Записки бизнесюка

Искушение

Каждый мелкий безнесюк проходит через эйфорию первых успехов. Ещё вчера невообразимое и страшное вдруг оказывается осуществимым. Регистрация предприятия, расчётный счет и чековая книжка, заказчики, приносящие прибыль — всё это делаешь ты. А персонал? Пусть не многочисленный, но люди — в кои-то веки! — величают тебя «шефом», подчиняются, начинают заглядывать в глаза, заискивать, а то и на таких же работяг доносить. Вокруг бизнесюка возникает множество новых лиц. И всем он нужен: телефон разрывается. Правда большинство, включая персонал, свежеиспечённого «босса» хотят обмануть, обобрать, и с него поиметь. Но он об этом пока не знает. Здесь страшный искус. Или психологическая развилка, как говорят атеисты. Человек меняется. Бизнесюк начинает смотреть на окружающих свысока. Я получаю деньги, я даю людям работу и кормлю их, я съездил за прибылью в экзотическую страну, куда Макар телят не гонял, вернулся живым и с деньгами. А эти, серые, что по улицам ходят? Всех интересов: утром на работу, на начальство горбатиться, вечером пиво да футбол. И никакого риска, азарта, желания изменить свою скучную жизнь. Быдло!!! Среди них ещё вчера и я ходил, ой, стыд-то какой. Зато теперь: я, я, я… Да я, наверно, крутой, а?

Сказано во всех Писаниях, что гордыня — грех смертный. Прошу прощения у богословов за вторжение на их поляну, но, на мой неискушённый взгляд, смертный грех отличается от обычного немедленным воздаянием. Без всяких Страшных Судов и прочих Апокалипсисов, прямо сейчас, в режиме он-лайн — хрясть по глупой башке! Хоть на обжору посмотрите: еле ходит, еле дышит. Для греха гордыни неотвратимость наказания давно народом подмечена. Через пословицу: «бодливой корове Бог рог не даёт». Трудно, бизнесюку пройти в игольное ушко, отделить законную гордость, которая делу лишь на пользу, от разрушительной гордыни. Не сумевших, продолжающих «гнуть пальцы» раньше времени и не в ту сторону, неизбежно ждут потери. А затем нелепая и страшная смерть. Пойди, приятель, на любое провинциальное — да что там! — и на столичное кладбище: сколько там могил молодых, полных сил мужиков 30–40 лет. Много жертв пьянки, аварий и прочей «бытовухи». Но не ошибусь, если скажу, что больше половины погибло в бизнес-разборках. Сейчас это редко чистый криминал, когда банды делят сферы влияния, а «подкрышёванные» бизнесюки попадают под раздачу. Времена уже не те. Сказано же: «Пацаны, не стреляйте друг в друга; вам нечего в жизни делить» (©Михаил Круг). В смысле, всё уже поделено. Теперь разборки чаще всего идут между бизнесюками. Как всегда: кто-то кому-то что-то задолжал, отдать вовремя не смог — и понеслось. Бандиты и полицаи-менты подключаются в процессе. Кстати, по итогам кризисов 2008–2011 и 2014–2015 гг. могилок прибавилось.[27]Создаётся ощущение, что бизнес — это война.

Скажу страшное: во многом бизнес виноват сам. Средний слой всегда тянется за элитой, подражает ей, обезьянничает. Над этим ещё 350 лет назад (1670 год) Жан-Батист Поклен (Мольер) смеялся. В комедии «Мещанин во дворянстве». Российские бизнесюки комедий не читают. И дурной пример гордыни и наплевательства, списанный с повадок крупного бизнеса «лихих 90-х», оказался весьма заразителен. На самом деле, это блатные нравы. В 1990-е бизнес в России оказался переплетён с криминалом и неотделим от него. Ослабло государство, допустило, попустило; руки не доходили. А, возможно, кое-кто из власти так и задумывал. Вот и запрыгали обезьяны, причём с двух сторон. Верхний слой, крупный бизнес, «крупняк», оказался под «опекой» криминальных авторитетов. Это волки, но умные, потому вежливые. Они осознают свою силу, им не надо выпендриваться. За них это «шестёрки» делают. Короля всегда играет свита: и в комедии, и в жизни. Но средний и малый бизнес — эти-то куда?! — оказался под опекой «шестёрок». Шпаны, о которой авторитетные товарищи сложили меткую пословицу: «пальцы веером — сопли пузырём». По мощам и елей; по греху и кара. Тройная. Великим страхом ныне расплачивается российский бизнес за презрение к людям, малиновые пиджаки и гнутые пальцы 1990-х. Кого из уважаемых крупных предпринимателей ни возьми, у всех в шкафу скелет. Да не один, а целый погост. Попросят, например, кристально честного российского миллиардера Михаила Прохорова возглавить политическую партию. И сразу возникнет в депутатском списке партии человек с судимостью, готовый любому «сломать ногу». А дружба между ним и новым партийным лидером такая крепкая, что даже всемогущая Администрация Президента РФ ничего сделать не может. Скандал![28]

Другой кристально честный российский миллиардер, Роман Абрамович, обвиняет Бориса Березовского, бывшего высокопоставленного чиновника, бывшего миллиардера, а ныне и бывшего человека: улучшили покойничка[29]. Как известно, Березовский сбежал в Лондон, а в РФ был заочно осужден, и не за какое-нибудь уклонение от уплаты налогов, а за политическое и физическое крышевание. Сиречь за организованный бандитизм и связи с террористами.[30] И ладно бы обвинял в жёлтой прессе! Никак нет: режет правду-матку в Высоком суде Лондона. А английский судья, её честь Элизабет Глостер (ещё и баба; вот проклятая эмансипация!), всё это слушает, париком высоким покачивает. Новые слова в английский язык вводит: krysha; otkat. Прямо так и употребляет; без перевода. Как раньше sputnik. Суды с участием кристально честных крупных российских бизнесменов идут по всему миру: от Нью-Йорка до Пномпеня (Камбоджа).[31] К 2015 году их количество и скандальность перешли в качество. Это не только моё мнение: вот слова эксперта с места действия; из первых рук.[32]

Дмитрий Гололобов. «Конец эпохи экономических беженцев».

«Вчера Кассационный суд Франции принял судьбоносное для российской правовой системы решение: было окончательно решено выдать России известнейшего банкира-политбеженца Мухтара Аблязова и бывшего министра финансов Подмосковья Кузнецова. Обоим не удалось доказать высшему суду Франции, что их дела политически мотивированны и что в России их будут пытать калёным железом. При этом, Франция не отдаёт Мистрали, а вот российских экономических беженцев — пожалуйста. Учитывая размер фигур и размах их деяний, можно сказать, что эпоха этих самых политико-экономических беженцев подходит к закономерному концу. Чем же отличается то фантастическое заоблачное «вчера», когда Борис Абрамович добился от британцев выдачи ему политубежища и, фактически, соорудил «зонтик» для десятков россиян, бежавших от режима в Европу, от сурового сегодня?

Во-первых, в результате нескольких прошедших в западных судах громких судебных процессов, в которых участвовали известные всем и каждому олигархи, западные юристы и общественность имели возможность ознакомиться уже не с документами, подготовленными прокурорами и следователями за казённые зарплаты, а с заключениями, над которыми работали весьма уважаемые на Западе юристы и эксперты. В результате только у слепоглухонемых людей не могло возникнуть ощущения, что их правительства как бы невзначай пригрели на груди дюжину-другую весьма ядовитых змей. И в ближайшее время выдача гарантирующих от экстрадиции политических убежищ «новым экономическим беженцам» грозит превратиться в такое же редкое явление, как высадка американцев на Марс. Позиция Запада теперь проста: «Пусть эти русские сами разбираются со своими правами человека и своими «как бы» преступниками, мы им уже помогли, а сейчас у нас своих дел невпроворот».

Во-вторых, брызги нефтяных и газовых доходов, наконец, долетели в отдалённые углы Следственного комитета и Генеральной прокуратуры. Вместо отсылки плохо переведённых на английский и другие языки бумажек следователи стали привлекать профессиональных юридических консультантов в тех странах, где намечаются «стратегические» экстрадиции. Иногда официально, а иногда и не совсем. И качество экстрадиционных материалов резко улучшилось, западные прокуроры стали уверенней, а судьи начали вникать, что, оказывается, в России сажают не только исключительно «политических», но иногда даже настоящих мошенников.

В-третьих, знаменитая российская пенитенциарная система, несмотря на усилия правозащитников, больше не внушает Западу неприкрытого ужаса. Да, несколько лет, благодаря «делу Магнитского», Запад был серьёзно озабочен, что в российских тюрьмах просто так умирают люди, и никто это не расследует. Но после того, как самый известный российский политзаключённый — Ходорковский, выйдя на свободу, заявил, что современная зона — это «не ГУЛАГ, там не голодно и не холодно», очевидно, вряд ли западные судьи теперь будут думать, что экстрадиция человека в Россию есть прямая ссылка в девятый круг Ада, откуда не возвращаются. А что касается смерти заключённых, так с 1990 года в британских тюрьмах умерло около тысячи человек, причём за непрофессионализм был наказан всего один причастный к этому полицейский. И ведь никто не утверждает, что сидеть в британских тюрьмах опасно для жизни.

Наконец, в-четвёртых. Несмотря на продолжающуюся критику, в России появились хоть и плохенькие, но более-менее понятные «правила предпринимательской игры». И Запад об этом знает. В начале благословенных для «экономических беженцев» нулевых, когда олигархов и прочих предпринимателей пытались привлечь за то, что они «предпринимали» в штормовые 90-е, действовала простая формула обвинения:

люди обвинялись в ТОМ, что делали все (ну или 90 % тех, кто вращался в соответствующем бизнесе). И никто точно не мог сказать, законно ЭТО или нет. Сейчас мало кто вспомнит, что в 90-е и начале нулевых считалось абсолютно нормальной предпринимательской практикой оптимизировать налоги через офшоры, выпускать акции, а потом «размывать» миноритарных акционеров, обменивать туда-сюда наличные непонятного происхождения, что зачастую сильно напоминало мало кому ещё понятное «отмывание и легализацию денежных средств», платить «серую» зарплату в конвертах и много ещё чего. С другой стороны, никто с уверенностью не мог сказать, законно ли оптимизировать налоги через «внутренние» офшоры, можно ли начислять сверхвысокие проценты по банковским вкладам, выплачивая таким образом сотрудникам зарплату, и какие на самом деле должны быть права у миноритарных акционеров российских компаний. Сейчас правила есть. Не всем они нравятся, но они есть. И западному суду уже не расскажешь, что «в России отмывают деньги все» и «сидят только те, кого назначит власть». Что «предприниматели никогда не выходят из тюрьмы» (а кто тогда пишет в десятки блогов). Даже с помощью самых квалифицированных и дорогостоящих экспертов не докажешь. Наступила эпоха конкретики.

И то ли ещё будет, если отношения Европы и России когда-нибудь потеплеют».

Автор этой статьи, мой френд по Фейсбуку, юрист Дмитрий Гололобов — человек замечательный. Настоятельно рекомендую всем читать его тексты, благо он довольно часто выступает и в российских СМИ. Много нового узнаете. Начнём с того, что Дмитрия 11 лет(!) разыскивает Интерпол. По запросу РФ, естественно. Это бывший главный юрист (руководитель юридического департамента) ЮКОСа. Человек всех российских олигархов знает лично: и в Лондоне, и в Москве. Ныне он обитает в Лондоне, где держит частную юридическую практику и преподаёт в ВУЗах. Контора у него скромная, но клиенты… Имена. Юрист он весьма квалифицированный; знает, о чём пишет. Но рискну заметить: при всём том Дмитрий Гололобов остался честным и порядочным человеком. В глубине души даже русским (он родился в Рязани). Как это у него получилось — ума не приложу. Я бы точно не смог. Горжусь таким френдом! Кстати, публикация его статьи в моей книге абсолютно законна. Между нами состоялся следующий диалог в Фейсбуке:

— Павел Чувиляев: Уважаемый Дмитрий! Могу ли я воспроизвести данный текст в своей книге? Разумеется, со ссылкой на Вас.

— Dmitry Gololobov: Да без проблем, Павел. Искусство принадлежит народу:))))))

Кстати, о народе. Народ русский массово овладел Интернетом и басурманским английским языком. Он все эти истории читает; за отсутствием париков качает головами. И родная российская власть читает; со смеху покатывается. Лишних движений не делает: она и так всё знала. Наоборот, голову держит прямо, гордо, понимая, что теперь никто за российский бизнес вовек не заступится. Ни народ русский, ни эти в париках, тамошние. Крупный российский бизнес сам себя загнал в ситуацию: их можно. А средние и мелкие бизнесюки тоже читают, и прискорбный факт осознают. Потому и жмутся, боятся сказать слово в защиту бизнеса. Даже своего. Трясутся вякнуть и пискнуть поперёк власти. Знают: только рот откроешь — «по вновь открывшимся обстоятельствам» сразу вновь откроются давние уголовные дела. И мухой полетишь в Краснокаменск, варежки шить. Говорили же им: не надо ставить на криминал! Как только государство окрепнет, оно станет сильнее каждого из вас в отдельности. А объединиться (реально, а не формально) вы не сможете. Скелеты в шкафах и конкурентная борьба, проводимая в 90-х с помощью стрельбы и взрывов, мягко говоря, не способствуют взаимному доверию. Но нет: пальцы веером — сопли пузырём. Теперь возмущаются: кровавый режим «кошмарит бизнес», опричники и чиновники творят беспредел, вымогают взятки, разрушают бизнес, ломают судьбы. А что вы хотите: власть обиделась. Ей же выгодно обижаться: если у каждого в шкафу скелет, никто не протестует; нет фронды. Лепота! Стабильность…

До сих пор эту кашу расхлёбываем, и долго ещё будем. Потому что второй карой за гордыню стала утрата бизнесом доверия русского народа. Ох, помню, в 2001 году, когда власть стала громить НТВ, ещё до дела ЮКОСа, тогдашний владелец телекомпании НТВ Владимир Гусинский в прямом телеэфире обратился к народу за защитой. На всю страну призвал к митингам, демонстрациям, чуть ли не к революции. Грозен-грознёхонек! А железный наш президент Владимир Владимирович Путин, тогда ещё не Национальный лидер, явно боялся. Не желваки, а глаза бегают, врёт на камеру, что до генпрокурора дозвониться не может. Страшно: вдруг крышующая телебизнес бессмертная и вездесущая мафия таковой и окажется? Поедешь отдыхать после грозных заявлений, а тебе, как в кино в лоб сверху с моста из гранатомёта. И никакой бронированный лимузин не спасёт от противотанкового заряда. Или по-тихому: свой же охранник пилюльку в бокальчик. Или телефон чем-нибудь намажут, как уже и не в кино. Именно с помощью яда на телефонной трубке был в 1994-ом убит Отари Кантришвили; в 2001-ом расследование шло полным ходом. Или того хуже: выйдут 100 тысяч человек к телецентру протестовать. Что тогда: власть отдавать или бойню устраивать? Если бойня — прощай западные кредиты; а нефть по $35 за баррель, бюджет дефицитен, резервов нет. Накануне в Чехии власти тоже хотели национализировать телевидение. Владельцы призвали к протестам; в Праге вышло 200 тысяч человек (на 5-миллионный город), а по всей Чехии — миллион. И власти отступили, боясь беспорядков: правительство ушло в отставку. Неужели в 10-миллионной Москве и 140-миллионной России столько же протестующих не наберётся?

И чё? А ничё, фуганок через плечо! Я не специалист; количество митингующих навскидку определить не могу. Тем более что меня там не было. Но телекамера (дружественная, НТВ-шная) врать не умеет: было две-три тысячи человек. Митинг состоялся 7 апреля 2001 года. Руководство телеканала НТВ говорило о 25–30 тысячах человек и, делая хорошую мину при явно проигранной игре, объявило это победой. МВД утверждало, что было 1,5 тысячи. Оба врут: тысячи две там было; от силы три. Если учесть останкинских воробьев, ворон и весенних муравьев — пять. В основном протестовали сотрудники телекомпании, их друзья и родственники. Остальным плевать с высокой колокольни. И никто ведь тогда никого не запрещал, не разгонял, не бил, по дороге на митинг не арестовывал. А ресурсы организаторы привлекли колоссальные. Призывы по телевидению; воо-ружённая(!) охрана службой безопасности группы «Мост»; участие известных телеведущих и политиков; концерт популярных рок-групп; автобусы, протестующих с комфортом возить (пустые стояли); денег немеряно. Короче, ток-шоу «революция» («Майдан») в прямом эфире.

А народ не пришёл.

И не надо на него обижаться, быдлом да пофигистами обзывать. Крупный бизнес 10 лет демонстративно плевал на народ. Что же удивляться, что в один прекрасный (или ужасный) день, когда бизнес о народе вспомнил, защиты попросил, народ смачно плюнул на него? А у народа слюны-то поболе, вот кое-кого и смыло. Кого в Лондон, а кого и в Краснокаменск. После 7 апреля 2001 года власть поняла: можно! Народ за бизнес не заступится. А страшная мафия вдруг вся куда-то заныкается, попрячется от одного полка ОМОНа. Криминал ведь только «крышевать да разводить» горазд, а с полками сражаться не обучен. Молодец против овец, а против молодца — и сам овца (пословица). Не помогут они. И власть стала громить бизнес при полной поддержке народонаселения. Осуществляя, так сказать, волю народа не без выгоды для себя. Демократия…

Третьей карой за грех гордыни стал кадровый голод самого бизнес-сословия. Не должен средний и мелкий бизнесюк быть героем: здесь не война. Не должен быть и бандитом: тут не тюрьма. Бизнесюк это мирный житель, обыватель, бюргер. И я горжусь высоким званием: лавочник. Но до 2006 года заниматься бизнесом мне было страшно. И не мне одному. А ведь я задумывался о собственном деле года эдак с 1997-го. В 1999-ом даже попробовал что-то начать. Получил по сусалам и понял: рановато. Про кадровый голод объясню подробнее. Придётся глобально; сейчас пойдёт заумь, но недолго.

Есть теорема Вальраса. Она утверждает: если в экономике есть конечный набор производителей (предложение) и конечное число потребителей (спрос), то всегда можно установить такие равновесные цены, что спрос будет в точности равен предложению. Это сложная штука, и доказать её математически строго удалось лишь в 1930-х. Доказали. Тем самым подтвердив, что Карл Маркс прав, и никакого бизнеса не надо! Ставим громадный суперкомпьютер, назовём его «Госплан». Он нам рассчитает твёрдые, устанавливаемые государством равновесные цены. Тогда, по теореме Вальраса, спрос будет полностью удовлетворён; и все будут счастливы. Но есть четыре проблемы. Первая: пока компьютер считает, цены не сбалансированы, и счастливы не все. Есть дефицит, и те, кому его не досталось. А переход к всеобщему счастью может занять… бесконечное время. Мощность компьютера тут ни при чём: для некоторых шагов алгоритма требуется бесконечное число операций. Второе: пока компьютер бесконечно долго считает, новые товары появляться не могут. Это надо пересчитывать все цены, а комп-Госплан ещё со старым набором не справился. Самое страшное третье: обслуга суперкомпьютера знает промежуточные результаты вычислений (инсайдерская информация). Техники знают, какие товары вскоре подорожают. Инсайдеры могут начать скупать их, чтобы перепродать дороже (чёрный рынок). Или продадут инсайд производителям. Теорема Вальраса — и это четвёртое — не учитывает существование криминала. Если кто-то что-то украл, получил по нулевой цене, вся система цен оказывается неравновесной. И эффект лавинообразный: из-за украденного батона хлеба в экономике Вальраса может оказаться невозможным построить железную дорогу или электростанцию. Ещё хуже, если вора поймали: расходы на содержание тюрем — это отрицательные цены, чистый минус общественного блага. В итоге Госплан — хоть наш, хоть реально существовавший в СССР — оказывается подло и жестоко обманут: он считает одно, а в жизни совсем другое. В СССР все четыре проблемы плановой экономики очень ярко проявились. В виде борьбы с реальностью.

Да, нет в жизни счастья. Оказывается, рынок и бизнесюки всё же нужны. Каждый бизнесюк, фактически, является ячейкой компьютера. Состоявшаяся или несостоявшаяся сделка — это 1 или 0 в этой ячейке. Двоичный код, если угодно, живая Матрица. (Братьям Вачовски физкульт-привет! О, где же ты, Нео?!) Если на рынке нет монополии, а бизнесюков и сделок много, то сначала исчезнет дефицит (наблюдаемый факт), а затем цены быстро станут почти равновесными. Припомни, приятель: в начале нулевых годов цены на продукты в Москве и Подмосковье отличались на 20–25 %. Москвичи, особенно пенсионеры с бесплатным проездом, любили ездить на оптовые рынки в область за едой. Вспомнил орды бабушек с тележками, которые норовили проехаться грязными колёсами по ногам? Вот-вот. Теперь цены в Москве и области (почти) одинаковы. А оптовые рынки не выдержали конкуренции с современными вновь построенными супермаркетами и (почти) поголовно закрылись.

Бизнес отлично справляется с проблемой дефицита, наполнения рынка и с выводом на рынок новых товаров (прогресс). С криминалом справляется государство, и неплохо, что бы ни говорили авторы детективов. Зато с инсайдом в рыночной экономике гораздо сложней: его цена резко повышается. Ведь он пользуется огромным спросом, который, разумеется, рождает предложение. Например, Минтранс РФ является игроком на рынке грузоперевозок: государству принадлежит контрольный пакет акций РЖД, основного конкурента автомобильных грузоперевозчиков. Но тот же Минтранс на этом рынке Судья, поскольку он устанавливает правила. Представь приятель, что в разгар футбольного матча судья надел футболку одной из команд. Или — ещё лучше — футболку третьей команды. Но свисток изо рта не вынул, и карточки не отложил.

Минтранс знает, запретит он «длинные» американские сцепки, или нет, а я, мелкий бизнесюк — не знаю. Это реальный вопрос, будораживший рынок грузоперевозок в 2010–2012 гг. В США иной стандарт фур, чем в Европе: они длиннее. В России разрешены оба варианта, но Минтранс планировал запретить «американцев». На слухах и инсайде цены на них колебались на 30–50 % каждый месяц. В итоге пока не запретили. Для меня эта информация жизненно важна: я вкладываю в покупку фуры, быть может, последнюю рубашку. И ту заёмную. Если куплю «американку», а Минтранс её запретит, я разорюсь. И меня, быть может, убьют за долги. Но инсайд принадлежит Минтрансу, и просто так абы с кем он им делиться не станет. Проблема инсайда в рамках только рыночной экономики не решается. Доказано математически. Тем не менее, дело не безнадёжно: законодательство и обычаи могут помочь. Бизнесюк может добыть инсайд, как сделал я в Минтрансе. Причём информацию можно достать легально, без связей и взяток. Для этого существуют общественные комиссии, советы и центры при министерствах. Там можно встретиться с чиновниками и задать им вопросы. Не сразу, сильно покочевряжившись, но они всё-таки дадут ответ. Не факт, что он будет правдив. Но, собрав несколько мнений, представление составить можно. Процесс требует больших затрат времени и сил, а также особого склада ума. Поэтому в промышленно развитых странах им занимаются специальные люди — лоббисты. Но и в РФ сделано многое, хотя квалифицированных лоббистов мало.

Экономика (производство благ) должна служить людям. Рай на земле построить нельзя, но можно хотя бы попытаться не превращать жизнь в ад.

Рынок прекрасный инструмент для облегчения жизни. Но это очень сложная вещь; просто так работать не будет. Как утверждал лауреат Нобелевской премии по экономике за 1973 год и стопроцентный американец с 1931 года, а до того 26 лет русский Василий Леонтьев: «Систему свободного предпринимательства можно сравнить с гигантским компьютером, способным решать свои собственные проблемы автоматически. Но каждый, кто имел дело с большими компьютерами, знает, что иногда они дают сбой и не могут действовать без присмотра». Та же мысль у британца Нила Аскерсона: «Свободная рыночная экономика — превосходная вещь, но, чтобы она работала, нужно очень много полиции». Теперь то же по-русски: «невидимая рука рынка показала фигу» (© Григорий Явлинский). Вариант: «сжалась в кулак и двинула в челюсть» (автор неизвестен). Для нормального рынка нужны условия. С точки зрения бизнесюка, их три:

— сильный и хоть сколь-нибудь справедливый Судья, устанавливающий правила и следящий за их выполнением;

— крупные игроки (лидеры рынка, маркет-мейкеры); их не должно быть слишком много, чтобы не было монополии или ценового сговора (олигополии), но должно быть достаточно, чтобы сделки могли совершаться всегда;

— остальных участников рынка — средних и мелких бизнесюков — должно быть очень много, чтобы рынок мог приходить к равновесию за разумное время.

Но из третьего условия мгновенно следует, что в норме бизнесюк не может быть героем или бандитом. Ведь героев или бандитов в обществе немного. И это правильно: про них хорошо в книжках читать, и в кино смотреть. Но не дай Бог с ними столкнуться в реальной жизни! Герой сразу начнёт с вами воевать. И победит. Он же герой: победит или умрёт. А, победив, непременно ограбит. Пардон, заберёт трофеи: the winner takes it all (победитель получает всё — английская пословица). Если же вы умудрились найти героя-защитника, напавший на вас герой, конечно, может погибнуть. Но вам от этого не легче: тогда вас ограбит защитник. А бандит вас ограбит в любом случае и просто так, без затей: работа у него такая. Сама массовость профессии среднего и мелкого бизнесюка указывает на то, что они должны вербоваться из обывателей. Как, к примеру, учителя или врачи. К сожалению, в РФ изначально было не так. Выжившие в 90-е бизнесюки — или бандиты, или герои, или то и другое одновременно. А это плохо. Именно это имею в виду, говоря о «кадровом голоде» бизнеса. На самом деле всё ещё хуже. Работает закон Парето: 20 на 80. Он гласит, что лицо любой организации определяют 20 % её актива. Проявляется это по-разному. Например, в том, что на нормальном рынке 20 % игроков выполняют 80 % заказов. Или в том, что присутствие в организации 20 % идиотов мигом превращает её в сумасшедший дом. Ведь идиот, как правило, активней нормального. Нам это знакомо. В недавнем прошлом мы наблюдали, как в сумасшедший дом быстро превратились такие солидные организации, как Академия наук СССР и Союз писателей СССР. Писатели прославились чеканной формулой: «не читал, но осуждаю». Чистый психоз, против которого никто не возразил. Казалось бы, в академики идиотов не берут. Ан нет: появился Лысенко — и готово. Пока Берия не приструнил: в дурдоме атомную бомбу клепать не с руки. В новейшей истории в прямом эфире в сумасшедший дом превратился Парламент ядерной державы — РФ. А потом и целая страна — Украина. Закон Парето неумолим: наличие в нынешней власти 20 % нечистых на руку чиновников превращает её в «партию жуликов и воров» (©Алексей Навальный). И дарит России призовые места в рейтингах наиболее коррумпированных стран мира.

Согласно Парето, если 20 % бизнесюков будут героями, экономика превратится в театр военных действий. Если 20 % из них будет бандитами, вместо экономики получим большую зону, тюрьму, живущую по понятиям. Ведь герой или бандит заведомо активней обывателя. В РФ рыночная экономика пережила героическую эпоху, сейчас переживает романтическую. Потому что о ней можно писать (и пишут) криминальные романы, петь (и поют) блатные романсы, снимать (и смотрят) детективы. А ведь на самом деле бизнес — скучнейшая вещь. Какой, в самом деле, роман можно написать на основе бухгалтерских проводок при условии, что они выполнены честно? Но нам до скуки далеко. От героев-кооператоров к олигархам-бандитам, чьё время заканчивается. И не надо удивляться, что в Москве цены выше, чем в Париже и Нью-Йорке. Причём не только на недвижимость, но и на обыкновенную еду; на бензин. Романтический рынок не может прийти к равновесию с мировым, а всё население РФ, за исключением тех, кто перебрался на Запад, сохранив гражданство, дружно платит налог на блатную романтику. Конечно, не от хорошей жизни всё это. Не раз говорилось, что российский бизнес упал в объятия криминала потому, что государство отказалось его защищать, отказалось от роли Судьи. Но свято место пусто не бывает: криминал тут как тут с услугами по крышеванию. И он оказался единственной реальной силой, кто тогда, в начале 1990-х, бизнесу что-то предложил.

Остальные были заняты выяснением политических отношений. Одна часть государства пошла войной на другую по животрепещущему вопросу: вы за большевиков, аль за коммунистов?[33]С создания Парламента в 1988-ом и до его расстрела осенью 1993-го выясняли, а потом ещё в 1996-ом. Помню, еду я в октябре 1993 года по Садовому кольцу в троллейбусе «Б». А по левому ряду колонной танки идут. Аккуратно; соблюдают ПДД, на светофорах стоят. Красиво. Итоги гражданской войны: 5 человек застрелились, десяток отправили на пенсию, пара десятков съездила во внеплановый отпуск на двухнедельную экскурсию в самую комфортабельную тюрьму РФ «Лефортово». По возвращению они понижены в должности. А так, все при должностях и окладах. Правда, погибло тысяч десять простого народу, и развалился СССР. Отчего ещё несколько миллионов человек разорилось до нитки и несколько сот тысяч, опять же, погибло. Ну да кто их считает, простонародье-то, такие мелочи! Главное: большевики, как всегда, победили. А ленинские нормы, в смысле «грабь награбленное», восстановлены. Потом обернулись — глядь! — кругом малиновые пиджаки, чёрный нал в конвертах и пальцы веером в разные стороны. И никаких налогов. И то сказать: зачем платить государству, которое не защищает и не является Арбитром? Бизнес относил туда, где мог получить эти услуги, хотя бы в корявом и усечённом виде воровских «понятий».

В России ни государство, ни бизнес не сумели преодолеть искушение гордыни. Не нашлось мудреца, кто убедил бы, остановил, охранил, уберёг. В нашем богоспасаемом Отечестве как нигде «нет пророков». В пророчествах недостатка не было; как всегда, проблемы со слухом. Не слышат, хоть тресни! То ли пророки жидковаты, то ли слушатели слишком молоды. Россия молодая. Сказано про человека в Библии (Быт. 8, 21): «Зло его от юности его». Утверждается, что это слова Бога. Тот же анонимный высокопоставленный источник цитируется и в Торе: «Грехи человека — от молодости его».

Повзрослеем?

Пастырь

На заре туманной юности пришлось мне заниматься репетиторством. Математика, в меньшем объеме физика, информатика, русский, даже история. Начинал ещё студентом, а ведь поступил я в МФТИ в далеком 1989 году. Годы учёбы пришлись на самое начало «лихих 90-х», когда стипендия, как и многие зарплаты, не стоила ничего. Да и платили её нерегулярно, а кушать почему-то хотелось каждый день. Разгружать вагоны не позволяло здоровье, хотя пару раз пробовал. Воровать не хотелось тоже: из-за некрепкого здоровья я далеко с уворованным не убегу. И в тюрьме не жилец: там надо бегать быстро-быстро; последний получает дубинкой по хребту. Вот и пришлось мне учить других.

Репетиторство много мне дало в смысле человеческих отношений. Я входил в очень разные семьи (некоторые из них весьма известны), и, стараясь быть незаметным, наблюдал. Каждая семья — свой, особенный мир. Было интересно узнавать, не только как люди живут, но и почему они так живут, что ими движет. Само собой, появились ученики. Большинство, конечно, с радостью забывали моё имя, как только задача (поступить в институт, сдать экзамен) оказывалась решена. Но многие продолжают общаться и через годы; среди них есть даже профессора. Сейчас я с переменным успехом отбиваюсь от предложений обучать детей первых учеников. Так вышло, что обучил я математике троих священнослужителей: двух из РПЦ и одного кришнаита. Удивляться не стоит: в Духовной академии, что в Сергиевом Посаде, курс математики о-го-го. Что и правильно: будущий пастырь должен убеждать сомневающихся логикой, а откуда же её взять, как не из математики. То же и с кришнаитами: глубоко религиозная семья готовила сына к карьере брахмана. Юноше надо было отучиться в Индии, в Ашраме. Брали туда бесплатно, и на полное обеспечение, но лишь тех, кто, помимо крепости в вере, показал недюжинные способности. Без школьной золотой медали и не суйся. Да и собственный экзамен по математике у кришнаитов был весьма объёмен и строг. Древнеиндийские математические традиции не забыты: недаром индийские школьники вместе с российскими и китайскими сверстниками регулярно входят в тройку призёров международных олимпиад.

Думали Христос Воскресе, оказалось Аллах Акбар; а то и вовсе Харе Кришна…

Впрочем, кришнаит меня забыл, как и один из православных священников. А вот второй помнит до сих пор. Присылает на день рожденья вкуснейшее монастырское вино и квас, а также рыбу местной засолки. Или приезжает сам, благо, приход не так уж далеко. Выпив и закусив, пастырь каждый раз пытается меня обратить в Православие, чтобы я уверовал и воцерковился. А я неизменно отвечаю:

— У меня с Богом свои отношения. Мы с ним ругаемся.

И батюшка замолкает. Раньше, бывало, крестился и плевался — чур меня, ересь! — теперь помудрел и перестал. А первый раз он пришёл ко мне вскоре после рукоположения в сан и постановки на приход (сорокоуста), ещё в 2002 году. Не просто так, а с надломом и вопросом: как людей к вере привлечь? Сам-то он верит; без фанатизма, но искренне; вера — основа его жизни. Прихожане же казались ему верующими лишь по праздникам. В остальные дни ничего из того, о чём он говорил в проповедях, они упорно не применяли. В кулуарах РПЦ для таких даже термин придумали: не прихожане, а захожане. От обилия заходящих впал духовный отец в грех уныния. Пошатнулась вера его: задумал бросить приход и молодую попадью, да в монастырь податься. С тем и пришёл.

А я его наотмашь, да по больному:

— Ну, тогда тебе точно в аду гореть! Тебя служить поставили, а ты службу бросил, дезертировал. Люди на тебя надеялись, опору в тебе видели, а ты сбежал. Уж они про тебя Господу-то порасскажут. Хоть сто лет в монастыре молись, а такой грех не замолишь.

Совсем сник молодой священник:

— Что же мне делать? Не верят они в Бога…

— А с чего им верить? Ты в приходе — и Вера, и Церковь, и Совесть. И что хорошего ты людям сделал? Как их жизнь к лучшему изменил?

— Я не Христос и не святой. Чудес совершать не могу.

— Верно. Так сделай, что можешь. У людей конфликтов полно. А у тебя совесть есть. Стань им Судьёй.

— Не дело Церкви в мирские конфликты мешаться.

— А что тогда дело? Молитвы гундосить? Тогда лучше магнитофон поставь, а сам спать иди. Звук чище, и в тексте не споткнёшься. Или как у мудрых буддистов: тексты молитв на барабан налепи. Повернул — вот и помолился. А воздух зря сотрясать не надо; только карму испортишь себе и людям. Не хочешь по-восточному, вот тебе Запад: напиши на бумажке отпущение грехов, скопируй, распечатай, продавай индульгенции. Технично выйдет: и дело богоугодное сделаешь, и денег заработаешь, и время зря не потратишь.

— Как можно? Ересь.

— Она самая. А грехи поощрять — не ересь? Ты на приходе год, сколько за это время у тебя молодых убито, кто жить бы мог?

— Трое. Двое в пьяных драках, один из-за денег, из-за бизнеса.

— Вот! И где же ты был, батюшка? Почему ты, пастырь, не защитил овец своих? Плохо службу служишь, потому и сбежать хочешь.

— Я Богу служу.

— Ну и Бог у тебя, однако: любит, чтобы людей убивали! Я парочку таких богов из истории знаю. Рассказать, как звали? Ваал, например, он же Вельзевул.

— Слушать не хочу! Во Христа верую, и Ему служу!

— Христос даже блудницу спас, когда её убить хотели. А ведь Он священником не был, сана не имел, формальной властью не обладал. Арестован за то, что проповедовал в праздник без разрешения полиции. Всеподданнейше выдан оккупационным властям. Осужден военно-полевым судом по статьям: «антисоветская агитация и пропаганда», «экстремизм» и «оскорбление величества». Под амнистию не подпал. Смертный приговор приведён в исполнение силами военной полиции.

— Как можно так трактовать?

— Факты, друг мой, вещь упрямая. А они в том, что ни местные власти, ни тем более римские, уличного горлопана защищать и не думали. Ведь Он даже уведомление на проповедь и митинг по заранее установленной форме подать не удосужился. Но своих Он сумел уберечь. Ни один из сообщников казнённого экстремиста, они же апостолы, не понёс тогда никакого наказания. Даже те, кто был арестован вместе с Ним, странным образом отпущены. Он их прикрыл, не обладая полномочиями, и я считаю это чудом. А ты? В приходе ты являешься полноценной духовной властью. И кого смог защитить?

Тяжко задумался молодой священник. А я добавил гораздо тише:

— Тебя в попы никто под конвоем не вёл. Сам захотел, хотя мог бы сразу уйти в монахи. Теперь попробуй людям помочь. А не получится — тогда уж в монастырь.

Совету моему молодой священник последовал. Сперва начал разбирать семейные конфликты, причём не всегда удачно. Потом дошёл и до деловых. Началось так: ввалился к нему в храм местный авторитетный бизнесюк, размахивая пистолетом и волоча другого за шиворот. Сам пьяный и разъярённый, как кабан по весне:

— Слышь, поп, это должник мой. Два года от меня бегал, всё обещаниями кормил. Теперь, когда поймали, в церковь запросился, исповедаться. Давай, исповедуй его по-быстрому, а я его потом порешу.

Испугался священник: оба бизнесюка старше его. У кредитора глаза красные, от ненависти аж хрипит. Пистолет заряжен и взведён. Пригодилась тут батюшке и логика, и психология, и священное Писание. А более всего — вера и личное обаяние. Уговаривал долго, но договорились о реструктуризации долга. Уходя, ткнул кредитор должника стволом в бок и сказал:

— Ему я не верю, а ты, батюшка, вроде никого ещё не обманывал. Если обманешь, то тебя я не трону, а его порешу. Но в Бога верить перестану, так и знай!

После отдачи долга оба внесли в церковные пожертвования значительные суммы…

Медленно, постепенно стал приход меняться. Рай земной не возник: люди остались людьми, и конфликтов не убавилось. Но жизнь стала налаживаться. Потянулся в те места бизнес, особенно после того, как поп имел мужество пойти и пригрозить главе района отлучением от церкви, когда одного из местных бизнесюков решили упечь в тюрьму по надуманному поводу. Чиновник сначала злился, а после благодарил: у него вдруг бюджет вырос. Вдвое. Народ стал меньше пить и больше работать, разбогател. Налоги платить начал, чего там отродясь не бывало. Церковь батюшке в Районском отреставрировали и расширили. Красивая стала, даже в Губернске поставить не грех, рядом с архиерейскими палатами XVII века. Строили сами, без копейки денег епархии и госбюджета. Приход людьми беден, но площадью велик: село Районское (на самом деле, небольшой городок), 4 деревни Волостянки и 9 малых хуторов. В Районском церковь каменная, поэтому при советской власти уцелела в виде совхозного амбара. В Волостянках стояли деревянные; большевики их сожгли. Теперь в двух деревнях народ церкви восстанавливать затеял. Каменные. Заложили, а рядом поставили и освятили временные деревянные часовни. Батюшка возопил: нельзя одному попу в трёх церквях. И в двух нельзя: лишь по скудости иногда разрешается. А народ ему: «А ты наплюй! Нам приходится за твоим Судом в Районское ездить, а так сам приедешь: служить-то надо». Купили батюшке машину, стал ездить к хитрецам. Но нашлись завистники. Настучали правящему архиерею, что не своим делом поп занимается: людей судит, в бизнес-конфликты влезает, с властью ругается, заступаясь за бизнесюков. Архиерей вызвал, отчитал. Раз, другой, а на третий пригрозил запретить в служении, а то и вовсе сана лишить. Сгустились над батюшкой тучи.

И случилось тут чудо: народ заступился. Пришёл сначала к архиерею: не отдадим батюшку. Тот спровадил. Вежливо, но смысл в том, что «дело это внутрицерковное», и не с вашими поросячьими рылами в наш благочестивый ряд лезть. Тогда народ пошёл к главе администрации района и напомнил ему, что пару лет назад район был дотационным, бюджет дефицитным, а губернатор глядел волком. И как сейчас они с губернатором вась-вась. Вот и сказали: езжай в Губернск, делай вась-вась, но чтоб батюшку не тронули. А то уйдём дружно, и будет тебе снова начальник — волк. Глава района крякнул, но в Губернск поехал. Губернатор рыкнул, но терять район-донор не захотел; у него их немного. На ближайший церковный праздник отправился губернатор на богомолье в Тро-ице-Сергиеву лавру. А там подошёл под благословение сами-зна-ете-к-кому и минут десять с ним о чём-то беседовал. И оставили батюшку в покое. Временно. Правящий архиерей злобу затаил, и грозится, как только в Волостянках церкви достроят, приход разделить. Батюшку в одну из деревень сослать, а в Районском своего священника поставить.

Каков поп, таков и приход.

Дичь и браконьеры

Главный вопрос функционирования любого бизнеса: капитал. Для бизнеса капитал нужен (рекламный слоган времён ваучерной приватизации). Любая трижды замечательная бизнес-идея окажется бесполезной, если его нет. Лично я несколько раз с немалой болью смотрел, как мои идеи уплывают, реализуются другими. Они не были украдены: просто однажды я догадался, что может дать прибыль, на четыре года раньше остальных, в других случаях — на два. Ну и толку? Большой бизнес имеет в своём распоряжении такой инструмент привлечения капитала, как выпуск акций и облигаций. Малый бизнес этого лишён. Потому мелкий бизнесюк — человек, у которого никогда нет двух вещей: времени и денег. Деньги в дело вложены. Остановиться-подумать некогда; работать надо, капитал искать. Бизнесюку-герою капитал не нужен: он его завоюет. Например, возьмёт штурмом кабинет чиновника и убедит его в сугубой важности своего бизнеса. И тот, покорённый, выделит ему помещение в бесплатную аренду. Это вовсе не фантастика: центры НТТМ и первые кооперативы зачастую создавались в конце 1980-х именно так. Не нужен капитал и бизнесюку-бандиту: он его украдёт. Конкретными примерами кишит Интернет.

Независимые от воли чиновника или от удачи источники капитала нужны только бизнесюку-обывателю. И массовому рынку, который только этот тип предпринимателя и может сформировать в силу своей многочисленности. По науке независимые источники капитала зовутся институциональными. Только они позволяют обычному «человеку с улицы» начать своё дело с нуля. Можно много рассуждать о том, что изменилось в России с 1999 года, когда мой бизнес быстро и бесславно погиб, не начавшись, до 2006-го, когда он со страшным скрипом, но всё-таки выжил. Но главный сдвиг можно обозначить одним словом: кредитование. Правда, улучшения только начались. За 10 лет сделано немало, но темп изменений явно недостаточен. Они ещё не приняли необратимый характер, и могут быть свёрнуты «в ноль секунд». Нормальный рынок кредитов по-прежнему лишь вызревает внутри бандитской (романтической) эпохи. Бизнесюку приходится вертеться хуже, чем рыбе-вьюну на раскалённой сковородке. Но всё же теперь у среднего и мелкого бизнеса хотя бы появился шанс вывернуться.

Когда мобильник зазвонил, и мне в третий раз на дню рассказали, какой же я нехороший: долги не вовремя плачу, пришлось-таки взглянуть на календарь. Пора? Вроде бы полгода ещё не прошло. С другой стороны, три звонка в день явный перебор. Да ещё в воскресенье, в полдевятого утра. Да и до намеченного срока всего полмесяца осталось. Стало быть, пора. Перекредитовываться пора. Каждые полгода любой российский мелкий бизнесюк решает одну и ту же тяжёлую задачу: где взять денег? Миллион, или несколько миллионов рублей. И быстро: кредиторы жмут. У бизнеса это профессиональная болезнь. В кризис 2008–2011 годов необходимость срочно достать денег коснулась и других слоёв населения. В годы путинского prosperity (процветания) 2000–2007 гг. многие стали больше зарабатывать, почувствовали себя платёжеспособными, набрали ипотек и прочих кредитов. И вдруг…

А ведь большинство населения отнюдь не профессионалы в искусстве добывания денег. С банками, ростовщиками и прочими местами, где деньги лежат, обычные люди соприкасаются достаточно редко. Со «звериным оскалом капитализма» не сталкиваются; о том, что все эти товарищи — суть людоеды, не знают. Одно дело, сидя в уютном кресле, читать или смотреть репортаж об экзотических племенах. Совсем другое — оказаться вдруг посреди джунглей в окружении скалящихся каннибалов. Вон, уже и котёл несут, а главный шаман потными ручищами всё щупает, щупает. У непривычных возникнет стресс и паника. Тем более, что по сравнению с племенами ростовщиков и банкиров, на родных российских просторах обитающими, обычные дикари из джунглей покажутся созданиями милыми и кроткими. Так что методы общения с доморощенными людоедами многим могут пригодиться. Уточним задачу. Так, этот кредитор подождёт; те двое тоже потерпят, а вот этому не платить уже нельзя: сильно ругается, грозится; не отбояришься. Друг-калькулятор, где ты? А, вот, под бумагами спрятался. Впрочем, можно и не считать; известно, что нужен миллион рублей. Как говорят бизнесюки: «нам не надо девятьсот; нам два по двести и пятьсот». Требуемый миллион нужно разделить, разбить на части. Так и брать, и, самое главное, отдавать, легче. Потому что речь пойдёт о сотнях тысяч. «Э-хе-хе, берёшь чужие, и на время, отдаёшь свои, и навсегда», — думал я. Ещё и с процентами. А Уголовный кодекс нас учил чтить ещё Остап Бендер. Поэтому варианты вида: «сбежать с деньгами» рассматриваться не будут; мне ещё в России жить, и на этом рынке работать. Впрочем, в следующем Маршруте (4) я про один вариант всё-таки расскажу. Но читатели его вряд ли повторить смогут. А пока думаем над задачей.

Она решаема. Как достать миллиард (неважно, рублей или долларов) — не знаю, не пробовал. А вот миллион зараз я доставал, причём неоднократно. Правда, рублей. Между прочим, если действительно удастся достать миллион единовременно, то любая сумма до 10 млн. руб. включительно уже не будет составлять проблемы. Здесь дело в психологии: миллион пугает. Но дальше, как показывает практика, у человека меняется менталитет. «Я должен 10 миллионов — ну и что»? Если удастся научиться так мыслить, множество проблем, ранее казавшихся неразрешимыми, решатся сами собой. Для суммы в 1 млн. руб. простые методы не годятся. Вряд ли кто-то из коллег, друзей или родственников одолжит миллион до зарплаты. Это же не на бутылку, а около $20 тыс., между прочим. Хорошо иметь богатого и доброго дядюшку (брата, свата, друга, кума, жену, соседа или жену соседа, любовницу, тёщу, и т. д.), которые могут решить проблему одним махом. Кстати, необходимость срочно достать денег — прекрасный повод для гармонизации родственных, дружеских и супружеских отношений. Своеобразная психотерапия. Но вот беда: нет доброго дядюшки. Есть, правда, добрая матушка, но, увы, не богатая. Много не даст, да и просить уже стыдно. Что же делать-то? Можно, конечно, вспомнить классиков. «В то время Саша Корейко представлял себе будущее таким образом: он идёт по улице — и вдруг у водосточного желоба, осыпанного цинковыми звёздами, под самой стенкой находит вишнёвый, скрипящий, как седло, кожаный бумажник. В бумажнике очень много денег, 2500 рублей. А дальше всё будет чрезвычайно хорошо» (©Ильф и Петров «Золотой телёнок»). Но даже во времена классиков кошельки с миллионами на дороге не валялись. «На улицу Полтавской Победы Саша ходил каждый день, но, к крайнему его удивлению, бумажника всё не было» (© там же). Мечтать, как известно, не вредно. Хотя и не полезно: даже герой классиков, в конце концов, перешёл от мечтаний к действиям практическим и стал-таки подпольным миллионером. Но кончилось плохо.

Заканчиваю нытьё, и начинаю искать варианты. Их немного. Мест, куда обычный человек может обратиться за деньгами, три: банк, ломбард и ростовщик. Как говорится, три источника. Для начала рассмотрим способ традиционный и простой: ломбард. Там дают деньги под залог, причём оценивают вещи примерно в 30–50 % реальной стоимости. Иначе говоря, чтобы получить 1 млн. руб., необходимо движимое имущество стоимостью 3 миллиона. Недвижимость ломбарды, слава Богу, не принимают. Движимым имуществом необходимой стоимости могут быть ювелирные изделия, бытовая техника, автомобиль, и т. д. Впрочем, есть и более экзотические варианты. Во Франции, например, «горючку» закладывают. Начиная с 2008 года, любой алкоголь стоимостью более €100 за бутылку обязаны принимать во всех французских ломбардах. Жидкая валюта, в прямом смысле слова. Опять гнилой Запад под шумок слямзил исконно русское изобретение! Пойти, что ли, самогона нагнать? Но ведь русские ломбарды отечественный продукт не принимают: только эксклюзивный алкоголь, и только в некоторых ломбардах Москвы, которые ещё и найти надо. Если эксклюзивный вискарь давно выпит, можно заложить коллекции монет, марок, старинных кукол, страусовых перьев, ценных музыкальных инструментов. Причём не только в Москве. И почему у меня на дачном чердаке скрипка Страдивари не валяется? Но далеко не каждый ломбард принимает экзотику, и понять их можно. Нужен оценщик с соответствующей квалификацией (а где его взять? И сколько ему платить?), который сообщит владельцу ломбарда, кому продать необычный залог в случае «невыкупа».

Так-с, экзотики у меня нет. Тогда автомобиль. Останавливает пример соседа и заказчика Сергея. В сентябре 2008-го он решил жениться. Я ему: «Серёга, ты что? Сейчас ведь кризис». А он: «Вот и хорошо! Пусть привыкает много не просить. Будет претензии предъявлять — выгоню». Да, мебельщик Серёга человек рассудительный, и всегда таким был. Но со свадьбой всё же лопухнулся. Наличных у него, как и у всякого бизнесюка: хрен и ни хрена. А деньги на торжество нужны. Пришлось ему отогнать в автоломбард свою полугодовалую иномарку. За машину ценой в 450 тыс. руб. получил он 200 тыс. руб. Да ещё и под 3 % в месяц. Как говаривал в таких случаях Остап Бендер: «по-моему, это грабёж» (©Ильф и Петров «Золотой телёнок»). Но свадьбу сыграли. Там-то и был выпит мой эксклюзивный вискарь.

В процессе размышлений я загрузил комп и вошёл в Интернет. А там написано: «по данным Российской ассоциации ломбардов, объём рынка ломбардных услуг в Москве составляет около 55 млрд. руб., а в целом по России — около 700 млрд. руб.»[35]. Однако, работают люди. Но это статистика, а реально с большим залогом лучше всё-таки в банк. Там оценят строго в 50 % стоимости, да и процент будет ниже. Есть и ещё одна опасность: ломбарды-браконьеры. Так их называют между собой финансисты. При этом себя финансисты считают благородными охотниками, а дичь — это мы с вами. Логика, однако. Каннибалы, как и было сказано! Если обычный ломбард зарабатывает на процентах, то браконьеры нацелены на невыкуп вещей. Особенно много лом-бардов-браконьеров в традиционной сфере: деньги под залог ювелирных изделий. Наверняка не в одной семье хранилось на чёрный день бабушкино колечко в свое время за большие деньги купленное. И не одна бабушка глотала злые слёзы, узнав в тот самый чёрный день, что ломбарды готовы принять вещь исключительно в качестве золотого лома; на вес. Никакой надбавки за художественную ценность, возраст вещи и чистоту металла не предусматривается. А процент может достигать чуть ли не 5 % в месяц (60 % годовых, между прочим). Это и есть браконьеры. Их цель: легальным способом добиться невыкупа и отобрать вещь. При её реализации (публичные аукционы невыкупленных вещей проходят регулярно; в Москве по пятницам), ломбард не преминет вспомнить про художественную ценность вещи, и про её возраст. Видимо, про бабушкино колечко придётся забыть. Бытовую технику, особенно телевизоры с большим экраном, оценивают более адекватно. Залогодатель может хранить чеки из магазина с реальной ценой. Ломбард это знает, и особо браконьерствовать не станет. Но есть другая беда: техника должна быть не старше двух лет. Иначе устаревает и много не получить. Вывод: ломбард — вариант сугубо вспомогательный. Туда стоит идти не за основными деньгами, а чтобы «перекрутиться». Например, нужно срочно платить ежемесячный взнос в банке, а денег (15–20 тыс. руб.) категорически нет.

Лучше воробей наличными, чем павлин в кредит. Арабская мудрость.

Старушки-процентщицы

Помимо ломбарда, местом, где деньги лежат, и взять можно, является контора ростовщика. Объявлений полно: «Кредиты до 300 тыс. руб. Без залога и поручителей»! Раньше такое на столбах висело. И сейчас висит, но кое-то разбогател, развился и стал вешать даже в метро красочную рекламу: «деньги до зарплаты без залога и поручителей». Это ростовщики. Или кредитные пирамиды, если угодно. Дабы отказаться от негативных коннотаций слова ростовщик, власти новый термин изобрели: микрофинансирование. С опозданием примерно на 20 лет ростовщиков легализовали. Закон «О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях» (МФО) № 151-ФЗ был принят 2 июля 2010 года; а 7 октября 2010 года он вступил в силу. В результате даже банки начали заниматься прямым ростовщичеством в силу его великой выгоды[36].

Ростовщики существуют с незапамятных времён; они удостоились упоминаний в Библии. Да и более древние тексты насыщены негативными эмоциями в их адрес. Сейчас наличие ростовщиков — неотъемлемая черта любого крупного города. Их присутствие не зависит от уровня развития экономики. Помните: «Шёл я как-то по Нью-Йорку и зашёл в одну конторку» (© Вилли Токарев). Конторы ростовщиков я видел в Праге, Дрездене, Дублине, и т. д. И сидят там вовсе не старушки-процентщицы, а крепкие мужики самого что ни на есть мафиозного вида. Другое дело, что в развитых странах такие «конторки» не лезут на глаза. Например, в заграничных супермаркетах их точно не встретишь. В России — пожалуйста. Не только в Москве, но и в Самаре, Тольятти, Волгограде, Новосибирске, Ульяновске, Нижнем Новгороде пункты выдачи ростовщических займов расположены прямо в магазинах[37]. Лишь в Казани нет: Ислам всё-таки. В других крупных городах до 25 тыс. руб. дают, не отходя от кассы и не требуя даже паспорта. Просят сотовый телефон, и прямо при клиенте на него звонят, проверяют. А процент? А что процент: до 2 % в день (732 % годовых)! Разумеется, встает вопрос о законности таких процентов. Так вот: всё абсолютно законно. Согласно действующему законодательству, давать деньги населению под проценты могут не только банки, но и иные юридические, но не физические, лица. Но принимать средства у населения и при этом гарантировать вкладчикам процентный доход — исключительная привилегия банков. Есть нюанс: деньги у народа также могут принимать инвестиционные компании, например, ПИФы и брокерские конторы в доверительное управление; ДУ Но ни те, ни другие по закону не могут гарантировать клиентам процентного дохода. Кроме того, все юридические лица могут брать в долг у физических лиц, но беспроцентно. Кстати, последним обстоятельством я неоднократно пользовался: юридическое лицо, собственная фирма, должна мне, как лицу физическому, столько, что вовек не расплатиться. И ведь не платит, зараза! Так что если её вздумает захватить какой-нибудь рейдер, я тут же сдамся, и буду просто счастлив, мгновенно подав иск о взыскании долга. А вот захватчика ждёт большой и неприятный сюрприз: даже закрыться не сможет, пока не расплатится.

И всё-таки слово «ростовщик» имеет негативный оттенок. Стараниями Церкви и русских писателей в обыденном сознании закрепился стереотип ростовщик = мошенник. Писателей можно понять: они сами были изрядно должны ростовщикам. К «нашему всему», «солнцу русской поэзии» А. С. Пушкину, ростовщик заявился прямо на его похороны. Во избежание скандала душеприказчику, несчастному Жуковскому, пришлось заплатить ему из личных средств. Причём столько, что пердюмонокль, то есть пенсне от изумления падало. И потом не раз падало, когда в бумагах поэта обнаружилось долгов на 70 тыс. руб. Тут даже тайный советник Жуковский спасовал: пришлось просить у Императора. Государь заплатил, но для покрытия расходов и помощи разорённой семье взял на себя функции книгоиздателя. Проще говоря, рекомендовал изучать сказки Пушкина в гимназиях и школах. Родителям поневоле пришлось их покупать и платить. Вот и ругай ростовщиков после этого! Если бы не долги, восхищались бы мы произведениями Пушкина? Или был бы он забыт, как многие прекрасные поэты XIX века? Впрочем, прозаики не лучше. Так, И. С. Тургенев для расплаты с ростовщиками продал две деревни с крепостными. Они были частью отцовского наследства, которую он оттягал по суду у родных сестёр (дискриминация женщин в Российской империи образца XIX века была похуже, чем сейчас в ас-Саудии). Одна из обделённых сестёр вышла замуж за достойного человека, который спас её от бедности. А вторая подалась в Петербург, где её карьера актрисы сложилась крайне неудачно. Говорят, она умерла от голода, хотя писатель с пеной у рта доказывал, что от чахотки. Говорите, зачем Муму утопил? Да тут сестра родная, голодом уморенная! Примеры можно множить…

Так и вышло в русской литературе, что ростовщик есть кровосос, топора из-под пальто заслуживающий. От чего удержать может лишь совесть да человеколюбие (то бишь, инфантильный гуманизм). И то не всегда. Ф.М. Достоевскому в «Преступлении и наказании» понадобилась вторая, абсолютно невинная жертва: Лизавета. Дабы не вызвать излишнего сочувствия к бедному студенту Раскольникову, удачно замочившему мерзкую крово-пийцу-старушенцию по законам революционной целесообразности. В реальности ростовщики не столь отвратительны, как в литературе. Необходимо различать банковский бизнес и ростовщический. Банк торгует деньгами, создавая их из воздуха. У банка есть Уставной капитал, он вносится учредителями при регистрации и может пополняться. Его минимальный размер регулируется законом «О банках и банковской деятельности». За соблюдением норм закона следит Банк России (Центробанк, ЦБ), который с 1 января 2011 года установил норматив минимального размера капитала банка в 180 млн. руб. или €4,2 млн. У не выполняющих норматив банков приостанавливают, а потом отзывают лицензию, что, фактически, равносильно потере капитала.

Банк России неоднократно заявлял о желании повысить минимальный размер уставного капитала. Назывались суммы в 1 млрд. руб. и даже в 25 млрд. руб. И это не пустые слова: норматив планомерно повышается уже 15 лет, и будет повышаться дальше. Он является страховкой от недобросовестности, в частности, от выдачи кредитов «своим людям» с последующим их невозвратом (что было весьма распространено в России в 90-е годы, да и сейчас изжито, мягко говоря, не до конца). Чем выше норматив, тем меньше банкиров желающих мошенничать и надёжнее система в целом. В 1990-е годы в России было 2300 банков, сейчас осталось 1100, из которых всем нормативам ЦБ полностью соответствуют лишь 600. А в кулуарах мне доводилось слышать от высокопоставленных сотрудников ЦБ: «500 банков нам за глаза хватит». Одобрямс! Помимо Уставного капитала в средства банка входят вклады, которые он сумел привлечь у населения, а также кредиты, которые он сумел занять у других банков или у Центробанка. Имея средства в объёме N, банк может выдать кредитов в объёме 5*N. Об этом говорит установленный Банком России норматив обязательного резервирования в 20 %. Отправив на резерв в Банк России сумму N, коммерческий банк может кредитовать экономику и население в объёме в 5 раз больше. Цифру 5 зовут мультипликатором, в переводе с басурманского, увеличителем. Она показывает, сколько кредитных денег банк может рисовать из воздуха по сравнению с реально имеющимися.

В процессе работы банка образуется прибыль, которая может быть направлена на увеличение капитала. Чтобы умножить новый капитал на мультипликатор, нарисовать ещё больше денег и получить ещё больше прибыли. Если же возникает убыток, то есть кто-то кредит не отдаёт, банк вынужден гасить его из собственных средств. Способность банка рисовать деньги сократится. Если средства банка сильно уменьшатся, для начала ему запретят принимать депозиты. Потом Центробанк либо поможет (даст кредит под низкий процент) либо отзовёт лицензию и закроет банк к чёртовой бабушке. Российский норматив мультипликатора не самый строгий и не самый либеральный; средний. Мировая практика даёт коридор для норматива обязательного резервирования в 15–25 %. Что даёт мультипликатор в пределах от 4 до 6,6. Причём эти цифры ни из какой экономической теории не следуют; они получены чисто опытным путем. Перед дверями банков не раз возникали очереди из желающих срочно забрать свои вклады. Последний раз это наблюдалось в Исландии в 2009-ом, в Греции в 2010-ом и на Кипре в 2013-ом. Но очередь — это крах банка, если не всей системы. Банк не может отдать все вклады одновременно, у него их физически нет, они розданы в кредиты. И так по всей цепочке. Если проблемы у крупного банка, есть риск «эффекта домино». Ау, психологи-социологи! Объяснили бы, почему при 10 %-ном резервировании риск возникновения перед дверями банка очереди разъярённых вкладчиков велик, а при 15–20 %-ах она редко возникает даже в кризис? Что за циферка такая, волшебная: 15 %? Дайте ответ! Не дают ответа. Бог с ними, с мозговедами; мне деньги нужны. А для этого надо понять, с чем идти к ростовщику, а с чем к банку. Ростовщики не создают виртуальных денег. В кредит, вернее, в долг выдаются средства, которые у ростовщика имеются в наличии. По новому закону о микрофинансировании им разрешено брать в долг, но лишь 1,5 млн. руб. у одного заёмщика. И это не банковский депозит: деньги не застрахованы. Как известно, Агентство страхования вкладов (АСВ) полностью страхует любой депозит на сумму до 1 млн. руб. А если сумма больше, то вкладчик разбивает её и несёт в разные банки: всё равно ведь застраховано. У вкладчиков в ростовщиков сумма фиксирована; не разобьёшь. И никем не гарантирована.

Ну и кто больший мошенник: банк, рисующий деньги из воздуха, или ростовщик, рискующий своими и, с недавних пор, чуть-чуть заёмными? Некоторые экономисты, поклонники твёрдых денег и золотого стандарта, считают банковский бизнес чистым мошенничеством.[38] В их словах много справедливого. Однако, если все деньги твёрдые и уже распределены в экономике, то создание любого нового бизнеса становится весьма затруднительным: где взять кредит на него? В рыночной экономике коммерческие банки являются необходимым злом, приносящим благо. Впрочем, как и ростовщики. Много они не дадут. Не только потому, что деньги не рисуют, но и потому, что много у них просто нет. Те, у кого есть серьёзные деньги (200 млн. руб.), не открывают ростовщических контор; они открывают банки. Ведь с точки зрения доходности банк намного выгоднее конторы ростовщика. Нарисованные, виртуальные деньги заёмщики превращают в реальные, да ещё и проценты платят. Кроме того, только банки имеют право принимать деньги у населения в депозиты. А это тоже доход, да ещё какой: ведь депозит тоже можно умножить на мультипликатор. Государство (любое, не только российское) очень не любит ростовщиков, душит их налогами. Зато все государства любят банки. Что и понятно: кто государственные проекты, в том числе военные и полицейские амбиции, финансирует? Банки! Деньги виртуальные; нарисуем — будем жить. Вот и вечный банкрот, государство (а что такое, строго говоря, дефицит бюджета, как не банкротство?), за нарисованными деньгами в банки обращается. Чтобы расплатиться, эмитирует необеспеченные деньги. А потом: инфляция, инфляция…

В России налоговая нагрузка на деятельность ростовщика до принятия закона о микрофинансировании составляла 80 % доходов. При таких налогах не стоит удивляться запредельности ростовщического процента. А ведь есть ещё и бандиты. Кто будет искать заёмщика, который не платит, и давить на него? На банки работает вся мощь судебной системы. На ростовщика работают бандюки. Оплата «крыше»: 50 % прибыли. Если учесть стоимость рекламы, аренды места в супермаркете и прочие расходы, то 732 % годовых удивления не вызывают. Это не значит, что услугами ростовщиков нельзя пользоваться. Можно. Причём не только 10 тыс. руб. до получки. До 300 тыс. руб. в такой «конторке» взять реально; я брал. При этом процент можно скостить до 3 %. Не в день, а в месяц. Правда, с крупными заёмщиками (а 300 тыс. руб. — для ростовщика много) будет особая работа. Не только паспорт скопируют, но и в гости придут. Представитель… гм… неформальных силовых структур (в определённых кругах называемый «бакланом») поинтересуется, тот ли вы, за кого себя выдаёте, там ли живёте? Придётся принять. Риск велик: к примеру, ростовщик может назначить выдачу денег на позднее время и в тёмном переулке. А по выходе из конторы заёмщику могут «случайно» дать по башке и ограбить. При этом долговую расписку ростовщика непременно оставят. Или в квартиру после визита представителей ростовщика «случайно» залезут домушники, прекрасно знающие устройство замков. Надо понимать, что ходишь опасно! Кроме того, в случае невозврата ростовщикам долга и несвоевременной уплаты процентов с заёмщиком могут поступить в стиле «лихих 90-х». Не стоит удивляться, если утюг или паяльник будут использованы не по назначению. Причина проста: к ростовщикам за большой суммой обычно обращаются те, кому банки в кредите отказали. Люди, для которых 100–300 тыс. руб. составляют проблему. Ростовщик знает, что в случае конфликта горе-заёмщики не смогут оплатить в полиции полноценное расследование и эффективную защиту. И в полицию, скорее всего, просто не пойдут. А беззащитных дурачков можно и утюгом; на то они и лохи.

Закон о микрофинансировании действует чуть больше года. За это время на рынке микрокредитов случился взрывной количественный рост: в реестре Минфина на начало 2015 года числилось 1639 организации МФО. Столько, оказывается, в РФ ростовщиков. К сожалению, количество ещё не перешло в качество. Понятно, что ростовщик, даже если это банк, выдаёт микрокредиты без проверки. Каждому, кто может предъявить паспорт и зарегистрированный на этот паспорт сотовый телефон. Лично я такой «пакет документов» сварганю за два дня и затрачу 6 тыс. руб.: паспорт куплю у бомжа, а сотовый на него повешу через знакомого в телефонной компании. Получу в кредит 15 тыс. руб. и смоюсь с деньгами. Чем не бизнес: прибыль больше 100 %? Другое дело, что это бизнес разовый. Рожу того, кто придёт получать деньги «срисуют» при выдаче. Если это будет посредник, ему надо платить; он может расколоться. А приступный сговор в составе организованной группы сильно добавляет срок. Если же деньги приду получать я, то мою рожу тем более срисуют. Мне эти одноразовые акции не подходят, но мошенников в микрокредитовании пруд пруди. Причём не только среди заёмщиков. Один ростовщик как-то предлагал мне до 15 тыс. руб. под 3 %. В день. То есть 1100 % годовых. Это сколько же надо выпить, чтобы под такой процент кредит брать? Между прочим, в реестре Минфина этот «щедрый» ростовщик не числился. Мошенник, как и было сказано. Вероятно, с приходом на рынок микрокредитования банков, у которых капитал заведомо больше, процент снизится. Банки перетянут клиентуру. Но мне нужно не светлое будущее, а деньги сейчас. Ничего лучше, чем 3 % в месяц мне у ростовщиков пока добиться не удавалось. Остаётся лишь повторить: нормальный рынок кредитования в РФ только вызревает. Ждём-с! Но ждём, действуя. К ростовщикам обращаться можно и нужно в двух случаях. Чтобы добрать. Например, если срочно нужен миллион, а собрано всего 700 тыс. Идём к ростовщикам и добираем. Или если «висит» срочный платёж в размере до 50 тыс. руб., а наличных категорически нет. Надо перекрутиться — идём к ростовщикам. Но в любом случае ростовщик должен быть первым, кому придётся отдавать. Во избежание.

Кто кого может, тот того и гложет. (Русская пословица XVIII века).

Банк из машины

Выше, я ругал банки, а теперь хочу похвалить. Если бы не они, то мест получения денег было бы не три, а два. И процент был бы от 60 % до 732 % годовых. За такой процент не жалко и в Библии пропесочить. Уж не говоря про Коран, который ссудный процент вообще запретил. Недаром Пророк Мухаммед до своего духовного преображения купцом был. Наглядно видел, какое это зло: ростовщичество. Что, впрочем, нисколько не мешает исламским банкам, оформляющим процент в виде добровольного дара. Но я ещё не в раю среди гурий. А знакомый ростовщик по имени Мамед (недаром я про Коран вспомнил!) после долгих телефонных переговоров, с трудом согласился дать лишь 200–300 тыс. руб. Осталось 700 тыс. руб., за которыми придётся идти в банк. Банк начинается там, где кончается ростовщик: 300 тыс. руб. — минимальная сумма кредита. Для меньших сумм банк предложит вам электронного ростовщика: кредитную карту. Тоже канал получения денег, но с ограничениями. Процент высок и наличные сразу не снять: 50 % лимита. А железные ящики-банкоматы имеют обыкновение в самый неподходящий момент злобно бурчать: «Операция не может быть проведена». Их скупо загружают деньгами; экономят. Особенно в понедельник с утра пораньше, когда деньги особенно нужны.

Итак, банки. Делаю глубокий вдох. Люди, пожившее в СССР, «к вам обращаюсь я, друзья мои» (© товарищ Сталин). Помните бюрократию? А мелкие взятки? А очереди? А дефицит? Так вот: теперь всё это перекочевало в банки. С одним важным дополнением: ныне оно ещё и компьютеризировано. Думаете, как банки кредиты выдают? Формально должен собраться кредитный комитет, рассмотреть заявку, покумекать, обсудить бизнес-план. Заслушать многомудрых экспертов, оценивающих кредитоспособность заёмщика и перспективы проекта. На деле происходит так: на кредитный комитет (в крупных банках он собирается раз или два в неделю, в мелких реже) приносят пачку распечаток с мелкими кредитами. Председатель кредитного комитета (обычно один из зампредов правления банка, в крупных банках — директор филиала) подписывает их не глядя. Дальше комитет занимается крупными кредитами, их действительно обсуждают. Также всегда обсуждают кредиты под залог, например, недвижимости. Потому что оценка залога тонкое искусство. По-моему, система в целом советская. Кому не нравится слово «советская», пусть будет бюрократическая. Хрен редьки не слаще. Кто готовит распечатки? Машина, компьютер. Кто реально решает судьбу вашего мелкого (1 млн. руб. — для банка мелочь) кредита? Машина! Это называется скоринговой системой. В переводе с басурманского английского scoring = выигрыш. Нет, зря всё-таки товарищ Сталин в своё время обозвал кибернетику «буржуазной лженаукой» и денег на неё не дал. Не доглядел вождь. Так и представляешь себе подготовленные по алгоритму и аккуратно распечатанные расстрельные списки. Даёшь машине запрос, скажем: «заговор промпартии», или: «троцкистско-зиновь-евский левый уклон», или: «врачи-вредители». С опциями: «наркоматы» или: «армия» или даже: «органы НКВД» — чистки везде проводить надо. Компьютер по базам данных пошарит, помигает, погудит, пощёлкает, да через полчаса готовый список и выдаст. Какая экономия труда оперчекработников! Слушайте, может такой компьютер с расстрельными списками уже есть? В банках точно есть. На их сайтах висят кредитные калькуляторы. Клиент может себя в машину вбить для экономии трудозатрат оперчекработников, простите, банковских клерков. И себя в расстрельном списке увидеть. Как сказал мне однажды после второго подряд отказа в кредите операционист в банке «Кредит Европа»:

— Я выяснил, у вас всё нормально, но надо, чтобы ваша заявка попала к людям.

Как честный бывший советский человек, я решил, что с меня вымогают взятку. Заговорщицки подмигнул и говорю:

— К хорошим людям? А сколько они берут?

Однако, операционист игру не принял:

— Нет, просто к людям. Мы не можем понять, как настроена программа и почему она вас отбрасывает. Выяснять — геморрой. Давайте подождём, пока машина встанет на профилактику, и заявки будут обрабатываться вручную. Профилактика у нас проводится раз в полгода, и уже скоро должна начаться. Как начнётся, я вам позвоню.

Действительно, позвонил. И кредит был получен.

Есть дефицит (кредиты); мудрая партия и правительство в лице её представителей на местах (кредитный комитет), которые постановили народ дефицитом обеспечивать. Есть распределитель дефицита (машина); и есть те, кто при нём состоит (банковские клерки). Полная аналогия с советским гастрономом и дефицитной колбасой. Вплоть до того, что сотрудники распределителя (банка) могут купить колбасу (получить кредит) вне очереди и по сниженным ценам (процентным ставкам). Но раз так, действовать нужно соответственно. В любом советском гастрономе был чёрный ход и торговля дефицитом из-под полы. А так называемая интеллигенция (написал правильно с первого раза!) не чуралась и втайне гордилась знакомствами с продавцами. Элита интеллигенции гордилась знакомствами с директорами магазинов и доступом к обкомовскому спецраспределителю. Ничего не изменилось. Вплоть до спецраспределителей: теперь это крупные банки. Список Путина-Шувалова для вытаскивания из кризиса крупных предприятий — тому порука. Интересно, они его с помощью расстрельного компьютера составляли? Малый бизнес, разумеется, в него не попал, на то он и спецраспределитель. Сказано же: народ и партия едины; раздельны только магазины. Механизм распределения дефицита прост и чёток. Вплоть до того, что кредит на развитие бизнеса, на юридическое лицо, получить почти невозможно, если в составе учредителей фирмы нет чиновников. Они там присутствуют, конечно, не лично (это коррупция; за неё сажают), а в виде родственников, друзей, друзей родственников и родственников друзей, и прочих смотря-

щих-прихлебателей. И можно сколько угодно писать для банков красивые и обоснованные бизнес-планы: не «своим» (не одобренным чиновником) денег всё равно не дадут. Доступ к дефицитным кредитным ресурсам имеют, прежде всего, приближённые к власти, о чём писал, например, журнал «Знамя»[39]. Можно и более учёные мнения привести. Вот, что говорил в январе 2009 года Симон Кордонский,[40] один из наиболее известных и толковых российских социологов; между прочим, бывший референт президента Владимира Путина:

«Недавно мы проводили исследования в районе одной из республик, который является поместьем главы администрации этого района. Вся собственность в этом районе записана на него, он распоряжается всей полнотой ресурсов. И всё там работает на благо народа. Под народом надо понимать рентные группы: пенсионеры, бюджетники, разного рода иждивенцы (дети), те, кто обслуживает органы муниципальной и государственной власти, а также сами эти органы власти. Во всех сёлах, где мы были, есть газ, холодная и горячая вода, канализация — в каждом доме. Хлеб развозят по домам. До 40 сортов водки в магазинах. Это коммунистический рай, как он виделся в конце 1970-х годов. Но в этом раю нет места активному населению: весь бизнес монополизирован администрацией. Это огромное поместье. И процесс становления таких поместий идёт во всех регионах, хотя и с разной скоростью и в разной степени».

Это не говоря уже об откатах. Помню при открытии бизнеса в 2006-ом (когда я был ещё наивен) обошёл я шесть московских контор, обещавших «помощь в кредитовании малого бизнеса». В четырёх из них мне сразу назвали сумму отката: 15 % полученных кредитных ресурсов. В остальных двух сидели люди более опытные. Попросили кучу бумаг, в частности, обороты по ещё не открытому счёту… Короче, я на это забил. Что же делать, если нет желания встраиваться в вертикаль дефицита и вешать себе и бизнесу на шею пиявку-чиновника? А что вы делали в советское время, как дефицит доставали? То и делать: система спецраспределителей существует, но работникам гастронома (банка) тоже жить надо. В полурыночной экономике РФ это вылилось в форму потребительского кредитования. Исследований нет (ау, социологи!), а по своему опыту скажу, что примерно половина потребительских кредитов берётся вовсе не на потребление, а на развитие различных малых бизнесов. Вплоть до того, что сплочённый трудовой коллектив фирмы «вешает» кучу «потребов» на себя, выступая поручителями друг для друга. Банки это понимают. Даже специальная услуга есть: кредиты для руководителей фирм. Ей-богу не вру: у них так в рекламе написано, да и пользовался неоднократно. На первый взгляд путь в обход вертикали кредитного дефицита представляется маргинальным. Верно. Бизнес будет развиваться гораздо медленней, чем у конкурента, получившего чиновничью поддержку, а заодно присоску. Но есть и плюсы.

Сколько раз я наблюдал: бизнес при административной поддержке дуется-дуется, как лягушка по весне. Бизнесюк-конкурент уже и здороваться перестал, всякую мелочь, вроде меня, под ногами не замечает. А потом вдруг — бах! — и с треском лопнул! Что случилось? Ничего особенного: чиновника сменили. На повышение, например, пошёл. А новая пиявка — тощая и голодная — никаких прежних договорённостей знать не хочет: плати в два раза больше, и всё тут. Ещё хуже, когда предприниматель с чиновным покровителем ссорится. У них же, у каннибалов вертикали власти, жизнь тоже не сахар. То сокращение штатов, то реорганизация. Или придёт новый главный шаман; объявит борьбу с коррупцией. А то и модернизацию. Что для подведомственного бизнеса опять-таки означает: плати в два раза больше. Ведь тогда с покровителя вертикаль начинает больше требовать, дабы усидеть на месте и не попасть под новую метлу. Разного рода вымогательство провоцирует ссоры. В виде крика бизнесюков: «Мы вам так верили»! Но истерика ни к чему хорошему не приводит. Потому что зависимость предпринимателя от чиновного покровителя всегда односторонняя. Вы ему обязаны всем, он вам — ничем. Догово-ров-то нет; одни договорённости. При таком подходе успешный бизнес вести можно. Но не долго. По мне, лучше выкручиваться самому. Бизнесюк от коммерсанта тем и отличается, что выживает сам. По Симону Кордонскому: «Коммерсанты — это не то же самое, что предприниматели. На рынке работают предприниматели, которые рискуют. А есть коммерсанты, которые рискуют лишь в своих отношениях с государством. Они играют на административном рынке, обслуживая бюджеты разных уровней». Впрочем, насчёт врага народа Кордонского я уже предупредил: передозировка опасна.

Не нравится учёный-еврей, вот вам русский чиновник. Как заявил мне многолетний министр финансов РФ (занимал пост в 2000–2011 гг.) Алексей Кудрин на брифинге в Высшей школе экономики в марте 2009 года: «Малый бизнес устойчиво платит по своим долгам, что удивительно. Мы ожидали худшего». Значит, отправили нас, бизнесюков, господа этнографы из правительства на съедение каннибалам, а схарчили почему-то ещё не всех. Теперь высокопоставленные антропологи удивляются, головами качают: ай-ай-ай, эксперимент расходится с теорией. В следующий раз точно дустом попробуют.

Господин поручитель

Пока я ещё жив, надо готовиться к походу в банк. Возьмем, например, тамошнюю очередь. В кризис объём необходимых документов и справок увеличился вдвое (кстати, тоже типичный советский подход: хочешь талончик в распределитель — принеси кучу справок; из месткома не забудь). Но, в конце концов, это техническая проблема. Что дело не в технике я понял, когда в начале 2010-го милая девушка из кредитного отдела одного из отделений Сбербанка за коробку вкусных конфет допустила меня взглянуть на шкаф, где хранятся заявки от желающих получить кредит. Папки с кредитными делами (так это называется на языке банкиров) туда не помещались; громоздились на полу. «Теперь вы понимаете, почему мы вашу заявку второй месяц рассматриваем?» — произнесла она томным, но уставшим голосом. «Ваш номер 126, а мы ещё и полсотни не обработали», — добавила она, прожевав подаренную мной конфету. И тут же попросила 5 тыс. руб. только за то, чтобы передвинуть очередь; просто переложить мое кредитное дело с нижней полки шкафа на верхнюю. Не дал. Но вот кредитное дело добралось-таки до момента обработки той самой машиной. На самом деле, сведения вбиты ещё во время общения с банковским клерком на процедуре приёма заявки. Но теперь дошла очередь. Вероятность получения отказа тем больше, чем менее грамотно собраны документы.

Основным документом, подтверждающим доходы заёмщика, является справка о налогах на доходы физического лица (2-НДФЛ.). Цифра «2» означает, что лицо является наёмным работником. Работодатель должен платить в бюджет 43–46 % любой официально выплаченной работнику суммы (если считать с НДС, то 83 %, то есть 83 копейки с каждого заработанного рубля). Поэтому банки полагают, что если налоги уплачены, то работник (для них заёмщик) действительно получил доход. Наивные! Держать работника только для того, чтобы «вешать» на него кредиты, действительно невыгодно. Это прошлый век, и не комильфо. В остальном, система обходится. Самое смешное, что у интеллигенции при общении с банками есть преимущество, о котором она, как правило, не знает и поэтому не пользуется. Почти каждый современный работник умственного труда является многостаночником. В том смысле, что если пишет, то не в один, а в ряд журналов. Если считает, то не в одном институте, а по заказу ещё парочки-троечки контор. Да ещё и грантик какой-нибудь, межотраслевой. Если преподаёт, то опять-таки не в одном ВУЗе: в пару-тройку мест на лекции бы успеть…

Эта ситуация не является нормальной. В рыночной экономике такое совмещение не должно встречаться часто. Ведь все интеллектуальные конторы в той или иной степени конкурируют между собой: продукты-то схожи. И не согласованная с начальством работа на конкурента обычно вызывает неприятные вопросы. Поэтому в США, например, быть профессором (действующим, а не почётным) в нескольких ВУЗах одновременно попросту запрещено трудовым законодательством. Узнают — выгонят, причём сразу отовсюду. Исключения бывают, но редко, и, что называется, по особому распоряжению. Так, по завершении Манхэттенского проекта (создание атомной и водородной бомб) ученые-физики должны были резко потерять в зарплате. Они больше не имели права на военные надбавки. Дабы не обижать много сделавших для страны людей (могут пригодиться) и побудить талантливую молодежь изучать физику (вдруг холодная война надолго — как и оказалось), правительство США разрешило учёным публичные лекции с использованием помещений и получением гонораров от местных университетов. Было несколько турне. Так родились знаменитые «Фейнмановские лекции по физике». В России же на любой кафедре любого ВУЗа совместителей чуть ли не больше, чем штатных сотрудников. О журналистах или, скажем, переводчиках вообще помолчу. Так, что называется, сложилось исторически. Данная порочная практика является следствием тотальной интеллигентской нищеты в СССР, а теперь и в РФ. И 20 лет рыночной экономики нисколько не изменили ни нищету, ни практику антиинтеллектуализма российской власти.

Однако при разговоре в банке наличие множества рабочих мест можно обратить в свою пользу. У меня в банке две задачи: доказать, что я очень много зарабатываю и при необходимости могу привести поручителей, к которым банк обратиться при неплатежах. Обе задачи нужно решить одновременно, так, чтобы кредитный инспектор, принимающий документы, моей лжи поверил. И вбил её в ту самую машину без пометок типа: «клиент производит неадекватное впечатление» (ей-богу, у них так в инструкции написано, сам видел). Поэтому: «Собирайте квитанции. Для реабилитации» (© Алексей Охрименко). Перед походом в банк я тщательно собираю все справки о всех доходах. Если где-то разово подработал, говорю, что доход постоянен. Потому что помню, что в кредитном калькуляторе число источников постоянного дохода заёмщика стоит в знаменателе. Чем оно больше, тем ближе к положительному решению. Вы что думаете, сотрудник банка действительно будет звонить во все указанные вами места и проверять, разово вы там подвизаетесь или постоянно? Да делать ему больше нечего! На основную работу, может быть, и позвонят: «Есть такой? — Да. — Спасибо». Дополнительные источники дохода никто особо проверять не будет. Есть нюанс: дополнительные источники, как правило, химичат с бухгалтерией и не хотят выдавать справок о том, что они мне платили. В этом случае настаиваю, не боясь повысить голос. Однажды пригрозил инициировать налоговую проверку и посадить главного бухгалтера солидного московского СМИ. Они привыкли общаться с людьми творческими, прав своих не знающими, в бухгалтерию приходящими в роли смиренных овечек-просителей. А тут явился хамло-бизнесюк, и начал выяснять номера инструкций, на основании которых отказывают. Да ещё обещал проверить, гад ползучий. Испугались, теперь делают даже то, о чём их не просят.

Теперь поручители. Можно уговорить друзей и знакомых. А можно поручителей купить. Они продаются! Спрос рождает предложение: поручителей продают в конторах кредитных брокеров. Это те, кто по знакомству покупает колбасу (простите, кредиты) с черного хода гастронома (простите, банка). Но можно нарваться: кредитные брокеры — те ещё «разводилы». Знавал я одного кредитного брокера, который переквалифицировался в священники. Классика: «Козлевича охмурили ксёндзы». (© Ильф и Петров «Золотой телёнок»). Правда, в данном случае это была РПЦ. Кредитные брокеры могут навешать доверчивому клиенту лапшу на уши о своих могучих знакомствах в банке и выцыганить много денег, ничего реально не сделав. А обратно не вернёшь: в договоре написано «консультация»; они её оказали. Впрочем, последние два кризиса на кредитных брокеров повлияли весьма благотворно: их квалификация существенно повысилась. Теперь там мошенники не каждый первый, а через одного. Но две вещи у кредитного брокера купить можно. Дельные советы по оформлению документов. Такой «жучок» действительно знает нюансы требований в различных банках и может подсказать. Мне, например, раскрыли глаза на то, что банковская машина почему-то не любит тех, кто указывает фактический адрес проживания отличный от адреса регистрации (прописки). С тех пор и не указываю, хотя по прописке не живу уже лет 20. Реально помогает.

Кроме того, у кредитного брокера можно купить поручителей. Профессиональный поручитель — тот, кто ставит свою подпись на договоре поручительства за 1–2% от суммы кредита. Про Фунта у классиков, Ильфа и Петрова в «12 стульях», читали? Ну вот. Схема такова: снимается офис в многолюдном бизнесцентре. В офисе регистрируется фирма-однодневка. Профессиональный поручитель принимается туда на работу с якобы высокой зарплатой. Реально никто её платить не собирается; это липа. Бухгалтерская отчётность сдаётся ежеквартально, и задолженность по налогу на зарплату до того, как налоговая инспекция заблокирует счёт, может составлять три месяца. Можно протянуть полгода; и даже немного дольше. После этого господин поручитель может оформить вожделённую справку 2-НДФЛ с красивыми цифрами. Для получения дополнительной справки 2-НДФЛ на работу в фирму может быть устроен заёмщик. Именно дополнительной: столкнувшись с массой полученных по такой схеме справок 2-НДФЛ, банки ввели требование, чтобы заёмщик работал на последнем месте не менее полугода, а то и год. Но кредитные брокеры обычно избегают раскрывать незнакомому клиенту «насиженное место». Клиенты разные бывают, иные могут и с удостоверениями оказаться. А в представленной схеме присутствует состав преступления по статьям «мошенничество» и «уклонение от уплаты налогов» УК РФ.

Через 5–6 месяцев профессиональный поручитель увольняется, а фирма-однодневка ликвидируется. Для поручителя не требуется стаж полгода или год на последнем рабочем месте. Впрочем, банки, раскусившие хитрость, теперь начинают вводить требование стажа поручителя в три месяца. Больше не могут, таковы нюансы российского трудового законодательства. Но три месяца — не полгода. Поэтому уволившись из одной конторы типа «Рога и копыта», профессиональный поручитель спокойно переходит в фирму «Рога и копыта+», зарегистрированную по тому же адресу. Изюминка схемы ещё и в том, что если служба безопасности банка начнёт проверять достоверность документов, то звонок в бизнес-центр подтвердит, что контора «Рога и копыта+» среди арендаторов числится; ответственный — Фунт.

Число

Некоторые банки для выдачи кредита требуют справку из психоневрологического диспансера (ПНД). Понять их можно. Кто же в здравом уме у них кредит-то возьмёт под такие проценты? Разве что, бизнесюки, поголовно сумасшедшие. Если серьёзно, то взять кредит, затем объявить себя недееспособным — классический способ сбежать с деньгами. Почему-то у меня возникли ассоциации со словами «Уралсиб» и «Цветков». Разумеется, это всего лишь совпадение. Ой, молчу, молчу. Вот и требуют банки справки, что заёмщик на учёте не состоит. Что нисколько не мешает заёмщику объявить себя душевнобольным после получения кредита и таки сбежать с деньгами. Поэтому справку из ПНД, ввиду её бесполезности, требуют не все банки. Знаю про Росбанк и Номос-банк, если память меня не подводит. Но в Номосе я пока не кредитовался, а в Росбанке брал активно. Летом 2007-го отправил он меня по правильному адресу — в ПНД.

Что справки нет, а она нужна, выяснилось, конечно же, в шесть вечера, когда мы с партнёром (он тогда ещё был) как честные люди пришли документы на кредит сдавать. Звоним в ПНД (надо было ещё телефон найти, они шифруются) и выясняем, что сегодня главврач работает с двух до семи, а завтра — с восьми до тринадцати. А послезавтра в отпуск уйдёт. На 48 рабочих дней; ей за вредность положено. А кроме неё справку для банка никто подписывать не станет: дела финансовые, опасные.

Прыгнули мы с партнёром в его легковушку и помчались к психам. По московским пробкам с «Сокола», где банк, до Алтуфьевского шоссе, где ПНД, ехали час. Приезжаем все в мыле в 19–05. На пороге санитарка строгая:

— Приём закончен.

Но я же не лыком шит. Говорю:

— А главврач-то на месте?

— Да, Марина Адольфовна (вот, ей-богу не выдумал!) на месте, но приём закончен.

Тут я санитарку отодвигаю, и сдаю в руки партнёра, чтобы подержал. Я же знаю, что в старых советских учреждениях начальство непременно на втором этаже обретается, коли здание трёхэтажное. Это только на гнилом Западе руководство наверху: небожители; наместники богов. Да и к вертолётной площадке поближе, чтобы вовремя смыться. Полиция-то завсегда снизу придёт; сэкономит. У нас же начальство всегда посерёдке, потому как оно есть пуп земли и центр Вселенной. Под крики санитарки взбегаю на второй этаж, нахожу кабинет. Вламываюсь. Там две врачихи сидят, беседуют. Одна явно главная: глаза злые, повадки властные. Много раз извиняюсь, излагаю ситуацию и нижайше прошу. Пихаю взятку. Не берёт. Ещё раз прошу. Не даёт. Тогда шантажирую:

— Мне этот кредит жизненно важен. Не уйду. Если не дадите справку, заприте меня к психам, я тут от других кредиторов скроюсь.

Наконец добрый доктор Марина Адольфовна надо мной сжалилась:

— Ладно, только бегать будете сами. Сначала в регистратуру, потом в архив, потом ко мне. Успеете за десять минут — подпишу.

Тоже советская традиция: две бумажки на одну менять. Никогда наоборот.

Бегу. Сначала из кабинета в подвал-архив, поскольку архивариус наверняка добрее регистратуры: у него посетителей меньше. А в регистратуре упираю на то, что: «архив же дал». Уложился в 8,5 минут. Вваливаюсь к Адольфовне.

— Молодец, — хвалит она, — теперь вот вам бланк, заполняйте каллиграфическим почерком. Учтите, бланк номерной. Один на ваше счастье на столе лежал; в сейф убрать забыла. Но за другим бланком я после окончания рабочего дня в сейф не полезу: он на сигнализации. Так что испортите — не будет вам справки. На заполнение даю пять минут, мне убегать уже надо.

Врёт, конечно, что на столе у неё только один бланк лежал. У опытного главврача там всегда всё, что нужно, лежит. Потребуется вдруг авторитетному человеку справка, а сейф на сигнализации: нехорошо. А ведь авторитетные люди поодиночке не ходят. Так что, бланков там целая стопка была; штук десять. Но ради меня она за другим бланком точно не полезет, хоть в сейф, хоть в стопку. Потому, язык от усердия высунув, начинаю печатными буквами заполнять. За четыре минуты почти заполнил. И тут — подводный камень: дата, сегодняшнее число! Я его, конечно же, не помню, а мобильник, где бы посмотреть, в машине остался. За оставшуюся минуту туда-обратно не добегу. Календаря в кабинете начальника ПНД не видно, что и правильно. Ведь вопрос: «Какое сегодня число?» — первый тест для потенциального психа, хоть по Бехтереву тестируй, хоть по Фрейду. Проходит полминуты, проклятое число никак не вспоминается. Решаюсь:

— Марина Адольфовна, извините, а какое сегодня число?

— Одиннадцатое. Что-о-о?! Это я у вас должна спрашивать!

— Угу. Вот справка заполненная. Не испортил. В 4 минуты 40 секунд уложился.

И тут главврач ПНД начинает ржать. Откровенно так, громко, заливисто. Помедлив для приличия, к ней присоединяется помощница. Посмотрят тётки на меня, переглянутся, и снова в смех, остановиться не в силах. Смиренно жду. Наконец, добрый доктор Марина Адольфовна берет себя в руки, подписывает справку, ставит печать, и изрекает:

— За сорок лет работы видала я психов! Но чтоб они у меня ещё и сегодняшнее число спрашивали?! Идите отсюда, молодой человек!

Кредит я получил.

Белый танец

При походе в банк, а также когда при возврате кредитов возникнут (обязательно возникнут!) просрочки, от бизнесюка потребуется немалая психологическая устойчивость. Долго думал, как выработать универсальный психологический настрой на эти случаи. Мучился. Придумал: Яго, танцующий танго с банкиром. Гамлетовские рефлексирующие интеллигентские сопли — утереть. Сегодня я играю Яго! Помните: «Сейчас пойду к Отелло и стану там нашёптывать ему…» (©Уильям Шекспир «Отелло»). Вот и я: сейчас пойду в банк, и всё у меня получиться. Играем Яго! Не верю! Играем Яго! Танцуем танго! «Танго — замечательная вещь, потому что в нём нет ошибок. Сделав ошибку, ты просто танцуешь дальше». © Аль Пачино в фильме «Запах женщины».

В частности Яго непременно узнал бы, что у служащих банка на приёме кредитных заявок маленькая зарплата. А премии им платят от количества выданных кредитов. Поэтому кредитные инспектора в принципе заинтересованы, чтобы я деньги получил. Но просто так они свою заинтересованность не покажут. Нужно их охмурить, сделать, в каком-то смысле, сообщниками. Только не надо им рассказывать о своей горькой жизни: у них своя, не менее трудная.

Универсальных рецептов здесь нет, но скажу, что мне удавалась доводить дело до вопроса сотруднику банка: «Слушайте, какую ещё лажу вам нарисовать о моих доходах, чтобы ваша система меня пропустила»? И не раз получал обстоятельные ответы и советы, которым я с успехом следовал. Но с этого начинать нельзя: охрану вызовут. Установить контакт, как всегда, самое трудное. Прямо по Льву Толстому: нужно, чтобы банковский клерк увидел в вас человека. Они ведь тоже люди. И по-своему неплохие, какими были и работники советских гастрономов. Банковских клерков нужно немного удивить. Но не ошеломить, они не должны испугаться. Для первого контакта мне удалось придумать фразу: «Здравствуйте, я мелкий жулик. Хочу получить у вас кредит». Она работает не всегда, и не уверен, что у тебя, приятель, получится. Нужно соответствующее выражение лица, снова «морда кирпичом». Нужна уверенно (но умеренно!) наглая интонация. Нужен хороший, но обязательно потрёпанный (но не рваный и не мятый!) костюм. Нужен блеск в глазах, но с грустинкой. Наконец, нужна походочка: вразвалочку, но без намёка на возможное бегство, в мире театра есть выражение «походка бывалого». Тренироваться надо. Перед зеркалом, как танцоры. Но результат стоит того.

Ещё один совет: просите кредиты в конце месяца, квартала или полугодия. Но не года! Премии клеркам обычно выплачивают ежеквартально. Бывают премии по итогам полугодия и (редко) месяца. В конце этих периодов клерки начинают бегать. Потому что премию могут не дать, если кредитов выдали мало. А кто же этого хочет? А ты, приятель, тут как тут со своими документами. Клерки сами приложат усилия, чтобы в этот период твой кредит протолкнуть; им выгодно. Иное дело конец года. Не ходи! Конечно, премию по итогам годам клеркам тоже платят. Но одновременно для начальства готовится годовой отчёт. Но начальству начхать на количество выданных кредитов; ему главное, чтобы прибыль была. Если её нет, оно может поинтересоваться, почему у кредитников заёмщики ни хрена не платят? Тем ли людям кредиты раздаём? Не пора ли улучшить в банке риск-менеджмент, проведя чистку рядов и сокращение штатов? Банковские сотрудники это прекрасно знают, поэтому в конце года перестраховываются. В этот период они скорее зарубят нормальный кредит, чем одобрят рискованный.

Так постепенно, по шагам, придёшь ты, приятель, к решению поставленной задачи: срочно достать миллион. Мое решение вкратце таково: разбиваю сумму в 1 млн. руб. на четыре части. Три по 300 тыс. руб. и остаток в 100 тыс. руб. Для кусочков по 300 тыс. руб. готовлю три комплекта документов. Лучше четыре, потому что не все банки могут одобрить. Список документов, необходимых для потребительского кредита наличными, можно посмотреть на сайтах банков. Копия трудовой книжки, заверенная работодателем, и справка о доходах 2-НДФЛ являются обязательными почти во всех случаях. Запасаюсь поручителями. Всё придётся делать одновременно; хлопот и беготни предстоит немало. Зато через две недели у меня в кармане будет 900 тыс. руб. Затем иду к ростовщику и добираю оставшуюся сотню тысяч. Задача решена.

Слышно лишь, когда монеты падают. А поднимают их тихо. Арабская пословица.