90-е: Шоу должно продолжаться 2

Глава 25

— Ну давай уже, продолжай, что замолчал? — сказал я, выждав несколько секунд драматической паузы.

— Не попадем мы в рок-клуб, я же сказал, — повторил Астарот.

— Саня, я-таки жажду подробностей, — усмехнулся я. — Откуда инфа?

— От верблюда, — буркнул Астарот подошел к столу и сел рядом с Асей. — Я список видел.

— Расстрельный? — хмыкнул я. — Блин, Саня, ну давай уже рассказывай толком, что там у тебя случилось. Почему вытягивать-то все приходится клещами?

— В общем… Я тут переговорил с одним хорошим знакомым, — Астарот вздохнул. — И он мне по секрету показал список тех, кого примут в рок-клуб в декабре. И нас там нет.

— А как же голосование? — возмущенно воскликнул Бельфегор. — На отчетнике же должны голосовать, и если мы наберем большинство, о нас примут.

— Да чушь все это! — заорал Астарот. — Там все заранее решено, никто не считает, что там по голосованию! Проходят только по блату или за взятку. Там в списке вообще есть те, кто на концерте выступать не будет. И на прослушивание они не приходили.

— Но это же… Нечестно! — Бельфегор скривил лицо, будто готов заплакать. Стал еще больше, чем обычно, похож на десятилетнего пацана.

— А кто тебе рассказал-то? — спросил Бегемот.

— Рассказал, значит знает, — буркнул Астарот. — Так что фигня это все. Мы зря стараемся. Репетируем тут. Планы строим. Не получится ничего.

— А может он… Нуу… Наврал тебе? — осторожно проговорил Бельфегор.

— Да зачем ему врать-то? — взвился Астарот. — Сам-то головой подумай! Все давно поделено. Или у тебя есть деньги на взятку?

— Размер взятки тебе тоже озвучили? — поинтересовался я.

Технически, это, конечно, может быть и правдой. Ну, по крайней мере, отчасти. Рок-клуб занимается концертами, а значит сидит на деньгах. А везде, где есть денежный источник, обязательно начнет процветать кооператив «Калитка», который к этому самому источнику пропускает. Следовательно…

— … только позориться, — закончил свою мысль Астарот. Большую часть его спича я пропустил, задумавшись. Но несложно было по последней фразе догадаться, за что он такое топит.

— Ты сейчас серьезно говоришь? — приподняв бровь, спросил я.

— Нет, блин, шуточки шучу! — Астарот взмахнул руками. Как возмущенная кумушка на завалинке. — Какой нам вообще смысл теперь выступать? Выйдем, как дебилы покривляемся, а жюри, такое: «Спасибо, пока!» Это же позорище…

— А я думал, позорище — это не явиться на концерт, где мы в программе есть, — криво ухмыльнулся я и обвел глазами своих «ангелочков». Нда, хреновато. Бельфегор хлопает глазами. Бегемот хмурит лоб и кривит губы. Кирилл сжался в комочек, будто хочет заползти под стол и не отсвечивать. Моральный дух стремительно падает куда-то в сторону абсолютного нуля. Я встряхнулся и шагнул к Астароту. Обнял его за плечи. Посмотрел еще раз на остальных.

— Так, братва, — начал я. — Не знаю, кто там и что сказал, но предлагаю прежде всего отставить панику. Теперь мы не просто должны, мы обязаны выступить! И не просто выступить, а порвать там всех на бурные овации, ясно вам?

— А смысл? — вздохнул Астарот.

— Эй, это же концерт со зрителями, а не для жюри! — напомнил я. — Там будет полный зал, на головах друг у друга будут сидеть! Допустим, этот твой информированный человек сказал правду, и нас действительно никто не собирается принимать в рок-клуб. Что это значит?

— Нечестно так… — промямлил Бельфегор.

— Да пофиг, мир вообще не очень-то справедлив, — отмахнулся я. — Для нас с вами что это значит? Ну, если не рассматривать вариант «мы бросаем нафиг музыку и идем все вместе осваивать макраме».

— Ну… Что нам надо денег на взятку добыть… — хмуро предположил Бегемот.

Вот блин! Хреново туннельное зрение! Мы так увлеченно стремились все это время попасть в рок-клуб, что теперь кажется, что если не попадем, то это будет конец света, мировой армагеддец и великая депрессия в одном флаконе. Хотя может это я им хвосты накрутил. Окей, значит надо теперь раскручивать…

— Эй, ну вы чего скисли-то сразу? — я тряхнул Астарота за плечи и заглянул ему в лицо. Он ответил мне хмурым и унылым взглядом. — Я-таки хочу напомнить вам, что мы и до рок-клуба играли. И концерты у нас какие-то тоже были. Рок-клуб — это важная веха, конечно, но если мы туда не попадем, то это не значит, что пора сесть на жопку ровно. Покривляемся, как дебилы… — Я снова посмотрел на Астарота. — Ты правда уверен, что мы фигню делаем?

— Нет! — тут же бодро возразил Кирилл. Глаза его сверкнули. — Ничего не фигню! Астарот, ну правда!

— Не фигню… — буркнул Астарот, опустив глаза.

— Ты же хочешь, чтобы нашу музыку люди слушали! — я снова тряхнул его за плечи. — А как они услышат, если мы на концерт не явимся?

— Но нас же все равно не примут… — снова начал он, но замолчал. Поднял глаза от пола и посмотрел на меня.

— Да и хрен с ними! — я махнул рукой. — Ну и пусть плесневеют в своем корытце! Не сошелся свет клином на этом рок-клубе. Я напоминаю, что у нас скоро будет первый клип, а еще нам нужно к концерту в военном училище подготовиться. И к еще одному концерту, на овощехранилище с повешенным мальчиком. Или закопанным? И Жан завтра обещал занести статью про то, как мы клип снимали.

— Ой, да! — встрепенулся Бельфегор. — Мама сказала, что можно будет на сцене поснимать в следующий вторник ночью. Дядя Боря сказал, что останется и поможет свет настроить.

— А я же про того мальчика песню дописал! — проговорил Кирилл. — Точнее, про злую девочку. Только я сегодня еще не готов ее спеть, но на следующей репетиции обязательно…

— Все равно обидно получается… — сказал Астарот. Но уже, к счастью, не совсем упадническим тоном. И плечи распрямил чутка, больше не смотрелся сдувшимся тюфячком.

— А кто тебе эту инфу выдал, не скажешь? — на всякий случай уточнил я.

— Борода сказал, — после недолгой паузы выдал инсайдера Астарот.

Ну да, конечно. В каждой уважающей себя тусовке должен быть свой Борода. Я лично знал как минимум четверых человек с таким погонялом. И сейчас я быстро листал странички мысленного справочника, силясь понять, про какого именно Бороду речь.

— Борода — это Сеня Бородаенко? — быстро спросил я. — Из «Парка культуры и отдыха»?

Смутно вспомнился квартирник «Папоротника», треп с компанией «старших товарищей». И этот самый Борода вроде как тоже среди них был.

— Ну да, — кивнул наш фронтмен.

В памяти всплыл ночной разговор в студии Шутихина. Дядька с вислыми усами, который рассказывал историю о том, как Астарот распускал сопли и орал, что настоящему таланту на сцену не пробиться. И Борода этот самый стоял рядышком и кивал. А сейчас вот решил мальчика истеричного по доброте душевной предупредить, чтобы не старался особо.

Ну да, ну да…

— Да и хрен с ним! — я махнул рукой. — Чего сидим-то? Пора репетировать! Нам еще публику надо рвать в клочья, а мы фигней страдаем.

— Мальчики, а что там было про бэквокал? — невинно подала голос Люся.

В журналистской кофейне было многолюдно. Столики были заняты, акулы пера активно обсуждали самые разные темы, галдеж стоял, как на школьной перемене. Нам с Жаном пришлось ютиться на подоконнике, держа свои чашки кофе в руках. Это у Ивана тут именной столик, а его молодая версия такой чести не заслужила.

— Клип же еще не готов, да? — спросил Жан, вытаскивая из папки несколько листочков.

— Пока нет, — я покачал головой. — Доснимем сцену, потом еще сколько-то времени займет монтаж… Не знаю, сколько, честно.

— Слушай, тогда есть идейка одна, — Жан толкнул меня плечом. — У меня девушка работает на ТВ «Кинева». И я вот что подумал… Если материальчик этот сейчас придержать ненадолго, то можно будет сделать просто бомбу! Забабахать про вас программу во телеку и на этой же неделе дать статью, как вы клип снимали.

— Звучит отлично… — я отхлебнул кофе и пробежался глазами по тексту. — Хм, что-то я не помню этих баек в ту ночь. Или я рано уснул?

— Немного отсебятины добавил, — заржал Жан. — Для красного словца, так сказать. Там отлично так ложится история про деревенскую ведьму и про труп коровы… Но если хочешь, уберу!

— Нет-нет, нормально все, — быстро сказал я. — Прямо рождественский ужастик у тебя получился, а не репортаж!

— Так я и говорю! — Жан всплеснул руками. — Если мы покажем клип и статью выпустим в одно и то же время, то так будет лучше!

— Согласен, — кивнул я. — Статья про клип, которого никто не видел — это не так уж и интересно. Слушай, я, кстати, еще кое о чем поговорить хотел. Вроде ты собираешься заниматься музыкальным журналом после Нового года, я правильно помню?

— Да, — энергично кивнул Жан. — На самом деле не только журнал будет. Это будет как бы комплект — ежемесячный толстый журнал, еженедельная газета и программа на ТВ. Все под одним названием, но разными подзаголовками. Название я пока не скажу, считай меня суеверным.

— У меня есть предложение, — сказал я, опуская на колени странички со статьей. — На старый новый год мы планируем рок-концерт в старом овощехранилище. Как насчет информационного спонсорства? Или вообще… гм… коллаборации?

— Хм… Дай-ка подумать… — Жан сделал картинно-задумчивое лицо. — Ты меня спрашиваешь, буду ли я водку. Теплую. В сортире. Из мыльницы…

Он строго посмотрел на меня, выдержал паузу и заржал.

— Конечно я в деле! — он хлопнул меня по плечу так, что у меня чуть не выплеснулся кофе из чашки. — Я сейчас готов вписаться вообще во что угодно… Блин, был тут в рок-клубе, пытался наладить контакт с этим Банкиным… Какой же он все-таки мутный, абзац! Он вроде и интересуется, но мнется все время. Типа, ну не знаю… Мы серьезная организация, а это все какие-то прожекты. Репутация-шмепутация, это ведь все пока что вилами по воде… «Как я могу быть уверен, что ваш журнал будет достойно оформлен?»

— Да уж, на него очень похоже, — засмеялся я. — В общем, значит нам с тобой надо будет еще раз встретиться и обговорить подробности. Слушай, ты что делаешь ночером во вторник?

— Ночером? — переспросил Жан. — Это во сколько?

— Это часов с десяти и до утра, — уточнил я. — Ребята будут снимать остатки клипа на сцене, а мы спокойно можем все обговорить. Тихих мест в драмтеатре полно. Заодно можно и статью дополнить, если что интересное случится.

— Так, я все понял, — прищурился Жан. — Освобождаю срочно вторник. И беру с собой девушку, ты не против?

— Она с камерой будет? — уточнил я, снова подумав про то, что надо бы уже прилечь в сторону этого девайса лично для себя.

— Не, оператора мы не уболтаем на ночную работу, он капризный очень, — покачал головой Жан. — Просто подумал, что Ирке неплохо бы тоже с вами познакомиться. Ну, чтобы она программу сделала. А съемки — это весело, поездка вышла просто отпад!

— Да ладно, камера там и так будет, — хмыкнул я. — Так что если нужно будет что-то снять, вряд ли ребята откажут.

Глаза Жана азартно заблестели. В его голове явно сейчас строились грандиозные планы захвата вселенной, не меньше. Энтузиаст, сразу видно. Люблю энтузиастов.

Понятно, что когда дойдет до дела, возникнут всякие непредвиденные трудности, трат будет стопудово больше, чем изначально казалось, кто-нибудь кинет, кто-нибудь подведет. Но это мелочи. Ерунда. Главное — двигаться вперед, невзирая на всякое.

И если нас не примут в рок-клуб…

Я снова посмотрел на Жана, шевелящего губами, будто он что-то в голове просчитывает или репетирует мысленно какую-то речь. По губам бродит самодовольная улыбка. Я прямо-таки ощутил, как меня подхватывает волной его азарта.

Не примут в рок-клуб, подумаешь, ерунда какая! Значит сделаем свой рок-клуб. С блэк-джеком и… Бэквокалистками!

— Короче, по рукам! — сказал я. — Придерживай пока статью, пусть полежит. И в понедельник я тебе позвоню, если что-то не срастется. Если срастется, тоже позвоню, в общем.

— Договорились, — Жан широко улыбнулся. Мы пожали друг другу руки и разошлись, довольные друг другом, жизнью и этим миром в целом. Жан скачками помчался на второй этаж «журналистского гнезда», а я застегнул пальто, замотался шарфом и вышел в холодную зимнюю наружу.

Я осторожно опустил штангу на стойку и сел. Выдохнул. По идее, можно было бы и еще нагрузить, но жим лежа без страховки я делать все-таки не рискну.

В зале я был один, остальные качки с какими-то очередными телками укатили в очередной кабак. Я прошелся взад-вперед перед последним подходом. Посмотрел на себя в зеркало. Блин, надо бы его протереть сегодня, какие-то разводы на нем.

Зато отражение вполне радовало. Регулярные тренировки в восемнадцать прямо-таки творят чудеса. Такими темпами мне скоро потребуется гардероб менять. Старые шмотки в плечах станут узковаты. До мистера Вселенная мне, конечно, еще далеко… Но все равно можно уже без слез смотреть. Я встал на раздолбанные медицинские весы. Подвигал гирьки по делениями. Семьдесят семь пятьсот. При росте метр восемьдесят семь. Еще маловато, но уже на три кило больше, чем было.

Ладно, последний подход!

Я лег на скамью, ухватился за гриф штанги, вдохнул… Раз… Два…

Тренировка — отличная штука. Весь хаос из головы вытряхивает, остается только самое главное. И упорядочивается.

Значит, тайны мадридского двора, да?

Хорошо, будут вам тайны мадридского двора. Допустим, Борода не троллил Астарота, в попытках на спор довести истеричного мальчика до слез, чтобы его кореша из «Парка культуры и отдыха» опять поржали. А говорил абсолютную правду, и мы действительно пролетим над членством в рок-клубе, как фанера над одной из европейских столиц. Что тогда?

С одной стороны, корочки — это неплохое подспорье в деле организации концертов. Советский Союз воспитал своих детей так, что при виде корочек они теряют волю и сразу же проникаются важностью момента. Даже несмотря на то, что сейчас уже девяностые, колосс Советского Союза практически рухнул, самые горластые давно уже орут с броневиков лозунги про свободу, капитализм и рыночную экономику. Но до настоящих переломов в сознании еще далеко, так что корочки — это важно. И если нам их не дадут, то путь к вершинам, читай — частым концертам на нормальных площадках и платежеспособной публике — станет на неопределенное количество пунктов длиннее.

С другой стороны…

Представим себе, что нас приняли в рок-клуб, мы заплатили членские взносы и все в шоколаде. Я общался с Банкиным. Жан общался с Банкиным. Колямба общался с Банкиным. И мы все трое сделали вывод, что он рохля, мямля и ссыкло. Его тоже можно понять, он сел жопкой на тепленькое место и стрижет свои купоны. Амбиций у него немного, но потерять свой ломтик власти он боится.

А значит и дальше будет бояться.

И будет лезть со своим нытьем во все предприятия, которые мне придет в голову реализовать. Он туповат, конечно, так что водить его за длинный нос особого труда не составит, но…

Но…

Двенадцать.

Я осторожно опустил штангу на стойку. Сел. Вытер лоб полотенцем.

В голове окончательно прояснилось. Вот же он, план действий на любое развитие событий. Вне зависимости от того, зачислят нас в рок-клуб или нет. Кое-что вообще остается без изменений, вне зависимости от появления у нас этих вожделенных корочек. Кое-что следует сделать, если в рок-клуб нас все-таки примут. А если нет…

Требовательно затрезвонил звонок входной двери. Кто это там еще?

Я тряхнул головой и пошел открывать.

— Здорово, Вовчик! — сверкнул золотым зубом Боба. — А я вижу, свет горит, значит ты здесь.

— Привет, Боба, — я отступил, пропуская его в подвал. — Ты один сегодня?

— Да я это… Короче… — Боба хитро прищурился и посмотрел на меня. — Дело у меня к тебе…