100 великих меценатов и филантропов

Терентий Иванович Вяземский

Борьба за трезвость в России — вещь нескончаемая, во всяком случае, со школьным алкоголизмом борются уже 110 лет. В начале XX в. в Московской губернии 65% мальчиков в возрасте от 8 до 13 лет и 47% девочек употребляли алкогольные напитки, а в городских училищах и того больше.

Одним из первых борьбу со школьным пьянством организовал приват-доцент Московского университета по кафедре физиологии Терентий Иванович Вяземский. В 1903 г. ученый обосновал свои предложения по борьбе с зеленым змием в России на I Всероссийском съезде виноградарей и виноделов в Москве, а спустя семь лет вместе с профессором А.А. Корниловым основал в Москве «Кружок деятелей по борьбе со школьным алкоголизмом». Тогда же подвижник открыл вместе с другим своим коллегой М.Ю. Лахтиным первый в мире Противоалкогольный музей.

В кружке читался систематический курс лекций по алкоголизмy, делались доклады, была собрана большая библиотека, разработана программа антиалкогольного обучения в московских школах и пр. Особенный интерес представляла учрежденная кружком бесплатная амбулатория, в коей успешно лечили сотни пьяниц гипнозом, гидротерапией, «электричеством» и т.д.

Кружок и музей делали в Белокаменной свое благое дело, но это была, увы, лишь капля трезвости в море пьянства. Нас же интересует в этой связи личность Вяземского, судя по неравнодушному и деятельному его участию в «отрезвлении масс», — бескорыстного и милосердного человека и к тому же утописта. Таковым он был всю свою жизнь. В конце века он, например, специально встретился с министром народного просвещения И.Д. Деляновым и предложил тому использовать — к пользе государства — «мозги» политических заключенных, создавая в местах ссылки интеллектуалов научные лаборатории и библиотеки. Для зачина Терентий Иванович жертвовал свою, специально собранную им «тюремную библиотеку». Эта инициатива едва не привела радетеля о благе страны в ряды отбывающих разные сроки интеллектуалов.

Будущий филантроп родился в 1857 г. в семье священника в д. Путятино Ранненбургского уезда Рязанской губернии. В 1878 г. Терентий окончил Рязанскую духовную семинарию, а в 1883 г. с отличием медицинский факультет Московского университета. Деньги на обучение студент зарабатывал репетиторством, воспитанием купеческих чад, службой канцелярским стенографистом.

В клинике нервных болезней молодой ученый занимался проблемами бальнеологии, электрофизиологии животных и растительных тканей, защитил диссертацию, стал известен в ученых кругах рядом oригинальных работ. В двухгодичной научной командировке доктор изучал в университете г. Галле (Саксония) разные вопросы медицины. Ученый состоял членом Московского общества испытателей природы.

В 1901 г. Вяземский, не имея никакого отношения к знатному княжескому роду, замахнулся по-княжески на организацию собственной научной биологической станции. Романтик намеревался заняться в будущем научном центре проблемами чуть ли не всех основных наук. Наработки и открытия ученый собирался популяризировать и внедрять в практику.

На основание всякого дела нужны деньги, и деньги немалые. Средств Вяземского явно не хватало на подобное предприятие, но это его не остановило. На все свои сбережения, включая приданое жены, жалованье и небольшие заработки от частной практики (за консультации и пользование пациентов врач часто вообще не брал денег), Терентий Иванович купил в Крыму, в районе Карадага под Феодосией, заброшенное имение с одноэтажным домом.

К Крыму у доктора было особое отношение, как у другого крымчанина — замечательного русского писателя А.С. Грина. Грин и Вяземский вообще были сродни — своим внешним обликом и романтическим складом души, жизнью-творчеством и бескорыстностью, своей «странностью» и непохожестью на прочих обывателей.

Однако мы отвлеклись. Надстроив второй этаж и возведя еще один корпус, приват-доцент открыл санаторий для нервнобольных. Прошло какое-то время, увы, надежды на то, что лечебница принесет доходы на организацию станции, не оправдались. Затея провалилась. И тогда доктору помог проректор Московского университета Л.3. Мороховец, давший деньги на строительство научного центра (позже Вяземский, затянув пояс и отказывая себе во всем, вернул долг спонсору), а также предоставил банковский кредит радевший о возведении станции землевладелец С.С. Крым.

За семь лет (1907 — 1914) станция была построена, оснащена оборудованием, выписанным из-за границы. Все годы Вяземский сам руководил строительством, покупал материалы, нанимал работников.

Со студенческих лет библиофил любовно комплектовал библиотеку, тратя на редчайшие издания и бесценные фолианты свои последние деньги. Книги и журналы, изданные в XVI — XIX вв., Вяземский разыскивал у букинистов по всей Европе, выкладывая за них до 20 тысяч франков. Ко времени строительства станции библиотека насчитывала 40 — 50 тысяч томов (более половины — на иностранных языках) и, по свидетельству специалистов, являлась одной из лучших частных библиотек России.

В 1914 г. Вяземский подарил станцию с участком земли и всю свою библиотеку Обществу содействия успехам опытных наук и их практических применений имени Х.С. Леденцова. При этом доктор поставил одно условие — не передавать библиотеку куда-либо из Карадага. Тогда же дарителя официально избрали на должность заведующего станцией.

Врач не оставил медицинской практики. Во время поездки к одному из пациентов Терентий Иванович подхватил воспаление легких и скончался 23 сентября (4 октября) 1914 г. Похоронен на Пятницком кладбище в Москве.

На заседании совета леденцовского общества станции было присвоено имя Т.И. Вяземского. Директором назначили коллегу Вяземского, много сделавшего для строительства, становления и популяризации научного центра, ученого-геолога А.Ф. Слудского.

Ныне в парке Карадагского природного заповедника, коему принадлежит биостанция, находится бюст Т.И. Вяземского (скульптор А.И. Григорьев).

Р.S.I. Сегодня на биостанции занимаются разработкой научных основ охраны природы и сохранения биоразнообразия Карадага и Крыма, исследованием проблем гидробиологии, гидробионики, морской геоэкологии и т.п.

Р.S.II. Библиотека Вяземского, частично утраченная в годы фашистской оккупации Крыма (1941 — 1944), а после войны частью переданная в Симферопольский мед-, пед- и сельхозинституты, в последние годы постоянно пополнялась и ныне насчитывает 60 тысяч экземпляров.

Р.S.III. Продолжается и так успешно начатая Терентием Ивановичем борьба с российским пьянством...

Великая княгиня Елизавета Федоровна Романова

Если говорить о милосердии как наивысшей форме любви к ближнему, эталон его можно найти в житии святой преподобномученицы великой княгини Елизаветы Федоровны Романовой.

В 1888 г. Елизавета Федоровна вместе со своим мужем великим князем Сергеем Александровичем побывала в Иерусалиме на освящении храма Святой Марии Магдалины в Гефсимании. Красота храма, расположенного на склоне Елеонской горы, и благодать святого места настолько поразили ее, что она произнесла: «Как бы я хотела быть похороненной здесь!» Через 33 года ее желание исполнилось — ее останки были захоронены в храме Марии Магдалины.

Принцесса Елизавета Александра Луиза Алиса родилась 20 октября (1 ноября) 1864 г. в семье великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и принцессы Алисы. По матери девочка была внучкой Виктории, королевы Великобритании.

Воспитываясь после кончины матери в 1878 г. при дворе своей бабки Виктории, принцесса готовила себя к служению Господу и не раз отказывала претендентам, пока ей не предложил руку и сердце сын российского императора Александра II великий князь Сергей Александрович.

В 1884 г. они обвенчались в Санкт-Петербурге. Принцесса Елизавета Гессенская стала великой княгиней Елизаветой Федоровной. Сестра ее, Алиса Виктория Елена Луиза Беатрис, во многом хлопотами Елизаветы Федоровны стала в 1894 г. российской императрицей, супругой Николая II — Александрой Федоровной.

После посещения Святой земли великая княгиня решила перейти из протестантизма в православие, а также заняться благотворительностью.

В 1891 г. великого князя Сергея Александровича назначили московским генерал-губернатором. Его красавице супруге пришлось совмещать светскую жизнь двора и дневную милосердную службу в больницах, богадельнях и приютах. Елизавета Федоровна возглавила Дамский комитет Красного Креста, учредила Елисаветинское благотворительное общество для призрения «законных младенцев беднейших матерей, дотоле помещаемых, хотя без всякого права, в Московский Воспитательный дом, под видом незаконных», а также Елисаветинские комитеты при всех московских церковных приходах и во всех уездных городах Московской губернии.

С началом Русско-японской войны 1903 — 1905 гг. Елизавета Федоровна организовала Особый комитет помощи воинам, главной задачей которого стал сбор пожертвований. В залах Кремлевского дворца великая княгиня устроила мастерские, где она ежедневно трудилась вместе с тысячами других швей.

На свои средства великая княгиня сформировала несколько санитарных поездов, отправляя на фронт вместе с провиантом, обмундированием, медикаментами и подарками для солдат еще и походные православные храмы, Евангелия, иконки, молитвенники. В Москве она устроила госпиталь для раненых, в котором регулярно бывала сама. Создала специальные комитеты по обеспечению вдов и сирот погибших на фронте, устроила на берегу Черного моря у Новороссийска санаторий для раненых.

Накануне Первой русской революции в начале 1905 г. Сергей Александрович, решительно настроенный на борьбу с террористами, ушел с поста московского генерал-губернатора, но это не спасло великого князя от покушения эсера Каляева, бросившего бомбу в его карету, отъезжавшую от крыльца Большого Кремлевского дворца. «Выбежавшая к месту трагедии великая княгиня собственноручно собирала останки супруга». После гибели мужа Елизавета Федоровна надела траур, который не снимала четыре года, просила царя помиловать преступника, в чем тот отказал, и посетила убийцу в тюрьме, тщетно призывая его к покаянию.

Вдова держала строгий пост, превратив свою спальню в монашескую келью. Часть личного состояния она отдала казне и родственникам, но большую часть направила на основание обители милосердия. Купив усадьбу с садом и четырьмя домами, Елизавета Федоровна устроила в них бесплатную столовую, больницу, больничный храм во имя Святой Марфы и Святой Марии, аптеку с бесплатными лекарствами, амбулаторию для приходящих больных, школу для девочек приюта. Открыла дом для чахоточных женщин. Позднее построила во дворе обители собор во имя Покрова Пресвятой Богородицы, в котором проходили духовные чтения и просветительские лекции, а также заседания Палестинского и Географического обществ.

В 1910 г. великая княгиня облачилась в монашеское одеяние и поселилась с 17 сестрами, прошедшими специальный курс обучения медицинским знаниям у лучших московских врачей, в Марфо-Мариинской обители.

«Я оставляю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами восхожу в более великий мир — в мир бедных и страдающих», — этими словами она напутствовала своих сестер.

Великая матушка денно и нощно (спала она меньше трех часов) ухаживала за пациентами обители, снискав своими неустанными трудами и молитвами у людей безмерное уважение и любовь.

В больнице обители работали лучшие специалисты Москвы, проводившие бесплатные операции. «Здесь исцелялись те, от кого отказывались врачи». При обители работала воскресная школа для работниц фабрики. Любой желающий мог пользоваться фондами прекрасной библиотеки (2000 книг).

«Матушка Великая имела подлинную целительную силу. Известные хирурги приглашали ее ассистировать при трудных операциях в других госпиталях, и она всегда соглашалась».

Кроме этого, Елизавета Федоровна организовала кружок для взрослых и детей, которые закупали на пожертвованные деньги для детей из бедных семей обувь и по воскресеньям шили для них платья, а для нуждающихся безработных женщин верхнюю одежду.

Елизавета Федоровна состояла также почетным членом в берлинском православном Свято-Князь-Владимирском братстве и покровительствовала братскому храму в Бад-Наугейме (Германия).

Получая до 12 тысяч прошений в год о трудоустройстве, лечении, уходу за детьми и лежачими больными, настоятельница удовлетворяла их все. Сверх этого отправляла желающих получить образование на учебу за границу, помогала бедным сельским приходам, заботилась об инвалидах, собирала по жутким притонам Хитровки сирот и бродяжек и устраивала их в приюты, общежития, артели, дома призрения. Покровительствовала русским паломникам, отправлявшимся в Иерусалим. Построила большую гостиницу в Иерусалиме, русский православный храм и странноприимный дом в Италии.

В годы Первой мировой войны великой княгине сверх службы в обители, где уже насчитывалось около 100 крестовых сестер, пришлось еще ухаживать за ранеными в госпиталях и лазаретах и самой ездить на фронт.

После двух русских революций 1917 г. кайзер Германии Вильгельм II, некогда влюбленный в нее, и посол Мирбах трижды предлагали Елизавете Федоровне помощь в выезде за границу, но княгиня отказалась, решив «разделить судьбу страны, которую считала своей новой родной, и сестер обители». «Я никому ничего дурного не сделала. Буди воля Господня!»

Тем не менее весной 1918 г. Елизавету Федоровну арестовали и с двумя сестрами Варварой Яковлевой и Екатериной Янышевой увезли в уральский город Алапаевск.

Ночью 5 (18) июля великую княгиню и сестру Варвару с другими узниками — членами императорского дома — сбросили в глубокую шахту старого рудника. Говорят, что Елизавета Федоровна успела произнести: «Господи, прости им, не ведают бо, что творят».

Волей случая тела мучеников были извлечены, и в 1921 г. останки (нетленные) великой княгини и инокини Варвары перевезены в Иерусалим. В 1992 г. Архиерейский собор РПЦ причислил обеих сестер к лику святых.

В 2004 — 2005 гг. мощи новомучениц находились в России, странах СНГ и Балтии, где им поклонились более 7 млн человек.

Элизабет Спрэг Кулидж

Людям, пусть даже далеким от академической музыки, наверняка известны имена композиторов Б. Бартока, М. Равеля, С. Прокофьева, И. Стравинского, А. Шёнберга...

Вторая половина XIX — первая половина ХХ в. были не лучшей порой для художников. Но, несмотря на войны, революции, экономические кризисы, безработицу, нищету, глобальное безбожие и все подавляющий авангардизм в литературе и искусстве, спрос на картины, романы и струнные квартеты сохранялся и в России, и в Европе, и в Штатах.

Названных композиторов, не всех знакомых друг с другом, объединяет еще один музыкант — Элизабет Спрэг Кулидж, американская пианистка, меценат и основательница благотворительного фонда ее имени. Иногда вместо фонда называют Библиотеку Конгресса США.

Благотворительные фонды, коих ныне в мире десятки тысяч, осуществляют финансирование различных программ за счет завещанных либо собранных для них средств. Фонды помогают всем нуждающимся, от детей-сирот до молодых талантливых музыкантов. И если в первом случае мы говорим о милосердии, то во втором — о меценатстве. Именно такой фонд — чистого меценатства — организовала на собственные деньги Кулидж. (Элизабет прославилась также и благотворительностью: в память о рано умершем муже-враче пианистка патронировала ряд медицинских учреждений, открыла несколько ветлечебниц.)

Надо сказать, помогала Кулидж не обязательно бедствующим композиторам, не имеющим своего угла, хотя и таковые случались. Большей частью это были знаменитые музыканты, имевшие крышу над головой. Конечно, сочинители могут и голодать, а оркестры репетировать в сараях, хотя от этого музыка и страдает, но не это главное. Подлинные жрецы искусства должны творить в храмах искусства и не просить милостыню, а принимать вознаграждение — это хорошо знала Кулидж, сама волей судьбы не испытавшая бедности.

Сведений о ней, о ее жизни и благотворительных делах имеется немного.

Элизабет родилась 30 октября 1864 г. в Чикаго в состоятельной семье. Получилa прекрасное музыкальное образование, часто аккомпанировала виднейшим музыкантам-инструменталистам. Знаменитой в мире музыки ее сделало покровительство камерно-инструментальному искусству. Получив по наследству крупное состояние, Кулидж пожертвовала значительную его часть на поощрение развития камерной музыки.

Создав в 1916 г. Беркширский струнный квартет, Кулидж двумя годами позже основала и Беркширский музыкальный фестиваль (с 1934 г. симфонический) в городке Питсфилд (штат Массачусетс), а еще через шесть лет, в 1924 г., организовала свой фонд и профинансировала сооружение Кулиджевской аудитории в Библиотеке Конгресса США — прекрасного концертного зала на 500 мест, предназначенного для концертов камерной музыки, проводимых и поныне. Благотворительница выделила также средства на строительство Мемориального зала в Йельском университете.

В 1932 г. Э.С. Кулидж учредила собственную медаль «За выдающиеся заслуги в камерной музыке», которой были награждены Ф. Бридж, Б. Бриттен, Р. Харрис и другие знаменитые музыканты.

Как отмечают биографы пианистки, «излюбленной формой патронирования музыки для С. Кулидж был прямой заказ сочинений наиболее выдающимся композиторам».

По заказам фонда Кулидж в 1920 — 1940 гг. было написано множество партитур, среди которых немало ставших классикой:

— «Мадагаскарские песни» М. Равеля;

— Пятый струнный квартет Б. Бартока;

— Третий и Четвертый струнные квартеты, Концерт для скрипки с оркестром А. Шёнберга;

— Первый струнный квартет С. Прокофьева;

— «Аполлон Мусагет», балет И. Стравинского;

— Струнный квартет А. Веберна;

— Первый струнный квартет Б. Бриттена;

— Соната для флейты и фортепьяно Ф. Пуленка;

— «Песнь Аппалачей» А. Копленда;

— «Песни отшельника», вокальный цикл С. Барбера;

— Квинтет для гобоя сэра А. Блисса и другие.

Элизабет Спрэг не только заказывала и оплачивала произведения, но и организовывала их прослушивание в Библиотеке Конгресса США. Так, например, С. Прокофьеву за Первый квартет было выдано 1000 долларов (это был стандартный гонорар музыкантам), а премьера его состоялась в Кулиджевской аудитории 25 апреля 1931 г. Оплачивались не только камерные концерты, но и премьеры, требующие дополнительно приглашения солистов, устройства декораций и т.п. К таким можно отнести балет И. Стравинского «Аполлон Мусагет» на Фестивале камерной музыки в Вашингтоне (1928), в постановке балетмейстера А. Больма еще до знаменитой парижской премьеры.

Кулидж оплачивала издержки музыкантов, приглашаемых ею из Европы, как, например, возместила все дорожные расходы Б. Бартоку. Написанные им по заказу квартеты (Третий и Четвертый) музыковеды относят к наиболее оригинальным творениям венгерского композитора.

Меценат материально поддерживала также композиторов Е. Блоха, Ф. Бриджа, А. Казеллу, Д. Энеску, Х. Хансона, Д.Ф. Малипьеро, П. Хиндемита, Б. Мартина, Д. Мийо, А. Русселя, О. Респиги, Р.Х. Кларк(единственную женщину-музыканта, получившую от нее помощь). Французско-американскому флейтисту Ж. Барреру она подарила платиновую флейту. Спонсировала известное в 1918 — 1934 гг. американское фортепианное Элшуко-трио. Облагодетельствованные композиторы посвятили Кулидж многие свои произведения.

По приглашению фонда в США часто концертировали популярный немецкий струнный Квартет Рота, французско-американский альтист Л. Байи (его Кулидж пригласила затем в Беркширский струнный квартет), знаменитый русский контрабасист, дирижер, общественный и музыкальный деятель С.А. Кусевицкий и другие.

Скончалась Кулидж 4 ноября 1953 г. в Кембридже (штат Массачусетс).

Игорь Эммануилович Грабарь

Филантропия охватывает не только покровительство художникам, собирание икон и произведений искусства, строительство храмов и музеев, но и соxранение мастеров, предметов и объектов культуры от уничтожения временем или людьми (часто с риском для жизни). Ярким примером этого служит деятельность Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени академика И.Э. Грабаря, старейшей государственной реставрационной организации России. Основанное в 1918 г. по инициативе Игоря Эммануиловича Грабаря и им возглавляемое, учреждение культуры сохранило для отечественной и мировой культуры тысячи памятников изобразительного и декоративно-прикладного искусства. Но не только этим прославился великий живописец.

Будущий художник и искусствовед родился 13 (25) марта 1871 г. в Будапеште (Венгрия) в семье русинов, видных общественных деятелей славянофильского движения — депутата австрийского парламента Эммануила Ивановича Грабаря и Ольги Адольфовны, урожденной Добрянской. Из-за преследования русинов австро-венгерскими властями в рамках «мадьяризации славян» семья в 1876 г. перебралась в Россию. Мальчик хлебнул и бедности, и унижений.

В Петербурге Игорю пришлось зарабатывать на жизнь — публикацией в журналах («Нива» и другие) обзоров художественных выставок, иллюстраций, юмористических рассказов, критических статей, биографий художников.

Получив образование на юридическом и историко-филологическом факультете Петербургского университета и в Академии художеств (мастерские П.П. Чистякова и И.Е. Репина), Игорь Грабарь в 1896 г. уехал в Мюнхен, где вместе с художником А. Ашбе организовал школу и преподавал в ней, сотрудничал с журналом С. Дягилева «Мир искусства». Изучая памятники живописи и архитектуры, художник исколесил Европу.

Вернувшись в 1901 г. в Россию, Грабарь впервые выставил свои живописные работы в столичном «Пассаже». Переехав в 1903 г. в Москву, художник начал свою успешную жизнь в искусстве. Выставлялся в России и за рубежом; писал статьи о художниках, архитектуре и скульптуре, монографии о В.А. Серове и И.И. Левитане; участвовал в издании шеститомной «Истории русского искусства», проектировал и курировал строительство усадьбы Захарьино под Москвой.

В 1913 г. Грабарь был назначен Московской думой попечителем и директором Третьяковской галереи (занимал этот пост до 1925 г). Проведя коренные реформы в хранении и экспонировании произведений галереи, художник превратил частную коллекцию в «организованный музей европейского типа». Была осуществлена инвентаризация галереи, впервые составлен ее научный каталог (1917). Началась выставочная деятельность. Были приобретены картины художников классиков — О. Кипренского, П. Федотова, Д. Левицкого и других; работы современников — Н. Гончаровой, М. Ларионова, П. Кончаловского, К. Петрова-Водкина, М. Сарьяна и т.д.

Создав при галерее постоянно действующую реставрационную мастерскую, Игорь Эммануилович впервые в истории искусств читал в Московском университете курс лекций по научной реставрации художественных произведений.

Пришлось поработать попечителю снабженцем и хранителем поступавших в музей со всей страны экспроприированных художественных собраний (С.А. Щербатова, Шереметевых, Орловых-Давыдовых и пр.), которым ежечасно грозило разграбление и уничтожение.

В 1918 г. Грабарь, озабоченный спасением художественных произведений и их реставрацией, участвовал в организации Главмузея — музейного отдела Наркомпроса и в создании государственного музейного фонда, перераспределявшего художественные ценности по российским музеям. Художник также создал первую реставрационную группу, ставшую основой Центральных государственных реставрационных мастерских (ЦГРМ) которые он возглавлял в течение 12 лет (1918 — 1930).

По инициативе Грабаря и под его руководством было организовано несколько экспедиций на Русский Север (Вологда, Архангельск, Белоозеро, Кубанское озеро, Сухона, Двина, Вычегда, Онега, Побережье и т.д.), выявивших ущерб, нанесенный интервентами в ходе Гражданской войны, а также сохранивших то, что уцелело «от дальнейшего разрушения и расхищения со стороны несознательных элементов». Так, в частности, были найдены, отреставрированы и оставлены в музеях древнейшие памятники вологодской и северодвинской иконописи. «Грабарь и его коллеги открыли миру сокровища русской иконы и на целое тысячелетие раздвинули горизонты русского изобразительного искусства».

Игорь Эммануилович смог убедить власти и интеллигенцию в необходимости развития в стране музейного дела на уровне государственной политики. Только благодаря его усилиям в СССР «произошла централизация музейного дела и была создана активно действующая всероссийская музейная сеть».

Некоторые музеи со временем стали градообразующими объектами. Скажем, только благодаря Музею Северодвинской культуры (сегодня Великоустюжский музей), опекаемому Грабарем, г. Великий Устюг «ныне по праву считается архитектурной жемчужиной Севера».

Грабарь добился того, что в провинции были созданы коллегии по делам музеев и охраны памятников и научно-художественные экспертные комиссии, которые учитывали и классифицировали памятники архитектуры и искусства, что предотвратило в дальнейшем их снос или перестройку.

В 1920-х гг. Грабарь, активно участвуя в национализации крупнейших художественных собраний (Троице-Сергиевой лавры, новгородских, псковских и владимирских храмов, соборов Московского Кремля и других) и в изъятии церковных ценностей, спас от распродажи немало шедевров, направив их в музеи страны. Биографы художника oтмечали, что в этот период «Грабарь был ключевой фигурой художественной жизни советской России».

Воистину необъятную деятельность Грабаря высоко оценила власть: Игорь Эммануилович первым был представлен к званию заслуженного деятеля искусств (1928).

Немало помог Грабарь многим провинциальным деятелям культуры и искусства не только в научном и административном плане, но и финансово и в разрешении сложных жизненных драм, коими так богата была та пора.

В 1934 г. ЦГРМ были ликвидированы. Восстановлены в 1944 г. в связи с необходимостью восстановления разрушенных в годы войны фашистами памятников культуры. Художественным руководителем был назначен неутомимый 73-летний И.Э. Грабарь. Под его руководством была отреставрирована живопись из собрания Дрезденской галереи, панорама «Бородинская битва» Ф.А. Рубо и т.д.

По предложению Грабаря из музеев Германии и ее союзников были конфискованы произведения искусства в качестве компенсации за потери советских музеев в годы войны, в том числе вывезенные из СССР.

Художник «возглавлял Бюро экспертов, которое составляло списки лучших произведений из музеев Европы, готовил „трофейные бригады“, отправлявшиеся на фронт, и принимал эшелоны с произведениями искусства».

В 1943 г. Грабарь был избран действительным членом АН СССР, в 1947 г. — действительным членом Академии художеств СССР, в 1956 г. избран народным художником СССР. В 1940-х — 1950-х гг. исполнял обязанности директора Института имени В.И. Сурикова, Института истории искусств АН СССР.

Равновеликой делу спасения памятников культуры стала реалистическая живопись Грабаря. Из множества портретов, пейзажей, официальных полотен, натюрмортов вспомним наиболее известные: «Февральская лазурь» (1904), «Мартовский снег» (1904), «Хризантемы» (1905), «Неприбранный стол» (1907), «Портрет матери» (1924), «В.И. Ленин у прямого провода» (1933), «Светлана» (1933), «Портрет дочери на фоне зимнего пейзажа» (1934), «Портрет академика С.А.Чаплыгина» (1935), «Березовая аллея» (1940), «Зимний пейзаж» (1954).

Смерть застала Игоря Эммануиловича за работой над новым многотомным изданием «Истории русского искусства». Он умер в Москве 16 мая 1960 г., похоронен на Новодевичьем кладбище.

Р.S.I. Назначению Грабаря директором Третьяковки предшествовал «печальный инцидент», случившийся в галерее, после которого прежний директор И.С. Остроухов вышел в отставку. В дни празднования 300-летия дома Романовых 16 января 1913 г. душевнобольной иконописец А. Балашов изрезал ножом картину И.Е. Репина «Иван Грозный и сын его Иван. 16 ноября 1581 года». Музейные работники и художники, не исключая автора полотна, были уверены, что холст погиб безвозвратно. На счастье, И.Э. Грабарь вместе с художником-реставратором Д.Ф. Богословским взялись за восстановление картины и вернули ее к жизни.

Р.S.II. Во время экспедиции на Русский Север в 1920 г. Игорь Эммануилович познакомился в Архангельске с самобытным художником, великим писателем-сказочником С.Г. Писаховым, активно помогал ему «в организации работы вновь созданных органов образования и художественного воспитания, музейного дела. Когда осенью 1920 г. в Архангельске над С.Г. Писаховым сгустились тучи и нависла реальная опасность попасть в „лагерь принудработ“, формировавшийся тогда на Соловках, именно к И.Э. Грабарю обратился он за помощью и спасением от грозившей беды». И был спасен.

Джордж Густав Хей

Историю колонизации Северной Америки и вымирания аборигенов от неведомых им, завезенных европейцами болезней, а также геноцида индейцев оставим в стороне, укажем лишь, что «точное число жертв установить невозможно, потому что неизвестно количество населения до прихода Колумба. Однако ряд индейских организаций и историков в США утверждают, что численность индейцев с 1500 до 1900 г. сократилась с 15 млн (по другим данным, с 2 — 4 млн. — В.Л.) до 237 тысяч».

Исходя из того что незваные гости запросто расселились на чужих территориях, как на собственных, а заодно воспользовались природными богатствами и переняли от хозяев разведение индеек и мускусных уток, возделывание кукурузы и подсолнечника, какао и табака и т.д., нельзя не отдать должное индейцам, так порадевшим завоевателям. В начале колонизации насчитывалось свыше 400 племен, каждое из которых обладало богатой самобытной культурой.

О культуре народа судят по памятникам культуры. Число памятников «краснокожей» цивилизации неизмеримо меньше памятников «бело-чернокожей» цивилизации Северной Америки в силу того, что вместе с населением уничтожались (да и просто не искались) и материальные свидетельства их существования. Большей части того, что все-таки было собрано и сохранено, мы обязаны коллекционеру индейских артефактов Джорджу Густаву Хею (1874 — 1957).

О Дж.Г. Хее известно немного. Выходец из семьи состоятельного немецкого эмигранта, обогатившегося на добыче нефти, Джордж окончил в 1896 г. Колумбийский университет и устроился на работу электротехником — «ответственным за техническую часть сооружения железной дороги» у г. Кингман (штат Аризона).

Влюбленный в индейскую культуру, инженер стал коллекционировать предметы индейской культуры. Первым экспонатом «индейской» коллекции будущего музея стала рубаха из оленьей шкуры, изготовленная индейцами навахо. Начиная с 1897 г., в течение шести лет коллекционер приобретал отдельные предметы. Вложившись в банковский бизнес и занявшись инвестициями, Хей получил большую прибыль и занялся оптовым приобретением памятников индейской культуры — деревянных и глиняных скульптур, тканых покрывал индейцев навахо, раскрашенных кож животных, медных и каменных топоров-кельтов, ожерелий, стеклянных бус, украшений из листовой латуни, кубков из раковин, керамики и т.д.

В 1910-х гг. бизнесмен, создавший собственный фонд, увлекся археологическими раскопками в округе Уайт (штат Джорджия). Собирателю сопутствовала удача: в ходе раскопок было обнаружено 75 человеческих погребений, относящихся к различным хронологическим периодам. Подробные исследования американской древности были признаны успешными, по результатам раскопок доисторического кургана Накучи в 1918 г. была опубликована книга «Курган Накучи в Джорджии» с многочисленными фотографиями.

K тому времени коллекция Хея, которую он называл «музеем Хея», считалась самой крупной в мире частной коллекцией индейских артефактов. В ней, в частности, числилось крупнейшее собрание артефактов Аляски, получившее в 1909 г. Золотую медаль на выставке этнологических коллекций Аляски, Юкона и Тихоокеанского побережья.

54 года собирал Джордж Хей в Северной и Южной Америке предметы быта и культуры индейцев. В начале своей коллекционерской деятельности он часто предоставлял экспонаты для выставок в Penn Museum (Музей археологии и антропологии Пенсильванского университета в г. Филадельфии), пока не основал в 1916 г. Музей американских индейцев Хея. Основатель 40 лет был его бессменным директором.

В 1922 г. музей Хея открылся для публичных посещений. Вход в музей находится, по индейской традиции, на востоке, «чтобы приветствовать восходящее солнце». Открытие музея ознаменовалось тремя экспозициями. Первая, под названием «Наши миры», рассказала об основах индейской философии и миропонимания. «Наши народы» представила различные индейские общины, их историю и взаимоотношения. «Наши жизни» поведала о настоящем североамериканских индейцев.

Огромная работа, проведенная Хеем за четверть века, позволила ему основать в 1918 г. специализированный журнал индеанистики (Indian Notes and Monographs).

В 1994 г. музей Хея стал филиалом Национального музея американских индейцев в Вашинггоне — Центром Дж.Г. Хея в Нижнем Манхэттене (Нью-Йорк). Его коллекция включает более 800 тысяч предметов, а также архив из 125 тысяч фотографических изображений.

Гертруда Вандербильт-Уитни

Увидеть современное американское искусство просто. Достаточно в нью-йоркском метро добраться до остановки 77 Street и за 18 долларов, а если вам нет 18 лет, то бесплатно зайти в Уитни-музей и своими глазами увидеть модерн арт.

«Обычно под современным искусством понимают искусство, восходящее к модернизму или находящееся в противоречии с этим явлением». Модернизм называют в каждой стране по-своему; в США, например, «тиффани» — по имени американского художника и дизайнера Л.К. Тиффани.

К современному искусству относятся по-разному — кто-то почитает его, кто-то ни в грош не ставит. В любом случае от него не избавишься, так как в нем А. Модильяни, С. Дали, Дж. Джойс, Ф. Кафка, А. Шёнберг, В.Э. Мейерхольд и сотни других знаменитых мастеров.

Классическое искусство тоже когда-то было современным, вызывавшим у современников смешанные чувства восхищения и презрения. Меж двумя этими чувствами и развивалось искусство во все времена. Само понятие «современное искусство» старо как мир и вобрало в себя все прежние формулировки и стереотипы. Дабы не запутаться в клубке модерна и «старья», искусствоведы стали называть модерн артом «принципиально новое, поначалу не понятое и не принятое, в абсолюте отличное от всего, что знало человечество прежде, искусство».

Модернизм начался с авангардизма — явления типичного для переходных этапов в истории культуры. Авангард стал реакцией на гибельный для цивилизации отход от верований и традиций предыдущих поколений. Ускоренный научно-техническими достижениями, ницшеанством и фрейдизмом, он расшатал и разрушил традиционные эстетические и этические нормы и принципы, формы и методы художественного выражения, и дал зеленую улицу сецессионистам — «взломщикам искусства».

Лжепророки, стихоплеты, мнящие себя поэтами, художники и музыканты тут же завалили туго соображавший бездуховный мир всевозможными течениями. Абстракционизм, кубизм, футуризм, кинетизм, дадаизм, экспрессионизм, конструктивизм, сюрреализм и прочие «измы» изрядно поднаторели в проповеди патологии и дискредитации традиционного понимания прекрасного.

Вспыхнув в Берлине, Париже, Санкт-Петербурге, авангардизм, как пожар по сухой листве, прошелся по Европе и затем переметнулся на Америку. По аналогии с музеями классического искусства в мире (сначала США) тут же возникли и музеи современного искусства. Первыми стали три крупнейших музея современного искусства — Музей на Манхэттене в Нью-Йорке (МоМА), Музей Соломона Гуггенхайма и Музей Американского искусства Уитни, который считается лучшим музеем современного искусства в мире.

Его основательница Гертруда Вандербильт-Уитни родилась 9 января 1875 г. в богатой и знатной нью-йоркской семье Корнелиуса Вандербильта II и Алисы Клэйпул Гвенн.

Дед Гертруды, Корнелиус Вандербильт I, прозванный Командором, основатель огромной финансовой империи, оставил детям 100 млн долларов (1,5 млрд по сегодняшнему курсу). Показав пример благотворительности, Командор завещал 1% своего капитала университету в Нешвилле (штат Теннесси). Среди многочисленных потомков Вандербильта I Гертруда стала самым известным последователем деда на этом поприще.

Девушка получила прекрасное домашнее образование, дополненное учебой в привилегированной школе Брэдли в Нью-Йорке. В 1896 г. Вандербильт вышла замуж за миллионера Г.П. Уитни, внука одного из совладельцев корпорации «Стандарт Ойл», после чего с удвоенной энергией стала путешествовать по миру.

Изучив в Париже у О. Родена скульптуру и ваяние, Гертруда открыла скульптурные мастерские под Нью-Йорком и Парижем. Скульптуры и памятники Уитни были высоко оценены художественной критикой. Их можно встретить в Штатах, Перу, Канаде, Испании. В испанском городе Уэльве, с которым связывают открытие Америки, есть памятник Х. Колумбу, изваянный Уитни в 1929 г. и принесенный Северной Америкой в дар Испании.

В 1907 г. Уитни открыла в Гринвич-Виллидже (Нью-Йорк) студию, где начала выставлять произведения своих молодых коллег (P. Генри, А. Дэвис, Д. Слоун, Дж. Лакс и других), бросивших вызов академизму. На смену полотнам с дамами и господами во дворцах и парках пришли картины с матросами и проститутками в забегаловках и ночлежках. Дамы и господа, особо не мудрствуя, прозвали их авторов «школой мусорного ящика». Уитни купила четыре картины этой «школы», с них и начался ее выставочный салон, открытый в 1914 г.

С 1918 г. важнейшим мероприятием в художественной жизни США стали биеннале, проводимые Уитни. (Эта традиция жива и ныне.)

С помощью ассистентки Дж. Форс Гертруда собрала свыше 700 картин и скульптур. Когда меценатка захотела подарить свою коллекцию музею «Метрополитен», тот отказался от дара. И тогда Гертруда в 1931 г. создала свой музей.

В музее представлены выдающиеся американские художники, скульпторы, фотографы: пионеры абстракционизма А. Доув, М. Вебер, Дж. ОʼКифф и футуристы Дж. Стелла, Ч. Шилер; Э. Уорхол, культовая персона современного искусства, и Л. Буржуа — «энциклопедия современного искусства», П.Дж. Поллок и М. Ротко, лидеры абстрактного экспрессионизма; Т.Г. Бентон и Э. Хоппер, представители жанровой живописи; монументальная скульптура и мелкая пластика; У. Эглстон, основоположник цветной художественной фотографии; А. Колдер, создатель «мобилей» — кинетических скульптур, приводимых в движение электричеством или ветром. И т.д. и т.п.

Помимо меценатства Уитни патронировала женщинам, занимавшимся искусством; спонсировала «Международную гильдию композиторов», пропагандировавшую современную музыку. В годы Первой мировой войны Гертруда перечисляла деньги в различные благотворительные фонды, финансировала патриотические комитеты, построила и содержала военный госпиталь во Франции.

Умерла Уитни 18 апреля 1942 г.

В 1954 г. музей переехал в новое помещение, а в 1966 г. в шестиэтажное здание, построенное архитекторами М. Бройером и Г. Смитом. Сегодняшняя коллекция музея насчитывает более 18 тысяч экспонатов.

Альберт Швейцер

О Ламбарене не часто, но можно услышать в российских СМИ, а из справочников выудить, что это «город в Габоне, административный центр области Среднее Огове. 23 тысячи жителей. Порт на р. Огове. Близ Ламбарене — больница, основанная в 1913 г. врачом А. Швейцером».

В этой больнице, расположенной в 30 км от экватора среди тропических лесов, где треть года засуха, а две трети — сезон дождей, Альберт Луи Филипп Швейцер проработал 52 года. За это время здесь излечились свыше 500 тысяч больных. (Сегодня больница представляет собой крупный научный центр.)

В 1952 г. Швейцер был удостоен Нобелевской премии мира — «3a миссионерскую деятельность». На деньги, полученные от Нобелевского комитета, лауреат построил недалеко от больницы деревушку-лепрозорий. Лепрозорий, получивший статус мемориального музея этнографии и миссионерства, действует и поныне.

Будущий теолог, философ, музыкант, врач, почетный доктор многих унивeрситетов мира, «единственный великий человек трагического столетия» (А. Эйнштейн), «единственный истинный филантроп человечества» родился 14 января 1875 г. в германском городке Кайзерсберге в Верхнем Эльзасе (ныне Франция) во французской семье пастора Людвига Швейцера и его жены Адели, урожденной Шиллингер.

Мальчик с пяти лет учился игре на рояле, а затем на органе, ставшем для него любимым инструментом на всю жизнь. После окончания реального училища и гимназии Альберт изучал теологию и философию в Страсбургском университете и в Сорбонне. Одновременно студент совершенствовал свое мастерство игры на органе.

Защитив три докторские диссертации: по философии — «Суть веры: философия религии», теологии — «Проблема Тайной вечери, анализ, основанный на научных исследованиях девятнадцатого века и на исторических отчетах», по музыковедению — «Иоганн Себастьян Бах», ученый стал признанным специалистом в трех науках, ведущим преподавателем на богословском факультете Страсбургского университета. В Европе ученый почитался также как виртуоз-органист, часто дававший сольные концерты, и крупнейший эксперт по конструкции органов.

Швейцер — автор лучшей на сегодня биографии И.С. Баха, ряда классических трудов по теологии и философии, созданных им на протяжении жизни, — «История исследования жизни Иисуса», «Упадок и возрождение культуры. Философия культуры» в двух томах, «Культура этика», «Письма из Ламбарене», «Мировоззрение индийских мыслителей. Мистика и этика» и другие.

Прослужив год помощником приходского пастора в Страсбурге, Швейцер в 1903 г. возглавил Фонд Святого Фомы, где занимался наукой, читал лекции и играл на органе. Концерты маэстро пользовались большим успехом и приносили музыканту достаточно средств для безбедного существования. В 1904 г. органист основал в Париже Баховское общество.

В 1905 г. Альберт кардинально изменил свою жизнь. Это был продуманный шаг человека, давшего себе в юности зарок до 30 лет получать блага от жизни, а после тридцати — их отдавать. Прочитав журнальную статью об отсутствии врачей в Экваториальной Африке, Швейцер решил перейти от слов к делу — стать медиком, для чего поступил в медицинский колледж Страсбургского университета. По окончании университета врач защитил докторскую диссертацию «Психиатрическая оценка личности Иисуса» (1913). Параллельно он окончил курс тропической медицины.

Тогда же Парижское миссионерское общество поручило новоиспеченному доктору основать больницу при миссии в Ламбарене во Французской Экваториальной Африке (ныне Габон), куда врач и отбыл вместе с женой Еленой, урожденной Бреслау. По словам самого Альберта, он в одночасье «бросил орган, отказался от преподавательской работы, к которой был привязан всем сердцем, и потерял свою финансовую независимость».

На все свои сбережения и на деньги, одолженные у друзей, Швейцер приобрел медицинское оборудование, инструменты, лекарства (которых хватило ненадолго); по прибытии в Ламбарене переоборудовал туземные хижины и курятники в палаты, построил бараки из дерева и бамбука и начал прием пациентов, которые повалили к нему сотнями, а затем тысячами. Альберту пришлось быть не только врачом, но и архитектором, и строителем, и снабженцем, и садовником.

Работать пришлось в условиях далеких от комфорта, при полном отсутствии на первых порах медперсонала, и лечить редкие в Европе болезни — малярию, сонную болезнь, желтую лихорадку и пр. Много было прокаженных.

«На попечении Швейцера была территория площадью не менее 150 кв. км. Ввиду больших расстояний больных обычно сопровождали родственники, которых... нужно было размещать и кормить. Очень немногие из них были в состоянии оплатить лечение, питание и жилье хотя бы натуральными продуктами, не говоря уже о деньгах. Поэтому здешнему благодетелю приходилось работать в трех направлениях: лечить, кормить и строить. Если бы такого рода обязанности были включены в контракт главного врача больницы какого-нибудь европейского городка, тот отнесся бы к этому как к первоапрельской шутке».

С началом Первой мировой войны Швейцер был на несколько лет оторван от своего детища. Его, как германского подданного, интернировали, поместили в лагерь, из которого освободили в 1918 г. по обмену на французских пленных.

Последующая работа в страсбургской муниципальной больнице, органные концерты и лекции, а также гонорары от книги о Бахе позволили Швейцеру расплатиться со старыми долгами, собрать сумму, необходимую для восстановления разрушенной в годы войны больницы и в 1924 г. вернуться в Ламбарене.

За два года врач построил новый больничный комплекс и укомплектовал его медицинскими кадрами, состоявшими из добровольцев. Больница славилась как образцовая и во время отлучек (порой продолжительных) главного врача в Европу продолжала работать, как отлаженный механизм.

В Европе Швейцер писал книги, концертами и лекциями зарабатывал деньги, на которые несколько лет мог содержать больницу, после чего возвращался в Африку.

В 1928 г. Альберту была присуждена Франкфуртская премия Гете, на которую он построил в Гюнсбахе дом отдыха для персонала больницы Ламбарене.

Самая напряженная работа выпала Швейцеру-врачу в годы Второй мировой войны, когда ему пришлось заниматься ранениями и хирургическими операциями. Больничный комплекс в эти годы значительно разросся и к 1960-м гг. насчитывал более 70 зданий и 500 врачей и медсестер.

В 1951 г. Швейцер получил премию Мира западногерманской ассоциации книгоиздателей и книготорговцев. В том же году он стал «бессмертным» членом Французской академии.

В 1953 г. Швейцеру присудили Нобелевскую премию мира. Дабы не отрываться от насущных дел, лауреат на церемонию награждения не поехал, и премию принял французский посол в Норвегии.

Во всем мире Швейцер был известен как борец за национальную независимость африканцев, за права туземцев на проживание и свободное передвижение по стране, на землю, на свободный выбор труда. В последние 10 лет жизни гуманист прославился своим работами, выступлениями, лекциями по проблемам мира и прекращения атомных испытаний.

За несколько дней до кончины Швейцер подписал обращение лауреатов Нобелевской премии к главам правительств крупных государств с требованием немедленно прекратить преступную войну во Вьетнаме.

Альберт Швейцер скончался в Ламбарене 4 сентября 1965 г. Похоронен под окнами своего кабинета, рядом с женой, умершей в 1957 г. Больницу возглавила их дочь Рена.

Р.S. Несколько человек последовали примеру великого благотворителя. Так, например, американский врач У.Л. Меллон, в 37 лет прочитав труды мыслителя из Ламбарене, загорелся идеей жить по Швейцеру. Поступил на медицинский факультет Туланского университета (штат Луизиана), в 1954 г. стал доктором медицины и вместе со своей женой Г. Грант основал в 1956 г. в заброшенной сельской местности на Гаити медицинский комплекс — «Хоспитал Альберт Швейцер Гаити», который укомплектовал современным оборудованием и 900 врачами и медсестрами. Больница и ныне занимается в рамках социальных программ профилактикой тропических заболеваний населения, оказывает медицинскую помощь 300 тысячам бедных людей.

Гвидо Киджи Сарачини

В Сиене, красивейшем городе провинции Тоскана (Италия), некогда столице могущественной Сиенской республики, находится музыкальная академия Киджи (Киджиана), не имеющая, по мнению музыкантов и искусствоведов, аналогов в мире. Основанная в 1932 г. меценатом графом Гвидо Киджи Сарачини, академия славится своими мастер-классами, преподавателями и выпускниками, а также концертами, привлекающими внимание музыкальной общественности.

Гвидо Киджи — представитель влиятельного и богатого рода, прославившегося своими меценатами. Например, банкир А. Киджи (соперник Фуггеров, он кредитовал пап Юлия II и Льва Х, Чезаре Борджиа и семейство Медичи) покровительствовал Рафаэлю, который выстроил для него дворец, позже получивший название Фарнезина. Кардинал Ф. Киджи, избранный в 1655 г. папой Александром VII, широко известен строительством в Риме архитектурных шедевров барокко — знаменитой колоннады на площади собора Святого Петра, летней резиденции в замке Леонина и других.

Гвидо Киджи родился 8 марта 1880 г. в Сиене. Окончив консерваторию Луиджи Керубини во Флоренции, Киджи унаследовал в 1906 г. семейное состояние и занялся организацией музыкальной жизни в Сиене, посвятив все свое время, средства и силы родному городу.

В 1907 г. меценат учредил Сиенский квинтет, выступавший с благотворительными концертами. В 1913 г. Киджи организовал в сиенской церкви Сан-Франческо панихиду по скончавшемуся Д. Верди. Квинтет исполнил «Реквием», написанный Верди в 1874 г. в память о почитаемом композитором писателе А. Мандзони, авторе романа «Обрученные». Это исполнение, ставшее событием мирового масштаба, привлекло внимание многих музыкантов. В частности, композитор А. Бойто также оказал значительную поддержку филантропической деятельности графа Киджи.

После Первой мировой войны, в которой граф участвовал в качестве волонтера, Киджи вернулся в Сиену и перестроил свой дворец — палаццо Киджи-Сарачини.

Заменив огромное помещение для игры в мяч на концертный зал, 22 ноября 1923 г. граф провел в нем первый концерт в цикле Micat in Vertice. Эта дата стала днем рождения Киджианы. С тех пор концерты данного цикла проводились ежегодно, невзирая на политические перипетии эпохи. Академия очень быстро превратилась в один из самых значительных в мире учебных музыкальных центров. Помимо своего дворца граф подарил академии и все ценные художественные произведения, которые были у него.

В академии ныне хранится богатейшая коллекция полотен итальянских художников, сиенских и флорентийских мастеров — С. Сассетты, Д. Содомы, Д. Беккафуми, П. Перуджино, С. Боттичелли, Ф. ди Джорджо и других; скульптура, ювелирные изделия, керамика, предметы декоративно-прикладного искусства XVI — XVII вв., собрание музыкальных инструментов. Библиотека академии насчитывает более 70 тысяч томов, в том числе с автографами, редких старинных изданий и рукописей различных эпох.

В 1928 г. в Сиене был проведен Шестой фестиваль Международного общества современной музыки, среди участников которого были, в частности, знаменитый испанский композитор, пианист, музыковед М. де Фалья и один из наиболее влиятельных представителей итальянской музыки первой половины XX в. — итальянский композитор, пианист и дирижер А. Казелла. На фестивале состоялись также премьеры произведений С. Прокофьева, М. Равеля, А. Веберна и других композиторов.

С 1932 г. во дворце Киджи стали проводить ежегодные мастер-классы мировые знаменитости — А. Серато, А. Джанфранческо, Д. Энеску, Х. Ачукарро, А. Сеговия, И. Менухин, А. Корто, А. Наварра, П. Казальс, Ф. Донатони, С. Челибидаке, Ю. Башмет, Б. Белкин, Г. Агости, А. Корто, Ж. Тибо, Н. Мильштейн, Г. Шерхен, А. Менезес и другие.

Граф крайне редко покидал Сиену. Он не любил заграницу, как не любил и зарубежных композиторов (Баха, Бетховена и других). Киджи был в полном смысле слова патриотом Италии, любил ее историю, искусство и почитал старинную итальянскую музыку. Учредив в 1939 г. фестиваль «Сиенские музыкальные недели» под руководством Казеллы, Гвидо Киджи возродил интерес к творчеству А. Вивальди, Д. Скарлатти, Д. Перголези, Б. Галуппи, А. Кальдара, А. Сальери и других.

В 1939 г. в академии был создан квинтет Киджи (позднее секстет), в 1942 г. — итальянский квартет.

В 1961 г. Киджи полностью передал дворец в распоряжение музыкантов, благодаря чему регулярные мастер-классы были преобразованы в постоянно действующую Музыкальную академию Киджи. Благотворитель еще четыре года фактически единолично руководил своим детищем.

Скончался Киджи 18 ноября 1965 г. в Сиене.

Знавший графа итальянский писатель и публицист Г. Пьовене писал о Киджи как о рачительном хозяине своей частной академии, пекущемся о ее развитии и преуспеянии. Меценат не допускал к своей «собственности» муниципальных чиновников, что однажды едва не привело академию на грань закрытия.

«Во время моего посещения одного из концертов старинной итальянской музыки в дворцовом зале я (Г. Пьовене. — В.Л.) заметил, что исполнители со сцены кланялись в одну точку зала, где никого не было, будто выражали свое почтение призраку, которого не могли видеть зрители. Наконец, я увидел, что на концерте присутствовал сам граф Киджи, в небольшом зале, из которого он видел сцену, но не мог быть замеченным зрителями... В этом зале выступали известнейшие в мире исполнители, которых... привлекла и необычайная возможность выступить, словно при небольшом дворе аристократа, в частном дворце с трехарочными окнами четырнадцатого века».

Из внеучебных проектов академии можно отметить вручаемую с 1982 г. молодым, но уже завоевавшим международное признание музыкантам (как правило, скрипачам и пианистам) ежегодную премию академии Киджи в области академической музыки. К денежному вознаграждению прилагается серебряная статуэтка работы скульптора Ф. Кенига. Среди лауреатов есть несколько российских музыкантов — Г. Кремер (1982), В. Муллова (1988), А. Гаврилов (1989), Е. Кисин (1991), М. Венгеров (1995), А. Володось (2003).

С 1983 г. раз в два года академия Киджи проводит конкурс оркестровых сочинений длительностью 15 — 18 минут, названный в честь А. Казеллы.

Академия прославилась не только преподавателями, но и многими учениками, вышедшими из ее классов, — К.М. Джулини, 3. Мета, Д. Орен, Р. Влад, Н. Рота, К. Аббадо, С. Аккардо, Д. Баренбойм, Д. Алирио и т.д.

В настоящее время Киджиана ежегодно организует семинары и специальные курсы пения, музыкальных инструментов, оркестрового дирижирования, композиции, проводит фестивали, организует концерты, выпускает журнал «Киджи» и «Доклады академии Киджианы».

Луиза Казати

Маркиза Луиза Казати — такая же знаковая фигура в истории мирового меценатства, как и Гай Цильний Меценат. Между ними разница в 19 веков, но место благодеяний одно и то же — Италия. С известной натяжкой можно сказать: Меценатом история меценатства началась, а на Казати закончилась. Во всяком случае, более феерической фигуры, чем итальянская маркиза, мир искусства не знал, да и вряд ли уже когда узнает. Красота и ум, артистизм и бесшабашность, богатство и расточительность — все это «в одном сосуде» — такое надо поискать. Среди облагодетельствованных Луизой талантов Вергилия и Горация не было, но зато сколько было других!

Сдерживаемые форматом книги, не станем перечислять всех их — осчастливленных поклонников и любовников (как правило, это одно и то же) «рыжеволосой колдуньи», упомянем лишь некоторых, кем восхищалась 100 лет назад интеллектуальная Европа. Двух популярных итальянских поэтов и писателей: Г. дʼАннуцио, повесу, имевшего большой «послужной» список охотниц до его эротических сочинений, и Ф.Т. Маринетти — основателя футуризма, футуристических журналов и издательства Poesia, автора первого манифеста футуризма, в 1914 г. посетившего Россию. Знаменитого французского писателя, художника и режиccepa, предтечу сюрреализма Ж. Кокто. Итальянского живописца, одного из лучших портретистов конца XIX — начала XX в. (портреты Дж. Верди, А. Тулуз-Лотрека, С. Бернар и других) Дж. Болдини. Замечательного нидерландского художника, одного из основоположников фовизма К. ван Донгена. Выдающегося польского и американского пианиста и музыкально-общественного деятеля Артура Рубинштейна. Известного французского фотографа барона А. де Мейера. Модного парижского кутюрье П. Пуаре, создателя молодежного стиля. Пожалуй, хватит. В этой выборке охвачена большая часть спектра Луизиных обожателей, но лишь малая часть списка.

Жизнеописаний Казати множество. Оставив в стороне ахи и охи восторженных биографов маркизы, вытянем из искрометных летописей канву ее жизни — тоже усыпанную бриллиантами.

Будущая меценатка появилась на свет 23 января 1881 г. в Милане в семье текстильного магната Альберто Аммана, выходца из Австрии, и Лючии Амман — полуитальянки-полуавстрийки. В детстве и юности росла дичком, увлекалась одним лишь искусством. В 15 лет, оставшись круглой сиротой, Луиза унаследовала графский титул и огромное состояние. Через четыре года графиня вышла замуж за Камилло Казати Стампа ди Сончино, маркиза ди Рома, и тоже стала маркизой. Спустя год у них родилась дочь.

Маркиз по своему статусу занимался спортом, охотой и женщинами, а маркиза — балами, нарядами и оккультизмом. Года через три увеселения наскучили, Луиза увлеклась мужчинами. Супруги стали жить раздельно, в 1914 г. расстались и еще через 10 лет оформили развод.

Казати от одиночества не страдала и скрашивала дни как могла. Роскошные благотворительные маскарады, балы на главной площади Венеции — Сан-Марко, экстравагантные причуды синьоры (прогулки с двумя гепардами, леопардовая накидка на обнаженное тело, живая змея на шее вместо ожерелья и пр.) остались не только в памяти обывателей, но и во множестве воспоминаний деятелей искусства. Говорят, она любила встречать званых гостей, возлежа на медвежьей шкуре и одетая только в пару капель духов.

Первым в веренице кавалеров стал дʼАннуцио. Он, собственно, «раскрепостил Луизу» и приохотил любовницу к экзотике, расточительности и щедротам. Маркиза долго не могла остановиться.

В 1910 г. Казати поселилась в полуразрушенном особняке Веньеров на Большом канале в Венеции, отреставрировала палаццо, превратила его в настоящий зоопарк, населенный диковинными зверями, птицами и гадами. «Загадочные восковые манекены сидели как гости за ее обеденным столом, и ходили слухи, что в них она хранит прах своих прежних любовников». 20 лет дворец был центром чуть ли не всей европейской элиты и богемы.

К тому же маркиза была неутомимой путешественницей по свету — европейским столицам и Индии. За ней всюду тянулся шлейф приключений, блеска, немыслимых трат, в том числе и на опекаемых Луизой художников — старых знакомцев и неофитов.

Как-то Луиза, большой знаток живописи, произнесла: «Я хочу стать живым произведением искусства» — и стала. Но не только моделью, натурой, явлением, но и сохранилась на множестве полотен. Одних только портретов Казати, написанных лучшими художниками той поры, было собрано в ее дворце свыше 130! Надо ли говорить, что каждый живописец помимо счастья запечатлеть на полотне «вечную музу» получил за холст еще и приличный гонорар, а то и первое признание благодаря ее покровительству. Почти все картины — живописные шедевры. Скажем, полотнo Болдини «Маркиза Луиза Казати с борзой» снискало в 1908 г. «бурю оваций в парижском Салоне». А холсты ван Донгена, по мнению знатоков, «источают необыкновенный аромат соблазна».

Продолжать повествование о Казати — значит вновь и вновь писать о том, как она вдохновляла художников, писателей, музыкантов, модельеров. Даже после смерти она осталась музой не только для знавших и любивших ее, но и просто слышавших о ней или видевших ее фотографии и портреты. Так, например, ее образом вдохновлялись Л. Висконти, Т. Уильямс, Дж. Керуак, В. Ли, К. Диор, М. Дрюон, Коко Шанель и т.д.

И хотя Казати до последних своих дней потрясала и покоряла, шикарная жизнь ее закончилась в 1930 г., когда маркиза вдруг обнаружила, что она банкрот и ее долги составляют 24 млн долларов. Через два года все ее дворцы, картины, мебель, наряды и прочее ушли с молотка. Обедневшая, но не потерявшая жизненной энергии, синьора переехала в Лондон, где скромно жила до своей кончины, позволяя себе из «роскоши» иметь только несколько пекинесов. Луиза «довольствовалась диваном, набитым конским волосом, старой ванной и сломанными часами с кукушкой». «Среди предметов, окружающих ее в последние дни, значился футляр из хрусталя, в котором, как она поясняла, хранилась фаланга святого Петра: он кинул ею в Казати во время спиритического сеанса». На склоне лет Луизе помогали старые друзья, которых у нее поубавилось, но все равно осталось множество. «1 июня 1957 г. Луиза Казати стала частью вечности».

Маркизу похоронили на богатом Бромптонском кладбище. На могильном камне были выбиты строки из Шекспира: «Ее разнообразью нет конца. / Пред ней бессильны возраст и привычка».

Габриель Бонер Шанель

Мода, при всей ее забавности, вещь серьезная. Сегодня ее изучают как социально-психологический, культурный феномен; есть даже философия моды, хотя наравне с этим бытуют и другие точки зрения — «главная обезьяна в Париже напяливает на себя новую шляпу, и обезьяны всего мира делают то же самое» (Г.Д. Торо). Но поскольку все же «большинство людей живет модой, а не разумом» (Г.К. Лихтенбег), снимаем перед модой шляпу и посвятим ей наш очерк.

Среди модельеров меценатов немного, и, безусловно, под первым номером должна идти модельер № 1 — Коко Шанель. Влияние этой дамы на высокую моду (от-кутюр — швейное искусство высокого качества) было настолько сильным, что Шанель — единственную из истории моды — журнал «Тайм» внес в список 100 самых влиятельных людей ХХ столетия.

Поскольку «люди увлекаются не модой, а теми немногими, кто ее создает» (Коко Шанель), перейдем к рассказу об авторе этого афоризма.

Габриель Бонер Шанель родилась 19 августа 1883 г., в маленькой горной деревне под Сомюром, в семье коммивояжера Альбера Шанеля и поденщицы Жанны Деволь. После смерти матери и исчезновения отца Габи в 12 лет попала в сиротский приют, а затем в монастырскую школу, где научилась прилично шить.

Окончив школу, устроилась швеей в магазине одежды в городке Мулен, пробуя в то же время стать певицей. В кафешантане она исполняла песенки о кокотках, за что и получила прозвище Коко (цыпленочек). Песни и танцы плохо давались Габриель, зато ей удалось подцепить гарнизонного офицера Этьена Бальсана, который открыл для нее шляпную мастерскую. Здесь у Коко обнаружился дар рукоделия.

Через несколько лет английский аристократ Артур Кейпел помог Коко открыть в 1910 г. модный салон в Давиле, а затем и Дом моделей на фешенебельном курорте Биарриц, который вскоре стал знаменит во всей Европе.

Шанель произвела революцию в моде. Проповедуя простой и ясный стиль, она прежде всего лишила женское платье турнюры, корсета, шлейфа, рюшей, оборок, кружев и прочих излишеств и неудобств. При этом Коко не рисовала свои модели на бумаге, а с ножницами и иголкой в руках «сочиняла» платье прямо на манекенщице.

Отчасти помогла Коко и Первая мировая война, так как смыла с прилавков дорогую одежду и добротные ткани, а заодно упростила вкусы и запросы женщин.

Переделав мужской костюм на женский, предложив дамам шляпку-колокольчик, матроску, «маленькое черное платье» с ниткой жемчуга, короткую прическу, а позднее и изящную сумочку на тонком ремешке через плечо, модельер создала очень женственный, но в то же время и спортивный стиль в одежде. Женскими брюками, пиджаками, вязаными пуловерами и т.д. — всем этим человечество обязано Коко Шанель. Модельер потрудилась для него не только своими фасонами, но и изделиями, которые шли нарасхват во всех уголках мира. Недаром к середине 1930-х гг. в Доме Шанель трудилось 4000 портних, художников, фотографов, манекенщиц и т.д. К концу жизни Мадемуазель доходы ее империи составляли 160 млн долларов в год.

Несколько слов скажем о духах «Шанель № 5». С них, кстати, и начнем наш рассказ о меценатстве Коко. По просьбе Шанель эмигрант из России, оставшийся без средств к существованию, известный парфюмер Э. Бо собрал в пробирки две серии 20 различных смесей цветочных ароматов (что стало новацией), из которых Коко выбрала пробирку с пятым номером, содержащую 80 ингредиентов. Духи пришлись по вкусу парижанкам, а затем и прочим европейкам и американкам. Прозрачные хрустальные параллелепипеды расходились миллионами и принесли Дому Шанель солидную прибыль.

Меценатом же Шанель стала случайно и, как уверяют многие биографы, главным образом вследствие своих сердечных увлечений. Причем благотворила Коко в первую очередь знатным и знаменитым русским эмигрантам, оказавшимся тогда в Париже на мели.

Первым из них был облагодетельствован русский композитор, дирижер и пианист И. Стравинский, на скандальной премьере балета которого «Весна священная» Шанель случайно оказалась в Елисейском дворце в 1913 г. Через несколько лет судьба свела их, и Коко патронировала композитору и его семье в течение многих лет, предоставляла им для проживания свой дом под Парижем, дала Стравинскому деньги на постановку второй редакции «Весны священной».

Познакомившись в свете с великим князем Дмитрием Павловичем, кузеном покойного Николая II, Коко ненавязчиво, но убедительно взяла и его под свое покровительство. (Князь и свел благотворительницу с парфюмером Э. Бо.) Заодно Шанель организовала у себя целый штат русских эмигрантов — вышивальщиц, манекенщиц, вплоть до административного директора.

За великим князем последовал знаменитый импресарио С. Дягилев, антрепренер, организатор Русских сезонов в Париже и труппы «Русский балет Дягилева». Меценатка оплачивала дягилевские постановки, создавала костюмы для балета «Голубой экспресс», просто давала Дягилеву и солистам труппы деньги «в долг». При этом мало кто знал о ее меценатстве, она не любила афишировать свои благотворительные акции — о них стало известно позднее.

«Говорят, Дягилев боялся Коко Шанель — он никогда не встречал человека, отдающего деньги и ничего не требующего взамен. И когда он собирался к благодетельнице со своими протеже, то непременно заклинал их быть скромными, чистыми и хорошо одетыми».

Когда Дягилев умирал в 1929 г., Коко провела немало бессонных ночей у его постели.

Патронировала Коко балетному танцовщику, хореографу и балетмейстеру С. Лифарю. Собственно, это она обратила внимание Дягилева на талант 19-летнего танцора. До самой смерти Коко была для Лифаря преданным другом.

Помогала Шанель художнику Л. Баксту и другим представителям русской эмиграции.

Однако меценатство Коко не ограничивалось только «русскими». Поскольку она постоянно находилась в эпицентре культурной жизни французской столицы, она была «своей» и в кругу художественной элиты Парижа — Кокто, Пикассо, Реверди, Жуве и других. Кому из них и сколько денег дала Коко, ныне одному Богу известно, но, по предположению биографов модельера, суммы эти были весьма значительные. Во всяком случае, точно известно, что она финансировала изготовление костюмов и декораций для знаменитого фильма «Антигона» Ж. Кокто, дважды устраивала великому мыслителю курсы лечения, много pаз оплачивала ему трехнедельный отдых в отеле «Ритц» и т.д.

Организовала пышные похороны «очарованному принцу французской литературы» поэту Р. Радиге. Много помогала друзьям-художникам, в частности испанскому и каталонскому художнику Х.М. Серту. Есть сведения, что Шанель финансировала также некоторые газеты.

«Перед смертью Коко создала фонд, в который и по сей день идут отчисления с продаж знаменитых духов „Шанель № 5“. Средства фонда по завещанию великой меценатки тратятся на поддержку молодых художников и писателей».

Скончалась Коко Шанель 11 января 1971 г. в мансарде отеля «Ритц». Похоронена в Лозанне (Швейцария).

Мать Мария

Есть жизни прозрачные, как слеза или как алмаз. Как у Елизаветы Пиленко, которой поэт А. Блок в 1908 г. посвятил стихотворение, заканчивающееся словами: «Только влюбленный имеет право на звание человека». Тогда 15-летней девушкой уже владела идея подвижничества, ставшая позднее ее жизненным призванием. Через 96 лет Елизавета, под именем мать Мария, была канонизирована Константинопольским патриархатом как преподобномученица.

Мать Мария, в миру Елизавета Юрьевна Скобцова (по второму мужу, по первому — Кузьмина-Караваева), родилась 8 (21) декабря 1891 г. в Риге в семье юриста Юрия Дмитриевича Пиленко и Софьи Борисовны, урожденной Делоне, из рода Рюриковичей — князей Дмитриевых-Мамоновых.

Детские годы Лизы прошли на юге России — в Анапе и Ялте. В юности Лиза была слушательницей философского отделения Бестужевских курсов, первой женщиной, заочно изучавшей богословие в Петербургской духовной академии, живо участвовала в художественной жизни столицы, ходила в поэтический салон Вяч. Иванова, дружила с А. Блоком, А. Ахматовой, С. Городецким, М. Волошиным. В эмиграции она написала о том времени: «Мы жили среди огромной страны, словно на необитаемом острове. Россия не знала грамоты — в нашей среде сосредоточилась вся мировая культура... Это был Рим времен упадка. Мы были последним актом трагедии — разрыва народа и интеллигенции».

После окончания в 1909 г. Брюсовской гимназии Лиза вышла замуж за юриста Д.В. Кузьмина-Караваева. Брак оказался недолгим. Семейным радостям Елизавета предпочитала поэтические — примкнув к акмеистам и вступив в первый «Цех поэтов», поэтесса выпустила сборники своих стихов: «Скифские черепки», «Юрали», «Руфь». Видимо, только пo молодости Лизы христианский дух в ней и религиозные искания уживались с ее членством в партии эсеров.

После Октябрьской революции эсерка, «мучимая и раздираемая поиском идей справедливости на земле», была избрана в 1918 г. городским головой Анапы (Крым), за что ее едва не расстреляли деникинцы. Как говорят, спасло чудо — видно, Сам Господь хранил Елизавету для грядущих подвигов.

В 1919 г. Елизавета Юрьевна со вторым мужем, казачьим деятелем, писателем Д.Е. Скобцовым-Кондратьевым, и двумя детьми эмигрировала в Константинополь, оттуда в Белград и затем в 1923 г. в Париж.

На новом месте Скобцова стала вольнослушательницей Богословского института, организованного философом Н. Бердяевым, писала статьи, стихи, читала лекции. В 1924 г. вышел (под псевдонимом Юрий Данилов) ее автобиографический роман «Равнина русская (Хроника наших дней)», после которого она опубликовала еще два сборника житий и серию кратких монографий о русских религиозных философах — А.Хомякове, Ф. Достоевском, Вл. Соловьеве. (Последний прижизненный сборник «Стихи» вышел в 1937 г. за подписью «Монахиня Мария».)

В 1932 г., после церковного развода с мужем, Елизавета Юрьевна приняла постриг с именем Мария — в честь преподобной Святой Марии Египетской и стала монахиней в миру. Через год была избрана разъездным секретарем Центрального секретариата Русского студенческого христианского движения (РСХА) по миссионерской и социальной работе в разных городах Франции. (Разъезжать по всей стране с докладами на собраниях русских общин Елизавета Юрьевна стала еще в 1927 г.)

В этих поездках мать Мария не только вела беседы, она спасала людей. Скажем, в Марселе она спасла двух русских интеллигентов наркоманов — «совершенно бесстрашно вошла в притон и буквально вытащила силой из него молодых людей... Посадила их на поезд и сама отвезла их в семью (в деревню), где они постепенно, работая на природе, стали приходить в себя». Подобных фактов множество.

Мать Мария «была своеобразной монахиней — курила, нарушала пост, любила громко поспорить в кафе о политике. Ходила она в мужских нечищеных сапогах, помятой одежде с чужого плеча и в заляпанном пенсне».

Однако же это все было внешнее. Сутью же матери Марии было милосердие. В Париже она, взяв деньги в долг, основала «Общежитие для одиноких женщин», при котором в гараже устроила церковь Покрова Пресвятой Богородицы, курсы псаломщиков и миссионерские курсы. В церкви мать Мария разрисовала стены и стекла житием Марии Египетской, вышила гладью херувимов на панно, написала несколько икон.

По воспоминаниям, мать Мария каждый день в четыре часа утра ходила с тележкой на городской базар, где ей давали остатки, из которых она варила в громадной кастрюле суп на 20 — 30 человек. Со временем ежедневно стало готовиться по 100 — 200 обедов. «Она все делала в этом доме. И дом был полон, полон всякими несчастными... Тогда была ужасная безработица, она варила на всех какие-то каши и супы. Денег не было, но она даром получала овощи... Она совершенно никого не воспитывала и никого не осуждала. Она их просто кормила».

В 1935 г. монахиня вместе со священником Дмитрием Клепининым основала благотворительную и культурно-просветительную организацию помощи русским эмигрантам «Православное дело». Их ближайшими помощниками стали ее сын Юрий, Ф.Т. Пьянов, Ю.П. Казачкин.

При братстве был создан центр социальной помощи и еще одно общежитие для эмигрантов. Кто-то постоянно жил там, а кто-то приходил отогреться, съесть тарелку супа и поговорить по-русски. Это было любимое место встреч многих русских писателей и философов.

Эмиграция людей ожесточала и размежевывала, а мать Мария привечала всех и объединяла. Она чудом добывала где-то деньги, часто на свой риск организовывала новые благотворительные мероприятия, «ездила по Франции, списывалась с больницами, посещала их и привозила больных к себе в „Общежития“ для восстановления сил. Это были самые разные люди, у одних не было возможности долго оставаться в больнице, кто-то был одинок, и ему нужно было помочь с оформлением документов, а потом найти работу, а тяжелее всего было старикам» (К. Кривошеина).

Под Парижем мать Мария приобрела усадьбу, в которой организовала санаторий для туберкулезных больных. Много сил отдавала она Религиозно-философской академии, где была секретарем (возглавлял академию философ Н. Бердяев), и православной общине.

Мать Мария открывала также приюты для бездомных, обустраивала православные церкви. При этом она многое делала своими руками. Сама жила под лестницей, между кухней и прихожей, в неотапливаемом помещении.

С началом фашистской оккупации Парижа (1940) работы только прибавилось. Бесплатная столовая матери Марии продолжала кормить больных и арестованных: больным обеды носили на дом, арестованным — в застенки.

Дом матери Марии стал одним из штабов Сопротивления. «В нем жили бежавшие из плена советские солдаты, посылались посылки, деньги, устраивались побеги. Душой... была мать Мария».

В 1942 г. мать Мария пробралась на зимний велодром, куда были согнаны евреи перед отправкой в Освенцим, и тайно вынесла четверых детей в мусорных контейнерах. Елизавета Юрьевна спасла несколько сотен евреев. Она выдавала фиктивные справки о крещении, которые подчас помогали им. «Нет еврейского вопроса, — говорила она, — есть христианский вопрос. Если бы мы были настоящими христианами, мы бы все надели звезды». Много еврейских детей она отправила в провинцию. Помогала несчастным не только делом, но и словом. В статье «Размышления о судьбах Европы и Азии» она призывала к сопротивлению фашистам.

По доносу в феврале 1943 г. мать Марию, ее сына и помощников арестовало гестапо. Монахиню отправили в женский концлагерь Равенсбрюк под Берлином. В лагере она посещала чужие бараки, утешала отчаявшихся узниц, читала им Евангелие, писала стихи, вышивала икону.

«Одна из ее соузниц вспоминает, что они беседовали о чем-то, подошла эсэсовка и ударила мать Марию по лицу, а та даже не повернулась и продолжала разговаривать, как будто это была муха, — она хотела этим показать, что не замечает этих людей».

«Она вышивала необычный образ — Богоматерь обнимает распятого на кресте младенца Христа. „Если я успею ее закончить, выйду живой отсюда, а не успею — умру“. Она не успела закончить вышивку».

Накануне Пасхи, 31 марта 1945 г., мать Мария — узница под номером 19263 — добровольно пошла в газовую камеру вместо одной из отобранных к сожжению женщин. «При этом она выкрикнула, ободряя остальных: „Я не верю в газовую камеру“».

По другой версии, мать Мария была в состоянии крайнего истощения и «по лагерному методу „селекции“ она была обречена на уничтожение».

Н. Бердяев сказал о матушке: «У меня было впечатление, что она стремилась к жертве и страданию, она хотела умереть за русский народ».

Посмертно вышли «Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюке» и книга «Стихи», изданные ее бывшим мужем Скобцовым, «Обществом друзей матери Марии» и матерью С.Б. Пиленко.

Р.S. «О чем и как не думай, — больше не создать, чем три слова: „любите друг друга“, только до конца и без исключения, и тогда все оправдано и вся жизнь освещена, а иначе мерзость и тяжесть...» (мать Мария).

«Путь к Богу лежит через любовь к человеку, а другого пути нет... На Страшном суде меня не спросят, успешно ли я занималась аскетическими упражнениями и сколько я положила земных и поясных поклонов, а спросят: накормила ли я голодного, одела ли голого, посетила ли больного и заключенного в тюрьме. И только это спросят» (из воспоминаний о матери Марии К.В. Мочульского, писателя-эмигранта, литературоведа).

Олег Константинович Романов

Олегу Константиновичу Романову на роду было написано стать важным сановником, крупным писателем, выдающимся историком, щедрым меценатом, ибо судьба наградила его и знатностью, и богатством, и умом, и образованием, и милосердным сердцем. Но судьба распорядилась по-своему. Корнет Олег Константинович, сын великого князя Константина Константиновича Романова, погиб в начале Первой мировой войны, не дожив полутора месяцев до 22 лет. Младший офицер-кавалерист стал единственным в истории представителем династии Романовых, погибшим в бою на войне.

Почему же в книге о великих филантропах отведено место человеку, который из-за своего юного возраста априори не мог быть таковым? В этом вопросе содержится и ответ — сделать в младые годы (в неполные 19 лет!) то, что смог сделать на поприще меценатства князь Олег, сделать не случайно, а продуманно, целенаправленно, на перспективу, — не удавалось, пожалуй, больше никому.

Князь Олег родился 15 (28) ноября 1892 г. в Санкт-Петербурге в великокняжеской семье Константина Константиновича Романова, командующего лейб-гвардии Преображенским полком, президента Императорской АН, знаменитого поэта, писавшего под псевдоним К.Р., и Елизаветы Маврикиевны, урожденной принцессы Елизаветы Августы Марии Агнессы Саксен-Альтенбургской.

Князь Олег получил прекрасное домашнее образование. Его обучали историк и археолог академик А.С.Лаппо-Данилевский, филолог и историк русской литературы профессор Н.К. Кульман, крупнейший специалист по римскому праву и русской литературе, поэт и литературный критик Б.В. Никольский и другие.

Юноша сочинял стихи и прозу, рисовал, декламировал, был отличным музыкантом, во всем стремился «быть хорошим человеком».

По окончании Полоцкого кадетского корпуса в 1910 г. князь Олег первым из царской фамилии нарушил традицию Романовых — получать образование только в военных заведениях и по высочайшему разрешению поступил в старшие классы Императорского Александровского (бывшего Царскосельского) лицея, дававшие университетское образование.

Почти два года воспитанник 69-го курса вынужден был из-за перенесенной пневмонии учиться дома.

Интересы лицеиста находились в створе гуманитарных наук — отечествоведения, истории, музыки, рисования, но особенно русской литературы и прежде всего — творческого наследия А.С. Пушкина. Собственно, из-за интереса к творениям и личности своего кумира князь и поступил в лицей. Горячий поклонник поэта, Олег Константинович посвящал много времени изучению его произведений. В 1911 г. он выступил с инициативой — к 100-летнему юбилею лицея выпустить факсимильное издание рукописей Пушкина, хранившихся в лицее, — «издать с такою точностью в передаче всех особенностей оригинала, на какую только способно современное печатное дело».

Разработав тщательный план подготовки многотомного издания, князь Олег вложил в это предприятие все имевшиеся у него деньги, привлек видных пушкинистов П.Е. Щеголева, В.И. Сайтова, Н.К. Культа, хранителей рукописей и специалистов, занимавшихся их исследованием. Вначале должны были издаться рукописи из Пушкинского музея лицея. На первом этапе предполагалось выпустить стихотворения, на втором — прозу и на третьем — документы и письма. Затем должны были последовать манускрипты Румянцевского музея...

«Князь Олег Константинович правил корректуры оттисков с клише и внес немало поправок: оказалось, фотография не везде принимала точки и черточки пожелтевших от времени рукописей, — и Князь с изощренным вниманием отмечал эти отступления».

В 1911 г. вышел первый выпуск, выполненный по последнему слову полиграфии, «с сохранением всех особенностей подлинников: формата, обреза листов, цвета бумаги. Около ста экземпляров было разослано членам Императорского дома, сотрудникам и знакомым, 890 экземпляров князь пожертвовал Лицею, выразив желание, чтобы в первую очередь была сосредоточена в учебных заведениях и все полученные средства поступили в фонд Лицея».

Отзывы, появившиеся в печати об этом ценном в историко-литературном отношении труде, были самыми лестными: «Мыслящее и читающее общество российское поражено было кропотливой вдохновенностью всей выполненной работы и тою бережностью, с которой был донесен до читателей пыл мыслей и духа Пушкина, тогда еще совсем юного русского Гения».

Выпуск стал, увы, первым и последним, что мог сделать князь Олег. «Будь выполнен до конца этот замысел, мы имели бы монументальное издание факсимиле подлинных рукописей поэта. Важное значение такого „корпуса“ для пушкинских изучений не требует объяснений... Для пушкиноведов, не имеющих в своем распоряжении даже простого описания всех рукописей Пушкина, такое издание было бы неоцененным подспорьем, которое мощно помогло бы делу установления пушкинского текста в окончательной форме» (П.Е. Щеголев).

Работая над подготовкой к печати этого издания, лицеист задумал также еще несколько многообещающих исторических и литературных трудов, на которые собирался положить не только свои силы, но и имевшиеся у него средства, а также привлечь к своим проектам спонсоров и знатоков. В частности, планировал написать биографию своего деда, генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича, который был для него образцом государственного деятеля.

По оценке наших современников, «его научные проекты до сих пор поражают специалистов своей масштабностью». В частности, «его идея факсимильного издания рукописей Пушкина отчасти реализована лишь недавно, к 200-летнему юбилею поэта».

В 1913 г. Олег Константинович окончил лицей с серебряной медалью, получив за выпускное сочинение на тему «Феофан Прокопович как юрист» Пушкинскую медаль. Вскоре он был произведен в корнеты лейб-гвардии Гусарского Его Императорского Величества полка.

Как отмечали биографы князя, к этому времени князь Олег проявил себя самым достойным представителем царской фамилии, не только размышлявшим о том, как «сделать много добра Родине, не запятнать своего имени и быть во всех отношениях тем, чем должен быть русский князь», но и много уже сделавшим для этого.

В 1914 г. Олег Константинович, как член Императорского православного Палестинского общества, побывал в командировке в Италии, где в г. Бари удачно разрешил вопросы по строительству православного храма и странноприимного дома.

С началом Первой мировой войны князь Олег, не пожелав служить ординарцем в Главной квартире, вместе с полком, приданным конному отряду Хана Нахичеванского, действовавшему на крайнем правом фланге 1-й русской армии, отправился на Северо-Западный фронт. Рядом с ним воевали и четверо его братьев.

Сражаться командиру взвода пришлось всего 42 дня, с 16 августа по 27 сентября. Жаждавший подвига, получил его — в бою близ д. Пильвишки в районе Владиславова офицер был смертельно ранен. Перед смертью Олег Константинович «был награжден орденом Св. Георгия IV степени „за мужество и храбрость, проявленные при стычке и уничтожении германских разъездов“. Узнав об этом, князь сказал: „Я так счастлив, так счастлив. Это нужно было. Это поднимет дух. В войсках произведет хорошее впечатление, когда узнают, что пролита кровь Царского Дома“».

29 сентября (12 октября) 1914 г. князь Олег скончался от заражения крови. Похоронен в имении Осташево Московской губернии.

На следующий год родными и друзьями князя была издана книга «Князь Олег».

Мать Олега, великая княгиня Елизавета Маврикиевна, подарила лицею 1000 рублей. Проценты с этого вклада должны были идти на изготовление лицеем ежегодно одной серебряной «Медали князя Олега Константиновича» — за лучшее сочинение по отечественной литературе, написанное воспитанником лицея. На медали под изображением князя в лицейском мундире и дат жизни «1892 — 1914» надпись: «Светлой памяти лицеиста Олега Константиновича». На оборотной стороне вычеканен лицейский девиз «Для общей пользы», лицейский герб и слова князя: «Жизнь — не удовольствие, не развлечение, а крест. Олег» (С. Павлова).

В 1915 г. Виленскому реальному училищу, в здании которого размещался госпиталь, в котором скончался князь Олег, было присвоено его имя.

В дневнике Олега Константиновича за 1914 г. сохранились слова: «Боже! Как мне хочется работать во благо России!»

Петр Дмитриевич Барановский

В 2011 г. в Москве прошли торжества по случаю 450-летия православного храма — собора Покрова что на Рву, более известного как собор Василия Блаженного. Собор, являющийся одним из основных символов России, был построен в 1555 — 1561 гг. по велению Ивана Грозного архитекторами Постником и Бармой. Говорят, на возведение храма юродивый Василий Блаженный перед своей кончиной отдал царю все деньги, что подали ему люди.

Торжеств могло и не быть, так как в 1930-х гг. собор хотели снести, чтобы освободить на Красной площади место для проведения парадов. По легенде, 1-й секретарь Московского горкома ВКП(б) Л.М. Каганович, демонстрируя И.В. Сталину макет Красной площади, убрал с нее модель храма. Генсек охладил его пыл: «Лазарь! Поставь на место!» По другой версии, собор уцелел благодаря архитектору Петру Дмитриевичу Барановскому, который накануне сноса закрылся в нем, собираясь погибнуть вместе с храмом. Когда об этом доложили Сталину, тот приказал оставить и собор, и Барановского в покое. Сохранились и иные толкования этого события. По одному из них — Барановский резко поговорил с Кагановичем, а затем отправил «дерзкую» телеграмму вождю. По другому — явился в ЦК партии, где защищал храм от сноса. По третьему — грозился покончить с собой...

Трудно отделить факты от вымысла. но это и не суть важно. Главное — благодаря мужеству Барановского храм оставили на Красной площади. Правда, самому архитектору этого не простили.

Но обо всем по порядку. Одно лишь соображение. Это ли не благотворительность, когда человек жертвует на спасение бесценного национального сокровища собственную жизнь? Когда его призыв к своим ученикам: «За памятники Отечества надо стоят насмерть!» — не разошелся с его делами и превратил саму жизнь учителя в памятник филантропии?

Будущий российский исследователь и реставратор памятников архитектуры, спаситель многих шедевров русского зодчества, «великий труженик и великий гражданин своего Отечества» (В. Чивилихин) родился 29 января (9 февраля) 1892 г. в с. Шуйское Вяземского уезда Смоленской губернии в семье безземельного дорогобужского крестьянина-ремесленника Дмитрия Павловича и Марии Федотовны Барановских.

После окончания в 1912 г. Московского строительно-технического училища Петр два года работал на стройках Тулы и Ашхабада.

В годы Первой мировой войны военный инженер Барановский возводил укрепления на Западном фронте. Когда после двух революций 1917 г. солдаты двинулись по домам, Барановский остался на месте службы, опечатал склады и охранял их до прибытия представителей новой власти.

В 1918 г. Петр Дмитриевич получил второй диплом искусствоведа (с золотой медалью) Московского археологического института и был принят в члены Московского археологического общества. Преподавал в Московском университете; восстанавливал здания Спасо-Преображенского монастыря и Митрополичьих палат в Ярославле, пострадавшие при разгроме бело-эсеровского мятежа. Организовав в этом городе реставрационную комиссию и мастерскую, Барановский реставрировал памятники архитектуры в Ярославле, Угличе, Ростове Великом, Звенигороде, Нижнем Новгороде, на Соловках, в Карелии, Белоруссии и других местах.

В 1920-е гг. спасти храмы от разрушения можно было, лишь организовав в них музеи. С этой целью Барановский составил доклады о нуждающихся в ремонте и реставрации объектах, об открытии в них музеев и передал правительству.

В частности, реставратор добился от Наркомпроса согласия на создание музея русской архитектуры в с. Коломенском. Собрав со всех концов страны большое количество экспонатов по русской архитектуре (домик Петра I, Моховая башня из Сумского острога, деревянная медоварня из с. Преображенского, проездная башня Николо-Корельского монастыря и другие), Барановский открыл экспозицию и организовал выставку «Техника и искусство строительного дела в Московском государстве». В Коломенском архитектор развил собственную школу реставрации.

Параллельно ученый работал и в других краях и областях. Во множестве поездок и в 10 крупных экспедициях Барановский исколесил всю страну, от Соловецких островов до Закавказья, исследовал, описал, обмерил и сфотографировал сотни памятников русского деревянного зодчества. Открыл несколько древних храмов — скажем, в Азербайджанской ССР в с. Лекит базиликальный храм, а в с. Кум — Круглый храм V — VII вв.; собрал много икон с изображениями памятников архитектуры; собрал уникальные сведения о 1700 древнерусских архитекторах. По словам академика И.Э. Грабаря, архитектора-эрудита подобного Барановскому не было во всей Европе.

Петр Дмитриевич создал способ реконструкции разрушенных зданий по сохранившимся в кладке обломкам кирпича (так называемым хвостам); ввел железобетонные связи в каналы, оставшиеся от сгнивших деревянных частей; занялся консервацией руин и восстановлением фрагментов упавшей кирпичной кладки. Метод Барановского сегодня принят на вооружение всеми архитекторами-реставраторами мира.

Свои работы архитектор проводил часто с риском для жизни. Так, в 1930 г. он едва не погиб, сорвавшись при обмере церкви с 10-метровой высоты, а в 1943 г. в Чернигове производил замеры полуразрушенного храма при налете немецкой авиации на город.

За долгую жизнь архитектор восстановил около 100 памятников национальной архитектуры. Георгиевский собор в Юрьеве-Польском, Петропавловский храм в Смоленске, Свято-Троицкий Герасим-Болдинский монастырь в Болдине, Свято-Пафнутьевский Боровский монастырь, памятники Александровской слободы, храм Иоанна Предтечи в с. Дьяково, Троице-Сергиева лавра в Загорске, Нухинский дворец в Баку, церковь Параскевы Пятницы, дворцы князя Голицына и боярина Троекурова в Охотном Ряду в Москве и т.д.

Барановскому не раз предлагали кафедру, но он всегда считал, «что лучше спасти один памятник, чем прочесть сто лекций или написать десять книг».

Бесценные архивы ученого хранят сотни папок с результатами обмеров многих, в том числе уничтоженных в 1930-х и в годы войны, памятников, по которым единственно стало возможно их восстановление. Так по чертежам Барановского был восстановлен в 1993 г. Казанский собор на Красной площади.

В 1933 г. Барановский был удостоен звания заслуженного деятеля науки, а через несколько месяцев арестован. Отсидев три года в сибирских лагерях, Барановский спроектировал и построил в г. Мариинске несколько зданий.

В конце 1930-х гг. Барановский нашел в Свято-Андрониковом монастыре Москвы место захоронения великого русского иконописца Андрея Рублева, что предотвратило разрушение храма. Архитектор стал инициатором создания в монастыре Музея-заповедника имени Андрея Рублева (открыт в 1960 г.).

По инициативе Барановского в 1940 г. в Академии архитектуры был создан орган, занимавшийся исследованиями, охраной и реставрацией памятников.

До войны Барановский составил проекты реставрации и начал восстанавливать Ново-Иерусалимский монастырь на Истре, памятники в Переславле-Залесском, Серпуховской кремль, Золотые ворота во Владимире, Архиерейский дом в Суздале, Генуэзскую крепость в Крыму и множество других памятников.

С началом Великой Отечественной войны Барановский организовывал работы по спасению памятников во Владимире и в Ивановской области; стал инициатором использования сводчатых помещений для укрытия людей и художественных ценностей от бомбардировок.

Как эксперт Чрезвычайной государственной комиссии по учету ущерба, нанесенного фашистами, архитектор обследовал Смоленск, Витебск, Полоцк, Киев, Чернигов.

В разрушенном Чернигове Петр Дмитриевич добился от бюро горкома партии и от секретаря ЦК КП Украины переоборудования цеха кирпичного завода под изготовление тонкого кирпича-плинфы для восстановления черниговской церкви Параскевы Пятницы. «По мнению профессиональных архитекторов, реставраторов и историков, проект восстановления этой церкви и его реализация стали мировым эталоном реставрации». Восстанавливал Параскеву Пятницу apxитектор 20 лет.

Одним из самых широкомасштабных послевоенных проектов Барановского стала реставрация Крутицкого подворья в Москве. Архитектору удалось восстановить первоначальный облик Крутиц.

Стоит упомянуть также сохраненные реставратором предназначенные московскими властями к сносу палаты Боровского подворья иконописца Симона Ушакова, церковь Зачатия Анны что в Углу, все церкви и палаты по ул. Варварке, двухэтажные жилые палаты XVII в. на Пречистенке и другие.

Большую часть жизни Петр Дмитриевич прожил в Новодевичьем монастыре. Там же в корпусе больничных палат он и скончался в возрасте 92 лет 12 июня 1984 г. Похоронен в Донском монастыре за алтарем Большого собора.

Ценнейший архив, собранный за долгие годы, он передал (еще при жизни) в Государственный музей архитектуры имени А.В. Щусева.

Р.S. «Слова — это вода, сотрясение воздуха. Нужно дело, дело и еще раз дело» (П.Д. Барановский).

«Что касается личной выгоды, то Барановский никогда ее не искал. Его девизом были слова Гоголя: „Призваны в мир мы вовсе не для праздников и пирований. На битву мы сюда призваны“» (В.А. Десятников, художник, искусствовед).

Людвиг Гуттман

По оценкам ООН, в мире насчитывается 700 млн инвалидов. Их, немощных, отличает от здоровых людей по большому счету одно: они хотят, но не могут жить полноценной жизнью. Физические изъяны ограничивают увечных в познании окружающего мира и самих себя, в их стремлении к самосовершенствованию и самореализации. Надо ли говорить, что самым заветным для искалеченных людей является, увы, неисполнимое желание — обрести утерянные навеки зрение, слух, руки, ноги...

Увечному представить себе в конце 1930-х гг. возможность участвовать в Олимпийских играх было немыслимо. Но после Второй мировой войны, когда калек в мире прибавилось, такой шанс им предоставил английский нейрохирург Людвиг Гуттман.

Каков же был импульс, подвигший милосердца на благое дело? Как известно, барон Пьер де Кубертен, возродивший современные Олимпийские игры, поначалу хотел лишь поднять уровень физического воспитания французской молодежи выше немецкого и американского. Гуттман был озадачен более серьезной вещью: вернуть инвалидам — ветеранам войны тягу к жизни, да и саму жизнь. Сделать это можно было только с помощью самих ветеранов. И Гуттман сыграл на самой звонкой струне — желании человека быть лучшим. Для этого он придумал простой, но действенный метод — прикованным к инвалидному креслу больным заниматься спортом и участвовать в соревнованиях, да не обычных, а в аналоге олимпийских!

Повторимся: Гуттмана мы рассматриваем именно как милосердца, хотя известно, что нейрохирург тратил собственные средства на организацию спортивных соревнований инвалидов, поездки госпитальных команд, аренду спортивных залов и сооружений, рекламу, публикацию материалов и пр.

Будущий «отец спорта для людей с ограниченными физическими возможностями» родился 3 июля 1899 г. в польском г. Тошек в еврейской семье. Среднее образование Людвиг получил в г. Кенигсхютте (юг Силезии), после чего в 1917 г. пошел добровольцем в больницу для шахтеров. С 1919 по 1924 г. Гуттман изучал медицину во Фрайбурге, затем устроился нейрохирургом в больницу г. Бреслау; в 1933 г. занял пост директора неврологического и нейрохирургического отделения больницы. Параллельно доктор преподавал в городском университете.

После Хрустальной ночи (8/9 ноября 1938 г.) — первой массовой акции прямого физического насилия по отношению к евреям на территории Третьего рейха, Гуттман, рискуя жизнью, спас от концлагеря 60 евреев, разместив их в палатах своего отделения. В 1939 г. врач вынужден был вместе с семьей эмигрировать в Великобританию. Первое время беженцы жили практически без средств к существованию, но затем Гуттмана приняли на работу в Сток-Мандевильский госпиталь в г. Эйлсбери под Лондоном.

В 1944 г. нейрохирург получил правительственное задание — создать Национальный центр для лечения больных, поступивших с фронта, с нарушениями опорно-двигательного аппарата. Такой центр был создан, и Гуттмана назначили его директором — эту должность врач занимал до 1966 г. Профессор исполнял также обязанности президента Британской международной организации лечения инвалидов с повреждениями опорно-двигательного аппарата.

В центре реабилитации Гуттман «в одиночку совершил революцию в Великобритании и во всем мире в сфере ухода за парализованными военнослужащими. До его приезда они были обречены гнить (иногда в самом буквальном смысле) от пролежней. Смертность была высокой, при этом 80% умирало в течение первого года после получения травмы. Те, кто выжил, были обречены провести остаток своих дней спрятанными в долгосрочных учреждениях для неизлечимых больных».

Одним из успешных методов лечения больных со спинномозговыми травмами, по мнению Гуттмана, должен был стать спорт; в 1945 г. нейрохирург разработал новый режим лечения инвалидов — целую спортивную программу как обязательную часть комплексного лечения и стал внедрять его и пропагандировать.

По мнению коллег, врач «на практике доказал, что спорт для людей с физическими недостатками создает условия для успешной жизнедеятельности, восстанавливает психическое равновесие, позволяет вернуться к полноценной жизни независимо от физических недостатков, укрепляет физическую силу, необходимую для того, чтобы управляться с инвалидной коляской».

В 1948 г. директор центра устроил первые Сток-Мандевильские игры с участием парализованных британских ветеранов войны — 16 спортсменов, мужчин и женщин, на креслах-каталках соревновались в стрельбе из лука. В тот же год, во время Лондонской Олимпиады, Гуттман организовал спортивное соревнование между госпиталями.

В 1952 г. в Международных (к Великобритании примкнула Голландия) Сток-Мандевильских играх приняло участие свыше 130 человек.

Со временем процедуры физической реабилитации ветеранов войны стали основой спортивного движения. Методику Гуттмана поддержали и другие лечебные учреждения Англии для больных с заболеваниями позвоночника; масштабы соревнования увеличились. Идея проведения соревнований инвалидов была поддержана международной общественностью. В Сток-Мандевиле на средства инвалидов, пенсионеров и благотворительных пожертвований директор центра построил первый стадион для спортсменов-инвалидов. Игры стали проводиться ежегодно как международный спортивный праздник. В нем принимали участие спортсмены-инвалиды из Норвегии, Нидерландов, ФРГ, Швеции и других стран. Была создана Международная Сток-Мандевильская федерация, напрямую работавшая с Международным олимпийским комитетом.

В 1956 г. Гуттман разработал хартию спортсменов, сформировал основы, на которых в дальнейшем развивался спорт инвалидов, а в 1959 г. опубликовал в «Книге Сток-Мандевильских игр для парализованных» первый в истории регламент проведения соревнований по видам спорта для инвалидов. Олимпийский девиз, позаимствованный Кубертеном у французского священника А.М. Дидона, «Быстрее, выше, сильнее» Гуттман дополнил своим, не менее оптимистичным: «Важно не то, что утрачено, а то, что осталось». В 1960 г. директор Сток-Мандевильского центра основал Спортивную ассоциацию инвалидов Англии.

Во время проведения Римской Олимпиады (1960) Гуттман привез в Вечный город на Девятые международные Сток-Мандевильские игры 400 спортсменов-колясочников из 23 стран. Так родились Параллельные Олимпийские игры (Параолимпиада), проводимые с тех пор в олимпийском городе после основной Олимпиады. (Окончательно этот термин был официально закреплен в 1988 г.) Папа римский Павел XXIII назвал Гуттмана «Кубертеном для парализованных».

В 1964 г. по инициативе Гуттмана была создана Международная спортивная организация инвалидов, к которой присоединились 16 стран. Тогда же в Токио впервые был официально поднят флаг, сыгран гимн и была обнародована официальная эмблема игр — красная, синяя и зеленая полусферы, которые символизируют ум, тело и несломленный дух.

В последующие годы число стран-участниц постоянно возрастало, в соревнованиях стали выступать спортсмены с дефектами зрения, с церебральным параличом, с ампутированными конечностями, с нарушением интеллекта...

Первые Параолимпийские зимние игры прошли в г. Эрншельдсвик (Швеция) в 1976 г. Россия впервые приняла участие в Параолимпийских играх в 1996 г. в Атланте. На играх 2010 г. в Ванкувере наши соотечественники в командном зачете заняли второе место.

Заслуги Гуттмана высоко оценило правительство, наградившее врача орденом Британской империи двух степеней — командора и офицера. Филантроп был также удостоен кубка Фирнли — за выдающийся вклад в идеалы олимпийского движения и множества других, британских и международных наград и почетных званий.

В 1966 г. Гуттман был произведен в рыцари «за помощь страдающим параплегией». (Параплегия — паралич нижних конечностей.) В 1976 г. ученый был принят в члены Лондонского Королевского общества.

Скончался доктор Гуттман 18 марта 1980 г. в возрасте 80 лет.

Астрид Линдгрен

Спроси сегодня в России любого взрослого или ребенка, кто такой Карлсон, который живет на крыше, или кто такая Пеппи Длинныйчулок, и всякий расскажет о них больше, чем о своих родственниках.

Так же и в других странах. Создательница этих литературных образов шведская писательница Астрид Линдгрен известна своими пожертвованиями детским домам и медицинским центрам, а также борьбой за права детей и в защиту животных.

Астрид Анна Эмилия Линдгрен родилась 14 ноября 1907 г. на хуторе Нас под Виммербю (провинция Смоланд, юг Швеции) в крестьянской семье Самуэля Августа Эрикссона (Ericsson) и Ханны Йонссон. По признанию самой Линдгрен, природа, семья и сказки сделали ее детство счастливым.

В 1923 г. Астрид Эрикссон получила аттестат об окончании школы и устроилась корректором в местную газету. Заметки о городских праздниках и торжественных церемониях стали пробой пера начинающей журналистки.

В 1926 г. у Астрид родился внебрачный сын Ларс. Боясь общественного и семейного скандала и из-за крайней бедности молодая мать совершила второй грех — отдала малыша «на время» в копенгагенский частный приют фру Стевенс, а сама уехала в Стокгольм.

Окончив там курсы машинописи и стенографии, она устроилась в 1928 г. секретарем в Королевском автоклубе, через три года вышла замуж за директора автоклуба С. Линдгрена и забрала из приюта Ларса, которого до этого навещала, как только ей позволяли обстоятельства. В 1934 г. у Астрид родилась дочка Карин.

Устроив таким образом свою личную жизнь, Астрид занялась воспитанием детей и домашним хозяйством. Иногда подрабатывала секретарской работой, сочиняла сказки для семейных журналов и рождественских календарей. С 1933 г. шведские газеты стали публиковать ее рассказы. В 1940 г. Линдгрен поступила на службу в Специальный секретный департамент по цензуре писем, позволявшую ей больше времени уделять творчеству.

Судьба первенца Ларса не давала покоя Линдгрен всю ее жизнь. Она, как заноза, бередила душу писательницы и стала источником творчества. Недаром многие герои ее повестей — дети, которых бросили родители или которых никто не понимает. Тот же Карлсон был всего лишь выдумкой обиженного на родных Малыша, списанного Астрид с Ларса, перед которым Линдгрен заглаживала свою вину.

Благотворительность писательницы, всю жизнь сопровождавшая ее творчество, также была направлена на помощь и защиту детей. Собственно, все, что она заработала литературным трудом, пошло на пожертвования.

В 1945 г. вышла в свет повесть Астрид «Пеппи Длинныйчулок», написанная по ее устным рассказам, которыми она в течение нескольких месяцев развлекала свою заболевшую воспалением легких семилетнюю дочь Карин. Повесть мгновенно сделала Линдгрен знаменитой. В том же году Астрид приняли редактором детской литературы в издательство «Рабен и Шегрен», где она проработала 25 лет, до выхода на пенсию. Там же она опубликовала и все свои основные произведения.

1940 — 1950-е гг. были самыми плодотворными в жизни Линдгрен. Она написала много пьес и повестей, сборников песен и сказок, книжек-картинок — около 80 больших и маленьких книг. Кроме трех трилогий о Пеппи, Карлсоне и Эмиле из Леннеберги огромным успехом пользовалась повесть о сыщике Калле Блюмквисте, повесть о беспризорнике «Расмус-бродяга», сказка «Мио, мой Мио!». Как пишут, произведения Линдгрен перевели на 76 (или 85) языков и издали в 100 странах общим тиражом 80 млн экземпляров. В Швеции Линдгрен — самый популярный писатель.

Неслыханная популярность Линдгрен сопровождалась потоком всевозможных наград и литературных премий, кроме разве что Нобелевской, на которую ее выдвигали в 2000 г.

Началось с премии шведского государства за литературные достижения, полученной Линдгрен в 1957 г. За нею последовали две премии (медали) Ханса Кристиана Андерсена; российская имени Льва Толстого; Шведская государственная премия по литературе 1965 г.; премия им. Льюиса Кэрролла; премия мира немецкой книготорговли за 1978 г. Были еще награды ЮНЕСКО, орден Улыбки, премии кинофестивалей («Серебряный Медведь» и другие) и т.д.

Линдгрен стала первой женщиной, принятой в Шведскую Королевскую академию, а в 1985 г. ее объявили «самым читаемым шведским автором», «человеком года»...

Говорят, в 1987 г. (к своему 80-летию) Астрид вывесила на дверях своего дома объявление: «Награды принимаются по пятницам с трех до пяти». На 90-летие Линдгрен премьер-министр Швеции вручил ей чек на 7,6 млн крон.

Продавая права на издание своих книг и их экранизацию, на выпуск аудио- и видеокассет, компакт-дисков с записями своих песен и литературных произведений в авторском исполнении, Астрид Линдгрен заработала миллионы крон. Но ничто не изменилось в ее жизни — стокгольмская квартира и образ жизни остались прежними, а запросы самыми обычными. Практически все свои гонорары писательница тут же жертвовала на благие цели, прежде всего в детские фонды и на строительство больниц для малышей, а также центра реабилитации детей-инвалидов.

«Когда Астрид исполнилось 90 лет, она со свойственным ей прямодушием обратилась к своим многочисленным поклонникам с призывом не присылать ей подарков к этому в общем-то сомнительному в таком возрасте „радостному юбилею“, а направлять средства на банковский счет для строительства детского медицинского центра в Стокгольме», куда писательница и сама направила внушительную сумму. Теперь этот центр — крупнейший в Северной Европе — оборудован по последнему слову медицинской техники и уже принимает пациентов. Он зовется по праву «Центром Астрид Линдгрен».

Этот центр функционирует при одном из крупнейших в Европе медицинских университетов — Каролинском институте Швеции. Больница имеет отделение неотложной помощи — единственное в Стокгольме, которое работает без летних перерывов. Центр предлагает различные эксклюзивные педиатрические медицинские услуги на международном уровне. Здесь лечатся ожоги, детская эпилепсия, опухоли мозга и другие детские раковые заболевания, производятся операции печени, почек, губ, челюстей, расщелин губ и нёба, трансплантация органов и стволовых клеток у детей и т.п.

В старости государство на свой счет присылало Астрид ухаживавших за ней нянек, поскольку лишних денег на них у пенсионерки, судя по всему, не было. Жить же она предпочитала не со своей дочерью (Ларс к тому времени умер), внуками и правнуками, а отдельно.

Астрид Линдгрен скончалась 28 января 2002 г. в 94-летнем возрасте в Стокгольме. С почившей писательницей прощались два месяца.

Улицу Далатаган, на которой жила Астрид, переименовали (для Швеции это прецедент) в улицу «мамы Карлсона». Ее портрет (первой из шведских женщин) напечатали на марках в качестве символа страны. Правительство Швеции в память и в честь писательницы учредило премию имени Астрид Линдгрен в 5 млн крон (500 тысяч евро). А еще при жизни писательницы, в 1996 г., на одном из островов Старого города соотечественники построили Музей сказок Астрид Линдгрен — знаменитый Юнибаккен. Писательница, участвовавшая в создании музея, настояла на том, что в Юнибаккене должны быть представлены герои не только ее книг, но и других скандинавских писателей. Музей ежегодно посещает 300 тысяч человек.

Мать Тереза Калькуттская

«Алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф. 25:35 — 36). Эти слова Иисуса Христа были заповедями праведников, посвятивших себя больным и отверженным мира сего. И конечно же, матери Терезы Калькуттской, каждый день которой был наполнен 16-часовым служением Богу и несчастным людям.

Эта великая женщина по праву могла бы занять престол милосердцев, вот только вряд ли она сделала бы это. А если и сделала, то продала бы престол и на полученный доход накормила голодных и вылечила больных. Как продала подаренный ей папой Павлом VI роскошный лимузин и на вырученные деньги основала дом для умственно неполноценных людей. Как отдала полученную ею в 1979 г. Нобелевскую премию мира на строительство приютов для бедных и страдающих проказой.

Биография матери — в ее благих делах. Хронологическая же канва жизни такова.

Будущая блаженная католической церкви Агнес Гонджа Бояджиу родилась 26 августа 1910 г. в македонском г. Скопье в обеспеченной семье албанцев католиков. Отец Никола Бояджиу был успешным торговцем, членом муниципального совета, мать — урожденная Дранафиле Бернаи — дала дочери пример милосердного служения ближнему.

Учебу в государственном лицее девочка совмещала с участием в церковном хоре и помощью священнику.

В 18 лет Агнес вступила в монашеский орден «Ирландские сестры Лорето», находившийся в столице Западной Бенгалии (Индия) — Калькутте. Орден направил послушницу в больницу, а затем в женскую школу Святой Анны. Там Агнес преподавала на хинди и на бенгальском языке историю и географию. В 1937 г. Агнес приняла постриг с именем Тереза — в честь добродетельной французской монахини-кармелитки XIX в. святой Терезы де Лизье — и стала директором школы.

В 1948 г. после двух лет настойчивых просьб отпустить ее и позволить жить среди бедняков Калькутты Агнес получила разрешение от Ватикана с условием, что «она продолжит следовать обету нищеты, целомудрия и поста». Сменив черно-белую одежду монахини на белое сари с голубой каймой и распятием, приколотым к плечу, сестра Тереза с 5 рупиями в кошельке и, как писали все биографы, «с великой любовью к Христу в сердце» вошла в мир индийской нищеты. Пожалуй, это был первый случай, когда белая женщина по своей воле стала жить в трущобах. С этого времени началась жизнь благодетельницы, которую в конце жизни называли «живой святой» и «богиней».

Окончив ускоренные курсы медсестер, мать Тереза обосновалась в бедняцком гетто. Она просила милостыню, помогала купать детей и промывать им раны, учила их алфавиту, рисуя буквы прямо на земле. Через какое-то время она сняла помещение для школы, где обучала ребят, находила для них лекарства, одежду, еду, мыло. Меньше чем за год у Агнес появилось семь последовательниц, а сама она обрела индийское гражданство.

7 октября 1950 г. мать Тереза получила разрешение папы Пия XII на создание ордена сестер милосердия — единственного католического ордена, возникшего в ХХ в., четыре года спустя орден стал папским. Очень скоро желающие вступить в новый орден стали съезжаться со всего мира. Кандидаты соблюдали четыре обета: нищету, целомудрие, пост и бескорыстное служение беднейшим из бедных.

Приобретя за бесценок на деньги архиепископа Калькутты здание, Агнес основала в нем «Дом Матери». Помощи извне у ордена не было, и сестры в поисках средств вертелись как белки в колесе. «Что-то им жертвовали благотворители, что-то они выпрашивали по домам: лекарства, срок годности которых истекал, тряпье, остатки еды — все у них шло в дело».

В 1952 г. мать Тереза открыла первый дом для умирающих «Нирмал Хридай» («Чистое сердце») в заброшенном строении в пригороде Калигат. Сестры ухаживали за несчастными, обмывали, лечили, кормили, утешали, молились за них. (Позднее такие дома назвали хосписами.) Этот приют встретил жестокий отпор со стороны 400 священников Калигата, обвинивших мать Терезу в попытках обратить население в христианство.

«Один видный политический деятель Индии пообещал им, что добьется закрытия центра. Он нанес визит в дом для умирающих... Когда пораженный политик вышел из дома, он публично заявил: „Я обещал закрыть центр, и я сделаю это... Но не раньше, чем ваши матери, жены и сестры придут сюда, чтобы делать то, что делают эти сестры. В храме Кали стоит богиня из камня, а в этом доме находятся живые богини“».

Мать Тереза с сестрами и их добровольные помощники-волонтеры подбирали на улицах стариков, детей, калек, прокаженных. За 40 с лишним лет существования домов для умирающих монахини подобрали 54 тысячи человек с улиц Калькутты.

В 1955 г. мать Тереза основала в Калькутте первый приют для брошенных детей «Шишу Баван» («Дом детей»), в котором жили тысячи брошенных детей. Сегодня такие приюты существуют во многих странах мира.

Тогда же монахиня открыла мастерскую для безработных, дом престарелых, медпункты при железнодорожных станциях, оказывавшие бесплатную медицинскую помощь, включилась в проект реабилитации индийских заключенных.

С середины 1950-х гг. мать Тереза стала помогать прокаженным, которых в Калькутте насчитывалось до 500 тысяч. Пораженные этой болезнью в Индии стояли вне общества, «жили и умирали, как животные». Организовав кампанию под названием «Прикоснись своей добротой к прокаженному», мать Тереза создала передвижные лепроклиники, собрала пожертвования и добилась от правительства выделения ордену участка земли в 200 км от Калькутты, где основала «Шанти Нагар» («Город Мира»). В этом самообеспечиваемом поселке прокаженные имели возможность жить и работать, как обычные горожане. Забота матери Терезы о прокаженных простиралась и на отстаивание их свобод. Tак, она воспрепятствовала прохождению указа местных властей о принудительной стерилизации прокаженных.

Первой на заболевания «чумой ХХ века» — СПИДом откликнулась мать Тереза. В середине 1980-х гг. она, начав с США, создала целую сеть приютов, больниц и хосписов для больных.

Невзирая на болезни и возраст, мать Тереза до последних дней открывала новые отделения и миссии своего ордена в разных странах, отправлялась в зоны природных катастроф и военных конфликтов: «в палестинские лагеря беженцев в Ливане, Эфиопию во время засухи, Гватемалу после землетрясения, Советский Союз (Чернобыль и Спитак), Боснию и Герцеговину... В разбомбленном Бейруте подобрала и чудом вывезла оттуда шестьдесят изувеченных и больных малышей, в Спитаке открыла дом милосердия для пострадавших от землетрясения».

Мать Тереза обратилась к ООН с призывом провозгласить 2000 — 2010 гг. десятилетием культуры мира и отказа от применения насилия. Увы, это был глас вопиющего в пустыне.

Основным источником финансирования ордена были пожертвования, поступавшие от частных лиц, компаний, общественных и международных организаций, государственных органов. По оценкам, бюджет ордена составлял 10 — 50 млрд долларов в год.

За свою благотворительную деятельность мать Тереза была удостоена множества наград самого разного уровня — от индийского ордена «Великолепный лотос» до Нобелевской премии мира за 1979 г. «Я принимаю эту премию во имя бедняков, потому что, давая мне эту награду, сильные мира признают существование бедных на земле», — сказала мать Тереза.

«Она отказалась принять участие в торжественном обеде по поводу присуждения ей премии: „Я не могу предаваться чревоугодию, когда в мире столько людей голодает и умирает“».

5 сентября 1997 г. мать Тереза умерла в штаб-квартире ордена сестер милосердия от остановки сердца, «оставив после себя только два сари, Библию, молитвенник, несколько дневников и карандашей».

В Индии был объявлен всенародный траур. «Гроб, покрытый национальным флагом Индии, везли по городу на том же орудийном лафете, на котором когда-то хоронили М. Ганди и Д. Неру. За гробом шла толпа длиной в семь километров». Мать Терезу похоронили во дворе штаб-квартиры ордена, неподалеку от городских трущоб.

После матери Терезы осталось 400 отделений ордена в 111 странах мира, 700 домов милосердия в 126 странах, оказывавших медицинскую помощь 500 тысяч семей, обучавших в своих школах от 20 до 50 тысяч детей; каждый день готовивших бесплатную еду для 6 — 9 тысяч человек.

Р.S. «Она была послана в наш скорбный мир, чтобы одаривать милосердием больных, утешать безнадежных, кормить голодных, провожать в последний путь умирающих. И учить нас и тех, кто придет после нас, как следует отвечать на любовь, дарованную Богом человечеству».

Ирена Сендлер

Милосердие, в отличие от «обычной» благотворительности, порождаемой нередко тщеславием или, хуже того, желанием получить выгоду, творит лишь милующее сердце. Милосердные не подают, а жертвуют. Часто собой. И хотя жертва одному человеку ничуть не меньше жертвы, принесенной десяти людям, когда благодетель рискует своей жизнью ради спасения тысячи обреченных на гибель детей, его дар возрастает тысячекратно.

Три года прошло с тех пор, как весь мир узнал о подвиге польской активистки движения Сопротивления Ирены Сендлер (Сендлерова; Irenа Sendlerowa), спасшей в годы Второй мировой войны из варшавского гетто 2500 детей. О ней поведал телевизионный фильм «Храброе сердце Ирены Сендлер», снятый в Латвии и вышедший в 2009 г. на американские телеэкраны.

Нельзя сказать, что имя польской филантропки было совсем не известно. В 1999 г. несколько американских школьниц в рамках школьной программы восстановили историю Ирены, нашли ее в Варшаве, написали о ней пьесу «Жизнь в банке», поставленную в США, Канаде и Польше, и поведали о пани Сендлер через СМИ. Тем не менее Ирена еще 10 лет пребывала «незамеченной героиней», прежде чем о ней Интернет взорвался тысячами сайтов.

Будущая «мать детей Холокоста» родилась 15 февраля 1910 г. в г. Отвоцке (агломерация Варшавы; Российская империя) в семье врача, заведующего больницей, левого демократа, интернационалиста по убеждениям Станислава Кржижановского, дом которого «был открыт для любого больного или нуждающегося». Биографы любят приводить слова доктора, наставлявшего семилетнюю дочь: «Если ты видишь, что кто-нибудь тонет, нужно броситься в воду спасать, даже если не умеешь плавать».

В 1931 г. Ирена вышла замуж за Мечислава Сендлера. По окончании в 1939 г. Варшавского университета выпускница юридического факультета начала работать в сфере социального обеспечения — в комитете благосостояния граждан (отдел помощи матери и ребенку).

После оккупации Польши Германией (1 сентября 1939 г.) Ирена Сендлер, член Польской социалистической партии, оказалась в рядах Сопротивления. Участком ее борьбы с оккупантами стало гетто, в которое фашисты водворили 450 тысяч евреев, немалую часть которых составляли дети.

Сендлер, как начальник детского отдела подпольной организации польского правительства в изгнании — Совета помощи евреям (Жегота), разработала схему спасения детей, предназначенных к отправке в концентрационный лагерь смерти Треблинка-2 (80 км от Варшавы).

Ирена сформировала в городе конспиративную группу (водители трамваев, санитарных автобусов и грузовых машин, доставлявшие в гетто дезинфекционные средства; католические священники, выдававшие фиктивные свидетельства о крещении; государственные служащие, достававшие продовольственные карточки; врачи и сиделки и т.п.) и организовала крупномасштабную компанию по «контрабанде» детей из гетто.

Много раз Сендлер пришлось уговаривать родителей расстаться, быть может, навсегда со своими чадами, причем без всякой гарантии их спасения. Еще труднее было найти спасительнице польские семьи или религиозные приходы, которые могли бы приютить беглецов, поскольку за укрывательство евреев им грозила неминуемая смерть. Благо у Жеготы водились деньги на покрывание расходов, и Сендлер с коллегами помогали также Варшавская конгрегация францисканских сестер семьи Марии (мать настоятельница Матильда Геттер), Женский католический монастырь (RM), Детский дом для сирот, приюты, больницы и другие религиозные общины и общественные организации.

«Больше всего детей — более 500 — спасли сестры францисканки семьи Марии. Все их подопечные выжили, и сестры избежали репрессий. Не повезло сестрам милосердия Святого Викентия де Поля. В 1944 г. в Варшаве немцы облили их бензином и сожгли за укрывательство еврейских детей».

Должность сотрудника центра социальной помощи существенно облегчила Сендлер исполнение ее замысла. Она получила пропуск в гетто для распределения лекарств и проведения прививок во избежание возникновения в городе сыпного тифа и других эпидемий. По свидетельствам, в гетто она носила шестиконечную звезду Давида, что давало ей возможность, не привлекая лишнего внимания охраны и тайных агентов, общаться с жителями.

Ежечасно рискуя, Ирена на протяжении нескольких месяцев вместе со своими помощниками вывозила из гетто детей под днищем машины или под брезентом. Малюткам давали снотворное, а если они вдруг начинали плакать, в машине находилась собака, которая своим лаем отвлекала внимание охраны. Ребятишек выносили также в корзинах и ящиках с двойным дном, а детей постарше выводили тайными ходами через подвалы зданий, окружавших гетто, и канализационные люки и трубы.

Наибольшую опасность для Ирены представляла картотека, которую она вела на всех спасенных детей. На узких полосках папиросной бумаги Сендлер записывала новое христианское и настоящее имя ребенка, данные о его родителях и зашифрованный адрес места проживания или нахождения. Листочки хранились в стеклянной банке, закопанной в саду подруги Ирены. (Отсюда и название пьесы — «Жизнь в банке».)

В октябре 1943 г. Сэндлер по анонимному доносу арестовало гестапо. И хотя нацисты не подозревали, что в их руках оказался один из организаторов подполья, они подвергли арестованную пыткам и истязаниям (Ирене переломали руки и ноги), надеясь получить от нее сведения о других деятелях Сопротивления. За три месяца, ничего не добившись от Сендлер, ее приговорили к расстрелу. Жегота смогла выкупить арестантку (причем она значилась в списках расстрелянных), после чего Сендлер под другим именем осталась в городе и продолжила свою борьбу с фашистами. По некоторым сведениям, она была участницей антинацистского восстания в Варшаве 1944 г., организованного командованием Армии Крайовой и представительством польского правительства в изгнании.

После войны пани Ирена передала свой список председателю центрального комитета евреев в Польше и сама помогала разыскивать немногих оставшихся в живых родителей и воссоединять семьи. Детей-сирот устраивали в детские дома и в открытый Сендлер Центр по уходу матери и ребенка, а кому-то подыскивали усыновителей.

В 1965 г. Сендлер была удостоена медали Праведника народов мира израильского института Yad Vashem. (Получила ее Ирена в 1983 г., тогда же она посадила дерево в институте.)

Другие награды нашли Ирену Сендлер уже когда многие спасенные ею дети состарились, а то и вовсе оставили наш бренный мир. В 2003 г. ей был вручен орден Белого Орла — высшая награда Польши. В 2007 г. она получила звание почетного гражданина Варшавы и Тарчина; тогда же польский президент и премьер-министр Израиля выдвигали ее кандидатуру на Нобелевскую премию мира (премия была присуждена вице-президенту США А. Гору).

В 2007 г. Сендлер была удостоена международного ордена Улыбки. Этот орден, основанный в Польше в 1968 г., присуждается знаменитостям — педагогам, врачам, писателям, религиозным деятелям, музыкантам, доставившим детям радость. Рыцарей ордена избирают учащиеся школ и лицеев Польши и еще 23 стран два раза в год. На церемонии вручения награды лауреат с улыбкой выпивает стакан лимонного сока. С момента основания ордена его рыцарями стали свыше 900 человек из 45 стран (А. Линдгрен, мать Тереза, С. Спилберг, Далай-лама XIV, С. Михалков, В. Котеночкин и другие).

По сведениям, последние годы Ирена Сендлер провела в Варшавском частном санатории Эльжбеты Фиковской, которую она спасла из гетто в возрасте шести месяцев (ее вынесли в ящике с плотницкими инструментами).

Пани Ирена скончалась 12 мая 2008 г. в варшавской больнице. Похоронена в семейной гробнице на Поважском католическом кладбище польской столицы.

Р.S. «Я выхожу из себя, когда меня называют героем... Я делала то, что делал бы на моем месте любой нормальный человек» (из последних интервью Ирены Сендлер).

Эдуард Фальц-Фейн

Карликовое княжество Лихтенштейн насчитывает 35 тысяч жителей. Среди 20 тысяч полноправных граждан этого государства один только русский (с примесью немецкой и украинской крови). Этот 100-летний старец и поныне успешный бизнесмен, известный общественный деятель и щедрый меценат, знаменитый не только в княжестве, но и в России и на Украине. Имя его Эдуард Александрович фон Фальц-Фейн. Он — барон, получивший этот титул в 1936 г. от князя Франца I после того, как построил на свои последние деньги поилку для коров и на референдуме в городке Руггеле обрел право стать «своим».

Будущий лихтенштейнец родился 14 сентября 1912 г. в селе Гавриловка Херсонской губернии в семье агронома Александра Эдуардовича Фальц-Фейна и Веры Николаевны, урожденной Епанчиной. Оба родителя происходили из знаменитых дворянских родов России.

Фальц-Фейны были самыми крупными помещиками на юге России, за заслуги перед Отечеством были удостоены личной благодарности Александра II и Николая II. Семья строила школы, больницы, платила пенсии, создала знаменитый Биосферный заповедник Аскания-Нова, причисляемый ныне к семи природным чудесам Украины.

В роду же Епанчиных, происходящих от боярина Федора Кошки (общего предка с Романовыми), были три адмирала русского флота. Дед Эдуарда, генерал от инфантерии, директор Пажеского корпуса Николай Алексеевич Епанчин был главным воспитателем мальчика. Генерал привил внуку не только любовь к России, к ее культуре и языку, но еще и научил заботиться о своем Отечестве всеми доступными средствами.

После Октябрьской революции 1917 г. Фальц-Фейны, потеряв свое состояние, эмигрировали в Германию, а затем во Францию, где у них в Ницце была вилла. Во Франции Эдуард окончил Колониальный институт, стал чемпионом Парижа по велоспорту, «лучшим репортером» газеты LʼAutо.

Уже в Лихтенштейне он создал и возглавил Олимпийский комитет, олимпийскую команду страны (в которой какое-то время был тренером), занимавшую на зимних Олимпиадах 18-е и 6-е места.

Не имея средств к существованию, молодой человек смог выбиться «из грязи в князи». Эдуарду помогла его собственная идея — превратить захолустную столицу Лихтенштейна Вадуц в туристическую Мекку Европы. Взяв кредит 50 тысяч долларов, Фальц-Фейн придумал сувениры, открыл два сувенирных магазина; в сопредельных странах провел рекламную кампанию по привлечению туристов и договорился об автобусных маршрутах в княжество; наладил ресторанный бизнес. Вскоре в Вадуце начался туристический бум, в стране была ликвидирована безработица, а барон стал весьма состоятельным «королем сувениров».

«Сувенирный» доход Эдуард Александрович торовато расходовал на благие дела. Половину денег он оставлял «для России, вторую — для себя и дочери». Такая щедрость сразу же сделала барона заметной фигурой среди европейских филантропов. Фальц-Фейн прославился возвращением хозяевам (странам, музеям, галереям) утраченных ими в войнах и революциях исторических, художественных и литературных ценностей, которые он сам разыскивал по всему миру.

Более всего Эдуард Александрович порадел своему Отечеству, в которое впервые попал в 1980 г., когда склонил членов Международного олимпийского комитета отдать голоса проведению летней Олимпиады в Москве, а не в Лос-Анджелесе. Та Олимпиада стоила барону немалых душевных и материальных затрат.

С тех пор Фальц-Фейн передал сначала СССР (в Советский фонд культуры), а потом России и Украине множество сокровищ и шедевров из собраний Русского Императорского дома, дворянских имений, музеев. Он приобретал их в частных коллекциях и на аукционах. Картины, скульптуры, гравюры, произведения декоративно-прикладного искусства; письма, дневники, архивы знаменитых политиков и деятелей искусства; редкие библиотеки (первым стало 100-томное собрание книг Дягилева — Лифаря). «Своим самым значительным делом барон считает возвращение в Россию архива Соколова, расследовавшего убийство Николая II и его семьи в июле 1918 г.» (В. Серебряный).

Дворцам и музеям меценат пожертвовал бесценный персидский ковер, принадлежавший Николаю II (подарок персидского шаха), скульптуры, мебель, полотна Левицкого, Репина, Коровина, Лебедева, Бенуа, Маковского, Горбатова...

Среди известных меценатов барон Фальц-Фейн человек особенный — он инициатор идей, их проводник и воплотитель. От зарождения идеи до реализации порой проходили годы, а то и десятилетия, которые благотворитель тратил на поиски сокровищ, на уговоры чиновников и пр., но именно так в Россию был перевезен в 1984 г. прах Ф.И. Шаляпина, началось восстановление Янтарной комнаты (открыта в 2003 г.), был поддержан заповедник Аскания-Нова.

Шаляпин — отдельная песнь барона. Музею Федора Ивановича в Петербурге Фальц-Фейн передал выкупленные им фамильные реликвии Шаляпиных, а Кисловодскому музею «Дача Шаляпина» (Кавказские Минеральные Воды) вручил материалы для нового экспозиционного зала «Русская эмиграция», посвященные Шаляпину и его окружению — Рахманинову, Коровину, Бунину, балерине М. Кшесинской, певице Н. Кошиц и другим.

На тщетные поиски Янтарной комнаты, похищенной гитлеровцами во время Великой Отечественной войны из Екатерининского дворца в Царском Селе, барон истратил за 10 лет немало средств — на историков, криминалистов, поисковиков. После этого он уговорил власти Петербурга начать ее восстановление и сам не раз направлял на эти цели деньги, шлифовальные станки, специальные сверла, две тонны янтаря. Заботами Фальц-Фейна Янтарной комнате были возвращены найденные им в Германии комод красного дерева и одна из четырех флорентийских мозаик. За настоящую Янтарную комнату барон объявил награду — 500 тысяч долларов тому, кто найдет ее или хотя бы ее фрагмент. Деньги лежат в банке и ждут своего обладателя.

Фальц-Фейн спонсировал восстановление Мальтийской капеллы и корпусной церкви, а также открытие кадетского музея в Санкт-Петербургском суворовском военном училище (бывший Пажеский корпус). Внес свою лепту в восстановление храма Христа Спасителя в Москве.

На Украине барон также профинансировал строительство нескольких церквей. Там же он организовал всемирный коллоквиум зоологов по спасению лошади Пржевальского, разведением которой занимались его предки.

В других странах меценат, являясь дальним родственником Ф.М. Достоевского, «восстановил надгробия на могилах дочерей писателя — Софии, умершей в младенчестве в Женеве, и Любови Федоровне в итальянском Больцано» (Л. Черкашина).

В Швейцарии барон поставил памятник и открыл мемориальную доску и музей генералиссимуса А.В. Суворова, прославившегося своим походом 1799 г. в Альпах (1994), а в Германии — музей Екатерины II на ее родине (1995).

Создав фонд «За честное отношение к русскому искусству на Западе», Фальц-Фейн взял под свою опеку ряд выходцев из России, преимущественно представителей творческой интеллигенции.

Заслуги «народного барона», члена нескольких объединений и попечительских советов, в развитии культуры Лихтенштейна, России и Украины общепризнанны. Фальц-Фейн является обладателем двадцати орденов (в том числе ордена Преподобного Сергия Радонежского — высшей награды РПЦ), медалей, почетных и иных знаков, стал лауреатом нескольких международных премий.

Р.S. «Bonpoc: Эдуард Александрович, как Вы считаете, что такое благотворительность сегодня?

Фальц-Фейн: Дословный смысл благотворительности прозрачен — творение блага, добра, совершать дела милосердия, сострадания, сочувствия, готовности оказать безвозмездную помощь всякому, кто в ней нуждается... Крупное предпринимательство — это основа благотворительности... но на самом деле, вовсе не обязательно быть состоятельным человеком, чтобы помогать людям».

Эва Перон

«Знаменосец угнетенных масс», «надежда и страж революции», «мать нации», «мученица труда» — несколько титулов из большого перечня званий Марии Эвы Дуарте де Перон, жены 29-го президента Аргентины Хуана Перона. Первая леди Аргентины предпочитала называть себя «мостом любви между Пероном и народом». Прошло 60 лет со дня кончины мадам президентши, но до сих пор жива в аргентинском народе память о ней как о величайшей благодетельнице нации, а в аргентинской элите — как о грандиозной выскочке и «злопамятной прислуге с тщеславием королевы».

Мария Эва Ибаргурен родилась 7 мая 1919 г. в местечке Лос-Тольдос (провинция Буэнос-Айрес). Девочка была внебрачным (и непризнанным) ребенком Хуана Дуарте, владельца скотоводческой фермы, и его служанки, иммигрантки из Испании, Хуаны Ибаргурен. Окончив начальную школу, Эва, не желая более прозябать в нищете и мечтая стать актрисой, в 15 лет подалась в Буэнос-Айрес. Какое-то время мыкалась по театрикам столицы, пока не пристроилась фотомоделью в рекламном журнале. Затем стала популярной ведущей программы «Пять минут для народа» на крупнейшей радиостанции Belgrano. Напористость и желание любой ценой «выбиться в люди», а также состоятельные любовники привели ее в 1941 г. к созданию собственного радиотеатра. Реализовав в 1943 г. свою задумку — создание радиопьес о королевах и актрисах (Екатерине II, Анне Австрийской, Саре Бернар и т.п.), Эва стала известна всей стране, но главное — полковнику Хуану Перону, лелеявшему честолюбивые замыслы о кресле президента Аргентины. В результате политических интриг Перон в 1945 г. был арестован, но под давлением возникшего перонистского движения его сторонников был освобожден. По выходе на свободу он женился на Эве.

Став помощницей супруга и сделав ставку на эмансипацию аргентинских женщин, Эва быстро превратилась в пламенного агитатора феминизации — «товарища Эвиту». Энергия харизматичной дамы и ее социальное происхождение помогли Эве Перон находить миллионы сторонников среди женщин-работниц и в беднейшей части населения. И хотя Эвита, как язвили недоброжелатели, «умудрилась не произнести одного собственного слова», она проявила себя незаурядным оратором, поскольку лучше кого-либо была понимаема населением с низким образовательным уровнем, чем фактически обеспечила мужу победу в президентской гонке.

В 1946 г. Х. Перон стал президентом страны. Роль госпожи президентши в решении государственных вопросов была велика, поскольку супруг согласовывал с ней все важные назначения, а также делегировал жену в качестве своего представителя в коллективы рабочих, так называемых «безрубашечников» (бедняков, голытьбы).

Не занимая государственных должностей, Эва тем не менее вела прием граждан в министерстве труда, в котором она отвечала за профсоюзно-политическую и социальную работу. Поначалу она консультировалась с президентом, но затем освободила супруга от лишних вопросов. Укрепившись на этих позициях, Эва через несколько месяцев потребовала от председателя палаты депутатов принять закон об избирательных правах женщин (был принят спустя год).

В 1947 г. Эва совершила «радужный тур» по Европе, где посетила несколько стран и встретилась с политическими, общественными и религиозными деятелями. Возвращение Перон из турне на родину было раздуто пропрезидентским окружением как национальный триумф, утвердивший за Эвой славу великого политика, что позволило ей выступать с балкона президентского дворца.

Организовав в 1949 г. женское перонистское движение и став президентом женского крыла перонистской партии, Эва подготовила избрание супруга на второй президентский срок в 1951 г. Сама же она вдруг оказалась для многих аргентинцев символом социальной справедливости — хустисиализма (hustisio — «справедливость»).

Тогда же Эва едва не стала вице-президентом страны, но под давлением военных Х. Перон вынужден был отклонить ее кандидатуру. Женщина использовала и этот случай себе во благо, открыто отказавшись баллотироваться и тем самым подняв себе рейтинг.

Эва Перон скончалась от рака матки 26 июля 1952 г. Ее тело было забальзамировано и выставлено на всеобщее обозрение. В 1955 г. Х. Перон был свергнут во время путча, и останки Эвиты, которую не успели похоронить, вынужденно возили по миру (как некогда гроб с прахом Н. Паганини) в поисках последнего пристанища. Захоронили ее в Милане.

В 1972 г. Х. Перон вернулся из изгнания и вновь был избран президентом. В 1974 г. тело Эвиты вернули в Аргентину и похоронили в семейном склепе родственников ее отца Дуарте.

Как супруга президента, Эвита должна была занять место председателя благотворительного общества, которым заправляли по традиции дамы-аристократки. Дамы не пожелали видеть во главе своей организации провинциалку, и общество было закрыто, а его конфискованное имущество вошло в созданный тогда же госпожой де Перон Фонд социальной помощи под патронатом супруги президента. История этого фонда стала славной (и одновременно бесславной) страницей биографии Эвы.

В 1948 г. фонд с годовым бюджетом 30 тысяч долларов был юридически оформлен и начал свою официальную благотворительную деятельность. Собирался он за счет добровольных пожертвований, а также «отчислений от проведения национальной лотереи, доходов казино, каждой первой прибавки к зарплате рабочих и служащих, получаемой при перезаключении трудовых соглашений, денег профсоюзов, частных лиц и предприятий». Не ограничившись одними уставными вливаниями в фонд, Э. Перон привлекла также и государственные ресурсы — из министерств образования, труда и социального обеспечения, транспорта, здравоохранения и т.д. Это позволило увеличить за четыре года бюджет фонда в 20 тысяч раз — более 500 млн долларов (такова доходная часть; о расходной документов не осталось). Число штатных и внештатных сотрудников фонда в 10-этажном здании офиса и в его филиалах превышало 70 тысяч человек.

Экономисты усмотрели в этой организации первую в Латинской Америке систему социальной защиты, при которой государство обязало раскошелиться работодателей. Причем не символически, а перечислением в фонд сумм, равных 20 — 90% от сумм выплачиваемой рабочим и служащим зарплаты. Предприятия тех, кто не пожелал поделиться или был не в состоянии сделать это, тут же национализировались. «Перепуганные аргентинские промышленники и землевладельцы поняли, что Эва оставит их в покое лишь в том случае, если они будут делать взносы в форме чеков с непроставленными суммами. Так фонд Эвиты превратился в огромную „черную дыру“, которая всасывала сотни миллионов долларов».

Фонд контролировал импорт и реализацию лекарственных препаратов, химических удобрений, сельхозтехники и предметов роскоши. Дополнительно Фонду поступали госсубсидии в размере 40 млн долларов, а также «колоссальные (до 70 %) доходы от эксклюзивных прав на экспорт и импорт некоторых товаров» (пшеницы, говядины, масла и других).

Оказывая срочную помощь беднейшим слоям населения в общенациональных масштабах, фонд построил 30 бесплатных больниц на 12 тысяч мест, 20 детских садов и интернатов для детей-сирот, много поликлиник, начальных школ, приютов для стариков и бездомных, временного жилья для рабочих и прочее. Финансировал общенациональные программы: школьный туризм и экскурсии, летний отдых школьников, спортивно-оздоровительные мероприятия для 500 тысяч детей, санитарно-гигиенические мероприятия в школах. Раздавал новогодние подарки 4 млн детей; бесплатные учебники, одежду, обувь; сладости и подарки детям-сиротам; товары повседневного спроса малоимущим. Проводил прием граждан, нуждавшихся в экстренном разрешении материальных проблем. Ежедневно обрабатывал более 10 тысяч писем-просьб от населения. По статистическим данным, Эва Перон «раздала от 2500 до 4000 домов и квартир, 3500 стипендий, 7800 раз стала крестной матерью и около 6000 раз была посаженой матерью на свадьбах».

Оборотной стороной деятельности фонда, не имевшего даже своей бухгалтерии, стали неконтролируемые расходы средств и использование значительной его части не по назначению. У Эвиты был свой резон: «Я просто трачу деньги на бедных, и я не имею права останавливаться, чтобы их пересчитывать». Прямых подтверждений злоупотреблений хозяйки фонда не нашлось, хотя при жизни она щеголяла в нарядах от Диора и Шанель, разъезжала на «роллс-ройсе», а после ее кончины среди несметного количества принадлежавших ей вещей одних только драгоценностей нашли на 2 млн фунтов стерлингов.

Некоторые биографы и историки прямо обвиняли госпожу Перон в «экспроприации частных и расходовании государственных средств с вульгарной целью подкупа электората», а также в раздаче синекур («многочисленные родственники Эвы занимали ключевые должности во всех ведомствах и структурах, через которые проходили финансовые потоки»). «Официальная статистика гласит, что с 1946 по 1953 г., когда фондом управляла Эвита, золотой запас Аргентины сократился в семь раз, а внешний долг страны утроился».

Но тем не менее «само имя Эвиты так глубоко вошло в память аргентинцев, что спустя столько лет ее образ для многих людей, и не только в Аргентине, сохраняет ореол святости, является символом подвижничества и служения народу».

Висенте Феррер

На вопрос, кто из филантропов заслуживает большего уважения, однозначного ответа нет. Одни делятся частью своих заработанных или унаследованных богатств, другие снимают с себя последнюю рубашку, третьи создают фонды, привлекают в них благотворителей и умело распоряжаются их дарами. Об организаторе одного из таких фондов и пойдет речь.

Размах благотворительной деятельности «Фонда Висенте Феррера», центральный офис которого находится в Барселоне, а его филиалы в Мадриде, Валенсии, Сеуте, на Балеарских островах и еще в 10 городах Испании, впечатляет журналистов всего мира. За исключением, пожалуй, только российских. В наших СМИ сведений об этой неправительственной организации (НПО), действующей в индийском штате Андхра-Прадеш, и ее создателе — иезуите-миссионере Висенте Феррере Монхо (Vicente Ferrer Moncho) практически нет.

Фонд оказал помощь огромному числу бедных людей. Вот несколько цифр, подводящих итог 15-летней работы организации (на 1 марта 2011 г.) в части медицинского обслуживания, обучения и решения жилищных проблем.

«Фондом Висенте Феррера» построено, оборудовано и укомплектовано медперсоналом 16 сельских клиник, 6 больниц и специализированных центров, в которых зарегистрировано 2 627 232 пациента (в том числе в больницах и специализированных центрах — 619 582). В стационарах пролечились 175 472 больных; 1219 пациентам были произведены ортопедические операции; у 40 691 роженицы (в том числе у ВИЧ-инфицированных) приняты роды. 69 759 женщин посетили Центр планирования семьи. 13 центров было организовано для инвалидов.

НПО построила 1138 школ (по другим сведениям — 1696) и 6 профессиональных учебных центров, в которых обучились сотни тысяч человек, в том числе 1339 студентов с ограниченными возможностями.

Жильем было обеспечено 36 424 семьи (еще 3724 — в сотрудничестве с правительством) и 2084 инвалида. После стихийных бедствий было реконструировано 906 жилищ индийцев. Всюду, где возводились жилые дома и учреждения, особенно в пустынной местности, высаживались трехметровые деревья — свыше 2,7 млн (по другим источникам — 11 млн).

В 2001 г. ЮНЕСКО назвала Висенте Феррера, полвека занимавшегося в Индии благотворительностью, «ведущей фигурой в истории ХХ в.». В последний путь Феррера, «святого мирян», провожали свыше 100 тысяч человек, священники читали Евангелие, Коран и Бхагавад-гиту.

Будущий филантроп родился 9 апреля 1920 г. в Барселоне (Испания). По окончании средней школы вступил в рабочую партию марксистского единства (ПОУМ), участвовал на стороне республиканцев в гражданской войне в Испании. После поражения республиканцев был интернирован, сидел в лагере во Франции, потом в Испании. В 1939 г. в связи с начавшейся Второй мировой войной Феррер поменял робу заключенного на форму испанского солдата. Мобилизовался в 1944 г. и вскоре вступил в иезуитский орден — Общество Иисуса. На вопрос журналистов, почему пошел к иезуитам, Висенте неизменно отвечал: «Потому что их всегда преследовали».

По прибытии в штат Андхра-Прадеш (Южная Индия) в 1952 г. Феррер основал миссию, призванную обращать в христианство жителей и улучшать жизнь бедняков, в первую очередь неприкасаемых или далитов (угнетенных), составлявших 17% населения. Члены каст неприкасаемых, жившие в обособленных гетто городов и за околицей деревень, были лишены социального обеспечения: не могли посещать больницы и магазины, пользоваться общественным транспортом, заходить в государственные учреждения. Чтобы вырваться из кастового индуистского общества, миллионы далитов были вынуждены переходить в ислам, христианство или буддизм.

В 1958 г. монах создал «Сельскую ассоциацию развития» в Манмаде (к северу от Мумбаи), приобрел 12 акров земли и построил школу. По словам самого Висенте, он «приехал в Индию крестить, но увидел, что у них нет воды, и решил копать колодцы». Не хватало «изгоям» и еды.

Дабы спасти население от вымирания и эмиграции, Феррер стал учить крестьян работать на земле, выдавать им кредиты, обеспечивать их горючим и пищей. Убедив крестьян самим рыть в пустынных местностях колодцы и бурить скважины, Висенте предоставил им необходимое оборудование, материалы, экскаваторы, бурильные установки. Всего было пробурено 4000 скважин.

За то, что миссионер «прикоснулся к неприкасаемым» — озаботился судьбой тех, о ком беспокоиться иностранцу не стоило, а также стал обучать грамоте женщин, Феррер в 1968 г. был выслан из Индии. Тотчас же заволновалось население, лишившееся благодетеля, начались демонстрации против местных властей. Благодаря заступничеству премьер-министра И. Ганди монах получил разрешение вернуться в страну с условием — сменить место проживания.

Феррер выбрал такой же «сухой и нищий» Анантапур, населенный париями. Этот штат единственный согласился принять иезуита. В 1970 г. миссионер отказался от обета безбрачия, вышел из Общества Иисуса, женился на английской журналистке, репортере журнала Current Анне Перри (род. в 1947 г. в г. Эссекс); вместе они основали «Фонд развития села» (RDT).

В 1996 г. был основан «Фонд Висенте Феррера». Основатель с успехом решил две задачи: в Индии улучшил жизнь 2,5 млн малообеспеченных граждан, а в Испании донес до всех испанцев важность этого занятия. Висенте обратился к соотечественникам с призывами помочь обездоленным: «Страдания надо не понимать, от них надо избавлять», «Я объявил войну боли и страданиям». Откликнулось 150 тысяч испанцев, ежегодно вносящих с тех пор в фонд более 10 млн евро. Помогают граждане и других стран.

Основными направлениями деятельности организации стали: образование, здравоохранение, жилищное строительство, экология, женщины, лица с ограниченными возможностями.

Фонд, насчитывающий ныне 4077 сотрудников, заботится о жителях 2604 деревень в провинции Аликанте, в которых проживает свыше 2,5 млн человек. Помимо париев, фонд поддержал около 25 тысяч обездоленных женщин, выдав им беспроцентный кредит для покупки коров.

В клиниках фонда благодаря интенсивному лечению ежегодно спасают свыше 1000 новорожденных, находившихся в критическом состоянии. Около 75 тысяч детей в возрасте до 14 лет ежегодно лечатся в детской больнице, из них около 3,5 тысячи госпитализируются.

Фонд всячески содействует созданию семенных банков, проводит тысячи программ микрокредитования и помощи для фермеров, поощряет равенство между мужчинами и женщинами.

В 1998 г. Висенте Феррер был награжден премией испанского принца Фелипе Астурийского — высшей испанской наградой в области филантропии и общественной деятельности. Помимо этого благотворитель является лауреатом 15 испанских, индийских и иных наград.

Скончался В. Феррер 20 марта 2009 г. от сердечно-дыхательной недостаточности. Фонд возглавила его вдова Анна.

Советник министра в испанском посольстве в Нью-Дели Г. Ортис заявил, что «глубина жизни Феррера не исчезает с его смертью» и что его фигура была «мостом между Испанией и Индией».

МИД Испании объявил 20 июня 2009 г. о создании международной премии имени В. Феррера для «людей, учреждений или организаций, которые преуспели в деятельности по сотрудничеству и гуманитарной помощи».

Джеральд Малкольм Даррелл

«Я заявил, что хочу быть полуобразованным, — вспоминал Джеральд Малкольм Даррелл. — Это даже лучше, если человек ничего не знает, тогда он удивляется всему гораздо больше». Он и остался таким, великий писатель и зоолог, не получивший среднего образования, зато обретший от Бога светлый ум и добрую душу. Радостное удивление перед жизнью ощущается в каждой его строке, и удивление вызывает множество его щедрых даров миру животных и человечеству. «Я проникся большой любовью к скорпионам, — пишет он. — Они казались мне очень милыми и скромными созданиями с восхитительным в общем-то характером... Несколько раз мне довелось видеть, как скорпионы поедают друг друга — весьма прискорбная, на мой взгляд, привычка у столь безукоризненных во всех отношениях созданий».

Будущий летописец скромных скорпионов, «интеллигентов» жирафов, «девочек» буйволиц и т.д. родился 7 января 1925 г. в английской семье инженера-строителя Сэмюэля Даррелла и Луизы Флоуренс, проживавшей в г. Джамшедпуре (Индия).

Первым словом мальчика было zoo («зоопарк»). Его же чаще всего Даррелл произносил и потом, поскольку именно зоопарк стал целью и смыслом всей его жизни. В шесть лет малыш загорелся мечтой создать собственный zoo, а в девять попал на благодатный остров Корфу, где провел пять чудных лет. С началом Второй мировой войны Джерри работал продавцом в зоологическом магазине Лондона, а с 1942 г. «мальчиком на позверюшках» — дежурным в пригородном зоопарке Уипснейд.

По достижении совершеннолетия Джеральд получил отцовское наследство — 3000 фунтов стерлингов (Сэмюэль Даррелл умер, когда сынишке было три года), которые вложил в экспедицию в Камерун (1947). Потратив за семь месяцев все деньги, зоолог-любитель вернулся из Западной Африки в Европу усталый, но довольный, с целым «ковчегом» зверьков и пресмыкающихся. Тогда с Дарреллом в Европу впервые попал и диковинный зверек ангвантибо. Однако зоопарки к даррелловскому собранию тварей отнеслись равнодушно.

Набравшийся первого опыта натуралист раздобыл 2000 фунтов стерлингов и снова отправился в Камерун. Из Бафута Даррелл приехал с богатым уловом, но продать его смог всего за 400 долларов.

На этом «звериный маньяк» не успокоился и подался в 1953 г. в третью экспедицию — в Британскую Гвиану (Южная Америка), вернувшись из которой написал по совету брата, писателя Лоуренса, «книгу о животных» — «Перегруженный ковчег», принесшую автору заслуженные лавры.

Гонорар вновь пошел на экспедицию — в Аргентину и Парагвай. На сей раз удалось собрать много животных, но всех их пришлось выпустить на волю, так как в Парагвае началась революция и зверолову пришлось уносить из страны ноги.

В Англии Джеральд приступил к описанию своих южноамериканских впечатлений. Сначала вышла книга «Под пологом пьяного леса», потом «Моя семья и другие звери», с которой писатель вошел в великую литературу.

Гонорар же пригодился для новой поездки — снова в Камерун. (Всего Даррелл совершил 16 «главных» экспедиций и еще много неглавных.)

Отлов и продажа зверей оказались убыточным делом, да и расставаться со зверями натуралисту было тяжело. Часто животные гибли из-за отсутствия надлежащего ухода за ними. И тогда Джерри решил создать свой собственный зоопарк. На покупку земли, строительство и наем персонала требовалось 10 тысяч фунтов стерлингов. Получив кредит от издателя Р. Харт-Девиса, Даррелл снял в аренду поместье Огр-Мэнор на острове Джерси (Нормандские острова), где и создал в 1959 г. зоопарк.

Детище высосало из Даррелла последние средства. За четыре года зоопарк задолжал 25 тысяч фунтов стерлингов, которые писатель обещал вернуть из своих будущих гонораров. Несмотря на долг, Международный фонд охраны животных и Общество охраны животных в 1963 г. создали на базе зоопарка Джерсийский фонд охраны дикой природы, символом и эмблемой которого стал маврикийский голубь дронт, которого люди истребили еще в XVII в. (У Л. Кэрролла в «Алисе в стране чудес» это «ископаемая птица Додо».) Президентом Фонда был избран Джеральд (его имя фонд носит с 1999 г.).

Основная задача, поставленная президентом перед организацией, заключалась в разведении редких животных в условиях зоопарка и в дальнейшем расселении их в местах естественного обитания (это была пионерная идея).

В экспедициях по странам третьего мира Даррелл пришел к выводу, что животных уничтожают не охотники, а население — вырубкой леса, осушением болот, распахиванием полей и пр. Выход эколог увидел в просвещении масс, обучении «экологически подкованных» зоологов и в создании банка редких и исчезающих животных.

Собственно, для этого (а не только затем, чтобы унять творческий зуд) писатель создавал различные истории и снимал фильмы (всего он написал 37 книг и снял 35 фильмов). Организовав при зоопарке курсы (а в 1984 г. еще и центр) по подготовке специалистов в области охраны природы, Даррелл бесплатно обучал студентов из тех стран, где обитали исчезающие виды животных. Выпускники возвращались на родину и при финансово-научной поддержке фонда спасали зверей.

На средства фонда Даррелл организовывал также для аборигенов лекции, практические занятия и экскурсии, которые помогли сохранить не один вид животных — мадагаскарских лемуров, маврикийских розовых голубей, мармазеток, золотистых львиных тамаринов и т.д.

Редкостные создания, привезенные из разных стран, чувствовали себя в зоопарке как дома. Они обитали в огромных вольерах либо на воле, прекрасно размножались.

«С момента основания и до сих пор зоопарк на Джерси (в отличие от всех остальных) не является собственником животных, проживающих там, — они принадлежат стране, откуда их вывезли. Может быть, именно поэтому правительства многих государств не препятствовали тому, чтобы сотрудники даррелловского зоопарка отлавливали и вывозили редких животных, ведь они твердо знали, что в один прекрасный день зоопарк вернет их обратно».

На содержание звериного царства и пополнение звериного и людского «штата» шли все гонорары Даррелла. Но денег катастрофически не хватало, содержателю зоопарка приходилось крутиться как белке в колесе. В поисках средств натуралист доходил до самых «верхов», где нашел щедрых покровительниц — английскую принцессу Анну (она стала почетным президентом фонда) и принцессу Монако Грейс. Известен случай, когда Даррелл униженно выпрашивал денег у местного «олигарха» на покупку самца гориллы, обещав назвать обезьяну именем благотворителя. Нескончаемые хлопоты до того достали Джеральда, что одно время он впал в депрессию и запил. Благо его удалось вытащить из этого состояния.

В 1970 — 1980-х гг. зоолог участвовал в нескольких миссиях по охране природы на Мадагаскаре, Большом Барьерном рифе, в Маврикии, Австралии, Ассаме, Белизе, Индии, Бутане. В 1984 — 1985 гг. Джеральд снял 13-серийный фильм об охране природы в СССР — «Даррелл в России».

После неудачно проведенной операции по пересадке печени Даррелл скончался в клинике Джерси 30 января 1995 г. Его похоронили в саду поместья Огр.

Зоопарк же на Джерси, как «островок спасения тех видов животных, которые человек поставил на грань исчезновения», стал образцом для всех зоопарков мира. Ныне в нем обитает 1500 животных, размещены три лаборатории, четыре специализированных центра, зоологический музей, центр образования для школьников, Международный центр подготовки специалистов по охране и размножению редких видов в неволе.

«Джерсийский трест» спас от исчезновения 26 видов млекопитающих, птиц, рептилий и амфибий — это, по уверениям специалистов, больше, чем сделали все природоохранные организации мира, вместе взятые. В настоящее время фондом ведется работа по увеличению численности еще 18 видов животных.

Р.S.I. «Я лично не хотел бы жить в мире без птиц, без лесов, без животных всех размеров и видов... Звери составляют бессловесное и лишенное права голоса большинство, выжить которое может только с нашей помощью. Каждый должен хотя бы попытаться остановить ужасное осквернение мира, в котором мы живем. Я сделал то, что смог, единственным доступным мне способом. Мне хотелось бы надеяться на вашу поддержку» (завещание Джеральда Даррелла).

Р.S.II. «Если бы звери, птицы и насекомые могли говорить, возможно, одной из первых своих Нобелевских премий они удостоили бы мистера Даррелла» («Таймс»).

Ирина Константиновна Архипова

Ирину Константиновну Архипову называли «царицей русской оперы», лучшей русской меццо-сопрано второй половины ХХ в. Великий итальянский тенор Марио дель Монако признал ее лучшей в истории Кармен. Французские СМИ — «голосом вечной России». Кембридж — «человеком столетия». Архипова занесена в российскую книгу рекордов как самая титулованная российская певица (народная артистка СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии и Государственной премии России, профессор, академик и т.д.). «Ирине Архиповой для славы уже ничего не нужно. Это она нужна для нашей славы» (С.И. Бэлза).

Будущая звезда мировой оперы родилась 2 января 1925 г. в семье инженера-строителя Константина Ивановича Ветошкина и Евдокии Ефимовны, урожденной Галда. Отец играл на нескольких музыкальных инструментах, мать обладала прекрасным голосом. Выросшая в музыкальной атмосфере, девочка в 10 лет поступила в музыкальную школу имени Гнесиных по классу фортепиано, а также занималась в хоре. В войну была в эвакуации в Ташкенте. Окончив в 1948 г. Московский архитектурный институт, Архипова поступила на вечернее отделение Московской консерватории. Какое-то время Ирина совмещала работу архитектора и занятия музыкой, пока в 1954 г. преподаватели не поставили вопрос ребром: «Строить или петь?», после чего она попала в Свердловский театр оперы и балета.

Победившую на международном конкурсе в Варшаве певицу перевели в Большой театр. Дебют И. Архиповой в 1956 г. в роли Кармен в одноименной опере Ж. Бизе стал началом ее звездной карьеры. Лучшие оперные театры мира в Милане, Риме, Неаполе, Болонье, Сан-Франциско, Нью-Йорке, Париже, Оранже, Лондоне, в городах Греции, Японии, Канады, Аргентины и других стран были счастливы видеть и слышать Архипову на своей сцене. Певица нередко выступала вместе с другими прославленными певцами — М. дель Монако, М. Кабалье, Л. Паваротти, Н. Гяуровым и другими.

Отчасти благодаря ей мир узнал оперы русских композиторов («Бориса Годунова» и «Хованщину» М.П. Мусоргского, «Евгения Онегина» П.И. Чайковского, «Войну и мир» С.С. Прокофьева и т.д.) и выдающихся певиц — Е. Образцову, Г. Вишневскую и других.

На родине певица прославилась еще и как исполнительница романсов и духовной музыки. И вообще — «нет такой музыки, которую ни спела бы Ирина Архипова» (Е.Ф. Светланов).

В 1986 г. певица ушла из Большого театра, но, сохранив до 80 лет молодым тембр голоса, она не раз еще пела на прославленной сцене в качестве приглашенной звезды.

Как педагог, Ирина Константиновна дала путевку в жизнь многим выдающимся певцам.

В конце 1980-х — начале 1990-х гг., когда советские пятилетки сменились российским безвременьем, Архипова попыталась спасти от разрушения великую музыкальную культуру страны, возглавила Международный союз музыкальных деятелей и в основном сохранила и даже развила творческие контакты на просторах бывшего СССР. Помимо множества наград за свой труд на сцене певица отмечена в 1996 г. Государственной премией России в области просветительской деятельности.

Любимым выражением Ирины Константиновны было «Ars longa, vita brevis» — «Искусство долговечно, жизнь человека коротка». «И надо спешить, — призывала она, — чтобы успеть сделать как можно больше. А для этого нужно главное — достаточно времени».

И.К. Архипова скончалась 11 февраля 2010 г. Похоронена Ирина Константиновна на Новодевичьем кладбище Москвы.

Архипова входила в жюри различных конкурсов, многократно возглавляла жюри Международного конкурса имени П.И. Чайковского в разделе «сольное пение», 41 год (1968 — 2009) была бессменным председателем жюри Международного конкурса вокалистов имени М.И. Глинки, который благодаря ее стараниям приобрел в музыкальном мире высочайший статус и долгую жизнь. Недаром его называют ныне Архиповским.

На этих конкурсах Ирина Константиновна отметила и поддержала молодые дарования, составившие музыкальную славу современной России, — Д. Хворостовского, А. Нетребко, О. Бородину, М. Гулегину, М. Мещерякову, Е. Зеленскую, И. Абдразакова и других.

В 1993 г. певица создала региональный общественный Фонд Ирины Архиповой, который вот уже два десятилетия занимается просветительской работой, проводит конкурсы, фестивали, выставки и мастер-классы. Фонд организует концерты и оперные постановки, издает книги и аудиозаписи; ищет таланты и поддерживает молодых исполнителей, то есть делает то, чем занималась всю свою жизнь и Ирина Константиновна.

Коллегами Архиповой при создании фонда стали многие мастера культуры, ученые и общественные деятели — композитор Г.В. Свиридов, режиссер и драматург Н. Сац, главный архитектор Москвы академик Л. Вавакин, академик Г.П. Гладышев и другие. Первым вице-президентом фонда стал супруг Архиповой выдающийся тенор В.И. Пьявко. Партнерами проектов и программ фонда выступают представители российского бизнеса и СМИ.

Успешными проектами фонда Ирины Архиповой стали: «Владислав Пьявко и компания. Парад теноров», гала-концерт оперной музыки («La Passione dʼАmorе» — «Страсть любви»), «Опера — новое поколение», представленные на многих концертных площадках Москвы, Санкт-Петербурга, в регионах России, в Казахстане, Латвии, Германии, Румынии и т.д. В этих программах приняли участие лучшие выпускники музыкальных учебных заведений, а также молодые певцы из стран СНГ.

В 2000 г. была учреждена ежегодная премия фонда в области музыкально-театрального искусства и просветительской деятельности — музыкальным театрам и коллективам, певцам и дирижерам, режиссерам и художникам, музыкантам-инструменталистам и композиторам, деятелям разных жанров искусства за выдающиеся достижения (работы), связанные с музыкой. Лауреату вручаются диплом и именная золотая, серебряная или бронзовая медали.

С 2004 г. фонд осуществляет проект «Русская камерная вокальная лирика — от Глинки до Свиридова», ценность которого, по мнению специалистов, состоит в том, что «исполнение классических вокальных миниатюр имеет совершенно особое значение для профессионального совершенствования молодых певцов, их внимания к поэтическому слову, драматической выразительности пения и другим составляющим профессионального мастерства». Консультантами проекта, в котором выступают молодые солисты всех ведущих московских музыкальных театров, выступают мастера этого жанра Р. и К. Лисициан и другие.

С 2008 г. фонд помогает в подготовке оперных партий, организует дебюты в оперных спектаклях, спонсирует поездки на международные конкурсы и подготовку конкурсных программ, выпуск CD.

Фонд провел много сольных концертов — В. Пьявко, А. Абдразакова, М. Пальма и т.д.

Зная по себе, как трудно начинать карьеру музыканта, Ирина Архипова делала все возможное, чтобы предоставить молодым дарованиям аудиторию и обеспечить им признание и успех. Именно поэтому руководитель фонда отдавала предпочтение молодежным проектам — циклу «Русский классический романс», исполнительским конкурсам — Конкурсу пианистов имени А.Н. Скрябина, Конкурсу камерных ансамблей имени С.И. Танеева и другим. Ирина Константиновна добилась от властей России и Москвы того, что многие мероприятия фонда были включены в Федеральную программу «Культура России».

Как меценат, Ирина Архипова прославилась основанием Музея-усадьбы С.В. Рахманинова в Ивановке (Тамбовская область). В этом месте с 1890 по 1917 г. композитор создал большую часть своих произведений. Ирина Константиновна помогла восстановить дом и сформировать музейную экспозицию. Певица разыскивала по всему миру и приобретала за свои деньги рахманиновские вещи, уговорила родственников композитора передать в музей часть архивов, имевших отношение к Рахманинову. Она же руководила воссозданием парка и усадьбы в Ивановке.

Очерк хочется завершить словами, многократно повторенными в статьях и рецензиях, посвященных великой певице: «Ее планомерная, кропотливая ежедневная деятельность по выявлению, воспитанию и всесторонней поддержке молодых певцов не имеет аналогов в мире. И не будет преувеличением сказать, что очень во многом именно благодаря этой деятельности Архиповой престиж России как вокальной державы не только не был утрачен, но и оказался многократно приумножен».

Уоррен Баффет

Подавляющую часть населения Земли сегодня волнует один вопрос — как заработать деньги? За ответом вовсе не обязательно идти в Высшую школу экономики. Его легко найти в Интернете: «По большому счету, способ заработать большие деньги всего один — это зарабатывание денег с помощью бизнеса и их последующее вложение в инструменты инвестиций».

Верность этой прозрачной мысли прекрасно доказал своей жизнью американский предприниматель Уоррен Эдвард Баффет, который 75 лет потратил на спекуляции и инвестиции, а последние 10 лет — на филантропию. Оба этих занятия (как два сообщающихся сосуда) сделали Уорена уважаемым человеком и вознесли на двуглавый Олимп преуспеяния и благотворительности. «По данным экспертов, за последние 35 лет средний доход бизнесмена составил 24% годовых». В 2008 — 2012 гг. его состояние оценивалось в 44 — 62 млрд долларов. Входя в первую тройку богатейших людей планеты, миллиардер одновременно занимал первую строчку как самый крупный филантроп.

Биографы Баффета, как правило, выделяют в жизнеописании магната главное — его коммерческие сделки и полученные в результате их прибыли.

Будущий бизнесмен, инвестор и филантроп родился 30 августа 1930 г. в Омахе (штат Небраска, США) в семье политика и биржевого трейдера Говарда Баффета и Лейлы Шталь.

Уоррен рано начал, буквально с «пятачков», — в шесть лет удачно спекулировал упаковкой кока-колы, в 11 — тремя акциями, в 14 — 40 акрами сельхозугодий, в 16 — тремя игровыми автоматами для пинбола и т.д.

В школе Уоррену, любителю математики, прочили поприще маклера. В 20 лет Баффет окончил университет Небраски со степенью бакалавра, а в 21 — Школу бизнеса Колумбийского университета в Нью-Йорке, где стал магистром экономики. Одновременно участвовал в семинаре «отца инвестирования на основе ценности» Б. Грэхема, посвященном анализу ценных бумаг.

Вернувшись в Омаху, молодой человек работал менеджером по продаже инвестиционных продуктов в отцовской компании Вuffett-Falk & Со., посещал тренинги публичных выступлений Дейла Карнеги, вел семинар по принципам инвестирования в университете Небраски, в 1956 г. основал собственную компанию Buffett Associates, Ltd., к 1962 г. сколотил свой первый миллион долларов. (Эта сакраментальная сумма в юности настолько бередила душу бизнесмена, что он поклялся к 30 годам стать миллионером, иначе грозился броситься с небоскреба. Благо, перетерпел годик с небольшим.)

В 1965 г. Баффет купил контрольный пакет акций текстильной компании The Berkshire Hathaway, которая стала его основной инвестиционной компанией на все последующие годы. Подсчитали: каждая тысяча долларов, вложенная Уорреном на первых порах в компанию, обернулась через 40 лет 5,5 млрд. Надо сказать, что миллиардер на жизнь и на свои прихоти расходует мало — ему вполне хватает годового оклада в 100 тысяч долларов.

В следующее десятилетие бизнесмен приобрел две страховые компании, пакеты акций двух издательских домов, ценные бумаги прославленного Walt Disney Со., включив их все в The Berkshire Hathaway.

В дальнейшем в этот инвестиционно-финансовый холдинг вошли также компании, занимавшиеся красками, строительными материалами, сладостями и пр. Успешная деятельность на американском и мировом рынках инвестиций и безошибочные экономические прогнозы принесли бизнесмену прозвище «Оракул из Омахи».

В 1980 — 1990-х гг. портфель The Berkshire Hathaway пополнился акциями Соса-Cola Со. и Gillette, активами McDonaldʼs Corporation, Wells Fargo & Company и других. По данным на 2008 г., в структуру инвестиционно-финансового холдинга входили 49 отдельных предприятий различного профиля.

В начале 2000-х гг. Баффет вложил крупные средства в ряд зарубежных — британских, израильских, южнокорейских, китайских и других — компаний. К числу последних крупных приобретений фонда The Веrkshirе Hathaway можно отнести акции банковского холдинга Goldman Sachs (5 млрд долларов), индустриальной компании General Electric (3 млрд долларов), медицинской страховой компании Swiss Reinsurance Со. (1,33 млрд долларов), компании IBM (10,7 млрд долларов).

В 2012 г. Баффет в связи с болезнью заявил, что определился с кандидатурой своего преемника на посту руководителя компании, но имени его не назвал.

Первые крупные филантропические акции миллиардера были весьма оригинальны. Они больше напоминали пиар-кампанию. Вот уже 10 лет Баффет через интернет-аукцион еВау приглашает желающих поужинать с ним в нью-йоркском ресторане Smith & Wollensky. За оказанную милость Уоррен берет с сотрапезника «символическую» плату — от 351,1 тысячи долларов в 2005 г. до 2,63 млн долларов в 2011 г. Эти деньги бизнесмен перечисляет филантропической организации Glide Foundation для помощи обездоленным.

По завещанию Баффет оставил своим потомкам 1% состояния, 99% — отписал благотворительным фондам. В 2006 г. он сообщил, что передает 80% своих капиталов (акции The Berkshire Hathaway на сумму 37,4 млрд долларов) на «решение серьезных мировых проблем». На следующий год филантроп уточнил, что его дар «должен быть полностью потрачен на указанные цели в течение 10 лет после его смерти».

6 млрд долларов благодетель распределил между тремя благотворительными фондами его детей и еще одним фондом, названным в честь покойной первой жены миллиардера Susan Thompson Вuffett Foundation. Основную же сумму Баффет отписал Фонду Билла и Мелинды Гейтс (Bill & Melinda Gates Foundation), деятельность которого направлена на борьбу с нищетой по всему миру и финансирование образовательных проектов в США. (Как выяснилось не так давно, приоритетной задачей фонда Б. и М. Гейтс является «снижение рождаемости неэлитного населения планеты» — стран третьего мира.)

После слияния капиталов Баффет и Гейтс организовали акцию «Обет дарения», в которой призвали к подобной благотворительности самых состоятельных людей мира. Многие миллиардеры (Дж. Лукас, Д. Рокфеллер, Т. Тёрнер, М. Блумберг и другие) откликнулись на этот призыв.

Баффет написал нескольких книг по теории и практике инвестирования.

Баффет — член ряда попечительских советов и Американской академии гуманитарных и точных наук, советник президента Б. Обамы.

Р.S. «Если вы дожили до моих лет и никто о вас хорошо не думает, то мне абсолютно все равно, сколько нулей на вашем банковском счете. Ваша жизнь не удалась» (У. Баффет).

Карлос Слим Элиу

В 2010 и 2011 гг. журнал Forbes признал самым богатым человеком мира мексиканского магната Карлоса Слима Элиу, обошедшего в гонке тщеславий американских миллиардеров У. Баффета и Б. Гейтса. Сеньор Элиу, коему «принадлежит каждый кактус в стране» (мексиканская шутка), нас интересует в первую очередь в ипостаси филантропа. Тем более, что сам он 15 лет назад о благотворительности и не помышлял и даже называл ее «вредной», да и ныне ее на словах не жалует.

Любимой цитатой СМИ стало высказывание бизнесмена: «Богатство как сад. Вы можете поделиться с другими полученным урожаем, но не самим садом. В него как раз вы должны делать новые вложения, чтобы он рос, становился больше и разнообразнее».

Поэтому, когда У. Баффет и Б. Гейтс принародно заявили, что готовы передать половину своих средств на благотворительность, и призвали миллиардеров всех стран объединиться в едином порыве милосердия, Слим «шутки» не понял.

«Жертвовать половину состояния на благотворительность — это, по меньшей мере, абсурдно. Никто не может с уверенностью сказать, что эти средства будут израсходованы должным образом теми людьми, в чьи руки они попадут», — заявил сеньор Элиу.

Слова г-на Слима подтверждают его же тезис: подай голодному не рыбу, а удочку и научи его ловить рыбу. Но опять же слова словами, а дела делами. О них, щедрых делах мексиканского благотворителя и мецената, речь впереди.

Что же касается афористичности высказываний бизнесмена, это, быть может, всего лишь дань его прародине — Ливану. Дело в том, что Карлос Слим Элиу — мексиканец арабского происхождения.

Будущий филантроп родился 28 января 1940 г. в Мехико в семье успешного риелтора Хулиана Слима (Юсефа Салима Хаддада Агламаза), эмигрировавшего из Ливана в 1902 г. из-за гонений османов на христиан (отец принадлежал к древней церкви маронитов). Благодаря большим заслугам в развитии экономики Мексики, дон Хулиан обрел ее гражданство.

В 1953 г. Карлос после смерти отца получил свою долю наследства — 60 тысяч долларов, весьма пригодившуюся ему для обучения и стартового капитала. Да и сам подросток к 15 годам уже имел в банке достаточную на обучение в университете сумму, заработанную им самим. В 21 год Элиу окончил Национальный автономный университет Мехико и получил инженерную специальность.

Открыв сеть магазинов с товарами повседневного спроса для бедного населения, а также играя на бирже, Слим к 26 годам заработал около 400 тысяч долларов, после чего основал агентство недвижимости Inmobiliaria Carso и в течение 15 лет еще несколько компаний. Прикупив ряд предприятий, бизнесмен вошел в кризисный для Мексики 1982 г. с солидным капиталом, который использовал для приобретения продаваемых за бесценок акций компаний у бегущих из страны предпринимателей. (Дон Элиу хорошо усвоил пример отца, который в 1914 г. перед входом в столицу революционных войск П. Вильи скупил у удиравших богачей их земли и недвижимость.) Тогда же сеньор Элиу приобрел предприятия по добыче угля и руды, реконструировал их и сделал прибыльными; вложился в металлургическую и химическую промышленность, а также в банковский и торговый бизнес.

В 1984 г. Слим способствовал основанию ассоциации ведущих промышленников страны «Свободное предпринимательство» (LESA), участвуя в которой бизнесмен стал вхож в коридоры власти.

В начале 1990-х предприниматель не без помощи мэра Мехико А.М.Л. Обрадора и президента страны К. Салинаса (Слим спонсировал политическую партию президента PRI) купил дешево крупнейшего монополиста на рынке связи — телекоммуникационную компанию Telmex, после чего вышел на международный рынок. Демпинговая покупка вызвала общественный скандал, однако со Слима как с гуся вода. (В Мексике коррупция не смертный грех.)

Вложив в Telmex 16 млрд долларов, олигарх за пять лет сделал компанию «общепризнанным рыночным лидером быстро прогрессирующей коммуникационной индустрии и ведущим поставщиком coвременных телекоммуникационных услуг с международным авторитетом» (В. Самодуров). Сегодня Теlmех контролирует 92% сети национальных проводных телекоммуникаций.

Приобретя уже в этом веке доли в латиноамериканском консорциуме мобильных операторов Аmeriса Movil, в финансовой компании Inbursa, скупив телекоммуникационные компании во всей Латинской Америке и т.д., глава Grupo Carso стал богатейшим человеком мира.

Ныне сеть компаний дона Элиу покрыла всю Мексику и многие районы обеих Америк. «По подсчетам аналитиков, почти ежедневно каждый второй житель и каждое второе предприятие страны сталкивались по крайней мере с одной из структур этого синдиката и становились потребителями его продукции, товаров или услуг».

В 2004 г. Карлос Слим официально отошел от руководства Carso и прочих компаний, передав посты своим сыновьям, но на деле остался главой своей империи.

Последние 15 лет олигарх расходует громадные суммы (до 5 млрд долларов ежегодно) на социальные программы и на благотворительные проекты через основанные им фонды Telmex и Fundacion Carlos Slim.

По данным публикаций, Слим вложил 4 млрд долларов в образовательную и медицинскую программы для молодежи; оборудовал сельские школы компьютерными классами; перевел 100 млн долларов благотворительному фонду Б. Клинтона, который борется с бедностью в Латинской Америке; еще 100 млн передал Международному фонду защиты животных на поддержание биологических видов и их развитие; помог организовать в 2007 г. крупный футбольный любительский турнир для 8 600 команд — это мероприятие, как самое массовое, было занесено в Книгу рекордов Гиннесса...

Мечтая превратить историческую часть Мехико в туристическую зону, бизнесмен инвестировал большие суммы в реставрацию города, переоборудование пустующих зданий под галереи, музыкальные залы и арт-студии.

Филантроп оплачивает обучение в вузах 165 тысяч юношей и девушек из малообеспеченных мексиканских семей; сотни миллионов долларов тратит на поддержку мелкого предпринимательства в Мексике и странах Латинской Америки; спонсирует программу Николаса Негропонте «Лэптоп для каждого ребенка»...

Благотворительные акции Слим рассматривает как фон главных своих трат на развитие мексиканской экономики и на обеспечение людей рабочими местами.

Едва ли не самым заметным событием последнего времени в Мексике стало открытие в Мехико 1 марта 2011 г. музея «Сумайя», основу которого составили личные коллекции К. Слима произведений мирового искусства — 66 тысяч экспонатов, приобретенных коллекционером в течение трех десятилетий на аукционах «Кристи», «Сотби» и других.

Главная цель основания музея, названного в честь жены мецената Сумайи Домит, скончавшейся в 1999 г., — «дать простым мексиканцам, не имеющим средств для путешествий, возможность увидеть сокровища мировой культуры».

На церемонии открытия присутствовали президент Мексики Ф. Кальдерон, колумбийский писатель Г.Г. Маркес, телеведущий из США Л. Кинг и другие.

Шестиэтажное здание музея (архитектор Ф. Ромеро, зять К. Слима) с конференц-залом на 350 человек, кафе, баром, сервисным магазином, офисом, библиотекой и пятиярусной подземной парковой, выполненное в форме параболоида Шухова и покрытое 17 тысячами алюминиевых шестиугольных зеркал, находится на площади Plaza Carso. В строительство выставочного центра, семи зданий, отеля, торгового центра и театра, а также в оформление площади олигарх вложил 800 млн долларов. (Там же планируется построить еще и музей современного искусства.)

Вход в музей бесплатный. Перед входом — скульптура Родена «Мыслитель». Далее на 60 тысячах кв. м в шести залах музея размещены более 100 скульптур Родена (самая большая коллекция за пределами Франции), полотна Л. да Винчи, Рубенса, Тинторетто, Эль Греко, Мурильо, Сезанна, Ренуара, Матисса, Д. Риверы, Моне, Р. Тамайо, Тулуз-Лотрека, Ван Гога, Пикассо, Дали, Миро, живопись мастеров XV в. и других. Богато представлены экспонаты культуры майя, коллекции изделий из золота и серебра, монет, костюмов, мебели, исторических документов Э. Кортеса, Х. Колумба, королей Испании.

«В мире не так уж много мест, где мексиканцы могут больше узнать о величайших мастерах всех времен. Этот музей ставит Мехико на один уровень с остальными культурными столицами» (президент Ф. Кальдерон).

P.S. За благотворительность и менеджмент Слим награжден премией ESADE в Барселоне. В 2009 г. ректор Университета имени Дж. Вашингтона (США) вручил бизнесмену медаль за предпринимательство. (Это самое значимое академическое вознаграждение за благотворительность и предпринимательство.) В 2010 г. из рук президента Ливии М. Слеймана К. Слим получил золотой орден за заслуги перед этой страной.

Пол Гарднер Аллен

Получить наследство либо сколотить состояние, а потом пустить его на благотворительность — дело достойное. Но создать для человечества персональный компьютер (ПК) в его современном виде, без которого уже мало кто мыслит себе существование, а заработанные таким образом средства отдать на благо обществу — это деяние вообще выше всех похвал. Именно так поступил соучредитель компании Microsoft Пол Гарднер Аллен, который в течение 15 последних лет восемь раз занимал самую верхнюю строку в рейтинге специализированного издания «Хроники филантропии».

Компьютерный гений родился 21 января 1953 г. в г. Сиэтле (США) в семье библиотекарей Кеннета и Фей Аллен. Увлечение в школьные годы игрой в покер и электронной техникой сдружило Пола Аллена и Билла Гейтса и породило в друзьях мечту — создать такие компактные ЭВМ, которые можно было бы поставить на стол каждого желающего. Аллены-старшие, поощрявшие увлечение сына, узнав об открытии городского компьютерного центра, направили туда сына с его приятелем, чтобы они в качестве неоплачиваемых лаборантов «нахватались» компьютерной грамоты.

Поступив в 1971 г. в Вашингтонский государственный университет, Пол вел компьютерные курсы. Узнав о первом в мире микропроцессоре Intel 4004, студент уверовал, что микропроцессоры составят основу будущих вычислительных систем, и в своих дальнейших разработках сделал на них ставку. Аллен не раз предрекал будущее. Так, например, в 1973 г. — за 20 лет до победного шествия Интернета по миру — он заявил: «Скоро каждый сможет воспользоваться Интернетом и иметь электронный доступ к газетам и многому другому».

Купив в 1972 г. за 360 долларов микропроцессор Intel 8008, Аллен и Гейтс организовали первое совместное предприятие — компанию Traf-О-Data и написали программы для регулирования уличного движения и автоматического сброса вод на дамбах штата Вашингтон. Получив минимальный доход, приятели набрались первого опыта, подсказавшего каждому из них, чем далее заниматься: Полу — техникой, а Биллу — управлением.

Проучившись два года, Аллен покинул университет и подался в Бостон, где Гейтс в это время поступил в Гарвард. Там Пол какое-то время создавал программное обеспечение (ПО) для ПК.

В 1974 г. Аллен прочитал в научном журнале о первом в мире («безъязыком») ПК Altair 8800 производства компании MITS. Решив создать для него свой язык, Полс Биллом тут же адаптировали к Altair язык BASIC, созданный ими в Traf-О-Data. Аллена приняли на работу в MITS, и приятели получили желанный контракт. Билл тоже бросил учебу, и партнеры организовали в 1975 г. компанию Micro-Soft (будущая знаменитая Microsoft). Название расшифровывалось так: создание программного обеспечения (SOFTware) для микрокомпьютеров (МICROcomputer).

«Провидцем, генератором идей» в творческом тандеме выступал Аллен, а «Гейтс был человеком действия, ловким менеджером, воплощавшим идеи в рыночные продукты».

Созданный Altair ВАSIC в 1975 г. за 175 тысяч долларов купила корпорация NCR.

Вторая половина 1970-х гг. для организаторов фирмы была наполнена трудовыми подвигами, победами и доходами. ПК стали выпускать сразу несколько компаний, и всем нужны были разработки Аллена — Гейтса.

К началу 1980-х гг. Аллен разработал ПО, ставшее основой современных ПК: текстовый процессор Microsoft Word, операционные системы Windows и МS DOS, первую компьютерную мышку Microsoft Mouse и программу Notepad, обучающую пользоваться мышью, и т.д.

В 1979 г. руководство компании IВМ предложило Microsoft сконструировать ПК на базе айбиэмовских блоков и комплектующих различных фирм. Оригинальным должно было быть только ПО. В 1981 г. компьютер IBM PC 5150 под управлением МS DOS пошел «в народ». Ныне этот тип компьютера составляет значительную часть всех производимых в мире ПК.

В 1982 г. врачи обнаружили у Пола смертельную болезнь — лимфома Ходжкина (разновидность рака). На 22 месяца Аллен отошел от дел фирмы. Курс радиотерапии поставил больного на ноги, но за это время в компьютерщике произошел нравственный слом. Побывав на пороге смерти, Пол решил остаток отпущенных ему дней посвятить не только делу, но и самому себе и благотворительности. К тому же он намного раньше своего партнера понял, что «нельзя зарабатывать деньги ради денег». И в этом ему помог сам Гейтс.

Однажды во время болезни Пол случайно услышал в коридоре, как Билл и С. Балмер (будущий генеральный директор компании) обсуждали, что делать с акциями Аллена в случае его смерти. Не желая продолжать сотрудничество с партнером, Пол Аллен в 1983 г. покинул Microsoft, оставшись, правда, одним из директоров компании и владельцем 36% акций, принесших ему за последующие годы миллиарды долларов. Гейтс извинился перед компаньоном, не раз приглашал его вернуться в Microsoft, но тот отказался; более того, стал освобождаться от части акций и вкладывать полученные средства в собственные проекты, в том числе благотворительные. В 2000 г. Пол вышел из совета директоров, оставшись генеральным консультантом компании.

В 1985 г. Аллен основал компанию Asymetrix по выпуску компьютерных приложений, которые помогали программистам в создании собственного программного обеспечения.

За 25 лет Аллен стал акционером 140 крупных и не очень мультимедийных, телекоммуникационных и развлекательных компаний.

В 2000-х гг. Аллен создал первый частный суборбитальный корабль SpaceShipOne, совершивший 17 вылетов в космос. В настоящее время в рамках проекта Stratolaunch Пол строит новый коммерческий космический корабль с размахом крыльев 132 м, который должен прийти на смену космическим челнокам и с которого будет осуществляться запуск других аппаратов.

«Несмотря на кажущуюся бессистемность вложений, у Аллена еще в начале 1990-х родилась концепция опутанного сетями мира (Wired world), и он с завидным упорством воплощает ее по сей день».

Среди этих фирм трудно отделить филантропические организации от доходных, так как зачастую вся прибыль идет на пожертвования или в благотворительные фонды — их у Аллена шесть, входящих в cеть Paul G. Allen Family Foundation. Фонды действуют в области медицинских исследований, поддержки искусства, музыки, защиты лесов, развития виртуального образования.

В начале 2000-х г. Аллен был одним из первых, кто пожертвовал на благотворительные цели 1 млрд долларов. В 2006 г. Пол присоединился к инициативе Гейтса и Баффета передать половину своих средств на благотворительные нужды в рамках программы The Giving Pledge. А после того как в 2009 г. у Аллена была вновь обнаружена другая форма лимфомы и он прошел курс химиотерапии, филантроп распорядился после своей смерти отдать все его состояние на благотворительные цели.

Перечислим хотя бы некоторые проекты миллиардера.

Неравнодушный к научным исследованиям, Аллен вкладывает в них огромные средства. Его цель — предложить технологии, которые будут востребованы не ранее чем через 10 — 15 лет. В частности, компания Аллена Skypix занимается изучением методов сжатия и передачи информации. В лаборатории Interval Research Corp., полностью спонсируемой Алленом, ведущие ученые 8 лет (1992 — 2000) занимались «чистой» наукой, запатентовав за это время 150 идей и изобретений, которые могут совершить прорыв в информационных технологиях. Как предполагают, в ближайшее время их внедрением займутся сотрудники Vulcan Ventures (1986). Эта инвестиционная группа, в которую Пол вложил более 15 млрд долларов, ныне владеет одной из крупнейших систем кабельной связи в США.

В Сиэтле Аллен пожертвовал в два приема 400 млн долларов на организацию Института изучения мозга имени П. Аллена. Филантроп вообще предпочитает давать свои средства на медицинские цели, больницам и научным фондам, занятым борьбой со СПИДом и раком.

В 2005 — 2011 гг. Пол спонсировал уфологов в их поиске внеземных цивилизаций, построив для них телескоп Allen Telescope Array.

Филантроп оплачивает онлайновое образование и интерактивное обучение.

Занимается Пол также коллекционированием и меценатством. Собирает и выставляет напоказ коллекции древнеримских статуй и картины импрессионистов. Финансирует Шекспировский фестиваль в Орегоне, Вашингтонский университет, музыкальные коллективы, спортивные команды, кинокомпанию Dream Works, Музей научной фантастики, музыкальный проект Experience, образовательное учреждение Allen Institute, архитектурные проекты. В Сиэтле благотворитель построил спортивный комплекс «Розовый квартал», в Вашингтонском университете — библиотеку имени Кеннета Аллена (в память об отце).

Основной принцип филантропии Аллена, по его собственным словам, — «вернуть долг обществу, в котором он вырос». Некоторые журналисты пишут, что Пол «вступил с Гейтсом и Балмером в copeвнование по филантропии».

Р.S. «Я всякий раз усмехаюсь, когда вижу людей, которые идут на все, чтобы найти новые источники дохода, превратить в доход любую вещь. И они еще говорят, что они делают добро» (отзыв П. Аллена о недобросовестных конкурентах).

Уильям Генри (Билл) Гейтс III

В 2008 г. самый богатый человек планеты по версии журнала Forbes (его состояние тогда оценивалось в 57 млрд долларов, а по некоторым оценкам — 120), Рыцарь-Командор Превосходнейшего Ордена Британской империи Уильям Генри Гейтс III, более известный как Билл Гейтс оставил пост руководителя корпорации Microsoft и занялся благотворительностью, чем лишний раз подтвердил собственное кредо: «Огромное богатство идет рука об руку с большой ответственностью, обязательствами поделиться с обществом и обеспечить наилучшее распределение этих средств тем, кто в них нуждается».

Будущий миллиардер родился 28 октября 1955 г. в Сиэтле, штат Вашингтон, США, в семье адвоката Уильяма Гейтса и школьной учительницы Мэри Гейтс.

Учеба в частной школе Лейксайда с доступом к компьютерам дали возможность Гейтсу в 13 лет заняться программированием. 15-летний Гейтс, основав вместе со своим другом П. Алленом компанию по работке программного обеспечения Traf-О-Data, написал программу для регулирования транспортных потоков на улицах города, принесшую первую прибыль 20 тысяч долларов. Затем была создана программа по составлению расписания школьных занятий, программный пакет по распределению энергии Бонневильской плотины... Дальше пошло как по маслу.

В 1973 г. Гейтс поступил в Гарвард, тогда же он вместе с Алленом разработал несколько версий языка программирования BASIC, которые были использованы компанией MITS для первого мини-компьютера Altair.

Через два года Гейтс и Аллен основали в Альбукерке (штат Нью-Мексико) компанию Micro-Soft, в дальнейшем получившую название Microsoft и перебазировавшуюся в Бельвю, а затем в Редмонд (штат Вашинггон). Поскольку времени на учебу не было, трудоголик Билл (его рабочий день начинается в 9 утра и заканчивается в половине первого ночи) изрек: «В любое время уходите и создавайте свое дело — а в Гарвард вернуться никогда не поздно», бросил университет и целиком посвятил себя работе в компании в качестве главного исполнительного директора. (В 2000 г. его сменил С. Балмер, пришедший в Microsoft в 1980 г., а Гейтс остался председателем правления.)

С первых же дней существования корпорации (тогда в ней насчитывалось 16 сотрудников) лейтмотивом ее деятельности стала идея ее главы («вечного двигателя») — ввести компьютеры во все школы и во все дома. «По мнению Гейтса, этого можно было добиться при одном условии: если все производители компьютеров будут применять одно и то же программное обеспечение». Претворяя эту идею в жизнь, а заодно захватив мировой рынок, компания Гейтса выпустила приложения Microsoft Word, Microsoft Excel, затем Windows, позднее Internet Explorer. Кстати, это его идея — объединить крупнейшие компьютерные центры США в единую сеть Интернет. В 31 год Билл стал миллиардером. Что же касается Гарварда, университет присвоил своему «самому знаменитому недоучке» в 2007 г. почетную степень.

Ныне корпорация Microsoft — одна из крупнейших транснациональных компаний по разработке семейства операционных систем Windows и производству программного обеспечения для персональных компьютеров, игровых приставок, мобильных телефонов и т.п.Продукция Microsoft продается более чем в 80 странах мира, программы переведены более чем на 45 языков. Компания размещается «в 35 малоэтажных зданиях, окруженных лужайками и рощами белой ели, что создает впечатление университетского городка». Штат сотрудников корпорации насчитывает 90 тыс. человек. Гейтсу принадлежит 7,55% акций Microsoft.

В 1990 — 2000-х гг. компания несколько раз привлекалась к суду за «монополию на рынке операционных систем», с требованием ее раздела на две части; «против Гейтса и „Майкрософт“ объединяются многочисленные юридические фирмы, Федеральная комиссия по торговле, министерство юстиции, бывшие друзья, ставшие злейшими врагами». Но... не на того напали. Все заканчивалось или ничем, или штрафом. Похоже, и корпорация, и сам Гейтс от этого только укреплялись. «Гейтс в сфере программирования значит столько же, сколько Эдисон в отношении электрической лампочки: отчасти инноватор, отчасти предприниматель, отчасти торговец, но неизменно гений».

В 1990-х гг. Гейтс издал две книги о своем пути в большую электронику — «Все впереди» и «Бизнес со скоростью мысли», ставшие бестселлерами. Книги были переведены на 25 языков и реализованы в 60 странах. Доходы от их продажи были направлены некоммерческим организациям, занимающимся поддержкой развития технологии и образования.

В 2000 г. Гейтс с супругой образовал Фонд Билла и Мелинды Гейтс, главной целью которого стала «борьба с нищетой», а основное внимание филантроп нацелил на вопросы здравоохранения и образования в мире. Руководителем фонда стал отец филантропа — Уильям Гейтс II. Своим детям (их у него трое) Билл назначил достаточно «скромное» наследство — по 10 млн на человека.

Уже к 2005 г. фонд насчитывал около 30 млрд долларов, на следующий год такую же сумму внес в него друг Гейтсов У. Баффет.

«Библиотечная инициатива Гейтсов» по предоставлению компьютеров с интернет-доступом и обучающими программами в малообеспеченные населенные пункты США и Канады; социальные проекты Северо-Восточного Тихоокеанского региона; финансирование в США нескольких государственных политических институтов; покрытие нужд государств Британского Содружества; спонсирование музеев Калифорнии и Сиэтла; сотни именных стипендий для обучения одаренных детей из малоимущих семей в самых престижных вузах cтраны; создание вакцины против СПИДа, против малярии и полиомиелита; борьба с туберкулезом и т.д. — на каждую из этих акций фонд выделял сотни миллионов долларов (до 1 млрд).

«Мерило успеха — спасенные жизни и здоровые дети, — говорит Гейтс. — Это несколько отличается от проданных товаров и полученной прибыли. Но все это легко поддается измерению, можно ставить амбициозные цели и смотреть, как у тебя получается».

Кроме того, Гейтс организовал в 1989 г. компанию «Корбис», создавшую крупнейший цифровой архив произведений изобразительного искусства и фотографий, хранящихся в государственных и частных коллекциях во всем мире (свыше 25 млн изображений), которая в скором времени должна стать доступной всем пользователям — «всемирной энциклопедией ВСЕГО».

Р.S. Как Гейтсу удается совмещать в себе жестокого и коварного бизнесмена и улыбчивого добрячка в очках? Этим вопросом задаются ныне тысячи журналистов. Похоже, ответ простой: «Между безжалостностью Гейтса-бизнесмена и щедростью Гейтса-филантропа нет никаких противоречий. Он видит себя абсолютным монархом, заботящимся о своих подданных».

Но при этом, как стало ясно из выступлений самого филантропа, приоритетным направлением деятельности его фонда является сокращение рождаемости «подданных» в странах Африки, Азии, Центральной и Южной Америки, для чего усиленно пропагандируются однополые браки, контрацепция, аборты, распространение ГМО и пр.

Фелипе Астурийский

Новые награды за выдающиеся достижения в науке, искусстве, спорте и других сферах человеческой деятельности, растут в мире как грибы после дождя. Однако самыми престижными остаются все же «старые» премии: Нобелевская — по физике, химии, физиологии и медицине, литературе, экономике, мира; «Оскар» — в кинематографии, Притцкеровская — по архитектуре, Абелевская — по математике и т.д.

При выборе кандидатов на получение премии большую роль играют национальные, профессиональные, возрастные, половые и прочие признаки, как будущих лауреатов, так и членов жюри. Не секрет, что «Нобелевка» присуждается чаще других представителям англоязычных стран, нежели испаноязычных. Но для всех говорящих на испанском языке есть не менее престижная, «своя кровная» — премия испанского принца Фелипе Астурийского. Справедливости ради, принц (и, естественно, жюри фонда) не жалеет ее и для тех же американцев и англичан — драматурга А. Миллера, шоссейного велогонщика Л. Армстронга, кинодеятеля В. Аллена, писательницы Дж. Роулинг, зодчего Н. Фостера и других.

Не обошла награда и россиян: президента СССР М. Горбачева, космонавта В. Полякова, виолончелиста М. Ростроповича, балерину М. Плисецкую, прыгунов с шестом С. Бубку (ныне гражданин Украины) и Е. Исинбаеву...

В списке лауреатов 240 имен: Г. Коль, Н. Мандела, П. Доминго, У. Эко, Р. Надаль, М. Шумахер и другие. Нередко лауреаты этой премии позднее становятся обладателями Нобелевской премии (М.В. Льоса, М. Юнус, Д. Лессинг, К.Х. Села, П. Кругман и другие).

Премии были удостоены 70 коллективов и организаций: Верховный Комиссариат ООН по делам беженцев (UNHCR); испанская баскетбольная и бразильская футбольная команды; создатели Интернета (Л. Робертс, Р. Кан, У. Серф, Т. Бернерс-Ли); 50 спасателей, работавших на японской АЭС «Фукусима-1», конгрегация Дочерей Милосердия Святого Викентия, Лондонское Королевское общество; испанский приморский городок Ластрес и т.д.

Фонд принца Астурийского был основан 24 сентября 1980 г. в испанском городе Овьедо, административном центре автономной области Астурии на севере Испании. Торжественная церемония его открытия была проведена в театре «Кампоамор» под председательством 12-летнего «маленького принца» Фелипе, в присутствии его родителей, короля и королевы Испании. В своей речи наследник испанской короны сказал: «Я очень хотел, чтобы мое первое выступление на публике состоялось именно здесь, в провинции Астуриас, и именно в качестве почетного покровителя фонда принца Астурийского».

Деятельность фонда посвящена развитию культуры в самом широком смысле этого слова. С этой целью при этой организации были созданы специализированные подразделения. Скажем, в 1983 г. — музыкальный отдел, почетными директорами которого стали Х.Л. Кобос и К. Пендерецкий и в который вошли три хоровые организации и Международная музыкальная школа.

По мнению Фелипе де Бурбона, «надежда — это символ нашего фонда и присуждаемых нами премий. Она отражает нашу уверенность в том, что имеет смысл поддерживать тех людей, кто тратит свой талант и силы на пользу человечества».

Впервые премия принца Астурийского была присуждена в 1981 г. Ныне в ней 8 номинаций: искусство, общественные науки, коммуникации и гуманитарная деятельность, международное сотрудничество, научные и технические исследования, литература, спортивные достижения, согласие.

Премия, неформально называемая Нобелевской испаноязычного мира, включает в себя диплом, статуэтку работы Жоана Миро, нагрудный знак с гербом фонда и денежную сумму в размере 50 тысяч евро.

Церемония вручения премий считается одним из важнейших культурных событий во всем мире. В 2004 г. ЮНЕСКО назвала премию принца Астурийского «огромным вкладом в культурное наследие человечества».

Всю огромную работу по отбору кандидатов, подготовке торжеств и финансированию осуществляет принц Фелипе Астурийский.

Биография августейшей особы без полного титула — не биография. Посему приводим его целиком: Его Королевское Высочество дон Фелипе Хуан Пабло Альфонсо де Тодос лос Сантос де Бурбон и Гресия, принц Астурийский, Вианский и Жеронский, герцог Монбланский, граф Серверский, сеньор Балагер, наследник испанского престола.

Дон Фелипе родился в Мадриде 30 января 1968 г. в семье принца (будущего короля Испании) Хуана Карлоса и принцессы Софии (дочери короля эллинов Павла I).

Инфант имел достойный пример для подражания от своих родителей, известных своим скромным образом жизни и благотворительностью, имеющих репутацию образцовой семьи. Так, например, Хуан Карлос всегда уделял особое внимание будущему испанского языка; ежегодно вручал премии имени Сервантеса лучшим испаноязычным писателям во всем мире. Королева София руководила несколькими благотворительными организациями, занималась поддержкой инвалидов, борьбой с наркоманией, решением социальных проблем женщин. Под патронатом королевы находился Мадридский художественный музей, хранящий лучшую коллекцию современной испанской живописи.

Слова королевы: «Если монархия не служит своему народу, он поступит правильно, свергнув ее и установив другой государственный строй» — также имели свою большую воспитательную роль.

После реставрации в Испании монархии (осуществленной диктатором Ф. Франко) и восшествия на престол Хуана Карлоса I в 1975 г. инфант стал наследником престола.

Принц окончил среднюю школу в Санта-Мария-де-лос-Росалес в 1984 г., еще год учился в канадском колледже Lakefield College School. В 16 лет наследник престола приступил к изучению военного дела: обучался в Военной академии в Сарагосе, в школе BMC в Марине и в Академии ВВС в Сан-Хавьере. (Сегодня он подполковник армии и авиации, капитан фрегата флота, пилот вертолета 402-го эскадрона ВВС Испании.)

Семь лет принц изучал юриспруденцию и экономику в Мадридском автономном университете и международные отношения в Джорджтаунском университете (США).

Фелипе Астурийский был чемпионом Испании по парусному cпорту, членом и знаменосцем олимпийской сборной в Барселоне в 1992 г. на XXV летних Олимпийских играх. В парусных гонках занял 6-е место.

Принц Фелипе наносит официальные визиты в страны Европы, Латинской Америки, Дальнего Востока, а также арабские государства Северной Африки и Ближнего Востока; продвигает экономические и торговые интересы Испании, а также испанского языка и культуры. Под его руководством часто организуются экономические и торговые выставки, проводимые Испанией за рубежом.

В России принц Астурийский побывал дважды — в 2002 и 2005 гг. Во время визитов наследник открыл московское отделение Института Сервантеса, выставку в Российской государственной библиотеке и ярмарку, посвященную экономическим возможностям Испании.

Помимо своих официальных обязанностей принц Фелипе является почетным президентом нескольких ассоциаций и фондов, например испанского подразделения Ассоциации журналистов Европы, а также фонда Codespa, который финансирует деятельность в сфере экономического и культурного развития Иберо-Америки.

Дон Фелипе — кавалер 20 испанских и иностранных орденов и медалей.

При вступлении принца Фелипе на королевский престол Испании ему будет присвоен титул короля Испании Филиппа VI.

Р.S. Благотворительная деятельность наследника испанского короля привлекает внимание не только СМИ и соискателей престижной премии принца, но и состоятельных людей которые также хотели бы внести свою лепту в знаменитый Фонд Фелипе Астурийского. Так, скончавшийся в 2009 г. испанский предприниматель Хуан Игнасио Балада Льябреса, занимавшийся недвижимостью, завещал часть своего состояния — 8 млн евро — семье испанского короля Хуана Карлоса: 50% — восьми его внукам и 50% — принцу Фелипе для благотворительных целей.