2312

Свон и инспектор

В прошлом каждое ее путешествие содержало возможность влюбиться в террарий. Полый астероид или с садами на внешней поверхности — не важно. Иногда страсть была так сильна, что по окончании путешествия Свон не могла вспомнить, кем была, или почему улетела, или что будет делать, добравшись до цели. Приходилось начинать новую жизнь с чистого листа.

Террарий, где они сейчас находились с Женеттом (его присутствие, несомненно, не позволяло ей забыть о задаче), из числа старых, называется «Ваньтянь кунцзюн цзицзу мэнь», что означает «Дверь в середину пустого неба» — это в свою очередь один из многочисленных китайских эвфемизмов для вульвы. Этот террарий она конструировала, когда была достаточно молодой и страстной, чтобы создавать миры. Сейчас это секс-лайнер, скорее нетеатрального натуралистического типа. Большие горячие бассейны вдоль длинного пляжа, который разрезает река, впадающая в море. Везде много публики и почти открытых совокуплений.

Большую часть времени Свон проводила, седлая волны маленького моря. Погружалась в говор прибоя, наглотавшись воды. От соленого воздуха быстро закурчавились волосы. Волны и приливы препятствуют заболачиванию берега, и ради этого мелкие изменения скорости вращения создавали здесь плеск прилива, а уходящий далеко в цилиндрическое море острый каменный выступ дает отличные волны. Этот выступ придумала Свон, но с тех пор его расширили, добавив спиральный риф, служащий продолжением выступа вдоль всего цилиндра. Таким образом получилось, что можно обогнуть цилиндр, а затем проплыть небольшое расстояние к началу; отличная выдумка.

Но Свон была слишком занята размышлениями, чтобы получать удовольствие от серфинга; к тому же после сумасшедшего катания в кольце F здесь он казался пресноватым. Она обогнула на волне весь цилиндр, проплыла к корме, чтобы поймать новую волну (одно из самых изящных развлечений, какие она освоила), и все равно чувствовала себя так, словно попала в рисунок Эшера.

Поэтому Свон прекратила грести и направлялась к берегу, чтобы поплавать на мелководье. Но, выбираясь из воды, она неизменно обнаруживала инспектора Женетта; тот смотрел в свой Паспарту, или совещался с другими работниками своей группы, или переговаривался по радио с инспекторами, которые разбрелись по всему гигантскому волчку. Она видела, что основная часть их работы — нахождение баз данных и их просмотр; они пытались сформулировать вопросы, на которые в базе данных может найтись ответ. Работа эта была такой же незаметной, как расчеты, которые удерживают на сложных траекториях все космические корабли и террарии со всеми их циклами Олдрина и тропами Хомана, с гравитационными переходами, напоминающими нити на огромном циркулярном ткацком станке. Анализ данных, распознавание образов; основную часть работы выполняли квакомы и ИИ. Остальное делали люди, которые вели себя, как Женетт; когда бы Свон ни приближалась к берегу, они сидели в широких креслах, напоминающих детские стульчики в ресторанах. Часть группы работала у ограды террасы, выходящей на секс-бассейн. Свон присоединилась к ним, стараясь понять, чем они заняты, проследить, что именно расследуется и каким образом. Приятно было узнать, что интерплановцы нашли кое-какие нити, ведущие от корабля в атмосфере Сатурна, и даже установили происхождение маленького транспондера, который отправил сигнал, когда они вошли в шлюз. На земле существовал холдинг, который владел кораблем и заказал именно эту партию транспондеров. Но в конечном счете это означало, что нужно продолжать распутывать найденные нити на Земле и возле нее. И что расследование и дальше будет таким же: квакомы создают алгоритмы квантовых расчетов шагов по декогерентным и некогерентным тропам прошлого. Свон не знала, как может помочь в этом. Пора было возвращаться домой.

Затем Львята из Терминатора попросили ее заняться заготовкой всего необходимого для восстановления парка и фермы. Вот тут Свон определенно могла помочь.

— Я начинаю снова работать на Терминатор, — сказала она Женетту. — Конечно, буду оставаться на связи, но мне необходимо лететь на Землю за закваской.

— Мы тоже летим туда, — ответил Женетт. — Похоже, именно там источник наших проблем.

Во время перелета Свон часто встречалась по вечерам с инспектором за последним стаканчиком, когда обеденная терраса уже опустела и многие ушли вниз, в темные бассейны, где плавали и совокуплялись на отмелях. Свон, поставив локти на перила и положив подбородок на ладони, сидела, равнодушно глядя вниз. Инспектор обычно усаживался рядом с ней на перила, иногда продолжая что-то читать на экране Паспарту. Иногда они разговаривали о деле; Свон изумляли вопросы инспектора.

Если вы знаете, что существует безумец, помогающий вам достигнуть желаемого, остановите ли вы его? Если с человеком обращались так, что превратили его в алгоритмы, можно ли такого человека по-прежнему считать человеком?

Тревожные вопросы. И все это время внизу — несомненно человеческие фигуры в голубоватом подводном освещении, пары и небольшие группы, много смеха, негромких голосов и ритмичных громких выдохов. Совокупляются парами, тройками или беспорядочными группами. Очень многие на окситоцине и испытывают сильнейшие, невероятные ощущения; другие принимают этногенетические средства и погружаются в мистические тантрические состояния. В этот миг прямо под ними несколько маленьких соединились в жутковатых и томных колебаниях с исключительно высоким; все это напоминало бордель для лилипутов и Гулливера. Свон, в свое время сама побывавшая Белоснежкой для нескольких гномов, посмотрела на инспектора, чтобы понять, как он реагирует на это. Но Женетт как будто смотрел в другом направлении, на двух эпатирующих публику двуполых: у обоих большие груди и мощная эрекция, оба беременны и лежат на песке, принимая разные эротические позы.

— Они похожи на моржей, — сказала Свон. — Слишком большие животы. Какая-то карикатура, пародия.

Женетт пожал плечами.

— Порнография, верно? Они и хотят выглядеть странно.

— Что ж, им это удалось, — рассмеялась Свон. — Они хотят выглядеть карикатурно, но не вполне успешны в этом.

— Секс как публичный перформанс? Разве там, откуда ты родом, это не извращение?

— Да, но мы на секс-лайнере. За этим сюда и приходят.

Инспектор посмотрел на нее, склонив голову набок.

— Может, это просто представление.

— Да, но убогое. Я об этом и говорю.

— Значит, просто рисовка. Ну, это мы все умеем. Мы живем идеями. И, повторюсь, это может стать серьезной проблемой. Но не здесь. — Женетт протянутой рукой благословил происходящее. — Это просто мило. Немного погодя пойду туда, поучаствую.

«Ваньтянь кунцзюн цзицзу мэнь» собирался использовать Марс как гравитационную пращу, чтобы ускорить движение к Земле, поэтому Свон присоединилась к тем, кто отправился на обсервационный выступ поглядеть на планету, над которой они пролетят. Она пригласила с собой инспектора, но тот только скорчил гримасу.

— В чем дело? — спросила она. — Чем плох Марс?

— Я там вырос, — ответил Женетт, выпрямляясь и расправляя плечи. — Учился там в школе и работал до сорока лет. Но меня выслали за преступление, которого я не совершал, и с тех пор как меня отвергли, я отверг их. Плевал я на Марс!

— О, — сказала Свон. — Я не знала. А что за преступление?

Инспектор жестом отослал ее.

— Иди. Полюбуйся большой красной сволочью, пока мы не пролетели мимо.

И Свон одна отправилась на нос. «Ваньтянь кунцзюн цзицзу мэнь» пролетел над самой атмосферой Марса, избегая атмосферного торможения и максимально используя эффект гравитационной пращи. Минут десять они летели непосредственно над Марсом — красная поверхность, длинные зеленые линии каналов, каньоны, отходящие от северного полюса, огромные вулканы, чьи вершины выступают выше атмосферы, — и планета осталась позади, быстро уменьшаясь, как камень, сброшенный с воздушного шара.

— Я слышал, там интересно, — сказал кто-то.