полезные существа. Они уничтожают массу насекомых-вредителей.

Ученый сказал, что, кроме шмелей, интересна и другая группа насекомых-опылителей: дикие одиночные пчелы — галикты, андрены, мегахилы и другие.

Среди трав люцерну считают «королевой полей». Она дает на одном гектаре до 800 центнеров превосходного корма для скота. В нем столько питательных веществ, сколько нет в других кормах. В люцерне есть углеводы, жиры, концентрированный белок. Вот почему такое внимание к этой культуре.

Но не каждое насекомое-опылитель способно справиться с цветком люцерны: он устроен очень сложно и как бы «закрыт на замок». Вскрыть его и совершить перекрестное опыление под силу только нескольким видам диких одиночных пчел.

Могут спросить: а как же домашние медоносные пчелы? Их что же, люцерна не интересует? Интересует. Но, как говорится, «видит око да зуб неймет».

Молодые, неопытные домашние пчелы пытаются добраться до нектара цветка люцерны, но когда он раскрывается, насекомое получает ощутимый удар. Нередко пчела прищемляет и даже вывихивает хоботок при попытках добыть нектар. Старые и опытные особи проделывают отверстия у основания цветка и выбирают нектар, но при этом цветок не опыляется. Так что вся надежда па диких одиночных пчел — таких, как мегахила или пчела-листорез. С этими насекомыми мы познакомились, когда посетили микрозаповедник для насекомых-опылителей.

Создание микрозаповедников для полезных насекомых — это замечательная идея Виктора Степановича Гребенникова. Но идея так и могла остаться идеей, не прояви он настойчивость, энергию. Давалось это с большим трудом.

Первый микрозаповедник появился в 1969 году в Омской области, позже — второй, в Воронежской области, а третий вот здесь — под Новосибирском.

В нашей стране немало больших заповедников, где охраняются звери, птицы и, конечно, насекомые. Но заповедник только для охраны насекомых — имеет ли он право на существование? Не блажь ли это? Нет, такая форма охраны природы оправдала себя. И в этом большая заслуга Гребенникова. Что такое микрозаповедник? Это небольшие, иногда с полгектара и даже меньше, участки дикой природы, взятые человеком под охрану. Там не косят траву, не пасут скот, не ездят по территории. Все, кто посещает это место, ходят по тропам. На таких небольших площадях охраняют скопления полезных человеку насекомых.

Вместе с Виктором Степановичем мы побывали на территории микрозаповедника. Это небольшое неудобье, непригодное для сельскохозяйственных работ. Место обильно поросло березами, осинами, разнообразным кустарником. Но в лесу обилие полян и опушек с разнотравьем. Недалеко — поля с кормовыми культурами, в том числе люцерной и клевером. Границы охраняемой территории обозначены табличками. Энтомолог просит идти только по тропе: вокруг — гнезда различных насекомых-опылителей. А вот искусственное гнездовье. Этот домик для пчел-листорезов соорудил на территории микрозаповедника Гребенников. Легко сказать: «домик». Сразу видно, что его сработал мастер. Он красиво оформлен, раскрашен, не жилье для насекомых, а произведение искусства.

— Люблю, чтобы все было красивым, — радовался он своему творению.

Домик — в виде равнобедренного треугольника, поставлен на прочную основу из деревянных столбов. Высота сооружения — в человеческий рост, длина — метра полтора. Такая симпатичная избушка на курьих ножках. К домику слетались сотни насекомых с ближайшего поля, многие вылетали за взятком. Вокруг как бы повис гул пчел. Мы подошли к этому жилищу довольно близко и какое-то время молча наблюдали за жизнью пчел.

— Вот это и есть знаменитая пчела-листорез, — сказал Виктор Степанович, показывая на насекомое, севшее ему на руку.

— Не опасно? Ведь жальце у нее есть?

— Да, есть, но оно без яда — это ведь одиночная пчела. У нее повышенная живучесть. Ей нельзя погибнуть, иначе пропадут ее личинки, их некому будет кормить. Обычная пчела, ужалив, погибает. Природа позаботилась о том, чтобы пчелы-листорезы обладали повышенной живучестью.

— А чем еще отличается она от обычной пчелы?

— Меньше по размерам, как видите. И, по правде сказать, это насекомое — не совсем пчела. В русском языке не нашлось слова, чтобы точно их назвать, вот и нарекли пчелами-листорезами. Еще одно отличие от пчел: у пчелы-листореза нет корзиночки для пыльцы. Пыльцу она несет на брюшке, а собирает ее на разных лесных и полевых цветах.

— Значит, она не привязана к какому-либо одному цветку?

— Нет. Ее ценят за то, что она великолепный опылитель люцерны — одной из основных кормовых культур.

Приближаемся к домику вплотную. Пчелы гудят вокруг нас, и мы все же опасаемся, что нам от них достанется. Виктор Степанович это заметил.

— Не бойтесь, — подбодрил он. — Эти пчелы не жалят и на людей не нападают.

— Признаться, впервые видим такую пасеку.

— Это не пасека. Мы назвали это сооружение «питомник первичного размножения мегахил». Пчел-листорезов еще называют мегахилами. Здесь они живут, приносят потомство.

Виктор Степанович наклонился к домику и достал связку из трубочек диаметром пять — семь миллиметров и длиной сантиметров двадцать.

— Вот в таких блоках и живут насекомые. В каждой трубочке одна пчела и несколько личинок. Этот блок заселен почти полностью.

Энтомолог положил вязанку из трубочек на место.

— Сколько таких трубочек в домике?

— Тысяча двести и сделаны они из бумаги.

— А как появились здесь листорезы?

— С прошлогоднего расплода. Мы держали их в холодильнике до лета при температуре плюс четыре градуса, а затем переселили в эти блоки.

— Почему вы их поселили в трубочки?

— В природе они заселяют точно такие же домики, но с каждым годом их становится все меньше: скашивают травы, уничтожают старые деревья. Вот мы и готовим для пчел жилище.

Нас интересовало все из жизни листорезов. Заглянуть внутрь трубочки мы не смогли и попросили энтомолога объяснить, что же там происходит.

— Пчела-листорез садится на листок, вырезает из него небольшой овал и несет его в гнездо. Такими овалами из листьев она его выстилает. Там будут находиться личинки. Затем пчела делает круглое отверстие в листочке. Вырезанный кружочек использует в качестве крышки для запечатывания гнезда. Кусочки листьев она откусывает, как правило, в считанные секунды. Выбор формы — овал или кружочек — это инстинктивная деятельность пчелы: запрограммирована природой.

Пчелы-листорезы биологически приспособлены к люцерне, поэтому очень эффективно ее опыляют. Причем делают это только самки. В длину самка 11 миллиметров, снизу брюшка у нее щетка из нескольких рядов густых волосков белого и черного цветов. Ими она и захватывает пыльцу.

В естественных местах обитания самка сооружает гнездо в древесине, стеблях трав и в почве. У каждой самки индивидуальное гнездо. На увлажненный корм, занимающий две трети ячейки, пчела откладывает одно яйцо, из которого вскоре появляется личинка. Она питается смесью пыльцы и нектара — эту смесь называют «медвяным хлебом». В течение дня самка делает до 700 вылетов и опыляет более 2000 цветков, а за сезон — до 70 тысяч. Самка пчелы-листореза — неутомимая труженица. За день она отстраивает одну-две ячейки, а за всю свою короткую жизнь — до сорока.

Зимуют пчелы-листорезы в стадии личинок и куколок. Важное свойство этих насекомых в том, что их можно разводить к определенному сроку. Они могут поселяться большими колониями и хорошо живут в искусственных гнездовьях.

Хотелось бы обратить внимание на эксперименты по созданию искусственных домиков для пчел-лис-торезов не только у нас, но и за рубежом. Виктор Степанович сообщил, что за границей такие домики делают из пластмассы и деревянных трубчатых плит, но пчелы в них селятся неохотно, часто болеют.

Гребенников экспериментирует с бумажными трубочками. Насекомые охотно их обживают и почти не болеют. Причем в одной бумажной трубочке бывает до шести коконов.

Мир насекомых играет важную роль как в жизни природы, так и в жизни человека. Современная наука свидетельствует о том, что появлением всех цветковых растений мы обязаны только насекомым.

Покидая территорию микрозаповедника, созданного Виктором Степановичем, мы в последний раз любуемся красочным ковром цветов, разбросанных щедрой природой по полянам и опушкам.