Записки звездочёта Сириуса

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ. У костра

Геркулес бросил охапку сучьев возле костра.

— Ну, как? — взволнованно спросил Ник.

— Не уйти, — сказал Геркулес. — Понаставили постов почти через каждый метр.

— Тсс, — прошипел Пим.

К ним подбежал Карапузис и сунул Геркулесу под нос свою фуражку, пробитую пулей:

— Видал?

— Эх, на сантиметр бы пониже — и всё, — с глубоким сожалением сказал Геркулес.

— А ты как думал! — гордо заявил Карапузис, не уловив иронии. Считай, что медаль у меня в кармане. — И помчался к другим кострам.

За этот день он всем надоел до чёртиков со своей простреленной фуражкой.

К костру подошёл лейтенант. Ещё на первом привале капрал Карапузис ему доложил, что прихватил тройку полезных людей из города, и ожидал страшного разноса, но лейтенант только рукой махнул.

Геркулес готов был поклясться, что после того, как броневик вместе с мостом взлетел на воздух, лейтенант, как ни странно, немного повеселел.

Да, собственно, никто, кроме Карапузиса, и не огорчался — в броневике находились два его приятеля из личной гвардии Апчхибосса Утриноса, которая набиралась среди самых отъявленных головорезов во всех частях света.

Лейтенант долго смотрел на огонь, а потом вдруг спросил у Геркулеса:

— Скажи, парень, только по-честному, почему ты решил пойти против бородачей?

— Да так… — замялся Геркулес. — А вы?

— Солдат не рассуждает, — уклончиво ответил лейтенант. — А вот ты, как говорит капрал, — и он усмехнулся, — добровольно. А?

— Точно так, — лихо ответил Геркулес, решив, что тут какой-то подвох. — Добровольно. У меня с Громом особые счёты.

— Понятно, — хмыкнул лейтенант и кивнул на ребят. — А у них?

— У них? — на мгновение растерялся Геркулес.

— У них.

— Кормят у вас хорошо, — нашёлся Геркулес. — Верно, ребята?

— Верно, — солидно заявил Пим.

— Ещё как верно! — согласился Ник.

Лейтенант засмеялся:

— Ну, ладно. Это ваше дело. Всё равно, я смотрю, из вас правду клещами не вытянешь.

— А у него голова работает, — шепнул Пим Нику.

— Сеньор лейтенант! Сеньор лейтенант! — послышались возбуждённые возгласы.

В окружении толпы солдат к костру из темноты приближались двое бородачей. Один из них был очень высокий, в берете, рубашке защитного цвета и таких же брюках, заправленных в высокие ботинки. Другой — сухонький крепкий старичок точно в такой же форме, только на голове у него красовалась лихо сдвинутая набок капитанская фуражка.

Пим и Ник от неожиданности даже вздрогнули, а у Геркулеса вытянулось лицо.

— Гром! Гром! — тревожно зашептались солдаты.

— Добрый вечер, — весело сказал Гром и присел на срубленное дерево. Присаживайся, старина Мануэль, — пригласил он своего спутника. — Места на всех хватит.

Капитан Мануэль немного нервничал. Поэтому, прежде чем сесть, он кашлянул, вынул из кармана очки, которые надевал только в особо ответственные моменты, протёр их, снова спрятал и только тогда осторожно опустился на бревно.

Гром подмигнул ребятам, и они сразу заулыбались, хотя им и было не по себе. Пим и Ник ужасно боялись за Грома.

— Где они? Где? — через толпу пробивался взъерошенный Карапузис. Поймали голубчиков!

— Да заткнись ты, — остановили его солдаты. — Тише. Сами пришли. Дай людей послушать!

Капрал притих и судорожно вытянул голову из-за сдвинутых спин.

— Как видите, — сказал Гром, прищурив глаза, — мы пришли к вам без оружия и вовсе не собираемся вас запугивать и говорить, что все пути отрезаны и что надо сдаваться, а не то, мол, крышка.

Солдаты засмеялись. А Карапузис испуганно спросил:

— Окружены, да?

— Наоборот, — продолжал Гром, — мы у вас в руках и готовы поклясться, что на несколько километров вокруг нет ни одного бородача.

— Ну, если, конечно, не считать нас, — вставил капитан Мануэль.

Солдаты одобрительно загудели. А осмелевший Карапузис заявил:

— А чего с ними разговаривать? Хватай их!

Но кто-то пребольно щёлкнул его по затылку, и капрал сразу умолк, подозрительно оглянувшись на невозмутимые лица.

Пим и Ник тревожно завертели головами. Лейтенант встал:

— Вы предлагаете нам сдаться в плен и в то же время утверждаете, что не мы у вас в руках, а вы у нас. Где же логика?

— Не совсем так. В руках у вас только мы вдвоём, я и старина Мануэль, — поправил его Гром. — И кроме того, речь идёт не о том, кто у кого в руках, и даже не о том, на чьей стороне пока ещё сила. Да вы же и сами знаете, кто из нас прав. Против кого же вы?.. Против Дождя, который так же нужен вам, как и мне! Разве это не так?

— Ещё бы не так! — вскочили Пим и Ник.

— Не так! Не так! — завопил Карапузис.

— Так, — тихо сказал лейтенант.

Солдаты заспорили. А капрал Карапузис быстро строчил в своей записной книжке на уже знакомой нам страничке с буквой «Л»: «Лейтенант — лазутчик Грома. Он ещё с детства подкуплен бородачами за 10 миллионов песо», на секунду задумался и вставил еще один ноль. Получилось «за 100 миллионов песо». Так показалось капралу убедительней.

— Солдаты! — Лейтенант поднял руку. — Не знаю, верите вы мне или нет, но я не хочу вести вас в бой за Апчхибосса Утриноса. А теперь в вашей воле поступить со мной так, как считаете нужным.

— Что же это творится, а? — завопил Карапузис и выскочил в круг. — Как старший по чину после этого мятежника, — он ткнул пальцем в сторону лейтенанта, — я принимаю на себя его обязанности. — И, побагровев от натуги, заорал: — Батальон, слушай мою команду! По изменнику нашего дорогого Апчхибосса Утриноса…

— Покричал, и хватит, — спокойно сказал Геркулес и отвесил ему такую затрещину, что Карапузис отлетел в сторону.

Пим сделал ему подножку, и капрал шлёпнулся на землю.

— Мы не заставляем никого насильно присоединяться к нам. — Мощный голос Грома перекрыл общий шум. — Кто не хочет, может идти по домам!

— Да чего там, ребята! — Какой-то долговязый солдат выпустил очередь в небо. — Пошли к бородачам. Не было охоты погибать за этого плешивого Апчхибосса! Пускай он сам себя спасает, провались совсем!

— Верно! — закричал старина Мануэль и нацепил на нос очки. Правильно.

— Становись, парни, — скомандовал Гром. — Кто к нам — налево, кто домой — направо.

Первыми налево бросились Пим, Ник и Геркулес. Через минуту с левой стороны оказался почти весь батальон. С правой — всего несколько человек.

А капрал Карапузис исчез, словно сквозь землю провалился. Он драпал без оглядки до самой столицы и там срочно взял билет на самолёт, улетающий на далёкие Забытые острова. «Ну уж туда-то, — с беспокойством думал Карапузис, — Грому, верно, никогда не добраться». И перестал дрожать только тогда, когда самолёт оторвался от бетонной дорожки аэродрома.

…Оставив охрану у машин, солдаты двинулись к лагерю бородачей. Гром размашисто шагал в голове колонны.

Над колонной пылали факелы, и постам бородачей в горах, наверно, казалось, что внизу течёт огненный ручей.

Лагерь встретил прибывших ликующими криками.

Ник кричал громче всех. Бородачи схватили его и стали подбрасывать. И Нику казалось, что звёзды то удаляются, то приближаются к нему. И тут он увидел бородатого Эрнесто.

— Папа!