14 недель

Глава 11

Кензи

Когда мы вошли в офис через десять минут, в комнате практически ощущался вкус кислой энергии.

Барретт все еще сидел за своим столом, его волосы были в беспорядке, под глазами синяки от большого недосыпа. Эл освободил стулья для гостей, предоставив девушкам расположиться на них, причем обе они делали это в неудобных позах, вероятно, потому, что все болело от долгого сидения на таких неудобных местах. Джейсторм почти полностью ссутулилась, ее плечи едва касались стула, а ноги подпирали стол Барретта, в опасной близости от того, чтобы опрокинуть одну из его, тогда еще девяти, кофейных чашек. Алекс была рядом с ней, сидела на стуле боком, прислонившись спиной к шкафу, стоящему у стены. Одна ее нога была задрана на стул, другая вытянута над спинкой кресла Джейсторм.

На полу были разбросаны пять банок энергетического напитка, бумаги, оба ботинка Алекс и толстовка Эла.

Это было похоже на братство.

Или, если быть более точной, учитывая, что все они были кучкой компьютерных гиков, на какой-то темный подвал, полный «роливиков» чудаков.

Я почти улыбнулась, представив себе Барретта и Эла в полном облачении орков и гномов.

— Не смейте, — сказала Алекс, не поднимая глаз, — ни шагу в эту комнату, если у вас нет кофе.

— Я привел подкрепление, — заверил их Сойер, проталкивая нас внутрь, чтобы раздать товар.

Брок прибежал еще через две минуты с кофе для всех нас. Я взяла свой, открыла его, с удивлением обнаружила черничный вкус, и улыбнулась ему.

— Ладно, давайте послушаем, — сказал Сойер, махнув рукой на странную команду хакеров, частников и кибер-детективов.

— Это чертовски безумно, — ответила Джейсторм, откупоривая крышку своего энергетического напитка и выпивая, по меньшей мере, половину за один глоток.

— Я имею в виду, я перепробовала все чертовы черные ходы, которые только можно придумать, — добавила Алекс, глядя в нашу сторону, все еще бледнее, чем обычно, а обычно она была призраком.

— И я знаю, что компьютеры — не твоя стихия, но поверь мне, я знаю свои бэкдоры, и это, — продолжила она, махнув расстроенной рукой на свой ноутбук, — не нормально. (Примеч. Бэкдор — дефект алгоритма, который намеренно встраивается в него разработчиком и позволяет получить несанкционированный доступ к данным или удалённому управлению операционной системой и компьютером в целом).

— То есть вы хотите сказать… — подсказал Сойер.

— То, что они не хотят сказать, ты имеешь в виду, — поправил Эл, еще более угрюмый, чем обычно, без сна. Он отодвинул ноутбук в сторону, держа в обеих руках свой огромный кофе.

— Слушай, кем бы ни был этот парень, я нигде не могу найти следов его профиля в Интернете, и поверь мне, подпольная информация о любом виде преступной деятельности обширна и подробна.

— Эл, я думаю, мы все могли бы обойтись без этой беготни. Что за гребаный профиль? — Это был Сойер. Брок рассказал мне за завтраком, что когда он встретил Рию, свою женщину с пропавшим годом, он воссоздал для нее год, полный праздников, чтобы она не чувствовала, что пропустила так много. Это казалось совершенно непохожим на человека, которого я всегда знала — грубый, наглый, самоуверенный, немного, ладно, много, раздражающий. Наверное, любовь действительно может изменить человека. Но, видимо, только в окружении этого человека, потому что в то утро он вел себя, как обычно, по-дурацки.

Эл пожал плечами.

— Компьютерное дерьмо сбило меня с толку. Такие парни, как этот — низменные, грубые, жестокие парни… они обычно не умеют делать брандмауэры на своих компьютерах, зачищать следы и вообще не думают использовать такую хрень, как Биткойн.

— Так ты думаешь…

— Что их двое, — заключил Эл.

— На самом деле это единственное объяснение. У тебя есть один парень с больной одержимостью. Правда, в нем нет ничего интересного. Он типичный преследователь, перерастающий в насильника и…

— Эй, — вклинился Тиг твердым тоном, заставив Эла перевести взгляд на нас, вероятно, уловив молчаливое требование не говорить о таких вещах рядом со мной.

Но в этом не было нужды.

Эл не мог сказать ничего такого, о чем бы я не подумала сама.

Мой завтрак внезапно начал перекатываться в желудке.

— Правда? Думаешь, это не первое, о чем думает Кензи? Не обращай внимания на все графические звонки и сообщения, которые она получила, подробно описывая психику этого парня, но если ты не заметил, она женщина. А женщины, они живут с реальностью возможного изнасилования каждый день. Мне не нужно обходить тему, которая буквально всегда на уме, когда она ложится ночью в свою кровать и понимает, что забыла запереть дверь, или уходит с работы, а фонарь погас, или случайно смотрит в сторону от своего напитка в баре. Ты…

— Ладно-ладно, — вклинился Сойер, качая головой.

— Идем дальше.

Эл выдохнул.

— Я хочу сказать, что он белый мужчина в возрасте от двадцати до тридцати лет, который закончил среднюю школу, но не поступил в колледж. Он работает на рутинной работе, скорее всего, не в розничной торговле, но что-то связанное с руками. Женщины находят его жутковатым, но не опасным. Он, скорее всего, среднего или чуть ниже среднего уровня, и ему нравятся женщины, которые никогда не захотят иметь с ним ничего общего.

— Такие парни, как правило, одиночки, — заметил Брок.

— Верно. Вот почему я не думаю, что это дело приятеля. Он заключил контракт. Он получил Кас, и, возможно, это не принесло того кайфа, который он хотел. Или хрен знает что. Он понял, что этого недостаточно. Поэтому он отдал ее в аренду.

— И вы, девочки, не можете найти ни следа того, кем может быть этот хакер? Разве вы все не тщеславны и не все в таком духе? Оставляете подсказки в коде и прочее ботаническое дерьмо?

— Конечно, но, не имея ничего, кроме этого письма, которое чистое, трудно получить какую-либо подсказку о том, кто он такой, — сказала Джейсторм, звуча так же разочарованно, как и мы все.

— То есть вы хотите сказать, что нам нужно пройти через сделку с биткойнами и посмотреть, сможете ли вы отследить его оттуда.

— Это единственный выход, — сказала Алекс, пожимая плечами.

— Но вы собираетесь попросить доказательство жизни перед тем, как перевести деньги, — сказал Барретт, заговорив впервые. Я почти забыла, что он вообще там был. — А потом вы спросите о том, как вы будете забирать Кэсси. Как только вы…

Все инстинктивно подпрыгнули, когда позади нас открылась дверь. Сойер, Брок и Тиг напряглись, руки сжались в кулаки, каждый их дюйм вибрировал от напряжения. Но Джейсторм, Барретт, Алекс и Эл, все, кого я знала, тоже были полностью подготовлены, но даже не сдвинулись со своих мест, когда вошел человек, высокий и стройный, в черном балахоне с белым капюшоном, который был поднят, закрывая волосы и большую часть лица.

— О, это Люс. К нему привыкаешь, — сказала Джейсторм, пожимая плечами, когда мужчина ворвался внутрь, не обращая внимания на искрящуюся пугающую энергию трех мужчин, просто прошел через комнату и закрылся в ванной.

В унисон Сойер, Брок и Тиг повернулись к Барретту.

— Барретт, кто это, бл*ть, такой?

У Барретта не было друзей. Это было то, что все принимали в нем. Он был одиночкой до конца. Тем не менее, каждый человек то и дело с кем-то общался, особенно когда твоя работа связана с расследованиями. Человеческое общение должно было рано или поздно произойти.

Что было странно, так это то, что все они работали над секретным делом, возможно, делали кучу незаконных вещей, и никто из них, даже Джейсторм и Эл из «Хейлсторма», казалось, ничуть не беспокоились из-за его присутствия.

— Люс, как и сказала Джени, — сказал Барретт, не поднимая глаз, ничуть не обескураженный твердым тоном брата.

— И он здесь, потому что…

— Потому что у Барретта офигенный защищенный вай-фай, — начал Эл, — и он делает зачистку каждое утро, когда открывается, а Люс, ну, скажем так, любит делать телефонные звонки анонимно.

— Кто такой Люс и чем он увлекается? — Все они обменялись взглядами. И ни один из них не говорил. — Мне нужен ответ.

— Тебе придется заняться своими делами, — возразил Барретт со скучающим видом, как будто он привык к тому, что его брат был навязчив, и ему приходилось отмахиваться от него.

Затем, не прошло и двух минут после того, как он скрылся в ванной, этот парень — Люс, появился снова, подошел прямо к Баррету и посмотрел на его ноутбук.

— Он использует Тор и общественный вай-фай? Если он разорвал цепь, то вы, ребята, в полной заднице. — И с этим он оказался у двери. — Потому что если он достаточно умен, чтобы провернуть это, то он достаточно умен, чтобы иметь посредника для сбора и смешивания монет, что сделает их совершенно не отслеживаемыми.

А затем таинственный Люс исчез, оставив всех хакеров в комнате с зелеными глазами. Не потому, что это была новая информация, возможно, но потому, что это было подтверждением их худших опасений.

Алекс заговорила первой.

— Но если он использует посредника, это уже связь. Он должен был встретиться с ним, переписываться с ним по электронной почте, установить какую-то связь. Если что, это может быть даже лучшей зацепкой. Но чтобы двигаться дальше, нам нужно начать действовать. Кензи, — сказала она, одарив меня сочувственной улыбкой. Мы с ней разделили много воскресных ужинов вместе, в основном я жаловалась на отсутствие у нее кулинарных навыков, а она огрызалась на меня, что это сексизм — ожидать, что она разбирается во всем этом девичьем дерьме. Мы нравились друг другу. — Тебе нужно заняться этим сейчас.

В каком-то смысле, даже с нервами, туго свернувшимися в моем животе, я была рада принять участие, сделать что-то, а не просто стоять в стороне и не вносить ничего в эту ситуацию.

Поэтому я двинулась вперед, собираясь сесть за парту, где Барретт освободил место, чтобы встать коленями на пол, двигаясь с ворчанием из-за слишком долгого пребывания в одном положении.

Затем он ввел мою электронную почту и попросил меня напечатать ответ на адрес, с которого накануне вечером было отправлено видео, соглашаясь на передачу, но требуя доказательств жизни и деталей освобождения Кэсси.

Затем мы стали ждать.

Это не было похоже на какой-нибудь пошлый боевик, где ответ приходит почти мгновенно. Я сидела, уставившись на него, добрых двадцать минут, пока Барретт не занервничал и не оттолкнул меня с дороги, чтобы снова приступить к работе.

Это случилось после позднего обеда, Брок убежал, настаивая, что все перестанут откусывать друг другу головы, если у них в организме будет что-то кроме кофеина. Он также вернулся с тремя дополнительными складными стульями.

Тиг усадил меня к себе на колени, ковыряясь в своей еде, которую он положил мне на колени, потому что я не могла заставить себя съесть хоть что-нибудь; его другая рука ободряюще обхватила мое бедро.

Я не могла не задаться вопросом, почему так долго. Если он отчаянно нуждался в деньгах, почему он не приклеился к своему компьютеру, ожидая ответа? Мерзкий, темный, болезненный голосок шептал, что, возможно, это потому, что он снова делает что-то ужасное с Кэсси, от чего у меня свело живот, и я всерьез задумалась о том, чтобы сбежать в туалет.

И тут в тихой комнате раздался писк.

— Мы в деле, — объявил Сойер с места, где он поставил свой стул рядом с братом за столом. — Есть фотография и инструкции, — добавил он, когда мы все встали.

Я бросилась вперед, когда они нажали на изображение, и на экране появилась фотография Кэсси, выглядевшей еще более разбитой. Это было плохо. Вся ее глазница распухла; длинная рана шла через всю щеку; на губе были глубокие фиолетовые пятна, похожие на следы зубов — как будто она или он укусил ее достаточно сильно, чтобы повредить плоть.

Мой желудок скрутило, и я порадовалась отсутствию пищи в нем, когда мой взгляд переместился на бумагу в ее руке.

— Хорошо, — сказал Сойер, обращаясь к остальным членам комнаты. — У нас есть доказательство жизни. Нам нужно заняться переводом этих денег, пока банки не закрылись.

— А как насчет планов пикапа? — спросил Тиг.

— Где-то недалеко от Ньюарка. В семь утра. Никаких копов. Обычное дерьмо, — сказал Сойер, заставив меня пристально посмотреть на его профиль.

«Обычное дерьмо».

В этом не было ничего «обычного».

Но, оглядевшись вокруг, я поняла, что это было необычно только для меня. Все остальные в комнате выглядели спокойными, собранными и понимающими. Возможно, это был первый раз, когда я действительно смогла увидеть за компьютерами и личинами, которыми я всегда знала этих людей. Я увидела, кем они были на самом деле — людьми, которые жили в очень серой зоне жизни, которые ежедневно видели то уродливое, что редко касалось нормальных людей; они все видели этого достаточно, чтобы почти ожесточиться. И все же они никогда не сдавались; они по-прежнему пытались бороться за правое дело.

— Ты не собираешься вызвать копов? — спросил Брок, пытаясь быть голосом разума. — Я верю Лойду, что он позволит нам взять на себя инициативу, насколько это возможно, учитывая, что они ничего не нашли, но этот напарник, с которым он сейчас…

Алекс хмыкнула, а Сойер изо всех сил старался не улыбнуться.

И я вспомнила, что Алекс сказала о детективе Джонсе и его выборе порно, включающем мужские игры с задницей, и комментарий про привязь почти заставил меня тоже улыбнуться.

— Мы всегда можем позвонить им, когда будем почти у места высадки, — рассуждал Тиг. — Таким образом, если что-то пойдет не так, они придут нам на помощь.

— Хорошо, теперь давайте попробуем начать действовать, — сказал Сойер, глядя на свою компьютерную команду. — Что вам нужно?

— Космос, — был очень характерный ответ Барретта.

— Разве вам не нужен мой счет… — начала я, но была встречена четырьмя взглядами, в каждом из которых было, по крайней мере, по одной поднятой брови.

— Точно, — сказала я, покачала головой и двинулась обратно к входу в офис.

Итак, мы дали им пространство, и они работали.

— Хорошо, мы на стадии нажатия кнопки, — объявила Алекс, когда время приближалось к пяти часам вечера.

— Тогда нажимайте. — Это была я, мой голос был немного грубым, немного угрюмым. Но я снова просто стояла и ничего не делала, пока эти люди творили всякое безумное дерьмо, пытаясь исправить мою ситуацию. Не то чтобы я чувствовала себя виноватой. Это была их работа. У меня не было таких навыков. Но я ненавидела чувствовать себя бесполезной. Я ненавидела ничего не делать. Для человека, ориентированного на действие, это было худшее чувство.

Тиг придвинулся ко мне сзади, прижался всем телом к моей спине, его рука скользнула по моей нижней части живота, сжимая меня, в чем я и не подозревала, что так сильно нуждаюсь.

Потому что это был катализатор.

Это было начало конца.

Я была так готова к тому, что все закончится.

Ну, это не будет «сделано» в течение долгого, долгого времени. Потому что освобождение Кас от этого психопата не означало, что я верну свою Кас. Я не бредила, и я уделяла достаточно внимания на факультативных занятиях по психологии в старшей школе, чтобы знать, что она никогда больше не будет моей прежней Кэсси. Ей нужно было остаться в больнице. А оттуда, ну, я представляла себе бесконечное количество терапии. Сначала мне нужно будет быть с ней помягче, дать ей прийти в себя. После этого мне нужно будет научиться быть одновременно мягкой и твердой, чтобы попытаться вернуть ее к жизни, вернуть ее к работе, показать ей, как снова жить, чтобы она не погрузилась в страдания. Не то чтобы кто-то винил ее, если бы она погрузилась в него. Она прошла через ад, через вещи, о которых я даже не хотела думать, потому что от одной мысли о них мне становилось физически плохо. Она имела право не проходить через это.

Но она заслуживала большего.

Она заслуживала вернуть свою прежнюю жизнь, свое прежнее счастье. Или, по крайней мере, столько, сколько она могла, учитывая ту тьму внутри, с которой ей теперь придется бороться.

Может быть, это была переделанная вина выжившего. Она тоже была жива, но я все еще, совершенно иррационально, чувствовала себя виноватой. Это могла быть я. Если бы это была я, ей не пришлось бы проходить через это. Это был искаженный взгляд на вещи, потому что никто из нас не заслуживал этого, не должен был даже беспокоиться об этом. Но я не могла избавиться от этого чувства.

Потом Барретт щелкнул.

И все сошли с ума.

Я не знала, что можно печатать так быстро, как они все начали печатать. Возможно, я была немного удивлена, что клавиатуры не сломались или ноутбуки не загорелись.

— Что они пытаются сделать? — мой голос звучал странно, отстраненно, как будто я слышала его издалека.

Сойер бросил на меня пустой взгляд и пожал плечами.

— Да хрен их знает. Думаю, они пытаются проследить за биткойнами от одного «кошелька» к другому. Да, сегодня я узнал, что есть такая вещь, как онлайн «кошелек». Хотя хрен его знает, что это значит.

Я тоже понятия не имела.

У меня были типичные компьютерные навыки моего поколения, то есть я могла делать все — от настройки до разборки и переподключения вещей, которые соскочили, или добавить больше памяти и все такое. Я также могла, как чемпион преследовать в социальных сетях. Но я абсолютно ничего не знала о таких вещах, как темная паутина, кроме того, что знала, что она существует и полна темного дерьма, и биткойнов, которые, как я знала, были способом обращения с деньгами для людей, которые больше не доверяли банкам и экономике.

Наблюдая за ними, это выглядело как нечто, с чем стоит познакомиться. Не потому, что я хотела кого-то взломать, или потому, что я хотела избежать наказания за незаконные действия в сети, а потому, что это, казалось, придавало им силу. В то время как я стояла там совершенно бессильная.

— Дело сделано, — объявил Барретт, отходя от своего компьютера.

— Куда ты, бл*ть, собрался? — спросил Сойер, когда Барретт двинулся к входной двери с темпом, осанкой и цветом кожи как у зомби.

— Душ. Постель. Еда.

— Нет, ты нам нужен… — начал Сойер, но Барретт уже ушел.

— Братья, — согласилась я, сочувственно пожав плечами.

Казалось, без него никому не было хуже, все по-прежнему потягивались.

— Барретт лучше справляется с банковским дерьмом. Отслеживаемое дерьмо. Алекс, Джейсторм и Эл лучше разбираются в темной паутине и таких вещах, как программирование на C++ и прочем дерьме, — объяснил Брок, махнув рукой в сторону брошенного и гораздо более удобного кресла Барретта.

Поскольку я все еще была на каблуках, в основном потому, что пол Баррета нуждался в чистке, а я не хотела ходить по нему босиком, мне нужно было присесть, чтобы облегчить острое и пульсирующее ощущение мозолей, образующихся на подушечках пальцев ног.

Я только слегка раздвинула ноги, упираясь в ботинки, но, не входя в них, когда на экране обновилась моя электронная почта, которая все еще была открыта.

Это была чистая привычка.

Я навела курсор, нажала на электронную почту, и тут мой желудок сжался, потому что на секунду экран стал белым, и я была уверена, что сломала ноутбук Барретта, что могло привести к тому, что я на долгие годы окажусь в собачьей будке вместе с его меркантильной и обидчивой задницей.

Но затем открылась веб-страница, которая секунду крутилась, пока загружалась.

Мне даже не пришлось больше ничего нажимать.

Видео загрузилось автоматически.

Я была уверена, что мое сердце забилось, а потом перестало биться прямо там и тогда.

Потому что это было не то же самое видео, что и накануне.

И не было никакой причины для нового видео теперь, когда у него есть деньги.

Это была та же комната, что и накануне, или мне так показалось, хотя здесь было больше света, который впервые появился, грязный матрас на полу в углу, стены из шлакоблока, цементный пол, раскладной стул, на котором она сидела во время последнего видео, и ведро в углу, которое, в общем, оставляло мало места для воображения.

Мой рот слегка приоткрылся в беззвучном вздохе, когда кадр сдвинулся и очистился, сфокусировавшись на импровизированной кровати, где лежала Кэсси, свернувшись калачиком на боку. На ней была та же рубашка, что и на видеозаписи накануне, помятая, забрызганная кровью, наполовину мокрая от пота, похоже, прилипшая к коже.

Но не это заставило желчь подняться у меня в горле.

Нет, дело было в том, что она была полностью обнажена от пояса вниз, фиолетовые и синие синяки расплывались по бледным бедрам и лодыжкам. Она лежала на боку, держась за низ живота, и всхлипывала.

— Тиг, — мой голос дрожал, я не могла поднять глаза, меня тошнило, но я не могла отвести взгляд. Но я услышала не только его движение ко мне, но и, я была уверена, всю комнату, потому что внезапно щелчков больше не было.

Экран слегка отодвинулся, но остался на месте, позволяя всем смотреть, так как они столпились за столом рядом со мной.

— Что за хрень? Почему… — начал Сойер и замолчал, когда мужчина появился в поле зрения.

Я была уверена, что раздался коллективный неслышный вздох.

Потому что все знали, что как бы плохо все ни выглядело, если он появляется в кадре, это может означать только то, что будет еще хуже.

— Кенз, пойдем, — сказал Тиг, потянувшись к моей руке, пытаясь защитить меня. Но я не нуждалась в защите. Мне не нужно было, чтобы меня опекали.

Я отдернула руку.

— Нет.

Мужчина, уже не окутанный темнотой, но в чертовой лыжной маске на лице, и ничто в его общем теле не давало никаких подсказок о том, кем он, может быть, двинулся к матрасу. Он опустился на колени у его края, протянул руку и коснулся колена Кэсси.

Можно было подумать, что он обжег ее.

Она вскрикнула, все ее тело яростно дернулось в сторону, сильнее скручиваясь в клубок.

И это, очевидно, было концом той вежливости, с которой он к ней подходил.

Он выгнулся вперед, его рука потянулась к ее голове, запуталась в коротких волосах и злобно дернула, когда он встал, поднял ее на колени и потащил по полу за волосы, пока она кричала, слезы текли по ее лицу, руки тянулись вверх, чтобы попытаться убрать его руки. Именно тогда можно было увидеть синяки на ее запястьях.

От того, что ее удерживали.

Мой желудок снова забурчал, и я почти с ужасом осознала, что под столом Барретта стоит мусорная корзина, моя нога вылетела и потащила ее немного вперед, звук, скребущий по полу, был почти оглушительным для меня, но никто больше не обращал внимания, так как Касс и нападавший были всего в нескольких футах перед камерой.

Он все еще держал ее за волосы, заставляя ее голову отклониться назад под углом, который, должно быть, причинял боль по шее и плечам, обнажая идеальную полосу синяков на шее, которые выглядели скорее как от ремня, чем от руки, потому что линии были слишком идеальными.

«Чертов ремень вокруг ее горла».

Следующим звуком, сопровождающим хныканье и сопение Кэсси, когда все ее тело сотрясалось с такой силой, что казалось, будто она находится в середине припадка, был голос мужчины, управляемого роботом.

— Спасибо за деньги.

Именно в этот момент мы все сразу увидели это.

Свет отразился от очень длинного, очень блестящего, очень острого лезвия за секунду до того, как оно уперлось в левую сторону шеи Кэсси и пронзило насквозь правую, крик Кэсси пронзил всю мою систему.

— Е*аный Христос, — прорычал голос Тига, его рука двинулась, чтобы прикрыть мне глаза.

Но я выгнулась вперед, не в силах ничего с этим поделать.

Мой желудок проиграл битву.

Меня с силой вырвало в мусорный бак, слезы текли по моим щекам, все внутри меня восставало против того, чему я только что была свидетелем.

Убийство.

«Убийство».

Я видела, как моя лучшая подруга лишилась жизни прямо у меня на глазах.

Это была последняя по-настоящему сознательная, здравая мысль, которая пришла мне в голову на долгое время.