Вот моя деревня

Зрители остались

Зрители остались, а мы вышли на улицу позади клуба, Куканов всё подальше от меня держится, а я к нему и не очень стремлюсь. Я иду рядом с Леной Скворцовой.

— Понимаешь, чего наша концертная бригада больше всего хочет, — говорит Мишка. — Наша концертная бригада больше всего хочет чего-нибудь такого вашего пожевать! Например, кислой капусты!

— Да! Да! — говорит Лена. — Или солёных огурцов!

— Огурцов можно и свежих! Или ещё вот этой… брюквы!

— И репы! И моркови! — кричит Мишка. — И капусты! И турнепса! Чтобы всё время грызть, грызть, грызть!..

Я говорю:

— Не кормят вас, что ли?

— Кормить-то кормят, да всё такое мягкое, сладкое, перетёртое. А мы хотим, чтобы хрустело! Чтобы рот вязало! Вот мы тебя и наметили.

Вдруг за стенкой клуба захлопали, затопали, засвистели.

Мишка говорит:

— Сидят покуда ещё, надо бежать!

Я говорю:

— Ну, тогда айда в Равенку!

— Ой, как я хочу в Равенку! — захлопала Лена Скворцова. — Я ещё вчера, когда вы на нас напали, в Равенку захотела!

И мы быстро пошли по дороге.

Мишка говорит:

— Знаешь, Антон, я думаю, что я даже стих сочиню про то, как ты любишь свою деревню. Он будет начинаться так: вот моя деревня, вот мой дом родной. То есть, конечно, это твой дом и твоя деревня, но там вместо тебя я буду, это всегда в стихах такая ерунда.

Я говорю:

— Давай!

Вдруг от клуба закричали:

— Вон они! Вон они!

— Кажется, нас усекли, — говорит Мишка. — Давайте бегом!

Мы побежали, но за нами погнались на велосипедах. Шурка с Тришкой подъехали и говорят:

— Куда это вы? А как же футбол? Евдокия Петровна уже футбол объявила! Это ты их, Антоша, сманиваешь?

— Ничего я не сманиваю!

— Нет уж, если вы к нам приехали сюда, то давайте проводить товарищескую встречу.

Мишка говорит:

— Так разве у нас не товарищеская? И вы товарищи, и они товарищи, и все мы товарищи!