Воровка

Глава 45

Стоя снаружи палаты своей бабушки, которая располагалась в двух дверях от той, где ранее лежал Эссейл, Сола решила, что никогда больше не хочет оказаться в этом комплексе. Учитывая ее опыт с реабилитацией после похищения, приезд за Эссейлом… и это?

Хватит с нее… и она уповала на правило, по которому Бог любит троицу, после чего ты вылетаешь из лотереи.

Доктор Манелло был шикарен, привез их сюда в рекордное время, сделал еще несколько тестов, все проверил. Но это был ад. Сола ненавидела проволочки в обычные, ничего не значащие дни. В такие моменты? Неуверенность в будущем была невыносима.

И уставившись на закрытую дверь, она словно пыталась увидеть сквозь нее. Рентгеновское зрение не включилось, и она дала шанс чтению мыслей… тоже не судьба. Наконец, в полном отчаянии, попыталась заглянуть в будущее.

И снова мимо. Нет у нее суперспособностей.

— Что бы ни стряслось, — сказал Эссейл тихо, — мы справимся. Ты не одна.

Она сосредоточилась на нем. Эссейл все еще мрачно смотрел в пол, не моргая. От его профиля как всегда захватывало дух, линии щек и подбородка были идеальными, иссиня-черные волосы резко контрастировали с кожей, а брови восхищали изгибом.

Стоя бок о бок с ним, Сола осознала, что до этого момента она всегда была одна. Бабушка не была ее партнером, ведь она заботилась о ней и присматривала. И самый большой ее страх, когда Сола вела преступный образ жизни, заключался в том, что станет с ее вовэ, если с ней что-то случится. У бабушки больше никого не было.

По этой причине ее собственные здоровье и безопасность были обузой.

Но сейчас в трудную минуту она поняла, что у нее есть поддержка… причем, не в бою. Нет, у нее был надежный тыл. С кем разделить горе. На кого можно опереться, чтобы дать волю чувствам перед тем, как снова взять себя в руки.

Он взяла его руку.

— Я так рада, что ты рядом.

Эссейл обратил на нее такой же печальный взгляд, какой был у нее.

— Я не оставлю тебя.

Если это не клятва, то что, в таком случае?

Подавшись вперед, она коснулась его щеки и прижалась к губам в поцелуе.

— Спасибо…

Дверь в палату открылась, и Сола напряглась, пытаясь прочесть выражение на лице доктора.

— Что? — требовательно спросила она.

Но доктора Манелло, казалось, нисколько не зацепила ее грубость.

— У нас все хорошо. Просто оооооотлично.

— Погоди… что? — Она покачала головой. — Что ты… стой, что?!

Он улыбнулся.

— Ее сердце в порядке. Кровообращение в норме. Нет признаков тромбоза или приступа. Давление все еще низковато, но она просто мало ела и почти не пила, поэтому есть обезвоживание и потребность в отдыхе…

— Никакой готовки! — Сола топнула ногой. — Она сутки напролет стоит возле гребаной плиты… я говорила, чтобы она присела и позволила нам прислуживать ей. Какая же она упрямая!

Несмотря на быстрое зажигание, ее гнев вскоре утих, и за ним пришло сокрушительное облегчение, от которого Сола прижалась к Эссейлу.

Доктор Манелло кивнул.

— Она строго следует своим принципам, насколько я понял. И, слушайте, забегая вперед, ссылайтесь на меня. Скажите, что она должна вести себя правильно, иначе вы пригласите меня прочитать ей лекцию.

Сола положила руку поверх сердца, трепыхающегося в груди.

— Она чертовски сильно напугала меня.

— Думаю, она напугала саму себя. И я хочу, чтобы она осталась здесь на пару дней, чтобы убедиться, что мы ничего не пропустили.

— Хорошая мысль. Оставьте ее насколько нужно.

— Скажу, что она не запрыгает от счастья.

— Вот уж точно, — пробормотала Сола. — Но решать не ей.

Доктор Манелло сжал ее плечо.

— Ступайте к ней. Вам всегда рады здесь, звоните, если возникнут вопросы. Не тревожьтесь из-за капельницы. Мы восстанавливаем водно-солевой баланс. А мониторы просто отслеживают ситуацию. Завтра вечером я повторю несколько анализов, посмотрим, как обстоят дела. Но, повторюсь, пара дней под присмотром — вот мое желание.

— Так и поступим. Спасибо, Док.

— На здоровье.

Сола посмотрела на Эссейла.

— Я могу побыть с ней наедине? Покричать на нее пару минут?

Он поклонился.

— Разумеется. Я подожду здесь.

Поцеловав его снова, она как мстительница направилась к двери, широко раскрывая ее с четким желанием покричать… но потом, увидев хрупкую женщину на огромной кровати, Сола пошатнулась на ногах. И она обрадовалась, что доктор предупредил о капельнице и оборудовании. Не знай она этого, то поседела бы.

— Вовэ, ты остаешься здесь, — сказала Сола прежде, чем женщина успела открыть рот. — Сейчас же прекрати. Это приказ доктора и ты его выполнишь.

К слову о сердитом взгляде. Бабушка опустила брови так низко, казалось, она смотрела из-за жалюзи.

Но возражений не последовало. И, значит, не одна Сола испугалась из-за произошедшего.

Сола вошла внутрь и подтащила стул к больничной койке. Взяв руку вовэ, она улыбнулась.

— Я рада, что ты в порядке.

Раздалось ворчанье, а потом бабушка вздохнула.

— Я старее, чем думала.

— Я переусердствовала с долгим переездом. Прошу за это прощения.

— Я рада, что мы здесь. Оно того стоило.

Какое-то время они сидели в молчании. А потом бабушка закрыла глаза.

— Я умру, если ты не выйдешь за него замуж…

— Вовэ! Что ты такое говоришь!

Ее бабушка подняла одно веко.

— Если ты не выйдешь за него, это убьет меня, и моя смерть ляжет на твою совесть. Вот, что я хочу сказать.

Сола собиралась сказать, что это нечестно, но бабушка подмигнула ей.

— Попалась.

— Вовэ, это не нормально. И ты это понимаешь.

— Я воспользуюсь любым средством.

— Слушай, я тебя поняла, ясно? Не зачем давить. Твоя задача — если смотреть на дело под таким углом — прожить достаточно долго, чтобы увидеть церемонию. Как тебе такое?

— Тогда вы никогда не пройдете к алтарю. Только чтобы удержать меня на Земле.

— Поживем — увидим.

— Где он?

— Ждет снаружи.

— Пригласи его. Я хочу увидеть мужа своей внучки.

— Вовэ, мы еще не поженились, — заметила Сола сдержанно.

— И это не моя вина.

***

Эссейл ждал снаружи палаты, в нем бурлила раздражающая энергия, от которой хотелось ходить туда-сюда и кругами по учебному комплексу.

Воистину, неожиданно проснувшаяся совесть приносила много неудобств. И проведя целую жизнь в заботе о самом себе, беспокойство о миссис Карвальо внесло разнообразие… вместе с чувством вины, которое неотступно следовало за ним…

Когда Марисоль внезапно открыла дверь, он напрягся.

— Она в порядке? Позвать целителя?

Покачав головой, Марисоль улыбнулась.

— Она хочет поговорить с тобой.

Эссейл расправил свободный кашемировый свитер, который натянул перед отъездом… и поймал себя на мысли, что вместо обычных слаксов хотел бы видеть себя в смокинге.

Словно официальный дресс-код способен повысить шансы женщины на выживание.

Войдя в палату, он на мгновение завис от диссоциации, когда мозг сложил два плюс два… и пришел к пониманию, что бабушка Марисоль лежала в точно таком же помещении, где держали его. Но прежде чем воспоминания успели сбить его с ног и захватить контроль, Эссейл встряхнулся и заставил себя улыбнуться.

— Миссис Карвальо, — сказал он, подходя к койке. — Вы отлично выглядите…

Женщина прервала его слабым голосом:

— Если ты не женишься на моей внучке, я умру…

— Вовэ! — воскликнула Марисоль. — Ты же не серьезно сейчас!

Женщина положила руку на лоб.

— Какая слабость. Мне плохо…

Встревоженный, Эссейл бросился к двери.

— Мэм! Я позову…

— Чепуха! — Марисоль уперлась руками в бедра. — Почему, в таком случае, молчит оборудование?

Миссис Карвальо, казалось, возмутилась такой логике и опустила руку.

— Мусор, оно не работает!

— Прекрати уже…

Бабушка Марисоль посмотрела на Эссейла.

— Я должна знать, что о моей внучке позаботятся, и я выбрала тебя…

— Так, хватит. — Марисоль вскинула руки. — Мы уходим…

Эссейл подошел к койке и взял руку женщины. Посмотрев ей в глаза, он сказал тихо:

— Я не заслуживаю ее. Вы должны это понимать.

Миссис Карвальо улыбнулась так широко, что ее лицо засияло красотой, которой она обладала в молодости.

— Поэтому я тебя и выбрала. Ты осознаешь, что она лучшая.

— Она — все для меня. Она — целый мир.

— Ты радуешь меня. Я посплю. Хороший ты мужчина.

Когда ее глаза начали закрываться, Эссейл потер пальцем морщинистую кожу на руке. Кости располагались слишком близко к дерме, напоминая, что эта женщина, присутствующая в его жизни… и жизни Марисоль… смертна.

— Меня нельзя назвать хорошим, — прошептал он. — Вовсе нет.

— Богу виднее, — пробормотала Миссис Карвальо.

Когда женщина протянула свободную руку, очевидно, подзывая Марисоль, та подошла не сразу. Но потом она тоже взяла ее руку, и они оба были соединены хрупкой, сильной женщиной, лежавшей на кровати.

В повисшем молчании Эссейл с ужасом смотрел на Марисоль. Она смотрела на бабушку с грустным и серьезным выражением.

Что, черт возьми, мне сейчас делать? — гадал он.