1928 год: ликвидировать ликвидаторов

Глава 18

Вячеслав Менжинский сказал Карлу Паукеру по телефону всего несколько слов, попросив поскорее явиться на доклад. Но, Паукер ответил, что прибудет лишь после обеда. Вскоре подошел курьер, который принес от Ягоды несколько первых папок по расстрельным делам. И пришлось погрузиться в их изучение до наступления обеденного времени.

Впрочем, Вячеслав Менжинский, разумеется, знал, что просто так оставить Сталина и уйти Карл Паукер не может, поскольку он сам считал, что добросовестный начальник охраны и, следовательно, главный телохранитель обязан находиться при Генеральном секретаре постоянно. Чего Карл и старался придерживаться. При всех его шутовских наклонностях, служака из него получился совсем неплохой. Ведь смог же он поставить дело охраны вождя таким образом, чтобы все вопросы, касающиеся встреч Сталина с посетителями, всех мероприятий с его участием, его питания и даже внешнего вида в последнее время обязательно решались при личном участии Паукера, которому соратники по ОГПУ давно дали кличку Паук. И действительно, он постоянно плел, расширял и улучшал вокруг Генерального секретаря свою охранную сеть, не только маскировочную и защитную, но и наблюдательную, благодаря чему каждый шаг вождя и становился известен Менжинскому, поскольку именно ему Паукер регулярно докладывал обстановку.

За несколько лет Паукер сделался настолько важной фигурой, что за информацию от него в последнее время активно боролся и Генрих Ягода, пытаясь заставить Карла докладывать и ему. Особенно усиливался нажим на Паукера со стороны Ягоды, когда Менжинский болел сильнее обычного, страдая обострениями и не выходя на службу. Вот только компромата на Паука у Генриха не имелось. Потому рычагов, чтобы жестко давить на него, в руках у Ягоды не было. И ему приходилось довольствоваться лишь формальными докладами главного телохранителя генсека, в которых он намеренно опускал многие важные подробности жизни вождя, ограничиваясь лишь сугубо служебной информацией.

Переманить Паукера на свою сторону у Генриха никак не получалось. Подкупить его не представлялось возможным, поскольку Сталин обеспечивал своего доверенного телохранителя-парикмахера всем необходимым и даже больше, а ни чрезмерной жажды наживы, ни стремления к вычурной роскоши у Паука в характере не просматривалось. Скорее, ему была свойственна психология лакея при хозяине. Причем, лакея очень верного и неподкупного, словно преданный пес. А для самого Паука разница между Ягодой и Менжинским казалась вполне очевидной. Первому он не был обязан ничем, а второму — всем, поскольку Карл всегда помнил, кто его возвысил и Сталину порекомендовал.

Потому Менжинский вполне полагался на Паука в деле усиления своей собственной охраны. А то, что в этом назрела необходимость, теперь уже и сам Вячеслав отчетливо понимал. Подействовал на него в этом плане даже не столько мой небольшой личностный конфликт с Ягодой, сколько предстоящий в скором времени арест Троцкого. Что, учитывая огромное количество сторонников последнего, на этом этапе развития событий представляло собой опасность гораздо более серьезную, чем обиженный Генрих Ягода.

Ситуацию с небольшим выговором ему я инициировал специально с целью спровоцировать Ягоду на какие-нибудь откровенно враждебные действия. Ведь, судя по той истории, о которой я читал, Генрих оставался внешне лояльным Вячеславу достаточно долго, он не только поддерживал его под руку при ходьбе, но и помогал ему надевать обувь, когда Менжинский уже совсем ослаб после инфаркта. И, хотя он, разумеется, вынашивал планы занять место своего начальника, но процесс этот долгое время не форсировал, поскольку текущее положение вещей с немощностью Менжинского его вполне устраивало. Ведь, используя такого начальника, ставшего со временем лишь номинальным, в качестве ширмы, ничего не мешало Ягоде проворачивать любые свои дела за его спиной. Мой же расчет, когда я провоцировал Генриха, базировался на предположении, что, увидев внезапное выздоровление начальника, который еще и претензии предъявлять начал, Ягода задергается и выкинет какую-нибудь глупость, за которую можно будет зацепиться, открыть дело против него и легально ликвидировать, например, при оказании сопротивления во время ареста. Это если по-тихому не получится.

А заняться ликвидацией Генриха по-тихому я пока не имел возможности, кроме той, чтобы самому сделаться ликвидатором, чего я, естественно, не желал. Зачем же мне подставляться, если впереди еще подобных ликвидаций предстоит много? Повернуть историю, устранив всего одного Ягоду, конечно, вряд ли возможно. Для тихой ликвидации этого будущего палача в моем распоряжении должен был находиться абсолютно надежный помощник, профессиональный убийца, готовый на смерть ради меня. А я пока не создал свою собственную агентуру и не был настолько уверен ни в одном человеке из своего нынешнего окружения.

Ну, кому я могу дать подобные распоряжения? Не Бокия же просить организовать покушение на Ягоду? Имелась в запасе, конечно, Эльза. Вот только подсылать ее в качестве ликвидатора к Ягоде не имело особого смысла, поскольку они с Генрихом были отлично знакомы, отчего риск провала сразу возрастал на порядок. Да я и не был до конца уверен даже в ней. Менжинский почему-то искренне верил, что Эльза не подведет, но не я. А вдруг окажется, что она двойной агент? Что, например, если она обо мне собирает информацию хоть для того же Ягоды? Это же пока никак не проверено.

С другими вариантами и вовсе была беда. Вроде бы, мне подчинялся всесильный аппарат ОГПУ. Но, с исполнителями не все обстояло так просто, как казалось. Большинство отделов, где имелись подходящие сотрудники определенной квалификации, находились в непосредственном подчинении Ягоды. Конечно, садистов и палачей, которые были готовы сутками напролет издеваться над беспомощными арестантами, выбивая из них показания, в том же оперативном отделе хватало. Но вот с профессиональными ликвидаторами дела обстояли значительно хуже. Например, не было еще в системе ОГПУ никакого специального отряда снайперов. Даже знаменитые ворошиловские стрелки, как явление, появились только в тридцатых годах.

Привлекать кого-то из завербованных ОГПУ бывших царских офицеров не хотелось, а криминальных личностей, которые расколются сразу, как только их возьмут — тем более. И потому я пока не находил ответа на вопрос: кого же для ликвидации Ягоды можно использовать прямо сейчас? И, как я понял, покопавшись в памяти Менжинского, у него тоже не было настолько надежных прямых исполнителей, кому он мог бы доверить сию минуту столь деликатное дело, как убийство собственного заместителя. Значит, скорее всего, придется использовать кого-нибудь втемную. Вот только кого? Не отдавать же распоряжение кому-то из законспирированных агентов ИНО Трилиссера, чтобы подложили фугас на путях следования автомобиля с Ягодой?

Я терялся в догадках, как же поступить, а тут еще вошла Эльза и начала приставать к Менжинскому, сбив все мои мысли. Позанимавшись с ней любовью, Вячеслав, вопреки своему обыкновению, предложил секретарше пообедать вместе с ним в кабинете. Подняв телефонную трубку, он распорядился, сославшись на занятость, чтобы еду на этот раз доставили из столовой. И уже минут через десять Эльза встретила в приемной двух поварих, вкативших в кабинет столик на колесиках, полный еды. И только успели отобедать, как подошел Карл Паукер.

Это был круглолицый мужчина среднего роста в расцвете сил и с добродушной внешностью, совсем не похожий на паука. Подражая Сталину, он одевался в военный френч и фуражку, скрывающую лысину. Но, в отличие от генсека, никаких усов он не носил, да и рябинок не имел, наоборот, его тщательно выбритое лицо блестело здоровой лощеной кожей. Смотрел он весело, а в его темных глазах плясали задорные искорки. Поздоровавшись, он начал докладывать о положении с охраной в Кремле и обо всех изменениях за последнее время.

Менжинский, конечно, вежливо выслушал доклад, но, как только Паукер закончил, Вячеслав сразу же заговорил о деле, перейдя на «ты»:

— Сейчас я провожу некоторые секретные мероприятия, которые сопряжены с опасностями. И вот что мне надо от тебя, Карл. В подъезде моего дома необходимо развернуть круглосуточный пост охраны.

— А можно уточнить, Вячеслав Рудольфович, в каком виде вам предоставить дополнительную охрану: явную или законспирированную? — спросил Паукер.

Менжинский ответил:

— Явную не нужно. Больше внимания привлечет. Лучше, если просто сотрудники в штатском будут там дежурить круглосуточно. Например, дополнительную дворницкую под лестницей сможешь организовать? Место там есть.

— Сегодня же будет сделано, — заверил Карл.

Когда он ушел, Менжинский завершил работу с документацией и засобирался, сказав Эльзе:

— Вызови мне машину. Всем скажешь, что я выехал с инспекцией на объекты.

— Но, где же мне вас искать, если спросит товарищ Сталин? — поинтересовалась секретарша.

— Скажешь, что уехал охотиться на селезня. Он поймет, — сказал Менжинский, одевая пальто.

На улице возле парадного подъезда застыли часовые в буденовках и шинелях, а дворники чистили снег большими деревянными лопатами. И все они, конечно, косились на самого главного начальника. Промозглый морозный ветерок кружил снежные хлопья и бросал в лицо колючие снежинки, но черный «Паккард» уже подъехал, а шофер в коричневой кожаной куртке и кепке такого же цвета, выйдя из машины, услужливо распахнул дверцу перед большим начальником. Вот только водитель на этот раз оказался другой, не тот, который постоянно возил Менжинского. Парень выглядел помоложе, не старше тридцати лет, он был более рослый и пошире в плечах.

— А мой шофер где? — поинтересовался Вячеслав.

— Он заболел. Меня прислали вместо него, — объяснил незнакомый парень.

— Кто прислал? — задал вопрос Менжинский.

— Товарищ Паукер Карл Викторович, — ответил водитель.

— И как вас зовут? — спросил председатель ОГПУ.

— Тихомиров Сергей Геннадьевич, — произнес парень.

Я пока не вмешивался, но внимательно наблюдал за всем глазами Менжинского. Происходящее казалось мне подозрительным. Ведь никто не предупредил, что на этот раз приедет другой водитель. Да и Карл Паукер вряд ли успел бы так быстро прислать своего человека. Тем более, что никто и не просил о замене водителя. А это означало, что Сергей Тихомиров легко может оказаться не шофером, а террористом. И надо было действовать, чтобы немедленно проверить его. Рядом за спиной люди по-прежнему входили в подъезд учреждения и выходили их него. А по двум сторонам от них несли караул красноармейцы. Да и два дворника соскребали с тротуара слежавшийся снег совсем рядом. Но, кто из них придет на помощь в дороге, если это ловушка, подготовленная, например, Генрихом Ягодой?