ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой главные герои наконец-то решаются выяснить отношения и выкладывают друг другу всю правду. Как ни странно, заканчивается эта попытка совсем неплохо

Мы заночевали на постоялом дворе. Увидев наш отряд, хозяин придорожной гостиницы пришёл в ужас и заявил, что не сможет разместить три десятка человек, так как у него осталось всего две свободные комнаты, но сэр Ралло заверил его, что стражники вполне могут устроиться и на конюшне. Одну свободную комнату взяли мы с Карин, другая досталась сэру Ралло и сэру Джеффри, хотя оба рыцаря оказались не в восторге от такого соседства. Гарланд повёл себя, как настоящий эльф, и заявил, что он переночует в лесу и вернётся на постоялый двор утром, когда мы будем готовы выезжать.

Поужинав в общем зале, мы поднялись наверх. Карин, как обычно, начала устраиваться на полу.

— Вы сегодня удивительно мрачны, — заметил я.

— И замнём на этом, — отрезала Карин.

— Я всё же хотел бы полюбопытствовать, в чём причина вашего плохого настроения? — сказал я. Настроение у Карин испортилось сразу же после визита Гарланда, но я не мог понять, в чём тут дело. Неужели только из-за того, что он смотрит на неё, как на грязь под ногтями?

— Хочешь поболтать, красавчик?

— Почему бы и нет?

— Наверное, наши с тобой дороги разошлись, красавчик, и завтра я поеду в другую сторону.

— Это ещё почему? — удивился я.

— Единственная причина, по которой тебе всё ещё требовались мои услуги, заключалась в этих эльфийских стрелках, которых ты сам не смог бы остановить, даже несмотря на тот факт, что являешься их королем. Теперь эти парни едят у тебя с руки, так что я не вижу причин, чтобы продолжать наше совместное путешествие.

— Это не совсем так, — сказал я. — Гарланд же сказал, что он не знает, как поведут себя его братья по оружию.

— У тебя для защиты есть сам Гарланд и отряд сэра Ралло, — сказала Карин. — Более чем достаточно.

— Лишняя пара мечей не помешает, — сказал я.

— Это было бы верно, если бы ты отправлялся на войну, — сказала Карин. — А ты идёшь к трону, хотя и очень извилистой дорогой. Я не вижу смысла дальше за тобой таскаться.

Чёрт побери, как всё это странно и не вовремя…

— Я… не могу допустить, чтобы вы ушли.

— Почему?

— Вы нужны мне.

— Зачем?

— Потому что… — Она внимательно на меня посмотрела. — Потому что, мне кажется, что я вас люблю.

— Это тебе просто кажется, красавчик.

Карин встала с пола и отвернулась к стене.

— При мысли о том, что вы уйдёте, у меня внутри образуется пустота, — сказал я.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь. Ты — эльф, а я — человек. Притом, ты будущий король, а я — бывшая рабыня. Мы не равны.

— Чихать я на это хотел.

— Ты — девственник, а я полгода провела в борделе.

— И на это я чихать хотел. — Повелитель Молний с громким стуком полетел в угол. Не помню, как я оказался посреди комнаты и встал перед Карин на колени. — Я люблю вас.

— Ты даже не можешь сказать мне «ты», красавчик. — Она старательно прятала от меня свое лицо.

— Я люблю тебя, Карин, — сказал я.

— Тогда встань с пола, — сказала она. — Город Людей плохо на тебя повлиял. Тебе вовсе не обязательно передо мной пресмыкаться.

— Буду пресмыкаться, — сказал я. — Пока ты не скажешь, что ты думаешь по этому поводу.

— Ты — идиот.

— Это не новость.

— У нас нет будущего.

— Это мы посмотрим.

— Ты не знаешь, что такое любовь.

— А ты?

Она повернулась, в её глазах стояли слезы. Боюсь, что в моих тоже.

— Встань, и я подарю тебе любовь гладиатора. Любовь на одну ночь.

— Этого мне мало.

— Чего же ты хочешь?

— Всего.

— Это невозможно.

— Я тебе противен?

— Ага, и поэтому я называю тебя красавчиком.

— Тогда в чём причина?

— Я тебе не верю, — сказала она. — Ты врёшь. Всё время врёшь. Мне, другим, всем… Сейчас, говоря, что ты меня любишь, ты врёшь самому себе.

— Дай мне испытательный срок, — сказал я. — Не очень большой, лет сорок — пятьдесят. А там увидим, лгу я или нет.

— Я не эльф, красавчик.

— Знаю.

— А, по-моему, ты об этом забыл.

— Мне жаль, что я эльф, — сказал я. — Мне жаль, что я король. Я всегда хотел быть чародеем. Чародеем по имени Рико. И всё.

— Но ты — король.

— Я сделаю тебя своей королевой.

— Твой народ никогда меня не примет.

— Это всего лишь частности, — сказал я. — И потом, короли ни у кого не спрашивают разрешения.

— Что мне в тебе нравится, так это твоя детская наивность.

— Ага! — сказал я. — Значит, тебе хоть что-то во мне нравится.

— Встань с пола. Если кто-нибудь зайдёт, упадёт в обморок от изумления.

— Сначала скажи мне правду.

— Я не люблю тебя, Ринальдо.

— А как насчёт «красавчика» или «Рико»?

— Никого из вас.

— Я — чародей, — напомнил я. — И я вижу, когда мне говорят правду. Сейчас ты врёшь.

Тогда она сказала мне правду.

Часом позже я сидел на краю кровати и задумчиво курил трубку. Пальцы Карин гладили мою спину.

— Обычно в таких случаях женщины утешают мужчин, — сообщила она. — Говорят, что такое бывает и что всё будет в порядке.

— Судя по всему, ты этого делать не собираешься.

— Угадал. Тот факт, что у тебя ничего не вышло, только доказывает мою правоту. Ты меня не любишь.

— Думаю, что дело не в этом.

— А в чем же? Психологический барьер перед представителем низшей расы?

— Эту чушь про расы придумали не мы, — сказал я. — И дело не в барьере. Просто… мой первый раз был не очень удачным.

— Мой тоже, если учесть, что он произошёл в борделе, а я была привязана к кровати, — сказала Карин. — Постой, а когда это у тебя был первый раз?

— В Городе Людей.

— С этой стервой Викторией? — уточнила Карин. — И с ней ты смог? А со мной не можешь?

— Ты знаешь, что такое афродизиак?

— Знаю. Что-то вроде приворотного зелья.

— Э… да. Она дала мне понюхать афродизиак. Очень сильный. Боюсь, что я был не в себе… плохо соображал.

— А когда ты вообще хорошо соображал? — съязвила Карин и вдруг обвила меня руками. — Бедненький… Она изнасиловала тебя, при этом отрезая от тебя кусочки? Почему ты не позволил мне её убить?

— Потому что я жив.

— Это ещё не повод проявлять милосердие, — сказала Карин. — Докуривай свою трубку, и мы просто полежим рядом. Будем целоваться и всё такое. Я хоть целуюсь лучше, чем она?

— Не знаю. Ей было не до поцелуев, хотя напоследок Владычица Виктория меня все-таки поцеловала. В лоб.

— Я убью её, — шепнула Карин мне на ухо. — Когда ты меня бросишь ради прекрасной эльфийки, я вернусь в Город Людей и зарежу эту стерву.

— В таком случае, я боюсь, что Владычица Виктория будет жить вечно.

— Опять врёшь.

— Вот и нет. Если ничего не получится, я могу… по-другому. Я слышал, есть способы.

— Ты правильно слышал, способы есть. Но по-другому я могу и сама, без тебя. Ты нужен мне весь, понимаешь?

— А ты — мне.

Заснули мы только перед рассветом.


Утром сэр Ралло, чей номер был через стенку от нашего, одарил меня очень странным взглядом. Полагаю, он умирал от любопытства, но у него хватило выдержки и такта, чтобы ни о чём не спрашивать.

На конюшне мы раздобыли несколько лошадей, и Гарланду не пришлось бежать весь следующий день. Впрочем, по-моему, вчера он совсем не устал.

Конный Гарланд старался держаться поближе к своему королю, но сэр Ралло снова отослал его вперёд.

— Ты сияешь, как медный таз, красавчик, — заметила Карин. — А, по-моему, мы совершили большую ошибку.

— К сожалению, не такую большую, как я хотел бы совершить.

— Тебе всё шуточки, — возмутилась она.

— Ты же знаешь, я врун и идиот.

— Я сама дура. Знала ведь, что спать с тобой — проявление непрофессионализма.

— Технически у нас так ничего и не получилось.

— Тебя это расстраивает?

— У нас впереди много времени, чтобы постараться исправить ситуацию.

Она покачала головой:

— Давай не будем думать о времени, которое у нас впереди. Потому что там очень разные отрезки. Твоя тысяча против моей сотни. Слушай, я же буду старая и некрасивая, в то время как ты совсем не изменишься. Эльфы начинают стареть годам к шестистам, не раньше.

— Я всё равно буду любить тебя.

— Это ты сейчас так говоришь, — сказала Карин, но я видел, что мои слова ей приятны. — Ты встретишь какую-нибудь эльфийку, проведёшь с ней ночь. А потом будешь смотреть на меня, как Гарланд.

— Дался тебе этот Гарланд.

— Гарланд — более типичный эльф, чем ты. По нему я могу судить о вашем общем отношении к людям.

— Что тебе до общего отношения, когда ты знаешь моё?

— Это как туман. Когда он рассеется, ты пожалеешь о том, что сейчас говоришь.

— Никогда.

— Ты слишком молод, чтобы бросаться словами вроде «никогда».

— Чего ты хочешь?

— Не знаю, — призналась Карин. — Когда это твоё заблуждение первый раз пришло тебе в голову?

— Когда мы оказались в плену у гоблинов и дрались с ними. А может быть, чуть раньше, когда мы тискались в той горной расщелине, скрываясь от кружившего над головой Гарлеона. А тебе?

— К сожалению, в отличие от тебя, я не заблуждаюсь. У меня было много мужчин, наверное, ты догадываешься об этом. Но ни к кому я не относилась так, как к тебе.

— И всё же, когда…

— Когда я висела над пропастью, а ты бежал по веревке, чтобы меня спасать. А может быть, чуть позже, когда я пришла в себя после лечения гномов и увидела тебя спящим на полу. И, если уж мы решили поговорить откровенно, будь любезен, ответь на ещё один вопрос.

— Хоть на сотню.

— Что произошло в том подземелье? Я имею в виду, кто спас мне жизнь?

— Э…

— Готовишься соврать?

— Нет.

— Это ведь были не гномы, так? Я благодарила их, а они отводили глаза. И я помню какое-то странное свечение надо мной… Чуть позже я его узнала. Это был твой Повелитель Молний.

— Каюсь, это был я.

— Почему ты мне сразу не сказал? Зачем было врать, да ещё заставлять гномов, чтобы они поддерживали твою ложь?

— Я боялся.

— Чего боялся, красавчик?

— Твоей благодарности, — сказал я. — Боялся, что это будет именно благодарность, а мне хотелось большего.

— Ну ты и фрукт!

— Прости. Я больше никогда не буду тебе врать.

— Да? Тогда скажи, почему гномы отказались меня лечить?

— Это было бесполезно. Они бы не смогли.

— Как это?

— Ты уже почти умерла, — сказал я. — В лучшем случае, они отрезали бы тебе ногу, чтобы спасти жизнь. И даже ампутация не гарантировала положительного результата.

— Маленькие мерзавцы отрезали бы мне ногу?

— Да. Сегерик предлагал сделать это с самого начала.

— Кто его остановил? Ты?

— Да.

— Почему?

— Ты знаешь.

— Но ведь ты подставился, — сказала Карин. — Ты использовал Повелителя Молний, и твоя тайна была открыта.

— Они и так знали, — сказал я. — Я показал Повелителя Молний Сегерику в качестве доказательства, что я являюсь учеником Исидро, и только поэтому они нас не убили. А Федерик… Он каким-то образом догадался сам. Только я не понимаю каким.

— Наверное, тем же самым образом, каким он догадался отправить нас в Город Людей, чтобы мы нашли там сэра Джеффри.

— Возможно. Гномы — почти такой же древний народ, как эльфы. У них есть свои секреты.

— А автомобили у них фиговые.

— Доработают, — сказал я. — Гномы — народ упорный.

— Да уж. Без упорства целую гору не продолбишь. Скажи, а у тебя действительно раньше не было женщин? До всей этой истории?

— Да.

— Куда только смотрели твои учителя? Неужели они не могли позаботиться о твоем гармоничном и всестороннем образовании?

— Спроси у них, когда увидишь.

— Ты все ещё хочешь, чтобы я сопровождала тебя в Гнездо Грифона?

— И гораздо дальше.

— Это сказка, — сказала Карин. — Только в сказках крестьянская дочка, бывшая рабыня и гладиатор, а ныне — наёмница, зарабатывающая себе на жизнь парой мечей, может встретить и полюбить принца. А такого, чтобы принц её тоже полюбил, не бывает даже в сказках.

— Я — король.

— Извини, но мне до сих пор трудно в это поверить.

— Мне тоже. Давай спросим у Гарланда, и он подтвердит.

— Вот уж нет. Меня он на дух не переносит.

— Наверное, это потому, что ты убила его брата. Кстати, вот и Гарланд.

— Лёгок на помине, — буркнула Карин.

Действительно, Гарланд остановил свою лошадь на обочине тракта и ждал, пока мы с ним поравняемся, чтобы поехать рядом.

— Могу я поговорить с вами, сир?

— Конечно, — сказал я. Что же это за король, который не может изыскать время для единственного подданного.

— Наедине, если можно, — попросил Гарланд.

Карин фыркнула, ударила своего коня пятками и догнала сэра Ралло. У них проблем с общением не было. С тех пор как сэр Ралло узнал в моей спутнице Кару Небесную, он обращался к ней с подчеркнутым уважением не только как к женщине, но и как к опытному воину.

— Могу я спросить, куда мы движемся, сир?

— На Перевал Трёхногой Лошади. Я собираюсь раздать долги.

— Понятно, — криво ухмыльнулся эльф-убийца. — А… не будет ли это дерзостью с моей стороны, если я спрошу, когда вы намерены отправиться на Зелёные Острова?

— Не будет. Спрашивайте.

— И когда же вы намерены отправиться на Зелёные Острова?

— Как только раздам все долги на континенте.

— А…

— Вас, наверное, интересует, откуда я такой взялся? — спросил я.

— Да, сир, — с облегчением сказал Гарланд. Видно было, что этот вопрос мучил его уже давно.

— Я — законнорожденный сын Оберона. Моя мать — королева Александра, — сказал я. — Она не погибла при убившем Оберона пожаре и была перевезена на материк, где разрешилась от бремени. Увы, родов она не пережила.

— Примите мои соболезнования, сир.

— Спасибо, Гарланд.

— Но зачем её вообще увезли?

— Оберон отправил её с Зелёных Островов днём раньше, — сказал я. — Полагаю, он заранее узнал о том пожаре.

— Но как?

— Сиё мне неведомо. Думаю, вам будет интересно узнать, что беременную королеву сопровождали Исидрион Пентабаир и Мигаэль Кодэбаир. Придворный чародей и мастер над оружием соответственно.

— Они оба живы? — изумился Гарланд. Называть должности моих учителей при дворе Оберона было излишне. Их имена известны любому эльфу.

— Да. Они занимались моим образованием.

— Это невероятно, сир! — выдохнул Гарланд. — Ведь эти двое — легенды Зелёных Островов, наравне с вашим отцом.

На Зелёных Островах слишком много легенд.

— Сколько вам лет, Гарланд?

— Сто сорок три, сир.

Юнец по меркам нашего народа. Впрочем, по тем же меркам, я сам — младенец. Грудничок.

— Вы знали Оберона?

— Не лично, сир. Во время его правления я только вступил в отряд Пятнистых Лиан и большую часть времени занимался тренировками.

— И что сейчас об Обероне говорят на Зелёных Островах?

— Говорят, что он был великим королём. Сильным, яростным… Таким, каким никогда не стать вашему дяде Озрику.

— Может, ему просто ножика не хватает? — спросил я, коснувшись правой рукой эфеса Повелителя Молний. Гарланд явно был шокирован, когда я назвал величайший артефакт королевства «ножиком», но постарался мне этого не показать.

— Не знаю, сир. Вряд ли.

— Расскажите, как правит мой дядя.

— Он… полагаю, он правит спокойно. Очень аккуратно, стараясь избегать любой напряженности, сир.

То есть совсем не так, как правил его старший брат. Впрочем, его аккуратность может быть объяснима шаткостью его положения на троне: без Повелителя Молний он навсегда останется регентом.

Остался бы, если бы не появился истинный наследник Оберона. Я.

А может быть, Озрик просто хороший, вдумчивый правитель, каким никогда не был и не пытался стать его старший брат.

Интересно, это Озрик убил Оберона или для него постарался кто-то другой?

Мигель говорит: хочешь узнать, кто это сделал, подумай, кому это выгодно. Что ж, наибольшую выгоду из смерти Оберона извлёк его брат. Только заговор был какой-то глупый. Не эльфийский.

Эльфы славятся выстраиванием хитроумных, многоступенчатых планов, которые они готовы вынашивать годами, а иногда и десятилетиями.

А история с пожаром была сработана очень грубо. На скорую руку, так сказать.

Допустим, Озрик желает смерти старшего брата и устраивает заговор. Надо сказать, что заговоры, жертвами которых становятся короли, как правило, продумываются очень тщательно. Но всё же…

Оберон узнает о готовящемся покушении как минимум за день и отсылает свою жену и двоих ближайших сторонников на материк. А Озрик каким-то образом умудряется ничего об этом не знать. Более того, после убийства Оберона Озрик теряет самое главное — Повелителя Молний, символ государственной власти, без которого вся операция утрачивает смысл, и смиряется с этой потерей на двадцать с лишним лет. Невероятно.

Не похоже на представителя нашего семейства.

Озрик наверняка готовил бы план переворота десятилетиями и не позволил бы уплыть из своих рук ни Повелителю Молний, ни прямому наследнику старшего брата.

Значит, это не Озрик? Или он запаниковал, когда Оберон разгадал его замыслы, и попытался сымпровизировать, а попытка не удалась?

Как бы там ни было, ответ спрятан на Зелёных Островах, и, вполне возможно, мне ещё предстоит его найти.

— Не сомневаюсь, что у вас есть много вопросов, Гарланд, — сказал я. — Когда мы прибудем в… одно место, я обещаю вам встречу с легендарным Мигаэлем Кодэбаиром, и он расскажет вам всё, что, по его мнению, вам нужно знать.

— Спасибо, сир. Позвольте мне один последний вопрос.

— Валяйте.

— Насчет Лораса… Эта женщина сказала, что убила его, только для того, чтобы меня унизить? Ведь на самом деле это сделали вы?

— Нет, Гарланд, — холодно сказал я. Мне не понравился тон, каким он произнёс слова «эта женщина». Да и сами слова мне не очень понравились. Что значит «эта»? — Леди Карин сказала вам правду. Она действительно убила вашего брата Лораса. Зарубила мечом. В честном бою, не в спину.

— Но это же невозможно…

— Вы подвергаете сомнению слова вашего сюзерена? — полюбопытствовал я.

— Нет, сир. Простите. Просто… она же человек…

— Перед смертью Лорас сказал то же самое, — вспомнил я. — Его удивление было сродни вашему. Но он умер.

— Где же вы её нашли? — поинтересовался Гарланд. Хороший вопрос.

— Наверное, мне просто повезло.

Я отвернулся и стал демонстративно смотреть в другую сторону, дав Гарланду понять, что аудиенция окончена, и он исчерпал чашу моего терпения. Диверсант понял намёк; они с Карин поменялись местами. Гарланд о чём-то заговорил с сэром Ралло.

— Можешь ничего мне не рассказывать, — сказала Карин. — Потому что я подслушивала.

— Интересно как? В твоём роду тоже были эльфы?

— Нет, но за годы, проведённые в качестве солдата удачи, мне пришлось натренировать свой слух. Значит, я теперь — леди?

— Ага, — подтвердил я, глупо улыбаясь.

— У леди обычно есть замок. Или хотя бы дом.

— Будет.

— Куча платьев.

— Сошьём.

— И собственная фамилия.

— Э… Придумаем.

— У крестьян не бывает фамилий.

— Ты более не крестьянка, — сказал я. — Леди Карин… э… Ты будешь леди Финдабаир. Королевой Финдабаир.

— Ха!

Я забыл, что у эльфа Гарланда тоже хороший слух и он может подслушивать с разделяющего нас расстояния не хуже Карин.

От удивления эльф чуть с лошади не свалился.

Мне бы хотелось думать, что именно от удивления. А не от возмущения, например.

Загрузка...