Знание-сила, 2007 № 11 (965)

Лоренцо Великолепный*

* Письменная версия выступления Н. Басовской на радиостанции «Эхо Москвы» в передаче «Все так».

Лоренцо Медичи, Лоренцо Великолепный, правитель Флоренции, человек, прославивший ее в веках.

А что мы знаем о нем?

Хотя его пример мог бы послужить и к пользе нашего отечества.

Римский папа, узнав о его смерти, сказал: «С уходом Лоренцо закончился мир во Флоренции».

Природа по-своему отозвалась на это событие: молния с такой силой ударила в купол церкви Санта Репарата, что часть ее рухнула, вызвав всеобщее изумление. И Никколо Макиавелли, человек строгого ума и не склонный к восторгам, младший современник Лоренцо (А Лоренцо родился в 1449 и умер в 1492 году), написал в своей «Истории Флоренции» о Лоренцо Великолепном: «Никогда еще не только Флоренция, но и вся Италия не теряла гражданина, столь прославленного своей мудростью и столь горестно оплакиваемого своим Отечеством. И небо дало весьма явные знамения бедствия, вызвав всеобщее изумление и ужас».

И несмотря на такую всеобщую любовь, признание, славу, у него всегда были враги. Против него было два заговора, две попытки убийства. Во время одной его тяжело ранили. Это был человек, который вызывал споры. Хотя, думается, любая значительная личность не может быть однозначной. Слишком многое она должна нести в себе, чтобы представлять масштаб, оставлять след. К Лоренцо это относится в полной мере. Но для того чтобы это понять, два слова о его времени.

Большая часть вольных городов Италии, городов-государств времени расцвета XV века, в какой-то мере играла в античность, реально к ней возвращалась. Это видно было, прежде всего, в их устройстве. Так сложилось, что на протяжении всего Средневековья в Италии не было единого, тем более жесткого правления. Когда-то в советских учебниках истории это рассматривалось как бедствие. Потому что централизованная мощная власть считалась — да и сегодня считается — высшим счастьем. Но при этом «высшем счастье» такого духовного расцвета, такого взлета культуры, какое было в этих городах-государствах или во времена античности, не бывает, тут уж что-нибудь одно.

Трудно сказать, почему, но Италия опередила Западную Европу по предчувствию, что ли, и началу реальности Нового времени. Развитие того, что потом назовут капитализмом, здесь началось очень рано. В 1378 году во Флоренции произошел бунт черни — чесальщиков шерсти, которые назывались чомпи. И бунт этот в высшей степени похож на будущие выступления рабочего класса. В городах очень рано произошла дифференциация: образовалась верхушка — богатая и уже по-своему знатная в городском масштабе. Медичи были из них. Верхушка эта стала называть себя патрициатом. Медичи были финансисты, сегодня их звали бы олигархами. Но ведь и олигархи бывают разные. Эти были особенные — удивительные банкиры, стремящиеся к науке и искусству.

Такая эпоха породила таких банкиров. Быть интеллектуалом было среди них модно. По-хорошему модно то, что делали Медичи, то, что делал Лоренцо. Университет, школу в Пизе, библиотеку. И многое-многое еще.

Дед Лоренцо, Козимо Медичи, умер, когда Лоренцо было 16 лет; авторитет и уважение, каким пользовался во Флоренции Козимо, перешло к Лоренцо, потому что отец его Пьеро, как пишут многие историки, был умственно неполноценным, физически очень больным, в кое-каких изданиях встречается даже прозвище — Подагрик. Ничтожный правитель, не очень долго у власти.

После его смерти депутация самых богатых и уважаемых горожан приходит к молодому Лоренцо, ему 20 лет, и просит стать первым — приором республики, первым гражданином. Просят принять на себя ответственность, заботу о том, чтобы в республике, в городе-государстве были мир, красота и благосостояние. Он оправдал их надежды даже более, чем они могли ожидать.

Считается, что к этому времени он уже имел прозвище Великолепный. И есть даже рассказ о нем, правда, может быть, мифологический, но многое объясняющий. Будучи подростком, Лоренцо получил в подарок лошадь от родни в Сицилии. В ответ он дарит что-то гораздо более ценное и на вопрос, почему шлешь такой дорогой подарок, отвечает: «На свете нет ничего более достойного, чем превосходить других в щедрости». Это станет девизом его жизни. Свою щедрость, заражая личным примером, он распространяет на искусство, науки, процветание городов.

Микеланджело в знаменитой гробнице Медичи передает ощущение силы и величия Лоренцо, но... все специалисты подчеркивают: без портретного сходства. Лоренцо не особенно внешне привлекателен и лишен обаяния. У него могли бы развиться, как бы мы сегодня сказали, комплексы, особенно учитывая судьбу отца. Но не развились. Религиозен в меру. С детства страстно увлекается древнегреческим, латынью, но отдает должное и языку, который еще не был итальянским, а назывался «вольгаре» — народный язык. Главной его книгой становится «Божественная комедия» Данте. Восхищается Петраркой, подражает Петрарке, поклоняется философии Платона. Такая юность. И авторитет, который он получил от деда.

Сам он говорил, что прибавил к баснословному состоянию деда 660 тысяч золотых флоринов, но есть другая версия, что на самом деле он много потратил и, может быть, даже почти разорился, но версия не доказана. Жизнь его гладкой назвать никак нельзя. Не успел он стать первым гражданином, как столкнулся с заговором. Его брата зарезали на глазах Лоренцо. Случилось это страшное событие в 1478 году. И за ним стоял папа римский Сикст IV.

Надо сказать, что роль пап в это время в Италии была мрачной. Получив когда-то в VIII веке от Капетингов государство в центре Италии, они его приумножали, укрепляли и больше всего стремились к тому, чтобы диктовать свою политическую волю, править единовластно. Естественно, в Лоренцо папа Сикст IV увидел конкурента. Первое, что он делает, — отбирает ведение своих финансовых дел у банка Медичи, хочет задавить экономически (как нам это понятно сегодня). И передает ведение всех своих дел конкурентам Медичи в финансовой области, неким Пацци. С условием, что они убьют Лоренцо Медичи. Убийство Лоренцо и его брата Джулиано было намечено в церкви. Заговорщики пришли с оружием, брата по дороге очень осторожно и ловко обыскали, оружия у него не было. Лоренцо тоже был безоружен. Знаком к убийству должно было быть причастие. Джулиано нанесли удар в горло кинжалом, и он был убит сразу же наповал. А Лоренцо ранен в плечо, но совершенно, по описаниям, не растерялся, на раненое плечо намотал свой плащ, сделал что-то вроде щита, а в здоровую руку схватил меч и приступил к обороне. Тут друзья плотно его окружили, удалось втолкнуть его в какое-то внутреннее помещение в церкви, и великий поэт Полициано, который входил в его постоянный интеллектуальный кружок, закрыл медную дверь изнутри на засов. Боясь, что кинжал, которым был нанесен удар, отравлен, друзья высосали кровь из его раны и смогли как-то донести его до дома тесными переулками. Но в это время в город вступили две тысячи наемников, которых наняли Пацци. И должна была случиться страшная резня и гибель Медичи. Но народ, тот самый народ, угнетаемый, темный, переменчивый в своих привязанностях, здесь сказал свое слово. Горожане растерзали большую часть заговорщиков и вступили в бой с наемниками. Те, не ожидая серьезного сопротивления, бежали, и власть Медичи сохранили.

Итак, Лоренцо чуть не погиб. Один из заговорщиков с несколькими приближенными бежал. И добрался не куда-нибудь, а ко двору султана Магомета II в Константинополь, уверенный, что уж там-то скроется. Но у Магомета II к этому моменту были хорошие отношения с Лоренцо: они подписали очень выгодный — взаимовыгодный — договор, который привел к интенсивной торговле между Флоренцией и Александрией. И султан решил выдать беглеца, в цепях его доставили к Лоренцо. Расправа была жестокой. Но жестокость эту понять можно. На глазах Лоренцо зарезали его любимого брата, он сам чудом уцелел. Поэтому наемники Пацци были повешены и убийца тоже. Лоренцо дожил до 1492 года и многое еще успел сделать для процветания своей родной Флоренции, но папа предал его анафеме...

За что? Не «за что», а «отчего» — от злости. Как пишут многие современники, он почти сошел с ума от неудачи. И начал войну с Флоренцией в союзе с королем неаполитанским, войну очень тяжелую. Все складывалось плохо для Флоренции, у нее не было реальных союзников — осторожные венецианцы не торопились с военной помощью. И тут Лоренцо совершил поступок совершенно поразительный, недооцененный, кстати, современниками. Тайно, один, он отправился в стан врага — в Неаполь, к королю Фердинанду. Никому ничего не говоря, потому что ни друзья, ни окружение его бы не отпустили. С целью уговорить его и заключить мир. Отправился, чтобы стать добровольным заложником. Он и стал им фактически. Лоренцо пробыл три месяца во вражеском Неаполе, рискуя жизнью каждую минуту. Поразительно, но ему удалось найти аргументы и уговорить короля заключить мир. Редкий мир, заключенный в результате уговоров. Его возвращение во Флоренцию было триумфальным, восторг был совершенно немереный. Полициано, его лучший друг и великий поэт, не смог пробиться к нему сквозь толпу, чтобы обнять, но разразился стихами. Толпа неистовствовала, ликовала, торжествовала. В эту минуту она его обожала.

Но очень скоро все было забыто. Неблагодарная забывчивость, увы, свойственна людям. В 1481 году на него было совершено еще одно покушение. Однако друзья были бдительны — они все время рядом и все время при оружии.

Чем же он был занят? Для народа — праздники, раздачи, а для интеллектуальной верхушки? Это время Кватроченто, вершина Кватроченто, высшая точка в культуре Возрождения. Во Флоренции в это время при Лоренцо Медичи были Гирландайо, Боттичелли. Юный Микеланджело, подросток, прожил у него два года. Увидев талантливого юношу, Лоренцо поселил его у себя во дворце. Как писали о нем современники, каждого, кто отличался талантом и интеллектом, он делал своим домочадцем. И когда умирал Лоренцо в окружении своих родных, за дверью безутешно рыдал Микеланджело.

Лоренцо жил в кругу людей интеллектуальных. Лидером был Марсилио Фичино, очень видный гуманист, философ, мыслитель. Он уже официально в 1469 году в одном из своих трудов называет Лоренцо Великолепным, Magnifico, и с этим тот уже останется, как с полученным титулом. Лоренцо Медичи подарил ему виллу, чтобы можно было спокойно заниматься своими трудами. Раздавал деньги поэтам, многие только благодаря его помощи и жили. Гениальному Полициано тоже подарил виллу и в письменном даре написал: «Для уединения и досуга».

Он жил в великолепном окружении и, как мог, растил и вскармливал его. Восстановил академию классических наук в Пизе, поддерживал Платоновскую академию, круг людей вокруг Фичино.

Страсть вернуть ту блистательную точку, какой была античность, непревзойденную в интеллектуальном отношении, временами охватывала Европу. Основной формой деятельности этой академии были дружеские собрания-пиры-беседы. Они их называли симпосионы, или симпозиумы, как мы сказали бы сегодня. Платон очень любил эту форму общения, при которой главным было пиршество духа, пир интеллекта, роскошь человеческого общения. Интеллект должен был кипеть, эта была своеобразная религия интеллекта. Платон умер на одном из таких пиров в 81 год 7 ноября, в день своего рождения.

Интеллектуалы Флоренции чтили этот день рождения-смерти, всегда отмечали, и в этот день говорили об опьянении духом. Воспевали добродетель великолепия, которую понимали как большие траты на общественные нужды, превозносили тех, кто траты эти осуществлял. И так получалось, что вкладывать деньги в развитие города, в прекрасные постройки, в картины, статуи, помогать художникам, мастерам, интеллектуалам было делом чести, совести и достоинства. Они выводили свои постулаты из античных времен, совершенно откровенно подражая древним.

Возможно, получается слишком идиллическая картина. Лоренцо Великолепный живет в праздности в окружении друзей, занимается философскими рассуждениями и время от времени заказывает изумительные картины и надгробия. На самом деле все не так. Кстати, надгробий он не заказывал вообще, гробница Медичи была создана существенно позже.

Он очень много сам писал, был хорошим поэтом. В трудах о литературном творчестве Лоренцо обнаруживается, что если бы не такая величайшая, ослепительная конкуренция современников, как Данте, Боккаччо, Петрарка — знаменитая триада, то, может быть, не затерялось бы и его имя среди поэтов этого времени. В юности он увлекался элегическими любовными стихами, откровенно подражая Петрарке. Но потом ушел от подражания, оставив большое литературное наследие. Он написал несколько произведений, где куртуазная любовь пародируется: он переносит ее на... пастуха. И очень удачно, остроумно моделирует смешную ситуацию. Тоскана, безусловно, была центром развития вольгаре, то есть формирования национального языка, и Лоренцо вносит свой индивидуальный писательский вклад в этот процесс.

Интеллектуальные досуги, по мнению Лоренцо, это не праздность. Естественно, так думал не он один. Это форма интеллектуального напряжения. Лоренцо написал серьезнейший философский трактат «Сельва любви» о гармонии бытия — неба, земли, дня, ночи, весны, осени. Думаю, Микеланджело это читал. И, может быть, его аллегорические фигуры в знаменитой гробнице Медичи, потрясающие своей глубиной и символикой, навеяны трактатом Лоренцо.

Вместе с тем он умел управлять, править. Многие исследователи считают, что он железной рукой держал Флоренцию. Заговорщиков, например, повесили, но, думаю, это более или менее понятно, а вот жалоб на налоговый гнет в это время меньше, чем когда-либо. Но надо сказать, что после смерти Лоренцо все рухнет и рухнет очень быстро, через четыре года, практически мгновенно. И это значит, что все держалось благодаря его усилиям. Кстати, он построил систему параллельного управления и не вводил во флорентийский сенат своих людей, не нарушал обычая. Он создавал параллельные органы власти. Но на самом деле без его изворотливости, гибкости, дипломатического таланта, характера, склонного к компромиссам, не было бы, думаю, такого блистательного взлета Флоренции.

Он был выдающимся дипломатом. Отправиться в стан врага и за три месяца уговорить заключить мир — это удивительно! Да, такая была система власти, при ней очень важна фигура самого принцепса. Все строится на этой фигуре. Без личности яркой, талантливой, одаренной система просто не работает. Но когда эти личности уходят, случается трагедия.

Еще два слова о Лоренцо. Он был отличный семьянин, хотя не обделял вниманием привлекательных молодых женщин. Любил проводить время в семье, с детьми. И, в сущности, для идеала, норматива формирующейся буржуазии, пусть в тоге античных мыслителей, это было очень важно. Иначе народ не принял бы. И не полюбил бы.

Он казался праздным счастливцем, баловнем судьбы. Но таким никогда не был. Он хотел так выглядеть. «Dolce far'niente» — «блаженное ничегонеделанье» казалось модным, выдавало человека удачливого, успешного. К такому тянулся народ. А правду говорили за него дела.

Что осталось после Лоренцо?

Еще его дедом, Козимо, во Флоренции была основана библиотека. Но наполнил ее колоссальным богатством (при нем уже было более 10 тысяч томов) именно Лоренцо Медичи. Сейчас она называется Лауренциана. Не надо забывать, что это была публичная библиотека, первая после Александрийской. Туда мог зайти каждый. В Европе это была первая публичная библиотека. И первая после Александрийской по масштабу и ценности собрания. Лоренцо Великолепный возрождал бесспорные ценности. Книги, знания, собранные в них, — ценность бесспорная. Эта библиотека работает по сей день, и каждый может пользоваться ею.

Далее. Бесценные коллекции его и его семьи стали основой современной выдающейся галереи Уффици. То, что они собирали для себя, чем любовались и наслаждались, теперь составляет один из величайших музеев мира. Школа в Пизе, которую ему удалось возродить, добавив туда денег, стала первым европейским университетом, где изучали древнегреческий. У себя во Флоренции он основал университет, в который собрал многих интеллектуалов, бежавших из Константинополя, ибо в 1453 году он был захвачен турками. Многим из бежавших дал работу и возможность преподавать.

Ярчайшая вспышка Кватроченто была по всей Италии. Но покровительство Флоренции Медичи и, в частности Лоренцо, было максимальным, в этом ей несказанно повезло. Он и в этом следует античному образцу. Кто такой Меценат? Это имя собственное, его носил один из друзей Октавиана Августа, принцепса сената в древнем Риме, человек, прославивший себя тем, что вкладывал деньги в культуру, помогал людям культуры. Лоренцо подражает ему, уделяя искусству и культуре внимания больше, чем укреплению флорентийского флота, в чем его некоторые специалисты упрекают и по сей день. Зато среди тех, кто писал о Флоренции этого времени, была и такая формулировка: «Не сеньория и не Медичи правили Флоренцией в эти годы. Ею правила культура». Метафора. Но подчас метафоры передают очень точно нечто существенное, что было бы важно не забыть. Иметь в виду, помнить и не гимнами воспевать этих людей, а продолжать их великое дело, хорошо понимая, что культура — такая хрупкая вещь, которая разрушается первой в любые революционные, военные эпохи, а восстанавливается с огромным трудом, да и то не всегда.

Очень скоро настанет тяжелое время, и на смену просвещенному, щедрому меценату Лоренцо придет мрачнейшая, страшная фигура Савонаролы. Этот безумец овладеет умами людей и захочет вместо цветка, каким была Флоренция при Лоренцо, сделать из нее свирепый, строжайший монастырь. Запереть все, что было лучшего, уничтожить многие произведения этой эпохи и — самое страшное — заставить художников (даже уже постаревшего Боттичелли) в этом участвовать.

Макиавелли написал знаменитую «Историю Флоренции», переведенную на русский язык и прекрасно изданную в серии «Памятники исторической мысли». Его отзыв о Лоренцо нам уже известен. Макиавелли видел и Савонаролу, и Лоренцо. Он видел кошмар правления безумного фанатика, которого к власти привела чернь: его казни, виселицы он тоже видел. Он видел и Медичи, которые отдают большие деньги и предпринимают огромные усилия, — никак не праздные люди, — для развития интеллекта, процветания культуры, науки, образования. Но как только черни не хватит чуть-чуть хлеба или зрелищ, или и того, и другого вместе, она забудет все былые заслуги своего правителя. Она забудет все благодеяния, сметет и приведет к власти кого угодно. Поэтому, кажется, что для понимания Макиавелли важнее всего именно платоновская мысль о том, что идеальную форму правления можно представить, соорудить же ее, видимо, невозможно. Но надо делать все возможное, чтобы к ней хоть маленькими шажками приближаться.

Андрей Николаев