Владыка морей ч.1

Глава 9

Май 637 года. Западные Балканы. Бывшие земли племени хорватов. Бывшая имперская провинция Далмация.

Молодое княжество хорватов, которое только-только начало становиться на крыло, было безжалостно разгромлено войсками князя и герцога Истрии Виттериха. Пришли легионы, пришла аварская конница, и даже тысяча болгар, которая искала себе новых земель, не удержалась и поучаствовала в этой войне, изрядно набив свои переметные сумы. Словенские дьяки хорошо платили за семьи с детьми. Княжеский род хорватов был истреблен под корень. Братья Клук, Ловел, Косендзис и Мухло были убиты. Убиты были даже их сестры Туга и Вуга вместе с мужьями и детьми. Убиты были все, кто не сложил оружие, а остальные склонили головы перед новой властью.

Римская Далмация оказалась дикой мешаниной из народов и языков. Тут жили потомки римлян, иллирийцев, греков, даков, гетов, фракийцев, македонян, хорватов, сербов и тьмы тьмущей мелких словенских родов. И все это великолепие располагалось в густо заросших лесом горах и долинах, ловить в которых небольшие отряды мстителей можно было до второго пришествия Бога, которого почитали бывшие владельцы этой земли.

— Смотри, Виттерих! — князь Самослав развернул карту новых земель перед герцогом. Он провел линию от Салоны до Белграда. — Вот эти земли постепенно будем чистить от непокорных родов. Года два-три понадобится, может больше. Тут добрые места, земли плодородные, а на юге даже оливковое дерево растет.

— Ты мне это зачем говоришь, государь? — подозрительно посмотрел на него Виттерих. — Я подручник твой. Что скажешь, то и делаю. Или ты мне предложить чего хочешь?

— Уступи мне Тергестум, — негромко сказал князь.

— Тергестум… — обиженно засопел герцог. — Не отдам! Вся торговля там. Все деньги. Не годится так. Я, конечно, тебе обязан всем, но ты меня просто раздеть хочешь. Что взамен даешь?

— Взамен отдаю всё южнее Дравы и до самой Салоны, — прочертил еще одну линию князь. — Тут земель раз в десять больше, чем у тебя сейчас. У тебя останется Пола, Витополис, Ядера и Салона(1). И это только порты. Плюс десятка два городков в новых землях. И это все твое.

— Это же в руинах все, — поморщился Виттерих. — И воевать еще за эти земли не один год. Дикие места, разоренные в дым. Эту землю обустраивать придется годы и годы.

— Долги спишу, — продолжил торг князь. — А это тридцать тысяч солидов. Доходы с этой земли тебе с лихвой прибыль от одного порта перекроют. Ты пойми, Виттерих, торговля в Тергестуме вся моя. И порт мне свой нужен, а не чужой. Не отдашь Тергестум, я соседнюю Аквилею у герцога Гразульфа куплю, и все корабли уйдут туда. У меня просто выбора нет. Сам подумай, мы вот с тобой друзья, а будут ли друзьями наши дети и внуки?

— Ну, не знаю, — теребил в задумчивости бороду Виттерих. — Тут крепко подумать надо…

— Жить будешь в старом дворце Диоклетиана, — намекнул князь. — Представь, там римский император жил, а теперь вот ты жить будешь.

— Да! — мечтательно поднял глаза Виттерих. — Старый дворец хорош.

— И королевская корона вдобавок ко всему этому, — добил его Самослав. — Тебя папа римский коронует, я с ним договорюсь. Король Далмации Виттерих первый. Ну, как тебе?

— Звучит неплохо, — все так же задумчиво протянул герцог. — Есть, что сыну оставить.

— Нет, — покачал головой Самослав. — Далмацию ты оставишь моим детям.

— А мои дети тогда что получат? — исподлобья посмотрел на него Виттерих.

— Испанию они получат, — пояснил Самослав. — Тамошний король Свинтила умер год назад, а начавшаяся война за трон только что закончилась. Герцог Хиндасвинт, дед твоей жены, стал новым королем. Ему наследует сын Реккесвинт, а уже ему — Виттерих младший. Таков договор, подписанный в присутствии трех епископов.

— Ну, ничего себе, — Виттерих был ошеломлен. — Испания? Ого!

— Мне кажется, это неплохая цена за один город и кусок римской дороги, Виттерих, — спокойно сказал Самослав. — Так что, отдашь мне Тергестум?

— Да забирай! — махнул рукой Виттерих. — Вот ты все-таки продуманный, государь! Я никак понять не мог, почему ты мне золото без счета даешь. Я на эти деньги стены и порт отстроил. А теперь получается, я все это строил для тебя?

— Ну как ты мог такое обо мне подумать? — с укоризной, и даже с обидой посмотрел на него Самослав. — Ну, вот скажи, откуда бы я мог знать, что твой родственник станет королем Испании? Это все божий промысел, Виттерих! Просто набор счастливых случайностей! И заметь, счастливых прежде всего для твоей семьи.

Месяц спустя. Июнь 637 года. Александрия.

Пузатые баржи сновали от Тергестума до Александрии без отдыха. По большей части они везли воинов III Иллирийского Легиона, а потом несметное множество коней, на которых эти самые воины должны будут служить. Но вот сегодня завсегдатаи порта, которые уже пообвыклись при новой власти, увидели что-то новенькое…

— Глянь, какая девка! — восхищенно присвистнул портовый грузчик, когда задняя стенка корабля с грохотом упала на причал, и оттуда вышел вороной конь неописуемой красоты. Его вела под уздцы какая-то молоденькая девчонка крайне непривычного для этих мест вида. Конь заметно нервничал, прядая ушами. Он отвык от солнечного света и теперь с опаской оглядывался, кося по сторонам крупными влажными глазами. Тут было жарко и солнечно, куда жарче, чем в тех местах, где он жил раньше. Ему тут не слишком нравилось.

— Да, девка огонь!— согласился его собеседник, прихлебывая из кувшина мутное местное пиво. — Все при ней. Я бы ей присунул разок-другой.

— Да куда тебе! — заржал первый. — Тебе даже шлюхи портовые по двойной цене дают. Ты же урод, каких поискать.

— По роже бы врезал, чтобы не кобенилась, а потом присунул, — с вожделением пялился на девчонку его товарищ. — Девка-то из варваров. Небось, и по-нашему ни бельмеса не понимает. Смотри, в штанах ходит, потаскуха. Ей за честь будет с приличным человеком лечь.

Девчонка птицей взлетела на коня и повернула его грудью к говорившим. Ее хорошенькое личико исказила гримаса гнева.

— Ты что сказал, грязь? — брезгливо произнесла она по-гречески с заметным акцентом. — На колени!

— Да пошла ты! Ты еще кто такая? — сплюнул первый из говоривших. Он не почувствовал удар локтем своего товарища, который судорожно тыкал пальцем в сторону корабля. А из его бездонной утробы один за другим выходили какие-то парни диковатого вида, каждый из которых вел своего коня, что-то ласково шепча ему на ухо.

— Х-ха! — взвизгнула девчонка и перетянула грузчика плетью, отчего поперек лица у него вздулся багровый рубец.

— Зарежу суку! — заревел тот и вытащил нож.

— Бежим отсюда! — взвизгнул второй. — Убери нож, придурок! Это же воины нового префекта! Нас сейчас на ремни распустят!

Девчонка подняла коня на дыбы, и тот, зло всхрапнув, ударил нападавшего железной подковой в лицо, превратив его в кровавое месиво. Нос несчастного провалился куда вглубь, а передних зубов не осталось вовсе. Они брызнули в стороны мелким крошевом, выбитые тяжелым ударом конского копыта. Тело грузчика отлетело назад, а сам он разметался в пыли, глядя на небо стекленеющими глазами. Он был мертв. Его товарищ, заверещав от ужаса, задал стрекача, но девчонка догнала его и, нещадно хлеща плетью, погнала по причалу под гогот всадников. Резвый конь не давал уйти, и петляющий зайцем грузчик то и дело попадал под плеть озверевшей девчонки, оказавшейся самой княжной Юлдуз. Все это напоминало бы какую-то игру, любимую степняками, если бы на причале не лежал уже один покойник.

— Убьешь ведь дурака!— хохотал крепкий низкорослый воин, который всю эту сцену наблюдал с самого начала. — Оставь его, сестра!

— Думаешь, стоит? — с сомнением посмотрела Юлдуз на грузчика, который упал на колени, закрыл голову руками и теперь глядел на нее умоляющими глазами, негромко поскуливая. Он даже кровь, текущую из рассеченной головы, боялся утереть. — Хорошо, Альцек, пусть живет! Надо будет у Святослава спросить, что тут делают с простолюдином, который хочет взять силой дочь кагана. Я думаю, уж палок-то ему точно дадут. Пошел вон!

— Госпожа! — стукнул кулаком подъехавший словенский всадник в кольчуге. — Полусотник гвардии Берсень. Следуйте за мной. Вас ждут во дворце. Служанки уже прибыли и приготовили ваши покои.

— А мой брат и его люди? — Юлдуз показала подбородком в сторону болгар, которые продолжали выводить на пристань своих коней.

— Им будут предоставлены земли за стеной, — пояснил Берсень. — Овес для коней они получат уже сегодня.

— Зачем им овес? — непонимающе посмотрела на него Юлдуз. — Коням нужна свежая трава. Они питались овсом всю дорогу от самого Тергестума.

— Это Египет, госпожа, середина лета, — извиняющимся тоном сказал воин. — Время Жары, месяц Мисоре. Тут сейчас непросто найти свежую траву, а вот зерна, наоборот, в достатке. Хорошая трава будет тут через полгода, когда спадет разлив Нила.

— Ну, что же, — качнула головой Юлдуз. — Я еще разберусь во всем этом. Проводи меня к мужу.

— Да, госпожа, — склонил голову Берсень. — Я для этого и прибыл.

Десяток гвардейцев взял княжну в кольцо, и отряд поскакал в сторону центра, где в районе, именуемом Брухий, и располагалась резиденция префекта. Тут было совсем рядом, ведь греки всегда жили у порта. Юлдуз с любопытством крутила головой по сторонам и постепенно на ее лице первоначальное любопытство сменялось удивлением и разочарованием.

— Скажи, Берсень, — спросил она. — Почему тут так грязно? Почему столько домов разрушено?

— Этому городу весьма сильно досталось, госпожа, — ответил воин. — Сиятельный Стефан пояснил нам, что за последние триста лет его несколько раз брали штурмом и сжигали почти дотла. То римские императоры Каракалла, Аврелиан и Диоклетиан, то персы, а то и сами горожане, когда устроили настоящую войну с новым епископом.

— А что они не поделили? — удивленно захлопала ресницами княжна.

— Да кто ж их разберет, — поморщился полусотник. — Стефан объяснял несколько раз, а я все равно не понял, что им не понравилось. В общем, они бунт устроили, когда император Юстиниан прислал епископа и целую армию с ним. Горожане епископа того не приняли, ну и сожгли полгорода, пока выясняли, как правильно бога почитать нужно. А потом еще иудейский квартал сожгли. Это на востоке города, за стеной.

— А его зачем? — княжна нахмурилась. Все это было как-то нелепо в ее понимании.

— Да тоже что-то по божественной части не поделили, — развел руками воин. — Не могу понять, чего им не живется спокойно. Буйный тут народец, госпожа и не любят друг друга. Греки — египтян, египтяне — греков, а все вместе терпеть не могут иудеев. А я тех иудеев видел — люди как люди. Две руки, две ноги и одна голова, как у нас с вами. Вот так вот тут и живут, а за грехи им бог наказания присылает. Старый город после землетрясений под воду ушел. Почитай, ничего от прежней красоты не осталось.

— Улица какая широкая! — удивилась Юлдуз. — Куда шире, чем в Братиславе!

— Это улица Канопик, госпожа, — пояснил воин. — В ней шестьдесят шагов ширины. Она идет с востока на запад. От ворот Солнца до ворот Луны. И построено тут все было толково, прямо как у нас в Братиславе. Никаких кривых улиц, все прямое, как стрела. И простреливаться тоже будет хорошо, если что…

Полусотник замолчал, думая о чем-то своем. Его отрядили сюда обеспечивать безопасность княжеской семьи, и он день-деньской изучал этот город, пытаясь проникнуть в хитросплетение мыслей местных жителей. И если греков, живущих в Брухии, он с горем пополам понимать начал, то живущие в районе Ракотис египтяне оставались для него загадкой. Они были хозяевами этой земли, только земля эта уже больше тысячи лет им не принадлежала. Эту страну захватывали гиксосы, ассирийцы, нубийцы, персы, македоняне, римляне, снова персы, и снова римляне. Новый князь-словен был всего лишь еще одним захватчиком, от которого они не ждали ничего хорошего, и пока что смотрели волком. И только патриарх Вениамин, вернувшийся из пустыни, вел свою проповедь, примиряя паству с новой властью. Там, где проходил он или его проповедники, страна успокаивалась, словно море после бури.

Не меньшей загадкой остались для Берсеня иудеи, живущие замкнуто, и фанатично преданные своей вере. Их в крупных городах было великое множество, как и во всем Средиземноморье. Иудейский квартал сожгли христиане, и теперь они тоже выжидали, размышляя, остаться на родине или податься к мусульманам, которые относились к ним более, чем терпимо. Только плати джизью, и никто тебя не тронет.

Дворец префекта особенного впечатления на Юлдуз не произвел. Она жила в подобном здании, только в Братиславе в окнах были стекла, а здесь их не было. От вездесущего в этой стране песка люди спасались ставнями и занавесями. Окошки были крошечными, а у простонародья их и вовсе не было, отчего копоть была постоянным спутником местных жителей. А еще дворец Братиславы не нес на стенах столько следов прошедших войн. Пятна пожарищ были тщательно замыты и забелены, но все равно, старое здание из римского плоского кирпича-плинфы, который чередовался в кладке со здешним известняком, показалось ей мрачным и унылым. Даже колонны и вставки из цветного камня не красили его.

— Вот ты какая! — услышала княжна высокий мелодичный голос.

Высокий нескладный мужчина с гладко выбритым лицом смотрел на нее с любопытством. Он был чем-то неуловимо похож на самого князя, только воином он не был точно. Великий князь никогда бы не надел длинное, в пол, расшитое львами шелковое одеяние. Он смотрелся бы в нем невероятно смешно. А вот этот человек носил свою далматику с изяществом и спокойным достоинством. Он вовсе не казался смешным. Напротив, от него веяло властью. То самое ощущение, которое не спутать ни с чем. От него исходила уверенность человека, повелевающего судьбами тысяч людей.

— Святослав много рассказывал о тебе, Юлдуз, — с легкой улыбкой сказал он. — Да что я такое говорю! Он только о тебе и говорил, девочка моя!

— Дядя Стефан! — княжна присела в поклоне. Дворцовые порядки были вбиты в нее намертво, и она даже сама не поняла, насколько комично смотрелась сейчас, будучи в штанах.

Впрочем, Стефану было все равно. Он смотрел на девчонку с непонятной ей нежностью. Ведь он видел ее впервые. Впрочем, все стало ясно тут же.

— Знаешь, Юлдуз, — взял он ее под руку и повел по дворцу, провожая в приготовленные покои. — Я ведь евнух. У меня никогда не будет своих детей. И я даже подумать не мог, что когда-нибудь увижу своих родных. А теперь у меня есть братья, мама, племянники. И ты вот теперь тоже у меня есть! Я буду молиться, чтобы милосердный господь позволил мне взять на руки ваших детей. Они станут моими внуками, и я буду любить их, как своих собственных. Вы еще не думали, как назовете старшего сына?

— Нет! — щеки Юлдуз заалели. — Я еще не ношу ребенка, дядя. Я не думала об этом.

— Зато я уже обо всем подумал, — с удовлетворением сказал Стефан. — Я не хочу навязывать тебе свое мнение, но подумай об имени Александр. В имени заложено многое, Юлдуз. Имя — это знак. Это призыв и обещание великих дел. Этот город заложен самим Александром. Государя с таким именем примут здесь с восторгом.

— Мне нравится, — ответила Юлдуз, немного подумав. — Но я все равно не могу это решить без моего мужа. А где он, кстати?

— Он в двухстах милях отсюда, — пояснил ей Стефан. — Осаждает Пелузий.

— Я поеду туда! — вскинулась Юлдуз.

— Даже речи быть не может, — покачал головой Стефан. — Ты останешься здесь. Это приказ самого Святослава. Но я скажу тебе по секрету, моя дорогая, он довольно скоро будет здесь. Эта осада не продлится долго.

— Откуда вы знаете? — удивилась княжна. — Осада сильной крепости может длиться годами!

— Тебе уже приготовили покои и ванну, — уклонился от ответа Стефан. — Служанки заждались тебя, моя дорогая. Вода стынет. Тут не так хорошо, как в Братиславе, но вполне пристойно. Уверен, тебе понравится. Приведи себя в порядок с дороги, а потом я жду тебя к ужину. Я нашел здесь отличного повара. Ты когда-нибудь пробовала свинину в остром соусе с овощами? А запечённых дроздов? А жареную на решетке свежую рыбу, взятую на огонь прямо из рыбацкой сети? Никаких специй, только соль! Ты многое потеряла, моя дорогая! Я тебя угощу на славу. Пальчики оближешь!

Стефан замолчал на полуслове, потому что в покои вбежали два алаунта самого свирепого вида и уставились на него недобрым взглядом. Он застыл, не смея двинуться, ощущая, как что-то внизу живота настоятельно зовет его в то место, в котором даже великие логофеты Египта находят уединение. Он не шевелился, и правильно сделал. У псов приподнялась верхняя губа, обнажились крупные, чуть желтоватые клыки, а сами они издали низкое утробное рычание.

— Это еще что такое? — еле слышно прошептал он.

— Это мои пёсики, — весело ответила Юлдуз, — мне их жупан Горазд подарил. Он их сам натаскивал. Он говорит, они лучшие, что у него были за все время. Эта пара бегущего тура останавливает. Правда, они милашки, дядя Стефан? Я вас сейчас познакомлю.

1 Современные города Пула, Риека, Задар и Сплит в Хорватии.