432

53. Предчувствие

Осень, после полудня. Гасин и Ганина работают в саду, ходят возле кустов багальского крыжовника, собирают созревшие ягоды в корзины. Временами они отходят к столу в центре сада, высыпают урожай в ящики, составленные рядом в стопку. Ганина высыпает очередную корзину, следом за ней подходит Гасин, берёт с верха стопки очередной ящик, ставит на стол, рядом корзину.

Гасин: «Там ещё три ряда. До вечера нужно успеть».

Ганина: «Надо. Сегодня же нужно в подвал, а завтра варенье, просто перетёртое с сахаром…»

Гасин: «Йода не останется после варки…»

Ганина: «Останутся витамины, их там тоже очень много… На зиму как раз… Всегда помогало…»

Гасин: «Ветра и простуда скоро начнутся…»

Ганина: «Да… Нужно поторапливаться… Давай так, ты иди дособирай то, что осталось… А я начну это сортировать… Мятые, неплотные сразу в варенье…»

Гасин: «Тря рядка…»

Ганина: «Давай соберёшь ещё один ряд и подходи, перекусим… Я пока начну перебирать в ящики… На хранение в один слой… До середины зимы долежат…»

Коротко кивнув, Гасин берёт пустую корзину и уходит к виднеющимся вдалеке синевато-зелёным кустам.

Ганина пододвигает полную корзину, размещает рядом невысокий деревянный ящик, берёт из стопки ещё один и ставит тут же. Садится на скамейку, начинает перебирать зелёные продолговатые крупные ягоды. Постепенно корзина пустеет, один ящик с положенными в один ряд бархатистыми плодами отставляется в сторону, его место занимает другой.

Ещё в одном ящике растёт горка непригодных для хранения ягод. Из-за дома выходит девочка в синей стёганой куртке, несёт два пустых ящика. Подходит ближе, ставит ящики на землю, рядом со скамейкой.

Ганина: «Ставь один рядом со мной…»

Девочка послушно выполняет распоряжение, стоит, молчит. Ганина взглянув на дочь, улыбается.

Ганина: «Что-то хочешь?»

Ларисана: «Мы с Раником все ящики уже протёрли… Плесени нигде нет…»

Ганина: «И?... Их нужно принести сюда, все… Я сортирую, папа собирает…»

Ларисана: «Мы сейчас принесём… А можно крыжовника с сахаром? Как вчера?»

Ганина вздыхает: «Конечно… Подносите ящики, мойте руки и подходите… Сахар принеси с кухни и три миски… Тёрка у нас здесь…»

Ларисана: «Хорошо мам, тогда мы быстро…»

Девочка убегает в дом. Мать быстро выбирает из горки подходящие плоды, складывает их в ящик неподалёку, подходит с ним к импровизированной мойке, состоящей из высокой деревянной подставки, прикреплённой сверху эмалированной раковины, изогнутой металлической трубы, возвышающейся над всей конструкцией, и красного вентиля на её конце. Скоро из дома прибегает дочь с тремя мисками, ставит их на край подставки.

Ларисана: «Сахар сейчас принесу. Раник ящики принесёт…»

Девочка убегает в дом снова. На встречу идёт небольшой мальчишка в такой же стёганой зелёной куртке с двумя ящиками. Ганина оборачивается.

Ганина: «Не тяжело».

Ранин: «Не, они лёгкие… Там ещё шесть штук…»

Ганина: «Принесите их все, ложки возьмите на кухне…»

Мальчишка тоже уходит. Мать быстро моет крупные плоды, складывает их в одну миску, идёт со всей посудой к столу.

Из стоящей рядом сумки она достаёт металлическую тёрку, прикрепляет её к столешнице. Затем она принимается по очереди чистить ягоды ножом, складывает в свободную миску.

Далее в действие вступает тёрка. Хозяйка по одной бросает подготовленные ягоды в широкий раструб тёрки, одновременно вращая ручку. Зелёное желе стекает из выходного отверстия в оставшуюся свободной миску, практически тут же покрываясь бурым налётом. Скоро посуда до краёв полна зеленовато-бурой массой.

Подходят дети с ложками, садятся в рядок за стол. Дочь ставит на стол большую металлическую банку, берёт со стола грязные миски, отходит к мойке.

Ганина: «С мылом, там оно есть…»

Ларисана: «Да мам….»

Через некоторое время дети уже уплетают лакомство, сидя за столом.

Ганина: «Если хотите, можете с хлебом…»

Ранин: «Не, так лучше…»

Чада быстро поглощают угощение.

Ранин: «Маам! А можно мы к Ване сходим?»

Ганина: «К Ванинале? Напротив? Хотите поиграть?»

Ларисана: «Да… Ей куклу большую из Николина привезли…»

Ранин: «И у них ёжик возле дома живёт… Почти ручной…»

Ганина: «Идите… Но к заходу солнца должны быть дома!…»

Ранин: «А можно мы с собой крыжовника возьмём?»

Ганина кивает, показывает на стоящий рядом ящик, с горкой ягод.

Ганина: «Берите поплотней… Мягкие не надо… И идите… Сумка у вас с собой есть?»

Дочь молча вытаскивает из кармана цветную матерчатую сумку.

Ганина: «Да эта… Берите и идите… Не хулиганьте там…»

Дети молча складывают в небольшой мешок с ручками зелёные плоды, оглянувшись на мать и немного постояв, уходят. Ганина продолжает перебирать ягоды. Через некоторое время весь собранный урожай уже рассортирован. Подходит хозяин с двумя полными корзинами.

Ганина: «Ставь рядом на землю… Там всё?»

Гасин: «Один ряд всё… Осталось ещё два… До вечера соберём…»

Ганина: «Тогда давай и мы перекусим что ли?»

Гасин: «С сахаром?»

Ганина: «По полторы ложки… Давай мой руки, я сейчас сделаю».

Хозяин плантации идёт к мойке, хозяйка подбирает плоды из полных ящиков, складывает их в свободную миску.

На столе две миски с почти доеденной зелёно-бурой массой, две круглые булки, пара металлических кружек с бордовой жидкостью. Хозяева едят не торопясь, отдыхают.

Солнце между тем склоняется всё ниже к горизонту, тени от деревьев становятся длиннее. Женщина справилась со своей порцией, взяла в руки кружку с компотом и булку.

Ганина: «Не торопись. Время ещё есть. Перекусим немного и дальше…»

Гасин: «Не тороплюсь… До вечера сделаем. Можно отдохнуть… Жизнь размеренная…»

Ганина: «На работу завтра не позовут?»

Гасин: «Позовут, больше для проформы. До обеда потолкаюсь и пойду домой. Света после обеда нет».

Ганина: «Можно бухгалтерские книги послереволюционные достать… Всё на учёт…»

Гасин: «Печатных машинок, чтоб ты знала в природе уже не существует… Нигде… Только компы… Можно депеши писать как при императоре… Опять же где взять чернила и перья?»

Ганина вздыхая: «Тогда возле Офиса казалось, что вот и всё будет… Программа 432, да всего полтора года…»

Гасин: «Откатываемся куда-то в темень… Этот вор… В смысле Тарада… А этот честный… Начали наводить порядок и экономию… Живём с керосиновыми лампами... Уже… Хорошо хоть школа ещё есть…»

Ганина: «Да, хоть это осталось… А порядок это что…Всё на учёт, как и говорила?»

Гасин: «Не совсем… Ещё поиски врагов… Они мешают, воруют и поэтому… Простейшие телодвижения…»

Ганина оглядываясь: «Ну у нас хорошая плантация, можно прокормиться… И продать кое-что…»

Гасин: «Кому? В Николин? Нищета хуже нашей… Плантация да, сильно помогает. Заготовки сделали… Потом до весны минимальная зарплата… Выживание…»

Ганина: «Отправили? Заготовки?»

Гасин: «Да. Обязательные поставки на склады штаба милиции отвезли в Николин».

Ганина: «А дальше?»

Гасин: «Дальше поездом в Кинов… Как тогда, всё туда…»

Ганина: «А крыжовник туда отправить можно?»

Гасин: «Такой разнарядки нет… Изоляция… Да мы… Да сейчас… Сейчас попробуй заикнись на эту тему… Сразу же враг и сощуренные глаза начальника районной милиции… Враг!»

Ганина: «Я тебе и говорила, тогда в Кузнецке. Герой революции это не на долго».

Некоторое время сидят молча. Гасин доедает перетёртый крыжовник. Ганина пьёт компот и ест булку.

Гасин: «Думал, что будет лучше. Экспорта… Помнишь сюда ехали, комбайны видели? Сейчас вообще практически нет. Вся страна как и мы».

Ганина: «Да, помню, сейчас только себе и в Кинов на склады…»

Гасин: «Одна железка осталась от нас до Сандосора и ветка на Кинов. Мост через Варну один – в Кинове. Карому потеряли, Западно-Хрештскую область тоже, ничего в замен. Нарезали республик… Живите как хотите…»

Ганина: «Организующего начала как не было, так и нет…»

Гасин: «Есть, но вот такой… Порядок… С низкого старта… Когда все будут лежать на земле… То тогда хором встанем и будет…»

Ганина: «Ужас… Ехали что-то было… Сейчас почти ничего…»

Гасин: «Надо было бежать отсюда… Теперь уже всё закрыто… Загранпаспорт только дипломатам и по спецрешению… Как и тогда в начале той ещё смуты…»

Ганина: «Тогда же после порядка начали что-то делать, электростанции, шлюзы те же…»

Гасин: «Да, всё так… Пока ещё не умерли… Но сахар уже по норме. Скоро в вприглядку будет»

Ганина: «Ну ладно… Давай доделывать… На зиму мы его запасли, до весны хватит…»

Гасин молча кивает, берёт со стола булку и кружку, не торопясь ест и пьёт. Ганина продолжает доедать выпечку, запивая компотом.

Вечер. Солнце уже низко над морем. Хозяева усадьбы стоят возле калитки.

Ганина: «Пойду на море посмотрю. Подышу, погуляю… Ты со мной не хочешь?»

Гасин: «Не особенно… Там холодно уже… Скоро темно будет вообще… Я лучше банки помою на консервацию на завтра… Керосин надо бы тоже экономить…»

Ганина: «Что же я сама, я не долго… Ехала сюда за морем…»

Гасин: «Не задерживайся, детей я спать уложу…»

Ганина отходя к калитке: «Я быстро… Просто подышу, пройдусь…»

Хозяин только кивает в ответ, поворачивается и идёт в дом. Через приоткрытую входную дверь виднеется неяркий оранжево-жёлтый свет керосиновой лампы. Хозяйка выходит из усадьбы, выходит на дорогу, поворачивает направо, идёт навстречу заходящему солнцу.

Отсыпанная гравием дорога закончена, молодая женщина идёт к морю по широкой тропе, рассеяно оглядывается по сторонам, периодически вздыхает полной грудью.

Ганина про себя: «За этим сюда и ехала… Устроились… Жить можно… Перспективы… С этим хуже… А куда уже денешься? К Васину на Карому… Уже обросли хозяйством… Не умерли же…»

Продолжает идти дальше, постепенно приближается к крутому обрыву. Останавливается уже на обрыве, под ногами лестница вниз, на пляж. Женщина ещё раз смотрит вдаль на морской простор. Взгляд её задерживается на какой-то странной волне вдалеке, как будто что-то плывёт. Потом слабое волнение исчезает.

Ганина: «Наверное дельфины… Они обычно парами не меньше…»

Женщина смотрит вниз на лестницу, берётся правой рукой за перила, спускается вниз. Ступает на деревянные ступеньки осторожно, идёт вниз не торопясь. Останавливается на небольшой, покрытой деревянным настилом площадке. Площадка углублена в идущую сверху промоину, опирается на деревянные столбы, частично отделена от моря средней высоты кустарником. Ганина останавливается на площадке, смотрит на кустарник.

Ганина про себя: «Вырос за лето… Лестницу обновили в прошлом году… Доски как-то случайно нашлись…»

Женщина снова бросает взгляд на море, затем на другую лестницу ведущую вниз.

Снова её взгляд обращается к морю, небольшое волнение стало заметнее. С высоты середины обрыва видно, что под водой что-то плывёт, длинное, периодически приближаясь к поверхности, но, не высовываясь на поверхность полностью. Ганина подходит к кустарнику, на краю площадки его почти нет, внимательно смотрит на плывущее под водой существо.

Таинственное создание подплывает ближе, в отсветах заката его видно плохо. Молодая женщина инстинктивно отходит назад, слегка скрываясь за кустарником.

Ганина: «Кто это может быть? Никогда не видела, сколько здесь живу».

Морская гладь совсем рядом с пляжем внезапно раздвигается и оттуда постепенно поднимается метровой длины голова на мощном змееподобном теле. Плавное безостановочное движение продолжается. Скоро морда морской твари уже возвышается над морем на добрых три метра, медленно поворачивается из стороны в сторону, огромная пасть приоткрывается обнажая огромные белые клыки и ряды крупных белых зубов.

Ганина от страха приседает за куст, часто дышит, сидит тихо, посматривая на виднеющийся внизу пляж. За кустами только слышно тихий шум набегающих волн. Привстав, женщина осторожно раздвигает ветки куста.

Морское создание уже выползло на берег, голова всё так же высоко поднята. Ганина скрытая кустарником стоит в полу-ступоре ни жива ни мертва от страха. Так продолжается несколько минут. Затем морское чудище поворачивается к морю, и, скользя по песку как змея, возвращается в родную стихию. Ганина облегчённо опускается вниз, садится на доски настила, часто дышит, сидит, опираясь спиной на столбик перил.

Склоны обрыва темнеют, на небе появляются первые яркие звёзды. Вздохнув ещё раз, молодая женщина приходит в себя, поворачивая голову, смотрит по сторонам, ощупывает себя.

Ганина: «Да нет Гана, оно было далеко… Но страх такой… Думала что умру…»

Посидев ещё немного, молодая женщина привстаёт, так же осторожно раздвигает ветки кустарника, выглядывает наружу. На пляже уже никого, никаких разводов на воде, только кольцеобразное углубление на песке, продавленное морским чудищем. Осторожно Ганина встаёт, ещё раз смотрит на пляж – никого.

Ганина: «Поднимусь, сверху посмотрю…»

Женщина поднимается на обрыв, подходит к краю смотрит в разные стороны. Пляж пустой, только чайки и прочие морские птицы, прохаживающиеся по кромке воды.

Ганина: «Наверное уплыл… А вообще был? Или показалось?»

Стоит некоторое время в раздумьях. Снова спускается на площадку, смотрит вниз на пляж.

Ганина: «Да нет… Вон борозда глубокая в песке где оно ползло… Уплыл видимо…»

Женщина быстро поднимается по лестнице, ещё раз взглянув на море, быстро идёт назад.

Ганина почти бегом подходит к дому. Солнца уже не видно. Окна окружающих домов подсвечены неярким светом керосиновых ламп. Проходит через свою калитку, оборачивается, закрывает её на засов, потом усмехаясь, смотрит на крашеные деревянные доски.

Ганина: «Так его не задержишь… Там почти три метра над водой было, а здесь сколько?»

Женщина поднимается на крыльцо, открывает дверь, проскальзывает внутрь, быстро закрывает её на засов. В коридоре на подставке стоит керосиновая лампа, за закрытой дверью кухни слышится плеск воды. Ганина снимает обувь, обувает тапочки, стремительно проходит коридор, врывается на кухню. От неожиданности Гасин роняет стеклянную банку в раковину. Смотрит на жену, потом на банку. Двухлитровая ёмкость осталась целой.

Гасин: «Что ты так бежишь? Чуть банку не разбил… Тихо так…»

Ганина оглядывается вокруг, проходит и садится на стул, глубоко вздыхает, немного успокаивается. Гасин домывает банку, ставит её на стол неподалёку.

Гасин: «Бежала что ли? От кого? И где ты столько времени была?»

Ганина: «На берегу и была и бежала оттуда. Еле живая осталась… Никого рядом не было…»

Гасин: «Пограничный наряд ходит по берегу. Что было страшного?»

Ганина: «Да никакого наряда не было, никого… А он оттуда вылез…»

Гасин присаживается за стол рядом, внимательно смотрит на жену.

Ганина: «Ты меня не подозревай… Только на берег и назад… Сидела там на площадке еле пришла в себя. Никакого наряда…»

Гасин: «Наверное прошли до того… А кто был, чего испугалась?…»

Ганина вздохнув: «Подхожу к берегу, посмотрела ещё на море – вроде как кто-то плывёт под водой… Потом нет… Спускаюсь на площадку… Там лестница поворачивает на пляж… Ещё раз смотрю на море.. И тут оно высовывается из воды… Медленно… Какой-то змей огромный…»

Гасин: «Да откуда он там… Никогда же не было… А не показалось? Перетрудились… Устала…»

Ганина: «И начались галлюцинации… Как кино… Я такого в жизни никогда не видела… Голова наверное метр длиной и зубы…»

Женщина показывает ладонь руки.

Ганина: «Вот такие и ещё клыки… Те раза в два больше… Никогда о таком не читала…»

Гасин усмехается: «Читала… Сказочный змей… Бывает ещё двуглавым… Это он и был… Конечно огромный…»

Ганина: «Я не шучу… Небольшая волна – это он плыл, вода вокруг расступилась…»

Гасин: «И он вышел на сушу… И рёк…»

Ганина обиженно: «Да ну тебя… Я серьёзно… Галлюцинации это просто картинка такая, а тут и вода с него стекала и тень была на песке длинная… Солнце уже садилось… Всё по настоящему… Я потом поднялась наверх – нигде не видно, ещё раз спустилась на площадку… Там на песке след остался как он полз… Реально… Вылез, немного прополз и вернулся назад…»

Гасин: «Да делать ему тут у нас нечего… И правильно… Может след и раньше был?»

Ганина: «Да не было, я же смотрела с берега, с высоты…»

Гасин: «Ну ладно… Ты давай ешь… А я домою банки… Завтра займёмся консервацией…Я тут тебе положил, чтобы холодильник лишний раз не открывать».

Жещина подходит к разделочному столу, берёт тарелку с картошкой и тушёными овощами, берёт из корзины кусок хлеба, ложку из выдвижного ящика, ставит всё это на обеденный стол, присаживается сама. Мужчина продолжает мыть банки. Подумав о чём-то, Ганина принимается за еду.

Текущие хозяйственные дела закончены. Супруги сидят за столом, не торопясь пьют зеленоватый чай. Гасин поглядывает на керосиновую лампу.

Ганина: «Мне страшно… Как будем спать? Дверь я заперла… На окнах же ничего нет… Надо сделать ставни до зимы».

Гасин: «Его больше не будет… А ставни… Вполне себе идея, зимой будет теплее…»

Ганина: «Когда приехали… Я тут с одной бабкой говорила… Так вот…Такое существо здесь видели в начале войны… Раза два или три… Предвестник страшных бедствий… Потом ещё была оборона Херлона три месяца… Не совсем это сказка…»

Гасин: «Бабки обычно и рассказывают сказки…»

Ганина: «Думаешь, дурочка и просто так просидела полтора часа на холоде на досках? Никуда больше не ходила… Страх был такой, что не пошевелишься… Такая сказка…».

Гасин: «То есть предлагаешь считать это правдой?»

Ганина: «Да… И принимать меры…»

Гасин: «Ну от предвестника особенно не спасёшься… Он просто бывает здесь при каких-то обстоятельствах… И всё».

Ганина: «Значит, такие будут обстоятельства…»

Гасин: «Войны вроде не предвидится…»

Ганина: «Может порядок будут ещё круче наводить…»

Гасин: «Да нет вряд ли… А как змей выглядел? Пасть метровой длины с рядом зубов?»

Ганина: «Да, я показала какие…»

Гасин: «Это не змея… У змей другие зубы… Скорее всего ящер, древний и ужасный…»

Ганина: «Давай в энциклопедии посмотрим…»

Гасин: «Сейчас детскую принесу…»

Мужчина уходит в глубину дома. Ганина уже более спокойно оглядывается по сторонам.

Возвращается муж, приносит большую книгу. Вместе с женой они листают её, находят раздел «Безногие ящерицы», одна из картинок очень похожа на то, что видела Ганина.

Ганина: «Вот такой почти… Огромный… Смотри тут написано…»

Гасин: «Да написано – «ископаемый»… Хотя тень… Галлюцинация тени не даёт…»

Ганина: «Вот… Может сохранился где-то недалеко от экватора… Там такие дебри… И приплывает к нам иногда…»

Гасин: «Обстоятельства… То есть плывёт на смерть… Не приятно…»

Ганина: «Вот видишь… Ты слушай… Я же тебе тогда в Кузнецке сразу сказала про героев революции… Дирекции уже давно нет…»

Гасин: «Обстоятельства…. Тогда что делать? И где они будут? Херлон далеко…»

Ганина: «Я думаю просто… Нужно дальше от моря и всё…»

Гасин: «А куда? К моим? Это очень далеко от моря… И добираться тоже далеко и нужно подготовиться… А сейчас вообще такие перемещения по стране трудно себе даже и представить…»

Ганина: «Тогда к моей настоящей матери. Она тут не далеко».

Гасин: «Сотня километров по направлению к Кузнецку… Моря там конечно нет… Да ты же её почти и не знаешь…»

Ганина: «Знаю, была у неё несколько раз… С детьми… К ним она вообще хорошо относится… Других своих внуков у неё нет…»

Гасин: «Детей можно отправить… Как раз каникулы… К бабушке… А мы посмотрим на обстоятельства… Как ты говоришь… И если что…»

Ганина: «Наверное да, давай так… Режим в начале той революции был ооочень жёстким…»

Гасин: «Да… Доходило до голода… Тогда ей нужно позвонить завтра…»

Ганина: «Позвони… А потом и съездим, детей отвезём… Там и видно будет…»

Гасин: «Можно… Обязательные заготовки закрыли… Других не должно быть…»

Ганина: «Тут у нас море… Может будут от берега отселять… Не спрашивая…»

Гасин: «Могут… Пограничный контроль становится только жёстче…»

Ганина: «Ну вот так… Завтра с утра звонишь Марисане Ражетовне… Она не далеко от правления живёт… Скажут… Может и поговоришь… Сотовая связь уже не работает…..»

Гасин: «Да, краски сгущаются… Ну ладно, решили, давай допиваем и спать… Керосин тоже нужно экономить…»

Супруги молча допивают чай. Затем мужчина забирает кружки и идёт их мыть к раковине. Ганина сидит за столом, вздыхает, смотрит по сторонам, ждёт.