Золото по ленд-лизу

Глава 11. В обители

Прошел год. Лето сменила зима, а зиму лето.

Все это время Огнев, принятый в обитель послушником, упорно и смиренно выполнял то, что требовал от него наставник.

Жизнь в монастыре текла спокойно и размеренно, к чему располагала удаленность от цивилизации и раскинувшееся до горизонта море.

Вставали рано, в шесть утра, и после утренней молитвы он работал в мастерских и на подворье, затем следовала скромная трапеза и опять работа, а вечер посвящался изучению святого писания с наставником.

Монах-схимник Отец Петр, так звали наставника, просто и неназойливо учил его всему, что знал сам, и Огнев ощутил в себе что-то новое.

Нет, это была еще не вера, она была где-то впереди, но уже и не слепое ее отрицание.

Поздно вечером, когда жизнь в обители замирала, ворочаясь в келье на жесткой койке, Юрий часто вспоминал прошлое, которое не отпускало.

В тревожных снах он снова видел Афган, стрекочущие в небе «вертушки» и дымы над разбитыми кишлаками, своих погибших однополчан и тех, кто лежал в самолете в тундре, а еще мертвых Витальку с Виктором. Война не отпускала.

Как-то вечером, на молитве, он спросил у наставника - почему так? Это мой грех?

- Да брат, - был тихий ответ. - Но терзайся так, все люди грешны. Главное, что ты пришел за советом к Господу.

В погожие дни, в короткие минуты отдыха, Юрий часто уходил к морю, садился на прогретые солнцем валуны и подолгу смотрел вдаль.Она навевала думы о бренности мира, притягивала и лечила.

Иногда размеренная жизнь обители нарушалась приездом туристов, а то и высоких государственных мужей, которых почему-то стало тянуть к Богу.

Первые посещали местные достопримечательности, любовались красотами природы островов и с интересом наблюдали жизнь монахов.

Вторые неизменно выстаивали литургии, ставили свечи и о чем-то просили Бога.

А как-то весной, на шикарном катере нагрянули «братки». Трое. Самые настоящие. Бритоголовые, в золотых цепях с крестами на шеях и в стильных адидасовских костюмах.

Хотели с почестями захоронить в святом месте кого-то из своих убиенных.

Настоятель, бывший на подворье и наблюдавший за реставрацией одного из храмов отказал, и те попытались качать права.

- Негоже так, парни, - сказал работавший здесь же Огнев. - Тут святая обитель.

- А тебе че, больше всех надо? - растопырил пальцы старший, рыжий и с борцовскимим плечами. - Или хочешь чтоб мы с тобой побазарили?

- Можно, - кивнул скуфьей Огнев. - Но не здесь. Разрешите я их провожу, отец Иосиф?

- Да, брат Юрий, - кивнул тот, - проводи заблудшие души до пристани. Вместе с вот этими отцами.

Сбоку материализовались два крепких монаха, и один сделал приглашающий жест - пошли.

- Ну ладно, ты нас попомнишь, батя, - прошипел игумену один из бандитов. - Айда к светлой жизни, пацаны.

У небольшой пристани, где покачивался катер, вся группа остановилась, и у рыжего в руке блеснул кастет.

- Так че, падла, - сплюнул под ноги к Огневу,- ща побаза…

Договорить не успел.

Зубодробительный удар в челюсть сбросил парня в катер, а через несколько секунд монахи бережно опустили туда тела еще двух.

- Плывите отроки с миром, - набожно перекрестились они и с интересом уставились на Огнева.

- Хорошо ты его вразумил брат, - кивнул Огневу на катер первый, с русой бородой и усами.

- Да и вы остальных неплохо, - пробурчал Юрий и перекрестился.

- А вот и сатанинское оружие - вертя в руках вороненый «ТТ», - изрек второй, безбородый и профессионально выщелкнул из него обойму. - Полная.

- Эй, вы, беспредельщики, - выплевывая в воду кровь и выбитые зубы, просипел из катера старший из братков. - Отдайте пушку.

- Бог подаст, - смиренно произнес безбородый, и оружие булькнуло в воду.

Когда катер взревев мотором унесся в море, все трое долго смотрели ему в след и молчали.

- Как вы думаете, вернутся? - покосился на монахов Огнев.

- Если вернутся, порешу, - жестко произнес бородатый. И возведя глаза к небу, осенил себя крестом, - прости Господи.

Кроме всевозможных хозяйственных работ в обители, монахи и послушники занимались рыбной ловлей. Она была серьезным подспорьем к скудному монастырскому столу, и он имел несколько карбасов.

Огневу нравились бывать в море, и вскоре он стал заядлым рыбарем.

В один из таких дней, в начале июня, когда над аргипелагом властвовал полярный день, монастырский карбас занимался ловлей трески у острова Анзер.

Улов был богатым, и монахи тихо радовались.

- Сподобил Господь, - добродушно гудел рослый отец Алексий, выбирая из сети и швыряя в лодку очередную серебристую рыбину.

- Да, сурьезный, - поддакнул ему седенький старец в потрепанной рясе, подтягивая вместе с Огневым и еще одним послушником сеть к борту сеть к борту.

- Ну, все, шабаш - взглянув на гору рыбы, махнул широким рукавом сидящий на румпеле отец Егорий. - Ставим парус и идем назад.

Спустя пять минут, увенчанное белоснежным крылом суденышко, рассекая носом морскую гладь, плавно заскользило вдоль берега.

- Красота какая, - восхитился сидящий в носу Юрий.

Перед его взором, в белой кромке прибоя, золотилась узкая песчаная коса, чуть выше, причудливые, из черного базальта и красного гранита каменные террасы, а над ними, в серебристом свете, отсвечивали ультрамарином кроны вековых сосен.

Да, благодать Господня, - откликнулся сидящий на средней банке[3] отец Алексий и широко перекрестился на синеющую над островом гору.

- Анзер место благословенное, - сказал Огневу седенький старец. - Находящееся под особым покровительством Божией Матери. Здесь, на протяжении многих веков жили и трудились во славу Господа иноки - пустынножители. Они строили скиты и дороги, осушали болота под сенокосы и пастбища, прокладывали каналы и возводили пристани.

А гора, которую ты лицезреешь, зовется Вербокольская, там и поныне живут иноки.

Когда спустя час карбас причалил к пристани, там стоял прогулочный теплоход, у трапа которого скучал одинокий вахтенный

- Никак туристы, - переглянулись монахи. - Приехали на экскурсию.

Экскурсии на Соловки летом случались часто, были немноголюдными и особого беспокойства обители не приносили.

Когда нагрузившись рогожными мешками и корзинами с рыбой артель ступила на подворье, на нем, у церкви Благовещения, тесной группой стояли туристы и внимательно слушали экскурсовода.

Мельком обозрев мирских гостей, рыбари проследовали в Поваренный корпус, спустились вниз по крутой, с вытертыми ногами лестнице и поместили весь улов в выложенное льдом хранилище.

- Брат Юрий, - обратился к Огневу принимавший рыбу монах. - Зайди в покои к отцу Иосифу. Он тебя спрашивал.

- Хорошо, отец Амвросий, - утер потный лоб Огнев. - Сейчас зайду.

Наскоро умывшись и приведя себя в порядок, он вскоре был у настоятеля.

- Входи брат Юрий, - кивнул клобуком[4] сидящий за столом отец Иосиф, когда постучав в дверь, Огнев возник в проеме. - К тебе гости.

Здорово, прапор, - раздался сбоку знакомый бас и со стоящего у окна ряда стульев, - монолитно встал Душман. Рядом с ним, переминаясь с ноги на ногу, растянул рот в улыбке Зингер.

- Здравствуйте, - удивленно обвел глазами парней Огнев. - Какими судьбами?

- Да вот, заехали тебя навестить, - переглянулись те. - И отец Иосиф не против.

- Да, я не против, - чуть улыбнулся игумен. - До завтрашнего утра брат Юрий ты свободен.

- Благодарю вас, святой отец, - склонил голову Юрий. - Мы можем идти?

- Идите, - качнулся клобук. - Когда есть настоящие друзья это хорошо.

- Юрка, черт, да ты настоящим попом стал! - весело прокаркал Зингер, когда вся тройка вышла на подворье. - Ряса, борода и морда постная.

- Ладно, Витька, кончай базар, - одернул его Душман. - Тут тебе не театр, а святое место.

- Дак это ж я так, к слову, - развел руками Зингер. - И, можно сказать, от радости.

- А вы ребята вроде изменились, - тепло оглядел парней Огнев. - Вроде стали какие-то не такие. Кстати, как вы меня нашли?

- Так ты ж сказал, что двинешь на Соловки, - положил Душман тяжелую руку на плечо Огневу. - Ну а дальше все было просто.

- Ага, - кивнул жестким ежиком Зингер. - Прилетели на самолете в Архангельск, а оттуда на пароходе сюда. И сразу к вашему патриарху.

- Наместнику, Витя,- поправил его Душман. - Патриарх сидит в Москве.

- Да какая на хрен разница, - махнул рукой Зингер. - Короче к вашему «бугру».

- Интересный, кстати дядька, - задумчиво произнес Душман. - Со мной давно так душевно не говорили.

- Да, баки забивать он умеет, - согласно кивнул Зингер. - Ну что, пошли к нам в гостиницу?

- Так вы уже и это расстарались? - улыбнулся Юрий.- Быстро.

- Какой вопрос? - пожал плечами Душман. - Конечно.

Местная гостиница, с расположенной рядом небольшой церквушкой, находилась не особенно далеко от монастыря, и спустя полчаса друзья подошли к рубленному деревянному зданию.

- Апартаменты конечно не люкс, - поднимаясь на крыльцо сказал Зингер, - но вполне пристойно, жить можно.

В чисто убранном состоявшем из двух комнат номере, с печкой, умывальником и деревянной мебелью, Душман раздернул молнию одной из стоявших на полу спортивных сумок и на столе поочередно возникли две бутылки «Флагмана», сыр, колбаса, донской рыбец, южные помидоры и зеленый лук, а также кирпич хлеба.

- А вот и лампадки, - извлек из буфетного шкафчика три граненых стакана Зингер и, всполоснув их под умывальником, торжественно водрузил рядом.

В это время в дверь постучали, и в номер вошел благообразного вида человек с большой тарелкой исходящего паром рассыпчатого картофеля и зажатыми в руке вилками.

- Вот, как вы просили, - поставил все на стол. - Приятного аппетита

- Хозяин - кивнул на дверь Зингер, когда тот исчез. - Вообще-то тут живут паломники, и мест нету. Но мы ему сунули сто баксов и сразу нашлись.

- Ну что, за встречу? - поднял наполненный до половины стакан Душман, когда все расселись за столом.

- За нее, - звякнули в него еще два.

- А ты почему не выпил? - аппетитно хруст луком, поинтересовался у Зингер у Огнева.

- Мне не положено, - был ответ. - Грех.

- Ну, на нет и суда нет, - дуя на насаженную на вилку картофелину, добродушно прогудел Душман. - Давай, Витек, дерябнем по второй.

Когда первая бутылка опустела и все основательно, подкрепились, Душман с Зингером закурили (Юрий снова отказался) и многозначительно переглянулись.

- Слышь, прапор, - выдул к потолку тонкую струйку Душман, - а тебе привет.

- От кого это? - высоко вскинул брови Огнев.

- От Виктора, который был егерем.

- ?!

- Ну да, - мы, прежде чем лететь в Архангельск навестили кордон, думали, а вдруг ты там, - продолжал Душман. - Ну, и встретились с этим самым Виктором. Фамилия его, кстати, Лебедев.

- Точно, - прошептал Огнев, и его глаза стали влажными. - Так, значит, он остался жив? Уму непостижимо. И перекрестился.

- Во-во, именно, - ткнул Зингер бычок в пепельницу. - На той «стрелке» пацаны всадили в твоего корешка две пули, и он вырубился. Приехавшие менты посчитали его «жмуриком» и определили в морг.

Ну а там Витька оклемался и им занялись врачи. Практически вытащили с того света.

Менты хотели сделать из него «паровоз» и посадить. Но что-то там у них не склеилось и отпустили.

- Да, Виктор серьезный парень, - прогудел Душман. - Офицер, воевал в Чечне. - Кстати, тебе привет передавал, если найдем, конечно.

- И чем же он теперь занимается? - поинтересовался Огнев.

- Служит в охране у какой-то бабы. В городе.

На несколько минут в номере возникла тишина, все молчали.

- Ну а теперь у нас к тебе дело, прапор, - закурил вторую сигарету Сашка.

- То золото, что ты нам дал, оказалось счастливым. Мы его выгодно толкнули и купили автосервис. А еще в прокуратуре у меня нашелся дружок - вместе были в Афгане. Он вошел в долю и теперь у нас еще две заправки и кабак. Так что бабок хватает, и с братвой мы завязали.

- Завязали, Юр, - век воли не видать, - щелкнул ногтем себя по зубу Зингер.

- Ну, так вот, - неодобрительно покосился на приятеля Душман. - Мы с Витьком долго думали и решили, что негоже тому золоту лежать в тундре. И не потому, что жадные. Просто обидно. Оно ж народное. Нужно достать и пустить в дело.

- Так, дальше, - уставившись в стол, отрешенно произнес Юрий.

- Заберем рыжье, толкнем и купим пару заводов и леспромхоз. А это рабочие места и хлеб для работяг. Ну а еще построим церковь, в память о тех ребятах, что лежат в тундре.

При последних словах Душмана Огнев поднял голову и в его глазах появился блеск.

- Церковь говоришь? - тихо прошептал он и опять задумался.

В комнате снова возникла тишина, прервавшаяся далеким голосом колокола. Звонили к вечерне.

Юрий встал, поклонился и в ту сторону и осенил себя крестным знамением.

- Хорошо, завтра я дам ответ, - и направился к двери.