100 великих меценатов и филантропов

Федор Михайлович Ртищев (Большой)

Русский историк В.О. Ключевский с огромным пиететом отзывался о просветителе, близком советнике царя Алексея Михайловича — Федоре Михайловиче Ртищеве. «Из всего нравственного запаса, почерпнутого древней Русью из христианства, Ртищев воспитал в себе наиболее трудную и наиболее сродную древнерусскому человеку доблесть — смиренномудрие... Своим влиянием царского любимца Ртищев пользовался, чтобы быть миротворцем при дворе. Устранять вражды и столкновения. Сдерживать сильных и заносчивых или неуступчивых людей вроде боярина Морозова, протопопа Аввакума и самого Никона... Ртищев, еще не имея 40 лет от роду, превосходил многих стариков, а Ордин-Нащокин (дипломат и политик XVII в. — В.Л.) считал Ртищева самым крепким человеком из придворных царя Алексея».

Биографы называют Федора Михайловича великим русским благотворителем, «милостивым мужем», впервые в России предпринявшим «попытку объединить частную благотворительность с государственной».

Будущий царский окольничий и постельничий (чины Боярской думы) родился 6 (16) апреля 1626 г. в подмосковном селе Покровском (15 верст от Лихвина), в набожной и благочестивой семье городового дворянина Михаила Алексеевича Ртищева и жены его Иулиании Феодоровны, в девичестве Потемкиной. Не очень богатые родители Федора дали сыну отменное воспитание и явили собой прекрасный образец бескорыстной заботы о местном храме и его причте.

После четырехмесячной службы в тульском полку князя Я.К. Черкасского 19-летний Ртищев был вызван из Тулы «к государю к Москве», где благодаря связям отца и многочисленной родни занял место государева стряпчего с ключом. Женитьба на Ксении Матвеевне Зубовой принесла Федору новые полезные связи и вотчину тестя в Кинешемском уезде.

Сопровождая Алексея Михайловича в двух Литовских походах (1654 и 1655) в качестве начальника походной квартиры царя, стряпчий проявил себя незаурядным дипломатом. Удачно выполнив на переговорах в Литве наказ государя об увеличении титула Московского царя на величину «Малыя и Белыя России», Ртищев был пожалован в окольничие с персональным окладом, намного превышавшим оклад своих коллег, и оставлен при дворе министром — дворецким.

В 1656 г. Федор Михайлович был поставлен во главе Литовского приказа и принял участие в Шведском поxоде. В дальнейшем, занимая целый ряд ответственных должностей (главный судья приказа Лифляндских дел, управляющий дворцовым Судным приказом, приказом Большого дворца, приказом Тайных дел), Ртищев проявил себя выдающимся государственным деятелем. Достаточно упомянуть, что он был главным кандидатом на пост гетмана Малороссии.

Во время Медного бунта 1662 г. Ртищев, как видный деятель православия и борец за воссоединение Малой и Московской Руси, едва не погиб по инсинуациям противной — польской — стороны, благо государю удалось подавить выступление недовольных.

Ртищев проявил себя и как один из первых русских просветителей, «учредивший на свои, весьма скудные средства» в подмосковном Преображенском монастыре училище («Ртищевскую школу») на 30 иноков. По просьбе благотворителя в стенах училища был составлен «триглоссон» — славяно-латино-греческий словарь на 7000 слов. Сам же Федор Михайлович, используя малейшую возможность набраться знаний, после службы вечерами изучал под руководством приглашенных киевских старцев вместе с иноками словенскую и греческую грамматику, риторику и философию.

Известен был Ртищев и как истовый сторонник соблюдения церковных канонов. Так, по его рвению в Русской церкви были введены церковные проповеди и «единогласие» в церковном служении. При этом в пору начавшегося церковного раскола Федор Михайлович, как член «Кружка ревнителей благочестия», проявлял великую терпимость к чужим воззрениям и к религиозным верованиям, которые он не разделял.

Благодаря своим «высоким нравственным и умственным свойствам», Ртищев был выбран государем воспитателем царевича Алексея, над которым он попечительствовал шесть лет до неожиданной кончины наследника в 1670 г. После этого несчастья Федор Михайлович оставил царскую службу и через три года, 21 июня (1 июля) 1673 г., умер.

Вскоре после смерти Ртищева было составлено «Житие милостивого мужа Федора, званием Ртищева», что говорило об исключительных заслугах мирянина перед людьми, государем и Московской Русью, «поскольку в те времена составлялись, главным образом, жизнеописания святых и духовных лиц».

Благотворителем Федор Михайлович стал с первых же дней царевой службы. На первых порах это было скорее проявление милосердия чиновника. «Ртищев принадлежал к числу тех редких и немного странных людей, у которых совсем нет самолюбия... Он и самого себя любил только для ближнего, считая себя самым последним из своих ближних, о котором не грешно подумать разве только тогда, когда уже не о ком больше думать — совершенно евангельский человек».

Во время войн с Речью Посполитой и Швецией (1650-е гг.) Ртищев на свой счет, а также на деньги сердобольной царицы Марии Ильиничны организовал несколько больниц не только для русских солдат, но и для иноземных пленников. «По дороге он кучами подбирал в свой экипаж больных, раненых, избитых и разоренных, так что иногда и ему не оставалось места и, пересев на коня, он плелся за своим импровизованным походным лазаретом до ближнего города, где тотчас нанимал дом, куда, сам кряхтя от боли, сваливал свою охающую и стонущую братию, устроял ей содержание и уход за ней и даже неизвестно каким образом набирал врачебный персонал». Помогал благотворитель и узникам, сидевшим в тюрьме за долги, тратил крупные суммы на выкуп наших пленных из Крыма и Турции.

Еще до учреждения богаделен и странноприимных домов Ртищев устроил в столице два особых дома, в один из которых специальные рассыльные приводили с московских улиц больных, неимущих и пьяных, лечили их, кормили, одевали, протрезвляли, а в другой помещали на постоянное призрение престарелых, слепых и других калек, страдавших неизлечимыми недугами. На содержание этих домов благотворитель тратил все свои последние доходы. При этом Федор Михайлович поставил перед собой цель, ставшую очевидной для всех уже после его кончины, — личную благотворительность «превратить в постоянно действующую общественную организацию, которая подбирала бы массы труждающихся и обремененных, облегчая им несение тяжкой повинности жизни». «Больницы Федора Ртищева» продолжали существовать на частные пожертвования и после его смерти.

Несмотря на то что благотворительность забирала все доходы Ртищева, он до кончины своей не переставал совершать благие дела. Так, например, во время сильного голода в Вологде (1671) Федор Михайлович послал бедствующим вологжанам хлеб и вырученные от продажи своей одежды и утвари деньги. При этом он в сопроводительном послании скромно указал, что лишь исполняет волю «христолюбивых человецев». А неимущим жителям Арзамаса благотворитель подарил под застройку большой участок земли.

По свидетельству В.О. Ключевского, перед смертью Ртищев отпустил на волю всех дворовых и умолял своих наследников, дочь и зятя, только об одном — на помин его души возможно лучше обращаться с завещанными им крестьянами, «ибо, — говорил он, — они нам суть братья».

Благотворительность Ртищева не осталась в его времени, она дала всходы и в нашем государстве, и в нескольких поколениях русских филантропов. Еще при Алексее Михайловиче были созданы специальные приказы, занимавшиеся призрением бедных, а через два десятилетия после смерти Ртищева в Москве были устроены по указу царя Федора Алексеевича богадельни для беспомощных, убогих, а также для беспризорных детей, где обучали грамоте, ремеслу и наукам. Позднее были устроены приюты и богадельни и в других русских городах.

Как отмечают историки, именно Ртищеву Россия обязана образованием двух типов благотворительных заведений: «амбулаторных приютов для нуждающихся во временной помощи и постоянных убежищ — богаделен для людей, которых человеколюбие должно было взять на свои руки до их смерти».

Р.S. За два дня до смерти Ртищева жившая у него в доме девочка лет двенадцати, которую он привечал за ее кроткий нрав, увидела сон, в котором ее благодетель «вышел из палаты, а тут перед ним очутилась лестница от земли до самого неба, и полез он по этой лестнице, а там на выси небесной объявился юноша с золотыми крылышками, протянул хозяину руку и подхватил его. В этом сне девочки, рассказанном в девичьей Ртищева, отлились все благородные слезы бедных людей, утертые хозяином...» (В.О. Ключевский).

Людовик XIV Бурбон

Титул «король-солнце» идеально отражает суть французского короля Людовика XIV. Все освящалось монархом, и все поклонялись ему. Жизнь страны и жизнь каждого подданного зависела от помазанника Божьего. Сказав: «Государство — это я», самодержец зафиксировал этот факт, но не ограничился им. Король обожал панегирик в любом виде — пьесы, поэмы, картины, танца. Всем, кто мог талантливо воздавать ему восхваления, он милостиво предоставлял место во дворце, во Французской академии, каждому давал шанс войти в вечность. Вместе с ним.

Будущий Людовик Великий явился на свет 5 сентября 1638 г. в Сен-Жермен-ан-Ле, загородной резиденции французских королей, в монаршей семье Людовика XIII и Анны Австрийской с именем Луи-Дьёдонне — «Богоданный» (родители 22 года молили Бога чтобы Он дал им ребеночка).

14 мая 1643 г., после смерти отца, принц был провозглашен королем Франции и Наварры. И хотя Луи не было и пяти лет, ему предстояло еще царствовать 72 года, срок достаточный, чтобы набраться опыта. Согласно завещанию Людовика XIII регентом стала мать, опиравшаяся во всем на первого министра — итальянца кардинала Мазарини.

На детство и отрочество короля пришлись Тридцатилетняя война (1618 — 1648), Первая Английская гражданская война (революция; 1642 — 1648) и Фронда (1648 — 1652) — гражданская война разнородных сил Франции против власти Мазарини. Эти три брани, особенно две гражданские, дали Луи наглядный урок того, как надо держать аристократов в узде. Мазарини остался при власти, подчинив своему влиянию и юного короля и ради укрепления союза с Испанией женив Людовика на испанской инфанте Марии-Терезии.

После кончины кардинала в 1661 г. Людовик XIV уже на следующий день созвал Госсовет и объявил, что первый министр ему больше не нужен, так как отныне править он будет один. Арестовав заворовавшегося суперинтенданта финансов Н. Фуке, король усилил контроль над налоговой системой. И впредь монарх лично расставлял на все ключевые посты нужных ему людей по принципу «всяк сверчок знай свой шесток».

Остается удивляться интуиции короля, подобравшего себе в столь юном возрасте первостатейных помощников — экономиста и финансиста Ж.Б. Кольбера, военного министра маркиза де Лувуа, военного инженера маршала де Вобана, канцлера М. Летелье и т.д. Собственно, этой командой монарх и довел до блеска эпоху, названную абсолютизмом (начало которой заложил предшественник Мазарини — герцог де Ришелье). Историки обычно расписывают монарха трехголовым чудищем — деспотом, королем-строителем и просветителем-меценатом. Нас в первую очередь интересует последняя ипостась венценосца. (Для нас она — первая.)

Король умел держать не только подданных, но и самого себя в руках, но за этим самообладанием и артистизмом скрывалось подчас его глубокое равнодушие к тем вещам, в том числе произведениям искусства, которыми искренне (а может, и нет) восхищался двор. Отсюда и неровное отношение монарха к художникам на протяжении его правления, как, например, к Ш. Перро. Да и за столь долгий период характер монарха изменился на сто восемьдесят градусов — от прожигателя жизни до святоши.

Не будем судить о короле догадками, возьмем в руки список лиц, облагодетельствованных им — разумеется, не только за их славословие, а за их творения, ставшие классикой и гордостью французской культуры. В царствование Людовика XIV двор блистал первоклассными художниками, это была такая густая смесь талантов, что в ней запросто терялись и гении. Словом, «Великий век». Перечислим некоторых знаменитостей, расположив их по возрасту — начнем со старших. Все они получили при дворе достойные должности, имели кров, государственные пенсии, подарки и пр.

Акцент сделаем на том, что при королевском дворе крупным меценатом мог быть (и был) один только Людовик XIV. Хотя у фавориток и принцев тоже имелись свои любимчики.

Н. Пуссен — художник, основатель стиля классицизм.

Н.Ф. Мансар — зодчий.

К. Лоррен — живописец, рисовальщик и гравер, один из создателей классического пейзажа.

И. де Бенсерад — поэт, драматург, создатель 23 придворных балетов, член Французской академии.

Ле Во — «первый архитектор короля», один из ведущих мастеров классицизма. Среди сооружений зодчего — Коллеж четырех наций, дворец в Версале, замок-дворец Во-ле-Виконт (Иль-де-Франс) и другие.

А. Ленотр — архитектор-паркостроитель, «генеральный контролер строений». Монарх называл его «наш добрейший Ленотр». Создатель садов и парков в Версальском дворце, Фонтенбло, Шантийи, Тюильри и других. «Система Ленотра» — французского регулярного парка — 100 лет господствовала в европейском паркостроительстве.

К. Перро — архитектор, механик, биолог, член Французской академии.

Ш. Лебрен — «первый живописец короля», создатель декоративных ансамблей в интерьерах Лувра, Версаля и других; директор королевской мануфактуры гобеленов.

Ш. Перро — поэт и критик, член Французской академии; автор знаменитых «Сказок матушки Гусыни»; секретарь Академии надписей и изящной словесности, генеральный контролер сюринтендатства королевских строений. Ш. Перро во многом определял политику двора Людовика XIV в области искусств.

Ж.Б. Люлли — основоположник французской оперы, «придворный композитор танцевальной музыки», дирижер оркестра «Шестнадцать скрипок короля», королевский капельмейстер; автор 20 балетов, 10 комедий с танцами (в содружестве с Мольером), 14 больших трагических опер (на либретто поэта Ф. Кино), церковной и инструментальной музыки.

Н. Буало-Депрео — поэт и критик; автор «Поэтического искусства», определившего каноны поэзии эпохи классицизма; историограф при королевском дворе, член Французской академии.

Ж. Расин — великий французский драматург, творчество которого представляет собой вершину французского классицистического театра; друг Людовика XIV; историограф при королевском дворе.

Ф. де Фенелон, архиепископ Камбрейский, — классик французской литературы; автор наставительно-духовных сочинений — «Приключения Телемака», «Трактат о воспитании девиц» и других; опекун внука и наследника Людовика XIV малолетнего герцога Бургундского.

Отдельно стоит поговорить о Лафонтене и Мольере.

У Ж. де Лафонтена — великого французского поэта и баснописца-«имморалиста» — сложились непростые отношения с монархом. Поэт не стал предавать своего первого покровителя Н. Фуке и даже опубликовал полную сочувствия к нему «Элегию к нимфам в Во» и «Оду королю» в защиту патрона, чем сразу же дистанцировался от верховной власти. К тому же Людовик XIV не любил ветрогона за легкомысленность и необязательность. Двусмысленные «Сказки и рассказы в стихах» тоже пришлись королю не по вкусу. Тем не менее, когда баснописец в последние годы жизни стал верующим и «пообещал образумиться», Людовик дал добро на избрание Лафонтена в «бессмертные».

Любимым автором монарха был, конечно же, гениальный французский поэт и актер, создатель классицистической комедии («Тартюф, или Лицемер», «Мизантроп», «Мещанин во дворянстве», «Проделки Скапена», «Мнимый больной» и другие) Ж.-Б. Мольер (Поклен).

Постоянно участвуя в организации придворных празднеств, Мольер сочинил свыше 30 драматических произведений — фарсов, дивертисментов, комедий-балетов, пасторалей, комедий положений, комедий нравов, бытовых комедий, высоких комедий и т.д.

Будь драматург проще, взаимоотношения с двором сложились бы у него лучше, а будь покладистее — и с монархом. Однако надо отдать должное королю — он часто защищал своего фаворита. Так, например, Людовик отверг обвинения Мольера в кровосмешении, когда тот женился якобы на своей дочери Арманде. Король крестил первенца Мольера, чем заткнул рот сплетникам. Монарх не раз «продвигал» пьесы драматурга («Тартюф» и другие), вызывавшие негодование королевы-матери Анны Австрийской и церковников-святош. Церковь запретила хоронить Мольера по христианскому обряду, и потребовалось вмешательство Людовика XIV, чтобы предать тело «комедианта и нераскаявшегося грешника» земле на кладбище Святого Иосифа, где хоронили самоубийц и некрещеных детей.

Помимо вершителя судеб выдающихся деятелей культуры эпохи, Людовика ХVI стоит упомянуть и как строителя пышных дворцов и парков; основатeля новыx академий («надписей и медалей», живописи, скульптуры, наук); создателя европейской моды на все французское — от языка дo манер. Предметом поклонения в большинcтве стран Европы надолго стала французская литература.

Вторая половина XVII в. — вершина могущества Людовика. «Его армия была самой многочисленной, лучше всего организованной и руководимой. Его дипломатия господствовала над всеми европейскими дворами. Французская нация своими достижениями в искусстве и науках, в промышленности и торговле достиглa невиданных высот. Версальский двор (Людовик перенес королевскую резиденцию в Версаль) стал предметом зависти и удивления почти всех современных государей, старавшихся подражать великому королю даже в его слабостях» (Энциклопедия Брокгауза и Эфрона). Вместе с тем к концу правления Людовика продолжительные войны, роскошь двора и абсолютизм, который априори подвластен только великому правителю и после eгo ухода лишь разрушает державу, ввергли страну в нищету и, как следствие, породили оппозиционную литературу, век Просвещения, Великую Французскую революцию и Наполеоновские войны.

Людовик XIV скончался 1 сентября 1715 г. После нескольких дней агонии «солнце» закатилось. Тело короля предали земле в базилике аббатства Сен-Дени.

Константин II Брынковяну

Главный город Румынии Бухарест за великолепие архитектуры называют «маленьким Парижем Востока». 325 лет назад его сделал столицей Валахии (юг Румынии между Карпатами и Дунаем) господарь Константин II Брынковяну вассал Османской империи.

Построенные по повелению князя Брынковяну дворцы, церкви, монастыри, больницы и другие сооружения создали уникальный стиль, получивший название брынковянский. Сформированный под сильным влиянием архитектуры Северной Италии и Блистательной Порты, этот стиль отличается огромным количеством резных архитектурных украшений, веранд, лоджий, галерей, колонн, декоративных росписей и пр.

В перечень достопримечательностей Бухареста и других городов Румынии входят лучшие образцы этого стиля — постройки вдоль центральной столичной улицы Победы; монастырь Хорезу в одноименном городе, входящий в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО; дворцово-парковый ансамбль Могошоайа в 16 км от Бухареста, ныне действующий как Брынковянский музей с богатым собранием картин, деревянных и каменных скульптуp, золотыx и серебряных вышивок, редких книг, драгоценных миниатюр и т.д. Брынковянский стиль получил распространение также в Молдавии и на Балканах.

Несмотря на то что Брынковяну вписал яркую страницу в историю Румынии, более того, является фактическим основателем этой страны, сведений о нем (во всяком случае, в российских источниках) мало, и, как правило, они разноречивы и сильно зависят от ангажированности летописца или историка. Однако и по ним можно составить впечатляющую картину благотворительной деятельности господаря, умудрившегося в плотном окружении государств, непрестанно воевавших друг с другом и готовых походя проглотить лакомую Валахию, за четверть века мирного княжения привести страну к процветанию.

Будущий господарь Валахии родился 15 августа 1654 г. в аристократической семье Матвея Бранкована и Станки Кантакузины.

Получив блестящее образование в университете в Падуе, Константин знал греческий, латинский и церковно-славянский языки, там же он «заболел» и венецианской архитектурой. Призванный на государственную службу, Брынковяну исполнял свои обязанности при господарях Г. Дуке и Ш. Кантакузино, которому приходился племянником. Пpи дяде он дослужился до звания великого логофета (хранителя патриаршей печати, заведовавшего патриаршей канцелярией и архивами, а также финансами патриархии).

После смерти Кантакузино в 1688 г. Брынковяну, устраивавший и валашских бояр, и Порту, был возведен на трон. Помимо личных качеств и родства с покойным монархом, путь наверх ему обеспечили широкие связи и богатство.

В это время Валахия оказалась в зоне повышенного интереса императора Священной Римской империи Леопольда I, вознамерившегося оторвать княжество от Османской империи. Кантакузино дал согласие перейти под сюзеренитет германского короля, но его племянник не спешил делать это без гарантий императора, так как опасался мести турецкого султана. Так и не дождавшись ничего вразумительного, князь через два года соединился с отрядами крымского хана и в 1690 г. разбил немецкую армию под Брашовом, чем сразу же остудил пыл Габсбургов и успокоил Мехмеда IV. Гарантировав себе таким образом на четверть века тихую стабильную жизнь, господарь усмирил и недовольную оппозицию.

Как поясняют историки, основой политики Брынковяну была лояльность в отношении Османской империи по той причине, что он, будучи виртуозом дипломатии, «искренне разделял убеждения тех византийцев, которые на закате империи говорили, что турецкий тюрбан лучше папской тиары». К умению господаря заключать тайные договоры со всеми сторонами и утихомиривать их обещаниями и перекрестной информацией (у него была налажена прекрасная разведывательная служба) надо добавить еще и его талант искусно манипулировать корыстолюбивой турецкой верхушкой при помощи «подарков».

Казну господарь пополнял налогами, весьма немалыми. Для успокоения общественного мнения он провел первую в Валахии налоговую реформу, не уменьшившую, правда, бремени податей, но сделавшую их более «справедливыми».

«Князю золота» хватало государственных доходов и его личных средств на дань и на взятки, на снабжение турецких войск и на развитие валашской культуры. Политика, проводимая Брынковяну, и патронируемые им архитектура, искусство и литература превратили заурядное феодальное княжество в передовое государство Европы.

Помимо строительного бума Валахия обязана Константину Брынковяну основанием академии, многих школ и библиотек; открытием четырех типографий, в которых митрополит Анфим (Ивиряну), знаменитый художник, гравер и каллиграф, печатал богослужебные, богословские и учительные книги на разных языках для всего православного мира. Господарь помогал поместным церквям в Константинополе, Антиохии, Иерусалиме, Александрии, Грузии, монашеским общинам и приходам в Афоне, Греции, на Синае и другим, находившимся под владычеством Порты, и в Трансильвании (ныне северо-запад Румынии), попавшей в 1687 г. под власть Габсбургов. В Константинополе господарь возвел церковь Святого Николая.

Брынковяну давал приют и обеспечивал достойное существование многим патриархам и архиереям Востока — иерусалимским патриархам Досифею, Хрисанфу Нотаре и т.д. Валахия во время правления Константина II считалась страной-покровительницей всех угнетенных православных.

Князь особо заботился о развитии литературы на румынском языке. До этого произведения светской направленности создавались на латинском, греческом или польском языках, а богослужебные на старо-славянском. Заинтересованный в создании исторических сочинений, господарь патронировал талантливым летописцам. Благодаря поддержке правителя Константин Кантакузино смог написать «Историю Валахии», а Раду Попеску — историческую хронику государства, братья Раду и Шербане Гречану перевести Библию на румынский и т.д.

Храмы украшали фресками выдающиеся иконописцы — грек Контантинос, Пырву Муту и другие. Константинос при поддержке правителя организовал художественную школу, обучавшую искусству фрески, мозаики, рисунка. Некоторые росписи сохранились поныне — в храме Святых императоров Константина и Елены (Хорезу), в храме Успения Божией Матери (Рымнику-Сэрат), в церкви Святого Георгия Нового (Бухарест) и других.

Историки подчеркивают, что только благодаря покровительству господаря в Валахии сохранялась полная свобода богослужения, разрешалось созывать церковные соборы и сохранять в неприкосновенности церковную собственность.

«Тихое и безмолвное житие» господаря прервал неудачный Прутский поход 1711 г. Петра I. Брынковяну, 14 лет состоявший в тайной переписке с русским царем и даже получивший от того (также втайне от Порты) за пророссийские настроения орден Св. апостола Андрея Первозванного, оказался втянутым в войну России и Порты 1710 — 1713 гг. Волей судеб и не без интриг со стороны молдавского господаря Д. Кантемира, с которым у него были напряженные отношения, валашский князь со своей небольшой армией не смог (или не захотел) помочь обреченному на поражение Петру в битве у Стэнилешть, где 30-тысячному русскому войску противостояли, по разным данным, в 4 — 5 раз превосходившие объединенные турецко-татарские силы. После ухода русской армии из Молдавии Брынковяну остался один на один с обозленным сюзереном.

Пока шла Русско-турецкая война, его не трогали, но после окончания ее, в 1714 г., султан Ахмед III снял Константина II с престола и вызвал вместе с семьей (жена, четверо сыновей и семь дочерей) и ближайшим советником Янаке Вэкэреску в Стамбул. Там отцу с сыновьями и Вэкэреску предложили перейти в мусульманство, и когда те отказались, после мучений обезглавили всех, сначала советника, потом сыновей. включая 12-летнего Матея, а затем и отца. Перед казнью господарь напутствовал детей: «Сыновья мои, будьте смелее». Публичная казнь имела демонстрационный характер и была осуществлена на глазах дипломатических миссий, жены и дочерей Брынковяну. Это случилось 15 августа 1714 г., в праздник Успения Божией Матери, в день, когда Константину исполнилось 60 лет.

Р.S. Супруга князя Мария в 1720 г. тайно вывезла останки Константина в Бухарест и так же тайно похоронила их при храме Святого Георгия. Останки были обнаружены в 1914 г. В 1939 г. в сквере перед церковью был поставлен бронзовый памятник князю (скульптор О. Хан).

В 1992 г. Священный синод Румынской православной церкви прославил Константина Брынковяну, его сыновей и советника Янаке в сонме мучеников. Была составлена служба и написаны их иконы. Совершать им память определено 16 августа.

Бойли

Виднейшее место в истории меценатства заняли два представителя старинного английского аристократического рода — химик Роберт Бойль и архитектор Ричард Бойль, 3-й граф Бёрлингтон, 4-й граф Корк.

Роберт Бойль родился 25 января l627 г. в родовом замке Лисмор (Ирландия) в многодетной семье Ричарда Бойля графа Корка, в молодости приближенного ко двору Елизаветы I Английской, «свирепого и удачливого стяжателя, умножившего свои угодья захватом чужих земель». Мальчик получил прекрасное домашнее образование, обучался в Итонском колледже, а также в Женеве и Флоренции, много путешествовал по Европе.

К 16 годам юноша усвоил философию и богословие, медицину и естествознание; изучил несколько языков, в том числе древнегреческий и древнееврейский; проштудировал трактаты Ф. Бэкона, Дж. Локка, Т. Гоббса, Б. Спинозы, Р. Декарта. Получив значительное наследство, Бойль обосновался в поместье отца Столбридж и занялся написанием эссе по вопросам морали, а также устройством химической лаборатории и химическими опытами.

В 1656 г. поднаторевший в науках естествоиспытатель переехал в Оксфорд и стал членом, а затем и неофициальным главой Общества наук, переместившегося в Лондон и получившего в 1662 г. статус Лондонского Королевского общества (ЛКО) — фактически первой в мире академии наук. В 1665 г. ученый получил диплом доктора медицины Оксфорда, ставший признанием его заслуг перед университетом. Неоценим вклад Бойля и как первого в мире организатора науки и инициатора создания проблемных научных коллективов (исследовательских групп). В 1680 г. Бойля избрали президентом ЛКО, однако он «отклонил эту честь, потому что требуемая при этом присяга нарушила бы его религиозные принципы».

В Оксфорде Роберт Бойль на свои деньги построил научную лабораторию, одну из лучших в Европе, в которой он, безоглядно тратя свое состояние, всю жизнь занимался экспериментами, положившими начало химии как отдельной науки и ее ответвлению — аналитической химии. Физические и химические опыты Бойля дали миру впервые состав минеральных вод, черные чернила, белый фосфор, фосфорную кислоту, газ фосфин, много солей, лабораторные весы, индикаторную бумагу...

В своей лаборатории, имевшей еще и превосходную научную библиотеку, ученый воспитал немало учеников, находившихся на его попечении. Многие ассистенты Бойля стали позднее мировыми знаменитостями — великий английский естествоиспытатель и изобретатель, отец экспериментальной физики Р. Гук, немецкий химик, член Парижской АН В. Гомберг, немецкий химик и врач, в своих изысканиях предваривший теорию флогистона — И.И. Бехер, английский физик Р. Таунли и другие.

В историю естествознания Бойль вошел как автор первого научного определения химического элемента (знаменитый трактат «Химик-скептик»; 1661) и газового закона Бойля — Мариотта, по которому «упругость воздуха находится в обратном отношении к объему». Эту «гипотезу» — «В защиту учения относительно эластичности и веса воздуха» — ученый опубликовал в 1662 г. Научный мир признает Бойля и как создателя «теории о корпускулярном строении веществ, ставшей шагом вперед на пути развития атомно-молекулярной теории», а также как первого систематизатора веществ, сгруппировавшего их по физическим и химическим свойствам.

Не меньший интерес проявлял ученый муж к философии и языкознанию. Значительных успехов добился он и в теологии: написал ряд глубоких богословских работ, перевел за свой счет Библию на ирландский и турецкий языки. Сочинял Роберт и стихи.

Скончался ученый-энциклопедист в Лондоне 30 декабря 1691 г. Погребен в Вестминстерском аббатстве.

Наследников у Бойля не было (он никогда не был женат), и весь свой капитал естествоиспытатель завещал на развитие науки в Англии и продолжение деятельности ЛКО, а также на физические и богословские чтения. Чтения под названием «Лекции Бойля» в защиту христианской религии от «печально известных неверных, а именно атеистов, деистов, язычников, иудеев и мусульман» проводят ежегодно в Лондоне и по сей день.

Рассказ о внучатом племяннике Роберта Бойля — Ричарде (1694 — 1753) лучше всего начать с перечисления лиц, которым граф патронировал. Достаточно назвать троих из них — известных ныне всему миру. Это английский архитектор и садовод, стоявший у истоков британского классицизма и системы английского сада У. Кент. Немецкий композитор эпохи барокко, принявший британское подданство, известный своими операми, ораториями и концертами Г.Ф. Гендель. Один из крупнейших английских поэтов эпохи британского классицизма А. Поуп.

Сам факт покровительства графа Бёрлингтона виднейшим представителям трех направлений искусства — архитектуры, музыки и поэзии — говорит о чрезвычайной одаренности мецената и его поразительном умении разглядеть и поддержать другие таланты. Эту способность Ричард приобрел с детства. Сын пэра Англии априори обязан был знать и ценить искусство.

Получив достойное образование, всласть попутешествовав по Европе, Ричард, как истинный аристократ, всерьез увлекся архитектурой и масонством. В Италии граф познакомился с английским живописцем Уильямом Кентом, подружился с ним, пригласил его к себе на постоянное жительство и до кончины Уильяма покровительствовал ему. (Кента похоронили в 1748 г. в семейной усыпальнице Бёрлингтонов.)

Покоренные творчеством итальянского зодчего А. Палладио, Бёрлингтон и Кент изучили и собрали рукописи великого итальянца («Четыре книги об архитектуре», чертежи Палладио, его реконструкции и обмеры античных памятников и т.д.) и, вернувшись в Англию, стали всячески пропагандировать палладианство.

Начал «граф-архитектор» (так называли его знакомые) с того, что с помощью Кента внедрил новый стиль при строительстве собственного дворца Чизик-Хаус в лондонском предместье на берегу Темзы в 1726 — 1727 гг., воспроизведя шедевр Палладио — виллу Ла Ротонда под Виченцой. При строительстве этой виллы У. Кент разбил первый и один из лучших пейзажных парков Англии со скульптурами и павильонами, витиеватыми дорожками, лужайками и прудами площадью 26 га. После великолепного Чизик-хауса культура ландшафтных парков в считанные годы завоевала Западную Европу, Северную Америку и Россию, а графа Бёрлинггона и садовода Кента по праву стали именовать основателями классицизма в Англии. Некоторые биографы вообще называют вторую четверть ХVII в. «эрой Бёрлингтона и Кента».

Помимо У. Кента лорд покровительствовал многим другим зодчим, привлекая их к выполнению своих собственных архитектурных заказов, а также находя им и других заказчиков и субсидируя издания их проектов.

Постоянно сэр Ричард проживал в Лондоне на Пикадилли, в Бёлингтон-Хаусе, выстроенном им также совместно с Кентом. (Ныне в этом здании размещается Королевская академия художеств.) В Бёрлингтон-Хаусе у хозяина подолгу (иногда по нескольку лет) жили композитор Гендель, посвятивший патрону три оперы, поэт Поуп, создавший в его честь поэму, прозаик Х. Уолпол, менее других нуждавшийся в материальной и какой-либо иной поддержке, тем не менее «сравнивавший графа Бёрлинггона и вовсе с Аполлоном».

Умер Ричард Бойль, член Тайного совета и палаты лордов, лорд-казначей Ирландии и лорд-наместник Йоркшира, 15 декабря 1753 г.