Записки звездочёта Сириуса

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. Бесславный конец знаменитого сыщика

— Заключённый № 14912.

— Я.

— Вы свободны…

Гром открыл глаза — через ржавую решётку окна в камеру просачивался утренний свет.

Неужели это только показалось?

Ну нет же! По длинному тюремному коридору опять гулко разносятся тяжёлые шаги. И снова лязг запоров и равнодушный голос надзирателя:

— Заключённый № 14913.

— Я.

— Вы свободны.

Гром встрепенулся и встал, чуть не задевая головой низкий каменный потолок. Теперь шаги надзирателя приближались к его камере: тум-тум-тум…

Долгий пронзительный скрежет ключа в замке.

Тягучий скрип двери.

— Заключённый № 14914.

— Я.

— Вы свободны.

Через два часа тарахтящий катер увозил первую группу бывших заключённых на Зелёный остров.

Всё дальше и дальше уплывал назад мрачный островок с громадой тюрьмы.

Все как заворожённые смотрели на приближающееся побережье с белой полосой прибоя, на верхушки королевских пальм и эвкалиптов, вздымающихся над зеленью кустарника, и на далёкие волнистые горы.

Гром сидел на носу катера, задумчиво обхватив колени длинными загорелыми руками. Тёплый ветер пузырил его зелёную рубаху, трепал бороду и выхватывал тусклые искры из сигареты, крепко зажатой в губах.

— Гром, — тихонько окликнула его смуглая девушка с длинными золотистыми волосами, — неужели нас и впрямь выпустили? — И покосилась на карабинеров, азартно играющих в карты на корме.

Гром усмехнулся:

— А ты и поверила? Ведь скоро выборы… Новый обман. Уверен, на следующий же день после выборов нас вновь упрячут за решётку.

Девушка вздохнула.

— Слушай, Молния. — Гром понизил голос. — За время, которое нам милостиво предоставил Утринос, мы должны многое сделать. Передай всем нашим: сбор через неделю у Хосе. Он раздобудет лодку. Но только смотрите, чтобы за собой хвост не притащить.

Моторист сбавил обороты, и катер мягко ткнулся в зашипевший песок.

Бывшие заключённые спрыгнули на берег и, не без ехидства помахав на прощание своим прежним конвоирам, побрели к шоссе.

На автобусной остановке стояла очередь — группа мужчин в белых полотняных костюмах и модных соломенных шляпах с загнутыми полями. Их было ровно столько, сколько людей доставил на берег катер.

— Провожатые, — засмеялся Гром.

Из-за поворота вынырнул автобус, и соломенные шляпы засуетились, уступая дорогу Грому и его спутникам.

— Ну что вы! — воскликнул Гром и сделал галантный жест рукой. Сначала вы. Вы же пришли раньше нас. Нет, нет и нет! Прежде всего порядок!

Делать нечего, и, смущённо поёживаясь, соломенные шляпы полезли в автобус.

Гром мгновенно захлопнул дверцы за последним из них.

— Ку-ку! — насмешливо прокричала Молния, и автобус укатил.

Все расхохотались.

Через полчаса Гром и его друзья свободно — хорошее слово! разместились в следующем, почти пустом автобусе.

Бодро гудел мотор. Деревья по обеим сторонам шоссе убегали назад.

— Проклятье! — внезапно сказал Гром.

Соломенные шляпы поджидали на следующей остановке. Их автобус стоял рядом, и шофёр колотил по скату ногой, делая вид, что спустила шина.

Гром перегнулся через перегородку и что-то шепнул парнишке-шофёру.

Тот подмигнул и прибавил газу.

Автобус со свистом пронёсся мимо отчаянно размахивающих руками соломенных шляп и окутал их едкой розовой пылью.

Но от них не так-то просто было избавиться. Когда на открытом пространстве хвост пыли стало сносить в сторону, шофёр, взглянув в боковое зеркальце, коротко сказал:

— Сзади!

В каком-то десятке метров за ними как ни в чём не бывало следовал автобус со «спущенной» шиной.

— Починили… — хмыкнула Молния.

Автобус ворвался в столицу и помчался по шумным улицам.

Гром снова что-то шепнул шофёру, и он, сбавив ход, открыл дверцы.

— Давай по одному! — скомандовал Гром.

Молния и ещё несколько человек успели выпрыгнуть и затеряться в уличной сутолоке, затем только соломенные шляпы опомнились и, в свою очередь, стали выскакивать на ходу, натыкаясь на прохожих и опрокидывая лотки с фруктами.

…В конце концов Гром остался один. Он спокойно вылез из автобуса у старинной крепости, замыкающей набережную. Из другого автобуса, который остановился рядом, вышел последний из соломенных шляп — толстый коротышка с пухлым портфелем. Это был знаменитый сыщик Нюх След.

Гром долго бродил по старому городу, где гигантские деревья стояли посредине улиц, по узким переулкам, тесно застроенным двухэтажными домиками с ажурными металлическими балкончиками…

Нюх След не отставал. Он ходил за ним по пятам как привязанный. Знаменитый сыщик уже запарился — на спине у него расплывалось большущее мокрое пятно, напоминающее круглое блюдо.

— Ну что, хватит? — оглянулся на сыщика Гром. И побежал. — Не отставай, дружок!

Нюх След, пыхтя, припустился за ним…

На одной из площадей столицы стоял монументальный памятник Апчхибоссу Утриносу, один из 7085 памятников, возведённых в столице за первые два месяца его правления. Но этот монумент был особым. Он изображал диктатора верхом на быкоподобном коне. На постаменте было высечено:

Мимо этого памятника разрешалось проходить только с непокрытой головой. За этим день и ночь следили специальные агенты. Каждого, кто нарушал это правило, ждали каторжные работы в дремучих джунглях. Но жители города вовсе не спешили снимать шляпы и береты, завидев памятник. Они просто предпочитали обходить площадь стороной. И агенты изнывали от скуки.

Быстро свернув на площадь, Гром вдруг увидел перед собой тощего невзрачного бродягу в грязной залатанной одежде и дырявой шляпе. Поражённый Гром остановился. Перед ним был переодетый Апчхибосс Утринос. Грому было известно, что тот любит всякие маскарадные штуки и, переодеваясь во всякую рвань, совершает «хождение в народ» — подслушивает разговоры прохожих. Но встретиться вот так, лицом к лицу!

Апчхибосс Утринос, тоже узнав врага, который доставил ему на суде немало неприятных минут, затрясся от страха. Конечно, Утринос знал, что Гром сегодня выпущен на свободу, однако столкнуться с ним ну никак не рассчитывал! А если Гром вздумает отомстить? Что делать?

— На помощь! — пискнул диктатор и помчался к своему памятнику.

Из-за угла вылетел запыхавшийся Нюх След и наткнулся на своего поднадзорного.

— Тсс… — Гром приложил палец к губам и подмигнул. — Глянь!

Нюх След как зачарованный уставился на бродягу в дырявой шляпе, который безуспешно пытался залезть на «Конный памятник № 1». Утринос считал, что там сейчас самое безопасное место.

Несколько агентов, растягивая удовольствие, медленно-медленно сходились с разных сторон к столь редкой добыче.

Нюх След мгновенно взвесил в уме: ходить по жаре за Громом — не велико удовольствие. Не лучше ли арестовать этого злонамеренного бродягу? Замечательная возможность отличиться! Разумеется, Нюх След и не подозревал, что перед ним сам Апчхибосс Утринос.

Не успели агенты опомниться, как Нюх След, собрав последние силы, метеором промелькнул мимо них и с разбегу прыгнул на спину «бродяги». Знаменитый сыщик вертел головой и кричал:

— Не подходите! Моя добыча! Я первый заметил!

Но агенты тоже не хотели упускать случая отличиться. Началась отчаянная потасовка, в которой больше всего досталось диктатору.

Гром хохотал во всё горло. Его смех гулко разносился по площади.

Отвесив «бродяге» очередную оплеуху, Нюх След вдруг пристально посмотрел на него, ахнул и на четвереньках пополз с места побоища. А четверо агентов — где им, мелким сошкам, лично знать Апчхибосса Утриноса! продолжали колотить всесильного правителя, который с перепугу вопил на весь город:

— Спасите! Помогите!

…Вечером состоялось экстренное совещание кабинета министров в военном госпитале. Забинтованный с ног до головы Апчхибосс Утринос лежал на высокой кровати и грозно смотрел на всех одним глазом. Собственно, только этот глаз и являлся единственным местом, которое не было забинтовано.

На экстренном заседании решался один вопрос: как поступить с Нюх Следом?

С одной стороны — несомненный героизм, проявленный им в борьбе с явным преступником, не только не снявшим шляпу, но и пытавшимся — о, ужас! осквернить своей гнусной особой национальную святыню — «Конный памятник № 1». Нюх След же не подозревал, что перед ним сам Апчхибосс Утринос.

С другой стороны, что ни говори, а диктатору всё же досталось изрядно!

«Наградить так, чтобы наказать!» — с трудом начертал Апчхибосс Утринос на листе бумаги.

— Наградить… — задумался министр орденов и медалей.

— Наказать… — пробормотал министр юстиции.

— Я понял, — просиял тупой генерал Трах Тах-Тах, впервые проявивший кое-какие проблески сознания. — Надо наградить так, чтобы награда в то же время была наказанием.

Кабинет министров заседал целых два дня и постановил: наградить Нюх Следа медалью «За особые услуги».

Это была единственная в своём роде медаль, сделанная по специальному заказу правительства. Медаль весила два пуда! И Нюх Следу пришлось её носить… носить, пока на другой день он не утонул в реке во время ночного дежурства на мосту, когда из любопытства совершенно случайно перегнулся через перила.