90-е: Шоу должно продолжаться 7

Глава 20

Я ненадолго задержался, зацепившись за знакомое слово. И даже сделал над собой усилие, чтобы вникнуть, что это тут такое обсуждают.

— …да нет же, это совершенно бесплатно, прикинь! — заверил еще один патлатый паренек. От силы лет семнадцати, на вид — типичный такой хиппи. Нечесанный хайер, плетеная из ниток и бисера повязка на лбу, запястья притягивают к земле куча фенечек. — Они очень гостеприимные ребята, всем рады.

— И еще можно пожрать на халяву, — снова перехватил инициативу первый. — Правда мяса там не едят, зато такие сладости делают, ммм…

— А девчонки на эти сборища ходят? — спросил один из слушающих.

Публика слушала довольно лениво, как будто просто из праздного любопытства. Халявная еда и девчонки вызвали максимальный ажиотаж. А вот тему всяких фокусов и философствования большинство пропускало мимо ушей.

Впрочем, мне тоже хотелось пропустить мимо ушей все вот эти умствования. Как белый шум. Мне и в прошлой жизни подобные вещи были «мимо кассы». А в этой тем более. Здесь, в девяностых, вести сложные споры о философии считалось хорошим тоном. Каждый второй читал какие-то умные книжки и спешил донести до собеседников какую-нибудь очередную свежую истину из древних учений. По крайней мере, в рокерской тусовке так точно. Вот и эти двое, посетившие некое сборище с чаепитием, тоже старательно делились своими открытиями и впечатлениями.

Послушав минут семь, я сделал несколько выводов. Сбор был в какой-то конспиративной квартире, куда можно было прийти бесплатно, если тебя кто-то из уже бывавших там, привел за ручку. Во время «службы-ритуала» там происходит нечто необычное. И «учитель», личность которого была максимально туманна, непонятно даже, какого пола этот человек, несколько раз намекнул, что после посвящения тайн откроется много больше.

«Интересно, это и есть та самая „дхарма“, о которой мне говорил Званцов?» — подумал я. Потом посмотрел на часы. Блин, «ангелочки» и Бес со товарищи уже стопудово на месте, а я про фигню эту слушаю…

Стоп. А зачем я вообще это слушаю? Так-то Званцов сказал, чтобы я держался от них подальше.

Мысль меня порадовала, так что я сделал оставшимся ручкой и выскочил на улицу. Припустил за подкатывающим к остановке трамваем, запрыгнул в заднюю дверь и плюхнулся на свободное место. Мысли о сектантах благополучно почти выветрились из моей головы, сменившись более актуальными — получением прав, масленицей и тем, что надо бы выкроить время и встретиться с Василием, чтобы рассказать ему про питерскую встречу.

«А что, если Званцов на самом деле хотел совсем другого результата?» — вдруг подумал я. Ну да, он сказал, буквально: «Будь хорошим мальчиком, не водись с плохими сектантами!»

Но сказал он это Вове-Велиалу. Подростку, фактически. А ведь любой дурак знает, как заставить подростка что-то сделать. Надо ему это запретить. Скажи любому нормальному подростку так не делать, и он тут же помчит это указание нарушать. Это мне полтос. И у меня за плечами долгий и разнообразный жизненный опыт, научивший меня субординации и выкидыванию из головы всяких ненужных вещей. Только Званцов об этом не знает. Он разговаривал с Вовой-Велиалом. В личном деле которого был черным по белому записан год рождения. Значит ли это, что кгб-шник на самом деле хотел спровоцировать строптивого мальчишку влезть в эту секту по самые уши?

С другой стороны, а вот мне не пофиг ли, чего там на самом деле хотел Званцов? Допустим, это и правда те самые сектанты. Но мне-то что с того? У же вроде как нигде не написано, что я обязан поработать живцом в благом деле ловли опасной тоталитарной секты…

Я вздохнул и посмотрел в крохотную проталину в замерзшем окне трамвая. Нет, меня, конечно, слегка беспокоят все эти самоубийства и прочие ужасные вещи. И я честно всеми руками за, если этих сектантов прижмут к ногтю. Вот только всем все равно не поможешь. Здесь в девяностые чертовски много плохих и очень плохих вещей, от которых к двадцать первому веку, к счастью, избавились. Да что там! Тут пока что даже «белое братство» и «сайентологи» на вполне легальных основаниях вещают. Значит ли это, что я должен вмешиваться в сложные отношения «кгб — дхарма»?

Хрен знает. Пока что ответа у меня нет.

На всякий случай запомнил лица тех двоих.

И отбросил тему дхармы в темный чулан сознания.

Я тихонько пробрался вдоль рядов зрительного зала «Буревестника» и сел с краю. Хорошая оказалась идея — перетащить всех сюда. Все-таки сцена дисциплинирует больше, чем квартира или, там, задний двор. Из «ангелочков» не было Макса и Нади, инструменты они тоже с собой не поволокли. Только Кирюха был с акустической гитарой. Ну и Бегемот отстукивал ритм в оцинкованный тазик. Хрен знает, где взял.

Эланор и Наташа благополучно спелись и после каждого прогона начинали чуть ли не хором фонтанировать новыми идеями.

— А прикинь, как бы круто смотрелось, если бы он когда повернулся, то по краю сцены огонь вспыхнул! Ну, то есть, как бенгальские огни, только большие. Искры таким пучком…

— Огненные фонтаны!

— Точно! Фонтаны. Велиал, мы можем где-нибудь такие взять быстро? Или сделать… Я где-то читала, что нужны металлические опилки, сера, что-то там еще такое…

— Дай угадаю? В рассказе Носова?

— Там нельзя с огнем, сцена же низкая в парке. И там дети всегда лезут. Обожжем еще кого-нибудь.

— Да? Жалко… А световик там же есть? Если до этого момента сделать затемнение, а потом сразу врубить прожекторы, то…

— Наташ, какой световик? Это же днем концерт…

— Блин! Ладно, давайте еще раз! Придется тебе огонь из глаз изображать!

— Это как еще?

— Ну что ты такой тупой? Лицо суровое, взгляд пламенный. Вот так — Ыыыть!

Все заржали.

— Володя, — раздался над ухом шепот Ирины. — Очень извиняюсь, что мешаю, но ты сегодня дежурный.

— Дежурный? — не сразу сообразил я. — А, блин! Наталья Ильинична же…

— Вот именно, — вздохнула Ирина. — Слушай, я бы тебя не тормошила, но мне сегодня надо принять несколько человек. И если нашу разговорчивую директрису не отвлечь, то они разбегутся раньше времени…

— Да понял, понял, не оправдывайся, — я поднялся с места. — От меня все равно здесь никакой пользы. Только моральная поддержка.

Мы с Ириной вышли из зрительного зала. Перед тем, как закрыть дверь, я услышал, как Кирюха снова заиграл на гитаре. Так-то было бы неплохо, чтобы «ангелочки» песню тоже порепетировали на сцене. Но их можно понять — тащить через полгорода инструменты не хотелось. Порепетируют в своей берлоге. К финальному прогону нужно будет попросить кого-то с машиной… Блин, скорее бы уже этот клятый экзамен на права! Колеса офигенно развяжут мне руки! А то с этими бесконечными просьбами… Или бомбил ловить. А бомбилы еще и капризные бывают, за все наши громоздкие штуки норовят такую цену заломить, что дешевле будет билет до Владивостока купить. Понятно, почему. Потому что могут. Видит бомбила тяжеленные кофры, мозг его хитрожопый совершает нехитрую операцию: «О, у этих чуваков нет выбора!» и нагло увеличивает цену раз в десять. Ну, типа, а что вы мне сделаете? Идите ищите другого дурака! А то вдруг эти ваши гробы мне обшивку повредят… Из натуральной чебурашки, блин.

— Ирочка! — Наталья Ильинична всплеснула руками, как только мы оказались в фойе. — Куда ж ты убежала? Я ведь тебе только хотела показать альбом с фотокарточками! А то в прошлый раз про него говорила, а показать — не показывала. И ты представляешь, хватилась его в шкафу, а его там и нету! Дома ведь он оказался! Я вспомнила только когда чай вчера пила! Я же его с работы-то забирала, чтобы куме фотокарточки показать, и так там и забыла. Шкаф открываю, а он вот он лежит, родненький. Прямо сверху… Ирочка, ты куда? А как же…

— В туалет я, Наталья Ильинична, — вполголоса сообщила Ирина и незаметно подмигнула мне. — Срочно надо. А то я фотографии смотреть буду невнимательно.

Ирина спешно сбежала, оставив меня наедине с директрисой. Та покачала головой неодобрительно.

— Вот ведь молодежь, а! Ни стыда, ни совести… В туалет ей надо! А еще девушка! Ну кто вообще так говорит? Могла бы сказать, что нужно попудрить носик…

— А что за фотографии, Наталья Ильинична? — обреченно спросил я, заступая на свою «вахту».

— Фотографии-то? — чуть рассеянно проговорила директриса, все еще глядя в ту сторону, куда убежала Ирина. — Да это с восьмидесятого года, когда олимпиада была. У нас тогда в «Буревестнике» олимпийские чемпионы выступали, вот и фотокарточки…

Она замолчала и посмотрела на меня.

— О, прикольно как! — с энтузиазмом сказал я. — Я Александру Колчинскому руку жал, он к нам в школу приезжал.

— Колчинский? — переспросила Наталья Ильинична. — А кто это?

— Чемпион по греко-римской борьбе, — сказал я. — В восьмидесятом году на олимпиаде выиграл тоже.

Так-то я даже не соврал. Просто здоровенный «греко-римлянин» жал руку не Вове-Велиалу, а мне настоящему. И произвел на меня-пацана прямо-таки неизгладимое впечатление. Мне было как раз лет десять, а тут — такая глыбища. Прямо человек-гора. Только глаза совсем не взрослые. И прическа растрепанная. Я еще в тот раз подумал, что он выглядит, будто волшебник взял моего ровесника и увеличил в четыре раза. Или в десять. Мама сфотала нас вместе, эта фотка у меня висела пришпиленная над кроватью.

— Так что там с фотографиями? — потормошил я «зависшую» Наталью Ильиничну. Она все еще продолжала смотреть в сторону коридора. Будто твердо была намерена дождаться, когда Ирина из туалета выйдет, чтобы немедленно ее перехватить и унести в свое логово.

— А? — встрепенулась директриса. — Так… Володя… Я же с тобой поговорить хотела, вот что!

— Так вот он я! — во все зубы улыбнулся я. — Готов разговаривать. К труду и обороне. И вообще всегда готов, как пионер!

— Вот клоун ты все-таки! — укоризненно покачала головой Наталья Ильинична. Но с места наконец-то сдвинулась и направилась к своей каморке. Вообще-то, когда мы всем нашим шумным «медиахолдингом» заселились в «Буревестник», она все чаще стала пользоваться своим настоящим директорским кабинетом. И больше не одевалась как бабушка. Но особо доверительные разговоры она все равно предпочитала вести в уютном тесном гнездышке под лестницей. Где у нее, как у той улиточки, все было обустроено — электрический чайник, тахта, креслице, холодильничек, телевизор черно-белый с рогатой антенной.

— Я же третьего дня встречалась со своей двоюродной сестрой, — начала она вещать. — Мы когда-то с Машей были не разлей вода, и в школе, и во студенчестве. А потом как-то все реже стали видеться, а этой зимой она еще и подскользнулась и шейку бедра сломала. Лежит дома, никуда не ходит. Сын у нее тот еще прохиндей. Мать не навещает, все ждет, когда она уберется, и можно будет ее квартиру к рукам прибрать…

Я сделал максимально заинтересованное лицо и отключился от потока сознания. Кивал, качал головой прицокивал осуждающе в нужных местах. Не вникать же, в самом деле, во все эти родственные хитросплетения. Зато есть время покрутить в голове всякие свои дела. Благо, подумать у меня есть над чем. Наступила календарная весна, а значит скоро лето, и можно будет устроить «ангелочкам» гастрольный тур по деревням и городам области. Чтобы у них тоже появились байки про суровых мужиков на грузовиках и тракторах, как у Сэнсея. Особенно будет круто раздобыть для этих целей «буханку». Или микроавтобус типа того, на котором нас подвозил приятель Кристины, на которого Астарот так напрягался. Кстати, можно будет в тихую с Кристиной поговорить, может он согласится нам эту машинку ссудить на поездки. Так-то несложно. Доверенность напишет, и все. До всяких КАСКО-ОСАГО еще далеко, значит других бюрократических преград для такой негоции у нас нет. А лицо у парня такое, что если его Кристина попросит, то он вполне может и согласиться…

— Ой, и не говорите, Наталья Ильинична, — понимающе покивал я. — Поликлиники сейчас — настоящий ад, полностью поддерживаю.

— Так я вот что подумала, Володя, — Наталья Ильинична положила мне руку на плечо. — Может ты поговоришь с Васей, а он что-нибудь придумает, а?

— С Васей? — встрепенулся я, выныривая из своих планов. — С каким Васей?

— Ну, с Василием, — Наталья Ильинична подалась вперед. — С которым вы тогда концерт каких-то московских музыкантов устраивали у меня тут. Вот если бы еще хотя бы пару раз такое провернуть до мая, тогда бы у меня получилось скопить нужную денежку и дачку эту выкупить.

Так, похоже, я довольно сильно отвлекся! Надо было повнимательнее слушать, а не ушами хлопать. История про двоюродную сестру была как раз со смыслом, а не просто потому что директрисе поболтать хотелось.

— А дачка-то хорошая, — Наталья Ильинична мечтательно покачала головой. — Маша бы ее и просто так мне отписала, лишь бы она сынуле ее бестолковому не досталась. Только угробит все там. Или продаст, а деньги профукает вместе со своей Риткой-выдергой.

Ага, просек, в чем дело! Кузина Маша сломала шейку бедра, так что дачный сезон под угрозой. И вот она и предложила Наталье Ильиничне выкупить поместье в трамвайной доступности. Вот только зарплата директрисы заброшенного клуба, как ее ни экономь, скопить нужную сумму не позволяет.

— А дачка-то замечательная! — Наталья Ильинична всплеснула руками. — Там и банька, и теплица, и душ Аркадий Львович, покойный уже, там сварганил… И яблони там, и вишня. И беседка. И речка там сразу за огородом… Вот только времени-то совсем мало, март уже начался. До первого мая бы желательно, чтобы все уже определилось… Я бы Васе и сама позвонила, но у тебя как-то с ним вроде отношения деловые, вот я и подумала, что может… Ох, батюшки! У меня же пирог есть, я вчера испекла! Сейчас чайку заварим и пообедаем тут с тобой…

— Ммм, пирог! — обрадовался я. На самом деле, обрадовался. Как-то с этой всей беготней сегодня забыл пообедать, дхарма еще эта дурацкая. Думал, перехватить что-то по дороге из рок-клуба, но отвлекся на этот разговор, а в окрестностях «Буревестника» даже пирожковой никакой нет, только частный сектор. — Пироги у вас всегда самые вкусные, у меня даже мама такие не умеет. И секретами не делитесь!

Наталья Ильинична воткнула вилку в розетку, металлический одр немедленно зашумел.

— Так что насчет Василия? — спросила Наталья Ильинична, извлекая их холодильника завернутый в вафельное полотенце пирог. От запаха у меня даже желудок заурчал.

— Вот сейчас мы поедим, и я немедленно пойду звонить, — заверил я. Не соврал. Во-первых, правда собирался. Во-вторых, просьба Натальи Ильиничны — святое дело. Она нас на таких шоколадных условиях к себе пустила, что такая малость, как устроить тут парочку платных мероприятий и отстегнуть ей на дачку, все равно будет недостаточной благодарностью за гостеприимство. Просто место тут не самое удачное и проходное, вот она и сидит «на бобах». Кинотеатр «Россия» давно уже не теряется и использует свои простаивающие площади со всем возможным размахом… Но то «Россия», она в центре. А «Буревестника» к двухтысячным вообще не станет.

«Кто знает, может теперь все поменяется», — вдруг подумал я. Теперь ведь здесь есть мы. По факту, «Буревестник» больше не заброшенный. Здесь и редакция журнала, и ивент-агентство «Фазенды», и студия съемки видеоклипов в процессе оборудования…

Девяносто второй же сейчас? Блин… А ведь это значит, что надо вокруг повнимательнее смотреть! Где-то совсем скоро должна начаться история с ваучерами-приватизацией, а это именно то самое время, когда особо предприимчивые ребята отмутили себе вкусные куски недвижимости. И если подсуетиться, то можно этот самый «Буревестник»…

— Я же два пирога пекла — один с картошкой и курицей, второй — с рисом и рыбной консервой, — Наталья Ильинична развернула сверток. — И даже не подумала как-то, что куда мне одной — два пирога? Так что ты не стесняйся, лопай за обе щеки…

_____________________________

От автора.

У Адама Хлебова стартовал третий том "Золота".

Попав тело советского геолога, я разыскивал утраченные координаты месторождения. Я близок к цели, но застрял в зимовье. Буду выживать.

Читать здесь - https://author.today/work/339121