4891

— А что мы?! — загудел отставник, с треском откусывая маринованный огурец. — Веслом по уху их встретили, как по Уставу полагается. Хотели в решительное контрнаступление перейти, запрыгнуть им на спину, и таким макаром к ним в Мансарду въехать. Вот тут-то мазерфакелы нас и обскакали… У них, как оказалось, на чайников, свои виды были. Поэтому, пока мы с катанами махались, слепили они тайком у себя на этаже хорошую такую петарду килограмм на пятьдесят, если не все сто, и узкоглазым неадекватам через вентиляционную шахту — хуяк! Те, по привычке, схватились за катаны, тут, как долбанет! — в запале старый военрук врезал ребром ладони по столу. — Шарахнуло так, что на примыкающих лестницах ударной волной все двери сорвало с петель, мазерфакелы сами едва не обосрались, когда у них две трети факелов задуло, включая тот, что у Гуантанамамы в пятерне зажат. Думали, переборщили, и Дом нахуй падает. Катаны, ясное дело, с копыт. Пожарные их еще тепленькими взяли, скрутили по всем правилам боевого самбо, одели в смирительные рубахи, а макивары с нунчаками отобрали. Вилки, и те конфисковали, думаешь, с чего бы еще узкоглазым довелось, как придуркам, деревянными палочками свой сраный рис ковырять…

Из дальнейшего рассказа Полковника я узнал, как, хорошенько надавав дебоширам по мозгам, чтобы впредь неповадно было, пожарные установили прямо посреди Мансарды воспаряющих ночников несколько громадных музыкальных автоматов, придуманных одним высокопоставленным пожарным Маршаллом, его, кстати, звали Джорджем. Аппараты были загодя заправлены кока-колой, пончиками и пластинками, игравшими джаз. Каждый катана, мечтавший о стаканчике шипучки и пончике, а уцелевшие после взрыва страдали от голода с жажды и, потому, не перебирали харчами, получал вожделенные еду и питье, только если угадывал джазовую композицию с первой попытки. Неудачники тотчас уступали место соседям по очередям. В результате, музыка в Мансарде не умолкала ни на минуту. Мазерфакелы, присматривавшие там за порядком, были в таком восторге от своего изобретения, что, периодически пускались в пляс. Катаны скрипели зубами. Они дорого бы дали, чтобы выпотрошить своих мучителей по технике харакири, но сделать этого было нельзя. Пожарные категорически запретили им ритуальную поножовщину, прозрачно намекнув: в Пентхаусе хватает петард. Делать нечего, катаны смирились и с джазом, и с пончиками, от которых у них пучило животы, и с отсутствием подогретого саке, вместо которого их пичкали ром-колой. Постепенно у них выработался устойчивый рефлекс, глядя мыльные оперы, жевать попкорн и насасываться пивом, когда им крутили бейсбольные матчи. Ношение кимоно вышло из моды, вместо катан их снабдили в лизинг фотоаппаратами, с которыми пускали на другие этажи, клацать затворами и радоваться. Новые богатые впечатления помогли катанам выкинуть из головы кодекс бусидо. Короче говоря, они быстро цивилизовались. А, как только процесс подошел к концу, с катанами случилось настоящее чудо. Их скрытно перевели из Подвала на другой этаж, снабдив уютными апартаментами в Западном крыле. Наверное, чтобы не толпились на одной кухне с чайниками, где, из-за крайней тесноты, был некоторый риск, что опять озвереют. Бытие определяет сознание, как говаривал некогда Карл Мракс. При этом, сам факт переезда нигде не афишировали, соседи не видели катан волокущими по лестницам пожитки, их будто телепортировали наверх посредством небезызвестного Азиатского чуда, навещающего тех, кто честно трудится и слушает джаз. Как это было устроено чисто технически, не понять. Даже памятуя о минимализме, отличающем катан в быту. Да, татами заменяют катанам диваны, у них встроенные ниши вместо шкафов, и все равно, не с пустыми же руками они шли, хоть каратистам так по самоназванию полагается…

— Говорю тебе, шкет, катан на новое место жительства доставили в одних портках, как наших резервистов на медкомиссию! — Полковник, для вящей убедительности, хлопнул меня по плечу с такой силой, что едва не выбил его из суставной сумки. — Мазерфакелы обтяпали это в разгар Холодной возни чисто нам назло, видали, дескать, как умеем, валенки?! Сначала, понятно, отвалили воздуха девелоперам, чтобы втихаря присмотрели подходящую камору. Потом оборудовали ее так, чтобы внешне походила на Мансарду. Понавешали всякой херни, акварелей там разных с кумирнями, статуэток понаставили долбанных, икебан для этих ебланов. Даже деревянные ворота в дверной проем прилепили, ясен-красен, из папье-маше, как и все остальное, что там было. Композитные материалы, понял, нет? Подписочку взяли, о неразглашении. Ну и новоселье отмечать запретили, чтобы никакой перебравший саке ронин ненароком не зарезал кого из соседей. А в старую квартирку закачали бетон, чтобы катанам пути к отступлению отрезать. Берите, короче, что дают, и марш на кухню, ролы катать…

— Вы хотя бы представляете, во сколько бы обошелся такой гешефт?

— Так ведь не сами катаны голожопые раскошеливались, им дыхсмесь Биллиардный клуб отвалил, по тайному приказу Сиамских хитрецов, а у тех в Федеральном Резервуаре столько ее припасено, собственного приготовления, что и за тысячу лет не вычерпаешь. Им главное было — Красноблоку нос утереть. И еще страху на нас нагнать. Поди ж ты, какая крутизна. Отучили катан хвататься за ножи, поставили ролы катать, и те воспарили, млять…

Версия Полковника, как он ни надрывал голосовые связки, навязывая ее, всегда представлялась мне притянутой за уши. Тем белее, что он сам впоследствии ее ни единожды безбожно перевирал, а один раз даже приплел какой-то выдуманный им чемпионат по хоккею, который вообще ни в одни ворота не лез.

— Не веришь?! — напустился на меня этот неисправимый забулдыга. — Зря! Я тебе дело говорю, а ты рогом уперся. В тот год наша несокрушимая Ледовая дружина, которую сам легендарный военрук Тихонов на залитом в Заколоченной лоджии катке натаскивал, взяла золото на открытом чемпионате Дома по хоккею без правил…

Ну и чушь, не правда ли? По словам Полковника, до приезда наших, на первенстве, причем, с грандиозным отрывом, лидировала знаменитая швабрская «Bundes-Maschine», игравшая по схеме блицкриг, разработанной опытнейшим шефом команды Людвигом фон Клейстером, любимым учеником прославленного форварда фон Йода. Но наши, не убоявшись, разделали фаворитов под орех, заколотив им столько шайб в их считавшиеся «сухими» Бранденбургские ворота, что швабры безоговорочно капитулировали, побросав клюшки на лед. Не дожидаясь, пока состоится торжественная церемония вручения наград, позже в итоге их таки зажилили мазерфакелы, сборная Тихонова погрузилась в стратегические лифты эшелонного типа и скрытно отбыла в Подвал, где ей предстояло сыграть еще парочку весьма ответственных матчей. Открытое первенство Подвала оспаривали пожарные расчеты Пентхауса и уже знакомые мне по предыдущей истории Полковника свирепые катаны с клюшками, переделанными из самурайских мечей. Не знаю, как мазерфакелы с наглосаксами забрались в такую даль, кто их туда вообще говоря, позвал? Сомневаюсь, будто то были хозяева чемпионата — чайники, которые даже из подгруппы не вышли, что, впрочем, логично, у них в ту пору не было ни хоккейной школы, ни льда для тренировки юниоров. Чего не скажешь о катанах, игравших агрессивно даже в меньшинстве, и легко вышибавших верзил наглосаксов с арены силовыми приемами, даром, что ты были гораздо больше. Однако, стоило нашим богатырям выйти на лед, и катаны скатились на самое дно турнирной таблицы.

— Ты понял, да?! — раскричался Полковник. — Наши устроили узкоглазым Халкин гол!

— Халкин гол? — не понял я.

— Столько шайб их хваленому голкиперу Халку в десятку закатали, причем, в дополнительное время, что у него морда из желтушной — ядовито зеленой сделалась…

— Подождите, подождите, — перебил я. — А как же пончиковые автоматы, о которых вы мне раньше рассказывали?

— Одно другому — не помеха, — ничуть не смутился Полковник. — Автоматы мазерфакелы попозже подвезли, когда и коню стало ясно, что золото наше. Передернули, суки хитрожопые. Рванули после второго тайма сверхмощную петарду. Аккурат под скамейкой запасных у катан. И на наших — пальцем, мол, глядите, какое неспортивное поведение. В результате сборную Тихонова дисквалифицировали и из Подвала выслали. Золото, понятно, мазерфакелы забрали себе…

Повторяю, я бы не стал без оглядки верить этой истории. Уж слишком фантастично она звучит. К тому же, не объясняет, каким образом катаны съехали из Подвала. Разговорчики о том, что пожарные, дескать, обкатав катан, подсобили им с трудоустройством в суши-барах Западного крыла в обмен на клюшки, не в счет. Ну, помогли они катанам с работой, и что? Это же не объясняет, как они забрались так высоко. Еще невероятнее гипотеза о том, что Мансарда катан, в качестве конфетки от Тайного Домкома, была поднята наверх посредством мощных лебедок, как кабина большущего грузового лифта. Весьма сомнительно, будто такое возможно. Опять же, никто никогда не называл конкретных имен, ограничиваясь туманными намеками на мифических сиамских хитрецов, тасующих отсеки, как карты из игральной колоды, с помощью специального пульта. Дескать, они же в Перекраску опустили Красноблок, пока мы баловались с малярными кистями. А завтра, будь их воля, опустят Пентхаус, вернув Подвалу его Поднебесный статус…

— Глупости, — помнится, отмахнулась Рита, едва услышала эту версию. — Тут все дело — в нумерологии…

— В нумерологии? — удивился я. А она, весьма довольная собой, поведала мне об этой странной, непризнанной официальными учеными науке, изучающей трансцедентальные связи между нумерацией этажей и образом жизни их обитателей. Правда, я почти ничего не понял. Рита же, с загадочной улыбкой, дала понять, что я такой не один, нумерология не для дилетантов, поскольку даже гуру, ныряющие туда с головой, бывает, повреждаются из-за каббалистической гематрии, нечаянно столкнувшись с потаенными смыслами. Я поверил Рите на слово и решил не нырять…