Врата Су'тут. Книга 1 (СИ)

Глава 2.

Молодой реф-лейтенант И́смар ла Колд открыл глаза за мгновение до того, как в дверь его маленькой комнаты громко забарабанили.

- Господин! Господин! Началось!

Исмар быстро сел на кровати, скинул тонкое грубое одеяло на пол и тяжело вздохнул. До него уже доносились тревожные крики людей, торопливые шаги и бряцанье брони. В дверь снова постучали.

- Господин!

- Заткнись! - Рявкнул в ответ реф-лейтенант. Раздражение взметнулось в душе, словно языки пламени. Как же его все тут достало.

Исмар встал, поправил смятый во время сна мундир, дошел до тумбочки и погасил масляную лампу, которую опять забыл погасить перед сном. Комнатка, шириной всего в пять шагов, сразу же погрузилась в непроглядную темноту. Не обратив на это внимание, Исмар прошел к двери, на ощупь снял с гвоздя подбитый мехом офицерский плащ с рукавами и вышел из комнаты. В тусклом свете ламп узкого, вырубленного в сером камне коридора, он увидел побледневшее лицо новобранца, который его разбудил. На немолодом рябом лице читался страх, вот-вот готовый перейти в панику.

- Волна, господин реф-лейтенант! - Новобранец рискнул нарушить незамысловатый приказ.

- Убирайся с глаз, пёс. - Ответил Исмар, на ходу накидывая тяжелый плащ на плечи и застегивая заржавевшие застежки. Ничто так не приводит в чувство простолюдинов, как демонстрация холодного презрения.

Защитник мелко закивал и поспешил вперед. Лейтенант широким уверенным шагом шел следом. Череда плохо освещенных коридоров, сменилась просторным помещением, с поставленными в ряд двухъярусными кроватями. Здесь заканчивали последние приготовления перед боем три новобранца. Их руки дрожали от страха, что сильно им мешало. Вот один закончил возиться с застежками брони и рванулся к стойке с арбалетами. Схватив тяжелое оружие, он неуклюже попытался закинуть его на плечо, как делали бравые вояки, но отполированный приклад арбалета выскользнул из вспотевших ладоней и новобранцу пришлось приложить немало усилий, чтобы позорно его не уронить на пол. Исмар прошествовал мимо, будто ничего и не заметил. Ему было плевать на дисциплину. Пусть с этим разбирается сержант.

Миновав пропахший потом и страхом отсек, Исмар вышел на балкон, огороженным каменным парапетом высотой в пять локтей, и с удовольствием вдохнул свежий воздух. На балконе уже столпились его подчиненные, молодые и не очень мужчины все в теплой одежде с арбалетами в руках. Поверх грязных тулупов на защитниках висели нагрудные пластины из железа в полпальца толщиной. Люди испуганно всматривались в сторону Врат. По лицам многих уже тек пот. Они тяжело дышали, вынужденные стоять в летнюю пору в зимней одежде.

Исмар подошел к парапету, встал между двух бочек с водой, прислоненных к каменному ограждению и окинул открывшуюся картину равнодушным взглядом. Он стоял на одном из множества балконов, на восточной стене скального каньона, некогда бывшего руслом горной реки. В ширину каньон достигал двухсот-двухсот пятидесяти шагов, а в глубину больше десятка человеческих ростов. Его стены около пятисот лет назад были превращены людьми в крепости, Восточную и Западную цитадели. Изрытые, словно трухлявое дерево термитами, цитадели имели четыре яруса, четыре линии балконов - боевых позиций, тянувшихся на три тысячи шагов в длину. Они были разделены на отсеки, каждый из которых вмещал в себя по тридцать защитников. В них жили, воевали и умирали. Нижний ярус располагался всего в пяти локтях от дна каньона, слишком низко, чтобы быть безопасным.

Если первые три яруса были выдолблены в скале, то четвертый располагался на поверхности. Он был как хозяйственные постройки в крепости. Там располагались бани, кухни, госпитали, тренировочные площадки, подъемные механизмы для уборки трупов, конюшни, кузницы и кожевные мастерские. У самого края была сделана непрерывная линия обороны. Здесь не было угрозы обрушения горной породы, поэтому и разделения на отсеки отсутствовало. Стражи здесь жили в бараках, расположенных неподалеку и больше других страдали от дождей и ветров. Небольшая плата за относительную безопасность.

Выход из каньона перекрывала поперечная стена высотой всего в два человеческих роста. Ее противоположностью был громадный портал - Врата.

Врата представляли собой огромный багрово-черный полукруг, растянувшийся поперек всего скального каньона. Они смотрелись настолько неуместно посреди серого горного пейзажа, что постоянно приходилось убеждать себя, что это не мираж.

Исмар недовольно поморщился и сплюнул, переводя взгляд на Восточную цитадель. Там царила привычная суета стражей, готовящихся к бою. Кто-то на кого-то орал, откуда-то доносился напряженный смех. Перед боем цитадели напоминали разворошенный муравейник.

Врата стали приобретать красноватый оттенок. По ним зазмеились темно-синие сверкающие силовые нити. Как по команде, все разговоры и крики стихли. На каньон опустилась давящая, неестественная тишина. Нарушая ее, стал постепенно нарастать гул. Он пронизывал своим неестественным зовом всех защитников, заставляя нервно сглатывать и коситься на товарищей в поисках поддержки. Казалось, для воя Врат не было преград и расстояний. Все в каньоне его слышали, у всех стыла кровь в жилах, будь это ветераны или новобранцы. Здесь, на расстоянии примерно в тысячу шагов, он был таким же громким, как и на балконах возле самого Портала. Чуждая всему живому энергия струилась по руслу древней реки, пробирая до костей и возвещая о своих намерениях.

- Сейчас начнется. - Прошептал седовласый страж и коснулся открытой ладонью лба в молитвенном жесте.

- Проверить броню! Зарядить арбалеты! - Прокричал сержант Корд, надевая стальной шлем поверх теплого подшлемника. По отсекам Цитаделей прокатилась волна похожих приказов. Люди, кто лихорадочно, а кто с деланным спокойствием, принялись выполнять приказ, проверяя крепления тяжелых нагрудников и привычно заряжая арбалеты, упираясь ногами в поеденные ржой стремена. Некоторые проверяли, как выходят из ножен палаши и топоры.

Исмар стоял расслабленно, будто вышел полюбоваться летним парком в своем поместье, со скучающим видом опустив руки в бочки с водой. Он медленно шевелил пальцами, от чего по поверхности воды разбегалась мелкая рябь. Род ла Колд не обладал достаточным влиянием при дворе короля, а дворцовые расшаркивания и интриги засели у Исмара в печенках уже давно. Вообще он считал, что жизнь молодой знати очень скучна и однообразна, поэтому, после двух лет вращения в высших кругах Исмар прошел сокращенный курс обучения на Держащего силу, получил звание лейтенанта и отправился нести службу к Вратам. Молодого дворянина пусть и не очень влиятельно рода с амулетом Держащего силу, встретили с распростертыми объятиями. Так началась его военная карьера.

- Эгей! - Прокричали справа. - Готов охладить ублюдков?

Исмар медленно повернул голову. На соседнем балконе стоял и притопывал от нетерпения молодой реф-лейтенант. Этот юный парнишка еще недавно вступил в ряды Держащих силу, и отбил всего две атаки, а уже думает, что всесилен. Было видно, как он возбужден в ожидании очередного бессмысленного и жесткого боя. Сам Исмар уже давно не испытывал ничего подобного. Он пережил бесчисленное множество атак, и очередная бойня не вызывала ничего, кроме отрешенного равнодушия, да где-то в глубине души притаилась усталость. Поэтому он лишь коротко кивнул и перевел взгляд на Врата.

- Приготовиться. - Больше для порядка, сказал Исмар, увидев, как Врата стали приобретать ярко-красный оттенок.

- Приготовиться! - Проорал сержант Корд.

- Готовьсь! - Доносилось отовсюду.

Исмар сконцентрировался на своих чувствах, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Рядовые притихли, старясь не сбивать концентрации командира. Постояв несколько ударов сердца с закрытыми глазами, Исмар слегка дотронулся рукой до амулета в виде синей капли, висящей на шее и прошептал первую часть формулы заклинания - Открытие. Энергия, сконцентрированная в амулете, устремилась в тело заклинателя, ледяным потоком. Вокруг Исмара ощутимо похолодало. Стоявшие ближе всех к лейтенанту стражи с радостью вдохнули холодный воздух. Исмар почувствовал, как его существо наполняется уверенной морозной мощью. Руки, лежащие в воде засветились едва заметным голубым сиянием, глаза превратились в синие льдины.

У Врат раздался рев сотен глоток. Пришли гости. Сотня за сотней, они выходили из портала неровными шеренгами ксетов, бледнолицых джелийцев и энаев. Все те, кто пятьсот лет назад решил покончить с таольцами, поголовно истребив их.

- Живые! - Облегченно выдохнули стражи.

Наиболее близко расположенные балконы уже начали стрельбу по беззащитным и ошеломленным мишеням. Каньон наполнился криками боли, ярости, воем ужаса. С четвертого яруса выстрелили метательные машины горшками с горящей смесью. Посреди толп, устремившихся вперед разномастных врагов, расцвели огненные цветки взрывов. По ушам защитников резанул душераздирающий крик сгорающих заживо джелийцев и энаев, дикий рев ксетов. Ошеломленные таким беспощадным истреблением первые ряды попятились, но из Врат выходили все новые и новые шеренги. Дороги назад не было.

- Проклятье! Что это?! - Возопил сержант Корд. - Они с оружием! Все!

- Это что-то новенькое. - Буркнул Исмар, внимательно разглядывая вооружение врага. Мечи, топоры, луки и стрелы, копья, молоты и даже кинжалы - все они были из какого-то странного темного железа и дымили черным дымом.

- Всем быть начеку!

Джелийцы натянули луки и начали обстрел балконов, ксеты повыше подняли щиты, прикрывая и себя и беззащитных стрелков, энаи кинулись к балконам первого яруса, стараясь преодолеть открытое простреливаемое пространство и поскорее навязать ближний бой.

Балкон Исмара молчал. Люди только наблюдали за бойней, идущей внизу, ждали своей очереди подлить масло в огонь. Посреди толпы свирепых гостей то и дело мелькали белые вспышки заклинаний рефов. Вот с балкона второго яруса сорвался морозный вихрь и в мгновения ока преодолел половину ширины каньона - на большее не хватило запаса энергии. Там где он прошел, осталась просека изломанных, замороженных тел. На группу ксетов, закрывшихся черными ростовыми щитами со всех сторон, обрушился Ледяной молот. Огромная льдина рухнула на щиты, убивая и калеча всех, кто попал под нее. Ксеты один за другим повалились на землю со сломанными шеями, руками, раздробленными позвонками. Мелкими белыми росчерками в гостей летели ледяные стрелы и копья. Взрывались над головами ледяные шары, разлетаясь миллионам мелких осколков, впивающихся в горячую плоть. Какофонию криков боли разрывал вой ледяных ветров, превративших знойное лето в Каньоне в студеную зиму.

Несмотря на жуткие потери, "заклятые друзья" таольцев продвигались стремительно. Несколько балконов у самых Врат полыхали огнем, а первые ярусы увязли в ближнем бою. Периодически стражей Каньона ослепляли вспышки цепных молний энайских шаманов, а стены сотрясали раскаты грома. Свой вклад в общую неразбериху вносили и ксеты, своими огненными заклинаниями сжигая защитников заживо. Над всем этим грохотом безумной битвы стоял голодный вой работающего Портала.

Не успели арбалетчики первых балконов сделать и трех залпов, как в бой пришлось вступать Исмару со своими людьми.

- Стрелять по готовности! - Крикнул сержант Корд. - Болты беречь! Смотреть в оба!

Реф-лейтенант ждал, пока толпа дикарей станет плотнее, чтобы ударить своим ледяным смерчем в самую гущу. Молодой новобранец, стоящий рядом с ним вскрикнул и упал со стрелой в шее. Темные стрелы джелийцев убивали защитников Каньона одного за другим. Вот уже двое на балконе выбыли из строя. Исмар не обращал на эти мелочи внимания. Каждую новую атаку кто-то из его людей погибал. Когда-то ему было не все равно. В первые дни своей службы он познакомился со всеми своими подчиненными, узнал их истории, мечты, стремления. Со многими впоследствии подружился. Тогда он еще не был равнодушным ко всему реф-лейтенантом, презирающих новобранцев за их страх. С тех пор в живых остался только он один. После того, как погиб последний страж из его первого набора, Исмар очерствел душой. Он пропускал имена новобранцев мимо ушей, когда они представлялись, не всматривался в их лица, не прислушивался к их разговорам. Знать о том, кто под твоим началом, оказалось слишком тяжело.

Исмар прошептал короткое заклинание Ледяного щита. Воздух вокруг него замерцал и сформировался в прозрачный голубоватый пузырь. Пара запоздавших стрел прилетела снизу и отскочила, оставив на поверхности щита паутинки трещин. Реф-лейтенант скорее по привычке, чем по необходимости, проверил количество оставшейся силы. Тело перед его мысленным взором представляло собой сосуд, опустошенный лишь на десятую часть. Еще много. Зарядка от полкового источника была только неделю назад. Когда измененная энергия закончится, придется снова прикоснуться к медальону Аксеи, чтобы пополнить запас. Пора атаковать. На этот раз шептать заклинание пришлось дольше. Ледяной смерч имел более длинную формулу. В отличие от щита, состоявшего всего из двух блоков формулы Открытия и Формы, смерч включал в себя дополнительно Силу и Направление. Его подготовка требовала больше усилий от рефа, ведь чтение заклинания нельзя было прерывать даже дыханием, иначе результат был непредсказуем. Закончив заклинание, Исмар осторожно перевел взгляд на творящуюся внизу бойню. Сейчас он напоминал туго взведенную баллисту, тетива которой потрескивает от натяжения. Лейтенант резко выдохнул, и ледяной смерч, с воем унесся в толпу врагов, оставляя после себя исковерканные окоченевшие тела.

Энергии осталась ровно половина. Вода в бочках, необходимая для снижения расхода энергии рефов, закончилась. Теперь оставалось ждать, пока подчиненные наполнят бочки вновь. Те незамедлительно бросились выполнить свою обязанность. Сразу пять человек отложили арбалеты и наклонились за бадьями с водой.

Исмар с интересом наблюдал, как в его щит бессильно бьются редкие стрелы, как они же отскакивают от толстых нагрудников его людей. С каждой такой стрелой ледяной пузырь все сильнее покрывался трещинами, сильно мешающими обзору. Скоро придется обновлять.

Пока одни наполняли бочки водой, другие продолжали вести перестрелку с лучниками. Снизу слышался лязг металла, вопли, ругань - первый ярус вел ожесточенный ближний бой. Исмар бросил быстрый взгляд на соседний балкон, где молодой Держащий силу выдыхал настоящую снежную лаву вниз. Она лилась бурным потоком, замораживая всех, кто оказывался на пути. Два десятка посиневших окоченевших трупов уже валялись на залитых кровью камнях дна каньона. Реф не подпускал нападавших к балкону первого яруса, давая возможность стражам вести дальний бой.

Между тем дела у защитников шли скверно. К некоторым балконам второго яруса были приставлены кривые, поломанные лестницы, и по ним уже поднимались разъяренные гости. Обычно такого не происходило, атаку удавалось отбить на подступах к первым ярусам, либо уже на них самих. Вот лестница появилась у соседнего балкона, и на него быстро-быстро полез здоровый энай с кривым дымящимся мечом в зубах. Его могли с легкостью подстрелить стражи ближайших отсеков, но никто даже не почесался это сделать - все были сосредоточены на своих участках. Молодой реф приветливо улыбнулся энаю, когда тот вылез по пояс, и коротко дыхнул холодом. Мгновенно окоченевший враг улетел вниз и с деревянным стуком ударился о камни.

Бочки, наконец, наполнились, и Исмар с наслаждением обновил изрядно побитый щит, а затем ударил новым Ледяным смерчем. В его арсенале были лишь два этих заклинания. Защита и атака, самый необходимый минимум для второго яруса. Ледяной щит и Ледяной смерч - два заклинания, которым бесплатно обучали в лагере стражей всех рефов-добровольцев. Третьему ярусу вместо смерча полагались ледяные копья и стрелы, четвертому - ледяные молоты. Остальные заклинания, вроде ледяного дыхания, арктических ветров и ледяных шаров, рефы могли купить в городах за деньги.

Бой кипел уже на протяжении всего каньона. Такой масштабной атаки Исмар еще не видел. Из его людей в живых осталась только треть. Уже четырежды бочка с водой наполнялась и пустела. Беглый осмотр противоположной стены Каньона показал, что почти на всем протяжении балконы первых ярусов уничтожены, бои кипят на вторых. У самых Врат из последних сил сражаются третьи, нижние ярусы молчат. Снизу раздавались тяжелые удары - то гости ломали запирающие ярусы каменные переборки.

Внимание офицера привлек остановившийся в центре каньона ксет. На нем была только рваная набедренная повязка, и выглядел он, даже не смотря на свой внушительный рост, истощенно. Он начал совершать быстрые пасы руками и гортанно выкрикивать какие-то слова. Впервые с начала сражения по спине Исмара пробежал холодок страха. Повелитель огня! И как назло бочка пуста! Держащий силу нервно оглянулся назад, видя, как его люди ковыляют с тяжелыми ведрами в руках от водосточной трубы. Из-за спешки возле нее уже образовалась большая лужа. Не успеют, понял он, готовясь к худшему. Ксет закончил свои пасы и вытянул руку в сторону дышащего холодом молодого рефа с соседнего балкона. На огромной лапе ксета появился сгусток магмы, размером с бычью голову. Сгусток сорвался, как арбалетный болт, и с шипящим звуком понесся к цели.

- ЛОЖИСЬ! - заорал Исмар и кинулся на залитый кровью пол. На ледяной щит он надеяться не рискнул. Когда дело касается огня, лед плохой защитник.

Раздался оглушительный взрыв. Пол под ногами заходил ходуном, зазвенело в ушах. Защитников соседних балконов, тех, кто не успел лечь, посбивало с ног и опалило жаром. Что-то упало рядом с Исмаром, с противным влажным шлепком. На головы посыпалось мелкое каменное крошево. Реф-лейтенант, как мог быстро вскочил на ноги, уже зная, что увидит. Парапет соседнего балкона был разрушен до основания. Само основание наполовину откололось и рухнуло вниз. Все, что осталось от людей - это обгоревшие разорванные куски тел да клочья одежды.

- К бою! - закричал Исмар, морщась от оглушительного звона в ушах. - Встать! Он принялся пинками поднимать подчиненных. Защитники, оглушенные и контуженные поднимались на ноги, позабыв, что лучники до сих пор представляют угрозу. Еще двое рухнули сраженные стрелами, а остальные пригнулись и принялись заряжать арбалеты.

- Господин реф-лейтенант! - подскочил к нему испуганный страж, лет тридцати с густыми усами. Лицо его было перепачкано кровью из раны на лбу. - Вы не ранены?

- Нет. - Раздраженно оттолкнул от себя Исмар подчиненного. - За дело!

- Господин реф-лейтенант. - не отставал страж. - Это прорыв! Взгляните туда!

Исмар посмотрел в сторону поперечной стены. Там кипело ожесточенное сражение. Ксеты, вставшие спиной к стене, подсаживали юрких джелийцев и энаев наверх. В самом каньоне, хоть и стало несколько свободнее, все равно еще оставалось множество живых врагов. Затем он перевел взгляд на Врата и облегченно вздохнул: они снова стали багрово-черными - проход закрылся. Медленно начал затухать вой.

- Прекратить панику. - Процедил Исмар и уже громче добавил. - Все, кто может стрелять, к парапету! Наполнить бочки! Легкораненые помогите тяжелым! Сержант Корд, наведите порядок!

- Слушаюсь, господин реф-лейтенант! - Устало выдохнул сержант, прижимая окровавленную тряпицу к шее.

Исмар внимательно взглянул туда, где стоял ксет, уничтоживший одним заклинанием целый балкон. Разумеется, там его уже не было. Среди множества трупов лежащих вповалку друг на дружке сложно было разобрать что-либо. А то, что этот ксет убит, было так же очевидно, как закрывшиеся Врата. Таких опасных гостей расчеты стрелометов и рефы верхних ярусов в живых долго не держат.

Уцелевшие защитники добивали остатки орды. На поперечной стене, до сих пор шло яростное сражение. Во многих местах там виднелись скопления врагов. Те не спешили умирать или бросаться в бой, а торопливо спускались на другую сторону. Стражи балконов постепенно начали приходить в себя. Для них жестокий бой закончился. Разболелись раны, незамеченные в горячке боя, тяжелым грузом навалилась усталость. Исмар почувствовал жжение в руке и удивился, увидев, что весь рукав черного офицерского мундира пропитался кровью. Взгляд упал на пол. Там в луже крови лежала чья-то ступня в обгоревшем сапоге. Повсюду слышали стоны раненых, кое-где внутри еще слышались звуки боя. Энаи и джелийцы сумели захватить несколько балконов второго и третьего яруса и попасть внутрь цитадели.

- Выставьте часовых на входе в отсек. - Не поворачиваясь, бросил Исмар подчиненным и уже тише задумчиво произнес. - Теперь нас тоже будут запирать.

16 августа 521 года от В.И.

Таола. Оссен.

Улица встретила Артелио́на фас То́ри привычным гамом. Прохожие в ярких одеждах сновали по своим делам, громко переговариваясь. Торговцы лавок непрестанно зазывали покупателей, нахваливая свои товары. Лаяли собаки, ржали лошади, скрипела под дуновениями теплого ветерка вывеска дешевой таверны. Город О́ссен жил своей суетливой привычной жизнью. Артелион фас Тори вдохнул полной грудью воздух шумной улицы и спустился с крыльца. Шагая по улице, он старался придать своему лицу высокомерное выражение, а походку сделать уверенной и наглой, как у молодых дворян. Будучи сыном купца среднего достатка, он мог позволить себе одеваться как молодые представители знати, однако отсутствие лошади делало это подражание бессмысленным. Оденься ты хоть в золото, если ты идешь пешком, толкаясь в потной толпе, значит ты либо дурак, потративший все деньги на одежду, либо вор.

Артелион двигался в людском потоке, старательно оберегая чистоту своей зеленой льняной рубашки и черного жилета, сшитого из тонкой шерсти. На лице его застыла брезгливая сосредоточенность, а правая рука постоянно поглаживала меч в ножнах. Сегодня было его четвертое занятие в школе фехтования. Он уговорил отца оплатить занятия с мечом, хотя тот и был против, наивно полагая, что сын захочет помогать ему в торговле.

Несмотря на толпу людей, настроение Артелиона было приподнятым. Нет, причиной тому были не успехи в школе фехтования, там он был полный профан, а назначенное свидание прекрасной Сате́нике фас Ла́йя. Именно к ней спешил наш герой, столь тщательно оберегая свой внешний вид.

До парка, где была оговорена романтическая встреча, дорога была короткой, но множество рынков, встречающихся по пути, серьезно замедляли продвижение. Сейчас это обстоятельство было как нельзя кстати. Артелион предусмотрительно купил цветы возле входа в парк, чтобы в уличной толкотне, упаси Аксе́я, они не помялись. Букет красно-розовых лилий в руках у нарядно одетого молодого юноши вызывали множество заинтересованных взглядов со стороны женщин и девушек. Понимая, что выглядит неотразимо, Артелион довольно усмехнулся.

Аккуратные дорожки парка, мощеные серой плиткой от самого входа разбегались в разные стороны, теряясь в искусно подстриженных зарослях живой изгороди. Деревья с густыми зелеными кронами создавали приятную тень и прохладу. Артелион с наслаждением вдохнул свежий воздух, направляясь к их излюбленному укромному местечку в дальнем конце парка. По пути ему попадались прогуливающиеся парочки. Несколько молодых людей, сидящих на скамейке, что-то возбужденно обсуждали. С примыкающей дорожки вывалился очень толстый и седой мужчина, почти старик, который, кряхтя, медленно побрел впереди в ту же сторону. Его походка была такой медленной, а фигура настолько массивной, что обойти его, не наступая на ровный зеленый газон, было невозможно. Подавив раздражение, Артелион обогнал толстяка, толкнув плечом. Тот начал ворчать что-то о том, насколько никудышная пошла нынче молодежь и, что учить их жизни, только руки марать. Юноша удивился, заслышав такое окончание привычного брюзжания, но оборачиваться, не стал, а постарался придать своей походке максимально презрительный вид.

- Не реф. - Буркнул Артелион себе под нос. - Не обидится.

И тут же помрачнел. Рефом, или заклинателем Хладного источника ему стать не суждено. Самое обидное было то, что быть Держащим силу мог любой и каждый житель Фасгана, вот только Хладную энергию так просто всем подряд не давали. Для того, чтобы стать рефом, необходимо было заплатить огромные деньги, получить благословение жрецов Аксеи, богини снега и льда, пройти специальный ритуал, который преобразовывал ауру человека таким образом, чтобы она могла вмещать в себя Силу Аксеи, после чего снова заплатить деньги и купить символ заклинания.

Но это был не единственный подводный камень, который расстраивал Артелиона. Источник за один раз мог дать столько энергии, насколько хватит денег. Сила накапливалась в специальном медальоне, Оке Аксеи, который носили все заклинатели. Когда реф начинал произносить формулу, создавать заклинание, энергия заполняла его эфирное тело, которое в точности повторяло тело физическое. Количество энергии, требуемое для заполнения мужчины среднего телосложения и роста, называлось дэтом. Это была величина измерения силы. Подводный камень, расстраивающий Артелиона, состоял в следующем законе: чем больше ты весишь, тем больше твое энергетическое отражение в эфирном плане, тем больше дэт Хладной силы ты можешь вместить и потратить на конкретное заклинание. У толстяков заклинания были больше, массивнее, эффективнее. Толстеть парню категорически не хотелось. А без веса... кидаться сосульками казалось Артелиону смешным и недостойным уважаемого человека занятием. Лучше купить хороший арбалет.

Был и другой путь увеличения могущества. Путь просвещения. Духовно развитые и образованные люди имели такое же эфирное тело, что и обычные. Но когда дело касалось наполнением силой Аксеи, ученые мужи имели преимущество. Их эфирное тело уплотняло получаемую от источника энергию, позволяя на равных разговаривать с заклинателями-толстяками.

В результате каждый заклинатель выбирал свой путь развития. Между последователями разных путей всегда существовали разногласия. Они смотрели друг на друга с презрением, и всегда выискивали слабые стороны оппонента.

Артелион печально посмотрел на свои худые руки и отсутствующий живот. Про духовную силу даже думать смешно. Ей могут похвастаться только незаурядные личности, ученые, жрецы, те же хранители Хладного источника, талантливые музыканты или писатели, но уж не как не простой парень. Хотя и среди простонародья порой встречались духовно сильные люди. Поэтому Артелиону приходилось пока надеяться только на свою комплекцию, впрочем, как и многим помимо него. С его массой, он не мог рассчитывать на впечатляющие результаты, если вдруг отец согласиться изрядно раскошелиться на мечты сына.

Не трудно догадаться, что Сила Аксеи расходовалась очень быстро. Массовые заклинания требовали половину дэта, или даже целый дет. Мелких заклинаний, типа Ледяных стрел и копий, получалось, конечно, больше, а используя заклинание Ледяной иглы за один дэт можно было превратить человека в ежа. Единственным утешением для Держащих силу был контакт с водой. При прикосновении к воде затраты Хладной энергии снижались в четыре раза.

Использовать Силу Аксеи без воды было не только неэкономично, но и неприятно. Реф, так или иначе, вбирал в себя влагу из воздуха и из окружающих предметов, тем самым осушая вокруг себя значительную область пространства. Без этого ни одно заклинание не имело бы физического проявления. Трава и деревья стремительно увядали выжатые досуха, почва трескалась, а сам воздух становился сухим, как в пустыне. Реф мог осушить даже человека, при определённых условиях, но с такими деятелями Хранители Хладного источника имели короткий разговор.

По типу ауры все заклинатели Фасгана делились на две группы. Первая, самая многочисленная - заклинатели с открытой аурой, или, как их по-другому называли - рефы. Они благополучно устанавливали связь со своим энергетическим отражением и эффективно использовали его возможности. Вторая, реже встречающаяся, - анрефы, или заклинатели с закрытой аурой. Некоторые люди, в ходе преобразования ауры, открытия канала между телом и его энергетическим отражением, сливались со своим эфирным телом воедино, становясь ходячими сосудами энергии. Это было весьма болезненно, но результат того стоил. Они также пользовались амулетами Аксеи, но только для увеличения запасов энергии, а не постоянного хранения, как это делали рефы. Анрефы всегда ходили наполненные Хладной силой под завязку. Их боевые характеристики были весьма интересными со своими преимуществами и недостатками. Им так же, как и рефам приходилось использовать энергетические символы, преобразующие неосязаемую Хладную силу, в заклинание, но зато анреф мог по желанию, мгновенно переходить в ледяную форму, отличающуюся парадоксальными свойствами - гранитной твердостью и текучестью воды одновременно. Им не нужно было тратить времени на прочтение формул Ледяного щита и прочих защитных заклинаний.

Используя энергетические символы, анреф мог изменять не воду и воздух, как это в основном делали рефы, а свое тело и предметы, которых касается. Так, анреф мог создать формулу, позволяющую вырастить дополнительную пару рук или ног, мог отрастить себе вторую и третью голову. Стоя на земле, мог мгновенно воздвигнуть преграду, устроить небольшое землетрясение или вызвать обвал в горной местности. Для анрефа земля была, как для рефа вода и воздух. Правда, земля была все же не такой податливой стихией, поэтому похвастаться анреф мог только двукратным снижением расхода энергии при работе с ней. Помимо этого, духовная сила не прибавляла энергетическому отражению объема. Анрефы были вынуждены идти телесным путем, увеличивая свою массу. Но возможность принять неуязвимая для стали ледяную форму с легкостью перевешивала эти незначительные ущемления.

Артелион невесело усмехнулся, взглянул на букет лилий и присел на лавочку.

Сатеника еще не подошла, а значит, есть время помечтать о будущем и подумать о текущих делах. Неделю назад он позвал ее под венец, подарив красивое золотое колечко. Их отношения длились уже больше года, тянуть дальше смысла не было. По традиции Таолы, на размышления девушке давалась неделя времени, спустя которое она должна была либо вернуть кольцо, либо подарить кольцо в ответ будущему мужу. Всю неделю Артелион, как мог, старался заглушить переживания об ответе Сатеники другими делами.

Но сегодня, придя на оговоренную встречу, юноша ловил себя на мысли, что нервничает он все-таки слишком сильно. Все решится сегодня. Да или нет.

Артелион почувствовал, что от переживаний его начинает потряхивать, поэтому постарался отвлечься и обдумать последние новости. Три дня назад пришел безумный слух, что защитники Врат не сумели перебить всех отродий Тармата, и те прорвались на земли Фасгана. Такого не случалось уже тридцать шесть лет. Слухи стали расти, как грибы после дождя. Кто-то утверждал, что в королевство вторглись регулярные армии Тармата с жуткими колдунами и мертвецами. Кто-то утверждал, что защитники Врат предали короля Генеласа Первого и сами помогли армиям мертвых взять столицу. Кто-то, правда, утверждал, что все это байки пьяных идиотов, жаждущих купить дешевую выпивку за небылицу. Но все сходились во мнениях: прорыв был. Что делать теперь никто не знал, но все потрясали кулаками и говорили, мол, пусть только сунутся в Оссен, мы им покажем. Сам Артелион склонялся к мнению, что на земли нынешней Таолы прорвалось не больше пары сотен человек с Тармата. Половина из них подохнет в лесах от голода и ран, остальных переловят охотничьи отряды дворян и защитников Врат. Ничего страшного не произошло. Даже если бы прорвалось три тысячи человек, Оссену бояться нечего. Три дня пути, расстояние небольшое, но между Каньоном и городом лежит куча деревень, которые представляли более доступную и лакомую цель для тарматских выродков. Ну не в осаду же брать Оссен? К тому же рядом с Каньоном расположен На́рдол...

- О чем мечтаешь? - Прозвучал звонкий голосок Сатеники, от которого Артелион вздрогнул.

- Проклятье, зачем так пугать?!

В голове тут же все смешалось. Волной накатило упрятанное подальше волнение. Юноша тут же вскочил на ноги, и, стараясь сделать это как можно галантнее, склонился к руке девушки. Ее нежная чуть смуглая кожа пахнущая вишней, едва не заставила забыть юношу, о том, где он находится.

- Здравствуй, Сатеника. - Голос прозвучал хрипло, за что Артелион мысленно себя выругал.

- Давно ты ждешь? - Улыбнулась девушка своей чарующей улыбой и небрежным жестом откинула прядь черных волос назад.

- Да она издевается!

Одетая в обычное шелковое платье с белой блузой и темно-синим подолом, опоясанная тонким кожаным пояском, она была воплощением изящества и легкости. Черные волосы резко контрастировали с белой блузой, а карие глаза сверкали кокетливым блеском.

- Не очень. - Справился с собой Артелион и смутился. - Неделю где-то.

- Ой, а это что? - Сатеника перевела взгляд на руку юноши, где тот по-прежнему сжимал букет с цветами. - Лилии? Какие красивые! Интересно, за кем это ты решил приударить?

Ее улыбка светилась озорством, но руки уперлись в бока, а взгляд стал колючим.

- Какая она красивая!

- Ни за кем. Это тебе. - Еще сильнее смутился Артелион. Все его столь тщательно отрабатываемые аристократичные манеры полетели в сточную канаву. Сатеника при первой же встрече сумела добиться такого эффекта. В общении с ней он становился самим собой, простым добродушным парнем, который постоянно смущался. Ему очень нравилось, что общение с ней идет не по его правилам, заранее продуманным и логичным, а как-то естественно, просто.

- Всегда любила лилии. - Сатеника взяла предложенный букет и вдохнула аромат цветов. Глядя поверх них игривым блестящим взглядом, она внимательно следила за Артелионом.

- Ну! - Не выдержал он. - Говори же!

- Терпение, Тэл, терпение. - Ухмыльнулась она. - Нельзя торопить девушку в принятии столь ответственного решения.

- У тебя была неделя! - Едва не воскликнул Артелион. - Все, как диктуют традиции, которые, хочу заметить, родились не от сырости в сарае! Отвечай.

Сатеника закатила глаза, сунула руку, перехватила букет поудобнее и сняла с шеи цепочку, на которой весело золотое колечко

- Какой ты нетерпеливый, Тэл. - Укоризненно произнесла она. - Я говорю "да"!

Артелиону показалось, что с него свалился камень, размером с дом. Он даже покачнулся от облегчения, а после кинулся к Сатенике и крепко ее обнял.

- Задушишь!!! - Пискнула она, смеясь от счастья.

- Я так тебя люблю, Тэни! - Прошептал юноша, вдыхая аромат ее волос.

- Я тебя тоже, Тэл. Но ты мог бы и подыграть.

- Я старался. - Мягко произнес Артелион, немного отстраняясь. - Но эта неделя показалась мне самой длинной в жизни! Уже просто не было сил терпеть. И, между прочим, меня можно понять!

- Это еще почему? - Удивилась Сатеника.

- Я ждал ответа от самой прекрасной девушки на свете!

- Ой, как банально.

- Но это правда. - Артелион нахмурился. - Или ты думаешь, что это такой комплимент?

- А что же? - Девушка приподняла тонкую бровь.

- Просто констатация факта. - Пожал плечами Артелион. - Неужели ты думаешь, что я такой чурбан?

- Все может быть. - Сатеника хихикнула.

- Так. Давай сюда кольцо. Оно мое.

- Сначала изысканный комплимент!

Сатеника спрятала руку с цепочкой и кольцом за спину и высунула язык.

- Но учти. - Продолжила она. - Если мне не понравится, то тебе придется ждать еще неделю!

- Это не честно! - Возмутился Артелион. - Ты уже согласилась стать моей женой! Кольцо - чистая формальность!

- А как же традиции и сырость в сарае? - Сатеника расхохоталась от радости. - Или забыл?

Артелион картинно вздохнул, на мгновение задумался, а потом начал говорить, будто отвечал учителю на экзамене.

- Сатеника фас Лайя, официально заявляю, что вы являетесь самой обаятельной, умной, образованной...

- Забыл "красивой". - Перебила Сатеника.

- ... чувственной, нежной, очаровательной девушкой на свете, красоте которой позавидуют солнце и звезды! Ваша способность сводить людей с ума достигла невероятных высот!

- Уже лучше. - Хмыкнула Сатеника.

- Давай сюда кольцо.

- Держи уже свое кольцо, неугомонный!

Солнце медленно сползало за горизонт, лаская вечерними лучами жителей Оссена. Закрывались мастерские, возвращались с рынков люди, утомленные азартной торговлей. В окнах двух и трехэтажных домов загорался свет масляных фонарей. Тени медленно расползались по мощеным центральным улочкам, по утоптанным дорожкам окраинных районов. Центральный парк, казалось, собирал в себе все городские тени, но пока, они еще были не столь густыми, как ночью. Прогуливающиеся парочки все чаще спешили к выходу. Хоть ночью это место было таким же безопасным как днем, но раскидистая листва деревьев и тишина, создавали неприятную мрачную атмосферу.

Артелион, ведя за руку Сатенику, как и все прочие направлялся к выходу. Редкие фонари, горевшие у выходов и на центральных дорожках, помогали не заблудиться здесь в сумерках.

- Хорошо. - Промурлыкала Сатеника, прижимаясь к юноше поближе. - Только холодает уже. В подтверждение слов девушка слегка поежилась.

- Наденешь жилетку? - Спросил Артелион. Ему и самому было немного зябко, а желание уберечь свою спутницу от ночной прохлады, отметало здравые доводы, что жилет не самое лучшее средство от холода.

Впереди показался выход. Юноша ускорил шаги, но неожиданная вспышка далеко впереди и докатившийся раскат грома остановили его.

- Взрыв?

- Что это? - Недоуменно спросила Сатеника, напряженно вглядываясь вперед. До парочки донеслись далекие крики людей, а над погрузившимся в сумерки городом, стало разгораться зарево пожара.

- Пожар? Наверное, что-то взорвалось у алхимиков. - Пожал плечами Артелион, но память предательски напомнила о недавнем прорыве в Каньоне. Минуло где-то три дня с тех пор, как это произошло. Как раз хватит, чтобы добраться от Врат до Оссена.

- Ты сумасшедший параноик. Прекрати.

- Надеюсь, никто не пострадал. - Печально вздохнула Сатеника. - Пойдем, чего стоим? Может, кому-нибудь нужна наша помощь?

- Вряд ли мы кому-то сумеем помочь. - Скептично заметил Артелион. - Дочь кожевника и сын торговца тканями, едва взявшийся за меч.

- Но мало ли. - С неуверенно улыбкой возразила девушка.

Парочка продолжила движение, слыша, как возбужденно переговариваются по поводу пожара прохожие. Внезапно в небе что-то пролетело с шипением, и в нескольких кварталах от парка раздался новый взрыв. Грохнуло так, что многие вздрогнули. Люди потрясенно замолчали, а потом начали испуганно озираться. Теперь не только Артелиону пришло на ум, что возможно, это некто из уцелевших в Каньоне.

- Ксеты, помнится, умеют управлять огнем!

- Что происходит?! - Спросила Сатеника. В ее голосе явно угадывались панические нотки.

- Откуда я знаю. - Нервно пожал плечами Артелион. - Пойдем, я тебя скорее провожу до дома. Не нравится мне это.

- Пойдем. - Сатеника сделала пару шагов, но вдруг замерла и прислушалась. - Стой! Слышишь?

Юноша последовал примеру девушки. Сквозь крики людей на пострадавшей улице и гомон прохожих в парке, было едва слышно шипение. С каждым мигом оно становилось все отчетливее и громче. Молодые люди недоуменно переглянулись, и в этот же момент в паре десятков шагов от них раздался оглушительный взрыв. Мощной ударной волной парочку сбило с ног, а волна жара опалила лица и руки. Осколки плитки и комья земли разлетались в разные стороны, убивая и калеча людей. Охваченные паникой прохожие бросились в рассыпную, позабыв о своих родных и близких. Несколько человек пробежали совсем рядом с лежащей парочкой, но никто не обратил на них внимания. Все смешалось в мгновение ока. Паника, крики, едкий дым, огонь.

Артелион как в тумане, превозмогая ужасный гул в голове, приподнялся на руках. Саднили ладони, лицо горело огнем. Пахло паленым волосом и горелой тканью. С огромным трудом ему удалось встать на колени и оглядеться. Вокруг царил настоящий кошмар.

- О, Аксея, что происходит? Что случилось?

В паре шагов от него лежал, раскинув руки в стороны, какой-то парень. На нем горела одежда, а он почему-то не пытался ее потушить. Повсюду были видны мелькающие фигурки разбегающихся в панике людей. Горели ближайшие деревья, ровный газон был усыпан осколками тротуарной плитки. Вдалеке кто-то бегал, звал на помощь. Кто-то истошно орал, но где находится источник криков, было не понятно.

У Артелиона раскалывалась голова, боль мешала соображать. Гул, стоявший в ушах, причудливо искажал все доносящиеся звуки. Собрав волю в кулак, Артелион со стоном повернул голову, в поисках Сатеники, и обнаружил ее лежащей у себя за спиной. Девушка лежала, уткнувшись лицом в зеленый газон, как будто прилегла отдохнуть, выбрав вместо подушки мягкую травку. Юноша дотронулся до ее ноги, потрепал.

- Вставай. - Произнес он и удивился, как странно звучит его голос. - Вставай Сатеника, надо помочь остальным.

- Кому ты собрался помогать в таком виде?

- Надо уходить. - Поправился юноша через мгновение.

Кто-то грубо толкнул его в плечо. Артелион не удержался и рухнул на холодную плитку дорожки. Взглядом он проводил убегающую со всех ног фигуру человека.

- Сатеника. - Прохрипел юноша. - М-м-м, моя голова.

Попытку подняться прервала ударившая, словно молот, головная боль. Где-то вдалеке раздался еще один взрыв, но юноша не обратил на него внимания. Сейчас не до этого. Мысли постепенно собирались на место. Лежа голова болела не так сильно, поэтому способность соображать частично вернулась. Едва это произошло, Артелион вспомнил о Сатенике.

- Сатеника. - Позвал он.

Никто не отвечал.

- Сатеника. - Громче повторил юноша. В голове ярко встала картина лежащей на траве девушке.

- САТЕНИКА! - Требовательно крикнул Артелион на грани истерики. Ответом ему по-прежнему были далекие звуки ночного кошмара, лязг металла, крики.

Боль неохотно отступала, гул в ушах затихал. Артелион аккуратно приподнялся на руках и повернул голову. То, что он увидел, подкосило его, и он рухнул на землю. Юноша невидяще смотрел прямо перед собой, побелевшими от напряжения пальцами вцепившись в газон. Сердце учащенно билось, сознание отказывалось принимать случившееся. Перед глазами стояло бело-синее платье, красивые ровные ножки и копна черных волос, рассыпанная по плечам и лицу. Только теперь платье было заляпано грязью и кровью, ноги тоже запачкались, одна туфелька слетела и потерялась.

- Сатеника мертва! Мертва.

- Сатеника. - Прошептал Артелион. Он боялся вновь посмотреть на любимую, боялся окончательно убедиться в своей догадке. Юноша как заговоренный продолжал шептать имя погибшей возлюбленной, а из глаз у него текли слезы.

К реальности его вернули неожиданные звуки боя, раздавшиеся совсем рядом. Артелион мгновенно замолчал и прислушался.

- Окружай его! - Кричали из-за ближайших зарослей живой изгороди.

- Шустрый гад! Уф.

Торопливый разговор перекрыл жуткий рев невиданного зверя. Голоса смолкли. Было слышно лишь, как что-то огромное со свистом рассекает воздух, тяжелые шаги, хриплое дыхание и шорох травы.

Внезапно раздался еще один крик, явно постороннего человека:

- Сзади!

- А чтоб вас всех! - воскликнул один из ранее говоривших.

Зазвенели сталкивающиеся клинки, но едва танец мечей начался, как раздался булькающий звук и хрип. Ледяная волна страха прошлась по телу лежащего в паре десятков шагов от места схватки Артелиона.

- Что там происходит?!

- Нет! - Воскликнул второй, но его крик оборвался, и также сменился хрипом. Затем что-то с глухим звуком упало в траву.

Теперь страх сменился ужасом, приковывающим к земле, сковывающим движение.

- Беги, идиот! Вставай и беги!

Но подняться с земли было невозможно. Артелион, дрожа всем телом, лежал и ожидал, когда из кустов шагнет его смерть.

Затрещали ветки, и из живой изгороди с жутким треском вывалилась огромная фигура с гигантским двуручным топором, а за ней фигура поменьше с одним коротким клинком в руке.

- Ксет... и энай. Мне конец. - Мысли текли вяло и отстраненно. Будто это всего лишь сон, где всегда можно проснуться и вздохнуть с облегчением.

В зареве пожаров эти двое выглядели как посланники Су"тут. Многочисленные шрамы, капли крови на лицах и одежде, горящие ненавистью глаза, ищущие следующую жертву.

Ксет что-то проревел и указал ржавой секирой, с которой еще капала кровь, на замершего в оцепенении Артелиона. Его спутник кивнул и направился к парню. Походка эная была, легкой и смертоносной, какой позавидовали бы преподаватели в школе фехтования. Юноша, лежа на животе, мог только смотреть тому в глаза, с немым ужасом сознавая, что сейчас умрет. Ему бы вскочить и бежать, размахивая руками и крича о помощи, но руки и ноги не слушались, будто стали чужими.

Энаю оставалось сделать меньше десятка шагов, как вдруг он внезапно остановился и перевел настороженный взгляд куда-то за Артелиона. Ксет, что-то коротко и неуверенно рыкнул на своем языке, поудобнее перехватив секиру. Боясь оторвать взгляд от замерших врагов, Артелион медленно повернул голову и увидел на другом конце импровизированной поляны, в центре которой оказался он, толстяка, виденного днём.

На мгновение удивление пересилило страх перед враждебно настроенными выродками Тармата.

- А этот дурень, что тут делает?!

Тот стоял, слегка склонив голову на бок, внимательно и, о Аксея, с чувством явного превосходства, смотрел на грозных, вооруженных громил. На виду толстяк никакого оружия не держал.

- Анреф. - Прошептал Артелион, не веря своим глазам. Внезапная догадка пронеслась, словно прохладный ветерок знойным днем. Вспыхнула бешеная забытая надежда. Рука невольно потянулась к мечу. Юноша с радостью понял, что вновь может двигаться.

- А смысл? Я букашка, которую могут раздавить походя.

Между тем, события на поляне приобрели неожиданный для эная и ксета и ожидаемый для Артелиона оборот. Толстяк слегка засветился бледным голубоватым сиянием. На глазах его живот исчезал, мышцы на руках и ногах наливались силой, а взгляд черных, как уголь глаз, становился все более насмешливым. Он стал выше ростом на целую голову, слегка раздался в плечах. Весь накопленный жир вдруг превратился в прочную ледяную броню, равномерно распределяясь по всему телу.

Потрясенный юноша следил, как руки стремительно превращаются в две большие, с голову быка, дубины, а все тело приобретает насыщенный матово-синий цвет. Одежда повисла на нем бесформенным ворохом тряпья, но анреф не обратил на это внимания, одним плавным движением выскользнув из нее. Вокруг ощутимо похолодало.

Энай бесстрашно кинулся в бой, бешено проревев что-то на своем языке. Легкость, с которой уклонился анреф, возвышающийся теперь над противником на целую голову, от рубящего диагонального удара, казалась фантастической для такой неповоротливой с виду громадины. Левая рука-булава нанесла по провалившемуся после промаха энаю резкий таранный удар. Оглушительно хрустнули кости, и противник с жалким всхлипом отлетел в сторону. Ксет проводил взглядом товарища и осторожно двинулся в атаку. Когда до замершего в ожидании анрефа ему оставалось преодолеть чуть менее пяти шагов, он внезапно прыгнул, с размаху нанося круговой удар на уровне шеи. Анреф небрежно парировал страшный удар, подняв одну руку-булаву вверх. С противным звоном, будто ударилась о металл, секира отскочила от ледяной руки, а ксет огорченно взревел. Отдача после такого столкновения была чудовищная. Анреф пошатнулся и даже сделал два шага в сторону, но лишь для того, чтобы придать себе небольшой разбег. Теперь уже ксету пришлось защищаться. Одной булавой толстяк отбил секиру в сторону, а другой ударил противника по колену. Противный хруст и дикий вой боли резанул по ушам, ошеломленного юношу. Ксет рухнул на землю. Теперь его топор только мешал ему, чем тут же воспользовался анреф. Спустя мгновение с противным чавкающим звуком голова ксета была размозжена. Не снижая темпа, с которым убил ксета, анреф метнулся к еще шевелящемуся энаю, и добил того таким же ударом.

Борясь с тошнотой, Артелион облегченно опустил голову на плитку дорожки и судорожно выдохнул. Он не заметил, что с момента появления анрефа не дышал. Весь бой у того занял едва ли десяток ударов сердца. Вместе с облегчением вернулось и опустошающее горе. Сатеника все так же лежала рядом и гибель двоих тарматских выродков не вернет ее. Ничто не вернет ее. Сдерживая слезы, юноша приподнял голову, увидел анрефа, меняющего свой смертоносный облик на обычный и неуклюже поднялся. Сначала на колени, а потом, неуверенно встал на ноги. Те подрагивали от пережитых страхов. В сторону тела Сатеники Артелион старался не смотреть. Повсюду все еще были слышны крики, лязг оружия, а у него, по-прежнему висел на поясе меч. Вытащив его и сжав так, что побелели костяшки, Артелион требовательно посмотрел на анрефа.

- Иди домой. - Бросил толстяк, неуклюже возясь с подтяжками штанов. - Без тебя справятся. Его руки были по локоть в крови.

- Я хочу отомстить. - Тихо, но твердо прошептал Артелион. - Я не пойду домой.

Анреф нахмурился, пожевал губами, неодобрительно глядя на строптивого парня.

- Отомстить захотел? - Прищурился анреф. - Это всего лишь две неповоротливые туши. - Он махнул рукой в сторону убитых врагов. - А вас здесь было несколько десятков. Все разбежались, сосунки. Ха-ха! Брось железяку, не позорь оружие.

- О чем он?

Артелион слегка растерялся, но виду не подал. Все, чего он сейчас хотел, чтобы сумасшедший анреф прекратил болтать и отправился, наконец, убивать этих тварей. А он пойдет за ним.

- Я хочу отомстить. - Настойчиво повторил юноша. - С вами, господин анреф, или без, я это сделаю.

- Делай, что хочешь парень! Ха-ха-ха! - Рассмеялся в ответ толстяк. - Я презираю таких как ты, презираю всех этих кичливых болванов, потрясающих своими железяками перед дамами. Вот твоя дама, лежит! Посмотри на нее, не отводи глаза. Смотри же!

Артелион, разозленный и опустошенный не смог посмотреть на Сатенику. Внутри от этих слов словно сломался стержень, который держал его эти несколько мгновений. Неожиданно меч, сжимаемый в руке, показался нестерпимо горячим. Юноша уронил его на землю.

Глядя, как парень не может взглянуть на тело девушки, анреф презрительно сплюнул.

- Прости меня. - С горечью прошептал Артелион, закрыв глаза. - Я отомщу всем, кто повинен в твоей смерти. Я буду убивать этих тварей, пока могу дышать.

Взгляд, которым он посмотрел на анрефа, был исполнен горечи.

- Вы можете меня презирать, но запретить следовать за вами, нет.

- Герой. - Криво усмехнулся толстяк. - Если ты решил доказать мне свою храбрость, знай: храбрыми я считаю тех, кто совершает дела, а не тех, кто попусту сотрясает воздух.

- Я хочу совершать дела! - Воскликнул Артелион. - Я хочу убивать этих выродков! Душить голыми руками!

- Иди в Каньон. - Сказал анреф. - Там совершай дела.

С этими словами толстяк повернулся и заковылял вглубь парка. Артелион смотрел ему в след до тех пор, пока того не скрыла темнота.

Идти в Каньон было равносильно самоубийству. Многих отправляли туда служить за какие-то провинности или соблазняли высоким жалованием. Благо служба там не была делом трудным. Знай себе стреляй во все, что движется, подавай Держащим силу воду, да караулы неси. Однако каждый раз, когда Врата открывались, можно было смело утверждать, что сегодня несколько десятков человек погибнет по той или иной причине. Стрелы джелийцев были далеко не самой большой бедой. Наибольшую опасность представляли собой некроманты, заклинатели или безумные шаманы энаев, умеющие создавать молнии. Свежи были воспоминания и о недавнем прорыве. Если такое случилось в Оссене, тогда что было в Каньоне? Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Артелиона.

- Пойти в Каньон? Да отец убьет меня за одну только мысль об этом!

Невольно взгляд упал на тело Сатеники. Все страхи и неуверенность застыли под ледяным дыханием жажды мести.

- А я и спрашивать не буду.

- Надо найти кого-нибудь, кто согласится помочь отнести тело Сатеники домой. - Вслух пробормотал Артелион, чтобы разогнать подступившее вплотную одиночество.

- И как я это сделаю? На руках? Я не смогу...

Темный парк хранил молчание. Стихли шумы в городе. Зарево пожаров еще полыхало в нескольких местах, но можно быть уверенным, что вскоре оно погаснет.

- Что эти гады вообще тут забыли?! - Взвыл Артелион, отказываясь верить в произошедшее, и побрел звать на помощь. Меч так и остался лежать на земле.

На пути к выходу, Артелион заметил еще два тела, лежащих неподалеку от дорожки. Он мазнул по ним равнодушным взглядом, и сам удивился своим чувствам. В другой ситуации его охватил бы страх или, хотя бы, омерзение, но сейчас, после того, как он стал свидетелем гибели Сатеники, он чувствовал опустошение и смертельную усталость. Ноги еле передвигались по перепачканным плиткам парка, казались свинцовыми.

- Как я подниму Сатенику? - Мелькнула отстраненная мысль.

Юноша взглянул на свои руки, обнаружив, что они в грязи.

- Наверное, лицо такое же. Плевать.

Артелион вышел из парка и оглядел пустую улицу. Посреди нее лежала перевернутая телега с яблоками. Они раскатили по мостовой в разные стороны. В панике снесенные прилавки, покосились или разрушились, их содержимое, рассыпанное и растоптанное по улице, наводило на мысли о грязных нищенских кварталах. Несколько фонарей освещали беспорядок тусклым желтым светом. Артелион заметил еще чье-то тело, но подходить побоялся. Он пытался найти хоть кого-нибудь, кто помог бы ему. Улица была пустынна. Даже свет в окнах домов не горел - люди боялись обнаружить свое присутствие.

Мертвое безмолвие длилось недолго. Внезапный шум множества шагов разрушил давящую тишину. Артелион посмотрел в сторону темного переулка. Оттуда лился свет масляного фонаря. Послышались голоса:

- Тут никого.

- Надо посмотреть в парке.

- Там же темно!

- Цыц, козявка! Я сказал в парк, значит в парк.

Неосознанно юноша отступил в тень деревьев. Ему не хотелось попасться на глаза неизвестным, приближающимся к выходу на мостовую. Это могли быть стражники, а могли и мародеры. Последние вряд ли обрадуются случайному свидетелю.

Пятно света росло, пока, наконец, не показался фонарь и несущие его люди. Пятерка стражников. Впереди двое с обнаженными мечами и круглыми щитами, трое с арбалетами за ними. Они осторожно вышли из переулка и огляделись. Свет отражался на металле доспехов. Со своего места Артелион видел, как напряженно стражники смотрят по сторонам, остерегаясь любых неожиданностей.

- Там тело, господин сержант. - Тихо шепнул один из них, кивая в сторону.

- Росми, Салдик, посмотрите. - Так же тихо приказал сержант. Вблизи темной стены парковых деревьев стражники невольно старались вести себя тише.

Двое устремились к лежащему на мостовой бедолаге, бряцая кольчугами и постоянно бросая настороженные взгляды по сторонам. Их шаги гулко отдавались в непривычной ночной тишине улиц Оссена. Остальные напряженно оглядывали безмолвный парк. Артелион только сейчас отметил, как тихо вокруг. Город словно вымер. Даже привычного лая собак не было слышно.

Стражники вернулись к своим товарищам. Один из них на вопросительный взгляд сержанта отрицательно покачал головой. Сержант задумчиво кивнул и начал тихо отдавать распоряжения:

- Салдик, туши фонарь. Идем в парк. - Доносилось до Артелиона. - Двигаемся тихо. Смотрите внимательно, не подстрелите горожан. Их там попряталось Аксея знает сколько.

- Может фонарь-то оставим, господин сержант? - Подал неуверенный голос один арбалетчик.

- Нет. Нас будет за лигу видать в темноте. Туши.

Задвижка тоскливо скрипнула несмазанными петлями, и свет померк.

Артелион понял, что дальше сидеть в кустах становится опасно и решил, создавая как можно больше шума выйти на свет.

- Только бы не застрелили.

Едва он начал движение, поднявшийся шелест кустов прервал разговор стражников. Арбалетчики прицелились, а двое со щитами быстро присели перед ними.

- Свои! - Голос Артелиона сорвался. - Не стреляйте! - Выдавил он и вышел из укрытия.

- Стой, где стоишь! - Повелительный тон сержанта заставил бы остановиться несущуюся галопом бешеную лошадь. Несколько мгновений стражники внимательно разглядывали перепачканного юношу в ободранной местами обгоревшей одежде, после чего медленно опустили арбалеты. Эти несколько мгновений Артелион ощущал себя очень неуютно. Под прицелом пяти пар внимательных холодных глаз и трех нацеленных арбалетов, невольно начнешь нервничать.

- Я могу двигаться? - Артелион не хотел, чтобы вопрос его прозвучал грубо, но привычка обращаться к простым людям с некоторой долей высокомерия въелась слишком глубоко.

- Ты один? - Вместо ответа спросил Сержант.

- Да. - Кивнул юноша. - Мне нужна ваша помощь.

Он подошел к стражникам. Трое были молодыми парнями едва ли старше его, а двое, те, что держали щиты, мужчинами лет сорока.

- Мою девушку... - Ком в горле не дал продолжить. Юноша тяжело сглотнул и опустил взор. Сержант ободряюще положил руку ему на плечо.

- Держись парень. - Сказал он. - Мы уже ничем не можем ей помочь. Ты видел кого-нибудь живого в парке?

Артелион несколько ударов сердца стоял, пытаясь принять слова сержанта.

- Ей уже ничем не помочь...

- Сатеника...

От безысходности захотелось завыть в голос. Сделав невероятное усилие над собой, чтобы не сорваться на глупые просьбы о помощи, или, что еще хуже, на оскорбление стражников, задающих дурацкие вопросы, юноша ответил:

- Я никого не видел. Все разбежались.

- Что там произошло? - Не удержался один из арбалетчиков.

Сержант, не оборачиваясь, сердито цыкнул на него, и тот замолчал, хотя по его лицу пробежала тень недовольства.

- Вообще? - Засомневался сержант. - Там же было полно народу.

- Как я буду смотреть в глаза ее родителям?

- Из таольцев. - Поправился Артелион.

- Что буду говорить им?

Стражники обеспокоено переглянулись и покрепче взялись за оружие. Один из арбалетчиков нервно облизнул губы.

- Кто там? - Требовательно спросил сержант, сжав плечо юноши.

- Что скажет мне ее отец?

- Ксет и энай. Они мертвы.

- Какими проклятиями погонит меня ее мать?

Стражники вытаращили глаза от удивления. Убить эная было само по себе непростой задачей, но убить ксета в ближнем бою считалось чем-то нереальным. Ксеты были выше таольцев на одну а то и две головы. Несмотря на внушительные габариты, они не были неповоротливыми или неуклюжими. Обычная городская стража никогда не сталкивалась с ксетами, но сержант и второй щитоносец служили у Врат, поэтому видели, что учиняли эти здоровяки, оказавшись на первом ярусе. Против них выходили по двое, а то и трое, и результат схватки был все равно непредсказуем.

- Кто их убил? - Тихо спросил сержант

- Анреф.

- Я ничтожество. Я не защитил ее. Не сумел. Моя Сатеника... прости меня!

Стражники переглянулись. От Артелиона не укрылось облегчение, мелькнувшее на их лицах.

- Как выглядел?

Артелион хмуро посмотрел на сержанта. Ему нужна была помощь, чтобы отнести тело возлюбленной к ее родителям, а он вынужден отвечать на глупые вопросы стражи.

- Сатеника! О, Светлая Аксея, моя Сатеника! Как же так?! За что?! Почему?!

- Парень ты тут? - Сержант нетерпеливо уставился на собеседника.

- Очень толстый. - Ответил Артелион. - Переваливался как корова и постоянно смеялся, как ненормальный. Идиот, видно.

- Дена́лис. - Кивнул сержант, а остальные стражники заулыбались. Их лица засветились от облегчения. Там, где прошел анреф силы Деналиса, можно было оставлять детей на ночь одних, будь то хоть спальня Су"тут.

- Деналис ла Брутта?! - Артелион сомневался, что что-нибудь сегодня еще способно его удивить, но это имя!

- И я назвал его идиотом?! Толкнул! Анрефа! Дворянина!

- Я кретин! Полный и бесповоротный. Хотя, внимания, вроде, никто на это не обратил. Но Деналис и правда, смеялся, как идиот. Хорошо, что он не узнал меня. Если бы жирдяй понял, кто его толкнул днем, он прибил бы меня за компанию с ксетом. С дворянина и так спроса никакого, а в пылу неразберихи...

Деналис ла Брутта был известной личностью не только в Оссене, но во всей Таоле. Его жену убила лихорадка, а трое сыновей погибли на дуэлях. Прямых наследников у Деналиса не осталось, а дальних родственников он терпеть не мог и не собирался их подпускать к богатому наследству. В течение пяти лет после смерти последнего сына весь Оссен наблюдал, как увядает род Брутта. Деналис распустил солдат, уволил слуг и продал имение, поселившись в небольшом загородном доме. Говорят, он искал утешение в вине и... в еде. Множество родственников приезжало и пыталось образумить старика, а когда поняли, что это невозможно, и наследство никто из них не получит, решили помочь ему определиться с наследником. Деналис, смекнув, что ему угрожает скорая гибель и потеря всего состояния, тайно отправился в Ледяной Бастион, центральных храм Аксеи. Там он купил себе Хладную Силу, на все имевшиеся средства. До сих пор ходили споры, сколько дэт энергии ему закачали в медальон жрецы. Тысячу? Две? Это был беспрецедентный случай. Поговаривали, что он в своих аппетитах переплюнул личных телохранителей короля.

Подосланные вскоре убийцы неприятно удивились, обнаружив вместо немощного толстого старика, едва шевелящего ногами, здорового, закаченного под завязку энергией анрефа. Эту историю знал весь Фасган. Она обросла слухами как забор вьюном и стала своеобразной достопримечательностью Оссена. Однако мало кого из простых горожан она волновала. Слышать слышали, а видеть не видели. Артелион как раз входил в это число равнодушных.

- Тебе очень повезло, парень. - Усмехнулся сержант. - Куда он отправился?

- Вглубь парка. На нас напали возле самого выхода.

- Мы пойдем за ним. А ты, парень, иди домой.

- Но Сатеника там...

- Мы не можем тебе помочь. - Оборвал его сержант. - И никто не поможет. Только время.

- Но как же так?

Артелион сжал кулаки и упрямо посмотрел на стражников. В нем закипал гнев. Гнев человека оказавшегося в отчаянии и столкнувшегося с равнодушием окружающих. Увидев стражников, он надеялся, что его проблема решена, что они помогут отнести тело Сатеники к ее родителям. Увы, у стражи оказались более важные дела, и Артелион это прекрасно понимал.

- Мне нужно принести ее домой. - Твердо сказал он. - Я не оставлю Сатенику там.

Лицо сержанта затвердело словно камень, а в глазах появился опасный блеск. Несколько мгновений Артелион и сержант ломали друг друга взглядами.

- Аксея поможет. - Сказал, наконец, стражник, не отводя глаз. - У нас своих проблем хватает.

Артелион едва справлялся с бешенством, разрывающим его изнутри. Стражники, глядя на него, нахмурились. Щитоносец предостерегающе покачал головой. Всем своим видом он говорил: "Не делай глупостей, парень".

- Зарубят и скажут, что так и было. Разбираться, от чьего меча погиб один дуралей, не будут. Проклятье! А эта морда и мать родную порешит, лишь бы выполнить приказ.

Юноша едва заметно кивнул, отводя взгляд от холодных глаз сержанта.

- Я вас понял, господин сержант. Стража нужна, чтобы защищать, а не помогать. Артелион не удержался от презрительной усмешки.

- Не смею задерживать. - Продолжил он, отходя в сторону.

- За мной. - Коротко скомандовал сержант. Спустя пару мгновений патруль стражи скрылся в темноте парка.

Артелион немного постоял, борясь с противоречивыми чувствами. В нем смешались обида на стражников и понимание, что они, в общем-то, ни в чем не виноваты.

- Им надо проверить парк, а не помогать сопливому идиоту. Проклятье! Сожри вас всех Су"тут!

Артелион фас Тори несколько раз глубоко вдохнул, отгоняя неприятные мысли, и двинулся по улице к разгромленным прилавкам в поисках чего-нибудь или кого-нибудь. Будь он в другой ситуации, обязательно обшарил бы брошенные в панике прилавки на предмет полезных вещей. Но сейчас в голове даже не мелькнула мысль о маленьком безобидном мародерстве.

В результате недолгих поисков, Артелион стал обладателем небольшого мотка веревки, который он закинул на плечо, и столешницы от прилавка. Все это юноша проделал в полном молчании и в почти кромешной темноте. Фонари возле парка погасли, а стоявшие чуть далее, давали слишком мало света. В окнах домов по-прежнему не горело ни огонька. Артелион подозревал, что из черных оконных проемов за ним наблюдает не одна пара испуганных глаз. Все те, кто днем потрясал кулаками и говорил, что покажет отродьям Тармата дорогу в могилу, сейчас забились по углам и дрожали от страха.

- Деналис был прав. - Рассуждал Артелион, волоча столешницу к парку. Доски, перескакивая с камня на камень мощеной улицы, издавали громкий скрежет, казавшийся в ночной тишине просто оглушительным. - Нас было несколько десятков мужчин, при оружии, но все обезумели от страха и бросали его на глазах у своих женщин, чтобы легче было бежать. Какая беспримерная отвага. Какой героизм. Какая красивая правда...

Артелион горько усмехнулся и покачал головой:

- Если бы меня не оглушило, я бы тоже бросился бежать, куда глаза глядят, забыв обо всем.

К такому неутешительному выводу он пришел, шагая уже по дорожкам парка. Скрежет досок о каменную плитку резал по ушам, но Артелион был настолько погружен в свои невеселые мысли, что не замечал этого.

- Деналис прав, поглоти его тьма! Прав, чокнутый анреф! Когда мир успел измениться? Только Врата помогут мне стать мужчиной. Школа фехтования - детская забава. Глупость. Пустышка.

В темноте юноша с трудом нашел Сатенику. Он положил на землю столешницу, и закрепил за поперечину с одной стороны веревку, чтобы удобно было тащить. Все эти действия Артелион проделывал с мрачной решимостью, стараясь не смотреть на тело возлюбленной, стараясь не думать, что готовит волокушу для нее.

- О, Светлая Аксея, помоги мне! - Взмолился он шепотом, садясь на колени рядом с Сатеникой. Дрожащей рукой юноша прикоснулся к ее волосам и погладил по голове. Он не замечал, как слезы стекают у него по щекам.

- Сатеника. Сатеника. Сатеника. - Шептал он снова и снова. - Моя Сатеника, моя красавица. Как же так? Как же так?

Ему было неизвестно сколько он так просидел. Может, пару мгновений, а может и полночи. Только когда ноги начали болеть от долгого нахождения в неудобном положении, Артелион пришел в себя. Смахнув слезы рукой и пообещав Сатенике быть сильным, он аккуратно приподнял ее и перетащил на волокушу. Артелион мысленно благодарил непроглядную темень, не позволяющую увидеть лицо невесты. Нашарив в темноте бесполезный меч, юноша вложил его обратно в ножны, накинул веревку на плечи и медленно зашагал к выходу.

Город молчал, будто сочувствуя ему. Тишина нарушалась лишь скрежетом досок о плитки дорожек, а потом и о камни мостовой. Навстречу стали попадаться люди. Они видели парня в грязной потрепанной одежде, с перемазанным землей лицом, тащившего мертвую девушку. Они видели парня, с тяжелым взглядом темных глаз, блестевших от невысохших слез, в которых таилось невысказанное обещание беспощадно мстить. Редкие ночные прохожие старались убраться с дороги.

Вербовочный пункт представлял собой обветшавшее здание на окраине города. Черепица на крыше частично осыпалась, стены почернели от дождей. Найти его оказалось непросто - среди таких же ветхих двухэтажных домиков он выделялся только проржавевшей табличкой с выцветшей на солнце эмблемой щита и меча. Артелион нерешительно стоял перед знававшим лучшие времена крыльцом, ловя на себе недоуменные, а иногда и насмешливые взгляды прохожих. Заплечный мешок с вещами лямкой врезался в кожу. Меч бесполезным куском железа оттягивал пояс. Солнце стояло высоко, был ясный августовский день. Ветерок на окраине города пропитался запахами нечистот настолько сильно, что его прохладное дыхание вызывало лишь недовольную гримасу. Впрочем, местные жители к этому привыкли.

Юноша глядел на вывеску, не замечая ни смрада улицы, ни боли в плече от натертой грубыми лямками вещмешка мозоли, ни лиц прохожих. Он не замечал и саму табличку, погруженный в невеселые думы. Прошла ровно неделя со дня трагедии в Оссене. Неделя скандалов, слез, истерик и переживаний. Мать Сатеники, когда Артелион видел ее последний раз, постарела на десяток лет.

- Лучше бы не видел.

Ослепленные горем родители не могли прислушиваться к голосу разума и винили во всем юношу. Он и сам себя винил. Кару́т фас Тори, отец Артелиона, как мог, старался оградить сына от нападок родных Сатеники. Несколько раз не пускал их на порог, говоря, что сын отправился в отделение стражи, рассказывать о произошедшем. Мать, Ла́сса фас Тори, пыталась убедить Артелиона, что все произошедшее лишь несчастное стечение обстоятельств. Как бы ни было ей жалко Сатенику, в глубине души она оставалась матерью и радовалась, что с ее сыном ничего не случилось. Лишь бы он сам с собой ничего не сделал.

Артелион всю неделю прожил безучастный ко всему. Ел, когда напоминали родители, спал, никуда не выходил. Просто существовал. Все упреки и обвинения проходили мимо него. Его вина не нуждалась в постороннем подтверждении, поэтому все это было лишь назойливой, надоедливой болтовней. Так комар звенит возле уха. Бессмысленно, но раздражающе. Разумеется, такое поведение вызывало бурное недовольство со стороны родни Сатеники и сильное беспокойство родителей самого юноши. И как бы ни было горько Артелиону, с каждым днем он все больше хотел сбежать из этого кошмара. От сочувствия и участия родителей, от упреков убитых горем родных Сатеники. Побыть одному, погрузиться во что-нибудь с головой, только чтобы не думать, не вспоминать случившееся.

- Прав был сержант стражи: поможет только время. Время и другие заботы.

Ветерок трепал аккуратно стриженые волосы Артелиона, неподвижно застывшего перед входом в вербовочный пункт. Артелион мысленно прощался с привычной жизнью, с детством, которое, как ему казалось, прошло у него уже давно. Вспоминал прогулки с Сатеникой, вспоминал ее улыбку, смех и то беззаботное счастье, которое она дарила ему. Вспоминал их наивные планы на будущее. Свадьба, дети, собственный домик. Вспоминал случайное и такое нелепое знакомство. В глазах стояли слезы, но он не плакал. Он просто заново переживал счастливейшие моменты своей жизни.

- Я не сумел ее уберечь. Не сумел.

Юноша изо всех старался мыслить трезво, подавляя терзающую душу скорбь, исступленную ненависть, скрывающуюся за каменным выражением лица.

- На ошибках учатся. - Тихо прошептал он. - Пора приступать, Тэл.

Сколь циничны были эти слова по отношению к Сатенике, столь и безжалостны они были к самому себе. Встряхнув головой, Артелион отогнал все посторонние мысли и сосредоточился на вербовочном пункте.

- Письмо родителям написал, вещи собрал, решение принял. Вперед.

Юноша твердым шагом поднялся по ступеням крыльца и толкнул дверь под вывеской щита и меча. Дверь, отворяясь, противно скрипела, будто ругаясь, что потревожили ее покой. Внутри царил прохладный полумрак, пахло горечью, какой отдают старые грязные половики. Артелион, окинул помещение скептичным взглядом. С улицы он попал в небольшую тесную прихожую. На полу лежал вонючий коврик, а на голых стенах помимо крюков для одежды ничего не было. Прихожую отделяла занавеска не стиранная, наверное, с самого Изгнания. Сквозь нее был виден кабинет: широкий стол, стоявшая рядом тумбочка и что-то искавший в ней человек. На скрип двери он не обернулся.

- Лачуга, и та понаряднее будет. Суровая реальность жизни во всей своей красе.

Брезгливо отодвинув занавеску, Артелион громко произнес:

- Я хочу записаться добровольцем на службу.

Мужчина в черном мундире с позолоченными пуговицами замер и медленно повернулся к вошедшему. Взгляд его темно-зеленых глаз выражал крайнее недоверие, а тонкие бледные губы сложились в слабое подобие приветливой улыбки, больше напоминавшей гримасу человека, целиком съевшего лимон. Несколько мгновений он разглядывал Артелиона, после чего медленно двинулся в обход стола к своему месту.

- Мне долго ждать? - С возрастающим недовольством поинтересовался юноша.

- А куда ты торопишься, мальчик? - Усмехнулся мужчина, усевшись в потрёпанное кресло.

- Мальчик? Артелион фас Тори. - Холодно представился в ответ почти новобранец. - Обращайтесь ко мне так. Ваши звания и заслуги мне неизвестны и особо меня не интересуют. И ваш пренебрежительный тон неуместен.

По мере того, как Артелион говорил, улыбка медленно сходила с лица собеседника, а под конец появилась снова. Только теперь, вместо снисходительной, стала елейной и... мстительной?

- Господин фас Тори. - Заговорил мужчина. - Можно так обращаться к вам?

Он старательно подчеркивал эти слова, продолжая улыбаться. От его улыбки Артелион начал подозревать, что перегнул палку с дворянским высокомерием. А вспомнив, что представился он как фас Тори, окончательно убедился, что слегка свалял дурака.

Приставку фас носили все жители Фасгана, не отличавшиеся знатностью происхождения. Дворяне же красовались в своих именах приставкой ла. Отступать было поздно, поэтому юноша не меняя выражения лица и не обращая внимания на дурацкую улыбку вербовщика, ответил:

- Можно.

- Теперь уже слишком поздно отступать. Я идиот. Определенно.

- Простите мою назойливость, господин фас Тори. Не повторите ли вы, зачем сюда явились?

- Я хочу стать защитником Каньона. - Терпеливо, будто разговаривает с умственно отсталым, повторил Артелион.

- Разговор явно не задался. Будь проклято мое высокомерие. Хотя, ладно, насладимся видимостью уважения. Несомненная польза от этих глупостей.

На мгновение на лице вербовщика проступила борьба с едва сдерживаемой яростью, но елейная улыбка вернулась вновь. Она стала еще слаще и противнее.

- Отрадно слышать. - Закивал головой вербовщик, взяв перо и начав постукивать им по столу, стараясь унять бешеное желание убить наглеца на месте. - В наше время трудно найти добровольцев в такое место.

- Представляю.

Немного успокоиться ему удалось с великим трудом. Манера держаться этого выскочки, что и говорить, указывала на наличие образования. С такими людьми надо вести себя крайне осторожно. Не будь парень добровольцем, а обычным призывником он бы отправил его прямо к Вратам и на первый ярус - там всегда требовались люди. Слишком велика была смертность. Но предложи вербовщик такое, тот бы сразу отказался, заявив в этой проклятой дворянской манере, что доброволец волен сам выбрать место службы в Каньоне. Побарабанив пальцами по столешнице и сохраняя приторно сладкую улыбку, вербовщик продолжил:

- Куда господин желает попасть?

Артелион задумался.

- А куда можно? Мне не знаком порядок назначения на места в Каньоне.

- Добровольцу можно хоть куда, но, увы. - Не очень убедительно огорчился вербовщик. - Свободны места только на первых двух ярусах в пределах тысячной отметки. Сами понимаете, недавний прорыв увеличил там число свободных мест. Вербовщик тактично умолчал, что мест на стенах цитаделей всегда было полно, и добровольцы могли попасть хоть куда, вплоть до Поперечной стены.

Артелион немного подумал, прикидывая в голове, что может со своим аховым опытом, сделать на первом ярусе. Выходило, что только красиво умереть в первой же серьезной заварушке. Месть местью, но для того, чтобы "как следует" мстить, необходимо хотя бы чему-нибудь научиться.

- Второй ярус на тысячной отметке. - Твердо ответил юноша, словно и не было никаких раздумий. - Пусть будет так. А правильно или нет я поступаю, будет видно дальше.

Вербовщик постарался скрыть радость, что парень не потребовал показать списки свободных мест, хотя и имел такое право. Прикидываться дворянином и быть им, разные вещи, удовлетворенно подумал он.

- Правильный выбор, господин фас Тори.

- Когда я смогу отправиться?

- Все не так просто! - Разочарованно покачал головой вербовщик. - Я ведь не знаю, а вдруг вы преступник и хотите сбежать от правосудия?

- Сбежать. В Каньон. От правосудия. - Медленно произнес Артелион, глядя на вербовщика, как на законченного идиота. - Мне казалось, что как раз туда и отправляют всех, кто чуть-чуть не дотянул до петли, искупать вину перед Таолой.

- Так-то оно так. - Процедил вербовщик. - Но правила одни для всех. Вам пора бы привыкать жить по правилам. Защитники Каньона только по ним и живут.

Артелион помрачнел. Возникновения подобных трудностей он не предполагал.

- Проверка займет несколько дней, а значит, велика вероятность, что я сорвусь, успокоюсь, передумаю. Нет. Нельзя. Действовать нужно сейчас, пока я себя ненавижу.

- Какие глупости. Уверен, вы можете все устроить прямо сейчас. - Попробовал надавить Артелион.

- Хм, глупости, господин фас Тори, да, возможно. Хе-хе, пожалуй, да. Это правило мне всегда не нравилось. - С притворным сочувствием проговорил государственный служащий. - Но не я придумал его, не мне и нарушать.

- О как завернул. Уродец.

Артелион промолчал о том, что для честного и правильного человека вербовщик лицом не вышел. Отец много рассказывал о том, как порой работают местные чиновники. Купец должен знать, кому и когда можно дать взятку.

- Зайдем с другой стороны. Какая ирония.

- Но, я уверен, вы знаете, как мне помочь? - Поинтересовался юноша.

- А как тут поможешь? Увы, никак. Сейчас поставите отпечаток пальца на этом документе, господин фас Тори и начнем проверку. Когда все закончится, вы получите контракт и отправитесь на место сбора.

Артелион невольно вспомнил, как маленьким он увидел, как к отцу пришла какая-то проверка. Тот стоял невозмутимый, выпрямив спину, и выслушивая обвинения в свой адрес. Когда поток претензий иссяк, он вышел из кабинета. Проходя мимо сына, он озорно подмигнул ему. Вернулся Карут фас Тори, позвякивая мешочком с деньгами. Небрежный бросок на стол, и проверка заторопилась по другому адресу.

- Веселые были времена. Сатеника-Сатеника...

Одно дело знать, как это делается, а другое сделать. Артелион ощущал в кармане тяжесть монет, но не решался пустить их в ход. Он уже достаточно сильно разозлил вербовщика, чтобы тот принципиально отказался от денег и позвал стражу.

- Если таковая, конечно, тут есть.

В любом случае обвинение в даче взятки Артелиону сейчас было ни к чему. Это повлечет серьезные осложнения, которые поставят крест на столь героических планах.

Вербовщик нарочито медленно полез в стол за контрактом, давая юноше необходимое время для раздумий.

- Бросать мешок с деньгами на стол - грубее способа не придумать, однако у отца сработал.

Артелион решил действовать иначе.

- У меня нет времени на проверки. - Заявил он.

Вербовщик нахмурился. Лист контракта лежал на столе. Небольшая коробочка с пропитанной чернилами плотной материей стояла рядом. В нее опускали палец тысячи людей. Тоже самое предстояло сделать и Артелиону, если удастся сомнительная авантюра с взяткой.

- И как же быть? - Государственный служащий внимательно посмотрел на собеседника.

- Я знаю, в ваших силах ускорить эту процедуру. - Юноша похлопал себя по карману. Монеты издали веселый звон. Брови вербовщика взлетели вверх. Он правильно понял, что перед ним непростой человек. Одет хорошо, образованный, к тому же торопящийся уйти из города и затеряться среди защитников Каньона. Зачем и почему были бы неуместными вопросами. Когда предлагают деньги, выяснять причину такого поведения себе дороже. Парень мог заплатить, и более того был согласен платить. За собственное самоубийство. Как не предоставить хорошему человеку возможности избавиться от денег без лишней скромности?

- Это очень рискованно. - Вновь принялся улыбаться государственный служащий. - Не в наших прави...

- Я могу оплатить ваш риск. - Перебил Артелион, сжав челюсти от напряжения в ожидании ответа.

Тот последовал после некоторой паузы:

- Десять риталов. - Очень тихо промолвил вербовщик.

Юноша ошеломленно выпучил глаза.

- Десять риталов?! Десять полновесных золотых монет?!

Артелион закашлялся, от чего на глаза навернулись слезы.

- Десять золотых! Задница Су"тут, десять, сраных, золотых! Десять золотых за топор палача!

У него не было слов, чтобы выразить всю глубину своего изумления. Хотелось и смеяться, и плакать. Десять риталов. Это были огромные деньги. На такую сумму можно было купить лошадь или полгода заниматься фехтованием каждый день с персональным наставником! Несмотря на ошеломление, Артелион лихорадочно начал перебирать всевозможные варианты развития событий:

- Цена явно завышенная. Проклятье, цена ОЧЕНЬ завышенная! Но попытка поторговаться может оказаться дороже. Дело даже не в деньгах. Я разозлил эту тварь, и он будет стоять на своем, а если ему не понравится мое встречное предложение, крикнет стражу, если уж она здесь все-таки есть. Я окажусь в тюрьме, все планы провалятся с треском. Таким идиотом я просто не могу быть.

- Попытаться купить себе место в Каньоне и угодить туда в качестве арестанта. Это даже не смешно! Тюремщики помрут со смеху.

- Однако со смеху помрет уже вербовщик, когда я куплю у него право красиво сдохнуть в Каньоне за десять риталов. Что за абсурд?! Куда я себя загнал?

- Нет, это не я виноват. Проверка добровольцев - вещь вполне ожидаемая. Мог бы подумать об этом заранее, болван! В истории были случаи, когда отъявленные убийцы скрывались в Каньоне, а потом возвращались героями? Бывали. Та́лон фас Лерр, например. Вор и убийца. Оправдали, мужика, искупил вину. Ириа́д фас Ут тоже может похвастаться подобным. Но сколько неизвестных мерзавцев там благополучно подохло?

- Проклятье, я не о том думаю! Мое бахвальство лишь увеличило цену. Как это по мне ударяет? Никак. Пострадает только самолюбие и кошелек. За десять золотых выторговал право умереть. Отец бы мной гордился.

- Но это ведь все мои сбережения. Сколько я копил их? Лет десять точно. Проклятье, какая разница, Сатеника мертва, зачем мне теперь эти деньги. Светлого будущего не будет.

- Итог: плевать на самолюбие и кошелек. Деньги мне скоро не понадобятся. В Каньоне, по-моему, снабжают всем необходимым. За ошибки приходится платить. Пора бы к этому привыкнуть, Тел.

Сердце болезненно сжалось от понимания этого.

- Сатеника! Проклятье! Ты слишком высокая цена за мои ошибки!

Артелион, стараясь скрыть обуревавшие его чувства, медленно полез в карман. Через несколько ударов сердца на двух экземплярах контракта появился отпечаток его большого пальца. Вербовщик, улыбаясь своей гнилой улыбкой, вручил один экземпляр юноше.

Теперь Артелион знал, где находится место сбора будущих защитников Каньона.

Уходя, он вспомнил, как раньше раздражались его родители, когда он не закрывал за собой двери. Ему было приятно отплатить скользкому вербовщику хотя бы такой малостью.

Место сбора находилось, как и предполагал Артелион, в одном дне пути на юго-востоке от Оссена. По дороге к городским воротам юноша заглянул в таверну, где смог купить себе еды, а так же узнать, не направляется ли в ту сторону какой-нибудь караван.

- Какой караван? - Отмахнулся трактирщик по имени Валш. - Туда теперь и мышь не сунется после прорыва. Слыхали небось, тарматские выродки были с оружием Тьмы! Все! Представляете?

- Представляю. - Мрачно ответил Артелион. Про темное оружие он слышал, но верить еще и в эти небылицы желания не было. Энай и ксет были вооружены самой обычной сталью. Это он запомнил хорошо.

- А вам зачем, господин?

- Надо. - Недовольно буркнул юноша, забирая внушительный сверток с едой. Его надежда добраться с комфортом, рухнула в одночасье. Теперь придется идти пешком, или найти крестьянскую телегу.

- Если молодому господину нужна лошадь, я могу кое-чем помочь? - Доверительно произнес трактирщик, наклонившись к собеседнику и понизив голос. Его живот, словно пролитый квас, растекся по столу-стойке. Артелион нахмурился. Если бы с вербовщиком удалось договориться полюбовно, то кошелек был бы все еще полон, и можно было бы подумать о покупке лошади. Теперь же, расставшись почти со всеми накоплениями разом, оставалось рассчитывать только на себя.

- Лошадь все равно мне не нужна. С ней много возни, а потом, когда доберусь до Каньона, будет еще больше.

Тем не менее, легкость кошелька портила и без того поганое настроение юноши.

- Спасибо. Там, куда я направляюсь, лошадь мне не понадобится.

Трактирщик подался вперед еще сильнее. Стойка по его весом угрожающе заскрипела, но он не обратил на это внимания. Свое любопытство он даже не пытался скрыть.

Артелион посмотрел на замершего в ожидании трактирщика, с холодным недоумением. Тот смутился и поспешил принять вертикальное положение.

- Что-нибудь еще? - Угодливо спросил он. Однако лицо его выражало смесь детской обиды и непонимания. Как это ему и не сообщили, куда можно отправиться без лошади?!

Юноша молча покинул заведение.

Путь до ворот не занял много времени. После нападения все ворота в городе были закрыты и пускали в Оссен, только тщательно проверив содержимое телег. Путников, скрывающих лица, досматривали со всей тщательностью. Артелион не скрывал своего лица, а мешок его был слишком мал, чтобы туда мог поместиться беглый темный джелиец или ксет.

Долгое время юноша шел вдоль длинной очереди, состоявшей из крестьянских телег, купеческих фургонов, открытых повозок, толпившихся за городской стеной. Пыльная утоптанная дорога изобиловала мелкими камушками, которые так и норовили побольнее впиться в тонкую подошву сапог. Артелион надеялся, что обуви ему хватит, чтобы добраться до лагеря. Несколько раз он оборачивался, не веря, что уходит из дома на неопределенное время, но шага не сбавлял - необходимо было добраться до лагеря защитников до вечера, или хотя бы к ночи.

По обе стороны от дороги располагались поля, вдалеке были видны деревенские домики. На полях гнули спины крестьяне, убирая первый в этом году урожай. Навстречу попадалось много пешего люда, идущего в сторону города, множество подвод и телег, которые тащили усталые клячи. Бодро прошагал отряд вооруженных людей, числом около дюжины, поднимая клубы пыли. На их щитах красовалась эмблема сломанного меча. Артелион не смог вспомнить, кому она принадлежит.

Юноша бросил взгляд на солнце и у него начали закрадываться нехорошие подозрения. Теперь до него стало доходить, почему так много народу пытается попасть в город, а он идет прочь почти в гордом одиночестве.

- Проклятье! Уже вечереет! Надо было вставать пораньше, горе путешественник!

Пришлось ускорить шаг. С каждой мгновением, переживания оказаться посреди дороги ночью становились все сильнее. Спустя некоторое время, пришлось остановиться и перекусить. Город скрылся из виду. Сейчас были видны только поля и редкие рощи, да где-то вдалеке угадывались очертания домов какой-то деревеньки. Ноги гудели от усталости. Плечо, натертое мешком с вещами, саднило, а перспективы радовали все меньше. Свежий хлеб с сыром и колбасой приподняли настроение. Вкус еды навеял мысли о доме и родителях.

- Когда меня хватятся, надеюсь, я буду уже далеко.

В своей записке он написал, что не сможет жить в городе, где все напоминает о Сатенике, поэтому уходит, куда глаза глядят. Артелион переживал, что отец быстро догадается, куда глядят глаза его сына, и снарядит погоню.

- Хватит рассиживаться. В лагере отдохну!

Сложив в мешок съестные припасы, и взвалив его на плечо, Артелион вновь тронулся в путь. Ноги, после отдыха отказывались идти, а глаза начали слипаться. Юноша поборол в себе желание прилечь отдохнуть, горько посмеявшись над своей немощью.

- Шел меньше четверти дня, а уже устал! Позорище! - Хмыкнул внутренний голос.

- И не говори.

Дорога то взбегала на небольшие холмики, то спускалась в низины. Пересекала ручьи, через которые были переброшены дощатые настилы, и обтекала глубокие овраги. По обочинам росла трава, иногда достигающая в высоту человеческого роста, мелкие кусты и тонкие деревья. Впереди показалась небольшая речка Синица, с перекинутым через нее каменным мостом, и стоявшим неподалеку постоялым двором. Трех этажный дом с двускатной крышей сиял на заходящем солнце свежим лаком. Почти сразу за ним начинался лес, где и терялась дорога. Подойдя ближе, Артелион смог рассмотреть у коновязей пару лошадей, а у обочины накренившийся фургон.

Юноша решил, что задерживаться здесь нельзя, хоть солнце уже превратилось в темно-оранжевый диск. Дорога, углубилась в лес и начала петлять так, будто прокладывал ее пьяный крестьянин на взбесившейся кобыле. В лесу стало прохладнее. Деревья отбрасывали длинные тени, порой нависая над самой дорогой. Постепенно замолкали птицы, все отчетливее становился слышен стрекот сверчков. Переживания Артелиона о погоне, снаряженной отцом, сменились более насущными мыслями о ночлеге.

- Эдак я в лесу буду ночевать. Прямо на дороге. Это весьма прискорбно, господа.

С каждым сделанным шагом обстановка становилась все мрачнее. Тени сгущались, лес выглядел более диким, а деревья подступали все ближе к дороге. Некстати припомнился и тот факт, что в лесу, вообще-то, много всякого зверья. И не все оно питается травой.

- Проклятье!

Артелион оглянулся через плечо в надежде кого-нибудь найти и навязаться в попутчики. Но дорога оставалась пустынна.

Город Оссен располагался в южных широтах, в трех днях пути от Каньона. Такое соседство не придавало ему популярности. Несмотря на хороший теплый климат, люди предпочитали селиться на севере, поближе к Ледяному Бастиону, средоточию Хладной Силы, а, следовательно, денег. Поэтому на дорогах близ Каньона можно было встретить только вооруженные отряды, либо караваны снабжения. Да изредка экипаж какого-нибудь дворянчика, решившего испытать себя в битве с тарматскими выродками. Повстречаться с вооруженными людьми не хотелось особо. Артелион смутно догадывался, что жизнь одинокого путника в лесу ценится весьма не высоко. Она и в городе-то не ценилась, а уж тут...

- Как бы соседство с волками не оказалось предпочтительнее.

Вскоре, к великому облегчению Артлиона, его догнала телега. Ее приближение он услышал задолго до того как она показалась из-за поворота. Доверху нагруженная дровами, она вызывала сомнения, что проедет еще хотя бы десяток шагов и не развалится, однако двигалась на удивление быстро. Упитанная лошадка шла бодрым шагом, подгоняемая седым возницей. Артелион счел за лучшее отойти с дороги, видя, что старик не собирается останавливаться.

- Вот гад. Мог бы и взять попутчика.

Гордость не позволяла ему попроситься самому, однако страх остаться ночью посреди леса давил на нее и постепенно продавливал. Телега уже отъехала от него на десяток шагов.

- Да окликни ты его, идиот! - Рявкнул внутренний голос.

Артелион уже набрал в грудь воздуха, чтобы крикнуть, как возница все же остановился сам.

- Уф.

Юноша торопливо догнал ее.

- Куда путь держишь, парень? - Без лишних приветствий спросил старик. Его лицо было испещрено множеством морщин. Кустистые брови придавали простому лицу чудаковатый вид, а глаза оказались глубокими и понимающими. Одежда выдавала в нем простого деревенского жителя. Потрепанные холщовые штаны, с заплатами на коленях и домотканая безрукавка, открывающая загорелые жилистые руки.

- В лагерь защитников.

- Вот тебе раз! - Воскликнул старик. - Зачем тебе туда, мил человек?

- Нужно мне. - Не стал вдаваться в подробности Артелион.

- Ну, коли нужно, залезай на телегу. До нашей деревни подвезу.

Юноша торопливо закинул мешок с вещами позади дров, а сам залез на козлы, рядом с возницей.

- Пошла! - Тряхнул поводьями старик, и пегая кобыла возобновила свой скорый шаг. Несколько мгновений ехали молча. Юноша приноравливался к жесткой лавке и тряске, которые, казалось, сообща могли выбить душу из человека.

- Пешком все же было лучше, хотя так, понятно, быстрее. Потерпим.

- Трясет. - Понимающе усмехнулся возница, наблюдая за мучениями попутчика. - Но быстро привыкаешь. Меня Тоском кличут, а тебя?

- Артелион. Можно просто Тэл.

- Ты чего один на ночь глядя в лес забрел? Тут, знаешь ли, не город, фонари никто не зажжет.

- Это я уже понял. - Хмуро буркнул Артелион.

- Да и народ у нас, знаешь, не шибко-то дружелюбен. Недавно тут настоящая бойня была. Люди барона ла Рона не поделили дорогу с людьми ла Дрета. Восемь трупов. Поехали, знаешь, ловить выродков тарматских, а оно вон как вышло.

Тоск сплюнул на землю и нервно оглянулся назад.

- Пошла! - Хлестнул он кобылу поводьям.

Ненадолго воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом колес и звуками леса. Тоск управлял телегой, а юноша просто не хотел ни с кем разговаривать. Усталость от дороги, вкупе с переживаниями последней недели, давили на плечи с утроенной силой. Настроения интересоваться делами собеседника не было. Захочет, сам спросит, а нет, так тишина лучший попутчик. Артелион чувствовал, что нуждается в одиночестве, смене обстановки, новых простых заботах, чтобы окончательно не сойти с ума от пустоты, образовавшейся там, где раньше была Сатеника. Пустота, как сочащаяся кровью рана, доставляла невыносимую боль, порождая неосознанное отрицание случившегося. Не верилось, что все это происходит с ним. Не на страницах книги, а здесь и сейчас, в эти поганые, проклятые Аксеей, мгновения. В подобной ситуации, скрывать свои чувства за маской холодной невозмутимости, было самым простым способом избежать появления болезненных мыслей и воспоминаний, ведь постоянно приходилось думать о своем поведении и его соответствии выбранному образу. Глупо? Пожалуй. Действенно? Возможно.

- Чего хмурый-то такой? - Не выдержал Тоск. - Умер что ли кто? Али девка бросила?

Юноша вздрогнул, ссутулился и бросил на него убийственный взгляд. В душе ярким пламенем вспыхнула ненависть.

- Чтоб ты сдох, ублюдок!

Возница пожал плечами и отвернулся. Несколько мгновений Артелион успокаивался, стараясь не кинуться на собеседника с мечом наголо. Потом, убедив себя, что Тоск никак не хотел его обидеть и сказанул первое, что пришло в его пустую голову, глухо ответил:

- Не важно. - И уточнил. - Просто не весело. Скажи, долго нам ехать?

- Не-е-ет! - Протянул старик. - К полуночи доберемся до деревни, а лагерь защитников у нас, почитай, в соседях. - И сплюнул на землю. - Покоя от них нет.

- То есть?

- Девки весь день там пропадают, да и эти стервецы постоянно по деревне шныряют. Землю топчут, да кур пугают.

Артелион через силу усмехнулся. Ему, понятно, было плевать.

- Тебе чего от стражей-то этих надо? - Спросил Тоск - Никак воевать захотел? У нас вот тоже был такой прыткий. Ушел к Вратам сам, а вернулся... эм... короче там и схоронили в братской могиле.

Юноша несколько мгновений молчал, не обращая внимания на болтовню возницы, глядя прямо перед собой невидящим взглядом. До него только сейчас стало доходить, что он оставил родной дом, возможно, навсегда. Сердце защемило от осознания того, что может больше никогда не увидеть добрых глаз матери и строго лица отца.

- А еще ты никогда не увидишь Сатенику. - Безжалостно встрял внутренний голос. - Поэтому хватит ныть. Лучше привыкай по сторонам смотреть. Не на свиданку едешь.

- Добровольцем записался. Отомстить хочу. - Тихо ответил Артелион.

- О как...

Теперь уже замолчал Тоск. Телега скрипела, тряслась, грозилась развалиться, но продолжала увозить Артелиона все дальше от дома.

- Сочувствую. - Печально вздохнул старик. - Слышал я о нападении этих тварей с Тармата. Что им только понадобилось в Оссене?

- Не знаю. - Пожал плечами юноша. Говорить об этом не хотелось, но что поделаешь. - Кто говорит, что отомстить хотели за бойню в Каньоне, а кто - что припасы хотели украсть.

Тоск фыркнул.

- Припасы в деревне проще взять! У нас вон урожай только с полей собрали! Бери, не хочу!

- Оружие в деревне не возьмешь. - Возразил Артелион. - В городе всегда есть чем поживиться. Одежда, обувь, еда. Деньги и драгоценности горожан, наконец!

- Деньги-то им зачем? Кто им продаст тут что?!

- Откуда я знаю? - Устало махнул рукой юноша. - Торгаши - народ ушлый, готовы мать родную продать.

Услышь эти слова Карут фас Тори, и Артелион получил бы хороший подзатыльник, а потом бы выслушивал длинную лекцию о том, что в каждом ремесле есть свои лентяи и бездари, бросающие тень на честных тружеников, и что человек, судящий обо всех по одному не может быть ни кем, кроме как дураком. За этим последовал бы многозначительный взгляд, не оставляющий сомнения, на кого Карут намекает.

- А вообще, я слышал, что твари Тармата приходят сюда с оружием. - Недоуменно проговорил Тоск. - Так что, парень, тут что-то не сходится.

- Деревня.

Артелион улыбнулся.

- Кого отправляют через Врата? - Спросил он и тут же ответил сам. - Всех преступников, воров, убийц, приговоренных к смерти со всего Тармата. Со всего, понимаешь? Поэтому их так много. Им дают оружие, я так думаю, но оно ужасного качества. Зачем снабжать хорошими вещами тех, кого отправляешь на убой? Кто-нибудь на этом наверняка тоже наживается.

- Значит это их суть такая! На Тармате насилие впитывается с молоком матери. - С жаром заключил Тоск.

- Ну да, конечно. И младенцами они там завтракают.

Юноша посмотрел на собеседника. Старик шумно сопел, с силой сжимая поводья. Сосредоточенный взгляд полный праведного гнева был устремлен вдаль.

Артелион не стал спорить насчет последнего утверждения, тактично умолчав, что Тоск не бывал на Тармате и ничего знать наверняка не может. А его мысли на этот счет родились благодаря деревенским сплетням и другим подобным россказням. Исторические хроники были доступны далеко не каждому жителю Таолы. Артелион, прошедший обучение в частной школе Оссена историю знал, но опять же только официальную версию.

Согласно официальной истории Таолы, причины, по которым Стант Третий был вынужден открыть Темный портал и бежать на Фасган, были основаны исключительно на вероломности и неуемных аппетитах соседей. Когда Лесной король Джелы, Ре́йхор Первый из дома Мерцающей луны, тяжело заболел, от его имени стал править его старший сын Де́лиан. Его действия в отношении Таолы попирали все ранее заключенные договоры, что сильно осложнило отношения между двумя народами. Стант Третий призывал джелийцев остановить тирана и узурпатора, незаконно занявшего трон, который активно вредил в первую очередь Джеле. Более того, Стант просил Лайну, великую святую, жившую в то время, повлиять на Делиана, чтобы не допустить кровавых распрей между добрыми соседями. Король Таолы надеялся, что Святая Лайна, пользующаяся непререкаемым авторитетом не только в Джеле, но и во всем мире, прислушается к голосу разума и увидит ситуацию в истинном свете. Но джелийцы, как и Лайна, остались глухи к просьбам Станта Третьего. Когда Рейхор скончался, Делиан взошел на престол. Таола не ждала ничего хорошего от такого престолонаследия. На церемонию коронации Делиана Четвертого Стант Третий отправил лучших своих дипломатов и самые дорогие подарки, какими только располагала сокровищница таольского дворца.

Делиан Четвертый оценил старания Станта, принял дорогие дары, и согласился дать аудиенцию дипломатам Таолы. Также он пригласил Святую Лайну, в качестве третьей стороны, чтобы рассудить споры между двумя государствами, если таковые возникнут. К сожалению, переговоры не состоялись. Спустя некоторое время с начала аудиенции, позолоченные двери тронного зала королевского дворца Джелы резко распахнулись, и в коридор выбежал Делиан, зажимая рану на животе. Он был испуган и с ног до головы залит кровью. Подоспевшая на помощь стража ворвалась в тронный зал и увидела разбросанные тут и там тела. Из десяти человек, находившихся внутри во время аудиенции, включая королевских телохранителей, в живых остался только Делиан. Святую Лайну убили с особой жестокостью, вспоров живот и отрубив голову.

После этого Делиан Четвертый заявил, что под видом дипломатов Стант Третий подослал к нему убийц, которые, чтобы скрыть следы преступления, постарались перебить всех присутствующих. То, что среди них оказалась Святая Лайна, не остановило таольских выродков. Чтобы смыть нанесенное оскорбление и отомстить за гибель Лайны, Лесной король объявил Таоле войну, назвав ее темной язвой на теле мира, от которой необходимо избавиться.

Стант Третий, понятное дело, все отрицал, обвиняя Делиана в беспрецедентной провокации и создании ложных знамен, для удовлетворения собственных аппетитов. За убийство Лайны Стант требовал смерти Делиана, и уничтожения всего дома Мерцающей луны, как семьи, породившей такую подлую тварь. Но его попытки призвать мировое сообщество к благоразумию провалились. Гром-степь и Великое Плоскогорье с радостью откликнулись на призыв Джелы к геноциду. Святая Лайна стала символом борьбы с тьмой, поселившейся в Таоле.

До сих пор никто не знал, что же на самом деле произошло на той аудиенции. Таольцы были уверены в своей правоте, джелийцы в своей.

Артелион с печальной улыбкой вспомнил, как красочно рассказывал обо всех этих событиях его преподаватель по истории. Его рассказы были настолько яркими, как будто он сам был свидетелем коронации Делиана Четвертого, великих дел Святой Лайны, Кровавой аудиенции.

- Как давно это было.

Сейчас казалось, что нападение на Оссен было в прошлой жизни, а не неделю назад. Тоска по Сатенике сжала сердце Артелиона с новой силой. Закрывая глаза, он старался представить ее живой, смеющейся, какой помнил, но разум с невыносимым упорством вновь и вновь показывал ее лежащую на траве в парке. Поняв, что молчание сильно затянулось, Артелион взял себя в руки и ответил:

- Мы ничего о них не знаем. За полтысячелетия позабылось многое. Фасган видит лишь грязную сторону Тармата.

- Ты прав, парень. - Задумчиво произнес старик. - За что они нас так?

- История умалчивает. - Усмехнулся Артелион. - Точнее, до истины не докопаться.

- Это точно. Ну, видно, заслужили мы все это. - Печально улыбнулся Тоск.

- Отец всегда говорил мне, что в любой ссоре, всегда виноваты обе стороны. Просто иногда вина одной заметнее.

- А нам, простым смертным, никто никогда правду не расскажет. Да и зачем она нам?

- Мудрый человек. - Чуть подумав, сказал старик. - Надеюсь, он жив?

- Жив. - Стиснув челюсти, ответил Артелион.

- И я, как видишь, жив. А Сатеника нет.

Тоск удивленно воззрился на собеседника и покачал головой.

- Поэтому ты здесь?

- Что? - Юноша не понял, к чему был задан последний вопрос. Тоск пояснил:

- Из-за отца ты решил пойти в Каньон?

Помолчав несколько мгновений, собираясь с мыслями и взвешивая свое решение, Артелион ответил:

- Нет. Я просто решил повзрослеть.

Разговор увял.

Вдалеке завыли волки. Артелион встрепенулся, оторвавшись от своих невеселых мыслей. Солнце давно село, лес погрузился во тьму. Лишь небольшой старый фонарь, предусмотрительно зажженный Тоском, давал крупицы света, позволявших хоть что-то разглядеть. Кобыла, заслышав волчий вой, начала нервно коситься в сторону, а Тоск подтянул поближе топор лесоруба.

- Это ведь не по нашу душу, да?

Голодный волчий вой, пробирающий холодом до костей, повторился.

- Проклятье на этих тварей! - В сердцах сплюнул старик. - Знал ведь, что не стоило задерживаться в лесу!

- Долго нам еще ехать? - Стараясь говорить спокойно, спросил юноша. Мрачная темень давила на него словно невидимый пресс. Вой волков заставил зашевелиться волосы на загривке, а руки сжаться в кулаки.

Вой послышался чуть ближе. Артелион вспомнил о мече, висящим на поясе и потянул его из ножен. Старик, заметив сталь, одобрительно и немного нервно кивнул. Он принялся подгонять лошадь, хотя та и сама побежала заметно быстрее. Больше всего на свете Артелион был благодарен судьбе за то, что встретил Тоска. Если бы не он, сейчас юноша уже лез бы на ближайшее дерево, чтобы утром кто-нибудь из крестьян, поехавших в Оссен, отогнал волков и помог спуститься на землю.

Тоск, не расслышал вопрос. Он сидел, плотно сжав губы, и напряженно вглядывался в лесную темноту.

- Успеем? Нет? - Вновь спросил Артелион.

В душе горела безумная надежда, на положительный ответ.

- Если Аксея поможет. Вот что, парень, лезь на дрова и выбери себе пару десятков чурбанов потяжелее. Лишь бы кобылка не споткнулась в темноте.

Артелион не стал спрашивать зачем. Засунув меч обратно в ножны, он полез под тент, сшитый из грубой ткани. Обдирая руки, юноша вытаскивал чурку за чуркой и складывал их у ног и рядом со своим местом. Вой раздался совсем близко. Артелион резко обернулся на него и увидел несколько пар светящихся в ночи желтых глаз.

- Они будут нападать на лошадь. - Прокричал Тоск, глядя в ту же сторону. - Не давай им подобраться близко, отгоняй!

Артелион кивнул и схватил первую чурку, готовясь к броску. Волки выскочили на дорогу, тут же окружив телегу. Лошадь встала на дыбы и дико заржав, постаралась рвануться прочь, но крепкая рука Тоска удержала ее на месте. Юноша кинул первую чурку со всей силой. Она угодила одному волку в бок, от чего тот жалобно взвыл и отскочил подальше. Второй успел увернуться, и кинулся на Артелиона, но брошенный чурбан с левой руки остановил его, угодив в голову. Следующее полено улетело в волка, наседающего на лошадь. Оно попало ему в лапу. Хромая и поскуливая, волк отбежал в сторону.

Тоск изо всех сил удерживал лошадь, пока его попутчик отбивался от волков.

- Держись! - Крикнул он, резко дернув поводьями. Испуганное животное рвануло так, что Артелиона опрокинуло на кучу с дровами. Больно ударившись об острые выступающие из-под тента края поленьев, юноша охнул. Кобыла понеслась, а волки кинулись следом. Телега прыгала на неровностях, так и норовя выбросить седоков. Поленья, уложенные, как попало, начали сыпаться на дорогу, мешая волкам. Теперь хищники все были позади, поэтому отгонять их дровами стало легче. Одному чурбан попал в переднюю лапу ближайшему преследователю. Волк рухнул на землю, кувыркнувшись через голову, другой успел отпрыгнуть в сторону, едва не угодив под лапы соседу. Серые тени быстро нагнали телегу, начали обходить ее с разных сторон. Один попытался ухватить Артелион за ногу, но юноша в последний момент одернул ее. Острые клыки клацнули в опасной близости от сапога. Угостив прыткого хищника поленом, юноша вновь сосредоточил свое внимание на защите лошади. Еще пара метких бросков и волки, разочарованно взвыв, внезапно отстали. Артелион недоуменно провожал их взглядом, когда Тоск радостно воскликнул:

- Успели!

Юноша быстро обернулся и увидел перед собой множество огней, почувствовал запах жилья, дыма печей. Силы покинули Артелиона, столь внезапно, что он даже не заметил, как опустился рядом с возницей. Напомнила о себе боль в изрезанных об острые края поленьев руках. Они подрагивали от усталости и перенапряжения.

- Вот это ночка!

- Уф, парень, сама Светлая Аксея тебя мне послала. - Вытирая пот со лба, облегченно проговорил Тоск. - Хорошо кидаешь!

Артелион через силу улыбнулся. Навстречу им спешили люди, все что-то кричали, размахивали руками, указывали в разные стороны. Громко, взахлеб лаяли собаки, где-то протяжно замычала корова.

Когда телега въехала в деревню, та напоминала разворошенный улей. Повсюду бегали мужики с факелами. В руках у них были топоры, вилы, некоторые были с копьями, а у одного, юноша заметил меч.

- Волки! Проклятые звери! - К телеге подбежал плотно сбитый здоровый мужик с коротко стриженой бородкой в такой же безрукавке, как у возницы, только на нем она трещала по швам.

- Тоск, мать твою, ты такой переполох устроил!

Старик облегченно улыбнулся, обнажив пеньки зубов. Он посмотрел на свои руки, крепко сжимающие поводья и недоуменно нахмурился.

- Не могу разжать. - Задумчиво пробормотал он. - Помоги мне, Ле́ло.

Здоровяк, расхохотался, хлопнув своей мощной дланью по борту телеги. Та колыхнулась, заскрипела.

- Давай сюда свои ручонки, старый!

К ним подходили еще люди. Подошел мужчина с мечом. Одет он был лучше остальных. Темно-синий шерстяной кафтан с высоким воротником был заправлен в штаны с красивой алой вышивкой. На широком кожаном поясе висели простые добротные ножны с мечом. Весь вид мужчины говорил, о бурной молодости. Морщинистое лицо в нескольких местах пересекали белые шрамы, а глубоко посаженые глаза смотрели требовательно и строго. Люди расступились, пропуская старосту к телеге. Никем другим он быть не мог.

- Лело, помоги Тоску. - Хмурое выражение не сходило с его лица. Очевидно, он был недоволен произошедшим переполохом. - Все остальные по домам. Нечего тут ворон смешить!

Мужики весело переговариваясь и посмеиваясь, начали разбредаться, а Лело, одним прыжком оказался на телеге, которая жалобно скрипнула под его весом.

- Эк, силен старый! - Прогудел он, разжимая руки Тосхе. - Штаны-то сухие?

- Сухие. - Старик отмахнулся и вытер освободившейся рукой пот со лба. - Ух, ну и ночка!

- Слышь, Тоск, представь уж парня-то. - Лело внимательно разглядывал попутчика. - А то сидит ни жив, ни мертв, да зыркает недобро! Родственник твой? - И не дав возможности ответить старику, продолжил. - Ты, парень, не обращай на него внимания. Он на старости лет медлить стал, думает долго, значит.

- Лело, хорош трепаться. - Окликнул староста. - А ты, Тоск, доиграешься со своими ночными поездками.

- Не сердись, Мерк! - Добродушно ответил Лело, усаживаясь на дрова позади Артелиона. Тому невольно пришлось отодвинуться, чтобы оказаться подальше от вонючих ног здоровяка. - Он не маленький, все сам знает. Сожрут его волки, ну и поделом! Кобылу только жалко.

- Однако.

Артелион вскинул брови от удивления. Лело производил впечатление рубахи-парня, местного заводилы, отличавшимся мягким нравом и добрым сердцем, но последние слова резко контрастировали с этим образом.

- Практичная сволочь.

- Ты мне не указывай, как бабу на сеновал тащить. - Пригрозил Мерк. - Мне трупы не нужны. Парень, ты кто такой. Откуда?

Юноша постарался, чтобы голос его не прозвучал устало:

- Артелион фас Тори. Из Оссена...

- Видим, что не из выгребной ямы! - Хохотнул Лело.

Артелион бросил на него хмурый взгляд, продолжая:

- ...шел в лагерь защитников.

Лело присвистнул и заулыбался. Мерк же не изменился в лице. Нечто подобное он и ожидал, увидев молодого парня с оружием и узлом вещей.

- Вот это да! - Протянул здоровяк. - У мамки под юбкой припекло? Приключений захотелось?

- Зачем? - Спросил староста, не обращая внимания на болтливого Лело.

Юноша медленно сделал глубокий вдох, чтобы не рассвирепеть. Не помогло. Пришлось с силой стиснуть зубы.

- Вы слышали о нападении на Оссен? - Вместо ответа спросил Артелион, смотря, не моргая в глаза Мерка. На Лело он специально старался не обращать внимания, словно тот был надоедливой мухой, которая кроме раздражения, ничего не вызывает. Пусть эта муха была большой и, наверняка, опасной.

- А то! - Опять Лело. - У меня там тетка живет! Недавно перебралась. Домик купила! Дорогой, зараза!

- Слышали. - Спокойно ответил Мерк.

- Вот поэтому и пошел. - Сдерживая рвущуюся наружу ярость, процедил Артелион.

Больше всего ему сейчас хотелось съездить кулаком по довольной физиономии здоровяка.

А еще больше хотелось свалиться на мягкую постель, предварительно хорошо поев. И чтобы руки перестали саднить, кровоточить и дрожать.

- Оставьте парня в покое. - Заговорил Тоск. - Он жизнь мне, можно сказать, спас.

- Ну, и зря! - Хохотнул Лело. - Надо было оставить тебя волкам. Я бы так и сделал.

- Лело, иди домой. - Раздраженно бросил Мерк. - Надоел уже, заноза.

- Мерк нынче злой. - Шепнул здоровяк, наклонившись к Артелиону. Тому пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не отодвинуть подальше от зловонного дыхания Лело. - А все из-за этой старой развалины, которой дома не сидится.

Он кивнул на сидевшего рядом старика.

- Ну, бывайте! - уже громко прогудел он, хлопнув Артелиона по плечу своей тяжелой рукой. Юноше показалось, что на него упал мешок с песком. - Надеюсь, паря, переживешь пару атак. Может, меч мне оставишь? Все одно тебе...

- ЛЕЛО!!! - Гаркнул староста. - Пошел вон!

Здоровяк спрыгнул на землю и, не оборачиваясь, зашагал вглубь деревни. Мерк проводил его негодующим взглядом, сплюнул.

- Тоск, кати свою телегу домой. С утра зайдешь ко мне. Парня забирай с собой, в деревне переночует, с утра в лагерь отправим. Всё.

Староста развернулся и быстрым шагом двинулся следом за Лело. Старик вздохнул, разминая руки, сжимая и разжимая кулаки.

- Вот так всегда, парень. - Печально улыбнулся он. - О зиме только я тревожусь, а как мороз вдарит, все ко мне побегут за дровами.

Артелион промолчал. В душе от усталости разгорался гнев на всё и вся.

- Идиот на идиоте! У одного изо рта дерьмо льется, не переставая, второй ночами за дровами ездит, а потом просит попутчика кидаться дровами в волков, а третий... по ночам по лесам шарится в одиночку.

- Когда я успел поглупеть? Остался бы возле Синицы! Нет, пошел в лес. У идиота и окружение соответствующее.

- Пошла! - Тоск хлестнул поводьями, понукая лошадь.

Телега, заскрипев, покатилась по деревне.

* * *

Утром настроение Артелиона лучше не стало. Помимо ссадин на руках болела спина от долго лежания на жестком соломенном тюфяке. Болела голова - Тоск уговорил юношу выпить за чудесное спасение кружечку ядреного яблочного сидра. Однако в больную голову пришла на удивление трезвая мысль: надо поскорее уходить от этого старика.

- От него одни неприятности.

Артелион сходил до колодца и умылся студеной чистой водой. Стало легче. Перекусив остатками купленной вчера еды, он отправился к старосте, чтобы узнать дорогу до лагеря. Видимо, сами защитники в такую рань не вставали, или Тоск что-то напутал, но никого даже отдаленно напоминающего стража Врат, юноша по дороге не встретил. Его мысли сейчас занимали более важные проблемы. Первой были родители, которые, возможно не нашли записку и прямо сейчас поднимают весь Оссен на уши.

- С отца станется. Друзей в верхах у него много, поэтому поиски проведут по высшему разряду, а уж стражу у ворот опросят в первую очередь.

Если же записку нашли, то, собственно, ничего особо не изменится. Только беспокойство родителей за жизнь сына сменится раздражением, что их любимое чадо отправилось искать приключения. В любом случае, Артелион понимал, что завтра с утра отец будет здесь с десятком стражи в сопровождении. А значит, тянуть с отправлением в Каньон не следовало. Единственное, что могло уберечь юношу от возвращения домой - военная присяга. В вопросах данных клятв и обещаний отец был непоколебим.

Артелион спросил у полногрудой женщины в светло-зеленом платье дорогу к дому старосты. Он невольно ускорил шаг, привлекая к себе внимание жителей деревни. Дом Мерка отличался от остальных построек, как королевский дворец, от собачьей конуры. Хоть деревенька и была богатая, сказывалась близость Оссена, такого дома Артелион здесь никак не ожидал увидеть. Особняк, сложенный из белого камня, украшенный искусными барельефами, величественностью мог поспорить с домами зажиточных горожан. Вокруг него была сделана ажурная металлическая ограда, перекрывающая доступ всем желающим в небольшой зеленый парк, расположенный перед домом. Хозяйственные пристройки были выполнены в том же стиле, что и сам дворец.

Юноша в замешательстве замер перед калиткой: то ли ждать дворецкого, то ли входить без приглашения. Неизвестно, сколько бы он так простоял, раздумывая что делать, если бы из дома не вышел сам Мерк. Следом за ним, понурив голову, шагал Тоск.

- ...не потерплю больше, чтобы деревня из-за тебя поднималась по тревоге! - Услышал окончание фразы Артелион.

Мужчины подошли к калитке и остановились перед ней.

- Ты понял меня? - Грозно спросил староста.

Тоск печально кивнул с видом человека, который лишь смиряется со своей судьбой, не понимая, что такого он сделал. Всего лишь съездил за дровами.

- Иди. - Кивнул на выход Мерк. Тут он заметил гостя. - Чего тебе, парень? - спросил староста, заметив стоявшего за оградой Артелиона. Окинув его взглядом внимательных глаз, Мерк слегка сощурился.

- Меня зовут Артелион фас Тори. - Твердо представился юноша.

- Пусть так. - Кивнул Мерк в ожидании ответа на свой вопрос. Он был не в настроении. Тоск здорово его разозлил.

- Я хочу узнать дорогу к лагерю защитников Врат. Тоск говорил, что он поблизости.

- К чему такая спешка? - Удивился он. - Не терпится повоевать?

- Да что они все заладили со своим "повоевать"?! Вам какое дело, собаки?!

Артелион понял, что опять начал раздражаться и поспешил взять себя в руки.

- Я тороплюсь.

- Бежишь от кого-то? Тогда ты выбрал не самое удачное место спрятаться.

- Спокойно, Тел, спокойно!

Юноша бросил на старосту хмурый взгляд. Ничего объяснять посторонним людям он не хотел, а уж тем более разговаривать с этим человеком. Если вчера, Мерк производил на Артелиона хорошее впечатление, то сегодня ему это явно не удавалось.

- Вы можете просто сказать, в какой стороне находится лагерь? - Стараясь говорить вежливо, тщательно подбирая слова, спросил юноша.

- Там. - Махнул рукой староста, указывая за спину собеседника. Раздраженный поведением Тоска и непонятной скрытностью собеседника, он не вспомнил, что вчера сам обещал отправить парня в лагерь новобранцев.

Артелион пристально сощурил глаза, глядя на Мерка.

- Спасибо.

- Разговаривать дальше с этим упрямым бараном - только настроение портить, а оно и так не очень. Спрошу у кого-нибудь другого и даже попрошу, чтобы проводили. Вряд ли кто-то откажется, если ему предложить пару медных лихов.

Староста внимательно разглядывал стоящего перед ним парня. Его раздражение медленно сменялось удивлением. Зачем тебе это? Так и хотелось крикнуть ему. Живи! Люби! Сам отслуживший добровольцем у Врат больше пяти лет, Мерк навидался всякого. От нелепой гибели по случайности, до самоубийства во время штурма. Молодые ребята сходили с ума и бросались на меч, либо, презрев всякую осторожность, бросались в самоубийственные атаки. Каньон ломал людей. Как заклинания рефов, оставляли после себя изломанные покалеченные тела, так и он безжалостно и неумолимо ломал души.

Артелион, криво усмехнувшись, развернулся и, собрался, было уходить, как его остановили тихие слова старосты:

- Каньон страшное место. Очень. Хорошенько подумай, парень, прежде чем туда пойти. Это не игрушки и не шутки.

- Я сделал свой выбор. - Не оборачиваясь, ответил юноша нарочито беззаботно.

- Мне с ним очень помогли.

Лагерь защитников Врат представлял собой большую прямоугольную поляну с одним длинным деревянным бараком, несколькими небольшими хозяйственными постройками и парой смотровых вышек. Огражден он был невысоким деревянным заборчиком, в котором со времени его постройки, появилось много тайных проходов. К воротам вела широкая дорога с накатанными колеями. Миновавшему ворота Артелиону, предстал во всей красе широкий пыльный плац. Пустой. Пара стражей проверила его договор, указывающий, что молодой человек доброволец. Один и из них улыбнулся, а второй, презрительно сплюнул на землю. Стражи указали вновь прибывшему юноше дорогу к коменданту, и вернулись к своим делам - игре в кости в теньке забора. Лагерь был пуст, как заброшенный город. Артелион нашел глазами нужный дом и поспешил к нему. Вежливо постучавшись в дверь, он вошел.

Обстановка дома напомнила ему о вербовочном пункте, что сразу же заставило задуматься над своим поведением. Мужчина, лежавший на небольшой койке, установленной прямо в рабочем кабинете, не вставая и даже не открывая глаза, спросил:

- Что надо?

- Я Артелион фас Тори, записался добровольцем в Оссене. В вербовочном пункте меня отправили сюда.

- Тебе повезло, фас Тори. - Продолжая лежать, с зевком ответил комендант. - Вчера всех отправили в Каньон. Так что можешь отдыхать. Ты тут один из новобранцев. Первый.

- Повезло, да?

Артелион чуть не выронил мешок с вещами от такой новости. Завтра с утра приедут его родители, а он вынужден торчать тут непонятно сколько. Отсюда до Каньона было три дня пути. Значит, караван с новобранцами опережает его на целый день! Мысли вихрем пронеслись в голове юноши. Надежды на успешное завершение задуманного дела опасно затрещали.

- Сколько мне дожидаться следующего отправления? - взяв себя в руки, спокойно спросил он. Делать вид, что все хорошо, его последняя соломинка, позволяющая не провалиться в пучину отчаяния.

- Как соберется достаточное количество человек, так и отправим. Кстати, фас Тори. - Комендант на мгновение прервался, чтобы вновь зевнуть. - С этого момента ты рядовой, поэтому обращаться ко мне "господин унтер-офицер". Дисциплина тут не очень строгая, но лучше тебе зарубить себе на носу, что субординация вещь серьезная. В Каньоне с этим строго.

Артелион пропустил мимо ушей последние слова, лихорадочно прикидывая, что можно сделать в сложившейся ситуации. Получалось, что только сохранять спокойный вид. На всякий случай, он решил спросить у коменданта:

- А можно ли отправиться в Каньон пораньше... э-э-э, господин унтер-офицер?

Тот удивленно открыл глаза и приподнялся на локтях, внимательно глядя на парня. Его черный мундир был смят от долго лежания на кровати, обветренное лицо выглядело устало, длинные темные волосы, собранные в хвост, напоминали разворошенный стог сена. В глазах, поверх равнодушия, все отчетливее проступало любопытство.

- Не терпится хлебнуть лиха? - Понимающе усмехнулся он.

Артелион после недолгих раздумий решил выложить капитану всю свою историю. Иного пути не было. Надежда, что служака проникнется к горю и поможет, пульсировала в такт беспокойно бившемуся сердцу. Унтер слушал юношу, не перебивая, задумчиво качая головой. Когда рассказ завершился, он беспомощно развел руками:

- Ничем не могу помочь, фас Тори. Отправить тебя в путь одного после прорыва, - служака покачал головой, - мне не нужны проблемы. Тем более, раз у тебя такие родители.

- Но я не могу ждать следующего отправления! - Воскликнул Артелион. Если бы он знал, то никогда бы не стал рассказывать о смерти Сатеники. Рассказ заставил переживать все заново. В какой-то момент юноша не поверил, что все это произошло с ним. Но пустота в сердце быстро вернула ощущение реальности.

- Встань на мое место, парень! - Строго сказал унтер. - Я тут не в игрушки играю, а несу ответственность за всех новобранцев, подписавших контракт! В Каньоне и так не хватает народу, чтобы терять его еще по дороге!

- А присяга? - Вспомнил Артелион. - Отец не сможет забрать меня, если я принесу присягу!

- Присягу приносят в Каньоне! И только там.

- Да чтоб вас всех!

Повисла тишина. Юноша, хоть и потерял последнюю надежду, сдаваться не собирался. Мозг прокручивал различные варианты, от уговоров отправиться пешком, до побега прямо сейчас. С каждым мгновением отец был все ближе. Внезапно, Артелиона осенило:

- Деревня! - Пораженно, словно решил трудную задачу, выдохнул он.

- Ну конечно, как я мог забыть об этих козлах?!

Унтер, вновь улегшийся на кровать и прикрывший глаза рукой, вопросительно приподнял голову.

- Мерк служил в Каньоне? - Спросил Артелион.

- Да. - Нахмурившись, ответил комендант.

- Его можно попросить дать мне лошадь! - Озвучив свою идею, юноша сам понял, насколько нелепо она звучит.

Унтер фыркнул и опустился голову на подушку.

- Не занимайся ерундой. - Посоветовал он.

- Господин унтер-офицер, если Мерк согласится мне помочь, вы разрешите отправиться без каравана?

Несколько томительных мгновений служака лежал молча, размышляя. Артелион от напряжения сжал кулаки и слегка подался вперед. Он едва сдерживал себя, чтобы не кинуться бежать обратно в деревню. Останавливало его лишь понимание того, что без согласия унтера, Мерк вряд ли поможет.

- Разрешу. - Наконец ответил унтер. - Но! - Строго продолжил он. - Только с сопровождением. Если кто-нибудь отправится с тобой, так и быть, езжай. Герой.

Артелион был согласен ехать хоть с Лело, лишь бы поскорее убраться подальше от заботы и тошнотворной опеки родителей. Однако юноша не кинулся в тот же миг в деревню, вспомнив, наставления отца, что письменное подтверждение всегда весомее устного.

- Надеюсь, унтер умеет писать?

- Господин унтер-офицер. - Робко начал Артелион. - Вы можете написать это?

- Что? - Удивился тот.

- Разрешение.

Унтер усмехнулся. Он с кряхтением начал подниматься с кровати, а когда встал, буркнул:

- Сын купца. Тебе повезло, что Мерк умеет читать.

В середине дня, сидя верхом на лошади, Артелион уже не лучился радостью. Нет, он был рад, что все так удачно разрешилось, а главное, быстро. Мерк, прочитав разрешение, потребовал объяснить ему, чем вызвана такая спешка. Юноша, скрепя сердце, вновь рассказал свою историю. Староста долгое время внимательно смотрел на него. В тот момент Артелион был готов взвыть от бесконечно мучительного ожидания. Мерк, кивнув своим мыслям, согласился. Поручение унтера он решил выполнить со всевозможной тщательностью. Однако потребовал и плату. Меч юноши вместе с ножнами перекочевал на пояс старосты, а все денежки, оставшиеся после общения с жадным вербовщиком, в кошель. Но плохое настроение было вызвано не потерей денег и оружия. Ехавший рядом здоровяк Лело оказался самым нежеланным попутчиком. А если учесть, что ехать надо было три дня, то Артелион проклинал Мерка, капитана и, конечно же, себя.

- Не иначе сама Су"тут услышала мои молитвы! Дернуло же меня подумать о Лело!

- Вот не понимаю я тебя, хоть убей! - Говорил здоровяк, почесывая короткую бородку. - Что тебе делать в Каньоне? Убьют же!

Юноша решил принять этот удар судьбы с философским безразличием. Запасаясь терпением, необходимо было прихватить побольше спокойствия. Два всадника ехали бок о бок по лесной дороге. Лошади бежали трусцой, а это не мешало Лело приставать со своими вопросами:

- Вот скажи, мечом ты владеть умеешь? Нет! Это видно сразу, глядя на твою походку. Стрелять умеешь? Готов поспорить, арбалета в руках не держал!

- А ты молчать умеешь? Готов поспорить, ни на мгновение не затыкался.

Сам здоровяк, одетый в кожаную клепаную броню, был вооружен одноручным топором. Стальной полумесяц лезвия хищно блестел на солнце. Небольшой круглый щит с шипом посередине висел у Лело на спине. Причем двигался здоровяк с ним так свободно, будто не замечал вовсе. К седлу его лошади был приторочен длинный лук, а колчан располагался с противоположной стороны. Артелион мог похвастаться лишь кинжалом с лезвием длиной в ладонь, которым его вооружили в деревне на всякий случай. Он болтался на ножнах, прикрепленных к поясу. Поскольку Мерк решил не догонять караван с новобранцами, которому предстояло зайти в еще один лагерь по пути, а ехать сразу в Каньон по старой дороге, лошадь Артелиона была навьючена различными хозяйственными вещами. Походный плащ был свернут тюком и прикреплен к задней луке седла. Небольшой чугунный котелок и сковородка, позвякивали, сталкиваясь друг с другом. Переметные сумы с едой и прочими мелочами были навешаны и спереди и сзади седла.

Ехать было неудобно. Звон посуды, бесконечные разговоры Лело и жесткое седло своенравной лошади раздражали. К вечеру Артелион понял, что с непривычки натер себе зад. С каждым мгновение уходящего дня его настроение ухудшалось. Все тело болело от долгой езды, а болтовня здоровяка все никак не прекращалась. Неудивительно, что он постоянно прикладывался к фляжке, смачивая горло. Свой разговор он постоянно сводил к умениям собеседника. Если, по началу, Лело просто отпускал обидные замечания, то к концу дня перешел к нравоучениям и полезным советам. Сам он, похоже, знал все на свете и умел пользоваться любым оружием.

Несмотря на все недостатки собеседника, Артелион чувствовал уверенность и спокойствие, находясь рядом с этим человеком. Взор здоровяка постоянно внимательно скользил по придорожным кустам, между деревьями, возвращался назад и убегал далеко вдаль. Лело даже вверх нет-нет да поглядывал, ни на мгновение не прекращая болтать. К концу второго дня Артелион и сам не заметил, как начал поддерживать разговор. Все путешествие отдавало какой-то беззаботной романтикой. Глухой стук копыт по утоптанной узкой дороге, легкое движение лошади, надежный напарник и цель впереди.

- Еще бы зад так сильно не болел...

Сам того не замечая, юноша поведал свою историю Лело. Он ожидал привычной реакции людей, узнавших о чужом горе. Однако никакого сочувствия в голосе здоровяка не промелькнуло:

- Это еще что! - Сказал он. - Вот помню у меня...

Таким образом, шла вся их беседа. Как только Артелион хотел что-то рассказать и начинал это делать, его тут же перебивал Лело, у которого в жизни, оказывается, было еще страшнее, смешнее, опаснее, интереснее. Как будто это он всю жизнь прожил в городе! Но неизменно любой его рассказ сводился к нравоучениям по поводу Каньона. Юноша уже давно понял, что здоровяк отслужил там тоже немало, возможно под командованием унтера из лагеря, имя которого Артелион даже не удосужился узнать.

- Когда Врата начинают менять свет, значит, осуществляется переход. Тогда берись за оружие, парень. - Поучал Лело. - А еще лучше беги в сортир, чтобы на балконе не обделаться.

- Не бойся. - Буркнул юноша. - Не обделаюсь.

- Еще как обделаешься! Думаешь из Врат только джелийки красивые вылазят?

- Я знаю, кто оттуда может вылезти.

Лело расхохотался, хлопая себя рукой по груди.

- Нет, не знаешь! Никто не знает. Даже мужики, отслужившие там по несколько лет, и то перед каждой атакой молятся Аксее.

- Не в сортире же. - Хмуро ответил Артелион.

Его раздражало, когда Лело принимался наставлять его в воинской науке. В такие моменты он делался просто невыносимым, и Артелион радовался, что у него в руке только кинжал. Хотя и им очень хотелось прирезать здоровяка.

- Некоторые в сортире. - Не согласился Лело. - Главное, успеть сделать все грязные дела до гула. Перед самым выходом Врата начинают гудеть. Ты со своего балкона услышишь. Вот тогда-то ты должен быть на балконе с заряженным арбалетом и, желательно в шубе. Но в шубе, если только заклинатель на балконе есть, а так можно и без нее. И только потом начинается веселье! Правда, на мой взгляд, веселее всего до пятисотой отметки особенно первым ярусам.

- Ничего, мне для начала и второго хватит.

- Ну, для начала-то оно и понятно. - Многозначительно кивнул Лело.

В этом юноша был с ним согласен. Ему очень хотелось пустить кровь выродкам Тармата. Каждый раз, вспоминая погибшую Сатенику, жажда мести лишь крепла в нем. Но умирать, все-таки было боязно, а потому рваться на первые ярусы он точно не будет.

- До твоего балкона, правда, могут и не добежать. Перебьют... - Лело так внезапно замолчал, что Артелион кинул на него недоуменный взгляд. Тот представлял собой воплощенную сосредоточенность, высматривая что-то в лесу.

- Что? - Спросил юноша.

- Тихо. - То ли приказ замолчать, то ли ответ на вопрос. На всякий случай, лучше расценивать это как приказ. Как бы Артелион не задирал высоко нос, здравый смысл всегда оставался его верным спутником. Вот и сейчас он подсказывал ему, что на время пути лучше слушаться Лело. Что могло насторожить здоровяка поблизости от Каньона на одной из заброшенных дорог? Ответ очевиден - отродья Тармата. Это была очень плохая новость. Настолько плохая, что юноша положил руку на кинжал и нервно стиснул рукоять. Лело остановил лошадь и проворно спрыгнул на землю, продолжая всматриваться в лес. Артелион тоже спешился и подошел нему. Солнечные лучи не проникали под лиственные своды деревьев, поэтому мелькнувшая вдалеке тень осталась незамеченной.

- О, Аксея! - Воскликнул здоровяк и обернулся к Артелиону! - Бегом на лошадей.

Не мешкая ни мгновения, Лело бросился к своей лошади и одним прыжком оказался в седле.

- Чего встал, дурень?! - Заорал он.

- А? Что за паника?

Артелиону, вглядывавшемуся в лесную чащу пришлось последовать примеру своего сопровождающего.

- В чем дело?! - Огрызнулся юноша, буравя ожидающего его собеседника гневным взглядом.

- Берегись!

Из лесной чащи с знакомым шипением вылетел сгусток огня и пролетел над головой Артелиона в паре ладоней. Его обдало жаром, лошадь испуганно заржала и встала бы на дыбы, если бы Лело вовремя не схватил уздечку.

- Быстро за мной! - Здоровяк ударил пятками в бока своей лошади и пустил ее в бешеный галоп. Артелиону, едва пришедшему в себя, ничего не оставалось, кроме как последовать следом. Уже собираясь дать посыл лошади, он краем глаза заметил новый сгусток огня, приближающийся к нему из леса. На этот раз сгусток летел точно в цель.

- А-а-а-а!!! - Заорал юноша, от страха выпрыгивая из седла с легкостью заправского кавалериста. Больно ударившись ногами о землю, Артелион понял, что если он и дальше будет хлопать глазами и соображать, как пьяная шлюха, то живым ему быть ровно до первой атаки в Каньоне, если этот ксет его сейчас не убьет. Поэтому схватившись за уздечку Артелион сильно хлопнул лошадь по крупу и рванулся вслед за ней, неуклюже зацепившись за седло. Через несколько мгновений он сумел вставить ногу в стремя, но сильная тряска не позволяла ему нормально усесться в седло. Но это было намного лучше, чем стоять на месте, изображая из себя отличную мишень. Болтаясь на лошади, как куль с дерьмом, он представлял собой жалкое зрелище.

- Зато живой. - Мелькнула в голове отдаленная мысль.

Третий сгусток, летящий ему наперерез Артелион увидел вовремя. Резко натянув поводья, он остановил лошадь, и заклинание пронеслось в паре шагов впереди. Эта остановка позволила юноше взобраться в седло, как подобает.

- Пошла, сука! - Что есть мочи заорал он, пиная лошадиные бока пятками. - Быстрее! Быстрее!!!

Лело, успевший за время акробатических упражнений спутника, отъехать на добрую сотню шагов не без ехидства наблюдал за ним. Ему самому приходилось не раз удирать с поля боя, а потому он прекрасно понимал, какие чувства творятся в душе парня. Когда надо спасти жизнь становится плевать на все: на достоинство, на честь, на знамена. Только самые стойкие солдаты способны сохранять рассудок в таких ситуациях.

Несмотря на неуклюжие и смешные потуги Артелиона остаться в живых, он уже на всех парах несся к Лело и ругался так, что листья на деревьях сворачивались.

- Что ты ржешь?! - Рявкнул он, осаживая лошадь рядом с Лело. - Скорее, скорее!

Здоровяк расхохотался в голос:

- Да не выйдет он из леса! Ха-ха-ха!!! Ой, насмешил! Видел бы ты себя! Таких номеров даже в цирке не показывают!

Артелион глубоко дышал и непрерывно всматривался в лес.

- Точно не погонится за нами?

- Точно!

Опровергая слова Лело, шагах в пятидесяти от всадников затрещали кусты и на дорогу выскочил ксет в порванных лохмотьях. Выглядел он не самым лучшим образом. Изрядно отощавший, с множеством ран и ссадин и почему-то совершенно лысый, ксет тем не менее оказался хозяином положения. Он развел руки в стороны и начал громко выкрикивать слова на своем языке.

- Су"тут тебе в жены! - Лело подавился смешком и потянулся за луком, но быстро передумал стрелять, когда заметил, что по земле прямо под лошадьми замелькали дымные полосы.

- ВАЛИМ! - Рыкнул он, посылая кобылу в галоп.

На этот раз Артелиону не нужно было повторять дважды. Он дал посыл своей лошади даже раньше, чем услышал команду Лело. Всадники едва успели отъехать, как на том месте, где они только что стояли, взметнулся огненный столб шириной в добрый десяток шагов. Волна жара ударила по путникам со страшной силой. Лошади заржали от боли. Им вторили обожженные люди. Артелион почувствовал, как затрещали волосы на голове. Огненный столб полностью скрыл всадников от ксета.

Путники гнали лошадей до тех пор, пока те не начали выбиваться из сил.

- Все. Оторвались. - Тяжело дыша, произнес Лело, ощупывая свое лицо. - Ты как, парень?

- Вроде в порядке. - Артелион, хватающий воздух ртом так же часто и глубоко, как и его лошадь, смотрел расширенными от ужаса глазами.

- Штаны проверь. - Сплюнул здоровяк и поехал вперед. - Не отставай и смотри в оба.

Юноша послушно поехал следом. Несколько мгновений был слышен лишь тихий топот копыт. Лело постоянно оглядывался назад, нервно сжимая рукоять топора. Отойдя от бешеной скачки и пережитого ужаса, Артелион заметил:

- Он же не выйдет из леса!

Лело окинул спутника сердитым взглядом и произнес:

- Смелая попалась собака. Я бы на его месте не рискнул выскакивать на дорогу.

- Да он ее изучил за это время, как дом своей мамаши!

- Пожалуй. - Кивнул собеседник. - Проклятье, сильно он нас поджарил.

- От нас остался бы только пепел, промедли мы хоть мгновение. - Согласился Артелион.

- Ксет устроил засаду. - Задумчиво пробормотал Лело. - У него могло получиться, если бы не счастливая случайность.

Артелион удивленно приподнял брови.

- Какая случайность?

- Он подумал, что я его заметил.

- А ты его разве не заметил?

- Нет. - Лело хохотнул. - Я подумал, что зверь какой-то подошел близко к дороге и подумывал его подстрелить на ужин.

- Замечательно. - Артелион был шокирован.

- Если бы я не спрыгнул с лошади, думаю, огненный столб ударил бы по нам шагов через десять. Ну, или что-нибудь другое.

Артелион сглотнул и нервно огляделся по сторонам.

- Он не погонится за нами?

Звучало, конечно, глупо. Они проскакали галопом достаточно долго. Ксет никак не мог бы угнаться за ними. В ответ Лело насмешливо фыркнул и посмотрел на молодого спутника, как на ненормального.

- Этот выродок, давно понял, куда попал, поэтому сейчас старается вести себя тихо-тихо.

- Тихо-тихо?!

Артелион от такого заявления даже позабыл на мгновение о своем страхе.

- Огненный столб посреди дороги - это ты называешь тихо?

Лело пожал плечами.

- А что тут такого? Мы его заметили, а значит, должны умереть. Все наши тарматские гости понимают, что одни посреди враждебной земли и идти им некуда. Некуда, понимаешь? Они как загнанные в угол крысы, которые будут отчаянно сражаться, стараясь подороже продать свои жизни. - Он усмехнулся. - Веселые ребята. Но я им не завидую.

Слушая здоровяка, Артелион изо всех сил старался гнать из головы трусливые мысли. Только сейчас он начал понимать, куда направляется. Сразу же вспомнились слова Мерка, предупреждающего об опасностях Каньона. Мелькнула предательская мысль. А может ну его? Может, есть какой-то другой способ отомстить за Сатенику?

- Успокойся, трус! - Мысленно крикнул себе юноша. - Ты тюфяк и хочешь оставаться им дальше?! Ты уже потерял Сатенику, заплатил за свое ничтожество ее жизнью! Тебе мало?!

Повисло молчание. Лошади устало трусили по дороге. Лело посматривал по сторонам, но уже более расслабленно. Проехав так несколько сотен шагов, юноша задал интересующий его вопрос:

- Ночевать где будем?

Вопрос его был обусловлен накрывшими дорогу и прилегающий лес сумерками. С каждым мгновением лесная чаща становилась все чернее. Артелион бросил попытки разглядеть в ней что-нибудь и принялся вглядываться вперед. Холодок начал проникать под одежду, заставляя ежиться.

- Поедем без остановок. - Ответил Лело.

С наступлением сумерек он больше не напоминал безмятежного болтливого деревенщину. Перед Артелионом был собранный опытный воин, прошедший через множество схваток в Каньоне, знающий, что делать в опасных ситуациях. В его глазах отражалось спокойствие и уверенность в успешном завершении путешествия. Юноша был согласен со своим спутником. Ночевка в лесу могла закончиться плачевно, если не повезет встретиться с гостями с Тармата.

Всадники перекусили на ходу, дали отдых лошадям, пустив их спокойным шагом. После недолгих раздумий все котелки и сковородки, позвякивающие в такт шагам лошади, полетели в кусты. Лело при этом долго ворчал. Расставаться с ценным имуществом ему не хотелось.

Дорога была утоптанная, едва-едва начинающая зарастать дикими травами и кустарником, поэтому можно было не опасаться, что лошади повредят ноги. Путники переговаривались исключительно шепотом, каждый раз морщась, когда животные громко всхрапывали. Артелиону казалось, что ночь не кончится никогда. Нестерпимо тяжелые веки так и норовили сомкнуться, а ничего не соображающая голова опуститься и уткнуться в лошадиную шею. Лело не выказывал никаких признаков усталости. Все такая же пряма спина, голова вертится во все стороны, хотя в такой темноте что-либо разглядеть было проблематично даже в пяти шагах. Только на фоне светлой сухой дороги, можно было различать темные силуэты пробегающих мелких ящериц и мышей. Лес полнился звуками. Гулко ухали филины, стрекотали кузнечики, Поскрипывали стволы деревьев, шелестя лиственными кронами. Где-то выли волки. Из кустов впереди и справа послышалось сосредоточенное фырканье. Чтобы не замерзнуть, всадники накинули на плечи плащи. Артелион закутался в свой темно-коричневый шерстяной плащ, как в одеяло. Лело оглянулся, услышав позади шорох одежды.

- К утру приедем. - Тихо сказал Лело. - Правь лошадь точно за мной. Дальше дорога будет уже. Постарайся не свалиться. А если свалишься, не ори.

- Как уж получится. - Буркнул Артелион.

И так узкая дорога сузилась еще сильнее. Это продолжалось до тех пор, пока он не превратилась в едва заметную тропинку. Ветви молодых деревьев так и норовили ткнуть в глаза, зацепиться за плащ, выдернуть клок волос. Те, что потолще грозились сбросить с седла, если зазеваешься и не успеешь пригнуться. О том, чтобы дремать на ходу не могло быть и речи. Сомкнешь глаз - и ты уже на земле с шишкой на затылке. Задача осложнялась еще тем, что в темноте, заметить такую преграду можно было только в последний момент. Сон окончательно улетучился, когда одна ветвь больно оцарапала щеку Артелиону. Зашипев от боли, он сквозь зубы выругался, проклиная темноту, лес и все путешествие, уже принесшее немало неудобств.

- А ведь это только начало. - Поморщился молодой всадник, наклоняясь, чтобы проехать под очередным деревом. Если бы не маячившая вперед фигура Лело, он бы давно уже заблудился и остановился, чтобы дождаться рассвета.

Ночь медленно подходила к концу. Когда стало заметно светлее, тропинка расширилась. По ее краям стали попадаться валуны, а сама она начала подниматься в гору. Лес стал реже. В предрассветных сумерках можно было разглядеть множество мелких камушков, лежащих на дороге, а вскоре, копыта лошадей застучали по скальной породе. Лес закончился. Впереди в неярком свете еще не показавшегося из-за горизонта солнца, лежало широкое каменное плато, в конце которого угадывались смотровые вышки лагеря.

- Ну, вот и добрались. - Выдохнул Лело с облегчением.

Артелион внимательно оглядывал открывшийся впереди пейзаж и мрачнел с каждым мгновением. Плато изобиловало множеством больших луж, в которых можно было смело искупаться. Огромные черные и серые валуны, разбросанные тут и там, порождали странную пустоту внутри. Редкие проплешины, поросшие мхом и низкой травой, небольшие кривые деревья, кое-как цепляющиеся за жизнь - все это невольно навевало мысли о самоубийстве. И лишь солнце, медленно выползающее из-за горизонта, дарило хоть какую-то радость.

- Впечатляюще.

- Красота. - Прокомментировал Лело.

- Да уж. - Хмыкнул Артелион в ответ. Указав на виднеющиеся вдалеке вышки, он спросил. - Каньон там?

- Это вспомогательный лагерь. Теперь уже город, конечно. Каньон дальше. - Ответил здоровяк и остановил лошадь. - Надо пожрать.

Наскоро перекусив, всадники вновь двинулись в путь. Лошади стучали копытами по камню и почти бесшумно ступали по редким поросшим мхом лужайкам. Ехать приходилось медленно. Копыта скользили по мокрым от росы каменным плитам, норовя съехать в какую-нибудь глубокую щель.

Городок представлял собой огороженное высоким деревянным забором нагромождение домов и хозяйственных построек. Тут располагались лечебницы, конюшни, кузницы, пекарни, дубильни, лаборатории алхимиков и корпуса инженеров. По периметру через каждый сто шагов располагались смотровые башни. На них и на ратуше, видневшейся в глубине городка, развевались королевские знамена.

Несмотря на раннее утро возле ворот образовался небольшой затор. Прибывшие караваны новобранцев из других мест загородили весь проход, поэтому пришлось ждать. В воздухе витали напряженность и страх. Никто не смеялся, не шутил. Даже разговоры, если и велись, то исключительно в полголоса. Новобранцы сидели на телегах и угрюмо молчали. На всех давила неприятная атмосфера этого места. Именно возле этих ворот многие, наконец, до конца осознавали, куда они попали.

- Это единственные ворота? - Поинтересовался Артелион, недовольно оглядываясь. Ему не терпелось попасть внутрь.

- Нет. - Отозвался Лело, рассеяно. - Это Северо-западный вход. Есть еще южный, он ведет к Каньону и Северо-восточный - к Нардолу.

- А ведь это еще лишь городок, снабжающий Каньон всем необходимым. Большой склад оружия и еды. Что же будет дальше?

Артелион невольно поежился.

- Мы будем стоять в очереди? - Хмуро спросил он.

Они подъехали к концу запрудившей северо-западные ворота колонны и остановились. Он постарался отогнать усталость, сосредоточившись на насущных проблемах.

- Главное сейчас - принести присягу, а уже потом разбираться со всякими мелочами. Лело не обратил внимания на своего спутника и продолжил всматриваться вперед, привстав на стременах. Наконец, найдя кого-то, он облегченно кивнул:

- Поехали, парень.

Здоровяк поехал вперед. Артелион поспешил следом, ведь двигаться приходилось сквозь толпу новобранцев, которые очень неохотно расступись перед обнаглевшими всадниками. Пристроившись в хвост Лело, юноша въехал в городок.

На широком плацу, с трех сторон огороженном казармами стоял строй новобранцев. Все в кольчугах, надетых поверх плотных поддоспешников, с мечами, висящими на поясах в видавших виды ножнах. Лица всех были частично скрыты шлемами с Т-образными прорезями. Строй не был ни опрятным, ни ровным. Кольчуги многих новобранцев были тронуты ржавчиной, с неровными краями рукавов и подолов. Поясные пряжки не сверкали на солнце. Шлемы многим были не по размеру, а потому их приходилось постоянно поправлять. Все это железо сменило не одного хозяина, поэтому не могло радовать глаз.

Все как один, новобранцы, потели от немилосердно палящего светила. Это делало их настроение еще более поганым. Артелион стоял в середине строя и мучился от тяжести кольчуги. От запаха железа мутило. Слишком уж он напоминал запах крови. Усталость после дороги делала свое дело: ноги гудели от напряжения, глаза слипались, а зевки с каждым разом становилось все труднее сдерживать. Не сдерживай он позывы сна, наверняка бы уже вывихнул челюсть. Ко всему этому следовало добавить томительно ожидание начальства, которое должно было появиться еще до полудня. Сержанты строго следили, чтобы их подчиненные держали жалкое подобие строя, не разговаривали и выглядели бравыми вояками, насколько это вообще возможно. Частично это удавалось, но в основном это был расхлябанный сброд. Капралы достаточно быстро объяснили особо непонятливым, кто здесь главный и куда они попали. Эти бедолаги стояли во втором ряду, скрывая синяки и ссадины под шлемами.

Большинство стоявших рядом с Артелионом мужчин были призваны на службу. Каждый землевладелец Таолы должен был один раз в два года платить оборонный налог. Величина его зависела от площади земель и количества проживающих на этих землях человек. Существовало два варианта уплаты оборонного налога: деньгами и людьми. Большинство землевладельцев предпочитало расплачиваться людьми, мужчинами в возрасте от пятнадцати до пятидесяти лет, отправляя их на стены Каньона на четыре года. Деньгами платили только мелкие помещики, у которых не было возможности найти подходящих по возрасту мужчин. Уплата оборонного налога людьми была намного выгоднее, чем деньгами. Деньги уходили навсегда, а мужчины могли вернуться. К тому же это позволяло землевладельцам избавляться от нежелательного контингента на своих территориях: разбойников, тунеядцев и лодырей, дураков и калек.

Отслуживший четыре года на стенах Каньона, призывник мог вернуться обратно в родную деревню или город без опаски, что им через пару лет снова расплатятся с королевством. Каждому отслужившему ставили небольшое клеймо на плечо в виде полукруга Врат со скрещенными перед ними двумя мечами. Получившие такое клеймо мужчины могли рассчитывать на карьеру военного. Их охотно брали на службу в королевскую армию и в дворянские вооруженные отряды. Купцы нанимали бывших защитников Каньона в охрану караванов.

По строю пробежала рябь, а сержанты внезапно задвигались шустрее. Отовсюду до погруженного в невеселые мысли юноши доносилось "едут!" "едут!". Он хмуро взглянул на пробежавшего мимо сержанта, который таким образом осматривал строй. Сделав пару замечаний, сержант занял свое место и замер, словно статуя. Как раз в тот же момент на плац въехал десяток всадников. Все как один в черных офицерских мундирах с золотыми пуговицами и аксельбантами. Высокий воротник каждого был застегнут на все пуговицы, несмотря на жару. У того, кто был впереди, на левом плече красовалось золотое оплечье. Генерал. Доверенное лицо короля Генеласа Первого, ответственное за защиту Фасгана. Артелион с интересом разглядывал командование Каньона, в пол-уха слушая торжественную речь. Когда строй громыхнул что-то в ответ, юноша едва успел открыть рот только для того, чтобы протянуть окончание.

- Поучаствовал.

Наконец, началось самое ожидаемое событие. Весь строй опустился на колени, и зазвучали слова присяги. Повторяя их за молодым офицером, держащим в руках свиток, Артелион чувствовал, как спадает камень с души. Теперь никто не сможет вернуть его обратно. Теперь только он будет решать, как распоряжаться своей жизнью.

- Теперь я смогу отомстить. - Прошептали губы.

Артелион оказался прав насчет своих опасений. На следующий день, во время завтрака, в столовую вошел офицер лет пятидесяти, в отглаженном черном мундире. Его загоревшее лицо украшали густые усы и несколько белесых шрамов. Он заметно прихрамывал, но, несмотря на это, весь его вид говорил о силе и немалом опыте. Окинув взглядом замерших с ложками в руках новобранцев, офицер слегка поморщился, от чего его лицо приобрело свирепый вид. Этого человека знали все в Каньоне, он отвечал за подготовку бойцов свежих наборов. Новобранцы его люто ненавидели до тех пор, пока не сталкивались с врагом лицом к лицу. После того они преисполнялись к пожилому офицеру чувством глубокого уважения и посмеивались над его подопечными, исходящими ненавистью и потом на тренировочных площадках. Впрочем, набор Артелиона еще не успел его возненавидеть, как и узнать, поэтому сейчас молодые парни просто настороженно уставились на вошедшего. До Артелиона донеслась пара смешков по поводу усов и шрамов офицера. Несколько мгновений висела тишина, пока офицер разглядывал замерших новобранцев.

- Рядовой фас Тори. - Зычным голосом произнес он, продолжая неодобрительно осматривать парней.

- Приехали.

Артелион нахмурился, поднимаясь со своего места, и в замешательстве посмотрел на офицера. Что говорить и как себя вести при общении со старшим по званию им объяснили, но сделать это впервые, когда на тебя смотрит сотня человек, оказалось не просто. Поборов нерешительность, юноша произнес непривычные слова.

- Здесь, господин... - Взгляд лихорадочно метнулся на рукава офицера, куда носились знаки отличия.

- Четыре золотистых полоски на правой руке!

Разумеется, им объяснили и это, но в голове Артелиона в этот момент было пусто, как в животе у нищего. Возникла неловкая пауза.

- Забыл! Проклятье на вашу армию с ее сложностями!

Офицер отреагировал на замешательство на удивление спокойно. Он вздохнул, возвел очи к небу, неслышно что-то прошептав и, стараясь не разораться, сказал:

- Успокойся, рядовой. Иди за мной.

Не дожидаясь юношу, служака развернулся и вышел прочь. Артелион понуро, стараясь не обращать внимания на тихие ехидные смешки, двинулся следом. Офицер стоял на крыльце и раскуривал трубку. Заметив Артелиона, он хмыкнул, выпуская клубы дыма изо рта.

- Карут фас Тори знакомое имя? - Спросил он.

- Еще бы.

- Знакомо. - Напряженно ответил юноша. Он старался не морщиться от запаха дешевого табака, исходившего от офицера, который побрезговал бы курить даже пьяный наемник.

- Хотя кто он, если не наемник?

- Тогда иди к северо-западным воротам, парень, да поскорее. Он ведь у тебя непростой человек, да?

- Да уж.

В голове Артелиона царил полный сумбур. Конечно, приезд отца он сам себе пророчил и не раз придумывал, что скажет в разговоре с ним. Сейчас паника вперемешку со страхом напрочь вытеснили из головы заготовленный ответ. А тут еще этот старый козел насмехается.

- Да, непростой. - Отстраненно ответил Артелион.

- Ты доброволец? - Пыхтя трубкой, офицер с интересом посмотрел на парня. Не дожидаясь ответа, он сказал. - Вижу, что доброволец. Призывной не стал бы так отвечать старшему по званию.

Артелион занятый невеселыми мыслями, вздрогнул от неожиданности. Он и думать забыл, что теперь каждый, кто носит черный мундир, может ему приказывать. Ему, сыну купца, который всегда жил как вздумается, разумеется, с оглядкой на мнение родителей, теперь придется выполнять приказы невежественных и необразованных людей. А самое страшное, что он сам на это пошел.

- Придется привыкать.

- Простите, я просто забыл ваше звание. - Смиренно ответил Артелион. - В голове бардак, а теперь еще и отец приехал...

Офицер, продолжая внимательно разглядывать изобразившего смущение юношу и, не вынимая трубки изо рта, процедил:

- Мне плевать, что у тебя в голове, рядовой. Если ты думаешь, что богатенькие родители тебя спасут от уставной жизни, то ты сильно ошибаешься.

- Я научу тебя запоминать все с первого раза, а иначе отправлю пушечным мясом на первые ярусы к Вратам. Твой пальчик красуется на договоре, поэтому на четыре года забудь о том, кем ты был раньше.

- Здесь ты простой кусок мяса, дурак, решивший покрасоваться перед своей несмышленой подружкой формой стража, травоядный выкидыш Су"тут. Здесь ты никто и ничто.

С каждым брошенным словом зубы Артелиона сжимались все сильнее. Лютая ненависть прокатилась горячей волной и грозилась прорваться сквозь маску холодного спокойствия, которая всегда выручала в таких ситуациях. Теперь он понимал, почему этого человека ненавидели все новобранцы. Его методы убеждения, наверное, были самыми эффективными в этом месте, но к этому еще предстояло привыкнуть, а сейчас, его хотелось убить.

- Ты понял меня, щенок?! - Внезапно рявкнул офицер.

- Понял. - Процедил Артелион.

- С характером. - Спустя пару мгновений игры в гляделки, хмыкнул вроде бы одобрительно, офицер. Юноша ни на йоту не поверил этому. - Обращаться ко мне господин капитан. А теперь марш к воротам, рядовой фас Тори!

- Слушаюсь, господин капитан! - Что есть мочи крикнул Артелион в лицо капитану и бросился исполнять приказ.

Капитан несколько мгновений смотрел в след бегущему парню, после чего развернулся и отправился строить новобранцев.

Столовая располагалась рядом с казармами, а от тех, в свою очередь, было рукой подать до выхода из лагеря. Артелион быстро добрался бы до ворот, но по дороге его перехватил Лело. Громыхнув какое-то неразборчивое приветствие, он не без ехидства поинтересовался:

- Ну, как тебе здесь?

Юноша хмуро взглянул на еще одного шутника.

- Прекрасно.

- Я вижу! - Хохотнул Лело. - Видок у тебя, будто голыми руками убивать готов.

Артелион решил, что с него хватит на сегодня издевок и насмешек:

- Слушай, Лело, тебе-то чего надо? Ты вообще, что тут все еще делаешь? Езжай домой. И без тебя тошно!

Здоровяк нахмурился, сжал могучие кулаки и слегка надвинулся на собеседника. Вместо того, чтобы отойти на шаг от рассерженного быка, юноша, все еще разозленный сделал наглый шаг навстречу, вызывающе глядя снизу в верх.

- И что я буду делать, если он будет меня бить? Плевать. Что-нибудь придумаю.

Несколько мгновений они мерились взглядами. Артелион чувствовал себя жалкой букашкой рядом с этим громилой, но злость и гордость, пульсирующие в такт, держали его на месте, словно две тяжелые колодки. Однако понимание бессмысленности возможной ссоры помогло утихомирить бушующую ярость. Юноша постарался высказаться более мягко, не меняя смысла.

- Меня ждет отец, я спешу. Если тебе что-то нужно от меня, то говори, а если нет - не задерживай.

- Экий ты злой. - Ухмыльнулся Лело, делая шаг назад, демонстративно сжимая и разжимая кулаки. - Кто тебя так разозлил?

- Старый усатый пень. - Ляпнул Артелион и только потом сообразил, что сказал это громко. Но оглядываться по сторонам, значит уронить достоинство, поэтому он просто мысленно помолился Светлой Аксее, чтобы капитан этого не услышал.

- А-а-а! - Довольно протянул здоровяк. - Капитан Дейс фас Горо! Тот еще овощ!

- Он самый. - Буркнул юноша.

- Слушайся его как мамку! - Доверительно посоветовал Лело. - Меня он многому научил. Дельный мужик. Табак только курит такой, что свинье впору задохнуться.

- Это точно. Слушай, Лело, ты так и не сказал, почему все еще здесь? - Напомнил Артелион.

- Решил задержаться. - Пожал плечами здоровяк и, наклонившись поближе к собеседнику, тихо добавил. - Хотим прогуляться по уцелевшим девочкам с Тармата. Помнишь, в лесу нас чуть не поджарила одна?

Юноша посмотрел на здоровяка, как на идиота. Помнит ли он? Да у него до сих пор пятки горят от того огненного кошмара!

- Я пошел. - Вместо ответа сказал Артелион. - Меня там отец ждет.

Он махнул в сторону ворот, где наблюдалась заметная толкотня.

- Удачи, парень. - Серьезно произнес Лело. - И постарайся не отлынивать тут от занятий.

Юноша махнул рукой на прощание и поспешил на встречу с отцом. Хотя в душе он очень хотел, чтобы эта встреча состоялась как можно позже, или вовсе не состоялась. Как было бы хорошо, если бы все всё поняли без слов.

Карут фас Тори царственно восседал в седле мышастого жеребца. Рядом с ним не менее величественно сидел начальник районной стражи, а за ним десяток его подчиненных. Все в начищенных до блеска кирасах, круглых шлемах с решетчатыми забралами. К седлу каждого был приторочен круглый щит, арбалет, а на поясах стражников висели полуторные мечи. Рядом с ними местные вояки выгляди оборванцами. Начальник стражи был одет в походный темно-зеленый мундир с коричневыми вставками. На нем подобный наряд смотрелся несколько нелепо. Заплывшее жиром лицо, внушительное брюшко и пальцы, словно маленькие колбаски не соответствовали маскировочному костюму егерей. К седлу начальственной лошади был приторочен тяжелый двуручный меч, только добавляющий нелепости к образу. Весь его вид говорил о неудачной попытке вспомнить молодость.

Карут фас Тори, хоть и обладал таким же животом, но одет был подобающе. Походный костюм не был формой егерей, а выдавал в нем странствующего торговца. Плотные штаны хорошего качества, бежевая рубашка и кожаная куртка со стальными нашивками. У пояса висел меч, но не в качестве украшения, как у начальника стражи. Он умел пользоваться оружием, хотя и предпочитал острой стали не менее острое слово. Лицо его избороздили морщины, а в карих глазах отражалась мудрость прожитых лет. Густая шевелюра осталась в прошлом, оставив напоминание о былой красоте лишь на висках. И без того гневный взгляд Карута на мгновение, когда в воротах показался Артелион, разгорелся яростью. Однако он быстро взял чувства под контроль, явив миру маску понимания и спокойного терпения. Артелион, заметив отца в гневе, слегка растерялся, но все же сделал твердый шаг навстречу. Начальник стражи, увидев приближение юноши, всплеснул руками и облегченно вздохнул. Но лицо его недолго оставалось радостным. Словно грозовая туча, на нем появилось суровое выражение, не сулящее сбежавшему отроку ничего хорошего. Карут фас Тори ловко для своей комплекции спешился и подошел к сыну. Несколько мгновений он сверлил его взглядом, пытаясь отгадать причины поступка любимого чада. Артелион отвечал ему упрямым взглядом барана, не собирающегося отступать перед превосходящими силами противника.

- Что это значит? - Строго спросил Карут фас Тори. - Что за ребячество, сын? Объясни.

- Я так решил. - Ответил юноша.

- Проклятье, Тэл! - Воскликнул Карут. Раздражение и страх отца за судьбу сына выплеснулось наружу. - Ты не виноват в ее гибели! Да будь там хоть все стражи Каньона, Сатенику бы не удалось спасти! Это роковая случайность! Осколки, сожри их Су"тут!

Люди стали оборачиваться. Кто-то недовольно заворчал, что всякие проходимцы слишком громко кричат и мешают спать добрым людям, а кто-то, наоборот, с удовольствием прислушался.

- А мне плевать! - Тихо, но твердо произнес юноша. - Если бы я не стоял, разинув рот, она была бы жива!

- Ты не властен над случайными событиями! - Раздраженно ответил Карут. - Ее могла убить косточка от сливы или слетевшая от порыва ветра крыша! Тогда ты бы тоже себя винил?

- Да! - И уже тише добавил. - Нет. - А потом раздраженно. - Не знаю! Но она погибла из-за меня. Это не случайность.

- Ты ведешь себя, как маленький ребенок, Тэл. - Покачал головой отец. - Неужели мне вновь надо тебе объяснять простые истины?

- Не надо мне ничего объяснять! - Нервно сказал Артелион. - Я все понимаю сам, но не могу поступить иначе. Я расту как цветок в саду. В тепле и достатке. И вот к чему это привело. Я мягок, как гончарная глина! Я не хочу таким быть. Мне противно от самого себя...

- Не неси чушь. - Перебил Карут. - Ты выбрал самое плохое место, чтобы доказать себе что-то. Тебя здесь убьют, как убивают сотни таких же сопляков, думающих, что они станут здесь настоящими мужчинами. Если хочешь доказать себе, что ты не мягкая глина, начни с понимания этой просто истины.

- Ты здесь не был! - Воскликнул Артелион.

- Мне хватает ума, чтобы понять это по своим финансовым отчетам. Сатенику ты не вернешь этим дурацким поступком. Я уверен, она была бы против.

- Сатенику я не верну ничем! Зато смогу отомстить за нее.

Карут фас Тори устало вздохнул. Он смотрел на сына, узнавая в нем свои черты. Когда-то и он был таким. Детское упрямство, борющееся со здравым смыслом. Это пройдет, надо лишь подождать пару годков. Ему было очень жаль, что на долю Артелиона выпало такое испытание, которое можно пожелать лишь злейшему врагу. Карут не раз обсуждал с женой возможность скорой свадьбы сына и Сатеники. Наверное, он и сам поступил бы так же, сбежав в Каньон, но ему повезло. Светлая Аксея уберегла его от такой судьбы, а он обязан уберечь от нее своего сына.

- Я знаю, ты пришел сюда, потому что не хочешь, чтобы такое повторилось вновь. - Вздохнул Карут фас Тори. - И ты учишься на ошибках. Это похвально. Но пойми, твоя жизнь, это слишком большая цена за ошибку. По крайней мере, для нас с твоей матерью.

- Я буду осторожен. Я понимаю, что если меня здесь убьют...

- Нет, не понимаешь! - Рявкнул отец. Артелион от неожиданности вздрогнул. - Ты думаешь только о себе и помешался на своем горе! Тобою движет жажда мести, застилая разум! Ты забыл о матери, которая не спит уже вторую неделю, переживая за тебя! Что с ней будет, если тебя здесь убьют? Ты подумал?

- Нет. - Пристыжено вздохнул юноша. Отец был прав во всем и, казалось, полностью понимал Артелиона, но тот видел, что Карут всеми силами пытается уберечь его от опасности. Юноша и сам понимал, насколько опасное место он выбрал для мести, но слова анрефа Деналиса не шли из головы. Только здесь можно было совершать дела, которыми можно гордиться самому и рассказывать своим детям. Здесь можно стать той каменной стеной, за которой потом будет возможность укрыть всех своих родных и близких. Или погибнуть. Этот момент несколько пугал, юношу, но он старался не поддаваться страху. К тому же, вон, даже необразованный Лело умудрился пройти эту школу, а уж ему, Артелиону, сама Аксея создала все условия, чтобы стать камнем, а не глиняной размазней.

Карут фас Тори разглядывал сына. Простая льняная рубашка висела мешком на худом торсе. Закатанные по локоть рукава открывали взгляду тонкие руки с длинными пальцами, больше подходящие писцу или поэту, нежели защитнику Врат. Просторные легкие штаны, были явно выданы не по росту. Гладкая кожа лица без изъянов и шрамов, карие глаза, в которых только-только стали прорастать ростки мудрости, аккуратная короткая стрижка - все это выдавало в стоящем перед ним парне слабохарактерность и мягкость.

- Наверное, он прав. - Подумал Карут фас Тори. - Но разорви меня ксет, если я соглашусь рисковать единственным сыном, ради соответствия глупым идеалам!

Он понимал, что сейчас Артелион уперся и будет стоять на своем, даже если земля начнет раскалываться под ногами. В такой момент очень важно найти нужные слова, чтобы убедить сына и не дай Аксея не внушить ему, что его решения вызваны детской вспыльчивостью и ранимостью. У Карута бывали сложные переговоры с деловыми партнерами, но ни разу в жизни ему не приходилось так тяжело. На кону стояла жизнь Артелиона, и ошибиться здесь, значит бросить его в котел с отродьями Тармата со связанными руками и ногами.

- Тэл. - Начал Карут фас Тори, серьезно глядя в глаза сыну. - Все мы под давлением переживаний или радостей, порой совершаем поступки, о которых впоследствии жалеем. Даже я, сколько раз помню. - Усмехнулся Карут. - Ослепленный красотой твоей матери не раз обещал ей такого, что потом хотелось хвататься за голову. Однажды я не сумел сдержать обещание. Ласса, отнеслась с пониманием, но я не мог простить себе этого, поэтому зарекся, под влиянием эмоций принимать какие-либо решения. Смерть Сатеники, большое горе не только для тебя. Мы с матерью тоже скорбим, ведь мы любили ее, как дочь.

- Но я не хочу потерять еще и тебя, когда вижу, что ты поступаешь так же, как когда-то я в молодости. Нельзя сгоряча принимать серьезные решения.

Карут увидел, что губы сына упрямо сжались, и понял, что придется все же пойти на эту безумную уступку. По крайней мере, это позволит выиграть время. А дома Ласса окружит его любовью и заботой, и со временем он оклемается.

- Я хочу сказать, что такое решение нужно тщательно обдумать спокойной холодной головой. Подожди полгода, успокойся, а если все-таки не передумаешь, я лично найду тебе хорошего учителя по фехтованию и стрельбе. Ты придешь в Каньон уже умеющим сражаться и сможешь отомстить за Сатенику.

- Я тебя понимаю, но и ты меня пойми. - Продолжал Карут. - На моем месте ты бы не уговаривал сына, а схватил за шкирку и уволок домой. Отомстить надо, но сделать это лучше грамотно и расчетливо, иначе можно наломать дров.

Карут внимательно наблюдал за Артелионом. Он увидел, как тень сомнения пробежала по его лицу, и едва сдержал облегченный вздох. Юноша опустил глаза и долго разглядывал землю под ногами. Карут терпеливо ждал, пока сын придет к правильному решению. Наконец, Артелион поднял на отца глаза. В них отразилась целая буря чувств. Обида, злость, ненависть, раскаяние, понимание и... безысходность?

- Я дал присягу. - Тихо ответил юноша.