Глава 10

— А я уже думал, что тебя не застану, — сказал Сэнсей. В распахнутом пальто, в руках — шарф. За спиной маячит еще один парень из «Папоротника».

— Доброе утро, — хмыкнул я. — Судя по вашим сложным щам, что-то случилось незапланированное?

— Да как сказать… — протянул Сэнсей и повернулся к своему коллеге. — Витя, я, наверное, останусь еще ненадолго, а ты иди, ладно?

После недолгой суеты с раздеваним-разуванием в прихожей, мы всей неспящей гурьбой завалились на кухню, где на подоконнике сидела заплаканная Кристина. С видом скорее смущенным, чем несчастным.

— Ладно, колитесь уже, — сказал я, набирая воду в белый эмалированный чайник. — Явно же хотите что-то рассказать.

— Лучше бы я с вами ушла, — буркнула Кристина. — Ужас вообще.

— Астарот что-то учудил? — хмыкнул я.

— Зришь в корень, о владыка соблазна и чревоугодия, — усмехнулся Сэнсей, придвигая табуретку поближе к столу. В центре стояла почти пустая бутылка «алиготе». Кажется, перед тем, как собраться, Сэнсей с Витей при ее помощи устраивали сеанс психотерапии Кристине.

— Видишь ли, Велиал, — Сэнсей задумчиво поднял глаза к потолку. — На некоторых людей алкоголь действует непредсказуемо.

— Это все из-за той тошниловки получилось, — буркнула Кристина. — Не знаю, что в нее тот тип намешал…

— Милая, ты несправедлива к Кротову, — покачал головой Сэнсэй. — В некоторых кругах он считается непревзойденным мастером в деле изготовления веселящих напитков.

— Вот пусть бы в этих кругах и оставался, — огрызнулась Кристина.

— Ау? — прервал начинающуюся перепалку я. — Напоминаю, что мы все еще не в теме.

— Да-да, перехожу к сути, — покивал Сэнсей. — В общем, героев сегодняшней ночи было двое. Маэстро Кротов, который пришел незадолго до того, как вы ушли. И всем нам хорошо известный Астарот.

— Трое, — буркнула Кристина, отвернулась и уставилась во все еще темное окно.

— На самом деле, больше, но остальные были статистами, — сказал Сэнсей. — История такая. Маэстро Кротов не так давно узнал про существование такого алкогольного напитка, как абсент.

— Коварная штука, это точно, — хохотнул я.

— А, так тебе он тоже известен? — приподнял бровь Сэнсей. — Лично я до сегодняшней ночи даже слова такого не слышал.

— Ну как же, зеленые феи, Мулен Руж, любимый напиток Ван Гога, Тулуз-Лотрека и прочих художников… — усмехнулся я.

— А ты подкованный в этом вопросе, о владыка порока, — засмеялся Сэнсей. — Особенно для малопьющего человека.

— Читаю много, — махнул рукой я. — Так что там дальше-то случилось?

— В общем, маэстро Кротов принес литровую бутылку зеленой жидкости и заявил, что он совершенно самостоятельно изготовил этот самый абсент, — сказал Сэнсей. — При помощи чистейших аптечных ингредиентов. И что все мы, как представители культурной элиты, непременно должны к его употреблению приобщится.

— Кошмарная гадость! — подала голос Кристина.

— Оставим вкусовые качества за скобками, пожалуй, — пожал плечами Сэнсей. — Как сообщил маэстро Кротов, пить эту жидкость полагается особым образом. Сначала надо положить кубик сахара на вилку, налить сквозь него абсент в стакан, потом сахар поджечь, чтобы он расплавленными каплями начал падать на дно. Потом быстро разбавить холодной водой и выпить.

— Ой, да все это неважно вообще! — возмутилась Кристина.

— Отнюдь! — возразил Сэнсей. — Я считаю, что в любой истории важны все ее части!

— Тогда еще расскажи, что как сахаром полквартиры задымили, потому что он плавиться не хотел, как положено, — Кристина дернула плечом. В этот момент их носика чайника вырвалась струя белого пара. Я выключил плиту и принялся шарить по шкафчикам в поисках заварки.

— Мы сидели кругом, — сказал Сэнсей. — Каждый выпил по порции этого самого абсента, и все мы ждали, когда на нас снизойдет вдохновение или озарение.

— Видимо, я вообще бездуховная, меня просто сразу вывернуло… — буркнула Кристина.

В общем, из их препирательств и путанного рассказа в диалоге, у меня сложилась, наконец-то картина того, что произошло. Астароту напиток зашел больше всех. Не встал колом, не запросился наружу, а вовсе даже наоборот — глаза заблестели, он сразу же предложил налить еще по одной, только без всех этих выкрутасов с вилкой и сахаром. И после второй порции, на него напала чрезвычайная говорливость. Прямо-таки словесный понос. Сначала он рассказал всем, какой он невероятно крутой и талантливый, а потом принялся говорить гадости. Содержимое спича Сэнсей и Кристина пересказывать не стали, но я легко мог себе представить.

И поскольку публика у Сусанны собирается чрезвычайно трепетная и мирная, урезонить его пытались исключительно словесно. Дать в чан никто не решился. Но тут Астарот закинул в себя еще порцию самопального абсента, и ему взбрело в голову, что всем срочно нужно танцевать. И даже прорвался к стереосистеме, куда хозяйка сначала пыталась его не пустить. Танцы получились такие себе, Кристина как могла поддерживала своего парня. Но когда он принялся раздеваться, спасовала. Правда, Астарота это не смутило ничуть. Сэнсей и Кристина в красках, перебивая друг друга, рассказывали, как Астарот размахивал над головой трусами, потом попытался исполнить трюк «крутящийся член», но его подвело равновесие, и он рухнул куда-то в угол. Хозяйка квартиры с помощью еще пары человек попытались его прикрыть пледиком и успокоить, но хрен там плавал, как говориться! Астарот натянул трусы на голову одного из мужиков, вскочил и принялся от них убегать, крича, что его преследуют демоны. Швырялся стульями и прочим, что попалось под руку. А потом вырвался через кухонную дверь в соседнюю парадную и помчался на улицу. Потому что ему непременно было нужно сделать снежного ангела. Прямо на присыпавшем асфальт тонком слое свежего мокрого снежка. И вот там он наконец-то успокоился и отрубился. На тротуаре набережной Фонтанки.

Сэнсей, Витя и Кирюха кое-как доставили бесчувственное тело до дома. Тащили по очереди, волоча ногами по асфальту. Перепугали спящую Надю, которая ушла с тихой вечеринки спать еще около полуночи. Дома Астарот очнулся. Снова принялся скидывать с себя одежду, снова громко рассказывал, какой он герой, причем в этот раз уже с упоминанием Кристины и подробностей их интимной жизни. В окно кричал, что он трахнет весь этот Питер… В общем, скрасил утро хмуро спешащим на работу людям. И только вот совсем недавно он уснул сном младенца.

— Такие дела у нас, — развел руками Сэнсей, когда рассказ был закончен.

— Мне так стыдно теперь, ужас, — Кристина закрыла лицо руками.

— Милая, не бери в голову, — Сэнсей встал, подошел к Кристине, обнял ее и погладил по голове. — Ты держалась как львица. Настоящая скво настоящего героя!

— Ужасно устала, — всхлипнула Кристина. — Кажется, если я сейчас закрою глаза, то усну на неделю…

— Так ложись спать, — сказал я. — У нас сегодня еще мероприятие есть, помните?

— Можно я никуда не пойду? — всхлипунал Кристина.

Я оглядел бледные лица «ангелочков». Недосып, чужой город, много впечатлений. Надо разгонять по койкам этот пионерлагерь, вот что. А то еще кого-нибудь с резьбы сорвет.

Организм дисциплинированно разлепил глаза где-то в районе полудня. Через незашторенное окно было видно мутное серое ничто питерского зимнего дня. В квартире стояла мертвая тишина. Мои «ангелочки» безмятежно дрыхли. Я осторожно переложил голову Евы со своего плеча на подушку. Она что-то сонно пробормотала, но не проснулась. Я выбрался из-под одеяла и тихонько вышел из нашей крохотной спальни.

Нда, уборки еще предстоит порядочно… Хотя на самом деле все было лучше, чем я опасался. Во всяком случае, вроде ничего не сломано. А что до всякого там мусора и бутылок, то это фигня, выкинем. И пол надо будет помыть еще.

Короткая ревизия кухонных шкафчиков показала, что из продуктов у нас имеется засохшая корочка хлеба, половина непонятно как здесь оказавшейся луковицы, полпачки черного чая и чудом уцелевшая банка шпротов. Так что если мне непременно хочется сытно позавтракать, а заодно и привести в чувство «ангелочков», имеет смысл натянуть пальто и сгонять в магаз.

Первое, что я увидел прямо на углу — это машина с надписью «молоко» и очередь к ней. «О, можно блинчиков пожарить!» — подумал я и пристроился за дамочкой с презрительно-высокомерным лицом актрисы класса «кушать подано». Она осмотрела меня с ног до головы и изрекла.

— А молоко вы в карманы наливать будете, молодой человек?

— Эээ… — озадаченно протянул я и осмотрел очередь. Ну да, у всех в руках были бидончики и банки. И никаких признаков ящиков с пластиковой тарой возле продавщицы. — Блин. Спасибо! Сейчас сгоняю.

Помчал обратно домой. Осмотрел все шкафы на кухне, но никаких признаков банок или бидонов не нашел. Только бутылки из-под вина. Впрочем, чем не тара, в конце концов? Я старательно сполоснул три зеленых бутылки, не оттирая этикеток. Выбрал из валяющихся на столе пробок наименее пострадавшие. Ну а что? Очень по-питерски — покупать молоко в бутылки из-под белого сухого.

Продавщица, не моргнув глазом, сунула воронку в горлышко винной бутылки. Кое-кто в очереди отпустил пару шуточек, но в целом, не сказал бы, что кого-то ситуация особенно удивила. Зато пока я стоял за молоком, по-быстрому пообщался с доброжелательными питерскими кумушками, которые просветили меня, что сливочное масло лучше покупать на стихийном базарчике возле собора, кстати, там же можно урвать баночку вкусного варенья. Черничного или из морошки. А отличная мука продается в булочной, прямо по улице.

Так что домой я вернулся, нагруженный продуктами и полный энтузиазма соорудить зашибенный завтрак. Масленичный, практически. С одной стороны, до настоящей масленицы еще несколько дней, с другой — питерская погода была с моей точки зрения ну очень весенней. Снег вроде выпадал, но тут же таял. И запах мокрой земли еще все время. И жидкая вода в каналах. Да какая, в общем-то, разница? Я же не ритуалы языческие собираюсь соблюдать, а просто нажарить блинов.

Пришлось немного повозиться, конечно. В своем двадцать первом веке я привык пользоваться невесомой блинной сковородкой с антипригарным покрытием. А здесь имелась только авторитетная, с черным нагаром. Я даже ее маслом залил, но первый блин все равно прилип, так что пришлось его собирать в комок и снова мыть сковородку. Воровато оглядевшись, я, чуть ли не урча, сожрал комочек. Вкус полусырого блина всколыхнул какие-то совсем уж дремуче-детские воспоминания. Когда я тырил такие вот комки у мамы, а она ругалась, что нельзя это есть, живот заболит.

Я с минуту разглядывал сковородку, а потом откуда-то из памяти всплыл древний метод, чуть ли не какая-то из моих бабушек так делала. Я снова поставил сковороду на плиту и вытряхнул на нее треть пачки сероватой соли. Что делать с этим всем дальше, я смутно помнил. Вроде бы, какое-то время жарить соль, мешая ее лопаточкой на максимальном огне. А потом вытряхнуть соль и протереть сковороду кусочком сала.

Со второго раза получилось уже ловчее. Во всяком случае, блин не стал намертво прилипать, и перевернуть мне его удалось. Толстоват, разве что, получился.

«А хорошо…» — подумал я, глядя как на тарелке растет стопка блинчиков. У меня они получались, конечно, не такие идеальные и «кружавчатые» как у иных хороших хозяек, но запах, ммм… Вот уж, казалось бы, что такого? Смешать яйца, муку и молоко и вылить смесь на сковородку. Главное — не таскать блины в процессе, а то потом… Хотя, почему не таскать? Потому что мама запрещала?

Я перевернул очередной блин, изобразил зловещую улыбку и схватил верхний блин из стопки. Откусил сразу половину.

— Ни фига себе, ты блины жаришь? — раздался от входа в кухню голос Бельфегора. — А я думал, что мне почудилось с похмелья!

— Фто-фо нафатило… — с набитым ртом проговорил я, потом дожевал, проглотил и повернулся к растрепанному рыжему клавишнику. — Доброе утречко. Не хотел никого будить, думал, сюрприз получится.

— Ага, сюрприз! — Бельфегор потянулся к стопке блинов, но я стукнул его по руке лопаточкой. — Эй, сам-то ешь!

— Это использование служебного положения в личных целях! — заявил я и заржал. — Остальные спят еще?

— Да не, все уже проснулись, — сказал Бельфегор. — Мы шептались и думали, что вдруг это хозяйка вернулась и блины жарит. А у нас бардак. Меня на разведку отправили, я в камень-ножницы-бумага Максу продул.

— Тогда зови всех, уже можно завтракать, — сказал я. — Хотя подожди. Тебе за смелость полагается утешительный блин!

Чинного завтрака, ясен пень, не получилось. Проснувшиеся «ангелочки» набились в кухню, галдели, радостно делились впечатлениями о вчерашнем дне, таскали блины. Пока не пришла Кристина и на всех не прикрикнула.

— Ну вы что как эти самые? — строго сведя брови, сказала она. — Вова такой вкусный завтрак нам устроил, а вы как свиньи! Давайте в гостиной накроем, там в серванте я видела вазочки под варенье, сейчас принесу.

Астарот пока что не проснулся. Или делал вид, что спит.

Шумная компания переместилась в гостиную. Расселись вокруг стола, лопали блины со сметаной и вареньем. Делились всякими связанными с блинами воспоминаниями. Пили кофе. Пачку кофе я купил у какого-то мужичка на том же самом базарчике у забора. И сварил, не мудрствуя, прямо в кастрюльке. Изысканного вкуса не получилось, но он все равно был лучше, чем никакого кофе.

— Эй, стоп, давайте Сане оставим блинов тоже, а то он спит еще! — Бельфегор схватил со стола тарелку с оставшимися блинчиками и притянул к себе.

— Я только еще один! — заявил Бегемот и потянулся к тарелке тоже.

— Как он вообще может спать? Мы же тут галдим, как стая какаду, — сказал Макс.

— Да он и не спит, — шепотом сказала мне Кристина.

Я скосил глаза в сторону того угла, в котором лежал наш фронтмен. Тот вздрогнул и постарался быстро и незаметно зажмуриться. Ахха, похоже, память Астароту вовсе не отшибло.

— Саня, хватит прикидываться, — сказал я. — Поднимайся уже, а то все блины сожрут.

— Я не хочу завтракать, — буркнул Астарот.

— Я там цитрамон положила рядом с тобой, — сказала Ева. — Ну, вдруг у тебя голова болит…

— Не болит, — еще более хмуро буркнул Астарот и отвернулся к стене.

— А лучше бы болела, — ехидно заметила Кристина.

— Тсс, не нагнетай, — я приложил палец к губам и встал. Подошел к Астароту и присел рядом на корточках. — Саня, поднимайся. Будем серьезные разговоры разговаривать.

— Воспитывать что ли будешь? — не поворачиваясь, сказал он.

— Да вот еще, — фыркнул я. — Делать мне больше нечего, воспитывать тебя еще. Поднимайся, уже два часа дня, скоро пора будет двигаться на это их награждение или что там оно.

— А может, ну нафиг? — пробурчал Астарот. — Нам там ничего не светит, фигли тогда тащиться вообще?

— Опыт, друг мой, опыт, — сказал я. — Мы сюда с какой целью приехали? Посмотреть, как обстоят дела в колыбели русского рока. Ну и себя показать немножко. Второе мы уже сделали, теперь осталось… Да блин, что я с твоей жопой-то разговариваю? Поднимайся давай!

Я бесцеремонно стащил с Астарота колючее клетчатое одеяло, которым его укрыли, ухватил за шкирку и поднял. Ну, не то, чтобы в вертикальное положение. Но хотя бы в сидячее. Глаза при этом он старательно отводил. Стыдно маленькому. Ну, это ничего. Иногда даже полезно в таком вот смятении чувств побывать. Саня у нас все еще боится показаться смешным, так что ему вдвойне полезно. Звериная серьезность в этом нашем шоу-бизнесе может и до психушки довести, если ее не изжить.

— Да отвали ты… — Астарот попытался меня оттолкнуть, но хрен там. Во-первых, я сильнее, а во-вторых, он свое похмелье слегка недооценил. Так что я силком поставил его на ноги и подтолкнул к столу.

— Давай-давай, герой, топай блины жрать, — сказал я. — Зря что ли Бельфегор их обороняет от нападок Бе… Абаддона. А потом уже обсудим кое-что.

Загрузка...