100 великих меценатов и филантропов

Юстиниан I Великий

Летописцы преподносят Юстиниана I Великого как самого выдающегося императора Восточной Римской империи за ее 1000-летнюю историю и как самую противоречивую фигуру среди правителей Византии.

Историки культуры и искусствоведы почитают Юстиниана I как творца золотого века византийского искусства.

Правоведы — как кодификатора права и создателя «Corpus juris civilis» — свода римского гражданского права («Свода Юстиниана»).

Христиане — как строителя знаменитого Софийского собора в Константинополе, затмившего своим великолепием легендарный Иерусалимский храм.

Современники относились к императору по-разному, но отдавали должнoe самодержцу как величайшему благотворителю.

К монаршей власти Петр Савватий (таково настоящее имя Юстиниана) пришел весьма затейливым образом. Он никак не мог претендовать на трон. Будущий император родился в 483 г. во фракийской семье крестьянина Савватия в деревне Тавресии близ современного Скопье (Верхняя Македония). Его мать была сестрой крестьянина Юстина, сыгравшего исключительную роль в судьбе племянника.

Дядя, спасаясь от крайней нужды, нанялся в императорскую гвардию, где вырос до военачальника. Своей безупречной службой Юстин завоевал расположение императора Анастасия и был назначен начальником дворцовой стражи в ранге комита (советника) и сенатора. По смерти Анастасия в 518 г., не оставившего наследника, Юстин, обхитрив сцепившихся в борьбе за власть претендентов, с помощью гвардии и подкупленного сената был избран императором.

Между тем его племянник, оказавшись в 25-летнем возрасте в столице, изучил богословие и римское право, а затем, быстро продвигаясь по военной службе, поднялся до поста командующего столичным военным гарнизоном. В 521 г. Петр был усыновлен бездетным Юстином I, получил имя Флавий (как знак принадлежности к императорскому семейству) и Юстиниан (в честь дяди), стал консулом, личным телохранителем императора и обрел большое влияние при дворе.

Будучи прекрасно образованным человеком, выдающимся богословом, обладавшим разносторонними талантами, Юстиниан при неграмотном и престарелом правителе часто играл роль палочки-выручалочки, а в последние годы жизни монарха фактически исполнял его обязанности.

Устраивая великолепные зрелища в цирке, консул снискал необычайную популярность в народе и в сенате, по ходатайству которого 70-летний император присвоил в 525 г. Юстиниану высшее звание цезаря, а за четыре месяца до своей кончины в 527 г. назначил его соправителем — августом. После смерти Юстина I на трон взошел 44-летний Юстиниан I с супругой Феодорой, составившей ему достойную пару в правлении империей.

Жестоко подавив в самом начале своего царствования (532 г.) большое народное восстание в Константинополе — «Ника», организованное знатными вельможами (было уничтожено 35 тысяч бунтовщиков), император все силы бросил на отвоевание у варваров Северной Африки, а у германцев Рима, западных земель в Италии, Испании, островов Средиземного моря. Увеличив территорию государства чуть ли не вдвое и отразив агрессию Персии, Юстиниан провел реформу законодательства, административного устройства страны и финансовой системы. Добился союза с господствующей церковью, истребил ереси, распространил с помощью миссионеров христианство от берегов Черного моря до Сахары. В 553 г. добился созыва Вселенского собора в Константинополе, результаты которого «оказались в целом соответствующими воле императора». Император успел много. Обладая феноменальной трудоспособностью, он того же требовал и от своего окружения.

Видевший свою сверхзадачу в возрождении могущества Римской империи и упрочении власти единого императора, положивший на это всю свою жизнь, властолюбивый Юстиниан I для достижения поставленных целей не брезговал никакими средствами ни во внешнеполитической деятельности, ни внутри империи. Император грабил население завоеванных стран и облагал непомерными налогами жителей своей. Говорят, был даже «налог на воздух», приносивший в казну ежегодно 3000 фунтов золота. Предполагают, он регламентировал расстояние между домами. Для воплощения грандиозных замыслов василевса требовались огромные средства, которые шли на военные нужды и строительство.

Не меньших трат требовала благотворительность, которую Юстиниан перенял от своего предшественника и которую виртуозно использовал в своих политических целях. Несмотря на всю свою крестьянско-солдатскую невежественность, Юстин I дал преемнику не только образец ведения дипломатических игр со странами Востока, но и показал пример патроната медицине и образованию, строительству храмов и дворцов.

Юстиниан пошел дальше дяди. Размах его строительства был уникален. Император «умножил укрепления по всей стране, так что каждое земельное владение было обращено в крепость или близ него расположен военный пост» (только вдоль Дуная было построено более 600 укреплений), проложил дороги, улицы, возвел мосты, террасы, колоннады, устроил агоры (базарные площади), зернохранилища, развил в городах водоснабжение. Но еще больше император построил и перестроил церквей. Это была главная статья его расходов. Он жертвовал огромные суммы на основание мужских и женских монастырей и лечебниц. Глядя на него, крупные пожертвования делали сенаторы, церковные иерархи, землевладельцы, верующие... При Юстиниане процветала монастырская благотворительность, возникшая вследствие проникновения в лоно Римской империи христианской религии и эллинистического идеала филантропии как любви к ближнему. Как отметил священник Игорь Иванов, «благотворительность в Византии была неким общественным идеалом, которому старались следовать все слои населения».

Самой известной в Константинополе была больница Святого Сампсона Странноприимца, построенная императором. Святой вознес Богу молитву и излечил тяжелобольного (предположительно чумой) Юстиниана одним прикосновением руки. В благодарность василевс хотел наградить целителя золотом и серебром, но тот отказался и попросил Юстиниана построить странноприимный дом и больницу. Император создал для святого Сампсона крупное специализированное медицинское учреждение (амбулаторию и стационар) и построил в городе еще 34 больницы. Особое внимание Юстиниан обращал на развитие хирургии и фармакологии, на лечение инфекционных заболеваний, организацию приютов для сирот и вдов, госпиталей для бездомных и нищих, больниц для прокаженных и немощных, родильных домов, публичных бань и т.д.

Самой значительной постройкой всего периода существования империи, шедевром архитектурного искусства в столице стал собор Святой Софии — Премудрости Божией (532 — 537 гг.), «сыгравший великую роль в сложении особого характера византийского богослужения и сделавший больше для обращения варваров, чем войны и посольства».

Собор был выстроен на месте сгоревшего во время восстания «Ника» храма с тем же именем. Юстиниан выкупил под храм ближайшие участки земли, пригласил лучших архитекторов того времени Исидора из Милета и Анфимия из Тралл и выделил им 10 тысяч рабочих. Денег на постройку император не жалел. Со всех концов империи привозили лучший строительный материал и архитектурные элементы древних построек, на украшение шло золото, серебро, слоновая кость. На одну только облицовку собора серебряной фольгой было потрачено 40 тысяч фунтов серебра! Для совершения богослужений собор был укомплектован баснословно дорогой драгоценной утварью. Роскошный интерьер был отделан цветным мрамором и декоративной мозаикой. Церковный причет насчитывал 525 церковно- и священнослужителей. «Строительство собора поглотило три годовых дохода Византийской империи».

На протяжении тысячелетия Софийский собор оставался самым большим храмом в христианском мире, «самым известным литургическим средоточием Православия». Он не раз страдал от землетрясений и от разграбления крестоносцами (1204 г.). В 1453 г. храм был обращен в мечеть султаном Мехмедом II. С 1935 г. это Музей Айя-София — памятник византийского зодчества, включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Софийский собор стал самым грандиозным сооружением Юстиниана и Византии, но император возвел немало других прекрасных храмов в столице и в провинциях: церковь Святой Марии Влахернской, церковь Святой Ирины, церковь Святого Полиевкта (на нее Юстиниан заставил принцессу Аникию Юлиану потратить все свое золото), собор Сергия и Вакха, церковь Сан-Витале в Равенне, храм Архангела Михаила в Анапле, храм Богоматери в Иерусалиме, монастырь Неопалимой Купины на Синае, храм Святого Иоанна в Эфесе и т.д.

При Юстиниане широкое распространение в качестве декоративного украшения храмов получили иконы. Помимо иконописи и мозаичного искусства в империи развивались еще искусство миниатюры и литература, особенно историография и гимнография.

Скончался бездетный император 14 ноября 565 г. в Константинополе в возрасте 82 лет, не назначив себе преемника. Как отмечали историки, это случилось в пору, когда «распущенность нравов уживалась в Византии с повсеместной демонстрацией благочестия».

Неумеренная экспансия Юстиниана на Запад и огромные масштабы строительства истощили силы и ресурсы империи. Экономика была подорвана, население обнищало, и преемник Юстиниана Юстин II вынужден был перейти от завоеваний к обороне, в результате чего многие приобретения предшественника свелись к нулю.

Бенедикт Бископ

Раннее Средневековье в Западной Европе (V — IX вв.) — пора всеобщей безграмотности народа, включая элиту и многих священников в приходах. Грамоте (грамматике, риторике, диалектике, арифметике, геометрии, астрономии и музыке) обучались в основном в школах при монастырях, которых в тогдашней Англии насчитывалось не более двухсот.

Надо ли говорить, насколько важна была роль церковных школ и библиотек в пору острейшей нехватки учителей и учебников. Собственно учебник был один — Библия, а немногие книги стоили баснословно дорого.

В условиях всеобщего упадка культуры более-менее стройную картину мира могла дать одна лишь церковь, а точнее — монашество; монах — едва ли не самая престижная профессия в ту пору. Монастырская жизнь вообще считалась истинно христианской, высшей дорогой к спасению, а потому духовная карьера считалась достойной для младших сыновей и несчастных дочерей дворян и высшей аристократии.

«Уходя из мира», постригавшиеся принимали обет безбрачия, отказывались от имущества, обретали в монастырях знания и делились ими с учениками и мирянами. Их всех можно было бы назвать филантропами. Среди монахов были истинно великие благотворители и меценаты, и об одном из них — аббате Бенедикте Бископе — и пойдет речь.

Рассказ о нортумбрийском (англосаксонском) аристократе, посвятившем себя церковной деятельности, лучше начать с кратких сведений об одном из ученейших людей того времени Бéде Достопочтенном, насельнике монастырей апостолов Петра и Павла в Уэрмуте и Ярроу на северо-востоке Англии, где Бископ был настоятелем. Благодаря игумену Бенедикту и собранной им уникальной монастырской библиотеке, одной из лучших в Европе, Беда стал «отцом английской истории». Эксклюзивность многих сочинений Беды состоит в том, что он пользовался многими источниками, ныне утерянными.

Этот бенедектинский монах, теолог и летописец, признанный учителем церкви, написал после смерти своего патрона множество произведений: «Церковную историю народа англов» в 5 томах — важнейший (а по VII — VIII вв. и единственный) источник истории Англии от походов в Британию Юлия Цезаря (55 и 54 гг. до н.э.) до 731 г., 25 томов комментариев к Священному Писанию и к трудам отцов церкви, жития святых, гимны, трактаты о музыке и ораторском искусстве, сочинения по хронологии и грамматике и т.д. Стараниями Достопочтенного в нашу жизнь вошло исчисление времени от Рождества Христова.

Перу Беды принадлежит также хроника «Жизнь отцов-настоятелей Уэрмута и Ярроу», из которой мы и почерпнем сведения о Бенедикте Бископе, в миру Бадукинге.

Бадукинг, происходивший из благородного рода англосаксов, родился в 628 г. Он «уже в детстве имел разум взрослого человека, превосходил манерами своих сверстников и не предавался скоротечным удовольствиям». В юности был воином короля Осви Нортумбрийского, от которого получил в дар поместье. В 653 г. Бадукинг «оставил земные временные богатства, чтобы получить вечные», — покинул отчий дом, родственников и отправился вместе с Уилфридом, будущим епископом Йоркским, в паломничество в Рим. За 30 лет он совершил пять таких многомесячных поездок.

Всякий раз Бископ, «отличавшийся крайним презрением к земным богатствам», привозил из Вечного города иконы и церковные книги, которые закупал на свои деньги либо получал в дар, частицы мощей апостолов и мучеников. С такими же ценными приобретениями Бенедикт возвращался из поездок в Вену и другие города Европы. Аббат привез столько всего необходимого для служения в церкви и алтаре, в том числе священных сосудов и облачений, предметов украшения и убранства церкви, что привезенного хватило на многие храмы Англии.

В своих путешествиях по разным странам Бископ посетил 17 монастырей, в которых скрупулезно перенял монашеские правила и записал их в специальный свод — устав.

Каждая поездка была связана со смертельной опасностью, поскольку Европа кишела разбойниками и то и дело страдала от опустошительных эпидемий. После второй поездки Бископ в 666 г. направился в Леринский монастырь (на остров Лерин возле Лазурного Берега), принял постриг и имя Бенедикт, дал монашеские обеты и два года обучался монашеской жизни.

Несколько раз Бископ выполнял задания римского папы. Так, в 669 г. он по поручению папы Виталия сопровождал из Рима в Англию Феодора Тарсийского, назначенного архиепископом Кентерберийским, с его спутниками, который после прибытия в Британию назначил Бенедикта настоятелем монастыря Святого Петра в Кентербери. В этом монастыре Бископ прослужил два года.

В 674 г. Бископ вернулся в Нортумбрию, где отчитался перед королем Эгфридом «о проделанной работе». Король, восхищенный добродетельной жизнью и религиозным рвением преподобного Бенедикта, пожаловал земли под строительство монастыря Уэрмут в честь апостола Петра.

Монастырь был построен в романском стиле, для чего аббат съездил в Галлию и привез оттуда мастеров-камнетесов и стекольщиков, обучивших англичан строительным премудростям. Это было первое церковное здание в Англии, построенное в камне с использованием стекла. Впоследствии Бископ неоднократно приглашал из Галлии мастеров и оплачивал их поездки и работу. В монастыре игумен учредил бенедиктинский устав.

В 680 г. Бенедикт получил от папы Агафона грамоту, предоставившую особые привилегии монастырю Уэрмут. В 682 г. он вместе со своим родственником Кеолфритом основал монастырь Ярроу, посвященный апостолу Павлу, и назначил Кеолфрита аббатом. В новую обитель Бископ также привез из Рима богатую библиотеку и святыни, а также две шелковые мантии превосходного качества.

Собранная Бископом коллекция манускриптов, мощей и изображений позволила обоим монастырям, насчитывавшим в конце VIII в. 600 образованных монахов, стать центрами христианской науки и искусства в Западной Европе. Как отмечают биографы, «монастыри преподобного Бенедикта подняли Нортумбрию до культурного уровня Италии». Будучи апологетом римского богослужения и григорианского пения, Бенедикт всячески пропагандировал эти правила и специально привез из римского собора апостола Петра регента Иоанна.

В 686 г. настоятеля парализовало. три года он был прикован к постели. Перед смертью Бенедикт просил монахов хранить все книги в целости и сохранности и не расточать их по небрежению и «быть особенно осмотрительными в выборе игумена, призывая не придавать большого значения знатному происхождению, обращать внимание на честность жизни и ученость».

Скончался «благословенный» Бископ 12 января (по другим сведениям — 14) 690 г. Погребен в церкви апостола Петра в Уэрмуте.

Почитание Бископа началось вскоре после его кончины и быстро распространилось по Англии и Западной Европе. В IX в. монастыри Уэрмут и Ярроу были разрушены датчанами, а мощи святого в 970 г. были перевезены в аббатство Торни в Айл-оф-Или. Считается, что частица его мощей имеется и в Гластонбери.

В 1074 г. обители был восстановлены и вновь стали процветать. В годы Реформации короля Генриха VIII оба монастыря были упразднены. В настоящее время знаменитое монастырское собрание книг, удвоенное преемником Бископа аббатом Кеолфритом, хранится в Британском музее. Часть построек обителей Уэрмут и Ярроу заняты приходскими церквями.

Алионора Аквитанская. Мария Шампанская

Если выстроить «в ранжир» меценатов Франции, будет весьма неровный ряд. Отдавая должное Генриху Орлеанскому (герцогу Омальскому), Н. Фламелю и пр., все же их трудно поставить рядом с маркизой де Помпадур. В связи с этим можно было бы умолчать и о венценосных покровительницах средневековых французских поэтов — королеве Франции и Англии Алионоре Аквитанской (1121 — 1204) и ее дочери графине Марии Шампанской (1145 — 1198). Можно было бы, если бы они осыпали милостями липучих сладкоголосых виршеплетов, коих при каждом дворе несть числа. Но эти прекрасные дамы (так называли их все) благотворили великим стихотворцам — трубадурам (поэтам Прованса, юга Франции) и труверам (поэтам севера страны), чьи песни-кансоны и стихотворные рыцарские романы оставили след не только в истории французской, но и мировой литературы. Поскольку мать и дочь часто патронировали одним и тем же поэтам, в очерке речь пойдет не о каждой благотворительнице в отдельности, а о семейной традиции.

С легкой руки прекрасных дам и таких же поэтов Европа восприняла новую концепцию возвышенной (галантной) любви — куртуазию, или куртуазность, а также высших идеалов рыцарства (высокую нравственность, религиозность, благородство, самопожертвование, мужество). Заметим, что явленные дамской милостью и поэтическим воображением образцы поведения рыцарей и влюбленных оказали на культуру Европы ни с чем не сравнимое влияние и ощущались даже спустя несколько столетий. Взять, например, роман «Дон Кихот» М. Сервантеса, герой которого, хоть и проклял все рыцарские романы, явил миру образец подлинного рыцарства. Или российского императора Павла I, с юных лет плененного идеей рыцарства, идеей чести и славы, избранного за два года до смерти Великим магистром Мальтийского ордена.

Но от рыцарей перейдем к дамам.

Алионора Аквитанская родилась в 1121 г. Переняв от деда, герцога Гильема IХ Трубадура («первого трубадура») и отца — герцога Гильема Х Святого и матери — Элеоноры добрую семейную традицию покровительства искусству и литературе, Алионора привила ее и своим детям. Природа, воспитатели и домашние учителя создали из Aлионоры чрезвычайно яркую женщину («первую красавицу Европы», «золотую орлицу», «королеву куртуазии» и т.п.), блиставшую не только драгоценностями, но и умом и окруженную поклонниками даже на склоне лет.

В 16 лет Алионора после смерти родных получила во владение два герцогства (Аквитанию и Гасконь), несколько графств, виконтств и вышла замуж за дальнего родственника — Людовика VII Молодого, провозглашенного вскоре королем Франции. От Людовика у нее родились две дочери. Мария (Шампанская) появилась на свет в 1145 г.

Семейная жизнь в первом браке у французской королевы не заладилась. После развода с Людовиком VII в 1152 г., Алионора вернула свои земли и тут же вышла замуж вторично за графа Анжуйского Генриха Плантагенета, ставшего через два года королем Англии Генрихом II. От Генриха у нее родились пятеро сыновей и три дочери, самым знаменитым из которых стал Ричард I (IV) Львиное Сердце, король Англии. Каждый второй ребенок Алионоры занял трон: из 10 детей — три короля и две королевы.

Получив поддержку от супруга, имевшего склонность к поэзии, Алионора в память о короле Артуре в 1154 г. основала в корнуоллском замке Тинтагел «Круглый стол», патронировала первоклассным поэтам той поры — Р. Васу, Б. де Сент-Мору, Тома Английскому, Вальтеру Шатильонскому (Готье из Лилля), Б. де Вентадорну и другим.

Вас, нормандский поэт, учитель-клирик при дворе Генриха II прославился своим стихотворным романом «Брут», написанным по заказу Алионоры, в котором предложил идею «Круглого стола», ставшего основой для всех будущих рыцарских романов.

Сент-Мор, придворный поэт и историограф Генриха II, создал великолепный «Роман о Трое», посвященный Алионоре.

Тома посвятил королеве Англии знаменитого «Тристана».

Ученый-преподаватель Шатильонский известен как классик вагантской (странствующих клириков) поэзии.

От Вентадорна осталось четыре десятка кансон (песен) — шедевров любовной лирики.

Алионоре было грех жаловаться на скуку жизни. Монаршие заботы на громадной территории Англии и Западной Франции, материнские — о 10 весьма непростых детях (8 из них она похоронила), нескончаемые интриги, войны, дипломатия... В 25 лет Алионоре довелось участвовать в Крестовом походе первого супруга, а в 81 год, после смерти второго супруга, пришлось организовывать оборону замка; в промежутке не раз рисковать жизнью, сидеть в тюрьме, прятаться в монастыре, вырываться из рук похитителей, страстно желавших жениться на ней...

Удивительно, что именно в этих условиях зародилась и расцвела пышным цветом куртуазия. Это была не дамская блажь, а вполне реальная жизнь, которой жили королева и ее двор. Во всяком случае, все подданные стремились так жить — кто-то искренне, кто-то напоказ.

«Жизнь, состоящая из ухаживаний, бесед, чтения, пения и музыки, позднее послужила основой для кодекса куртуазной любви и поведения многих поколений».

Умерла Алионора 31 марта 1204 г. в замке Мирабо предположительно от инфаркта.

Дети Алионоры Аквитанской продолжили традицию покровительства певцам любви. Особенно прославился куртуазными нравами двор ее дочери графини Марии Шампанской в Труа. Любимая дочь матери вышла замуж в 1164 г. за Генриха I Щедрого и стала графиней Бри и Шампани, очень богатой благодаря шампанским ярмаркам.

В 36 лет Мария осталась вдовой с четырьмя детьми, однако горю особо не предавалась, жила свободно. Не считая супружескую измену смертельным грехом, боролась вместе с матерью за равноправие полов, теоретизировала в вопросах куртуазии, семь раз устраивала в Труа суды любви, как известно, не выносившие смертных приговоров, а выслушивавшие поэтов и обсуждавшие поведение влюбленных и супругов.

Графиня заказала придворному капеллану Андреасу книгу «Об искусстве пристойной любви», ставшую идеологической платформой галантной любви и рыцарства, а бывшему клирику Кретьену де Труа, начавшему блистать еще при дворе Алионоры и самой Марии посвятившему свой роман «Клижес», в котором были сформулированы основные положения кодекса рыцаря «без страха и упрека», заказала новый роман на животрепещущую тему — «показать, что должен чувствовать и как должен себя вести „идеальный“ влюбленный, являя миру истинную куртуазию».

В 1168 г. Мария, а вместе с нею и весь мир получили истинный шедевр Кретьена — «Ланселота, или Рыцаря телеги». Сей гений куртуазной литературы под покровительством своих благодетельниц создал еще три стихотворных романа — «Эрек и Энида», «Ивэйн, или Рыцарь льва» и «Персеваль, или Повесть о Граале».

Р.S. Вынесем за скобки божественного К. де Труа и зададимся вопросом — так ли уж значительны упомянутые нами поэты, которым покровительствовали героини нашего очерка? Специалисты иногда называют их «современными». Судите сами — вот три строфы из неувядаемого «Обличения Рима» В. Шатильонского:

Что же касается куртуазной лирики, пожалуйста — Б. де Вентадорн:

Святой Феликс де Валуа. Святой Жан де Мата

Испанский писатель М. Сервантес в молодости был отчаянным воякой. В морской битве при Лепанто (1571) Сервантес потерял левую руку. Галера, на которой Мигель в 1575 г. возвращался домой, была с боем захвачена турецкими корсарами.

За пять лет алжирского плена неистовый «однорукий» подготовил четыре неудавшихся (из-за предательства) массовых побега христиан-невольников, чудом остался жив и вряд ли когда вновь увидел бы Испанию, если бы его не выкупил из рабства монах Ордена Пресвятой Троицы, или ордена тринитариев (от лат. trinitas — «Троица») Хуан Гиль — «Освободитель пленников». Денег на выкуп у благодетеля не хватало, но он уговорил рабовладельца Гассана-пашу отпустить «калеку-испанца» на свободу, и Сервантес в мае 1580 г. покинул Алжир.

Казалось бы, освободил, и слава богу, честь ему и хвала, Х. Гилю, монаху ордена Святой Троицы. Однако же дело не только в этом монахе — не будь самого ордена, не было бы и монаха, не было бы и «Дон Кихота». Будущий автор великого романа стал всего лишь одним из 30 732 рабов (по другим сведениям, из 90 тысяч), выкупленных за 437 лет (с 1258 до 1695 г.) монахами ордена тринитариев из мусульманского плена.

Этот католический нищенствующий монашеский орден основали в 1199 г. два француза — пустынник святой Феликс де Валуа (Валезий), урожденный Гуго (1127 — 1212), и богослов святой Жан де Мата (1150 — 1213).

Подробности жизни основателей ордена малоизвестны. Они обросли домыслами, легендами, и, по мнению специалистов, их «житие было сфальсифицировано историками, чье благочестие превышало честность», в XVII в. Тем не менее о монахах было написано много художественных произведений, а биографические сведения о них можно найти в «Католической энциклопедии».

Гуго был единственным сыном графа Рауля I, сеньора Вермандуа, Валуа, Амьена и Крепи, сенешаля (управителя королевского двора) и регента Франции, и его супруги Элеоноры Блуаской. (По другим сведениям, он был просто родом из провинции Валуа.) Наследник родился 9 (или 16) апреля 1127 г. в Амьене.

После смерти отца в 1152 г. Гуго под именем Гуго II унаследовал его владения, но через 8 лет добровольно отказался от всех своих земель и титулов в пользу сводного брата — Рауля II и ушел в монахи, приняв при постриге имя Феликс.

Удалившись в Гальресский лес (на границе Валуа и Суассона), монах построил себе хижину и, предаваясь созерцанию и молитве, прожил в одиночестве 27 лет. На седьмом десятке пустынник встретил Жана де Мата, посвятившего его в свой замысел создания ордена для выкупа плененных христиан у мавров. Это была не блажь, а настоятельная потребность эпохи, насыщенной крестовыми походами, войнами и стычками, в результате которых в плен к арабам попадало множество европейцев.

Жан де Мата родился 23 июня 1150 г. (или 1160) в Фоконе (Прованс) в набожной дворянской семье. Получив светское образование в Эксе, молодой человек затем изучал богословие в Париже, стал доктором теологии. В 1197 г. Жан был рукоположен в священники. Во время мессы Мата увидел в видении ангела в белой одежде с красно-синим крестом на груди, благословляющего двух рабов, закованных в кандалы, стоящих перед ним на коленях. (Именно такое белое облачение с красно-голубым крестом на груди носили потом члены ордена.) Жан узрел в этом перст Божий, указующий ему на плененных братьев-христиан коих он должен спасать из неволи.

Этой-то идеей Жан и поделился с Феликсом, бывшим, судя по всему, его исповедником. Отшельник одобрил идею священника. Заручившись письмом от епископа Парижа и помолившись, они отправились в Рим. Как пишут, «папа римский принял их с величайшей добротой и поселил их в своем дворце». Проект создания нового ордена был рассмотрен и утвержден на консистории. Папа Иннокентий III, по преданию, видел точно такое же видение, как и Мата. Решив, «что эти святые люди были вдохновлены Богом», он торжественно приветствовал новую организацию, дав ей имя «орден Святой Троицы, или Выкупа пленных». Девиз нового ордена гласил «Слава Тебе Троица, а пленным — свобода», гербом же стал красно-синий крест из видения Жана де Мата.

Орден имел строжайший устав, запрещавший его членам иметь какую-либо собственность, вкушать в обычное время мясо и рыбу и ездить на лошадях. Разрешалось восседать только на ослах, за что монахов называли «братьями ослов».

По возвращении во Францию Феликс был благосклонно принят королем Филиппом II Августом, активно поддержавшим новый институт. В пикардийском лесу, на площади в 20 акров (8,1 га), дарованной монаху будущей графиней Бургундии — Маргарет Блуа, Феликс построил свой первый эрмитаж (жилье отшельников), а затем воздвиг монастырь (Cerfroid), ставший центром деятельности ордена. Еще одно заведение ордена монах организовал в Париже, около капеллы Святого Матюрена, из-за чего члены ордена часто именовались матюренами. Позднее Феликс основал еще два монастыря к югу от столицы, после чего они стали появляться по всей Франции, как грибы после дождя. К 1240 г. орден имел 600 монастырей с 5 000 монахами.

Феликс де Валуа умер 4 ноября 1212 г. в Cerfroid. Был канонизирован папой Урбаном IV в 1262 г. В 1666 г. объявлен папой Александром VIIсвятым. День памяти святого Феликса де Валуа — 20 ноября.

Второй же основатель ордена — Жан де Мата — обосновался в Риме, где в 1209 г. получил от папы для ордена помещение и церковь.

Жан скончался в Риме 17 декабря 1213 г. Похоронен в церкви Святого Томаса. Его останки были перенесены в Мадрид в 1655 г. В 1666 г. причислен к лику святых. Католическая церковь отмечает память святого 8 февраля и 17 декабря.

За 10 с небольшим лет оба святых успели хорошо поработать во славу ордена. Они создали несколько монастырей (домов) во Франции, в Италии, Испании, Польше. Выработали устав ордена (утвержден папой в 1209 г.), произвели апробацию его деятельности. Небольшой дом (oбщина) состоял из семи братьев, возглавляемых одним из них. Община служила людям на близлежащих территориях. Монахи давали приют бездомным и странникам, заботились о больных и нищих, обучали детей и т.д. Доходы в доме делились на три части — для монахов, для поддержки бедных и для выкупа пленных.

Тринитарии успешно рекламировали свою деятельность, устраивая подчас театральные представления с целью «коснуться сердец и открыть кошельки».

Средства для выкупа пленников тринитарии собирали за счет пожертвований и сбора милостыни. Милостыню получали не только деньгами, но и землями, на которых учреждали новые дома. Нередки были случаи, когда тринитарии отдавали себя самих в рабство за освобождение пленников.

Несмотря на значительные суммы денег, которые прошли через руки монахов, они не вылезали из нищеты, так как все их доходы уходили на покрытие расходов многочисленных больниц, на существование и управление приходами.

Наиболее сложная часть задачи ордена заключалась в выборе пленников из списка нуждавшихся в помощи, а также в ведении переговоров с корсарами. Пираты часто отрекались от своих обещаний, а у монахов не всегда хватало средств на выкуп невольников. В первую очередь освобождали пленников — выходцев из тех регионов, которые внесли вклад в спасение пленных.

Первые невольники были выкуплены орденом из мусульманского плена в 1201 г. Жан де Мата дважды ездил в Тунис — в 1202 и 1210 гг., откуда, по сведениям, вывез несколько сотен христиан.

В годы Реформации в Германии, а во Франции в период революции 1789 г. деятельность ордена была запрещена. В настоящее время еще существует несколько монастырей в Европе, Америке, Африке, Индии, Корее, на Филиппинах и Мадагаскаре, занимающихся миссионерством (помощью беженцам и т.п.).

Тамар (Тамара) Великая

Пик могущества Грузии пришелся на правление царицы Тамары, точнее — Тамар. Тамар создала самую мощную империю, когда-либо располагавшуюся между Каспийским и Черным морями, и возвысила грузинскую культуру до мировой. Достаточно вспомнить о гениальном грузинском поэте Ш. Руставели, посвятившем своей венценосной благотворительнице поэму «Витязь в тигровой шкуре». Современники величали Тамар царем (мэпэ), а не царицей (дэдопали) — уникальный случай в мировой истории, сосудом мудрости и т.д. Историки назвали время ее царствования (1184 — 1209/1213) «золотым веком Грузии».

Тамар родилась около 1165 г. в царской семье Георгия III (из династии Багратионов) и царицы Бурдухан, дочери осетинского царя Худана. Получив от природы прекрасные задатки, а от своей воспитательницы тетушки Русудан глубокие знания, девушка славилась умом, красотой и христианской кротостью.

В царствование Георгия III, захватившего престол нелегитимным путем, обстановка в Грузии была нестабильной, феодалы грызлись друг с другом, претендовали на трон, но монарху удалось подавить мятежи. Поскольку у него наследника не было, Георгий III в предчувствии скорой кончины короновал в 1178 г. Тамар в Уплисцихе (12 км от Гори) в качестве соправительницы.

В 1184 г. самодержец умер, и юная царица оказалась один на один с жаднымии до власти сановниками грузинского парламента — дарбази, бывшими тише воды ниже травы при ее отце. Менять царицу аристократы не обирались, но для острастки короновали ее еще раз, чтоб знала, кто в стране хозяин.

Чиновники предполагают, а царь располагает. Вышло отчасти по их замыслам, но в целом — как того захотела Тамар. «Молодая царица проявила исключительную щедрость, раздав во время коронации несметные сокровища на нужды бедняков и церкви». Пойдя на некоторые уступки дарбази, она быстро расставила всех по своим местам, весьма мудро пригласив в советники богослова католикоса Николая Гулабридзе из Иерусалима. Созвав собор для устранения неурядиц в церковной жизни, Тамар освободила церкви от повинностей, облегчила участь крестьян, отменила смертную казнь и телесные наказания.

Однако царице пришлось пойти на уступки и выйти замуж за предложенного чиновниками дарбази сына владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского — Юрия (Георгия). Юрий проявил себя талантливым военачальником, но своим пьянством и распутством (грузинская версия) до того дискредитировал царскую власть, что Тамар через два года дала ему отступного и выпроводила из Грузии. Экс-супруг, поддержанный рядом грузинских феодалов, пытался восстановить «справедливость» силой, но был разбит войском царицы в 1191 и 1193 гг.

После первого неудачного замужества Тамар отвергла венценосных претендентов на ее руку и сама выбрала себе избранника — осетинского царевича Давида Сослана (из рода Багратионов), также воспитанника Русудан. Царица не ошиблась в выборе — Давид прославился как выдающийся полководец. При правлении Тамар в Грузию дважды вторгались объединенные силы мусульманских государств, намного превосходившие грузинские войска, и дважды царица одерживала над ними убедительную победу.

Пока Давид Сослан собирал к походу грузинское войско, Тамар, надев власяницу, молилась в храмах Божией Матери, чтоб освободила Грузию от всяких бед. А когда воины выходили из города, она шла впереди — босая с распущенными волосами. «Пусть не устрашает вас многочисленность врага, надейтесь на силу креста. В битве совершится суд Божий», — благословляла крестом своих витязей Тамар.

В 1194 г. грузины у Шамхора и Байлакана разбили огромную армию атабека Абу Бакра (Иранский Азербайджан), а в 1202 г. при Басиане разгромили полчища румского султана Рукн ад-дина, правителя государства, образованного из отторгнутой от Византии провинции.

Это были годы, когда Грузия достигла вершины своего могущества. Границы были раздвинуты до морей, в долинах воздвигнуты соборы, вершины гор украшены каменными крестами, а склоны и ущелья — храмами и монастырями. Тамар также достроила и восстановила ряд крупнейших монастырей, ставших памятниками грузинской архитектуры: Бетания в честь Рождества Пресвятой Богородицы, Святого Креста в Иерусалиме (в нем сохранился единственный портрет Шота Руставели), а также уникальный пещерный город-монастырь Успения Пресвятой Богородицы Вардзия, протянувшийся на 900 м вдоль берега Куры. По всей Грузии прокладывались дороги и оросительные каналы, сооружались водопроводы и мосты.

Военные трофеи и огромная дань с завоеванных земель обращались «в новые крепости, дороги, мосты, храмы, корабли, школы. С особенным тщанием царица заботилась об образовании — она одновременно содержала 60 стипендиатов афонской обители. Качество преподавания в грузинских школах было необыкновенно высоким. Один только список обязательных предметов, которые штудировали ученики, вызывает уважение и восхищение — богословие, философия, история, греческий, еврейский языки, толкование стихотворных текстов, изучение вежливой беседы, арифметика, астрология, сочинение стихов».

В конце XII в. расцвели зодчество и роспись стен, каллиграфия и художественное оформление рукописей, искусство чеканки и эмаль, музыка и литература. Царица пригласила во дворец лучших философов, богословов, историков, художников, чеканщиков, золотых дел мастеров, архитекторов, певцов, поэтов, прозаиков (С. Тмогвели, И. Шавтели, Чахрухадзе, М. Хонели и других). Ш. Руставели был казнохранителем и личным поверенным царицы в Палестине. «Витязя в тигровой шкуре» стихотворец посвятил Тамаре и ее в поэме изобразил.

Для священников и монахов царица устраивала жилища, обеспечивала их пищей и всем необходимым. Десятую часть всего государственного дохода, внешнего и внутреннего, она отдавала нищим и «следила, чтобы не пропадало даже одно зернышко ячменя».

С каждым годом царица «еще более скромной делалась перед Богом... Наполняла пригоршни просившим и подолы нищим, обогащала учреждения, имевшие попечение о церквах, вдовах и сиротах, нищих и вообще всех нуждавшихся».

«При ней авторитет грузин в глазах мирового сообщества поднялся на недосягаемую высоту — путешествующие к святым местам соотечественники Тамар были освобождены от дани, султан турецкий и султан египетский почитали за счастье пригласить в свои элитные охранные войска горцев».

Последние годы жизни Тамар провела в пещерном монастыре Вардзия. Царица умерла от тяжелой болезни, по различным свидетельствам, в 1209 — 1213 гг. «Царица знала, что враги Христа захотят отомстить ей после смерти, и поэтому завещала похоронить ее тайно, чтобы могила навсегда оставалась скрытой от мира... Ночью из ворот замка, где умерла царица Тамар, выехало десять отрядов. Каждый вез гроб, десять гробов тайно похоронили в разных местах. Никто не знал, в каком из них находится тело царицы». Историки указывают на два наиболее вероятных места упокоения царицы — фамильный склеп Багратионов в Гелати и монастырь Святого Креста в Иерусалиме.

После кончины Тамар Грузия надолго попала под монголо-татарское иго, а затем под власть Турции.

Р.S. «Три вещи отрицательно действуют на человека: высокая должность, богатство и красота. Всем этим обладала царица Тамара, и все равно она осталась святой... Имея величие и богатство, находясь на такой высоте, жила, будто не было у нее ничего, равно как у всякого нищего, будто говорил голос ее: „Нагой вышла я из утробы матери и нагой уйду“» (И. Джавахишвили).

Кангранде I делла Скала

Правитель Вероны герцог Кангранде I делла Скала, приютив в своем замке изгнанного из Флоренции Данте Алигьери, дал поэту возможность создать свою знаменитую «Комедию», названную позднее «Божественной», подарившую, в свою очередь, итальянцам литературный язык, а миру свод наук — дантологию.

Бородатый смуглолицый Данте приводил веронских дам в ужас. Синьоры точно знали, что лицо флорентинца обгорело, а борода закурчавилась от пламени, когда тот сходил в ад.

Причиной изгнания Данте из Флоренции послужила многолетняя вражда гвельфов (сторонников римского папы) и гибеллинов (приверженцев германского императора), одинаково верно служивших собственной алчности. Усугубляли положение расколы и внутри партий. Гвельфы, к которым принадлежал род Данте, разбились на черных и белых (пропапских и антипапских), пылавших лютой ненавистью друг к другу. В 1301 г. Флоренция оказалась в руках брата французского короля Филиппа IV Красивого принца Карла Валуа, и власть в городе перешла к черным гвельфам. «Белый» Данте, до того участвовавший в политической суете и сражениях, дважды избиравшийся одним из семи флорентийских приоров, вынужден был покинуть дорогую его сердцу Флоренцию навсегда.

В скитаниях по городам и весям Италии поэт провел 10 лет, опасаясь приблизиться к родному городу, в котором его приговорили к сожжению заживо. И лишь в последние 8 лет жизни изгою посчастливилось обрести кров, душевный покой и возможность творить.

Получив приглашение от синьора Вероны Кангранде делла Скала, самого известного представителя рода Скалигеров, противника гвельфов и врага флорентинцев, Данте в 1313 г. оказался при дворе герцога, среди выдающихся художников, трубадуров, астрологов, философов, богословов, жонглеров, буффонов, музыкантов, певцов того времени. Здесь были не только итальянцы, но и немцы, и фламандцы, и французы, и англичане... Скалигер, более всего почитавший силу и рыцарскую доблесть, широко и щедро покровительствовал всем, кто подносил ему и его доблестным воинам свой дар и искусство.

Пышный и открытый всем странникам двор стал для многих талантливых и знатных изгнанников буквально отчим домом. Всем веронским гостям, согласно их рангу, отводилась одна или несколько комнат, приставлялись слуги.

Данте, получивший жалованье от своего синьора, среди прочих пользовался особой благосклонностью герцога. «Одаренный художественным вкусом, Кангранде чтил поэтов согласно доброй традиции, царившей в Ломбардии со времен трубадуров». Покровитель иногда любил подшутить над чересчур серьезным стихотворцем, но сам поэт называл дружбу с синьором «драгоценнейшим сокровищем». Это был действительно бесценный подарок судьбы, позволивший Данте в течение шести лет создавать в залах библиотеки герцога свою «Комедию», иногда показывая покровителю черновики песен.

Работа над поэмой оставляла поэту достаточно времени для выполнения поручений Кангранде. Вскоре Данте стал видным человеком двора, благодаря своему патрону хорошо известным за пределами Вероны.

Кангранде родился 9 марта 1291 г. в семье герцога Альберто из рода Скалигеров. Эта династия за время господства в Вероне с 1260 до 1387 внесла большой вклад в культуру города.

Синьор с детства готовил сына к профессии воина, и, надо сказать, Кангранде вполне оправдал надежды отца. Еще ребенком он получил рыцарское звание, а в 17 лет был выбран капитаном, командующим вооруженными силами Вероны. «Учиться ему было некогда. Честолюбие толкало его на новые подвиги и на новые походы». Ожесточенная и успешная борьба с врагами Вероны — Миланом, Феррарой, Эсте, Кремоной и другими городами — закалила Кангранде и сделала eго одним из крупнейших стратегов и государственных деятелей той поры. Как отмечали современники, его не могли победить ни противники, ни чума, разразившаяся в те годы. В 20 лет Кангранде стал господином Вероны.

Герцог вел победоносную борьбу с гвельфской республикой Падуя, за счет которой расширил владения Вероны. За свои заслуги Скалигер был возведен в 1313 г. императором Генрихом VII в имперские викарии. В 1318 г. союз гибеллинов в Ломбардии избрал его своим генерал-капитаном.

21 июля 1329 г. Скалигер завоевал свой последний город Тревизо, в который въехал на белом коне. Утром следующего дня Кангранде, не имевший особых проблем со здоровьем, скончался в возрасте 38 лет. Исследования останков герцога, проведенные в 2004 г., показали, что причиной смерти стало отравление наперстянкой — растением, применявшимся в Средневековье в качестве лекарственного снадобья.

За гробом усопшего «наместника священнейшей власти кесаря в градe Вероне и в городе Виченца» шла вся Верона. Под колокольный зон 24 июля 1329 г. Кангранде Скалигер «был запущен с большой помпой в могилу».

Как предполагают исследователи, интриги завистников, коим несть числа среди людей искусства, выжили Данте из Вероны в Равенну, где его патроном в 1319 г. стал правитель Гвидо Новелло да Полента II (ум. 1330). Находясь в Равенне доверенным лицом прежнего своего покровителя Кангранде, поэт не потерял с ним своей связи и часто посещал Верону.

Гвидо да Полента похоронил Данте в 1321 г. «с великими почестями, в одеянии поэта и великого философа».

Р.S.I. Данте различал настоящего благотворителя (коими были Кангранде делла Скала и Гвидо да Полента) от раздутого своей непомерной гордыней и лицемерием лизоблюдов «благотворителя-тирана». Истинная щедрость, полагал поэт, «может быть только у тех синьоров, которые не стяжали богатства угнетением бедных или грабежом... О вы, злодеи, рожденные во зле, обижающие вдов и сирот, грабящие неимущих, похищающие и присваивающие себе чужие права; из всего вами награбленного вы задаете пиры, дарите коней и оружие, имущество и деньги, носите дивные наряды, воздвигаете дивные постройки и воображаете себя щедрыми! И разве это не то же, что совлечь с алтаря пелену и постелить ее на стол грабителю? Разве, тираны, ваши подачки не столь жe смехотворны, как поступок грабителя, который привел бы к себе в дом гостей и постелил бы на стол украденную им с алтаря скатерть с еще сохранившимися на ней церковными знаками и воображал бы, что другие этого не замечают?» (И. Голенищев-Кутузов).

Р.S.II. «Я не нашел для столь большого человека, как Вы, вещи более подходящей, нежели возвышенная часть „Комедии“, украшенная заглавием „Рай“, и ее вместе с этим письмом, как с обращенным к Вам эпиграфом, Вам посвящаю, Вам преподношу. Вам, наконец, вверяю» (из письма Данте Алигьери к Кангранде делла Скала).

Николя Фламель

Среди средневековых алхимиков мы, в первую очередь, вспоминаем Р. Бэкона, Р. Луллия, Парацельса. И конечно же, Николя Фламеля, коим по сей день восхищаются почитатели Гарри Поттера и университетские профессора.

В статье о Фламеле в Википедии есть строка «Умершие в 1418 году», имеющая вроде как отношение к этому средневековому алхимику. Но перед этим сообщается, что «в 1818 г. по Парижу бродил человек, называвший себя Николя Фламелем, который за 300 000 франков предлагал раскрыть все свои секреты». Что интересно, алхимика видели и до этого люди, ничуть не склонные к шуткам.

Уникум родился в 1330 г. в Понтуазе (ныне пригород Парижа) в бедной семье. После кончины родителей, давших ему приличное образование, Николя перебрался в Париж, где, поселившись в каморе, стал общественным писарем, а позднее нотариусом. Писанием частных писем, составлением ходатайств, инвентарных описей, актов гражданского состояния, ведением счетов, переписыванием и иллюстрацией манускриптов Фламель заработал средства, достаточные для того, чтобы вести скромный образ жизни и обзавестись семьей — его избранницей стала «дважды вдова» Пернелла Лета.

Супруги построили дом и мастерскую, в которой работали многочисленные ученики и подмастерья, переписывавшие книги и копировавшие иллюстрации. Работники получали достойный заработок и состояли у хозяина на полном довольствии.

Все биографы Фламеля упоминают о «чудесном» сновидении, посетившем Николя. Писарю явился ангел с редкостной книгой и предрек, что эта книга сыграет в его жизни судьбоносную роль.

И впрямь спустя несколько лет, в 1357 г., Фламель по случаю приобрел за два флорина старинную «Книгу Иудея Авраама» с обложкой из мягкой кожи и выгравированными на ней странными письменамии рисунками, которые, как ни бился, он так и не смог расшифровать.

Сделав копии, писарь тщетно пытался найти среди ученых мужей Парижа дешифровщика, пока лиценциат медицины мэтр Ансельм не объяснил ему смысл рисунков, сводящийся к получению Философского камня за шесть лет. Устроив в подвале своего дома лабораторию, Фламель 21 год предавался алхимическим опытам, но никакого результата не получил. Однако книга уже не оставляла своего адепта, надо было как-то ее расшифровать!

Поскольку фолиант был на арамейском языке, а в Париже не было евреев (их изгнали из Франции в 1394 г.), и к тому же понять текст можно было, только зная тайное учение евреев — каббалу, Николя решил совершить паломничество в Испанию к могиле святого апостола Иакова в Сантьяго-де-Компостела. (Aпостол Иаков являлся святым покровителем христианских алхимиков.) В Испании Фламель надеялся найти разъяснения у раввина какой-нибудь испанской синагоги.

В кастильском Леоне он случайно познакомился с таинственным мэтром Санчесом, который, увидев копию «Книги...», признал в ней древнееврейский манускрипт, тут же бросил все свои дела и подался с Фламелем в Париж. По пути наставник расшифровал писарю текст. Главнoe, что узнал Николя от мэтра, как производить трансмутацию металлов, то есть получить Философский камень. Санчес же, не дойдя до Парижа, в Орлеане отдал Богу душу.

Потратив еще три года на алхимические опыты, Фламель (по его собственному признанию) осуществил 17 января 1382 г. трансмутацию в серебро «гораздо более высокого качества, нежели то, что добывают в рудниках», а затем, 25 апреля того же года, получил золото «более высокого качества, нежели обычное».

Как там было на самом деле — тайна не меньшая, чем сама алхимия, но писарь вдруг словно по мановению волшебной палочки стал сказочно богат. Дo конца 1382 г. Фламель приобрел несколько участков земли и построил 30 зданий (в том числе и по собственным архитектурным проектам), что по тем временам мог позволить себе только непомерно богатый человек. Трудись Николя день и ночь всю свою жизнь, вряд ли он заработал бы и десятую часть такого состояния.

В старости Фламель стал называть себя философом, и тому были основания — он создал два ключевых труда по алхимии — «Краткое изложение философии» и «Книгу прачек». Также Фламелю приписывают еще «Иероглифические фигуры» и «Завещание».

После смерти жены, как говорят, замаливая свои оккультные грехи, Николя занялся меценатством. В 1407 г. Фламель построил дом (он сегодня считается самым древним зданием Парижа), в котором устроил приют для бедных странников. Вскоре для этих же целей он пожертвовал еще один дом, потом построил больницу...

Кроме того, Фламель построил и восстановил несколько церковных сооружений Парижа (в то время это было чрезвычайно дорогостоящим деянием): церковь Сен-Жак-де-ла-Бушри, церковь Сент-Женевьев-дез-Ардан, старинную капеллу госпиталя Сен-Жерве, сооружения (в том числе оссуарий — костницу) на кладбище Невинных и т.д. Всего благотворитель возвел к 1413 г. в Париже 14 больниц, 3 часовни и 7 церквей, а также привел в порядок прилегающие к ним кладбища. Столько же добрых дел совершил Николя и в Булони. «Пожертвования занесены в муниципальные документы, которым нет оснований не верить».

На каждом богоугодном здании по воле филантропа воспроизводились герметические знаки и символы «Книги...».

Многократно вкладывал Фламель деньги в развитие искусства, учредил несколько фондов. Говорят, «даже еще в 1742 г. в Париже раздавалась милостыня из оставленных Фламелем средств».

Ученые давно пришли к выводу, что противникам алхимии очень трудно предложить альтернативную версию мгновенного обогащения скромного писаря. Не выдерживают критики ни «честный труд», ни ростовщичество, ни мошеннические операции алхимика (что, по отзывам современников, и вовсе было невозможно).

Сохранились свидетельства, что монаршая чета (король Франции Карл VI Безумный и королева Изабо) заинтересовались огромными тратами подданного. Они направили к Фламелю налогового инспектора сира де Крамуази, дабы тот навел порядок. Но фискал не обнаружил золота в жилище алхимика и, получив от Николя в подарок порцию красноватого порошка (а может, и металл желтого цвета), доложил, что мэтр живет по средствам, а средства у него самые скромные, ибо даже ест он из глиняной посуды.

Это была чистая правда — «Николя не тратил на себя ни единого су из того, что приносил ему Философский камень. Он все отдавал людям».

В 1418 г. Николя Фламеля похоронили на кладбище церкви Сен-Жак-де-лa-Бушри. Поскольку у мэтра не было детей, все свое имущество он завещал этой церкви. На своем надгробном камне Николя завещал выбить надпись: «Я вышел из праха и возвращаюсь в прах. Направляю душу к тебе, Иисус Спаситель человечества, прощающий грехи».

Прошло 600 лет, но до сих пор последователи алхимика уверены, что Фламель и Пернелла не умерли, а инсценировали свои похороны и ныне, молодые и счастливые, обретаются то ли на Востоке, то ли на Западе. Есть сведения, что в настоящее время Николя «обитает в России». «Книгу...» же, принесшую Фламелю славу и богатство, спустя два века видели в руках кардинала Ришелье.

Святой Антонин Флорентийский

Архиепископ Флорентийский Антонин (в миру Антонин Пьероцци) в 1523 г. был причислен к лику святых папой Адрианом VI. Этой чести Антонин был удостоен за то, что «в эпоху тяжелых бедствий, в особенности в 1448 г. во время голода и эпидемии чумы и во время землетрясения 1453 г., архиепископ проявил себя как ревностный проповедник и неутомимый благотворитель» (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона).

Редчайший случай — святого католической церкви чтут ныне и как великого экономиста, пионера-исследователя эпохи первоначального накопления капитала в Европе, как предтечу современной экономики.

Будущий архиепископ, ученый и благотворитель родился 1 марта 1389 г. во Флоренции в состоятельной семье нотариуса. Пьероцци был маленького роста, и за ним укрепилось уменьшительное имя Антонино. В 14 лет подросток пожелал записаться в доминиканский орден. В качестве испытания ему было предложено выучить наизусть «Декрет» Грациана (собрание посланий римских пап) из 3848 глав-канонов, с чем он успешно справился за год. Антонин был принят в послушники и направлен в 1406 г. во Фьезоле (8 км от Флоренции).

Пройдя в 1413 году рукоположение, священник на протяжении 20 лет руководил братьями в качестве приора в Кортоне, Фьезоле, Неаполе и Риме, где стал также аудитором Святой Роты, известным учителем канонического права, заседателем церковного суда и позднее викарием членов ордена доминиканцев по всей Италии.

В 1435 г. правитель Флоренции Козимо Медичи возвел монастырь Сан Марко, и Антонин, также деятельно участвовавший в этом строительстве, стал приором обители (1436 — 1444). Настоятель основал первую в Европе публичную библиотеку, заказал знаменитому художнику фра Б. Анжелико, тоже монаху-доминиканцу, роспись фресками монастырских келий. В 1438 г. приор принял активное участие в проведении Флорентийского собора.

В 1446 г. Антонин чуть ли не силой был возведен в сан архиепископа Флоренции. Чуравшийся чинов и известности, священник вынужден был уступить доводам папы, пригрозившего ему в случае уклонения от послушания отлучением.

Стотысячное население города, 200 производств, 72 банка и пр. сделали Флоренцию к середине XV в. столицей Западного мира и очагом высокой культуры. Антонин проявил себя достойным пастырем, уважаемым паствой за твердость убеждений. «Раз создав мнение о каком-либо предмете, он его уже не менял, но стоял на том постоянно». Причем отстаивал его последовательно и твердо и перед папой, и перед Медичи. Архиепископ с первого же дня отказался от всего, что имел. Был суровым, но умеренным реформатором духовенства, пастырем, но прежде всего проповедником.

Антонин создал целый ряд богословских и социально-экономических работ, из которых важнейшие — «Summa theologica» в 4 томах и общая хроника «Summa Historialis» в трех.

Бедность архиепископа граничила с нищетой — не потому, что у него была низкооплачиваемая должность, вовсе нет, просто священник свои доходы отдавал неимущим. «Он говорил, что прелату не подобает тратить деньги бедняков на что-то сверх необходимого». Архиепископ не только подавал милостыню Христа ради, но и помогал многим небогатым обителям, церквям, женским общинам, госпиталям, покровительствовал восстановлению храмов и т.д.

Антонину было важно не только благотворить самому, как доброму христианину, но и призывать к пожертвованиям свою паству, значительная часть которой не знала лишений.

Заботясь о нравственности верующих, архипастырь требовал от флорентинцев чувства меры; осуждал роскошь, контрастирующую с бедностью обездоленных, «одним своим видом устыжая разряженных женщин и праздных молодых людей».

Архиепископу приходилось помогать не только нищим, но и разорившимся в результате борьбы с К. Медичи состоятельным флорентинцам. По инициативе Антонина была организована община Святого Мартина «Буономини» — «Добрые люди». «Добрые люди» собирали деньги и анонимно распределяли их среди «жертв режима». Община добрых флорентинцев существует и поныне.

Антонин «был непритязателен в быту. В его келье стояла обычная монашеская койка и стул из старого дерева, небольшой обеденный стол, на котором он писал свои труды... Он всегда разъезжал на маленьком ослике, которого ему дали из монастыря Санта Мария Новелла... У него не было ни одной своей книги, даже его записная книжка являлась общемонастырской. Если он имел нужду в книгах, ему доставляли их из библиотек Сан Марко или Сан Доменико... Когда ему сшили приличную его сану богатую рясу, то он сначала приказал укоротить ее на два пальца, затем надел на какого-то монаха, забрав себе его лохмотья. Все принадлежащие ему вещи были оценены в 120 лир» (И.А. Краснова, О.Г. Пастельняк).

Ф. ди Кастильоне (биограф архиепископа) отмечал, что «Антонин исполнял пастырское служение тринадцать лет, вызывая всеобщее изумление... Всегда вставал по ночам, причем в усердии своем старался встать прежде чем в кафедральном соборе ударят в колокол, взывая к утрене... К нему стекалось множество дел из города, не только от духовенства, но и от мирян, которые при всеобщем согласии направляли их к нему, как к наилучшему и наиболее справедливому судье. Ежедневно его покои были полны монахов. Одни приходили за подаянием (поскольку все свои доходы он раздавал убогим), другие просили его вынести правдивое и окончательное решение в сомнительных вопросах».

Архиепископ прославился и как искусный врачеватель. В 1448 — 1449 гг. во Флоренции свирепствовали чума и голод. Антонин отказался покинуть город и сам ухаживал за больными. Убедил Синьорию выделить 3 000 флоринов из госбюджета для помощи пострадавшим. Уже после бедствия добился субсидий от папы. Священник «безо всякой боязни заразиться, самолично каждый раз после воскресной мессы раздавал больным одежду и пищу». В Ватикане Антонин даже устроил особую лабораторию, в которой изготавливал медицинские «средства для борьбы с болезнью и лекарства, поддерживающие иммунитет». С этой целью он пригласил врачей и оплатил им их работу.

Сохранилось предание, что Антонин явил чудо: «прикрыл замерзающего слепого нищего своим плащом, бедняга не только отогрелся, но и прозрел».

«Умирая, Антонин распорядился передать родным, которые были небогаты и во многом нуждались, что у него нет никакого своего имущества, все принадлежит бедным».

Святой Антонин скончался 2 мая 1459 г. во Флоренции. Папа римский Пий II лично приехал на похороны. чтобы отдать архиепископу последние земные почести.

Память святого Антонина христиане отмечают 2 мая.

Улугбек. Байсонкур

В истории Средней, Южной и Западной Азии, Кавказа, Поволжья и Руси огромную роль сыграл среднеазиатский завоеватель Тамерлан (Тимур), происходивший из тюркизированного монгольского племени барласов. «Безродный» (не прямой потомок покорителя вселенной Чингисхана) полководец, принявший в 1370 г. на курултае титул великого эмира, основал империю, простиравшуюся от Тигра до границ Китая, со столицей в Самарканде, и династию Тимуридов.

У Тамерлана было четверо сыновей и пять дочерей. Младший сын, Тимур Шахрух, после смерти отца сумел погасить междоусобную войну и в 1409 г. выбрал местом своего правления город Герат, столицу Хорасана (Восточный Иран), а Мавераннахр (области между Амударьёй и Сырдарьёй со столицей Самаркандом) и Туркестан передал в управление старшему сыну Улугбеку (1394 — 1449). В дальнейшем Шахрух стал правителем государства Тимуридов и Ирака. При правлении Шахруха Герат превратился в крупнейший центр науки и культуры на Востоке, во многом благодаря младшему сыну великого эмира — Байсонкуру (1397 — 1433).

Судьба уготовила Улугбеку быть правителем, полководцем и ученым, но доблестного военачальника и владыки из него не вышло, а вот ученый, организатор науки и меценат получился отменный.

Мухаммад Тарагай (полное имя Мирза Мухаммед ибн Шахрух ибн Тимур Улугбек Гураган) родился 22 марта 1394 г. в Султании (северо-запад Ирана). Детство мальчик провел в походах Тамерлана, получив от деда имя Улугбек — «великий князь». Воспитателями Тарагая стали поэт и философ А. Азари и выдающийся математик Казы-заде ар-Руми, который впоследствии много сделал для обсерватории Улугбека.

Получив во владение в 1411 г. Мавераннахр и Туркестан, Улугбек стал повелителем огромных территорий. Однако, проявив себя неумелым полководцем и потерпев унизительное поражение от монголов и кочевников, Улугбек на 20 лет (1427 — 1447) отошел от военных дел и целиком сосредоточился на превращении Самарканда в интеллектуальный центр империи Тимуридов.

После кончины в 1447 г. кагана (хана ханов) Шахруха Улугбек вынужден был в качестве главы рода гасить тут же возникшую смуту. Страна напоминала кипящий котел. Против новоиспеченного кагана Улугбека выступили подзуживаемые шейхами Самарканда его племянники, а потом старший сын Абд ал Лятиф. Потерпев в 1449 г. поражение, Улугбек вынужден был сдаться на милость сына-победителя. Абд ал Лятиф передал отца в руки шейхов, и те на своем тайном суде приговорили свергнутого кагана к смерти. Лицемерно разрешив Улугбеку совершить хадж в Мекку и покаяться в грехах, шейхи подослали к паломнику убийц. В одном из кишлаков под Самаркандом 27 октября 1449 г. Улугбек нашел свой конец. Но уже через год свергнутый каган был объявлен (в том числе и приговорившими его к смерти шейхами) шахидом — мучеником за веру, павшим не на поле боя, а его прах перенесен в родовую гробницу Тимуридов.

За что же так невзлюбили шейхи владыку? Ответ один: за то, что правитель на первое место поставил не богословие, а науку. Улугбек с детства мечтал сделать Самарканд лучшим городом Средней Азии и центром науки, в первую очередь — астрономии и математики. На это он употребил и власть, и возможности империи, немало пожертвовав при этом и своих личных средств.

В 1417 — 1420 гг. Улугбек построил в Самарканде медресе — один из лучших духовных университетов мусульманского Востока XV в. В этом учебном заведении читались лекции по математике, геометрии, логике, естественным наукам, сводам учений о человеке и мировой душе и богословию. Улугбек, сам преподававший в медресе, пригласил в штат учителей многих крупнейших математиков и астрономов империи — Кази-заде ар-Руми, автора переложения «Начал» Эвклида и нескольких математических трактатов; Д.Г. ад-Дина Ал-Каши, одного из руководителей Самаркандской обсерватории, впервые систематически изложившего теорию десятичных дробей; Ал-Кушчи, написавшего «Трактат о науке арифметики» и «Трактат о науке астрономии», которые на протяжении трех веков были учебниками математики в странах Среднего и Ближнего Востока; и т.д.

Еще два медресе Улугбек построил в Гиждуване и Бухаре. Последнее относится к числу выдающихся образцов мирового зодчества и ныне занесено в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. На его портале сохранилась надпись: «Стремление к знанию есть обязанность каждого мусульманина и мусульманки».

В 1428 г. Улугбек построил свою знаменитую обсерваторию, главным инструментом которой являлся навигационный измерительный инструмент — стенной квадрант (секстант) с радиусом 40 м, которому не было равных в мире. Сотрудниками обсерватории стали ученые, преподававшие в медресе.

В 1437 г. под научным руководством Улугбека астрономы составили так называемый Гурганский зидж — каталог звездного неба, в котором были описаны 1018 звезд, распределенных по 38 созвездиям. Там же была определена длина звездного года: 365 дней 6 часов 10 минут 8 секунд (с погрешностью ± 58 секунд).

Кроме математики, астрономии Улугбек увлекался также географией, историей и поэзией и покровительствовал многим ученым и поэтам. В научную школу, сформировавшуюся при Самаркандском медресе, входили историк Х. Абру, медик М.Нафис; поэты С. Самарканди, Лутфи, Бадахши и т.д. В медресе обучался знаменитый персидско-таджикский поэт, ученый, философ, теоретик музыки А. Джами, считающийся завершителем классического периода поэзии на персидском языке.

После смерти Улугбека его знаменитый ученик Ал-Кушчи («Второй Птоломей») возглавил в Стамбуле медресе Айя-София и издал каталог учителя. Так мир узнал звездные таблицы, точность которых привела ученых в изумление — ведь тогда еще не был изобретен телескоп! На протяжении трех веков этот каталог, переведенный на латинский язык, являлся пособием по астрономии во всех обсерваториях Европы и считался лучшей астрономической работой.

Обсерватория же Улугбека еще 20 лет процветала, а потом, покинутая учеными и лишенная призора, была разрушена временем и людьми. В 1908 г. ее остатки обнаружил русский археолог В.Л. Вяткин. Нашли и место захоронения создателя обсерватории. По черепу знаменитый скульптор и ученый М.М. Герасимов сделал портрет Улугбека.

Младший брат Улугбека Гияс aд-Дин Байсонкур ибн Шахрух родился 16 сентября 1397 г. в Герате. В Герате он и жил вместе со своим отцом Шахрухом, сделавшим его своей правой рукой. В 17 лет Байсонкур стал вали (генерал-губернатором) трех иранских городов — Туса, Нишапура и Астрабада. За свою короткую жизнь мирза Байсонкур участвовал во многих победоносных походах. Побывав регентом в отсутствие отца, главой Высшего государственного совета, он не занял тимуридский трон только по причине ранней смерти. Байсонкур прожил всего 36 лет, скончавшись, как уверяют историки, от запоя 20 декабря 1433 г. во дворце Багс-Сафид под Гератом. Был похоронен в гробнице закрытого кладбища при медресе, построенном его матерью Гохаршад в Герате. «Смерть мирзы была воспринята художниками и литераторами его китабхане (библиотека-мастерская. — В.Л.) как личная утрата».

Байсонкур сделал Герат культурным центром тимуридской империи. Мирза покровительствовал придворным поэтам, был поклонником творчества А.Х. Дехлеви, собрал в своей библиотеке многие его произведения. Байсонкур содержал при дворе целый штат артистов и музыкантов. Патронировал принц также историографам (Хафиз-и-Абру и другим), каллиграфам (М.Д.А. Табризи и другим), художникам (Д.М. аль-Хатибу, Х.А. Мусаввиру и другим), переплетчикам, иллюминаторам, миниатюристам, ювелирам, позолотчикам, столярам, резчикам по кости, мастерам инкрустации, мозаики, резьбы и гравировки и т.д. Как говорят, в штат китабхане Байсонкура входило не менее 40 человек. Живописцы и умельцы байсонкуровской мастерской были знамениты не только в империи, но и в Китае и других странах Востока.

В 1430 г. художники мастерской завершили манускрипт «Шахнаме» из библиотеки дворца Гулистан с множеством искусных миниатюр, прекрасной каллиграфией и великолепным переплетом, ставший образцом для подражаний и копирования.

Джордж Рипли

Прежде чем благотворить, надо стать богатым. Простое, но для большинства людей невыполнимое условие. К богатству много дорог, самой загадочной из которых является алхимия. В Средние века утверждали: ступивший на этот путь рано или поздно получит золото, вечную молодость, бессмертие. Или проклятие и смерть.

Алхимия стара как мир. Грешили этой «лженаукой» не только безумцы и шарлатаны, но и знаменитые ученые (Пифагор, Р. Бэкон), и даже императоры Священной Римской империи (Рудольф II, Фердинанд III). Какие таинства свершались в лабораториях и что бурлило в ретортах, ведомо только посвященным. Историки же свидетельствуют, что иные адепты неимоверно обогатились, как, например, английский алхимик Джордж Рипли (George Ripley), чьи филантропические даяния можно сравнить разве что с пожертвованиями нынешних американских миллиардеров всяческим фондам.

Биографы пишут, что Рипли безвозмездно передал Суверенному военному гостеприимному ордену Святого Иоанна, Иерусалима, Родоса и Мальты на острове Родос (с XVI в. орден получил еще одно имя — Мальтийский) 100 тысяч (по сегодняшнему курсу это 1 млрд долларов). Английский священник и историк Т. Фуллер утверждал, что такие взносы Рипли осуществлял ежегодно (неясно только, на протяжении какого периода).

Известно, что филантроп не был богатым наследником или ростовщиком, банкиром или грабителем, занятым умножением своего состояния. Напротив, свои средства Джордж только расходовал, в течение 20 лет усердно постигая науки в университетах Италии. Стяжав себе славу ученого, Рипли стал фаворитом одного из самых одиозных римских пап Иннокентия VIII, утвердившего буллу о ведьмах — «Summis desiderantes» («С величайшим рвением»). Алхимика даже возвели в придворные капелланы и церемониймейстеры его святейшества. Одним словом, Рипли был, безусловно, человеком состоятельным, но не бесконечно богатым.

Возвратившись в 1477 г. в Англию, Джордж написал работу «Алхимическая смесь, или Двенадцать врат, ведущих к открытию философского камня» и посвятил ее королю Эдуарду IV. Алхимический трактат состоял из 20 многометровых свитков (16 из них хранятся ныне в Англии и четыре в США), где автор в аллегорической стихотворной форме изложил техпроцесс получения философского камня. (Философский камень — некий реактив, необходимый для успешного осуществления трансмутации металлов в золото, а также для создания эликсира жизни.)

«Чтобы приготовить эликсир мудрецов, или философский камень, возьми, сын мой, философской ртути и накаливай, пока она не превратится в красного льва», — поучал алхимик. И далее расписывал алгоритм превращений, состоявший из 12 врат (операций): «прокаливания, растворения, разделения, соединения, разложения, застывания, перегонки, возгонки, брожения, усиления, размножения и поверхностного контакта». «К которым он, возможно, добавлял беспокойство, — поясняют специалисты, — самый важный процесс из всех». Каждые врата имели свою химическую формулу. Сегодня знатоки комментируют: философская ртуть — это свинец Рb, красный лев — красный сурик Рb₃О₄. Может, и так.

Получили придворные химики Эдуарда IV по этому рецепту философский камень или нет, неведомо, но труд Рипли монарх оценил очень высоко. Тогда на алхимию был вообще большой спрос. Предшественник Эдуарда IV — Генрих VI, желая пополнить опустевшую казну, предоставил в 1455 г. ряду английских граждан несколько патентов и доверенностей на отыскание философского камня и даже назначил специальную комиссию из ученых, дабы те выяснили, можно ли это сделать в принципе.

«Алхимическая смесь...» принесла Рипли общеевропейскую известность — еще бы, в ней раскрывался секрет того, как простое железо превращать в золото. Еще нагляднее алхимик продемонстрировал это на самом себе, из рядового обеспеченного ученого превратившись в богатейшего гражданина Британских островов.

Надо отдать должное Рипли — пожертвовав свое богатство ордену госпитальеров, или иоаннитов (как он тогда чаще всего назывался), филантроп выбрал самую болевую точку эпохи в месте, где сошлись в смертельной схватке Восток и Запад.

Начало ордену положил в 1070 г. итальянский купец П. Мауро из Амальфи, основавший близ Иерусалима госпиталь, посвященный святому Иоанну, патриарху Александрийскому. Потом здесь образовалось братство, ухаживавшее за больными и ранеными паломниками, которое начало принимать в свои члены рыцарей для защиты паломников в пути. После захвата Иерусалима мусульманами (1187) орден продолжил деятельность на Родосе, где стал главным препятствием на пути мусульманской экспансии по Средиземноморью на Запад.

В 1476 г. Великим магистром ордена был единодушно избран П. дʼОбюссон. Он прославился беспримерной защитой острова в 1480 г. от 100-тысячной армии турецкого султана Мехмеда II, прибывшей под командованием Меши-паши на 160 кораблях.

600 монахов-рыцарей смогли не только выдержать осаду и удержать Родос, но и обратили турок, потерявших четверть воинства убитыми и ранеными, в бегство. Крепость была разрушена, но в проломах стен насмерть стояли отцы монахи во главе с 57-летним Великим магистром. Они покрыли себя неувядаемой славой, сравнимой со славой 300 спартанцев.

Удивительно, как сошлись в одной точке три невероятных события: алхимические опыты Рипли, как видно, увенчавшиеся успехом, огромное, до того небывалое пожертвование простого гражданина на благое дело и победа горстки монахов над 160-кратно превосходящим противником.

Последнее событие вряд ли имело бы место, не будь у госпитальеров должных укреплений и вооружения. Для приобретения строительных материалов, оружия, провианта, медикаментов, горючих и взрывчатых веществ, которыми начиняли брандеры — суда, предназначенные для сожжения неприятельских кораблей (они сыграли заметную роль в истреблении вражеского флота), ордену требовались огромные средства. И финансовая помощь Рипли пришлась весьма кстати. Кто его знает, может, она даже отчасти спасла Европу от агрессии с Востока.

Все ли свои деньги передал Рипли ордену, неизвестно. Некоторые источники утверждают, что он до смерти оставался богатым человеком, а сам Джордж признался, что «потерял все». Говорят, каноник из Бридлингтона, получив разрешение от папы удалиться от служения, закончил свою жизнь в 1490 г. отшельником около городка Бостон (графство Йоркшир). В этом уединенном месте каноник написал 25 томов по алхимии.

«Есть основания полагать, что перед смертью он признал, что впустую потратил жизнь на тщетные изыскания, и просил всех тех, кому попадутся на глаза его книги, сжигать их или не верить тому, что в них написано, так как их содержание основано лишь на его ничем не подтвержденных домыслах, потерпевших в результате проведенных им опытов полное фиаско».

Верить этому предсмертному признанию алхимика-филантропа или нет? Слова словами, а дела делами.

Сегодня штаб-квартира Мальтийского ордена расположена в Риме. Членами ордена являются 11 тысяч человек. Орден занимается в основном благотворительной деятельностью по всему миру, объединяя филантропов, знаменитостей и потомков мальтийских рыцарей.